Текст книги "Оборотни"

Автор книги: Александр Барышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Вот характерное признание американского еженедельника «Ньюсуик»: «Американские официальные лица заявляют, что ядро руководителей «эскадронов смерти» составляет небольшую часть вооруженных сил, но что замкнутость офицерского корпуса позволяет им действовать безнаказанно».

«Тихие американцы» в Сан-Сальвадоре

«…И познайте истину, и истина сделает вас свободными». Эти слова из евангелия от Иоанна выбиты на мраморной стене в вестибюле главного входа в штаб-квартиру американского шпионского ведомства в Лэнгли. По замыслу оформлявших «врата» в здание, где находится «святая святых» разведывательной сети, которой Вашингтон опутал большую часть мира, приведенное изречение, видимо, должно убеждать посетителей, что многочисленный разветвленный аппарат Центрального разведывательного управления США призван только «познавать истину», что он денно и нощно озабочен лишь одним – получать разведывательную информацию, которая обязательно будет служить свободе. (И здесь не обошлось без лицемерия.)

Действительно, по уставу ЦРУ, принятому в 1949 году, в его задачи входит представление различных сведений высшему руководству США о деятельности иностранных государств на основе данных, добытых как легальным, так и нелегальным путем. И сведения эти американские «рыцари плаща и кинжала», конечно, ищут, рыская по свету, «всеми дозволенными», а в основном недозволенными средствами, идя на нарушение суверенитета, на подкуп, шантаж, и отнюдь не «во имя мира», а наоборот.

Что же касается таких стран, как Сальвадор, где у власти находятся самые верные сатрапы, то в Белом доме знают об их делах больше, чем иные обитатели правительственных кабинетов этих стран. Всю требуемую информацию американской администрации всегда представляли вызываемые время от времени «на ковер» в Вашингтон президенты и другие высокопоставленные гражданские и военные чины.

Впрочем, с их стороны каждый раз это было не бог весть какой услугой. И без них обосновавшиеся во всех звеньях сальвадорского правительственного и репрессивного аппарата многочисленные сотрудники ЦРУ, похожие на собирательный образ описанного Грэмом Грином «добродетельного тихого» американского дипломата Пайла, осуществлявшего агрессию во Вьетнаме, беспрепятственно добывали и обобщали все необходимые сведения в более чем достаточном количестве. Территория Сальвадора сейчас известна в Пентагоне не хуже, чем любой из американских штатов. А досье, имеющееся в Лэнгли на каждую сальвадорскую «персоналию», – более объемистое, чем их «личные дела», хранящиеся в архивах правительственных учреждений Сальвадора. И нет таких государственных секретов в этой стране, таких тайн «сан-сальвадорского двора», о которых не знали бы в деталях на берегах Потомака.

Более того, как свидетельствовал уже упоминавшийся нами А. Найрн, сами сотрудники сальвадорских разведывательных органов находятся на «иждивении» у их американского «старшего брата». Они регулярно получают от ЦРУ сведения о деятельности лиц, которыми интересуется сальвадорская охранка. «Информация ЦРУ, в том числе магнитофонные записи разговоров, фотографии, – сказал один из чинов сальвадорской охранки, – дают нам возможность совершенно точно знать, кто есть кто и что он делает». Значительная часть архивов Национального полицейского центра анализа и исследований состоит из материалов, подготовленных ЦРУ. На основе этих архивов и доносов о слежке за тем или иным подозреваемым лицом составляются списки людей, подлежащих тайному уничтожению^{5}.

Они направляются в отделы разведки полиции, министерства финансов и национальной гвардии.

Нет! Не «информация своего правительства» – главное в деятельности американских «тихих пайлов» в таких странах, как Сальвадор, а работа по организации террора и руководство местным репрессивным аппаратом. Сенатская комиссия конгресса США во главе с Черчем еще в 1976 году отметила: «Тайные операции занимали главное место в деятельности ЦРУ на протяжении большей части истории в ущерб выполнению задачи по сбору и оценке разведывательной информации». Это подтвердил и бывший американский разведчик Ф. Эйджи в своей книге «Грязная работа». Он писал: «Сегодня, несмотря на все последние реформы, ЦРУ осталось главным образом организацией действия – именно действия, а не просто сбора информации. Операции, проводимые ЦРУ, содействуют установлению стабильности посредством оказания помощи местным правительствам в деле создания сил безопасности (особенно полицейских, но также вооруженных сил) и подавления крайне левых элементов. Этим мы, собственно, и занимаемся, то есть создаем силы безопасности и подавления, ослабляем и уничтожаем крайне левые силы».

