Текст книги "300 лет российской морской пехоте, том I, книга 1(1705-1855)"

Автор книги: Александр Кибовский

Соавторы: Олег Леонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Введение

Во все времена на флоте ценились опытные воины, в совершенстве владеющие искусством ближнего боя. Уже 3,5 тысячи лет назад на стенах древней египетской гробницы в Эль-Кабе была высечена надпись в честь командира морской пехоты Яхмоса, который за отвагу в рукопашных схватках 7 раз награждался «Золотом храбрости» и получил от фараона 19 рабов. В ранние эпохи такие бойцы составляли часть судовой команды, умело действуя как мечом, так и веслом. Но по мере совершенствования кораблей отряды воинов приобрели самостоятельное значение. Управление судном целиком перешло к гребцам и матросам, в то время как пехотинцы несли боевую службу и являлись основной ударной силой при абордажах и сражениях с врагом. Сцепившись крюками, корабли превращались в арену жестокой рукопашной схватки, в которой побеждал более храбрый и умелый экипаж.

Эта система без особых изменений просуществовала до XVI века, когда гребные и парусно-гребные суда уступили первенство крупным кораблям с палубной артиллерией. Теперь судьбу морского сражения решал огонь бортовых орудий. В связи с этим отряды пехоты стали все реже использоваться для абордажей и все чаще для десантных операций и охранной службы на берегу. Поскольку беспорядочный набор матросов требовал поддержания на борту жесткой дисциплины, солдатские команды начинают выполнять полицейские функции, что дополнительно требовало обособить их от моряков. Новые условия привели к специализации солдат европейских флотов и созданию из них особых частей и соединений – в 1622 году учреждаются части морской пехоты во Франции, в 1664 году в Англии, в 1665 году в Голландии.

В России создание морской пехоты объективно задерживалось из-за отсутствия военного флота и портов. В июне 1634 г. на польское предложение о строительстве судов для Балтийского и Черного моря русские послы ответили, что «государевых воинских кораблей на море Ливонском и на море Великом прежде не бывало и вперед быть негде, да и не для чего». Тем не менее, в 1656 году царь Алексей Михайлович попытался отвоевать у Швеции выход к Балтике. Для захвата берегов Финского залива он направил отряд воеводы П.И. Потемкина (около 1000 чел.) с заданием «итти на свейский рубеж, на Варяжское море». В помощь ему послали 570 донских казаков, которых патриарх Никон благословил идти морем на Стокгольм. Взяв в июне 1656 г. Канцы (Ниеншанц), Потемкин с частью отряда на судах вышел из устья Невы в море и у острова Котлин 22 июля 1656 г. «имел бой с немецкими людьми и взял полукорабель» (галеру) с пушками, знаменами и экипажем[1]1
  Кротков А.С. Повседневная запись замечательных событий в русском флоте. СПб., 1893. С. 274.


[Закрыть].

Царь Алексей Михайлович. Портрет кисти неизвестного художника. Конец 1670-х – начало 1680-х гг. (ГИМ).

Стольник Петр Иванович Потемкин. Портрет кисти Г. Неллера. 1682 г. (ГЭ). Летом 1656 года отряд воеводы П.И. Потемкина (1617–1700) был послан царем Алексеем Михайловичем против шведов для захвата берегов Финского залива. Потемкин вышел на судах из Невы в море и 22 июля 1656 г. взял на абордажу острова Котлин вражескую галеру.

Несмотря на отдельные успехи, эта война так и не позволила России закрепиться на Балтике. В результате первый опыт создания корабельной морской пехоты царь Алексей Михайлович предпринял на Каспийском море. В мае 1667 г. глава Посольского приказа ближний боярин А.Л. Ордин-Нащокин заключил с армянскими купцами договор о провозе в Европу шелка и персидских товаров не через Турцию, а через Астрахань по Волге. Для реализации этого плана в селе Дединове Коломенского уезда голландские и русские мастера построили к сентябрю 1668 г. корабль, яхту, два шлюпа и бот. По приглашению участвовавшего в работе голландца Ивана ван Сведена из Амстердама в Москву приехал корабельный капитан Давид Бутлер с 14 товарищами. В связи с предстоящим походом Бутлер подал в Посольский приказ «корабленого строю письмо» из 34 статей, регламентировавших обязанности капитана, а также подчиненной ему команды. Эти статьи, переведенные с голландского на русский язык, стали первым российским документом, в котором упоминались морские солдаты и возглавлявший их специальный офицер – «корабельной порутчик». В соответствии с 14-й статьей они во время боя должны были участвовать в абордаже: «Буде же капитан пригодно увидит неприятельский корабль взять, тогда корабельной порутчик с своими солдаты, немедля, должен на неприятельский корабль скочить и всяко радеть, чтоб тот корабль под свою мочь привести»[2]2
  Висковатов А.В. Краткий исторический обзор морских походов русских и мореходства их вообще до исхода XVII столетия. СПб… 1864. С. 160–161.


