Текст книги "Апсу"

Автор книги: Александр Марков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 18
АШТ

1. На красоту Гильгамеша подняла очи

государыня Иштар:

«Давай, Гильгамеш, будь мне супругом!»

2. …стал недуг тяжелей к Энкиду.

Одиннадцатый и двенадцатый дни миновались

На ложе своем приподнялся Энкиду,

Кликнул Гильгамеша, ему вещает:

«Друг мой отныне меня возненавидел…

Друг, что в бою спасал, – почему меня покинул?

Я и ты – не равно ли мы смертны?»

3. Энкиду, младший брат мой,

Гонитель онагров в степи пантер на просторах!

С кем мы, встретившись вместе, поднимались в горы,

Вместе схвативши, Быка убили,

Что за сон теперь овладел тобою?

Стал ты темен и меня не слышишь!

А тот головы поднять не может.

Тронул он сердце – оно не бьется.

4. Шесть дней миновало, семь ночей миновало,

Пока в его нос не проникли черви.

Как же смолчу я, как успокоюсь?

Друг мой любимый стал землею!

«О все видавшем», эпос о Гильгамеше, VI–IX

Как зачарованная смотрела Мирегал на мертвую Хумбу, на круглую голову с помутневшим взглядом, которая только что так страстно боролась за свою жизнь.

– Вдруг это правда, – задумчиво произнесла Мирегал, – то, что она сказала в последний момент? Неужели мы опять совершили ошибку?

Гил не слышал ее. Беспокойно озираясь, он сказал:

– Надо быстрее уходить отсюда!

Мирегал с трудом оторвала взгляд от Хумбы.

– Неужели тебе совсем ее не жалко?

– Мне? Но это всего лишь машина. Она хотела нас обмануть… Конечно, жалко. Но все равно, Ми, надо бежать. Пока нидхаги не вернулись.

– Нам туда, – Ки-Энду показал на северо-восток. Он совсем сник, на лице его застыло тоскливо-безразличное выражение.

– Почему? Мы пришли с юга.

– Выйдем в долину Меллнира. Это гораздо ближе, чем Эллигат

– Что с тобой? Опять предчувствия? Ки-Энду не ответил.

Они миновали круг деревьев-стражей и подошли к красной линии.

– Стойте, – Гил, оглянувшись, увидел, что столбы повернулись и навели на них смертоносные перекладины. – Они по-прежнему охраняют черту. Придется их срубить. Теперь это не трудно, раз мы внутри, а не снаружи.

Он подошел к ближайшему кресту и, примерившись, аккуратно перерезал его мечом у самого основания. Гил знал, как валить деревья, чтобы они падали в нужную сторону. Столб с грохотом обрушился на каменные плиты.

Ки-Энду и Бхарг направились к соседним столбам. Мирегал, постояв немного без дела, побрела назад к Хумбе и уселась на землю возле железного люка.

Но что это? Мирегал зажмурилась – не померещилось ли? Люк исчез. На его месте зияла дыра. Бездонный черный колодец уходил вертикально вниз. Из него поднимался трупный запах. Но теперь, глядя на вход в гулльское подземелье, Мирегал не чувствовала страха. Она посмотрела вниз, сморщила нос, фыркнула: «Ну и воняет там у них», отошла на несколько шагов и спряталась, присев за углом каменного ложа Хумбы. Отсюда она видела три поваленных креста. Мужчины находились по другую сторону шара.

Внезапно послышался странный звук – то ли свист, то ли шипение, переходящее в пощелкивание и птичий щебет. А потом женский голос красивый и спокойный:

– Зачем ты звала меня, Хумба?

Мирегал осторожно выглянула из-за угла.

Железный круг был снова на своем месте. Возле мертвого шара стояла Ашт, вся в черном, с распущенными волосами. Она подняла бледную руку и коснулась дыры, оставленной в Хумбе мечом Ки-Энду.

Мирегал, затаив дыхание, следила за хозяйкой леса. В этот миг из-за шара раздался голос Гила:

– Ми, где ты?

Ашт повернула голову и встретилась с Мирегал глазами. Владычица произнесла какую-то фразу, состоящую из свистящих и щелкающих звуков, потом недобро улыбнулась и сказала:

– Ты забыла наш язык, красавица? Хотела обезьян под себя подделать, да вот беда – сама стала обезьяной. Ну, выйди, что прячешься, или ты боишься меня?