Известно, что только за последние 20 лет ЦРУ провело в мире около 900 крупных террористических операций, совершило несколько тысяч покушений и убийств.

С приходом Рейгана Белый дом утвердил для ЦРУ план, который предусматривал небывалую активизацию деятельности этого ведомства в Центральной Америке. Был увеличен и продолжает возрастать персонал отделений этого ведомства в центральноамериканских странах, который нацеливается на проведение политических и «полувоенных» подрывных операций.

Большое внимание в Лэнгли стали уделять организации индивидуального террора в Сальвадоре и во всем центральноамериканском регионе, поскольку с конца 70-х годов он превратился в «горячую зону». Было решено расширить географические границы «Операции Кондор» и на Центральную Америку.

«Операция Кондор» – назвали одну из самых засекреченных террористических организаций, действующих в Западном полушарии, сколоченную ЦРУ в середине 70-х годов. Хищная горная птица, обитающая в странах Кордильер, именем которой назвали эту организацию, – сущий голубь по сравнению с наемными убийцами и их руководителями, объединившимися в «Операции Кондор», ставшей для Латинской Америки своеобразным «интернационалом смерти». Он координировал деятельность секретных служб латиноамериканских стран. Ему поручили сбор, обмен и хранение разведывательных сведений о левых силах этих стран.

В рамках «Операции Кондор» был сформирован самый засекреченный отдел, названный «третьей фазой». Первоначально этот отдел организовал охоту за эмигрировавшими из стран с диктаторскими режимами прогрессивными политическими и общественными деятелями, чтобы пресечь возможные разоблачения. Но вскоре он занялся ликвидацией неугодных властям лиц и в самих этих странах. Делается это, как правило, в контакте с доморощенными специалистами в области «мокрых дел», – местными «эскадронами смерти». ЦРУ, покрывающее большую часть расходов этой преступной деятельности, осуществляет политическое и организационное руководство ею, утверждает террористические операции, списки жертв.

Как и во всех других странах, в Сальвадоре американские «пайлы» гнездятся под крышей посольства США. Здесь находится так называемая «станция» (отдел, координирующий всю их работу в стране пребывания). «Станцией» ведает отдел Западного полушария ЦРУ, и она подчиняется службе секретных операций оперативного управления этого ведомства. Начальник «станции» входит в штат посольства и считается политическим советником посла. Состоящий при нем штат опирается на засекреченные базы и отдельных агентов на местах в главных городах страны. Эти базы прикрываются целым набором безобидных различных государственных и общественных организаций США – Управление международного развития, Американский институт свободных профсоюзов, Летний лингвистический институт и т. д.

Если число пентагоновских советников, как говорилось выше, ограничено конгрессом 55, то предела численности сотрудников ЦРУ в Сальвадоре никто не устанавливал. Только опубликованный журналом «Собераниа» список тех агентов, которые действуют под маской дипломатов, включил около тридцати человек. Это начальник «станции», его заместители, помощник начальника и его секретари. Помимо «дипломатов» на этом поприще подвизаются сотрудники Управления международного развития и ТЕЛЕКОМ (связисты).

Многие агенты ЦРУ действуют, прикрываясь журналистскими удостоверениями, под видом бизнесменов, преподавателей, ученых. Еще при Кеннеди Сальвадор был наводнен людьми ЦРУ из пресловутого «Корпуса мира». Они представлялись лингвистами, страховыми агентами, собирателями фольклора. В Сальвадор засланы сотни американских гражданских «советников» и «специалистов», имеющих опыт, побывавших во Вьетнаме и других странах Юго-Восточной Азии. Вместе с ними действуют выкормыши ЦРУ из числа кубинских «гусанос», фашистов Чили, головорезов из Гватемалы, Уругвая, Гондураса…

Чтобы не одним делать грязную работу, тем более что ее в Сальвадоре очень много и без подручных не обойтись, американцы берут под контроль весь сальвадорский репрессивный аппарат, все его звенья без исключения. При этом соблюдается определенное разделение труда – вооруженные силы в основном находятся в ведении Пентагона. «Делянка» ЦРУ – резидентура и местные разведывательные органы.

