Текст книги "Путь императора"

Автор книги: Александр Мазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Хороший эль,– сказал недавний узник.– Хочешь?

– Ты знаешь, где покои управителя дворца? – спросил Фаргал.

– Угу.– Продолжительное бульканье.– Там тоже охрана.

Фаргал пренебрежительно махнул рукой:

– Пошли.

– Момент!

Бородач заткнул фляжку, взял пику и приколол второго стражника.

– Мертвецы не шумят,– пояснил он.

Фаргал пожал плечами. Стражником больше, стражником меньше… правда, сам он убивать бы не стал, просто связал бы и заткнул рот.

Когда они покинули башню, взошла луна.

Дворец Владыки от этого явно выиграл. Мягкие тени подчеркивали каждую деталь настенной лепки. Белел мрамор порталов и галерей, бледным светом горел шпиль над высокой крышей. И только фигуры свесившихся с нее демонов оставались совершенно черными.

Но у Фаргала сейчас не было настроения любоваться архитектурой. Да и взошедшая луна мало порадовала и его, и освобожденного узника.

– Караул,– негромко произнес стражник, и они с эгерини поспешно нырнули в стенную нишу.

Караул, громко топая и так же громко переговариваясь, проследовал мимо.

– Им бы навоз стеречь,– пренебрежительно бросил Фаргал.

– Э, брат, сразу видно, что ты службы не знаешь,– возразил бородач.– Вот, к примеру, ты – вор или злоумышленник…

– Это точно,– усмехнулся эгерини.– Пошли!

– Нет, мой любезный господин, ты послушай, пригодится. Вот ты вор, а я, скажем, стражник. Вот я тебя застукал. Что ты сделаешь?

– Сделаю одним стражником меньше!

– Вот-вот, а я этого хочу? А если я шумну, ты смоешься, верно? Нам сюда!

Бородач показал на темный портик.

– Там двери, по уставу они должны быть не заперты, но за ними – два копьеносца. Так что, господин, давай вперед, у тебя хорошо получается.

И посторонился.

Эгерини не стал возражать. Он шагнул в темноту, увидел светлую полоску между створками и осторожно толкнул дверь.

– На себя,– прошептал за его спиной бородач.

Картина, которую увидел юноша, выглядела вполне мирной. В небольшой комнате с комфортом разместились двое солдат. Один, уложив ноги на стол, приводил в порядок ногти, второй занимался более ответственным делом: раскладывал по достоинству серебряные монеты. Судя по их количеству, жалованье у стражников Владыки неплохое. Пики их были прислонены к скамье и украшены снятыми шлемами.

Когда стражники увидели возникшего на пороге Фаргала, удивлению их не было границ. Еще бы, в неурочное время – этакое чучело в полузастегнутой кирасе, без шлема да еще с «конским хвостом» на затылке.

Пока глаза эгерини привыкали к свету, солдаты вполне могли бы поднять тревогу. Или хотя бы взять оружие. Но то ли их сбило с толку облачение Фаргала, то ли за годы спокойной жизни они утратили сноровку…

Второго шанса эгерини им не дал.

Фаргал вонзил пику в открытый рот любителя чистых ногтей (он счел его более опасным, потому что у солдата в руках был нож), а второго ударил кулаком в переносицу. Хрустнула кость, стражник опрокинулся навзничь, поддев ногами стол. Монеты со звоном покатились на пол. Бородач, вынырнув сбоку, бросился их подбирать.

– Оставь,– зашипел Фаргал, пнув корыстолюбивого карнагрийца под зад.– Пошевеливайся, быстро! Куда теперь?

Бывший узник подскочил и, не дожидаясь второго пинка, потирая седалище, кинулся к противоположной двери.

За ней тянулась галерея, бедно освещенная, но устланная дорогим мягким ковром.

Бородач рысцой припустил по ней. Поворот, еще один, занавес из шелковых лент. За ним – витая лестница. Фаргал спешил за своим проводником, благодаря Ашшура, что полы и лестница тоже застелены коврами. Иначе топот бородача можно было бы услышать даже на крыше.

Лестница спиралью взбиралась вверх. Фаргал время от времени подталкивал своего спутника тупым концом пики, и они довольно быстро взобрались на шестой этаж. Бородач дышал, как запаленная лошадь, но эгерини не дал ему передохнуть. Он печенкой чуял: их вот-вот обнаружат. Не могут же два чужака всю ночь безнаказанно бродить по дворцу, убивая направо и налево.