[Закрыть].

Ближний боярин Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин. Портрет кисти неизвестного художника. 1660-е гг. (ГИМ). В 1667–1669 гг по инициативе и под контролем главы Посольского приказа А.Л. Ордин-Нащокина (1605–1681) был построен первый русский военный корабль «Орел».

Первый русский военный корабль «Орел» в 1669 г. Акварель художника князя В.М. Голицына. 1940 г. (ЦВММ).

В начале мая 1669 г. корабль, получивший от государя название «Орел», двинулся из Дединова в Нижний Новгород. Здесь на его борту разместились 35 нижегородских стрельцов с начальным человеком Иваном Домажировым. В августе 1669 г. «Орел» прибыл по Волге в Астрахань. Но участвовать в дальних морских походах и абордажах ему так и не довелось. В июне 1670 г. Астрахань захватили войска Степана Разина, которые едва не сожгли «Орел». Голландские моряки бежали в Дербент, но по дороге попали к кумыкам в рабство[3]3
  Стрейс Я. Три путешествия. М., 1935. С. 154–222, 353–374.


[Закрыть]. После подавления разинского восстания «Орел» несколько лет стоял без дела в протоке Кутум и пришел в полную негодность. Так завершилась первая попытка создания корабельного флота и морской пехоты России.

Начальные люди московских стрелецких приказов на струге. Фрагменты «Чертежа изображения в лицах отпуска стрельцов в судах водяным путем на Разина». 1670 г. (ОРРНБ).

Стрельцы в большой лодке.

Начальный человек и стрелец. 1660-е гг. Рисунок художника Р. Паласиоса-Фернандеса.

Глава I
Морская пехота Петра Великого
1705–1725 гг.

Командир Морского регимента адмирал Франц Яковлевич Лефорт. Рисунок и реконструкция художника С.А. Летина. 1996 г. На втором плане рядам с гербом Лефорта изображены гайдук «Великого посольства» и солдат 1-го Выборного (Лефортовского) полка. На заднем плане видны укрепления Азова.

Рождение морской пехоты

Основателем регулярных военно-морских сил России, в том числе и отечественной морской пехоты, по праву считается Петр I. К созданию боевого флота юного царя сподвигла неудача русских войск в 1695 году в первом Азовском походе. Несмотря на долгую осаду и два кровопролитных штурма, им не удалось взять Азов, поскольку турки морем привозили в крепость подкрепления и запасы. Требовалась полная блокада города, и государь решил создать флотилию парусных и гребных судов. В селе Преображенском под Москвой началось строительство галиаса «Апостол Петр», 4 брандеров и 23 галер. Для их обслуживания из офицеров и солдат 1-го Выборного (Лефортовского) полка и 3-го Выборного полка (разделенного впоследствии на Лейб-Гвардии Преображенский и Семеновский полки) в Москве был образован Морской регимент (полк) численностью 4119 человек. Регимент подразделялся на 28 рот – по роте на каждый брандер или галеру. В среднем одна рота насчитывала около 150 человек, вооруженных мушкетами, и, кроме того, ей придавалось около 20 матросов. Организатором и командиром полка с титулом «адмирал» стал ближайший сподвижник государя генерал Франц Лефорт. 18 февраля 1696 г. состоялся смотр Морского регимента, после чего 23 февраля царь отправился в Воронеж. Вслед за ним 10 марта выступили из Москвы роты полка вместе с разобранными галерами.

В Воронеже всю зиму 1695/1696 гг. шло большое строительство, и к весне на реке стояли 1300 стругов, 300 морских лодок и 100 плотов. 2 апреля 1696 г. состоялся спуск на воду привезенных из Москвы галер. Первой спустили галеру «Принципиум», на которой разместилась 3-я рота Морского регимента из 172 Преображенских бомбардиров, урядников и солдат. Этой ротой в походе командовал сам государь под именем капитана Петра Алексеева.

Гребной флот царя Петра во время Второго Азовского похода. 1696 г. Гравюра из «Дневника путешествия в Московию» Г.И. Корба. На гравюре изображены галеры с солдатами Морского регимента.

16 апреля в Воронеж приехал Франц Лефорт, получивший звание «адмирала Морского каравана плавного пути». Ему вручили Гербовое знамя, изготовленное в Москве иноком Корионом и доставленное по распоряжению боярина Т.Н. Стрешнева в Воронеж наставником Петра в морских науках Францем Тиммерманом.

23-26 апреля 1696 г. русская армия под командованием боярина А. С. Шеина двинулась на стругах и плотах к Азову. За ней 3 мая выступил авангард Морского регимента на 8 галерах под командованием царя, удостоенного от Лефорта звания командора. Утром 27 мая 1696 г. после похода по рекам Воронежу и Дону 22 галеры с пушечной пальбой вышли в Азовское море. Войска Шеина обложили крепость и начали правильную осаду. 14 июня к Азову подошел турецкий флот – 6 кораблей и 17 галер с четырехтысячным десантом. Грозный вид русской флотилии озадачил пашу Турночи. Лишь 24 июня он решился атаковать, но увидев, как русские выбирают якоря для встречного боя, ушел в море. Лишившись поддержки, турки 19 июля сдали крепость.

Знамя Морского регимента. 1696 г. Хромолитография. 1900 г. Знамя изготовил в Москве инок Корион. По распоряжению боярина Т.Н. Стрешнева наставник царя Франц Тиммерман доставил знамя в Воронеж, где в апреле 1696 г. его вручили командиру Морского регимента адмиралу Ф.Я. Лефорту. После завершения Второго Азовского похода и роспуска Морского регимента знамя было сдано в Оружейную палату. В настоящее время его полотнище хранится в ГИКМЗ «Московский Кремль».

12 августа 1696 г. Морской регимент выступил из Азова домой. В честь Азовской победы в Москве при въезде из Замоскворечья на Каменный мост были построены триумфальные ворота, через которые 30 сентября состоялся торжественный вход русских войск в столицу. Морской регимент шел со своим знаменем поротно в 6 рядов. Впереди полка в золотых санях ехал Лефорт, а во главе 3-й роты шел Петр I в мундире морского капитана с белым пером на шляпе и с протазаном в руке. В Кремле Морской регимент промаршировал мимо государева двора, после чего его роты разошлись по слободам своих коренных полков. В награду солдатам и урядникам царь пожаловал по золоченой копейке и к прежним окладам прибавил по 8 рублей. Гербовое знамя было сдано в Оружейную палату, где хранится и по сей день[4]4
  Поход боярина и большого полку воеводы Алексея Семеновича Шеина к Азову. СПб., 1773; Бобровский П.О. История Лейб– Гвардии Преображенского полка. Т.1. СПб., 1900; Историческое изображение жизни и всех дел славного женевца Франца Яковлевича Лефорта. М., 1800; Опись Московской Оружейной палаты. Ч. III., М., 1884. С. 49–50.


[Закрыть].

После выхода к Черному морю внимание Петра I обратилось на Балтику. Осенью 1700 г. Россия начала войну против Шведского королевства, имевшего сильный корабельный и галерный флот. Хотя серьезного урона русские войска причинить ему пока не могли, они активно действовали на озерах и в устьях рек, совершая смелые абордажные нападения на небольшие транспорты и суда. 31 мая 1702 г. в узком проливе, соединяющем Псковское и Чудское озера, солдаты полка Толбухина, посаженные на карбасы, атаковали 5 судов командора Лешерна, прорвались в Чудское озеро и взяли на абордаж 4-пушечную яхту «Флундран». 15 июня 1702 г. на Ладожском озере 400 солдат полка Островского на соймах и карбасах атаковали шведскую флотилию вице-адмирала Нумерса и потопили бригантины «Джона» и «Аборес». 19 июля на Чудском озере генерал-майор Гулиц атаковал на лодках 4 шведских судна командора Лешерна и взял на абордаж 12-пушечную яхту «Виват». 27 августа 30 лодок полковника Тыртова напали близ Кексгольма на шведскую флотилию вице-адмирала Нумерса, который, потеряв 5 судов (2 сожжены, 2 захвачены в плен, 1 потоплено) и около 300 человек, оставил Ладожское озеро и ушел в Выборг. К сожалению, в этом бою храбрый полковник Тыртов был убит картечью.

Чины 3-го Выборного солдатского полка во время Второго Азовского похода. 1696 г. солдат-преображенец в нагруднике-аламе; командир 3-й роты Морского регимента капитан бомбардиров Петр Алексеев (Петр I); прапорщик (знаменосец) в белом кафтане. Рисунок и реконструкция художника С.А. Летина. 1996 г.

Осада турецкой крепости Азов в 1696 году русскими войсками. Гравюра, исполненная в 1699 г. А. Шхонебеком в Москве под личным наблюдением Петра I. (ГИМ).

Этим первым успехам царь придавал большое значение и лично принял участие в одном из абордажей. 5 мая 1703 г. в устье Невы пришли шведский 10-пушечный галиот «Гедан» и 8-пушечная шнява «Астрильд». Царь решил атаковать их двумя отрядами, один из которых возглавил сам, а другой поручил А.Д. Меншикову, «понеже иных на море знающих никого не было». 7 мая 1703 г. солдаты Преображенского и Семеновского полков на 30 лодках атаковали врага. Несмотря на артиллерийский огонь, гвардейцы, стреляя из ружей и бросая гранаты, сблизились с противником и после упорного боя взяли корабли на абордаж. Из 77 шведских офицеров, солдат и матросов 58 погибли, 19 попали в плен. За этот бой Петр I и А.Д. Меншиков получили ордена Св. Андрея Первозванного. Храбрых гвардейцев наградили золотыми медалями с надписью «Небываемое бывает».

Через год, 7 мая 1704 г. на Чудском озере генерал-майор фон Верден на карбасах атаковал 15 судов командора Лешерна. В абордажном бою шведская флотилия была разгромлена, 13 шкут захвачены, 1 сожжена, в плен взяты 96 пушек и 138 человек. По случаю столь крупной победы царь приказал отслужить благодарственный молебен, салютовать из пушек с крепостных стен и кораблей, а в полках дать «из мелкого оружия залп».

Пока военные действия шли на озерах и вблизи побережья, небольшому русскому флоту хватало обычных солдат, посаженных на гребные баркасы. Но с созданием на Балтике полноценной российской эскадры требовалось серьезно подготовиться к морским походам. В конце сентября – начале октября 1704 г. Петр I составил «Предложение о начинающемся флоте на Ост-зее» (то есть на Балтийском море), в котором говорилось: «Надлежит учинить полки морских солдат (числом по флоту смотря) и разделить оных по капитанам вечно, к которым надлежит капралов и сержантов взять из старых солдат ради лучшего обучения строя и порядков»[5]5
  Письма и бумаги Императора Петра Великого. Т. 3. СПб., 1893. С. 164.


[Закрыть]. В соответствии с этим «Предложением…» началась работа по набору морских солдат, а также определению их структуры и численности. В ноябре 1704 г. командовавший на Балтике вице-адмирал К.И. Крюйс предложил посадить на каждый корабль по 300 солдат, а на галеру – по 120 с 1 каподискалой (начальником абордажа).

Но вместо разрозненных команд Петр I решил создать единый морской полк. Не исключено, что эту мысль подсказал царю прежний опыт Азовского похода. Впрочем, полковая организация вообще была характерна для петровской армии, так как представляла удобство в военном и хозяйственном отношении. Видимо, последнее обстоятельство оказалось решающим при выборе государя, поскольку с точки зрения морской службы полковая организация являлась не вполне оптимальной, что позднее признал и сам Петр I.

Первый российский солдат Сергей Леонтьевич Бухвостов. Портрет кисти неизвестного художника. 1720-е гг. (ГРМ). В 1683 г. стряпчий конюх С.Л. Бухвостов (1642–1728) был первым зачислен в потешные войска юного Петра I, при котором находился в разных военных походах. В 1696 г., являясь капралам Преображенских бомбардиров, служил в 3-й роте Морского регимента и участвовал в осаде Азова. 7 мая 1703 г. был на абордаже двух шведских судов в устье Невы.

Абордаж русскими гвардейцами шведских галиота «Гедан» и шнявы «Астрильд» в устье Невы 7 мая 1703 г. Копия Л.Д. Блинова 1890 г. с картины художника А.П. Боголюбова 1865 г. (ЦВММ).

Формирование нового полка царь поручил генерал-адмиралу Ф.А. Головину, который 16 ноября 1705 г. дал соответствующее распоряжение вице-адмиралу К.И. Крюйсу: «Мне надлежит по указу Его Величества один морской полк иметь, и тако тебя прошу изволь сие сочинить, дабы состоял в 1200 солдатах, и что к тому принадлежит, како в ружье и в прочем, изволь ко мне отписать и прочих потребно не оставить; и сколько всех числом есть или великая сочиниласъ убавка, то потщимся рекрутов сыскать». 16 (27) ноября 1705 г. считается точкой отсчета истории регулярной морской пехоты России.

Крюйс не замедлил с ответом. Уже 30 ноября он сообщил Головину: «А что Великий Государь повелел морских солдат переменить, чтоб полк был в 1200 человек, и тако надобно учинить <…> и тако всегда могут моряне или корабельные солдаты в добром и в сухопутстве служить и в иных землях более почитают»[6]6
  Материалы для истории русского флота. Ч. III. СПб., 1866. С. 10.


[Закрыть].

Адмирал Корнелий Иванович Крюйс. Копия П.П. Брукса с портрета кисти неизвестного художника начала XVIII в. 1870-е гг. (ЦВММ).

Генерал-адмирал Федор Алексеевич Головин. Портрет кисти неизвестного художника начала XVIII в. (ГИМ).

Фрагмент письма генерал-адмирала Ф. А. Головина 16 ноября 1705 г. к вице-адмиралу К. И. Крюйсу о формировании по указу Петра I морского полка. (РГА ВМФ. Ф. 233. Оп. l. Д. 246. Л. 275–276 об.).

Новый полк создавался из 8 фузелерных и 2 гренадерских рот, одна из которых составляла личный караул Петра I во время его пребывания на кораблях Балтийского флота. Однако для укомплектования полка Крюйсу не хватало уже имевшихся морских солдат, «которых еще многих в недостатке будет». Действительно, изучив представленную Крюйсом роспись флота, Головин 1 декабря 1705 г. удивленно писал ему: «Зело ужасает меня включенная роспись о умерших и больных солдатах, и от чего такой упадок учинился не можем рассудить». «Ужасающий упадок» происходил от крайне тяжелых условий морской службы, к которой большинство солдат не были готовы. Служивший в русском флоте английский капитан Д. Ден в 1724 году писал: «..обычай набирать солдат из пехотных полков и ими пополнять ряды матросов – мало достигает цели, так как люди эти, привыкшие к сухопутной службе, будучи принуждены (в то время как они уже и по возрасту и вследствие разных иных причин, – потеряли надлежащую ловкость) исполнять службу совершенно другого рода, падают духом до такой степени, что когда, при бурной погоде, получают приказание подняться на ванты, прямо падают и готовы скорее подчиниться строжайшему вашему гневу, нежели тронуться на такое по их взгляду опасное предприятие»[7]7
  Ден Д. История российского флота в царствование Петра Великого. СПб., 1897. С. 83.


[Закрыть].

Фузелер Морского полка. 1706–1708 гг. Компьютерная графика В.А. Передерия по рисунку художника Н.В. Зубкова. 1995 г. (Рисунок предоставлен военно-историческим журналом «Цейхгауз»).

Морской полк формировался в Петербурге также без учета подготовки личного состава к корабельной службе. Его солдат набирали даже не из рекрутов, а из ямщиков. Уже в феврале 1706 г. Крюйс докладывал царю, что в полку налицо имеется 5 сержантов, 72 капрала, 16 писарей и 1509 солдат. Но их снабжение наладили плохо. Хотя довольствие полка должны были пополам обеспечивать сухопутное и морское ведомства, на практике это приводило к их постоянным препирательствам и задержкам. В этой ситуации численность рот неумолимо сокращали болезни. Кроме того, морские солдаты подвергались специфическим дисциплинарным взысканиям. К примеру, за оставление караульного поста солдат удостаивался «троекратного проволочения под корабль и бития у мачты от всех корабельных людей»[8]8
  Инструкции и Артикулы военные, надлежащие к российскому флоту. М., 1710. § 24.


[Закрыть]. В результате в 1707 году в ротах оставалось уже только 1216 человек. Меж тем, 28 октября 1707 г. Петр I велел иметь в полку для службы на кораблях 1200 солдат, на галерах 200 и рекрутов для обучения 150 – всего 1550 нижних чинов. Недостающих людей набрали из пехотных полков, но «забыли» поставить на довольствие. Слухи об их бедственном положении дошли даже до государя. 23 марта 1709 г. Петр с гневом писал боярину Т.Н. Стрешневу: «На морской полк, который набран из ямщиков (и ныне в Питербурхе) жалованье положено изо всех приказов половинные оклады. И ныне слышали мы, что судьи те денги в приказах у себя задерживают и переводят друг на друга. Чего для определите с опщего совету, чтоб те денги без задержания были отпущены, а ежели какая в том учинитца задержка, и те денги мимо приказов доправлены будут с деревень ваших на всех вас»[9]9
  Письма и бумаги Петра Великого. Т. 9. Вып. 1. М., 1950. С. 130.


[Закрыть]. После столь грозного письма вопрос с деньгами быстро решили. Но проволочки с прочим снабжением остались. 10 февраля 1710 г. Крюйс вынужден был снова обратиться к Петру, теперь уже из-за обмундирования: «Которое платье прислано на раздачу солдатам, всего на 1200 человек, и то им еще не роздано, и на раздачу всем не достанет для того, что ныне солдат 1500 человек». Срочно пришлось изыскивать дополнительные зеленые кафтаны и зимнюю одежду.

Назначение на большую галерную эскадру всего 200 солдат Морского полка не удовлетворило галерного шаутбенахта И.Ф. Боциса. К этому времени на его галерах служили сухопутные войска, активно осваивавшие навыки десантных операций. Так, 10 мая 1708 г. галерная эскадра Боциса (9 скампавей и 7 бригантин) успешно высадила 500 солдат под огнем вражеских батарей около города Борго. Десант сжег 16 шведских судов и склады продовольствия, вызвав панику на побережье. Однако, несмотря на успехи, Боцис не имел полной власти над вверенными ему войсками. В связи с этим в 1710 году он предложил генерал-адмиралу Ф.М. Апраксину сформировать «единый галерный полк» из 10 «компаний» (рот), одна из которых обслуживала бы галерную артиллерию, другая исполняла должность матросов, половине остальных рот «требно быть для приступу; а другая половина для обережения каторжников и невольников». В целях скорейшей реализации этого плана Боцис предлагал сформировать новый полк из 1200 солдат трех пехотных полков Шневенца, Микешина и Смита, которые «имеют малое искусство галерное, понеже два года служат беспрестанно на галерах».

Однако Апраксин не поддержал предложение Боциса. Тогда шаутбенахт на свои средства завел «собственную» гренадерскую роту, в которой в марте 1711 г. числилось 125 чинов, «в Выборге больных – 25, в Петербурге – 8. Всего 158 человек»[10]10
  Мышлаевский А.З. Северная война на Ингерманландском и Финляндском театрах в 1708–1714 гг. (Документы Государственного Архива). СПб., 1893. С. 356.


[Закрыть]. Эта рота составляла личный караул Боциса на его галере и в местах пребывания.

Генерал-аншеф Григорий Петрович Чернышев. Портрет кисти неизвестного художника 2-й четверти XVIII в. (ГТГ). В 1716 г. Г.П. Чернышев, будучи обер-штер-кригс-камиссаром при Адмиралтействе, разработал новый штат Адмиралтейского батальона.

Перспектива Невского проспекта от Аничкова моста. Картина неизвестного художника. 1760-е гг. (ПГ).

В 1712 году произошли серьезные изменения в организации Балтийского флота. Его разделили на три эскадры, для каждой из которых полагалось иметь свой батальон морских солдат.

Но гораздо больше царь нуждался в опытных матросах, которых требовалось несколько тысяч. В этой ситуации Петр I решил пополнить корабельный личный состав за счет Морского полка, уже имевшего опыт флотской службы, заменив его солдатами пехотных полков, выводимых из Азова. После неудачного Прутского похода Петр I вынужден был заключить с Турцией невыгодный мирный договор, по которому Россия возвратила туркам крепость Азов, лишилась Азовской флотилии, а также срыла пограничные укрепления Таганрог, Каменный Затон и Новобогородицкий городок. Располагавшиеся там войска переводились на север для продолжения войны со Швецией. 9 февраля 1712 г. царь направил из Петербурга письмо генерал-адмиралу Ф. М. Апраксину, находившемуся на южных рубежах: «Прежде сего, в бытность вашу здесь говорено, дабы Морского полку, также и Шневенцова баталиону (которые здесь) людей употребить в матросы для того, что те люди на кораблях уже обвыкли. Того для на их места сюда изволте прислать от себя, выбрав ис тех полков, которые присланы к вам были из Москвы и из других мест, три баталиона солдат, которые лутче, и отправте их сюды з добрым командирам, дабы дорогою не растерял»[11]11
  Письма и бумаги Петра Великого. Т.12. Вып.1. М.1975, С. 68.


[Закрыть].

Сражение у мыса Гангут 27 июля 1714 г. Раскрашенная гравюра M. Бакуa по оригиналу П.-Д. Мартена-младшего. 1722 г. (ЦВММ). Между первой и второй линиями русских галер изображена скампавея Петра I, на которой во время сражения находилась большая часть Галерного батальона.

27 февраля Ф.М. Апраксин направил соответствующее указание обер-коменданту С.А. Колычеву, который выбрал в Острогожске из московских полков фон Дельдина и Огарева три батальона по 5 рот в каждом. Командовали батальонами подполковник Вяземский, подполковник Коробовский и майор Хвостов. 18 марта 1712 г. батальоны выступили в Москву, куда благополучно прибыли 1 мая. В июне 1712 г. батальоны пришли в Петербург, где к ним присоединился один батальон Казанского пехотного полка майора Кемкова. В Петербурге батальоны переименовали в батальоны Вице-адмирала (660 чел.), Адмирала (660 чел.) и Контр-адмирала (652 чел.), после чего отправили на соответствующие эскадры. Шефом последнего батальона стал сам Петр I, имевший чин контр-адмирала, в связи с чем этот батальон иногда еще назывался «Его Царского Величества собственной»[12]12
  РГАДА. Ф. 248. Оп. 10. Кн. 534. Д. 15 Л. 298–298 об.


[Закрыть]. Кроме этих батальонов, в 1712 году также был сформирован трехротный батальон для Галерной эскадры (296 чел.). Батальон Вяземского, пришедший в Петербург под руководством майора Михаила Аничкова, поселили в слободе за рекой Фонтанкой, через которую в 1715 году морские солдаты построили деревянный мост, прозванный в честь их командира Аничковым. Этот знаменитый мост сохранил свое историческое название до наших дней.

В ходе преобразований 1712 года планировалось также создание Адмиралтейского батальона для охраны верфей, складов, лесов и зданий Адмиралтейства, несения караулов при морских учреждениях, сопровождения припасов, конвоя флотских арестантов и команд. Но большую часть солдат предназначенного для Адмиралтейства пехотного батальона Савенкова перевели в матросы. В результате, в августе 1712 г. вместо полноценного батальона к Адмиралтейству из него определили лишь 200 человек, оставшихся «за разбором от матросов». Этой импровизированной команды оказалось явно недостаточно для возраставших хозяйственных забот Адмиралтейства. Настоятельно требовался специальный батальон. В связи с этим 1 сентября 1714 г. генерал-адмирал Ф.М. Апраксин утвердил особый штат Адмиралтейского батальона из 5 рот. В нем полагались: 1 полковник, 1 майор, 1 квартирмейстер, 1 адъютант, батальонные поп, писарь, профос и каптенармус, 5 капитанов, 5 поручиков, 5 подпоручиков, 5 прапорщиков, 10 сержантов, 5 каптенармусов, 5 подпрапорщиков, 5 ротных писарей, 20 капралов, 6 гобоистов, 9 барабанщиков и 575 солдат.

Для пополнения батальона до штатной численности из двух московских гарнизонных полков Вельяминова-Зернова и Игнатьева, находившихся на особом от других гарнизонных частей положении (в каждом из этих полков состояло по гренадерской роте), в Петербург выслали партии унтер-офицеров, солдат и писарей[13]13
  РГАДА. Ф. 248. Оп. 1. Кн. 16. Д. 100. Л. 740–741.


[Закрыть]. Каждая из 5 рот имела одно цветное знамя. Кроме того, при батальоне сохранялось полковое знамя одного из острогожских полков из белой камки с двуглавым орлом на полотнище. Скоро развитие Балтийского флота потребовало увеличить численность адмиралтейских солдат. В 1716 году обер-штер-кригс-комиссар при Адмиралтействе генерал-майор Г.П. Чернышев разработал новый штат Адмиралтейского батальона, который, сохранив пятиротную организацию, увеличился до 845 офицеров и нижних чинов (см. стр. 28).

Морские солдаты участвовали во многих сражениях и операциях Северной войны 1700–1721 гг.

Абордаж русскими галерами шведского прама «Элефант» у мыса Гангут 27 июля 1714 г. Гравюра А.Ф. Зубова. 1714 г.

Серебряная медаль за победу при Гангуте 27 июля 1714 г. (Из собрания фирмы «Монеты и медали, г. Москва»).

Скампавея контр-адмирала Петра Михайлова. (Фрагмент гравюры А.Ф. Зубова. 1714 г.) На этой скампавее во время Гангутского сражения находилась большая часть солдат и офицеров Галерного батальона. Рядам видна шлюпка Петра I.

При этом на кораблях Балтийского флота они служили вместе с солдатами сухопутных частей. Например, летом 1714 г. на борту трех корабельных эскадр находилось 1157 чинов морских батальонов и в то же время 1323 человека Лейб– Гвардии Преображенского, Семеновского и 2-го Гренадерского полков. На флагмане Петра I «Святая Екатерина» служили 128 гвардейцев и 266 чинов батальона Контр-адмирала. На галерной же эскадре армейские команды и вовсе имели доминирующее значение, поскольку солдат небольшого Галерного батальона едва хватало для скампавей высших начальников. При совместной службе неизбежно возникали «некоторые противности между морских и сухопутных офицеров». В связи с этим 29 мая 1714 г. Петр I издал специальный указ, в котором впервые четко определил их взаимоотношения на борту:

«1. Понеже каждый корабль отдан в команду одному офицеру морскому, и для того повинны его как во управлении морском, так и во время баталии слушать сухопутные как офицеры, так и солдаты, кто б какого ранга ни был, понеже на нем то дело положено и на нем спросят.

2. Поручикам и прочим чинам морским <…> солдат не бить, разве во время бою, которые в своем деле, где они поставлены, не будут исправлять, тогда оных поручикам и подпоручикам тростью или шпагой бить вольно»[14]14
  Полное собрание законов Российской империи. Собрание I. Т. V. СПб., 1830. С. 107–108.


[Закрыть].

Гангутское сражение 27 июля 1714 г. Картина художника А.П. Боголюбова. 1875–1877 гг. (ЦВММ).

Особое значение для российского флота имела морская кампания 1714 года. Готовясь к походу, царь с самого начала рассчитывал на активный ближний бой. Капитан Д. Ден вспоминал, что «перед самым отплытием флота царь приказал к каждому судну прикрепить на шарнирах к планширу абордажный помост, упирающийся вдоль реек у входа на бак; во время же действия, в случае абордажа, эти помосты весьма удобно отодвигались и перебрасывались на планшир неприятельских судов для перехода по ним людей». Надежды Петра полностью оправдались 27 июля 1714 г. при Гангуте. В этом знаменитом сражении участвовал батальон Галерной эскадры: 1 майор, 3 поручика, 3 подпоручика, 1 батальонный квартирмейстер, 1 подпрапорщик, 4 сержанта, 4 капрала, 1 каптенармус, 1 барабанщик, 1 фельдшер и 91 рядовой – всего 111 человек. Основная часть батальона находилась на скампавее Петра I, которая стояла между первой и второй линиями русских галер. Сам государь при этом расположился рядом в шлюпке. Небольшой отряд морских солдат был также на галере капитан– командора М.Х. Змаевича, командовавшего в сражении моряками правого фланга. Кроме того, группы морских солдат находились на других русских галерах, взявших штурмом 2 шведских шхербота, 6 галер и флагман – 18-пушечный прам «Элефант». В сражении погиб фельдшер Галерного батальона. Участников абордажа наградили медалями: солдат серебряными, офицеров – золотыми. Однако солдаты и офицеры, находившиеся на скампавее Петра I, медалей не получили, поскольку в самом абордаже они не участвовали. Некоторых же морских солдат, распределенных по галерам первой линии, при награждении забыли. Сохранилась челобитная солдата Галерного батальона О. Мещерякова, который писал: «В прошлом 1714 году <…> был на галере, как брали фрегат (со) своею братьею, с морскими солдаты, в равенстве. И ныне даютца его, великого государя, оным солдатом портреты (то есть медали – Авт.). А мне <…> оного великого государя жалованья не выдают против своей братьи. А я в там шлюсь на сухопутных офицеров, кои были на галере»[15]15
  Кротов П.А. Гангутская баталия 1714 года. СПб., 1996. С. 151–152.


[Закрыть]. Аналогичную просьбу подали еще 3 морских солдата, участвовавших в абордаже на 38-весельной полугалере «Сом».