Мирегал почувствовала, как непреодолимая сила тянет ее прямо к Ашт.

– А, девчонка, человечек!.. – разочарованно сказала та, когда Мирегал, спотыкаясь и нелепо размахивая руками, подбежала к ней. – А ты сильная, пригодишься нам. Стой здесь.

Ашт пошла прочь, а Мирегал осталась на месте – ее тело словно окаменело. Она хотела крикнуть, предупредить друзей, но не могла произнести ни звука.

Ашт отошла всего на несколько шагов и увидела мужчин – они только что свалили последнее дерево. Бхарг скорчился на земле. Ки-Энду и Гил стояли с обнаженными мечами, растерявшись от неожиданности при виде хозяйки леса.

– Бхарг, оставайся на месте, – сказала она. – А вы, люди, подойдите ко мне. – Голос ее был спокоен и как будто беззлобен, но в нем чувствовалась такая твердость и сила, что они подчинились.

Гил, не отрываясь, глядел на прекрасное лицо государыни, в ее огромные блестящие глаза – в бездонную тьму. Не глаза – двери в черноту вечной ночи. У Гила закружилась голова, он готов был, как Бхарг, упасть на колени и шептать рабские клятвы.

Ашт лишь мельком взглянула на него и обратила взор на Ки-Энду. Тот, стиснув зубы, шел к ней уверенным шагом и крепко сжимал в руке асгардский клинок.

– Стой, – резко сказала Ашт, и Ки-Энду остановился в двух шагах от нее, словно наткнувшись на стену. Из последних сил он начал поднимать меч, медленно, как будто огромную тяжесть. В ушах трещало, а перед глазами вспыхивали огненные искры.

Ашт простерла бледную руку.

– Брось меч.

– Нет.

Они смотрели друг другу в глаза – стройная смуглая женщина и высокий голубоглазый воин в сером плаще. Несколько мгновений продолжался безмолвный поединок. Потом Ки-Энду медленно опустил руки. Оружие его со звоном упало на камни.

– О ты, великий герой! – с ненавистью прошептала владычица. – Ты убил Хумбу! И Хасмод, верно, тоже пал от твоей руки! Это славные подвиги, они достойны дэвов… Ты могуч и бесстрашен, ты стал уже почти как один из нас. Как же ты мог поднять руку на слабую женщину? Разве ты никогда не знал любви? Разве у тебя нет сердца? – с улыбкой она прикоснулась ладонью у его груди.

Ки-Энду страшно закричал, взмахнул руками; Ашт оттолкнула его. Он упал на спину и, с трудом перевернувшись, попробовал встать. Ашт мгновение смотрела, как он корчится, и повернулась к Гилу.

Тот молча наблюдал за поединком. Сначала чудесное наваждение застилало ему глаза. Но когда Ки-Энду занес меч, в прекрасных очах государыни появился кровавый блеск: они зарделись пламенем бездны, горячим дыханием Гарма. Чудесное существо в один миг превратилось в злобное чудовище. Пелена упала с глаз Гила, и он поднял меч. Но Ашт посмотрела на него и сказала тихо:

– Безумец, что ты делаешь? Посмотри, какая я красивая!

– Глаза ее снова были черны и глубоки, голос стал теплым и ласковым. – Я всего лишь слабая женщина, за что ты желаешь мне смерти?

– Я видел твое лицо, Ашт, – прохрипел Гил, чувствуя, что не в силах убить ее.

– Опусти меч, Шем-ха-Гил. Я люблю тебя – Тебе и не снилось, сколько счастья я могу тебе подарить. Ни одна женщина земли не любит так, как я. Подойди же и поцелуй меня. – Она протянула к нему руки.

Гил выронил меч и шагнул ей навстречу. Вдруг сзади раздался отчаянный крик Мирегал:

– Не смей!..

Руки Гила и Ашт уже почти встретились, когда Мирегал, подбежав, схватила Ашт за плечи и, с неожиданной силой повернув ее к себе лицом, влепила ей звонкую пощечину.

В глазах Ашт вспыхнуло пламя. Гилу показалось, что она начала расти. Пальцы ее скрючились, из них высунулись длинные корявые когти. Но Мирегал уже подняла меч, оброненный Гилом.

– Меня-то ты не удержишь! – сказала она, и клинок со свистом рассек воздух.