Охрана у входа в покои управителя бодрствовала, причем не играла в кости, не чистила ногтей и не считала денег. Два здоровенных, под стать самому Фаргалу, стражника. В руках – не простые пики, а обнаженные мечи. Фаргал нырнул за колонну, прислонил пику к стене. Стражники двигались навстречу друг другу. Восемь шагов в одну сторону, поворот – и обратно.

Бородач благоразумно остался на лестнице. Он обладал скромностью, больше подходящей лавочнику, чем солдату. Но Фаргал на него и не рассчитывал. Наоборот, порадовался, что тот остался позади. Бородач шумел, как пьяный возчик, а вонь от него даже не очень чуткий нос ощутил бы на расстоянии полета стрелы.

Из своего укрытия Фаргал видел часть пустынного коридора и слышал, как постукивают сандалии стражников. Восемь шагов, поворот, еще восемь шагов…

Эгерини выскочил из-за колонны, как демон – из посоха мага. Левой рукой – за налобник шлема противника – рывок вверх, правой – быстрое движение ножом.

Стражник булькнул перерезанным горлом. Второй как раз в это мгновение повернулся – и Фаргал метнул нож.

Эгерини не промахнулся, но его противник тоже оказался не лыком шит. Сталь зазвенела о сталь, и отбитый кинжал отлетел назад.

Стражник открыл рот, чтобы завопить… и закрыл. Он увидел, что противник не вооружен и – всего один. Стражник самоуверенно ухмыльнулся. Во всей Нурте только несколько человек могли побить его на мечах.

Солдат быстро передвинулся вправо, отрезая Фаргала от коридора и прижимая к дверям. Меч в его руке нарисовал фигуру, называемую у мастеров – «бабочка». У Фаргала не было никаких шансов. Разве что вмешается бородач. Но на это надежда слабая.

Стражник играл мечом, перебрасывая его из руки в руку. Эгерини оказался зажатым в узком пространстве между стенами шириной в те самые восемь шагов. И еще пять шагов – до дверей в покои управителя. Свободен только путь вверх. Если бы Фаргал умел летать. Хотя…

Стражник засмеялся, когда его противник, повернувшись к нему спиной, бросился к дверям. Стражник знал, что двери заперты. Он шагнул вперед…

Фаргал взбежал по стене, оттолкнулся, перевернулся воздухе и приземлился точно на плечи своего врага. Безукоризненно вышло, недаром они с Большим полгода оттачивали этот трюк. Однако цирковой напарник Фаргала запросто принимал его вес, а вот этот – сплоховал. Когда Фаргал ударил пятками о его плечи, ноги стражника подогнулись, он заорал и шлепнулся носом в ковер. На собственный меч он, правда, не напоролся, инстинктивно выбросив правую руку вперед, но сражаться ему больше не пришлось. Фаргал, оказавшись на полу, левой ногой наступил на руку противника, а правой снизу врезал по голове. Стражник опрокинулся на бок, и второй удар размозжил ему кадык.

– Что, разорви вас демоны, тут…

Фаргал быстро обернулся и обнаружил, что двери открылись, а на пороге стоит разбуженный шумом и очень сердитый хозяин покоев. Когда управитель сообразил, что именно происходит, лицо у него вытянулось и он попытался юркнуть обратно. Но не успел. Кулак эгерини соприкоснулся с его челюстью, и управитель свалился.

– Эй, смердилище, иди сюда! – кликнул Фаргал бородача.– Покарауль-ка здесь! – распорядился эгерини, стаскивая с мертвого стражника перевязь с ножнами и надевая на себя.

Втащив управителя обратно в спальню, Фаргал взял со стола красивый фетский кувшин, как выяснилось, с белым вином, отхлебнул, убедился, что вино превосходное, и не без сожаления выплеснул его в физиономию карнагрийца. Тот зафыркал, забормотал и соизволил наконец открыть глаза.

– Жить хочешь? – спросил эгерини.

Управитель мигнул.

– Проведешь меня потайным ходом к своему хозяину!

– Не знаю никакого хода, – пробормотал управитель.