Главное место в системе последних занимает АНИ (Агентство национальной информации) с отделениями в департаментах Сан-Висенте и Ла-Уньон. Это контрразведывательная организация. Она была создана под руководством ЦРУ около пяти лет назад, и ЦРУ до сих пор ее финансирует и контролирует. Предшественником АНИ было «АНСЕСАЛ», о котором говорилось выше. До этого действовало так называемое Национальное агентство телекоммуникаций (АНТЕЛ). АНТЕЛ фактически являлось центром военной разведки. И как это характерно для многих других стран Латинской Америки, его сотрудники были своими людьми в конторах скандально известной и зловещей американской «Интернэшнл телефон телеграф».

Уже этот орган стал фактическим филиалом ЦРУ. С появлением «АНСЕСАЛ» такое положение укрепилось. Агенты ЦРУ в нем готовили личный состав, давали консультации, осуществляли руководство отдельными операциями. На совести американских консультантов в «АНСЕСАЛ» – сотни истязаний и убийств.

После военного переворота в октябре 1979 года столь одиозный орган было решено закрыть. Однако выпестованные с помощью американцев его кадры вскоре составили костяк новой организации – АНИ, которая в еще большей степени связала ЦРУ со всем репрессивным аппаратом в Сальвадоре.

Над входом в ощетинившееся антеннами новое здание АНИ, находящееся в сальвадорской столице рядом с фешенебельным кварталом Колонна Сан-Франсиско по соседству с генеральным штабом, конечно, следовало бы повесить известную эмблему ЦРУ – хищного орла. Ведь ЦРУ – это не что иное, как «холдинг компани» АНИ. Мне кажется, именно этот термин очень точно отражает суть взаимоотношений ЦРУ с АНИ и их цель, хотя речь идет не об экономике. Английские слова «холдинг компани» означают акционерную компанию, использующую свой капитал для приобретения контрольных пакетов акций других компаний с целью установления господства и контроля над ними. Именно так строятся отношения ЦРУ с АНИ, которое стало просто филиалом шпионского ведомства США с сальвадорской вывеской. Отделы АНИ укомплектованы, помимо сальвадорцев, работниками ЦРУ, главным образом кубинскими контрреволюционерами. Их испанский язык и южноамериканский вид позволяют маскировать американских граждан в работе этих отделов.

АНИ работает в тесном контакте с двумя особыми отделами объединенного генерального штаба – вторым и пятым. Эти отделы – не только центры пыток. Американская газета «Крисчен сайенс монитор» писала, что именно в этих отделах штаба сосредоточена большая часть деятельности по руководству «эскадронами смерти» и именно через это звено сотрудники ЦРУ выходят на прямые контакты с главарями «эскадронов», инструктируют их.

Делать это, конечно, стараются скрытно. Гражданский сальвадорский чиновник, конфиденциальный корреспондент газеты «Крисчен сайенс монитор», рассказывал о тайных вечерних встречах парней из Лэнгли с субъектами из «эскадронов смерти». Одно время они проходили с участием сотрудников американского посольства в находящемся неподалеку цветочном магазине. Этот конфиденциальный корреспондент получал сведения от высокопоставленных сальвадорских военных, с которыми он поддерживал тесные связи, от одного хорошо осведомленного гражданского сотрудника объединенного генерального штаба и от некоторых своих близких друзей. Среди них были и те, кого пытали в застенках штаба. Они рассказывали и о тех, кто умер под пытками. Информатор «Крисчен сайенс монитор» свидетельствовал, что АНИ участвует и в таких традиционных для «эскадронов смерти» операциях, после которых люди просто «исчезают». В ходе таких операций жертву похищают, зачастую прямо из дома, убивают, а затем тело бросают в море или в каком-нибудь глухом отдаленном районе. По его словам, это не обязательно люди, придерживающиеся левых взглядов. Он назвал в качестве примера одного видного сальвадорца умеренных политических взглядов, которого схватили силы безопасности. Впоследствии, когда ему удалось встретиться с этим человеком, оказалось, что тот не выдержал пыток и психически был низведен «до уровня ребенка».