Словно черная тень пронеслась по земле – в последний миг Ашт выскользнула из-под удара. Очертания ее преобразились, теперь она была похожа на огромную кошку. Одним прыжком Ашт достигла железного люка и вместе с ним провалилась в бездну.

Меч Мирегал глубоко вошел в каменную плиту. Она перевела дыхание… Гил подошел к ней; на глазах у него блестели слезы, его трясло. Теперь, когда Ашт сбежала, наваждение исчезло, и он понял, что был на волосок от гибели.

– Мирегал… – прошептал он. – Ты спасла меня… Всех нас… Любимая моя… Я не могу теперь называть тебя девочкой, потому что ты стала совсем как…

– Теперь-то уж точно! – улыбнулась Мирегал. – Ты не поверишь, но эта ведьма сначала приняла меня за Фенлин. Гил хотел было обнять ее, но она покачала головой:

– Сейчас не время. Надо бежать отсюда. Что с тобой, Ки? Ты сильно ударился? Гил, помоги ему встать.

Ки-Энду сидел на земле с закрытыми глазами и держался за сердце. Он был смертельно бледен, лицо его исказилось от боли.

– Бегите, – с трудом произнес он. – Бегите, оставьте меня…

Мирегал только фыркнула и принялась поднимать его; Гил поспешил ей на помощь. Ки-Энду почти не держался на ногах и все бормотал, чтобы его бросили.

– Не болтай глупостей! – сказал Гил.

Бхарг по-прежнему неподвижно лежал на земле.

– Бхарг! – окликнула его Мирегал. – Ну-ка, очнись! Когда ты наконец станешь человеком?

Нидхаг встрепенулся и поднял голову.

– А где государыня?

– Я съездила ей по физиономии, и она убежала. Помоги, видишь, Ки-Энду плохо.

– О, госпожа Мирегал, неужели вы одолели саму великую владычицу?

– И совсем это было несложно. Хватит болтать, надо уносить ноги. Бхарг, ты полежал, отдохнул, сажай теперь братца себе на спину.

Ки-Энду, по-прежнему не открывая глаз, обхватил шею Бхарга, и они побежали. До Леса оставалось не более полумили, когда они заметили погоню: из поселка у подножия магдела вышел большой отряд нидхагов – к счастью, нидхаги были пешие, а беглецы успели к тому времени сильно их опередить.

У края мощеного поля начиналась дорога, ведущая на северо-восток. Здесь путники перешли на шаг – погоня была еще далеко…

– Подождите! – сказала Мирегал. – Давайте отсидимся в Лесу, как мы делали раньше. Нидхаги поищут-поищут, и пойдут домой.

Так они и поступили. В сотне шагов от дороги Гил расчистил небольшую площадку, и путники расселись на земле, подстелив плащи. Ки-Энду впал в забытье.

– Что с ним случилось? Отчего это? Ведь его не ранило? – допытывался Гил.

– Государыня Ашт прикоснулась к нему, – сказал Бхарг мрачно. – Она велела ему умереть. Я не знаю, как он до сих пор держится за жизнь. Мне никогда не понять вас, людей. Телом как мы, а душой как дэвы. А ты, Мирегал… Я даже не знаю, как теперь называть тебя. Если ты оказалась сильнее самой Ашт – ты не человек больше. Мне хочется пасть перед тобой на колени, быть твоим рабом.

– Забудь, наконец, о рабстве, Бхарг! И не надо делать из меня дэва. Я человек, самая обычная девушка, даже не очень красивая, – краем глаза она посмотрела на Гила. – Просто я люблю Гила, вот и все.

Время шло; начинало темнеть. Ки-Энду все не просыпался.

– Сегодня мы не сможем идти дальше, – сказала Мирегал.

– Нидхаги, наверно, уже не ищут нас. Пойдем на дорогу и переночуем там.

Ночь прошла спокойно, но не принесла отдыха. Мирегал металась и кричала, Бхарг стонал, а Гил и вовсе и мог сомкнуть глаз. Его мучил голод, а на душе была такая смертная тоска, что хотелось плакать. Перед рассветом Мирегал стала звать его во сне. Он склонился над ней и тут же отшатнулся в ужасе, увидев ее правую ладонь, покрытую огромными кровавыми волдырями.

Гил разрыдался.

– Бедная моя, – бормотал он, целуя ей лоб и щеки и заливая ее слезами. Вот как далась тебе твоя пощечина!

Только Ки-Энду лежал все так же неподвижно, положив руку на грудь, и сердце его билось все слабее, и все тише становилось его дыхание.

Утром они снова двинулись в путь. Теперь Гил нес Ки-Энду – тот все еще был без сознания. Идти было неимоверно тяжело – от голода и усталости путники валились с ног. Но дорога была пуста, и Бхарг не чувствовал никакой опасности.

За весь день никто не проронил ни слова.

Они двигались теперь очень медленно и к вечеру прошли меньше двадцати миль. На закате остановились, вконец обессиленные, и решили снова ночевать на дороге. Гил осторожно положил Ки-Энду на землю и сел рядом; и тут Ки-Энду открыл глаза.

– Гил, – произнес он чуть слышно, – я хочу пить…

– Продержись еще немного, Ки, завтра мы будем в Меллнире. Дэвы тебя сразу вылечат! А воды у нас нет, ты же знаешь. Мы сами не пили больше суток.

– Мне больно, Гил. Жжет… вот здесь, – Ки-Энду положил руку на грудь. Посмотри, что там.

– Ничего – На одежде никаких следов, ни одной дырочки.

– Что одежда – Расстегни мне ворот. Это должно быть на теле.

Гил сделал так, как просил его друг.

– Дэвы! – Гил, потрясенный, не смог сдержать вопль. На левой стороне груди у Ки-Энду чернела глубокая, страшная, обугленная язва в форме пятипалой руки.

– Так и есть… – пробормотал Ки-Энду. – Что, ручка государыни Ашт?

Гил, с трудом одерживая слезы, начал говорить, что ничего страшного, что дэвы рядом, что они, конечно, вылечат его…

– Нет, Гил, меня уже ничто не спасет. Это печать смерти, мое сердце сожжено. Я не задержусь на этом свете.

– Не смей так говорить! Ты не умрешь!..

Ки-Энду долго молчал – видимо, снова впал в забытье; когда же наконец очнулся, взор его был устремлен мимо Гила, куда-то в небо – это был отрешенный взгляд человека, которому осталось жить не больше минуты.

– Ну, вот и все… – прошептал он. – Она уже здесь… Вот и сбылось то, что я предчувствовал. Что ты теперь скажешь? Мы всегда были вместе, и думали, что это навечно, но судьба решила иначе… Если увидишь Эалин, передай ей… – Ки-Энду замолчал и закрыл глаза.

Гил потряс его за плечо – сначала чуть-чуть, потом сильнее… Слезы слепили его, в горле застрял комок. Он не видел ничего вокруг – ни шуршащего гулльского леса, ни стоящих рядом Бхарга и Мирегал…

Ки-Энду очнулся в последний раз.

– Гил, – прошептал он. – Почему ты покидаешь меня? Разве ты не так же смертен, как я?

Взгляд Ки-Энду остановился, глаза помутнели. Гил, задыхаясь, припал к его груди, но не услышал биения сердца.

Горе, огромное, как мир, навалилось на него и прижало к земле. Он долго плакал – не было сил шевельнуться. «Ки, я не покину тебя», – беззвучно прошептал он.

Когда он пришел в себя, была уже глубокая ночь. Только звезды освещали призрачным светом заплаканное лицо Мирегал. Она трясла его за плечо.

– Гилли, Бхарг чует опасность, проснись. Опасность! Гилли, туны идут сюда. Очнись, надо бежать.

Гил с трудом встал и поднял с земли бездыханное тело.

– Он умер, Гил, – всхлипнула Мирегал, – оставь его здесь. Нам надо бежать!

– Они уже близко! – торопил Бхарг. – Господин Ки-Энду простил бы нас… Он сам велел бы нам так поступить.

– Я его не оставлю, – сказал Гил, и его спутники поняли, что спорить бесполезно. Бхарг направился к деревьям и, обнажив меч, стал расчищать путь; Мирегал и Гил с телом Ки-Энду двинулись за ним. Но не прошли они и десяти шагов, как Бхарг сел на землю, обхватил голову руками и сказал коротко:

– Все.

В это миг Гил и Мирегал услышали шаги на дороге – тяжелые, медленные шаги, от которых земля вздрагивала, а гулльские деревья ликующе взмахивали ветвями.

Все ближе раздавались шаги тунов. В затхлом воздухе стал отчетливо слышен запах падали.

Сквозь расчищенный Бхаргом проход Гил видел темную ленту дороги, стену деревьев на другой стороне и полосу звездного неба над ней. Вот черная тень заслонила звезды на несколько мгновений и проследовала дальше на северо-восток, тяжело ступая, заставляя притаившихся в лесу человечков вздрагивать при каждом шаге. Вот второй силуэт – чудовищная голова над деревьями – мелькнул и исчез, а за ним третий… четвертый… пятый… Наконец тяжелые шаги стихли в отдалении.

Странно, но Гил не чувствовал страха во время этой, уже третьей, встречи с тунами. Другое чувство переполняло его теперь, заставляя напрягать все силы, чтобы сдержаться, не выдать себя, не закричать, – ненависть. Как ему хотелось выскочить из укрытия, броситься на этих отвратительных чудовищ и порубить их на куски!

Еще с полчаса они стояли молча, прислушиваясь к шуршанию веток. Бхарг первый пришел в себя и встал, вытирая пот со лба. Гил по-прежнему держал на руках тело друга. Он не замечал, что его нога становится все легче и легче.

– Что будем делать, госпожа Мирегал? – спросил Бхарг.

– Надо идти. Лес должен скоро кончиться. Нам нельзя терять ни минуты. Я чувствую, как надвигается что-то ужасное. Эти туны неспроста так поспешно идут на северо-восток.

Из всего этого Гил услышал только одно слово «туны», и его прорвало.

– Плевать я хотел на эту падаль!.. – закричал он не своим голосом. Пусть только попробуют сунуться!

Мирегал испуганно отшатнулась, но отчаянный вопль Гила не мог быть услышан врагами – он увяз в сплетении веток, заглох в густом удушливом воздухе, едва успев сорваться с губ.

– Гил, пойдем, уже светает, – попросила Мирегал. – Оставь Ки-Энду, нам не добраться с ним до Меллнира!

– Идите без меня… Я как-нибудь сам выберусь.

Мирегал с минуту сдерживалась, потом громко расплакалась. – Пожалей меня, Гил! – взмолилась она. – Я уже потеряла и отца и брата, неужели и ты меня бросишь? Зачем мне тоща жить?

– Ми, любимая, не разрывай мне сердце. Мы с Ки-Энду всегда были вместе, как же я теперь его оставлю? Разве я не так же смертен, как он? К тому же он такой легкий… О, что это?

Первые слабые лучи света пробились сквозь густые заросли, и Гил с ужасом увидел: то, что он держал на руках, уже не было телом Ки-Энду!

Хищные ветви протянулись к нему со всех сторон, оплели плотной массой, проникли под одежду. Прозрачные ростки копошились везде – во рту, в глазах, в ноздрях; кожа вспухла буграми и лопалась, и оттуда выползали скользкие черви-ростки.

Гил в ужасе отпрянул, выпустив из рук свою страшную ношу, – но она не упала, а повисла на гибких ветвях. В считанные минуты от Ки-Энду не осталось ничего, кроме нескольких клочков одежды, вплетенных в серый шевелящийся клубок.

Мирегал, не сдерживаясь больше, безудержно рыдала. Бхарг сидел на корточках и, обхватив голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону, тоскливо выл, Гил не отрываясь смотрел на ужасное зрелище; лицо его окаменело. Наконец он положил руку Мирегал на плечо и тяжело произнес:

– Надо идти.

И они двинулись на северо-восток. Втроем.

Часа через два заросли начали редеть, воздух стал чище. В полдень гулльская поросль расступилась, и взорам путников открылась благоухающая зеленая равнина, переходящая в пологие предгорья Ио-Рагна. Там, вдалеке, белели снежные пики, а пониже, наполовину скрытый изломами скал, возвышался магдел – его черный ступенчатый силуэт отчетливо выделялся на фоне бесформенных серо-желтых глыб.

– Вот мы и дома, – вздохнул Бхарг. – Трудно в это поверить после всего, что мы пережили.

Гил и Мирегал промолчали.

Но все же свежий воздух опьянил их, а живая зеленая травка под ногами казалась прекраснейшим из даров судьбы.

Вскоре на востоке показался конный отряд; несколько десятков всадников мчались наперерез спутникам. Впереди отряда скакал дэв – его золотистые волосы сверкали на солнце. Но вот отряд круто повернул на север; теперь всадники удалялись.

– Они нас не заметили… – с сожалением сказала Мирегал. Гил достал рог, снятый им с погибшего Ки-Энду, и затрубил. Отряд тотчас же остановился; дэв и еще четверо всадников повернулись и поскакали им навстречу.

У дэвов острое зрение – Хейм-Риэл первым узнал своих старых знакомых.

– Так вот вы где! – воскликнул он. – Мы искали вас. Ха-мерк! Еще ни одному человеку не удавалось пересечь его. Поедем с нами в Меллнир!..

Глава 19
ИСКУШЕНИЕ

1. В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьмы над бездною, и Дух Божий носился над водой. И сказал Бог: да будет свет.

Бытие,! 1-3

2. Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: «не ешьте ни от какого дерева в раю?»

Бытие, 3, 1

Всадники подъехали ближе и спешились. Едва взглянув на путников, Хейм-Риэл понял, что стряслась беда.

– А где Ки-Энду? – тихо спросил он. – Впрочем, не отвечайте. Пусть сначала исчезнет боль, – он посмотрел на Гила своими грустными зеленоватыми глазами, и тот почувствовал, как стальные тиски, которыми горе сдавило его сердце, чуть разжались. Гил заплакал. Хейм-Риэл взглянул на Мирегал.

– Как ты терпишь такую боль, отважная девушка? Где твоя рана?

Мирегал протянула ему правую руку ладонью вверх. Хейм-Риэл прикоснулся к обожженной коже, и Мирегал улыбнулась:

– Ну вот, все уже прошло, – и тоже заплакала.

– Бхарг, – сказал Хейм-Риэл, – отныне ты человек. Запомни: твое сердце больше не знает страха. Ты свободен и ни перед кем не преклонишь колени.

– Благодарю вас, господин, – сказал Бхарг, чувствуя необыкновенный прилив сил и бодрости.

– Садитесь на коней!

Среди всадников, ехавших из Асор-Гира в Меллнир, находился и Халгат, бывший эллигатский мелх. Увидев Гила, он широко улыбнулся и помахал ему рукой, но Гил не ответил на приветствие.

Гил и Бхарг сидели за спинами высоких воинов в красно-синих одеждах дружинников Бел-Шамаха, а Мирегал ехала с самим Хейм-Риэлом.

Вскоре дорога начала петлять, взбираясь на поросшие кипарисом склоны сперва пологие, потом все более крутые, – пока не уперлась в высокую отвесную стену. Отряд проехал немного вдоль нее до того места, где она переходила в стену, сложенную из обтесанных плит. Теперь путники ехали по узкому козырьку, прилепленному к стене в двадцати локтях от земли. Это был единственный путь к воротам, расположенным точно посередине между двумя неприступными скалами, ограничивающими ранее широкий естественный проход в долину Меллнира. После того, как Шемай-Лох тайно проник в долину через этот проход и похитил меллнирский эликон, Меллнир-а-Ден превращен в неприступную крепость, и проход в него загорожен стеной.

Ворота открылись, и отряд, под приветственные крики стражи преодолев крутой спуск, въехал в долину. Это была каменная чаша с ровным дном, вытянутым с севера на юг, сверкающая многоцветьем июньских трав. Из ее дальнего конца текла быстрая извилистая речка; достигнув восточного края долины, она исчезала под высокой скалой. Посреди Меллнир-а-Дена высился магдел, окруженный десятком домов, похожих на шатры. Повсюду, насколько хватало глаз, стояли шатры – здесь был стан только что созданной армии.

– Давным-давно, – сказал Хейм-Риэл, – задолго до нашего прихода, здесь было горное озеро, а Эллил срывался вниз водопадом в том месте, где сейчас ворота. Но потом, во время одного из землетрясений, каменная чаша треснула, и вся вода ушла, а Эллил нашел себе новый путь… Когда мы пришли на землю, это место показалось нам таким красивым, что мы хотели даже построить здесь свой главный город.

– Почему же вы этого не сделали? – спросила Мирегал. Она была благодарна зеленоглазому дэву за то, что он своими разговорами отвлекает ее от горьких воспоминаний и боли, которая, если сказать правду, лишь немного притупилась от его прикосновения.

– Здесь слишком низко. Долина находится всего в тысяче локтей над морем; Асгард мы построили на высоте в восемь с половиной тысяч локтей.

– Вы так любите горы?

– Да. Внизу слишком много воздуха и слишком мало духа.

– Чего?..

– Ты не знаешь, что такое дух? Неудивительно, я никому из людей этого, кажется, не объяснял – Разве что Визгору? Нет, он был слишком увлечен технической стороной… Но тебе это следует знать, ведь ты и твой друг Шем-ха-Гил – наша надежда. Может быть, вам придется когда-нибудь сменить нас… Я постараюсь быть кратким, чтобы не утомлять тебя. Как устроена жизнь на земле? Растения ловят лучи солнца и преобразуют их в свои стебли, листья и корни, то есть создают новые формы. Животные достают этот свет, спрятанный в растениях, но не выпускают его, а используют для создания других форм. Так что все живое на земле – воплощенный свет. Ну это ты, конечно, знаешь.

– Еще бы! – сказала Мирегал. Она никак не могла взять в толк, с чего это Хейм-Риэл завел с ней этот разговор в такое неподходящее время – неужели только для того, чтобы отвлечь ее? Или он спешил сообщить ей что-то очень важное, зная, что потом времени на разговоры не будет?

– Но существует еще одна жизнь, не такая, как ваша, – продолжал дэв. Это – мы. Свет нам не нужен, мы питаемся от другого источника, ведь дэвы это воплощенный дух. Дух, как и свет, способен создавать разнообразные формы. Но для света высшей формой, конечным результатом развития, является мыслящая материя – мозг. Дух же способен творить формы еще более сложные: добро, зло, любовь, ненависть, искусство… Создавая вас, мы развили в ваших предках – разумных животных – способность воспринимать дух. Потому-то вы, люди, единственные существа, питающиеся от двух источников: вам нужна пища для тела – преображенный свет, и пища для сердца – дух. Поистине, мы можем гордиться своим творением – ведь с вашей помощью мы связали воедино два мира. Жизнь света должна была завершить свое развитие, создав разум, и вы бы навсегда остались обезьянами, пусть очень умными, но все же обезьянами – вы никогда не узнали бы любви и не сочинили бы ни одной песни. Мы же помогли вам ступить в мир духа, где перед вами открылись новые бескрайние просторы. Вы сделали только первый шаг в своем развитии. Вас ждет великое будущее… Мирегал! Что с тобой?

Мирегал вздрогнула и растерянно посмотрела на дэва.

– Знаете, господин Хейм-Риэл, по-моему, я никогда не смогу все это понять.

– Тебе только так кажется. Главное – постарайся не забыть то, что услышала.

– Я хотела у вас что-то спросить… Ах, да. Этот самый… дух и свет они как-нибудь связаны? То есть я поняла, что мы, люди, их как бы соединили, а раньше?

– Хороший вопрос. Жаль, что мы не знаем на него точного ответа. Догадок разных много, но я расскажу тебе всего одну, свою собственную. Возможно, сначала был только разумный дух. Он отделил от себя некую неоформленную материю, а потом, сливаясь с ней, начал воплощаться в формах. Так появились мы. Но духу захотелось создать нечто, что развивалось бы самостоятельно, без его участия, и он сотворил свет, который, в свою очередь, стал сливаться с бесформенной материей и воплощаться опять-таки в формах. Так возникла земная жизнь. Ну, теперь понятно?

Мирегал напряженно думала, потом наконец сказала:

– Нет, так сразу я не могу. Можно, я завтра подумаю?

– Конечно. Смотри, мы уже приехали.

Отряд остановился у высокого дома с многочисленными башенками. Навстречу им со стороны магдела на белом коне скакал рыжебородый Таргал.

– Приветствую вас! – воскликнул он, подъехав. – О, кого я вижу! Где же вы пропадали, господин Шем-ха-Гил?

– Они были в Ха-мерке, – сказал Хейм-Риэл.

– Вот как? – Таргал грозно нахмурился. – Ну-ка, отвечайте, что вы там натворили?

– Не шуми, – мягко сказал Хейм-Риэл. – Они очень измучены, им надо отдохнуть.

– Ах, они измучены! И тебя совсем не волнует, что мы можем потерять драгоценное время, находясь в неведении, пока враги готовят что-то против нас! В лесу произошли какие-то важные события – это видно по резкой перемене в поведении тунов, – а мы, вместо того чтобы немедленно расспросить очевидцев, будем дожидаться, пока они отдохнут!

– Не слушайте его, – сказал Хейм-Риэл. – Проходите в дом, там вас накормят и уложат спать.

– Ладно, – проворчал Таргал, насупившись. – Конечно, забота о людях прежде всего. Посмотрим, до чего доведет эта твоя забота…

Мирегал и Бхарг уже вошли в дом; Гил, стоя на пороге, перед тем, как закрыть дверь, обернулся и сказал:

– Не сердитесь, господин Таргал. Ничего страшного в лесу не произошло просто мы убили Хумбу.

Рано утром Гил, Мирегал и Бхарг были приглашены на совет в магдел. В просторном зале на мягком ковре сидели Таргал, Хейм-Риэл и несколько военачальников – мелхов меллнирской армии. Южная стена зала была, как показалось Гилу в первый момент, прозрачной – через нее был виден Лес. Однако Гил, входя в магдел, не заметил никаких окон, к тому же до леса в действительности было миль пятнадцать, а изображение на стене казалось во много раз ближе. «Наверное, это что-то вроде гигантской подзорной трубы», подумал Гил.

– Ну что ж, начнем. Шем-ха-Гил, будь добр, расскажи нам о вашем путешествии в Ха-мерк, – строго сказал Таргал. – Только старайся ничего не упустить, любая деталь может оказаться важной.

Почувствовав упрек в голосе Таргала, Гил гневно сверкнул глазами. «Вот как! – подумал он. – Ну попробуй только сказать, что мы опять сделали не то. Ки-Энду жизнь свою отдал, чтобы убить Хумбу!»

Но тут подал голос Хейм-Риэл:

– Может быть, ты, Мирегал, расскажешь? Бывают случаи, когда эмоциональный женский ум точнее оценивает происходящее, чем рациональный мужской, и мне кажется, что это как раз тот самый случай.

– У Гила – рациональный ум? О, вы ошибаетесь! – сказала Мирегал. – Но все-таки лучше расскажу я, мне это легче…

Первое время все слушали молча, но Мирегал рассказывала с таким артистизмом, что слушателям трудно было сохранить благопристойный вид, они поневоле вовлекались в действие, многие вскрикивали от ужаса или смеялись от радости, когда героям в очередной раз удавалось спастись от какой-нибудь опасности. А когда Мирегал стала шипеть и. извиваться, изображая гулльские деревья, все так и покатились со смеху, К концу же рассказа мало кто из слушателей мог сдержать слезы. В зале воцарилась тишина.

Через некоторое время Мирегал сказала, обращаясь к дэвам:

– Теперь расскажите вы, что происходило здесь в эти дни. Как дела у наших друзей, оставшихся в Эллигате?

– О, у них все в порядке, – успокоил ее Хейм-Риэл. – Нидхаги больше не нападали. В Эллигате собралось большое войско, ворота и решетки приведены в порядок, стены укреплены новыми камнеметами. Гелас получил десять асгардских мечей. Так что о своих друзьях не беспокойтесь. Ио-Син-а-Хут и его новый мелх Ган-а-Ру пользуются всеобщим уважением. Балг обеспечивает войску бесперебойное трехразовое питание, Эалин заправляет всеми делами в госпитале…

– Эалин… Не говорите ей пока ничего, ладно? – попросил Гил.

– Хорошо… – сказал Хейм-Риэл после неловкой паузы. – Я еще должен рассказать вам о том, что произошло в Асор-Гире. Когда мы прибыли туда шесть дней назад, положение было очень тяжелым. Нидхаги ворвались в город и захватили почти все правобережье. Кроме того, им удалось переправиться через Энсингел к северу от Асор-Гира. Еще немного, и армия Бел-Хемаха была бы окружена. Мы, признаться, ожидали, что одного нашего появления будет достаточно, чтобы обратить нидхагов в бегство, но не тут-то было. Они стали отчаянно сопротивляться. Видно, туны пригрозили им чем-то пострашнее, чем смерть от наших мечей. Началась битва. Нас было чуть больше сотни, из них тридцать дэвов, остальные люди. В открытом поле мы довольно легко одержали победу, – кстати, Халгат сражался отважно и показал себя настоящим героем, но на улицах города дела пошли хуже. Нидхаги разбежались по закоулкам, к тому же из Леса подходили все новые вражеские полчища. Бой затянулся. За четыре дня мы так и не смогли очистить Асор-Гир от нидхагов. Отступая, они крушили все подряд. И вдруг на пятый день ушли обратно в Лес…