Он отчаянно трусил, но не собирался предавать своего Владыку. Все равно этот здоровенный эгерини его прикончит.

«Выходит, Купиг угадал,– подумал карнагриец.– Этот буйвол действительно шпион».

Фаргал тоже подумал о Купиге. И решил, что сморчок-чиновник соврать не мог, ни к чему, а вот управитель… Жаль, конечно, что эгерини не застал горбуна. Немного шарша – и язык управителя развязался бы. Не тот это человек, чтобы любить своего хозяина и свою честь больше, чем себя. Но наркотика у Фаргала не было, а пытать он не умел. Разве что руку сломать.

Эгерини подумал немного и принялся распускать ремни кирасы. Стянув через голову доспех, он задрал куртку и продемонстрировал управителю свою спину. Он не опасался, что тот нападет,– не та закваска.

– Будешь врать – твоя спина будет выглядеть намного хуже,– пообещал юноша.

И, достав нож, повертел его перед носом карнагрийца.

– А если будешь послушен, я оставлю тебя жить. И оставлю тебе нос и уши. Все понял?

Управитель колебался. От страха он вспотел и трясся как в лихорадке. Могучий, исполосованный свежими шрамами торс эгерини вызывал у него животный ужас.

– Клянусь именем моей богини,– четко произнес Фаргал.– Отдай мне жизнь своего хозяина – и я оставлю тебе твою.

И управитель поверил.

– Я отведу тебя,– пробормотал он.– Только можно, я оденусь? Холодно…

В покоях было совсем не холодно, наоборот, жарко и душно, но Фаргал не заподозрил подвоха.

– Одевайся, – разрешил он, снова облачаясь в доспехи.– Эй, смердилище! – позвал он. – Зайди-ка!

– Меня зовут Кучерявый,– сказал бывший узник обиженно.

Фаргал расхохотался.

– По тебе не скажешь,– заметил он.

«Кучерявыми» и в Карнагрии, и в Эгерине называли людей веселых и удачливых.

Потайной ход напоминал след, оставленный огромным червяком. Управитель шел первым, Фаргал – вторым. В одной руке он держал обнаженный меч, во второй – немилосердно коптящий факел. Кучерявого он оставил рядом с покоями управителя. На всякий случай, если кто-нибудь обнаружит отсутствие охраны у дверей. Бывший узник изрядно трусил, но остался. Деться ему было некуда. Даже если ему удастся как-то выбраться из дворца, часа через два побег обнаружат, и маг Владыки мигом вычислит, где он прячется. А Фаргал уже доказал, что способен на многое. Глядишь, и поможет скрыться.

– Пришли,– сказал управитель и потянул за деревянную ручку.

Потайная дверь повернулась на центральной оси, открыв два прохода: каждый – в локоть шириной. Фаргал передал факел управителю, не без труда протиснулся в один из них и оказался в совершенно темной нише.

– Посвети мне, – велел он.

Карнагриец сунул факел во второй проход, да так неловко, что едва не поджег эгерини брови. Фаргал отшатнулся – и управитель с маху воткнул ему в затылок отравленную иглу.

– Сдохни, гиена! – закричал он.

И захрипел.

Игла угодила в узел волос и застряла в нем, не оцарапав кожи. А Фаргал, мгновенно перевернув в ладони меч, ударил назад и проткнул управителя насквозь.

Факел упал, рассыпавшись огненными искрами. Фаргал всем телом ударил стену, преграждавшую путь… Но это оказалась не стена, а парчовая портьера!

Фаргал вылетел на открытое пространство, что-то сшиб, что-то опрокинул, с трудом удержался на ногах и врезался в еще одну портьеру, вернее, шелковый полог, ограждающий ложе Аракдени. За пологом был свет, широкая кровать… и изумленное лицо Владыки Карн-Апаласара.

Не размышляя, Фаргал махнул мечом и нарисовал широкую улыбку немного ниже тщательно выбритого подбородка Владыки. О нет, совсем не так он намеревался рассчитаться с Аракдени! Но переигрывать уже было поздно.

Фаргал поднял глаза и увидел магический светильник, плавающий под балдахином. Фаргал опустил глаза и увидел помертвевшее от ужаса лицо молоденькой, не старше двенадцати, девчушки.

– Ч-ш-ш,– эгерини приложил палец к губам.– Ни звука!

Вряд ли это помогло бы. Но девчушка онемела от страха.

– Господин! – услышал эгерини приглушенный дверьми голос.– У тебя все в порядке, господин?

Фаргал вынырнул из-под балдахина, оглядел полутемную опочивальню Владыки и решил, что здесь слишком много места и предметов, чтобы быстро найти меч богини. А в двери уже стучали. Через некоторое время за них возьмутся всерьез, вышибут – и Фаргалу придется туго. Управитель сказал: снаружи – три полудюжины отборных рубак. А на шум сбежится втрое больше.

Потянуло дымом. От упавшего факела занялась деревянная заслонка потайного хода.

Девчушка наконец вышла из оцепенения и завизжала, как придавленный телегой щенок.

Разом, снизу доверху, запылала парчовая портьера у потайного хода. Стражники наконец взялись за дело: ударили чем-то тяжелым – и запертые двери отозвались жалобным треском.

Фаргал уставился на огонь: воспоминания о каленом железе были еще свежи в памяти.

Визг маленькой наложницы резал уши. Веселые голубые огоньки побежали по лакированным панелям.

Новый удар, звонкий щелчок лопнувшей дверной петли – и Фаргал, прикрыв ладонью лицо, прыгнул в пламя.

Когда эгерини выскочил из стены в спальне покойного управителя, Кучерявый в ужасе отшатнулся: лицо Фаргала было черным от сажи.

Эгерини заметался по спальне, откидывая крышки сундуков, вышвыривая содержимое. Бывший стражник забеспокоился. Карманы Кучерявого изрядно отяжелели, и его освободитель вполне мог догадаться: все, лежавшее на поверхности, уже можно не искать.

Фаргал бросился в соседнюю комнату и издал торжествующий вопль. Последовавший за ним Кучерявый обнаружил, что эгерини сорвал со стены четыре разномастных стилета, хорошей эгеринской работы, но куда менее ценных, чем, скажем, парадный кинжал, висевший на той же стене.

Юноша завернул стилеты в какое-то покрывало и сунул сверток Кучерявому.

– Бежим!– крикнул он.

– Давно пора,– проворчал тот.

Они вышли на галерею, и тут мимо них, едва не сбив с ног, промчался целый отряд стражников.

Кучерявый вытер вспотевший лоб.

– Что за переполох? – спросил он у Фаргала.– Твоя работа?

– Пожар,– лаконично ответил эгерини, распахивая дверь, ведущую на винтовую лестницу.

Двор, недавно тихий и безлюдный, превратился в собачью ярмарку. Или в празднество умалишенных. Человек двести: стражников, слуг, рабов – носились туда-сюда. Суетились чиновники, скакали всадники, разбрасывая попадавшихся под копыта. Темный дворец сиял огнями, а из окон опочивальни Владыки выплескивались густые клубы дыма, подкрашенные пламенем.

Фаргал, как носорог, ринулся вперед, и Кучерявый припустил следом. Внимания на них обращали не больше, чем на орущего осла с двумя бочонками на спине. Нет, еще меньше, потому что осла походя треснули палкой.

Фаргал вбежал в башню, тут же запер дверь и для надежности вогнал в зазор наконечник пики.

– Дай сюда! – Он отобрал у Кучерявого сверток и прикрутил пару стилетов ремнями под подошвы сандалий. Оставшиеся два он взял в руки, и Кучерявый понял, зачем его освободителю понадобились клинки. Эгерини вставил стилет в верхнее отверстие, подтянулся, вставил клинок, привязанный к ноге, в нижнее… Бородач глазом не успел моргнуть, как эгерини уже оказался в десяти локтях над его головой.

«Самое время смыться»,– подумал недавний узник, карманы которого оттопыривались от золота и драгоценностей. Теперь, в общем переполохе, шанс удрать существенно вырос.

Однако бывшего стражника ожидало разочарование. Наконечник, которым Фаргал заклинил дверь, сидел крепко. Сколько Кучерявый ни пыхтел, добился лишь того, что сломал древко пики.

Фаргал тем временем вскарабкался на самую верхотуру и обнаружил над собой днище подъемника. Между ним и стеной оставалась приличная щель, но в кирасе эгерини протиснуться в нее не мог. Пришлось ему, повиснув на одной руке и опираясь на одну ногу, сдирать кирасу и молиться, чтобы не подвела закаленная сталь клинков. Кое-как ему удалось избавиться от доспехов. Эгерини пожертвовал одним стилетом, чтобы повесить на него свое стальное облачение (не бросать же вниз), выдохнул и втиснулся в щель. На мгновение показалось – застрял, но потом ему удалось зацепиться руками за какой-то выступ, юноша подтянулся, обдирая кожу и разрывая куртку… и высунулся из щели прямо перед носом у стражника. Оба уставились друг на друга, но стражник удивился больше, чем эгерини. Поэтому Фаргал успел первым и воткнул стилет ему в руку – дальше было не дотянуться.

Стражник завопил благим матом. Эгерини, вынырнувший прямо из стены, перемазанный сажей и кровью, выглядел натуральным демоном.

Пока стражник вопил, Фаргал выдрался из щели. Очень вовремя, потому что на него навалились еще двое стражников, а затем и третий. Стилеты, привязанные к подошвам, мешали эгерини твердо стоять на ногах, зато пинки его оказались сокрушительными. Через некоторое время на башне живых стражников стало намного меньше, а мертвых значительно прибавилось.

– Мормад! – позвал эгерини.– Ты тут?

Ответа не последовало.

Фаргал огляделся. Снаружи башня напоминала гриб-дождевик. Эгерини оказался в центре его шляпки, чью середину занимал подъемник. В потолке – дырка, сквозь которую, если погасить светильники, можно увидеть звезды. Полдюжины дверей, три из которых – распахнуты, четыре трупа, недоделанная сандалия и распоротый бурдюк в луже пива. Невелика добыча.

Фаргал отвязал от сандалий клинки, помолился богине и пустился на поиски.

Мормада он нашел. В самой последней комнатушке. Его дружок мирно посапывал, свернувшись калачиком на соломенной циновке. Вот уж действительно крепкий сон! Однако, наклонившись, Фаргал учуял знакомый запах. Скорее всего, это было пиво из погибшего бурдюка.

Фаргал пихнул спящего в бок:

– Доброе утро!

Мормад пробормотал нечленораздельно, перевернулся на спину и, разлепив глаза, уставился на Фаргала.

– Ну ни хрена ж себе! – произнес он задумчиво.– Что за дрянью меня напоили эти…

– Ты уже проснулся,– сказал Фаргал.– Вижу, с тобой неплохо обращаются здесь. Может, останешься?

– Большой Нож! – Мормад расплылся в улыбке.

– У кого ключи от твоих цепей, у стражников?

– Нет, у ихнего сотника.– Парень огорченно посмотрел на стальное кольцо, охватившее щиколотку.

Фаргал примерился, взялся поудобнее и вырвал из стены крюк, к которому крепилась цепь.

– Пока так,– удовлетворенно проговорил он.– А там посмотрим.

Они вышли в центральную комнату.

– Как заставить эту штуку двигаться? – спросил Фаргал.

– Нужно встать.– Мормад проковылял, придерживая цепь, на помост, крытый грязным протершимся ковром.– Кладешь руку на этот шиш,– он опустил ладонь на столбик из светлого металла, торчавший посередине подъемника,– и говоришь… Нет, ты становись сюда, Большой Нож! И говоришь: поехали!

Подъемник ухнул вниз, и Фаргал, вздрогнув от неожиданности, ухватился за поручень.

– Магия,– важно сказал Мормад.– А ты как думал?

Подъемник остановился, не достигнув земли, часть пола сдвинулась.

– Вон там лесенка,– сказал Мормад.

Внизу их встретил слегка опечаленный Кучерявый. Опечаленный потому, что так и не удалось сбежать, а слегка – оттого, что вместо Фаргала с Мормадом вполне могли спуститься и стражники.

Мормад плюхнулся на скамью.

– Ба! – воскликнул он.– Кого я вижу! А где твое брюхо, Кучерявый? – и, пошевелив носом: – Ну и смердит же от тебя!

– Сам ты еще похлеще вонял! – буркнул бывший стражник.

Мормад поднял бровь:

– Да неужели? Хвала тебе, Ашшур! Никак гроза полуночников хлебнул нашего дерьмеца! В воровской ямке отдыхал, а, Кучерявый?

Бывший стражник сердито засопел.

– Как твои ноги? – спросил Фаргал.

Мормад показал. Эгерини увидел, что подошвы сплошь покрыты красными грубыми рубцами, а пальцы на ногах срослись.

– Ходить сможешь?

– Как конь поскачу! Люблю Фетис! Таких там лекарей делают! Если бы еще они магов не плодили – век бы молился ихнему божественному Императору!

– Переодевайся,– сказал эгерини, кивнув на мертвого стражника.– И я, кстати, доспехи возьму: мои наверху остались.

Когда они вышли из башни (заклинивший дверь наконечник Фаргал выдернул одной рукой, так и не заметив, что древко пики сломано), снаружи шел дождь. Скорее всего, придворный маг постарался. Суеты во дворе поубавилось, и пожар, судя по отсутствию дыма, удалось погасить.

Фаргал повел их известной ему дорогой: через хозяйственный двор, пустое поле, парк – к высокой стене.

– А дальше? – спросил Мормад.

Мокрые волосы облепили его лицо, он дрожал, но весело скалился: белые зубы блестели в темноте.

Фаргал отобрал у него пику, упер наконечник в стену и загнул его крючком.

– Вот дерьмовое железо! – удивился молодой нурташец.

Он был не прав. Железо было хорошее.

Фаргал привязал к древку веревку, с силой метнул пику вверх, в темноту, а через мгновение поймал бегущую веревку и рванул ее к себе. Раздался треск, веревка подалась, но затем натянулась туго, и Фаргал, быстро перебирая руками, взбежал по стене вверх. Копьецо намертво запуталось в ветвях платана.

– Мормад! – позвал он. И его друг полез наверх.

Эгерини помогал, вытягивая веревку.

– Кучерявый!

Бывший стражник вскарабкался вверх. И вот они уже за пределами дворца.

Фаргал взобрался на платан и освободил пику. Чем меньше следов, тем лучше.

– А где твое оружие? – спросил он Кучерявого.

– Там,– бывший стражник показал на стену.

– Тухляк,– презрительно бросил Мормад.

Кучерявый виновато потупился, но тут же встрепенулся.

– Ну, я пойду, ладно? – проговорил он. И удрал бы, если б Мормад не поймал его за рукав.

– Нет, постой! А что у тебя в кармашках, Кучерявый?

Бывший солдат дернулся, словно ошпаренный, замахнулся кулаком… очутился в объятиях Фаргала и замер, как схваченная совой мышь.

– Смотри, Большой Нож, какие ягодки, оказывается, растут в нашей яме! – воскликнул Мормад.

Среди украденных драгоценностей было несколько магических, светящихся камней, и в их сиянии горка самоцветов и золотых украшений так и переливалась.

– Это он в покоях управителя спер,– сказал Фаргал равнодушно.– Отдай ему и пускай проваливает.

– Ну нет! – возразил Мормад.– Он и так Кучерявый, а нам, бедным ворам, счастья не было и нет. Стекляшки и рыжье мы оставим. А сам – пускай. Беги, Кучерявый!

Фаргал отпустил бывшего стражника, но тот уйти не торопился.

– Теперь ты от него не отделаешься, Большой Нож! – засмеялся Мормад.

И оказался прав.

Вечером следующего дня Фаргал и его спутники пили забродивший мед в доме Бархака. Эгерини уже вернул лесничему его нефритовое кольцо, лук и прочие знаки должности. Предлагал он и золото, но Бархак отказался.

– Я помогаю другу, а не злоумышленнику,– сказал агр.

Теперь он сидел поодаль. Не желая отказывать Фаргалу в гостеприимстве, Бархак как бы подчеркивал, что не имеет ничего общего с его спутниками.

– Как же ты в яму угодил, Кучерявый? – допытывался Мормад, заедая мед ячменной лепешкой.

Бывший стражник сердито сопел. Мормад в двадцатый раз задавал ему этот вопрос, и ясно было – не отстанет. Кучерявый знал: у воров о таком спрашивать не принято, и если Мормад спрашивает – значит, своим не считает, а это скверно.

Вымывшийся, причесанный и сбривший бороду, бывший стражник внушал еще меньше доверия, чем раньше. Лицо у него было хитрое, глазки – бегающие, в придачу – раздвоенный подбородок, а это, как всем известно, признак двуличности.

– Подставили меня,– буркнул Кучерявый.– Взяли мы одного купчишку-эгерини по слову самого Владыки. Ну и пошарили у него. А потом вдруг Владыка – раз! – бывший стражник шлепнул ладонью по столу,– его и отпускает. А золотишко-то уже хе-хе! Мы ж его уже поделили и, можно сказать, стратили. Ну, сотник, паршивый хорек, чтоб ему чирьями покрыться и лопнуть! – показал на меня. Меня – в яму. «Кучерявый, где золото?» А что я скажу? Правду? Не поверят. И свои тут же прикончат. А могли и так прикончить, чтоб не сболтнул лишку. Если б не Большой Нож – мне хана!

– Это точно,– сочувственно кивнул Мормад.– А где золото, Кучерявый?

Бывший стражник выругался, а его собеседник захохотал.

– Вам придется уйти,– негромко сказал Фаргалу Бархак.– Ты ведь этих не бросишь, а маг Владыки найдет их запросто. Если тебя, как ты говоришь, охранит богиня, то их – вряд ли.

– Мы уйдем,– кивнул Фаргал.– Спасибо тебе!

– Да ладно. Извини, что гоню, сам понимаешь…

– А где золото, Кучерявый? – в третий раз спросил Мормад и захихикал. Он уже напился.

Насчет мага Бархак не ошибся. Что-что, а отыскать человека по его вещи в Лосанской школе учили хорошо. Учили и еще кое-чему, например определить по останкам, в данном случае – обгоревшим костям, кому они принадлежали. Так что, когда командир гарнизона, начальник стражи и придворный маг зарезанного Владыки Карн-Апаласара собрались на совет, последний волшебник уже вполне отчетливо представлял картину событий и примерное местонахождение сбежавших узников. С трудом сдерживая улыбку, выслушал он сообщение о некоем демоне, ворвавшемся в спальню Аракдени, а впоследствии освободившем из башни городского воришку. Демон, по словам единственного выжившего стражника, был огромен, черен, глаза огненные, а вылез прямо из стены. Имелись также показания девочки-наложницы, еще более невероятные. У страха большие глаза и безудержная фантазия. Однако ж зачем демону пользоваться украденными у управителя стилетами, а тем более – спасать какого-то воришку? Не говоря уже о том, что никакого демона маг во дворце не почуял, зато явственно обнаруживал присутствие того самого эгерини. Это наверняка был он, поскольку другого человека, не оставлявшего следов в магическом пространстве, волшебник не знал.

Некоторое время маг слушал глупости, которые несли оба вояки, пытаясь обелить себя (как-никак зарезали самого Владыку, родственника Императора), а затем, уже не скрывая улыбки, изложил все, как было. По его мнению.

И выходило так, что не он, маг, проворонил демона, а они прохлопали самого обыкновенного убийцу, который шастал по дворцу, словно хорек в курятнике. А сторожевые собачки спали и глупые сны видели.

Маг был молод, тщеславен и неопытен. Не то заметил бы, как перемигнулся начальник стражи с начальником гарнизона, после чего последний встал и заходил по комнате, а первый сурово спросил:

– Значит, ты можешь найти преступников?

– Запросто,– самодовольно ответил маг.– Я…

И голова его покатилась по полу, а кровь испачкала ценный фетский гобелен, не говоря уж о ковре.

Командир гарнизона обтер меч и спрятал его в ножны.

– Верный удар,– похвалил начальник стражи.

Именно так и следует убивать магов: раз – и головы нет. А не то доживешь жизнь зайцем или еще кем-нибудь похуже.

– Никчемный колдун,– сказал командир гарнизона, пнув обезглавленное тело.– И демона пропустил, и сам не уберегся.

Оба засмеялись. Теперь осталось лишь обсудить детали. Но любому ясно, будь то попрошайка с улицы или императорский законник,– воины чисты. Ловить демонов – не их работа. А если поумней воспользоваться временем, пока государь не пришлет нового Владыку (у Аракдени наследников не осталось), то выйдет совсем хорошо. Тем более что и управителя тоже нет, значит, и печать Владыки – у них. Хвала Ашшуру, отличный будет день!