Почему эти сальвадорцы, которых американская газета охарактеризовала как придерживавшихся сугубо консервативных взглядов, решились открыть корреспонденту хоть часть тайны, выступить с подобными разоблачениями? Как заявили они сами, они боятся «возможности прихода к власти коммунистов, если в политико-военную структуру Сальвадора не будут внесены крупные коррективы». Убедившись лично на основе информации, полученной из первых рук, в том, что именно ЦРУ США закулисно руководит «эскадронами смерти» – и через АНИ, и через генштаб, и через руководство полиции и национальной гвардии, – они хотели бы, чтобы эта деятельность была как-то ограничена. «Какие вы, американцы, странные, – с горечью недоумевал один из высокопоставленных сальвадорских чиновников, не одобрявший разгул террора в стране. – С одной стороны, вы присылаете сюда своего вице-президента, чтобы взять под контроль «эскадроны смерти», а с другой – сами помогаете им».

Заметим, не только помогают, но и пытаются внедрить в их рядах, так сказать, «научную организацию труда». Инструктируя подопечных головорезов, ЦРУ стремится сделать террор не бессистемным, к чему склоняются иногда прямые террористы, а более точно нацелить его на определенные мишени, на лиц, неугодных американскому империализму. «Мы действовали по письменным приказам, – вспоминал один из национальных гвардейцев с 15-летним стажем в беседе с Найрном и принимавший участие в операциях «эскадронов смерти». – Мы получали имена и адреса вместе с приказом захватить названных лиц, выбить из них показания, а затем убить». После этого все они отчитывались перед высшими звеньями репрессивной системы. А те регулярно докладывали в посольство США, которое делало вид, что ему ничего не известно.

Нет! «Тихие американцы» прекрасно осведомлены о всех оборотнях, выступающих в «эскадронах смерти», особенно об их руководителях. На каждого из них заведено досье, содержащее сведения о личной и семейной жизни, об официальных и дружеских связях, о склонностях. Все, что поможет оказать на них, если будет необходимо, давление.

Рядовые громилы из «эскадронов смерти», конечно, нужны ЦРУ. С ними ведется напрямую или через посредников постоянная работа. Однако первостепенное внимание уделяется главарям. В архивах ЦРУ собрано много информации о мерзавцах и в штатском, и в мундирах. При всем разнообразии они во многом похожи друг на друга: патологически жестокие, жадные до подачек, трусливые, нередко грызущиеся друг с другом, как пауки в банке и, как правило, в той или иной степени страдающие паранойей пещерного антикоммунизма.

Похожи одна на другую и их биографии, послужные списки, в которых неизменно фигурирует работа на Лэнгли. Вышеупомянутый генерал Медрано, например, помогавший американцам создавать «эскадроны смерти» в Сальвадоре, не скрывает, что он получал деньги от сотрудников ЦРУ. Бывая в Вашингтоне, он всегда посещал его штаб-квартиру, где, по словам генерала, «получал консультации». В июле 1968 года президент Джонсон наградил Медрано серебряной президентской медалью – одним из высших знаков отличия в Соединенных Штатах – за «достойную похвалы службу». Именно в те годы в Сальвадоре прошла волна жестоких репрессий и создавался костяк «эскадронов смерти». Тогда же ЦРУ создало для сальвадорской разведки сеть осведомителей, поставило специальное электронное досье на оппозиционеров и различное оборудование для пыток.

Жалуют в ЦРУ и лиц в цивильных костюмах, предпринимателей, государственных служащих. Примером может служить также упомянутый нами банкир Алваро Маганья, избиравшийся на пост временного президента Сальвадора. Имея прочные деловые связи с американскими монополиями, Маганья как маститый сальвадорский политик состоит в ЦРУ на особом учете. Его сотрудничество с Лэнгли и одновременно с Пентагоном началось уже вскоре после окончания второй мировой войны. Тогда еще молодой, он обратил на себя внимание американской разведки и был определен на учебу в одну из разведшкол на военной базе США в Италии. Именно Маганья впоследствии, когда он стал важным человеком в политических салонах Сальвадора, помог ЦРУ создать разветвленную сеть агентов и внедрить их в ключевые звенья сальвадорского государственного и военного аппарата. Однако наиболее колоритная фигура среди всех, с кем ЦРУ пришлось иметь дело в Сальвадоре, пожалуй, д'Обюссон, вобравший в себя все отвратительное и гнусное, характерное для сальвадорской реакции. Но о нем разговор особый.

