Текст книги "Черный Стрелок"

Автор книги: Александр Мазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Подслушанный разговор Хлебалова с секретарем Алеше Шелехову совсем не понравился. Особенно та часть его, которая касалась психиатров. Но в некотором смысле ему даже стало легче. Все-таки он много лет считал Хлебалова другом отца, своим опекуном и человеком, которому можно верить безоговорочно. Вдобавок – чувство признательности к тому, кто оказался рядом, поддержал и направил мальчишку, в одночасье потерявшего обоих родителей, беспомощного в злом и непонятном мире… Пожалуй, еще несколько дней назад Николай Григорьевич значил для Алеши больше, чем отец и мать, которых он потерял много лет назад. И некая доля этой значимости и признательности все еще осталась. Но повиноваться опекуну Шелехов больше не собирался. Тем более, если он все-таки причастен к смерти его родителей… Ну если так, тогда долг Алексея – восстановить справедливость. Алеша не умел мстить и понимал это. Но если потребуется, он научится. Он всему научится, учиться он умеет.

* * *

– Ах, мать твою!.. – Застенов выразил свои чувства сочно и витиевато. – Что уставилась, оденься! – сердито бросил он подружке, с испугом взиравшей на побитых бодигардов. Бодигарды, впрочем, были слишком опечалены нежданным побитием, чтобы любоваться Нинкиными формами и изгибами.

– Ну, из города они хрен выедут! – оправдываясь, заявил Вася. Голос его был гнусав, нос распух, а под глазами уже набухли кровоподтеки. – Вернем твою тачку!

– Да хрен с ней, с тачкой! – рявкнул Застенов. – Это ж борзость какая! Одно я не могу понять, – произнес он, натягивая штаны.

– Ну? – в один голос поинтересовались бодигарды.

– Вы же их видели. Почему вас, безголовых, не мочканули?

«Безголовые» мрачно молчали. Ни хрена они не видели, честно говоря. Алкаши и алкаши. Кто ж знал?

Внизу длинно и пронзительно взвыла сирена.

– Мишка прибыл, – сообщил, выглянув в окно, Вася.

– А то я не понял, – буркнул Стена. – Весь дом уже понял, что Мишка прибыл. Вот он бы не лопухнулся, как вы, придурки!

«Придурки» вновь промолчали, хотя взгляды их выразили сомнение в правоте шефа.

Вася в очередной раз осторожно потрогал нос.

– Сломал, гад, – прогундосил он. – Найду, бля…

– Ничего, – перебил его Веня. – Заживет. К доктору оба, шагом марш!

– А ты? – спросил Вася. – А если тебя, ну, это…

– Если «ну, это», – передразнил Стена, – то мы, «это, ну» без вас, долболобов, управимся. Свободны!

– Куда? – спросил Миша, когда озабоченный Застенов сел в машину.

– К хозяину, – ответил Веня. – Есть мнение, что машина – отвлекающий маневр.

– Ты – начальник, ты думай, – дипломатично ответил Миша.

* * *

Алеша вернулся к себе, если называть «своим» безоконный бункерок, в который его поместили.

На экране телевизора негра сменил белый. Такой же флегматичный, только «шланг» покороче, дюймов пятнадцать.

Не похоже, что отсутствие Алеши было замечено.

Шелехов сел на кровать и задумался.

Вариантов было два.

Первый: ждать и собирать сведения.

Второй: быстренько покинуть гостеприимный дом, благо, сеть междустенных коммуникаций имела аж два незарегистрированных выхода. Один из них был заделан наглухо. На втором присутствовал замок, но изнутри он открывался не ключом, а легким движением пальцев.

Второй вариант порождал множество проблем. Покинув дом Хлебалова, Алеша все равно оставался в его городе. Городе, где все его знакомства так или иначе замыкались на того же Хлебалова. Из Никитска нужно было как-то попасть в Курган (тоже, фактически, территорию Хлебалова), отыскать там Клима… И еще не факт, что тот захочет поддержать Шелехова. На фоне этих трудностей еще одна цель – помочь Алене – становилась такой отдаленно-недостижимой…

У первого варианта (выждать) недостаток был только один: сегодня у Алеши есть свобода передвижения, комп и возможность сделать ноги. А кто сказал, что все это у него будет завтра?

