Текст книги "Возвращение ярла (СИ)"

Автор книги: Александр Мазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава шестая
Свободная территория. Осмотр достопримечательностей

Хохочущая компания человек из десяти: парней и девушек, одетых с тропической пестротой и тропической же легкостью – высыпала на улицу, закружилась хороводом… Кто-то чмокнул Санька в губы, обдав цветочным ароматом, кто-то накинул на Фёдрыча «косу» синих и белых цветов…

– С днем рождения, Маленькая Смерть! – дружно завопили все сразу, и девушка с черными распущенными волосами с визгом взлетела вверх на добрых полтора метра. И еще …

Остальные – хлопали в ладоши и считали:

– …два… три… четыре…

Санёк тоже захлопал.

– …Одиннадцать… Двадцать шесть! Ура!!!

Саньку сунули в руку бумажный стаканчик с вином, тоже цветочным, судя по запаху. Поднесшая его девушка обняла Санька, прошептала ему в ухо пьяно и жарко:

– Я – Любка Белая из Добрых Чистильщиков. Заглянешь к мертвякам – спроси. Меня на Зоне все знают…

– Классные телки, – причмокнул Гучко. – Ядреные, эх!

– Ты лучше на другое глянь, – проворчал майор. – На тех пацанов, к примеру.

– А что пацаны? Чё за намеки, Фёдрыч? Это типа я – кто по-твоему?

– Ты больной, Юра? На рожи их посмотри. На руки. Вон у того – шрам от пулевого ранения. А у этого на шее – резаная рана. И зашита криво. Видать, прямо в поле и зашивали. А у девки, которая мне цветы подарила, на виске – конкретный шрам от ожога. Она его волосами прикрыла, но, когда головой мотнула – открылся.

– И на хрена ты мне всё это говоришь? – осведомился банкир.

– А чтоб ты клювом не щелкал и на чужих баб его не разевал! – отрезал майор.

– Да нах они мне нужны! – Гучко выдавил фальшивую улыбку. – Чё, у меня мало их? И тут – тоже будут. Дай срок, Фёдрыч, и я тут всех поимею!

Фёдрыч комментировать не стал.

– Вон Санёк наш идет, – сказал он. – И похоже, с прибавкой. А… уже нет.

Девушка, обнимавшая Санька, отпустила его и побежала к своим.

– Тут классно! – искренне заявил Санёк, присоединяясь к спутникам. – Спасибо, что взяли меня с собой! Юрий Игоревич, а может, тут и останемся?

– Это, молодой, не тебе решать! – отрезал банкир. – В стакане – что?

– Вино. Хотите?

– Компот не употребляю. Главное, чтоб без дури. А то у этих вид – чисто закинулись.

– Вы думаете?

Санёк поразмыслил и выплеснул остатки цветочного напитка в канавку у обочины.

– Куда теперь? – спросил он.

– Винтик откручивать.

– Э-э-э?..

– Анекдот такой, – пояснил Фёдрыч. – О мальчике, у которого вместо пупка был винтик, а он его открутил. Не знаешь, что ли? Совсем древний анекдот.

– Нет, не слыхал. И что дальше?

– А дальше попка у мальчика отвалилась, вот что. Пошли босса нашего догонять. Чует мое ретивое: Юра – в скверном настроении. А я его «безопасность», как-никак. Должен оберегать.

Два внушительных, по местным меркам, дома – аж по четыре этажа в каждом – стояли друг напротив друга.

На фронтоне одного строения было начертано загадочное: мбнфеЯп. Двери были открыты. Из них ощутимо тянуло благовониями.

На втором здании, куда более помпезном, сияла на солнце роскошная злато-мозаичная вывеска. «Дом невообразимых наслаждений», – гласила она.

Как раз когда Санёк ее читал, двери здания распахнулись, и наружу вывалился расхристанный всклокоченный мужик. Захохотал дико и прыгнул со ступенек вниз. Будто в бассейн с тумбочки нырнул. Очень ловко прыгнул (Санёк, профессионал, заценил), упал на четыре точки, спружинил… И тут же растянулся на земле, ухая и подергиваясь. Но вряд ли – от боли. Скорее, наоборот. Еще: в момент приземления поясная кобура мужика расстегнулась, и оттуда выскочил занятный пистолетик: хромированная такая игрушка, от рукояти которой в кобуру уходила гофрированная трубка с палец толщиной.

– Оба-на! – Юрий Игоревич остановился рядом с мужиком. Поглядел на него, отдельно – на неформатное оружие, потом – на вывеску.

А Санёк уже разглядывал окна.

Чтобы ни у кого не возникало сомнений, какие именно наслаждения имеются в виду, на окнах вместо стекол – витражи с картинками. Впечатление картинки эти производили жутковатое. По крайней мере половина участников была… как бы не совсем людьми.

– Бордель, – озвучил очевидное банкир.

Из дверей «Дома удовольствий» вышли двое: мужчина и женщина. Оба – в камуфляже, бритые наголо.

– О, как Павлика вштырило! – констатировал мужчина, глядя на сотрясаемого судорогами лохматого.

– Перезагруз нужен, – деловито произнесла женщина. – Я сделаю. Только не здесь.

– Уж да! – согласился мужик, наклонился, вернул загадочное оружие в кобуру, а его хозяина без особого напряга закинул на плечи. Как мешок. И зашагал по дороге. Груз его, что характерно, трястись не перестал.

– Чё, молодой, заправим местным шалавам? – бодро предложил Гучко, мотнув головой в сторону борделя.

Санёк поморщился. Платная любовь не вызывала у него энтузиазма.

– Не смущай парня, – сказал Фёдрыч.

– А я серьезно! – заявил Гучко. – Пошли, Санёк, я угощаю!

И решительно двинулся к гостеприимно распахнутым дверям.

– Вот, итить его, вожжа под хвост! – выругался Фёдрыч, но двинулся за банкиром. Санёк же остался на месте. И тихонько озвучил, где он видел подобные «угощения».

Однако угоститься не получилось и у банкира.

Фёдрыч и пары шагов сделать не успел, как увидел широкую спину своего босса, показавшуюся из дверного проема. Следом за спиной появился и весь банкир целиком, а за банкиром – здоровенный белобрысый детина с заплетенными в косу волосами и бородой. Одет был детина классически а-ля рюс: рубаха с вышивкой, перехваченная шнурком, свободные портки, заправленные в сапоги… Однако в руках у него оказалась вполне современная резиновая дубинка, казавшаяся, впрочем, в подобных лапищах детской игрушкой. На плече у детины сидела мерзкая черная тварь, похожая на летучую мышь-переростка.

– Не, новичок, тебе сюда нельзя, – сообщил детина, ласково улыбаясь Юрию Игоревичу.

Улыбка у детинушки была добрая-предобрая…

Плохо вязавшаяся с мерным постукиванием дубинки о ладонь. Именно постукиванием. Такое ощущение, что не по живому телу, а по дереву.

– Ты не серчай, братишка. Это платное заведение. Вот поднимешь статус – тогда и приходи.

И тук-тук дубинкой.

Мышь, топтавшаяся на необъятном плече детины, встала на задние лапки, растопырила крылья и пронзительно запищала. Сразу стало видно, что крылатый зверек – мужского пола. Очень отчетливо видно.

– Ну и дрянь на тебе сидит, брателло, – проворчал Гучко, пытаясь хоть как-то сохранить лицо.

– Это не дрянь, братишка, – пробасил детина, – а мой эмоциональный сканер. Я ведь на работе, – пояснил он. – Эмоции мне не положены. А ему – можно! – и добродушно хохотнул. А рукокрылый уродец снова распахнул крылышки и продемонстрировал Гучко свою готовность к совокуплению.

– О как, – с нехорошей усмешечкой процедил банкир. – Тебе никто не говорил, брателло, что эмоции у тебя – хреновые? И размерчик у них, прямо скажем, мышиный.

– А вот я сейчас кэ-эк охреначу кого-то по верхней части за слова поносные…

– А с чего это вдруг эмоции? – прищурился Гучко. – Я ж про мышку твою летучую. Или на свой счет принял? Так это тебе, брателло, не ко мне. Я детские комплексы не лечу.

– Не понимаю тебя! – прорычал детинушка. Уродец на его плече еще больше растопырился и зашипел.

– А я тебе объясню, – охотно отозвался банкир. – Но сначала хотелось бы узнать: как у тебя, брателло, с сексуальной самоидентификацией?

Санёк, не сдержавшись, хихикнул. Детина растерялся. Крылатый зверек перестал шипеть и демонстрировать.

– Чего?

– Бывай, говорю, – насмешливо пробасил Гучко. – Мохнаткин сторож.

Последние слова, впрочем, он проговорил совсем тихо. Услышал его только навостривший здоровенные уши «эмоциональный сканер». Но до хозяина не донес. Видимо, не смог.

– Ну ты крут, Юра, – похвалил Фёдрыч. – Такие слова – и без запинки.

– Это ты про сексуальную самоидентификацию? – ухмыльнулся Гучко. Он заметно повеселел. – Тренировка, браток. А слова эти очень полезные. Знаешь, что они означают?

– Догадываюсь, – в свою очередь ухмыльнулся Фёдрыч. – Ладно, пошли нашу Игру искать. Хрен ли мы тут оплаченное время попусту тратим! Тобой, заметь, оплаченное.

И они пошли.

Глава седьмая
Закрытая территория зоны «Мидгард». Смотрящий Фрам

Решение, как и следовало ожидать, принимал Гучко. Поскольку в «Умирающую Землю» их вообще не допустили, а на территории «Техномира» с банкиром обошлись обидно, то выбора по факту не осталось. «Мидгард» – единственное место, где они могли, так сказать, реализовать свой «ваучер».

Будь у Санька право голоса, он бы предпочел «Техномир». Прыгать в скафандре было классно. А то и вовсе остался бы на Свободной территории. Тут весело. Санёк не сомневался, что его ждет куча новых знакомств и новых впечатлений. И наверняка найдутся те, кто ответит на вопросы. А вопросов накопилось – море…

Но Гучко и Фёдрыча Санёк тоже понимал. Взрослые мужики. Привыкли сами рулить. Гучко вообще из тех, кто не терпит, когда ему прекословят. Думает: все вокруг должны под него прогибаться. А не захотят – сразу башку оторвать. Вот только здесь, злорадно подумал Санёк, это не прокатывает. Никто его не боится. Ни его кулаков, ни автомата Фёдрычева. Тут все – с оружием. И это правильно. Санёк бы тоже не отказался от пистолета. А то ведь как: у бандитов всяких оружие есть. У ментов, которые тоже вроде бандитов, – есть. А у нормальных людей – шиш. Запрещено. Потому и бандиты, и менты могут делать с людьми что хотят. Но это – там. А тут – по-другому. И что-то подсказывает: те контролеры в черном, которые встретили их на перроне, не захотели бы, типа по приколу, проверить, что у Санька в карманах. И дали бы по голове тому, кто захотел бы. И похожи они были именно на полицейских (настоящих, а не наших, переименованных ментов), которые не шарятся по улицам, надеясь срубить бабла, а появляются именно тогда, когда в них возникает нужда. Причем быстро. И если в родном Питере Санёк частенько слышал выстрелы, то здесь – еще ни разу, хотя оружие, считай, у всех.

«Мидгард» искали по указателям, и оказалось, верить указателям можно. Тропа привела «туристов» к очередным воротам, прорезанным в скале. На сей раз ворота в основе были деревянными, сшитыми вдоль и поперек полосами плохо обработанного железа и «усиленные» толстыми железными шишками. Загадочная надпись «Miрgarрr» никак не переводилась, зато сбоку от ворот, на высоте добрых трех метров какой-то весельчак намалевал красным: «Валхалла», присовокупив стрелку вверх, и стилизованный штампик «Мест нет». А пониже: «Добро пожаловать в Хель».

– Что еще за Хель? – спросил Гучко. Ответа не дождался, решительно шагнул в арку… И выскочил обратно, будто ошпаренный, завопил:

– Фёдрыч! Автомат! – И даже попытался отнять у майора оружие, но тот не дал. Отодвинул Юрия Игоревича и шагнул в ворота сам.

Слабое сопротивление – будто нитка порвалась (не будь майор настороже – и не заметил бы) – и он оказался внутри.

И тотчас обнаружил сбоку лохматого черного пса размером с теленка. Здоровенная собачара выглядела, впрочем, вполне добродушно. Не рычала, не показывала зубы. Ткнулась черной мордой Фёдрычу в бок, фыркнула, отошла и уселась на задницу. Огроменная псина: у сидячей башка на уровне майорской подмышки. Но агрессии – ноль. Абсолютно непонятно, с чего это Юра приссал. А Гучко приссал, точно. Раньше за ним собакобоязни не замечалось.

Пес взирал на майора, добродушно оскалясь и высунув язык. Вроде как улыбался. Над псом и Фёдрычем синело такое же северное небо, как и по ту сторону каменной гряды, а впереди располагался луг размером с футбольное поле, на котором паслись коровки. Прям идиллия деревенская.

– Сюда идите, – позвал Фёдрыч. – Все нормально.

Санёк, а за ним и Гучко осторожно проследовали в ворота.

Гучко поглядел на пса и вздохнул с облегчением.

– Прикинь, Фёдрыч, – сказал он, – померещилось, что у этой псины – три головы. И каждая размером с банкомат.

– Бывает, – флегматично отозвался майор. – Но по факту это самый обычный кобель.

– Не самый, – возразил Санёк. – Это ирландский волкодав. Причем здоровенный.

– По мне хоть гиена африканская, – Гучко вспомнил привидевшуюся ему зверюгу, и его аж передернуло. – Пошли, пока не стемнело, искать, кто тут за старших.

И решительно зашагал по тропинке вдоль луга к подсвеченным красным строениям.

Отойдя шагов на пятьдесят, Юрий Игоревич не выдержал, оглянулся.

Ирландский волкодав глядел вслед, и глаза его горели красным, как тормозные сигналы.

Хотя, если подумать, ничего мистического в этом огне не было. Должно быть, закатное солнце так отразилось.

– Тьфу, пакость! – выругался Гучко, заработав удивленный взгляд Фёдрыча.

И устремился дальше, не дожидаясь вопросов или комментариев.

Банкиру было страшно. Хрен знает с какого такого бодуна, но очень страшно. Однако виду подавать – нельзя. Выглядеть психом Юрию Игоревичу хотелось меньше всего.

А вот Фёдрыч никакого страха не ощущал. Шагал уверенно, дышал глубоко. Ему тут нравилось. Просторно, чистенько (навозные лепехи – это не грязь, а удобрение), ни тесноты, ни суеты. Деревня, одним словом. Деревню же Фёдрыч любил. Мальцом каждое лето – у деда с бабкой на Псковщине.

Пасторальные благодать и лепота продолжались недолго. Нарушило деревенское благолепие валявшееся на земле тело. Правда, не мертвое, а мощно всхрапывающее, разметавшееся аккурат поперек тропы. Собственно, пьяный мужик и деревня сочетались нормально. Вот только прикинут мужик был не по-деревенски: кожаная жилетка на завязках, кожаные штаны и забавная обувка типа шитых бисером мокасин, похоже, ручной работы. Но главное внимание привлекала не обувка, а то, что на животе у мужика лежал метровый мечуган, отполированный так, что вполне годился в зеркала. Когда между мужиком и Гучко оставалось метров пять, храп внезапно оборвался, мужик открыл один глаз, оценил приближающуюся компанию, затем закрыл глаз, и храп возобновился. Однако Фёдрыч успел заметить, как секундно напряглась волосатая лапа, обхватившая рукоять, и мышцы загорелой шеи. И ни на миг не усомнился: пожелай мужик – и воткнется блестящая железяка в тушку любимого шефа. Мужику для этого даже вставать не придется, потому что Гучко поленился мужика обходить – просто перешагнул.

Фёдрыч же – обошел. И по ходу успел прочитать синюю надпись, вытатуированную повыше локтя: «Я убил конунга Свейна». И еще Фёдрыч заметил на этой руке много мелких белесых полосок-шрамов. Такие обычно остаются от ножа или иного холодного оружия. Но уж точно не от меча, стиснутого лапой «отдыхающего». Такая дура всю руку напрочь отмахивает.

По ту сторону лужка располагался десяток домов, длинных, приземистых, с травой на крыше, а чуть дальше – двухметровой высоты частокол, над которым торчала башенка с навесом. Внутри башенки стоял человек в средневековых доспехах и глядел на «туристов» из-под ладони. Это чтоб не слепило сходящее к горизонту солнце.

– Новички! – зычно окликнул тройку вновь прибывших человек на башенке. – Ворота – там. Ждите, сейчас я спущусь.

– Короче, так, звать меня Фрам, и сегодня я – за смотрящего, – сразу сообщил он.

– В смысле – смотрящий? – насторожился Гучко.

– В обычном, – ответил Фрам. К поясу его был прикреплен меч, немногим короче, чем у того, спящего. – Смотрю, чтоб порядок был. Таких, как вы, в курс дела ввожу. Например, вот это, – он указал на калаш Фёдрыча, – не факт, что контролер-привратник в Игровую зону пропустит. Сразу предупреждаю. Захочешь продать – лавка там. Но цены хорошей за него здесь не дадут. Кому на фиг нужно запрещенное оружие! А теперь слушаем сюда все: раз вы новички, то, стало быть, играть пришли. Так?

– В точку, – подтвердил Гучко.

– А раз так, то для входа в Игровую зону у вас три варианта. Первый: нанять проводника. И это, я скажу, самое для вас умное. Нанять можно там, в гостинице, – Фрам показал на двухэтажное строение метрах в пятидесяти. – Проводник пойдет с вами в Игру, всё покажет, расскажет и проследит, чтоб бонды вас не обидели, и поможет уцелеть в критические… – Фрам хохотнул, – дни.

– Бонды – это, типа, бандосы? – уточнил Юрий Игоревич.

Фрам поглядел на него сочувственно.

– Бонды – это бонды, – сказал он. – А бандосы тамошние – это керлы, дренги, хускерлы и прочие кровопускатели. И от них вас ни спец не оборонит, ни огнестрел, – кивок на автомат. – Тут целая команда нужна, но вам она не по деньгам, да и незачем. Вся эта шатия-братия с ярлом ушла, а ярл пока не вернулся, так что время у вас пока есть. Осмотритесь, обживетесь, придумаете легенду какую-нибудь или договор с местными заключите. Проводник на то и проводник, чтобы вас куда надо провести. Хотя, когда ярл вернется, по кустам вам не отсидеться. Будет остро. Ну вас там, снаружи, наверняка уже предупредили клювом не щелкать. А вот прудить в штаны по-любому не надо. Вы – новички. Новичков не убивают. Биологический эвакуатор срабатывает.

– Биологический эвакуатор? – заинтересовался Санёк. – Это что?

– Что сказал, – ответил Фрам. – Есть эвакуатор штатный – его вам выдадут на входе в зону. Там же и проинструктируют по работе. А есть – внутренний. Вроде чипа такого вшитого…

Слово «чип» в устах средневеково прикинутого мужика прозвучало странновато.

– А можно уточнить, что это за штуки и как работают? – поинтересовался Фёдрыч.

Фразу «новичков не убивают» он уже слышал неоднократно. И ему было интересно не столько почему так, а как это «не убивают» реализуется на практике. Кто может помешать ему, например, пальнуть Юре в затылок и гарантированно вынести другу детства мозги?

– А тебе, новичок, какая разница? – в свою очередь поинтересовался Фрам. – Всё, что тебе надо знать: есть биологический эвакуатор, который в любое время суток смоет тебя из Игры, как дерьмо из сортира. И окажешься ты, любопытный мой, без барахла, зато в бе зопасности. Но лучше, если эвакуация – штатная. Тогда все твое при тебе останется. И войти обратно по новой сможешь. Ты, главное, сам эвакуатор не потеряй.

– Что за эвакуатор? – спросил Гучко.

– Увидите. Контролер перед запуском выдаст и всё объяснит. Короче, слушайте и не перебивайте. Руку покажи! – вдруг потребовал он у Гучко, поглядел на ладонь и покачал головой: – Бывает, – сказал он, – и среди новичков лихие рубаки попадаются, но ты – точно не из них. Так что проводник для тебя – нормальный вариант. Новички, которые поумней, или те игроки, кто в нашу зону первый раз идут, вообще заранее это делают. Еще с той стороны. Новичкам всегда предлагают, но вы, вижу, не озаботились. И это зря, потому что у нас вы – не волки, а суслики. Ты, служивый, челюсть-то не выпячивай. Ты тоже суслик. Иначе не стал бы огнестрел покупать. А вот из тебя, молодой, – повернулся Фрам к Саньку, – толк может выйти. Паренек ты спортивный, молодой, значит, организм – подходящий. Так что лично тебе я советую обучалку. Курсы у нас недорогие: общие правила: двадцатка, оружие, выживание – от пятидесяти, спецкурс – от сорока. Подойдешь завтра к мастеру в учебке – он тебе всё объяснит. Учебка – это второй вариант. Кстати, для всех троих. Очень, знаете ли, разумно, когда полезные навыки на всю команду распределяются. И наконец, – продолжал Фрам, пристально глядя на Гучко, который скривился при слове «учебка», – имеется вариант третий. Для особо крутых. Ни проводников, ни обучения. Эвакуатор – на шею и голой гузкой – это если контролер твой (Фёдрычу) дыродел не пропустит – на кактус! Шучу! Нет там кактусов, только колючки. Железные. Вопросы?

– Переночевать где можно? – поинтересовался Фёдрыч, который любое дело предпочитал начинать с утра.

– Это – в гостинице. Сутки – бесплатно. Если с кормежкой – по две монеты. Вон там, – жест за пределы ограды, – имеется лавка. Можно затариться всяким полезным и опять-таки, – это снова Фёдрычу, – железку твою сбыть. Как я уже сказал, Хмель за нее много не даст, раз в нашей зоне ее не чипуют, но на приличное копье хватит. Умеешь копьем работать, стрелок?

Фёдрыч покачал головой.

– Тогда опять же есть вариант – обучалка. Хотя я бы всё же советовал проводника. За три-четыре дня в толковые бойцы вы вряд ли успеете вырасти и профессии полезной тоже не получите. Еще вопросы?

– А это реально – за три дня чему-то серьезному научиться? – спросил Санёк.

– Чему-то – вполне. У нас свои методы, паренек. Это же Игра! – Фрам назидательно поднял палец. На котором, кстати, имелся массивный перстенек из желтого металла. И вряд ли, подумал Санёк, это медь или бронза. Перстень, к слову, был не единственным.

Гучко тоже обратил внимание на козырные «гайки», украшавшие пальцы смотрящего. И «гайки» ему понравились. Осталось только выяснить, где и у кого такие можно взять. Или купить. Или отнять.

Гостиница роскошью не поражала. Номер общий. На всех. Барак. Голые нары. Но если оплатить жратву, то можно было в качестве бонуса получить одеяло. Туалет, вернее, отхожее место – во дворе. Вода – в колодце.

– А поприличней чего есть? – брезгливо осведомился Гучко.

– Для тебя, новичок, и этого много, – оттопырила губу женщина, впустившая их внутрь. – Радуйся, что лето. Зимой еще за дрова заплатил бы. Или замерз на хрен.

– А может, согрел бы кто? – Гучко игриво подмигнул. Женщина ему понравилась. Жопастая, сисястая блондинка. Как раз в его вкусе. А что возрастом не лялька, так и лучше. Доступнее.

Но насчет доступности Юрий Игоревич ошибся.

– Тебя, что ли? – Полная губа оттопырилась еще сильнее. – Перебьешься. Вот дружка твоего милого, – кивок в сторону Санька, – может быть.

– Я ему не дружок! – возмутился Санёк, опередив Гучко.

– Рот закрой! – рявкнул Юрий Игоревич. – А ты, коза, думай, что говоришь!

– Ой, напугал! – развеселилась женщина. И тут же посуровела: – Еще слово, новичок, и ночевать будешь снаружи. Если захотите жрать – еда там. Овощи, сало, хлеб, компот. И – самообслуживание. Подавальщиц-давальщиц тут нет. Так что, со жратвой или без? По две единички с рыла.

– Со жратвой, – подтвердил Фёдрыч. – Договорились. Деньги сразу?

– Дело ваше. Договор свят!

И удалилась, покачивая мощными ягодицами.

– М-да, – проговорил Фёдрыч задумчиво. – Сервис прям как у моей бабушки в деревне. Но подозреваю, качество пищи – уступает.

И не ошибся. Хлеб отдавал плесенью. Каша оказалась подгоревшая и несоленая. Последнее, впрочем, компенсировалось жутко соленым салом. Компот… Пригубив его, Гучко высказал предположение, что компот этот один раз уже кто-то выпил. Так что запивали водой из колодца После ужина компаньоны вновь разделились. Санёк пошел выяснять насчет обучения, Фёдрыч занялся оружием, а Гучко решил прояснить тему с наемниками.

Оказалось, что место, где учат всяким полезным вещам, и место, где собираются наемники-проводники, находятся практически рядом.

Первое сооружение, похожее на крытое футбольное поле, было оснащено вывеской, на которой крупными буквами, на трех языках (два из которых были Саньку неведомы) было написано: «Арена». А ниже еще одна вывеска, поменьше: «Обучение игровым практикам».

Второй дом был поменьше. Зато трехэтажный. И вывеска на нем имелась только одна. И только на одном языке. На вывеске большими красными буквами было выведено: «Кабак».

Туда и направился Гучко.