«Неистовый Боб», «сальвадорский Муссолини», «патологический убийца»

«Неистовым Бобом» окрестили 45-летнего отставного майора Роберто д'Обюссона в кругах самой оголтелой сальвадорской реакции. «Сальвадорским Муссолини» назвал его французский еженедельник «Вандреди-самди-диманш». Как «патологического убийцу» охарактеризовал его бывший посол США в Сальвадоре Уайт. И то, и другое, и третье определения в одинаковой степени подходят к этому правофланговому в лагере сальвадорских «ультра». Если персонифицировать сальвадорский фашизм, то в первую очередь говорить, несомненно, следует о д'Обюссоне.

Предок этого истеричного непредсказуемого деятеля сальвадорской политической арены был французом. Еще в прошлом веке он приехал в Панаму на строительство канала. Но французская кровь не вызывает, как видно, нежных чувств у д'Обюссона к земле его прародителей. Он ненавидит Францию и Париж. По его словам, это «грязная страна, в которой нет порядка».

Приход социалистов к власти во Франции только усилил его презрение к этому «подрывному государству, которое превратилось в колонию русских».

Отец д'Обюссона служил в электрокомпании. Его семья считалась весьма богатой. Родители, натерпевшиеся страху во время народного восстания 1932 года, воспитывали сына в духе ненависти к беднякам. Они больше всего боялись «красных и сторонников раздела всех богатств». Вспоминая о крестьянском восстании 1932 года, они вдалбливали в голову маленькому Бобу, что все его участники это – «негодяи-большевики» и что самый главный «злодей» – вождь сальвадорских крестьян коммунист Фарабундо Марти. С тех пор одно упоминание этого имени приводит д'Обюссона, ставшего махровым фашистом, в бешенство.

Не в меру тщеславный Роберто уже с юношеских лет мечтал о блистательной военной карьере. В 15-летнем возрасте он поступил в военную школу и закончил ее в двадцать лет. Однако армейский офицер из него не вышел. Мешало слабое физическое развитие. Да и склонность-то у него проявилась очень рано не к профессии военного, а к работе в охранке. Там он начал свою лихую карьеру. Там появились первые записи в его послужном списке.

Еще молодым офицером д'Обюссон отличается изуверской изощренной жестокостью и, войдя в доверие к тогдашнему диктатору генералу Молине, поступает на службу в органы безопасности. Здесь он показывает себя очень способным учеником. Быстро приобретает профессиональные навыки по расправе с инакомыслящими. Семейное воспитание в сочетании с садизмом, свойственным с детских лет, позволяет ему быстро выдвинуться среди «коллег» по кровавому ремеслу. Он стал совершенствовать механизм пыток и допросов с пристрастием. На охоту за оппозиционерами, эмигрировавшими из страны, его даже иногда посылали в Европу. В 1974 году он побывал в Лондоне и Париже. Рвение молодого палача начальство оценило по заслугам. Для продолжения теперь уже «специального» образования его направили в Вашингтон, где он стажировался в полицейской академии, затем в соответствующие американские учреждения на Тайване, в Панаму (там его обучали антипартизанской войне советники из США), в Уругвай. В Уругвае он повышал свой профессиональный уровень под руководством печально знаменитого американского специалиста по пыткам Митриони и установил тесные дружеские связи с подобными ему «мастерами дыбы».

Весьма быстро д'Обюссон дослуживается до поста шефа политической полиции. Потом следует непродолжительный период службы в качестве начальника отдела печати национальной гвардии, после которого он был назначен заместителем командира специального подразделения «АНСЕСАЛ», занимавшегося сбором сведений о противниках режима.

После свержения в октябре 1979 года диктатора Карлоса Ромеро д'Обюссон ушел в отставку, поскольку ему показалось, что «новое правительство имеет слишком левую ориентацию». Именно в это время вместе со своими друзьями из службы безопасности он наладил связи с существовавшими «эскадронами смерти» и создал целый ряд новых полувоенных правоэкстремистских групп. Вскоре д'Обюссон становится негласным руководителем «эскадронов смерти», их идеологом, связующим звеном между ними и всеми правыми политическими группировками в стране.