* * *

– Ах ты «жопа с ручкой»! – от всей души высказался Веня Застенов.

Злополучный мерс с гостеприимно распахнутыми дверцами стоял у тротуара как раз там, где проспект Ленина, не так давно переименованный в проспект Свободы, упирался в площадь с тем же названием.

– Он, Миша?

– Похож, – более осторожно высказался Миша. – Осматривать будем?

– А ты как думаешь?

– Думаю, не будем. Паркуйся тут. Что-то хочется мне пешочком пройтись.

– Вон они! – возбужденно прошептал Монах. – Ишь ты, соображают!

– А ты думал: они с ходу в машину полезут? – удивился Уж. – Расслабься. За мертвого Веню Застенова Бессон тебя, конечно, не заругает, но за живого благодарность в приказе получишь.

Напарники, переодетые в форму хлебаловской охраны, сидели в стеклянной будочке автостоянки. Настоящие охранники, вырубленные основательно и надолго, «отдыхали» под брюхом двухэтажного автобуса.

– Не понял! – процедил Монах, увидев, как Застенов с телохранителем, вместо того чтобы зарулить на стоянку или податься к воротам подземного гаража, запарковались метрах в тридцати, вышли и свернули в переулок.

– За ними! – прошипел Уж, выскакивая из будочки: шокер в одной руке, двухзарядный бесшумный МПС – в другой.

* * *

У Алеши было два чемодана вещей. Не так уж много для человека, который привык менять рубашки два раза в день. Было очень обидно, что весь его со вкусом подобранный гардероб, все маленькие безделушки и даже бритвенный прибор достанутся неизвестно кому. Но пришлось смириться. Шелехов взял с собой только кредитки, документы, запасной комплект контактных линз со стандартным набором и, разумеется, сумку с компьютером, в которой, помимо самого компа, хранился запасной блок аккумуляторов и полдюжины всяких примочек, позволяющих хакнуть уже не файл, а, к примеру, чужой автомобиль. Или конфиденциальный разговор. Надо признать, никогда прежде Алеша этот арсенал не использовал и обзавелся им главным образом чтобы соответствовать членству в клубе. Маловато было наличных. У Алеши была целая куча карточек, но крайне сомнительно, что в Никитске или в Кургане на каждом углу стоят банкоматы, принимающие британские и европейские кредитки. Еще хорошо бы обзавестись оружием. Вот только как? Алеша знал, что в России с этим проблем нет, и пистолет можно купить на рынке без всяких лицензий и разрешений. Но знал он об этом чисто теоретически.

Ничего, прорвемся! Алеша в последний раз проверил, не забыл ли что-то важное, переоделся, сменил в видике порнушку на мордобой и покинул апартаменты. По-английски, не прощаясь.

Через четверть часа он уже обонял отдающий мочой теплый воздух свободы в темном переулке.

Впереди была главная городская площадь. Позади – неизвестная улица. У улицы было преимущество: отсутствие освещения. Зато на площади, насколько помнил Алеша, имелась автобусная остановка. И стоянка такси. Отдав предпочтение площади, Алеша двинулся в путь. Но путь этот оказался короток.

* * *

– Вот так встреча! – воскликнул Застенов. – Леха! Далеко собрался?

Шелехов шагнул назад, чувствуя, как багровеют щеки. Последнего в полутьме, конечно, не видно, но это дела не меняет. Надо же! Так глупо попасться?

Миша тигриным бесшумным движением оказался рядом с Алексеем, упер ему в живот пистолет, обшарил, отнял сумку:

– Что тут?

– Компьютер. Мой.

– Дай-ка сюда, – Застенов взял у телохранителя сумку. – Так куда ты собрался, дружок?

– Куда-нибудь, – мрачно ответил Алеша. – Подальше…

Миша встал у него за спиной, так чтобы контролировать весь переулок.

– Ты один? – спросил Застенов.

– Один.

– А охрану положил?

– Никого я не клал, – буркнул Шелехов.

– Жаль, – Веня усмехнулся. – А то я уж загордился: все-таки сам тебя натаскивал. Ну, как же ты выбрался? За бабки моих пацанов не купишь. Знает братва, что покойников в банке не обслуживают! Ха-ха!

– Там потайной ход есть, – пробормотал Алеша. – В комнате, где меня заперли.

Застенов негромко рассмеялся.

– Ну Фома! Ну молодец! Слышь, Мишаня, надо нашему петушку вазелин подарить, для проказливой попки. Григорьич ему влупит, аж дым пойдет!

– Так ты знаешь про ход? – спросил Алексей.

– Знаю. И Миша знает. И Фома, что характерно. Эх, Леха! – Застенов положил Шелехову на плечо увесистую длань. – Чего ж ты в бега сорвался, радость моя? Тебе ж сказано было: хочешь уехать – езжай.

– Ага, – буркнул Шелехов. – Сказано-то, сказано, только почему-то о психиатрах, через которых меня перед этим пропустят, Николай Григорьевич скромно умолчал.

– Откуда знаешь? – нахмурился Застенов.

– Подслушал! Ну что, потащишь меня к хозяину? – с вызовом крикнул Алеша, сделав безуспешную попытку сбросить Венину ладонь.

– Не ори, – рыкнул Застенов, больно сдавливая Алешино плечо. – Подслушал, говоришь? И с кем же это Хлебалов так разговорился?

– А ты угадай! – Шелехов фыркнул. – С Фомой со своим, с кем же еще!

– Пон-нятно… – Застенов сжал челюсти так, что на его широких скулах вздулись желваки. – Короче так…

За спиной взвыла сирена. Алеша дернулся, но ни Застенов, ни Миша и ухом не повели.

– Короче так! – Стена принял решение. – Миша, проводишь юношу в мою хату на Сахарной. А ты, Леха, не вздумай опять сдернуть. Попадешься на счет раз. Поспи, отдохни, а завтра придумаем, как тебя из города вывезти.

– Рискуешь, – заметил Миша.

– Такой уж я лихой пацан! – Приняв решение, Стена повеселел. – Бери свой компьютер, Леха, и валите в темпе. Пока, студент! – он хлопнул Шелехова по плечу. – Завтра увидимся! – и направился к главному входу.

– Миш, я не понял, он что, не вернет меня обратно? – спросил изумленный Алеша.

– Ты ж не глухой, – ответил Миша. – Тоже все слышал.

– Но почему?

– А хрен его знает. Пошли, нечего тут маячить. Увидят – огребем по полной.

– Берем? – полуутвердительно произнес Уж.

– Погоди, – Монах, прищурясь, разглядывал парня, оставшегося с Мишей. Скудный свет дальнего фонаря разгонял темноту довольно хило, но глаза у Монаха – как у рыси. – Погоди… Сдается мне, Ужик, нам круто повезло. Это Шелехов-младший.

– Да ты что?!

– Заложусь на сотню! Хрен с ним, со Стеной! Давай за этими!

Перед тем как выйти на освещенное место, Миша быстро огляделся, затем нажал дистанционку. Писк – замок разблокирован.

– За мной, не отставая, – скомандовал телохранитель Застенова.

Быстрым шагом он пересек открытое пространство (Алеша – за ним), распахнул дверцу…

– Стоять! – негромко произнесли у них за спиной.

Миша замер. Очень трудно сманеврировать, когда с одной стороны у тебя – дверца машины, а со второй – парень, который вряд ли сообразит плюхнуться на асфальт.

– Молодец, Мишаня, – похвалил голос. – А теперь, как в кино – руки на машину, ноги – враскорячку! Обыщи его, Монах!

Мощная рука небрежно отодвинула Алексея в сторону. Широкая спина заслонила Мишу.

Хряп! – и телохранитель Застенова осел на асфальт. Монах не стал тратить времени на обыск, подхватил Мишу и оттащил на тротуар.

– Садись в машину, парень, – сказал он весело. – Наш командир хочет с тобой побеседовать.

– А кто ваш командир? – спросил Алеша.

Почему-то он совсем не испугался. Сообразил: вряд ли это хлебаловские шестерки.

– Много говоришь! – из темноты вынырнул еще один, низенький, с коротким автоматом в руке.

– Садись, садись, – здоровенный, которого назвали Монахом, подтолкнул Шелехова. – По дороге все узнаешь.

Алеша резко отбросил руку Монаха:

– Я спросил! – выкрикнул он, приготовившись драться. Он был уверен: стрелять в него не станут.

Монах заколебался. Нет, справиться с пацаном он мог бы даже со связанными руками, но что скажет Бессон? Да и не хочется его бить – храбрый парнишка!

На тротуаре глухо застонал Миша.

– Крепок! – одобрительно произнес Уж. – Садись в машину, парень, не то его дружки набегут. А командира нашего Ванькой-мстителем зовут. Может, слыхал?

– Читал! – буркнул Алеша. – Бессмертные вирши! – И плюхнулся на заднее сиденье.

Когда Миша поднялся на ноги, мерса уже и след простыл. Миша взялся было за телефон, но выругался и сунул его обратно. Если мальчишку сцапают, ничего хорошего им со Стеной не светит. Так что пускай катятся. Хлопцы шустрые. Глядишь, и через посты на выезде проскочат. Не убили – и ладно. Бог даст – сочтемся.

С этими мыслями, потирая затылок, Миша отправился к хлебаловскому особняку. Следовало найти Веню и сообщить о происшедшем.

Глава десятая

Тихая теплая ночь. Одинаково приятная для слабых и сильных мира сего. Привычное жужжание насекомых (как сказано у классика), запах поздней сирени. Пьяные вопли и визгливое хихиканье. Ржавая тарелка фонаря, давно разбитого кирпичом.

Алеша не без интереса поглядывал на одноэтажные, низенькие домики за кривыми заборами. Его новые знакомые тоже поглядывали. Но без интереса. С подозрением.

Мерс они бросили. Загнали в один из глухих тупичков на окраине. И теперь быстрым шагом двигались по узкой улочке, между этих самых заборов, под перетекающий от двора к двору собачий лай. Иногда навстречу попадались пьяные компании, но инцидентов не возникало. То есть предпосылки наблюдались, но как только в поле зрения попадал автомат на плече Ужа, обитатели никитской слободки моментально становились пацифистами.

– Вообще-то, чужим здесь болтаться нежелательно, – заметил Уж, еще когда они вылезли из машины.

– Особенно ночью, – подхватил Монах, испытующе глядя на Алешу.

Что он мог разглядеть в бледном лунном свете?

Шелехов промолчал.

– Но у нас есть пропуск, – сказал Уж и хихикнул.

– Универсальный, – уточнил Монах.

– Как отмычка, – сказал Уж.

– Не надо о грустном, – проворчал Монах. – Пошли. До нашей тачки еще час топать.

На полпути их нагнал трактор с прицепом. Притормозил.

– Подвезти, мужчины? – поинтересовался из прицепа звонкий голосок.

– А по пути? – весело осведомился Монах.

– А тут одна дорожка! – ответили ему.

– Вдоль речки – и в кусты! – подхватил другой женский голос.

– Годится, – откликнулся Монах и полез в прицеп. За ним – Алеша. Уж, вызвав одобрительные возгласы, одним прыжком, по-гимнастически, перемахнул через борт. Автомат он, совершенно непонятно каким образом ухитрился спрятать под куцей курточкой.

Вдоль бортов были набиты доски. На них, смутно белея лицами, расположились четверо женщин, возраст которых Алеша по ночному времени определить не взялся бы. Но – не девочки. Двое дымили сигаретками.

– Куда путь держим на ночь глядя? – весело спросил Монах.

– На смену, красавчик. А ты?

– Домой, красавица.

– А чьих же ты будешь, красивый да языкатый?

– Курганские мы.

– Да ну? А что ж не по прямой дорожке едешь, а околицами топаешь?

– Да мне так спокойней.

– Ой ли? И не боишься? У парней наших жальца востры!

– Ты слушай, слушай, – сказала другая женщина. – Про жальца Надька те лучшей всех расскажет!

– А у меня на всякое жальце хитрый выверт имеется! – Монах пересел на противоположную лавку, поближе к говорливой Надьке, зашептал ей на ухо. Та рассыпалась смехом.

Алеша трясся на жесткой скамье, одной рукой держась за холодный борт, второй придерживая на коленях сумку с компьютером стоимостью три с половиной тысячи фунтов и думал, что такое может быть только в России: с кожаных сидений «шестисотого» – на струганую доску в тракторном прицепе.

Он так и не смог определить для себя: хорошо или плохо то, что рука судьбы направляет его к убийце Яблока. Дядю Колю, конечно, жалко, но в его состоянии смерть была не так уж незванна. А таинственный Ванька-мститель уже доказал, что является силой. Хотя бы потому, что у Алеши на глазах двое его людей шутя отключили Мишу. Причем не убили, а просто отправили в нокдаун, что тоже свидетельствует об уверенности в собственной силе. Так что все складывается неплохо. Веня вот, скорее всего, попытался бы отправить Алешу обратно в Англию, а улетать Шелехову никак нельзя. Потому что надо сначала вытащить Аленку.

Из мерса на трактор, с трактора – в «рейндж-ровер». И тридцать километров по треханой дороге, где рытвины заполнены исключительно корнями деревьев. Монах, впрочем, ухитрился все же задремать. Алеша ему завидовал. Машину вел Уж. Вел мастерски. Достаточно сказать, что иногда ему удавалось разгонять джип аж до тридцати километров в час. Часа через полтора, когда птицы уже вовсю приветствовали солнышко, Уж свернул с дороги на просеку, пропрыгал еще метров пятьсот и направил джип прямо в мешанину поваленных деревьев.

Свалка поверженных великанов только издали казалась свалкой. Джип вписался внутрь без всякого труда. Алеша вдохнул запах вянущей листвы и пиленого дерева, неожиданно вспомнил, как они с отцом мастерили шалаш на берегу Юри. И аромат вялящейся на солнце рыбы…

– Выходи, приехали, – дружелюбно произнес Монах.

Они выбрались из машины. Уж дернул за что-то, куча покачнулась – и вход внутрь исчез.

У Ужа было маленькое треугольное личико со скошенным подбородком. Издали его можно было принять за подростка, но запястья его обнаженных по локоть рук были шире, чем у Алеши, да и кулаки внушительные – как будто эти руки принадлежали не тщедушному Ужу, а рослому мужчине вроде Вени Застенова.

– Далеко идти? – спросил Алексей.

– Пустяки, – ответил Монах. – С километр.

Толстощекий, толстогубый, рыжая щетина, собранные в хвост черные сальные волосы, нависающий над ремнем живот – сходства с командос не больше, чем у Ужа.

«Своеобразная компания, – подумал Алеша. – Любопытно взглянуть на их командира».

Старый лес сменился густой молодой порослью. Ноздри Шелехова уловили слабый запах дыма.

– Ждите тут, – скомандовал Уж.

– Да ладно тебе! – сказал Монах. – Нормально все!

Уж не удостоил его ответом. Повернулся и исчез в зарослях.

Монах опустился на землю.

– Вот так всегда, – буркнул он. – Как сказала монашка: береженого Бог бережет. Ты садись, Леха, не маячь. А вообще, правильно, – продолжал он. – Мало ли что могло произойти за двое суток. Ты в армии служил?

– Нет, – ответил Шелехов. – А вы?

– А я, Леха, с восемнадцати воюю. Все воюю, воюю, а денег нет как нет. Денег нет как нет – вот и весь сюжет.

Вернулся Уж. С высоким мужчиной лет сорока. Редкие светлые волосы, желтые усы, бледно-синие глаза, тонкие губы.

– Здравствуй, Алеша! – Мужчина присел на корточки, протянул руку. – Ты вырос! – он засмеялся. – А на отца совсем не похож, больше на мать.

– С тебя причитается, Бессон! – сказал Монах.

– Ничего подобного! – возразил тот. – Тебя за чем посылали, брюхо? За прибором. Ты его принес?

– Так его ж не было в машине! – возмутился Монах, но понял, что командир шутит, и ухмыльнулся.

– Ну что, Алеша, будем знакомиться? – сказал вожак. – Или ты меня помнишь?

– Не помню, – честно сказал Шелехов. – Но как вас зовут – знаю.

– Ванька-мститель? – командир улыбнулся.

– Евгений Бессонов, – сказал Алеша.

– И кто тебе сказал?

– Миша.

– Какой Миша?

– Шофер Застенова.

Бессонов тут же перестал улыбаться.

– А что он еще сказал?

– Что вы с моим отцом в одном классе учились. Да вы не беспокойтесь, что вы – Мститель, Хлебалову неизвестно.

– Так, так, так, – пробормотал командир. – И что же Миша еще сказал?

– Что вы с Климом дружили. И… с Николаем Яблоком.

– С Колькой я никогда в корешах не был, – строго сказал Бессонов. – А счет у меня к нему длинный… был.

– А у него – к вам?

– Я успел раньше! – Бессонов криво усмехнулся. – Вижу: лицом ты на отца не очень похож, но все прочее унаследовал. Что ж… – он встал, Алеша тоже поднялся. – Добро пожаловать в вольные стрелки, Алексей Шелехов!

«Забавно, – подумал Алеша. – В стрелки, значит».

Его никнейм в Клубе был «Black Archer» – Черный Стрелок.

Глава одиннадцатая

Алена очнулась и обнаружила, что не может пошевельнуться. Она попробовала крикнуть, но не услышала своего голоса. Перед ее глазами – мутная пелена, за которой двигались размытые тени. Алена крепко зажмурилась… Когда она открыла глаза, пелена не исчезла.

«Я ослепла?» – подумала девушка и ее пронзил ужас.

Следующей мыслью было: папу убили!

«Боже, возьми меня к себе! – взмолилась Алена. – Пусть я сейчас умру!»

Но она не умерла.

– Очухалась, – произнес совсем рядом мужской голос. – Что теперь, доктор?

– Ничего, – ответил еще один мужской голос. – Приедем – разберемся.

«Приедем…» – подумала Алена. И тут же ощутила легкое покачивание.

Она дернулась – что-то крепко держало ее за щиколотки и запястья. Поперек талии – тоже ремень.

«Я привязанная, – подумала Алена. – И голая. И слепая. И у меня никого нет».

Она не сумела сдержаться и расплакалась. А через несколько секунд ощутила жесткие пальцы на своем плече и короткую острую боль от проткнувшей кожу иглы.

Через пару минут она потеряла сознание.

– Нет, – сказал Бессонов. – Обижаешь. Это не мои вирши, это его, – и кивнул на Монаха.

Толстяк самодовольно ухмыльнулся.

– Тебе понравилось? – спросил он.

– По ним сразу видно, насколько вы образованный человек, – заметил Алеша.

Ленечка, Уж и Бессонов засмеялись. До остальных ирония не дошла. Кроме Монаха.

– Да, – сказал он, ухмыльнувшись еще шире. – Я страшно образованный. Чуть-чуть не поступил в Литературный институт.

– А что помешало? – поинтересовался Ленечка. – Почерк плохой?

– Милиция, – сокрушенно вздохнул Монах. – А то стал бы я вторым Пушкиным.

– Ну-ну!

– А что? – воодушевился Монах. – У нас много общего.

– Ага, – Ленечка подмигнул Алеше. – У Пушкина африканские предки, а у тебя африканские потомки. Сколько черных африканских девочек ты обрюхатил, а, Монах?

– С черными трахаться нельзя! – авторитетно заявил Салават. – У них у всех СПИД.

На этот раз засмеялись все, кроме Черепа, с размеренностью оверлока протыкавшего иглой толстую кожу. Череп зашивал сапог.

– Ты работал в Африке, Монах? – заинтересовался Шелехов.

– Я там воевал, – объяснил бывший наемник.

– И как?

– Я хороший солдат! – важно изрек Монах. – Верно, Сивый?

– Верно, – подтвердил Сивый, прикурив от костра. – В борделе ты непобедим.

Монах запустил в него ложкой, Сивый поймал ее ладонями, оглядел и спрятал в сумку.

– Эй! – возмутился Монах.

– Трофей, – невозмутимо произнес Сивый.

– Ты сыт? – спросил Бессонов Алешу.

– Да. И готов отвечать на все ваши вопросы.

– Вопрос только один: ты – с нами?

Алеша ответил не сразу. Команда Бессонова ему нравилась, даже очень нравилась. С ними он чувствовал себя так же легко, как… с Веней Застеновым. Но Алексей отдавал себе отчет в том, что каждый из этих обаятельных парней может прихлопнуть человека (и Алешу в том числе), как комара. И тут же забыть об этом незначительном эпизоде.

– Может быть, – сказал он осторожно. – Какова ваша цель?

– Цель? – Бессонов сорвал травинку, пожевал ее. – Цель… Ты везуч, Алексей Шелехов, – неожиданно сказал он. – Мало того, что ты вынырнул из котла с супом, так ты еще и ухитрился попасть к человеку, который больше всего на свете желает помочь сыну твоего отца, то есть тебе! Присоединяйся к нам, Алексей! Давай, парень! И вышибем мозги у убийцы моего старого друга Гарьки Шелехова!

– У того дальнобойщика?

Все заржали. Даже флегматичный Череп поднял голову и показал желтые от никотина зубы.

– Нет, Алеха, того, кто сидел за баранкой, мы уже грохнули.

– Цупикова?

– Какого еще Цупикова?

– В деле написано, что он вел ту фуру.

– А-а-а… Бумага, она все терпит. Фуру вел Яблоко.

– Не может быть!

– Может, Алексей, еще как может!

– Откуда вы знаете?

– От того, кто сидел с ним рядом.

– Это ложь!

Алеша просто не мог поверить, что дядя Коля…

– Парень, погляди вот туда! – Бессонов показал пальцем на Салавата. – Иногда люди пытаются его обмануть. Но это сначала. Потом – никогда. И никаких провалов в памяти, что характерно. Салаватик у нас – просто «детектор лжи». Верно, Салаватик?

– Они не говорят – я режу. Они говорят. Все говорят! – Татарин улыбнулся Алеше простодушно и радостно, как большой ребенок.

– Все-таки это не доказательство… – пробормотал Шелехов.

– Для такого прокурора, как я, чистосердечного признания вполне достаточно, – заметил Бессонов. – Киллера мы списали. Теперь очередь за заказчиком. А заказчик нам и так был известен. Потому что заказчик всегда тот, кто снял все пенки.

– Хлебалов?

– А то кто же!

– Вы собираетесь устроить налет на его дом?

– Мы еще не спятили, – возразил Бессонов. – Нет, эту суку в лоб не возьмешь. Сейчас у нас – никаких шансов. Но лично я думаю так: сейчас мы просто исчезнем. Пусть хлебаловские шестерки выворачивают наизнанку хоть весь Никитский округ – ни хрена не найдут. Не найдут и подумают: «А вдруг эти мстители нам приснились?» А когда шакал выберется из норы, мы снова тут как тут. И перережем ему глотку. Что скажешь, парень? Ты – с нами?

– Думаю, да, – сказал Шелехов. – Но есть одна проблема.

– Только одна? – Бессонов улыбнулся. – И как эту проблему зовут?

– Ее зовут Алена, – без улыбки ответил Алексей. – И я сам отдал ее в руки Хлебалова. Поэтому я должен ее оттуда вытащить. Евгений, вы должны мне помочь! Поможете?

– Так, – Бессонов выплюнул травинку. – Теперь давай, Алексей Игоревич все сначала и по порядку…

* * *

– Приятная девочка, – сказал доктор. – Я бы с ней поигрался.

– Ну! – согласился Дыня.

– Так, может, мы?..

Охранник помотал бритой головой.

– Она же под наркозом, – уговаривал доктор. Его голова на длинной тощей шее, увенчанная рыжими кудрями и обрамленная бакенбардами, напоминала одуванчик, хотя сам он любил сравнивать себя со львом. В последнее время, с тех пор как в бумажнике завелись денежки. – Она же под наркозом, ничего не почувствует, никто не узнает, а, Дыня? Нам же еще два часа ехать! Заправим по разику, а? – доктор положил руку на прикрытый простыней живот.

– А ну убрал грабку, ты, глиста в веснушках! – рявкнул Дыня.

Доктор испуганно отдернул руку.

– Ты что, Дыня? – пробормотал он. – Я ж это, ну…

– Пальцы гну, – буркнул боевик. – Токо полезь к ней – я те редиску с корнями вот этой самой рукой выдеру! Понял?

– Понял, – доктор опасливо отодвинулся на дальний конец скамьи, к матовому стеклу, отделявшему салон автобуса от кабины.

– То-то, – проворчал Дыня, успокаиваясь. – Старшой сказал: не трогать, значит, нишкни. Приспичило – отошел в уголок, подергал гуся и успокоился. Да ладно, не дуйся! – боевик ухмыльнулся. – Девка-то – слова доброго не стоит. Тощая, стриженая, да и снулая к тому же. Вот мы с друганом в среду в «Ерше» зацепили трех телочек…

* * *

– Булкин, Булкин… Что-то я такое слыхал, – сказал Бессонов. – Ширгородский, говоришь? М-м-м… Не помню.

– Мальчик, – Монах покровительственно положил руку на плечо Алексея. – Если бы ты узнал, сколько у меня было подружек, ты бы удивился. И если из-за каждой…

– Монах, заткнись! – перебил его Ленечка. – Мы ему поможем, Бессон, верно? Я – за!

– И я, – присоединился Уж. – Нельзя бросать начатое на полпути.

Алеша вопросительно взглянул на него.

– Это мы разбомбили фазенду, где прятали твою крошку, – пояснил Уж. – Но, может, и к лучшему, что она сбежала… Учитывая игривость некоторых…

– Потомков свиньи! – выкрикнул Салават (ему наконец удалось вставить слово) и захохотал.

– А вам, басурманам, я бы не только подстригал, а вообще под корень отрезал на хрен! – обиделся Монах.

– Ша! – пресек ссору Бессонов. – Слушай меня! Девушке мы поможем. Если сможем. И не сейчас. Погоди, Алеша! – остановил он собравшегося возразить Шелехова. – Как я понимаю, непосредственной опасности для нее нет. Как я понимаю, вообще не факт, что она – в Никитске. А факт в том, что Хлебалов собирается продать ее господину Сурьину, о котором, кстати, я знаю побольше, чем о каком-то Булкине. Короче, ниточка ведет в Ширгород. И я мыслю так: если мы возьмем под присмотр Сурьина, то рано или поздно выйдем на твою крошку. Ширгород – не Никитск. Там, конечно, тоже все схвачено, но кланы разные и любят друг друга, как чечен осетина. При том, что совсем недавно наш Хлебалов держался не Сурьина, а Медведева, то есть совсем другого лагеря. Почему бы не намекнуть Медведеву, что его опричник переметнулся к конкуренту? Не думаю, что Медведеву это понравится.

– А доказательства? – спросил Ленечка. – Это не тот случай, когда верят на слово!

– Доказательства здесь, – Бессонов махнул в сторону запертого кейса. – Нюхом чую.

– А как открыть?

– В Ширгороде откроем, – сказал Сивый. – Я знаю, у кого купить нужный прибор. Только нужны бабки.

– Сколько? – спросил Бессонов.

– Штук двадцать в «зелени».

Атаман покачал головой:

– Столько нет. А если в аренду?

– В аренду такие вещи не дают, – возразил Сивый. – Ты еще винтарь снайперский в аренду попроси!

– Деньги – не проблема, – вмешался Алеша. – Деньги у меня есть.

– Да? – заинтересовался Монах. – И где?

– В Англии.

– Ну…

– Нет, правда! – Алеша слегка воодушевился. – Это не так уж сложно. Кредитная карта у меня с собой. Надо только связаться с моим банком и предупредить: сумма большая, а у нас в России слишком много мошенников.

– Эх, – вздохнул Уж. – До чего дошла наука! А мы тут по старинке паровозики под откос пускаем.

– Значит, так, – решил Бессонов. – Едем в Ширгород. Достаем деньги, покупаем машинку, вскрываем кейс. Параллельно берем под присмотр Сурьина. Далее – по обстановке. Возражения есть? Вопросы? Отлично. Двадцать минут на сборы и устранение следов. Череп, Сивый – за машинами. И не забудьте сменить номера. Время пошло!