Еще раньше д'Обюссон числился в друзьях у магистра итальянской военно-фашистской ложи П-2 Личо Джелли, от которого получил большие партии оружия. В 1982 году он решил было не ограничивать свою деятельность национальными рамками, заявил о себе как об антикоммунисте международного масштаба, явившись автором инициативы, одобренной IV конгрессом Латиноамериканской антикоммунистической конфедерации, по созданию «вооруженного континентального легиона» для борьбы с революционным движением.

Контакты д'Обюссона с ЦРУ осуществлялись через шефа полиции министерства финансов полковника Николаса Каррансу, получавшего, как писала газета «Филадельфия энкуайтер», от хозяев Лэнгли «жалование» в размере 90 тысяч долларов в год. Сколько выделялось тогда из кассы ЦРУ «неистовому Бобу», пока неизвестно. Но зато известно, что на выдачу солидных единовременных пособий ему не скупилась осевшая в Майами сальвадорская олигархия.

Сложилось так, что в результате развития событий после переворота в октябре 1979 года реакционно настроенные предприниматели, включая и крупных, несколько утратили контроль над госаппаратом, где на первых ролях оказались представители военщины. Да и сам офицерский корпус все больше обретал черты в определенной степени автономного политического организма.

Чтобы занять вновь лидирующее место в сальвадорской политической системе, этим кругам потребовалась собственная политическая организация, имеющая военизированный характер, то есть фактически вооруженная партия. Их старая традиционная Партия национального примирения этому требованию уже не отвечала. Фигура д'Обюссона, выходящего на целую сеть правоэкстремистских банд и на часть правых секторов в армии, с его политическими амбициями и фашистским мировоззрением, как нельзя лучше соответствовала их интересам.

Уловив, что от него требуется, д'Обюссон осенью 1981 года и сколотил АРЕНА («Революционный националистический альянс»), ставший авангардом сальвадорской реакции, располагающим своими нелегальными вооруженными силами – «эскадронами смерти».

Д'Обюссон создавал эту партию на основе своей полуподпольной организации и дал ей претенциозный девиз: «Свобода пишется кровью».

В переводе с испанского языка аббревиатура АРЕНА – песок. Но не на песке строилось здание этой партии. Деньги на ее создание (полная аналогия с нацистской партией Гитлера) дали представители кофейных магнатов, пережидающие «смуту» в Майами, и созданный олигархией так называемый Производственный альянс. Этот альянс, повесивший на себя вывеску «организации мелких предпринимателей», на деле стал союзом средних и крупных капиталистов Сальвадора, входящих в Национальную ассоциацию частных предпринимателей.

Идеология новой политической партии определялась социально-политическим консерватизмом, крайне правым национализмом, воинствующим антикоммунизмом, приверженностью к индивидуалистическому духу частного предпринимательства. Социальную базу, помимо крупных капиталистов, составляли землевладельцы, интересы которых могут быть ущемлены аграрной реформой, часть средних предпринимателей, уповающих на силу, чтобы покончить с «хаосом», мелкая буржуазия, мечтающая о «сильной личности».

Д'Обюссон стремился завоевать власть не только с помощью политической партии. Еще в мае 1980 года он участвует в заговоре против хунты. Его арестовали. Однако он отделывается легким испугом и оказывается через неделю на свободе. Если бы против хунты обнаружили заговор левонастроенных офицеров и политиков, в их судьбе можно было бы не сомневаться: вряд ли кто из них остался бы жив. Попытки же д'Обюссона сдвинуть правую хунту еще правее посредством заговора были признаны не более чем «шалостью».

«Мятежный майор», с головой окунувшись в политическую деятельность, становится через год организатором нового заговора. И опять по ходатайству его друзей в высших эшелонах военной власти к нему проявляют снисходительность. Некоторое время он жил в Гватемале в поместье одного из своих друзей – до сентября 1981 года. Потом вернулся в Сальвадор для продолжения активной борьбы на политической арене, когда по вашингтонским сценариям стали организовываться следующие одни за другими выборные фарсы.

В качестве противовеса «умеренному» лидеру правых христианских демократов Дуарте он вскоре становится ключевой фигурой внутриполитических схваток в проходивших тогда выборах в Конституционную ассамблею, которой предстояло разработать новую конституцию.

На этих выборах он победил, объединив всех ультраправых, и решил, что пришел его «звездный час». Став «господином председателем Конституционной ассамблеи», «неистовый Боб» по настоянию американских советников повел себя поприличнее. Ведь ему и другим правым деятелям, связанным с «эскадронами смерти», весьма четко дали понять, что для сохранения американской помощи Сальвадору на прежнем уровне им следует «действовать более разумно». Руководитель АРЕНА стал спокойным, терпеливым к другим партиям из лагеря правых, объявил себя даже «демократом», согласился сотрудничать с христианскими демократами, хотя бы для того, чтобы поручить им, как он заявил своим приверженцам, «руководство канализацией Сан-Сальвадора».

Новую величину первой категории на политическом небосклоне Сальвадора отличали не только жестокость, но и поразительное лицемерие. Это нашло отражение даже в убранстве его личного кабинета, стены которого украшают фотографии его кумира – обер-палача чилийского народа Пиночета и… распятие. Распятие в кабинете у человека, называющего в своем кругу священников «главными подонками»! По указанию д'Обюссона его «эскадроны смерти» как-то забросали бомбами жилые дома священников ордена иезуитов.

Как пытались убедить многие сальвадорские газеты, д'Обюссон – благочестивый человек, глубоко верящий в бога. Правда, в церкви он никогда не бывает. Боится возмездия за убитого по его указанию архиепископа Ромеро. «Неистовый Боб» вообще очень боится за свою жизнь. Из осторожности он старается не приезжать туда, где его ждут заранее. Все входы и выходы здания, где ему приходится выступать, блокируются. Ездит он в бронированном лимузине-крепости. Везде его сопровождает отряд вооруженных до зубов телохранителей, громил из числа бывших уголовников. Он старается не снимать пуленепробиваемый жилет. Даже спит, не расставаясь с револьвером 38-го калибра. Играя на публику, чтобы как-то очеловечить себя в глазах сальвадорцев, лидер сальвадорских фашистов при случае показывает себя добродетельным семьянином, любящим жену Иоланду и своих четырех детей («Единственные люди, с мнением которых я считаюсь», – говорит он о них). Это, конечно, не мешает ему закрывать глаза на то, как головорезы из его «эскадронов смерти» отсекают головы ребятишкам в сальвадорских деревнях.

Когда д'Обюссон публично обвиняет кого-либо в «связях с коммунистами», это равносильно вынесению смертного приговора. Однажды в его выступлении по телевидению был подвергнут резкой критике один из ведущих христианских демократов Марио Самора. Д'Обюссон обвинил его в том, что он коммунист. Через несколько дней неизвестные лица убили Самору. (Брат Саморы Рубен, тоже христианский демократ, является ныне одним из руководителей РДФ.)

У д'Обюссона отличная память. Он знает наизусть имена всех активистов, убитых его «эскадронами смерти», ведет свою собственную «бухгалтерию» на этот счет и разрабатывает планы дальнейшей работы.

Человек с гипертрофированным честолюбием, мечтавший в годы службы в армии о генеральских эполетах, а потом, став гражданским лицом, – о ленте президента республики, он не пожелал примириться с ролью политического противовеса лидеру христианских демократов Дуарте. Ему надо было «положить его на лопатки».

С начала 1982 года стали полностью проявляться его способности политического демагога. Худощавый, с колючим, недоверчивым, злобным взглядом, похожий на провинциального парикмахера или на эстрадного певца в третьеразрядном ресторане, свои выступления он тщательно готовил и репетировал, наподобие Геббельса, перед зеркалом, отрабатывал необходимые жесты.

Краснобайства д'Обюссону, как и его более масштабному историческому прототипу, было не занимать. В ходе предвыборных кампаний, борясь с Дуарте, он всегда гарантировал победу над партизанами «в течение трех месяцев после прихода к власти, с американской помощью или без нее». (Последнее было явно рассчитано на то, чтобы сыграть на антиамериканизме сальвадорцев.) Как это типично для фашистских бонз, он обещал оживить национальную экономику, предоставить всем работу, создать «высокоорганизованное общество, в котором те, кто знает, как работать… и те, кто дает работу», будут сотрудничать в созданных АРЕНА организациях. На предвыборных митингах д'Обюссон даже Дуарте называл «агентом международного коммунизма» и утверждал, что его политика «равнозначна марксизму-ленинизму». Вот некоторые образчики пропагандистских излияний «неистового Боба», которые дают какое-то представление о его «символе веры»: