Текст книги "Ловчила"

Автор книги: Александр Чернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Я подумаю насчет ключей, Олег, – пообещал Нечаев. – А сейчас, извините, меня Ольга зовет, – и он скользнул в кухню.

Берикова встретила своего суженого лучезарной улыбкой.

– А твои гости милые люди, – сказала она игриво. – Они мне очень нравятся. И вообще, сегодняшний вечер, мне кажется, удался.

Белокожая, стройная, длинноногая, с красивыми руками, гордо посаженной головой, с лицом, отличающимся утонченностью черт, Берикова напоминала ожившую фарфоровую статуэтку – легкую, хрупкую, изящную, и порой, глядя на Ольгу, Нечаеву не верилось, что сердце этой обворожительной женщины принадлежит ему. "Нет, она слишком хороша для меня, – снова невесело подумал Виктор. – И конечно же женитьба на ней – мезальянс.

– Я рад, что тебе нравится сегодняшняя вечеринка, – отогнав назойливую мысль, сказал он. – Надеюсь, и следующая пройдет не менее интересно. Могу чем-нибудь тебе помочь?

Наливая в большой фарфоровый чайник кипяток, Ольга ответила:

– Можешь. Отнеси в зал чайник и чашки. Будем накрывать "сладкий" стол.

Нечаев взял чайник, обогнул громадный холодильник и направился по коридору.

В зале гости все еще отплясывали, и больше всех старался Саша. Воспользовавшись моментом пока отсутствовал директор, он, очевидно, успел-таки хлебнуть лишку и сейчас выкидывал такие коленца, что им вполне мог бы позавидовать иной пациент психиатрической клиники, заглянувший на дискотеку.

Саша не был законченным алкоголиком. Он мог не пить месяц, два, а то и более, но за это время его кровеносная система начинала чувствовать острый спиртовый голод, и стоило ему выпить хоть рюмку водки, как Саша, что называется, срывался. Тогда он брал у директора отгулы и насыщал свой организм алкоголем. Через три дня система была до отказа заполнена и Саша возвращался в магазин хмурым, злым и разбитым. Два дня спустя он приходил в норму, а через пару-тройку месяцев цикл повторялся. На работе его профилактические дни особо не отражались, специалист Саша был классный, поэтому начальство его терпело.

Оберегая чайник, от мелькавших в воздухе рук и ног, Нечаев протиснулся сквозь танцующих, поставил на стол чайник, и вернулся в коридор. Директор уже покурил и в кухне беседовал с Ольгой. Виктор шмыгнул в туалет.

В небольшой, освещенной мягким светом кабинке стены были выложены черно-белым, ужасно дорогим кафелем, а пол метлахской плиткой. Овальное, разукрашенное цветами чудо, с толстым пушистым ковриком вокруг него, было произведением искусства, вызывало восторг и смущение. Не каждый решиться использовать эдакую красоту по назначению. И вот в этом, – язык не поворачивается назвать отхожем месте – назовем, дамской комнате, куда не постеснялась бы войти королева, благоухание освежителя перебивал запах гари. Самой банальной гари, неизвестно как и с какого пепелища просочившейся в кабинку. Непорядок.

Нечаев вышел из туалета и в коридоре столкнулся с Ольгой. Она несла поднос с громадным тортом, разукрашенным разноцветным кремом и множеством завитушек.

– Ты не перестаешь меня удивлять! – пораженный кулинарным дивом на подносе, восторженно сказал Виктор. – Неужели это творенье твоих рук дело?

– Ну да! – озорно тряхнув рыжей челкой, насмешливо ответила Берикова. – Если бы я еще и торты пекла, мне бы цены не было. Нет, Витенька, торт мне испекли на заказ. И между прочим, – хозяйка понизила голос и с плутоватым видом сообщила: – Все то, что ты видел на столе, тоже не я готовила, но об этом молчок. А помогала мне моя домработница. Она так же убирает в квартире, стирает, ходит за продуктами на базар. В общем все хозяйство на ней… Держи-ка! – и Ольга всучила Нечаеву поднос.

– Где-то что-то горит, – вышагивая с подносом впереди Бериковой, будто участник конкурса на звание лучшего официанта страны, сообщил Нечаев. – В твоем шикарном, пардон, туалете дым стоит столбом.

– Да-да, – с печальным выражением лица посетовала Ольга. – Опять бомжи в подвале огонь развели. Когда-нибудь эти бродяги спалят весь дом! Непременно нужно пожаловаться на них в ЖЭК. – Берикова ускорила шаг и, распахнув перед Виктором створку двери, громко объявила: – Дорогие гости! Просим всех к столу!

– Как?! Опять?! – воскликнула Людмила, на полутакте заканчивая адажио из балета "Лебединое озеро". – Сколько можно есть, Оленька? У вас все так вкусно, так вкусно! Но если я проглочу хоть кусочек торта, то обязательно лопну!

– Ты так думаешь? – с сомнением окидывая взглядом упитанную фигурку Люды произнес Нечаев. Глаза его смеялись. – А вот я уверен: если постараться, в тебя можно запихнуть еще ни один кусок торта, и не одну чашку чая.

Людмила всплеснула руками и с притворным возмущением воскликнула:

– Так он надо мной издевается! Он хочет сказать, будто я толстая!

– Ты аппетитная! – с выражением восхищения на лице заявил Нечаев. – И если бы у нас не было торта, то мы непременно съели бы тебя на десерт.

Комплимент Людмиле понравился. Она состроила Виктору глазки и потребовала, чтобы Саша убавил звук музыкального центра. Торт водрузили на середину стола и женщины захлопотали, накрывая стол к чаю.

Ольга Есеновна перехватила Нечаева в тот момент, когда он одевал туфли, собираясь выйти на улицу.

– Куда это ты? – удивилась она, задерживаясь в прихожей, со стопкой грязных тарелок в руках.

– Спущусь в подвал, разгоню этих бомжей, – заявил Виктор, очевидно, рассчитывая на то, что его инициатива будет одобрена хозяйкой дома.

Однако сумасбродство жениха не нашло должного отклика в душе невесты.

– Ты с ума сошел! – Берикова поставила на трюмо тарелки и отступила, выражая всем своим видом крайнюю степень недоумения. – Тебе-то какое дело? Пускай бомжами занимается управдом, ЖЭК, милиция, в конце концов! Неизвестно что у этих бродяг на уме. Убьют еще!

Но Нечаев, уже чувствуя себя хозяином, который несет ответственность за судьбу квартиры, был непреклонен.

– Спущусь и все!

Затея Виктора была глупой, и Ольга беспомощно оглянулась, не зная что предпринять, дабы урезонить строптивого жениха. К счастью, в прихожую вошел Кадамов и Берикова обратилась к нему, очень рассчитывая на поддержку директора.

– Олег Андреевич! – слегка повелительным, капризно-просительным тоном, какой может себе позволить хозяйка дома, проговорила Берикова. – Повлияйте, пожалуйста на своего подчиненного!

Взгляд у директора был туманнее запотевшего оконного стекла. Кадамов уперся рукою в стену и, с трудом сконцентрировав внимание на Ольге Есеновне, промычал:

– А в чем, собственно, дело?

С видом маленькой ябеды, жалующейся дяде на обидевшего ее глупого соседского мальчишку, Берикова поведала:

– Виктор вот собрался идти в подвал разгонять бомжей! Вы представляете?!..

Директор плохо представлял что собирается сделать Нечаев, он понял лишь одно: тот намерен выйти на свежий воздух, коего Кадамову не хватало, и неожиданно для Ольги заявил:

– И я пойду с Виктором, а заодно проветрюсь.

Виктор уже одел туфли и, зашнуровывая шнурки, насмешливо взглянул на Берикову.

– Теперь тебе нечего возразить, Оленька, – сказал он. – Теперь нас двое. А с двумя крепкими мужиками бомжам не совладать.

Не нашедшая в лице директора поддержки хозяйка дома совсем растерялась.

– Но вы же перепачкаетесь, мальчики! – привела она последний аргумент.

На что директор, пьяно ухмыльнувшись, возразил:

– Не будем мелочиться, Ольга! – и следом за Нечаевым шагнул за дверь.

В подъезде было прохладно, и Виктор пожалел о том, что не взял пиджак, а если честно, то он уже жалел и о том, что вообще решил отправиться в подвал.

"И в самом деле, какое мне дело до этих бомжей?" – думал он, шагая впереди директора, который спускался по лестнице с грохотом катящейся по булыжной мостовой колесницы. Возможно, будь Виктор один, он постоял бы на улице, остудил горячую голову, да и вернулся домой. Но в присутствии пусть хоть и пьяного директора мужская честь обязывала выполнить возложенную на себя миссию до конца.

Дождь хлестал с такой силой, что капли отскакивали от асфальта, будто горошины. За пеленой дождя, сквозь голые ветви деревьев, освещенные окна соседнего дома казались бледными размытыми пятнами. Воздух чистый, свежий, промытый дождем, мог опьянить трезвого и наоборот отрезвляюще подействовать на выпившего. Но вот небо треснуло, раскололось надвое ослепительной ломаной линией, и дождь пошел сплошной стеной. При вспышке молнии Нечаев успел разглядеть находившийся в двух шагах от него балкон и каменный мешок под ним с ведущими в подвал ступенями. Нечаев постоял немного под козырьком подъезда, дождался Кадамова и нырнул под балкон. Тяжелая железная дверь в царство бомжей поддалась лишь после того, как Виктор с усилием надавил на нее плечом. Тяжелый влажный воздух ударил в нос, Нечаев поморщился, однако перешагнул порог и тут же угодил в лужу. Крепко выругавшись, выбрался на сухое место и зажег спичку. Трубы, трубы, трубы. Большого и малого диаметра, с огромными вентилями и кранами, крашенные в синий и красный цвет, они вырастали из-под земли у входа в подвал и, разветвляясь, опутывали подземелье.

Кадамов вломился в двери подвала с шиком завсегдатая питейного заведения, зашедшего на огонек в очередной, встретившийся на пути кабак. Виктор подсветил ему спичкой, подошел к трубам и, вытянув шею, заглянул в туннель. Где-то в середине него горела электрическая лампочка, хотя к мрачному убогому антуражу подвала больше подошла бы лучина.

– Э-эй! Есть здесь кто-нибудь?! – громко крикнул Нечаев.

– Бомжи-и и бомжихи-и! – глумливо закричал Кадамов.

Нечаев недовольно скосил на шефа глаза, однако промолчал и прислушался. Ответом на дуэт подвыпивших сослуживцев была гробовая тишина. После еще одной попытки докричаться парочка пришла к выводу, что зря дерет глотки. Местные бомжи явно не собирались встречать непрошеных гостей хлебом и солью.

– Нужно идти к ним! – объявил директор, задрал ногу и попытался влезть на канализационную трубу. Однако он был так пьян, что это ему никак не удавалось.

Уговоры оставить затею ни к чему не привели. Кадамов твердо решил расквасить себе физиономию о систему канализации. Проклиная директора и его затею, Нечаев сам влез на трубу и стал осторожно двигаться по тоннелю.

К радости Виктора, вместо рисовавшейся в его воображении банды головорезов в подвале находился один-единственный бродяга. Худой и обросший, он сидел у тлеющего костра на драном матрасе и смотрел в пустоту. С ним-то уж в случае чего Виктор наверняка смог бы справиться.

– От твоего костра весь дом провонял дымом! – придавая своему голосу строгость, заявил Нечаев. – Долго это будет продолжаться?

Васька молчал. На его лице застыло отрешенное выражение. Таким образом он всегда отгораживался от людей, с которыми не хотел говорить.

– Чтобы завтра же тебя здесь не было! – ободренный тем, что ему не перечат, продолжил Нечаев. – Иначе тебе будет плохо!

Ноль эмоций. Очевидно, бомж считал ниже своего достоинства разговаривать с каким-то там фраером в белой рубашке и отутюженных брючках.

– Ты слышишь меня? Эй, ты! – теряя терпение, свирепо сказал Нечаев… Вдруг ему в голову пришла шальная мысль. Он понял, как можно избавиться от бомжа. Нечаев некоторое время вглядывался в лицо бродяги и неожиданно для себя миролюбиво предложил: – Выпить хочешь?

Предложение было неожиданным и для видавшего виды Васьки. Он медленно перевел удивленный взгляд на стоящего перед ним на трубе незнакомца, но промолчал и снова уставился в пустоту.

– Ну, чего там, Виктор?! – нетерпеливо крикнул директор. Его голос эхом прокатился по тоннелю.

– Все в порядке, сейчас возвращаюсь! – прокричал в ответ Нечаев и негромко сказал бомжу: – Жди гостинцев!

Он повернулся и стал удаляться по длинному узкому коридору.

Конечно, Васька ни на что не рассчитывал. Он уже укладывался спать, когда, к его изумлению, из черного квадрата шахты опустился и повис в воздухе пузатый целлофановый пакет. Бомж отвязал его и заглянул внутрь. Глаза разбежались. В пакете оказались полбутылки водки, нарезанная кружочками колбаса, ломтиками сыр, сало, в пластмассовых баночках салаты, голубцы и даже завернутый в бумажную салфетку кусочек торта.

Гости в доме Бериковой еще долго веселились и разошлись далеко за полночь. Виктор остался ночевать, а на следующий день на дверях подвала повис замок, и Васька в этих краях перестал появляться.

Глава первая

Месяц спустя ранним утром в квартире майора милиции Хвостова раздался телефонный звонок. Было воскресенье, и в этот день Хвостов рассчитывал как следует выспаться. Не получилось. Майор мгновенно открыл глаза, снял с аппарата трубку.

– Хвостов слушает! – Сна как не бывало.

– Доброе утро, Борис Егорович, – раздался в трубке приятный баритон помощника Хвостова лейтенанта Селиванова. – Выспались?

– Выспишься тут, – буркнул начальник. – Что у тебя, Женя?

– Ограбление магазина, Борис Егорович. Охранник убит.

Хвостов знал, что помощник этой ночью дежурил в ГУВД, однако спросил:

– Ты откуда звонишь?

– С работы, – голос у Селиванова был усталым. – Это дело начальник ГУВД поручил нам.

– Я так и понял. Приеду через полчаса, – букву "р" майор выговаривал с хрустом, будто разгрызал сухарик. Такой вот у него был дефект речи.

– Борис Егорович, товарищ майор, – заторопился Женя, очевидно опасаясь, что шеф положит трубку. – Наряд к выезду готов. Мы за вами заскочим. Пятнадцать минут на сборы вам хватит?

– Вполне.

Хвостов положил трубку, рывком сел на кровати и пригладил на голове ежик волос.

Между прочим, редкий случай, когда можно увидеть начальника отдела уголовного розыска по убийствам в одних, пардон, трусах. Майор был тощ, – скелет и тот кажется жирнее – но жилист и гибок. Его сутулую фигуру с непомерно длинными руками легко можно представить в тазобедренной повязке где-нибудь в джунглях, раскачивающуюся на лиане или взбирающуюся по стволу пальмы. Однако и в цирке, в трико, на трапеции или перекладине, он смотрелся бы ничуть не хуже. Но майор выбрал себе в качестве одежды милицейскую форму и об этом нисколько не жалел.

Хвостов нащупал на тумбочке рядом с телефоном свои неизменные оптические очки зеленого цвета и водрузил их на крючковатый нос. Предметы сразу же приобрели привычные очертания. Жена, оказывается, не спала. На ее лице ленивой кошечки возникло сочувствующее выражение.

– Опять на работу вызывают? – промурлыкала она, жмурясь от неожиданно заглянувшего в окно солнечного лучика.

Майор кивнул.

Нежась в постели, молодая женщина потянулась.

– Позавтракаешь сам, дорогой, ладно?

– Ладно! – Хвостов потрепал жену за щечку, быстро поднялся и направился в ванную.

Майор женился на Наденьке Кузнецовой, когда ей было восемнадцать, а ему тридцать. В то время, правда, он был лишь старшим лейтенантом. Хвостов любил Наденьку без памяти и относился к ней с нежностью и умилением. С годами чувства не иссякли, и вот даже сейчас по прошествии десяти лет, он все так же холил и лелеял женушку, как в первые месяцы после свадьбы, а порой испытывал к ней такие же отцовские чувства, как к двум своим хорошеньким дочкам – девятилетней Тане и шестилетней Леночке.

Хвостов побрился, оделся и едва успел откусить от бутерброда, как во дворе просигналила машина. Он выглянул в окно и помахал рукой, что уже идет. На ходу дожевывая бутерброд, выскочил из квартиры и спустился на лифте на первый этаж.

Старенький желтый "УАЗ" на фоне стоявшей рядом с ним яркой иномарки выглядел особенно жалко. Хвостов поздоровался с молодцеватым помощником и приветливо кивнул врачу-патологоанатому Ахмедовой.

– И тебя, Динара, вытащили из дому?

Сидевшая рядом с водителем в кабине врач развела пухлыми руками:

– Как видишь, без меня вам никак не обойтись!

– Так же, как и вам без меня, – пошутил Хвостов и, запрыгнув в машину, уселся рядом с экспертом Смысловым. – Мы все одной веревочкой повязаны. Верно, Владислав Николаевич?

Обрюзглый мужчина в штатском, пожимая руку майору, проворчал:

– Верно.

– Тогда, Алик, поехали! – приказал Хвостов шоферу.

"УАЗик" тронулся, и Женя уже на ходу захлопнул дверцу. Окон в салоне не было. Приспособленный для перевозки преступников отсек "УАЗика" погрузился в темноту.

Через пятнадцать минут команда Хвостова выгрузилась на широкой улице, по одну сторону которой расположились массивные многоэтажные здания старой постройки, по другую – небольшие современные коммерческие магазины. Проект был единым: на небольшом возвышении – в три мраморные ступеньки – бесконечный ряд магазинов и вдоль него выложенная плиткой такая же бесконечная полоса тротуара в десять метров шириной. Плитка выложена не везде: кое-где остались черные квадратики земли, из которых торчали невысокие декоративные деревья.

Нужный магазин Хвостов определил сразу: возле него стояла толпа зевак.

– "Бриллиант"! – прочитал майор витиеватые буквы и присвистнул: – Черт возьми! А магазинчик-то, ребятки, ювелирный!

– Вот-вот, – проворчал Смыслов. – Как пить дать, повиснет на тебе это дело!..

– Не каркайте! – прохрустел майор и твердым шагом направился к "Бриллианту".

Завидев милицию, толпа зевак расступилась, и команда Хвостова гуськом всосалась в магазин.

"Бриллиант" имел площадь не меньше ста квадратных метров и вполне оправдывал свое название: хрустальные люстры, мраморный пол, сияющие витрины, пластиковые стены.

При появлении группы Хвостова из угла магазина, где стоял кассовый аппарат, поднялись двое: смуглый узколицый милиционер и мужчина пенсионного возраста с обширной лысиной.

– Участковый инспектор старший лейтенант Саидов, – представился милиционер.

– Майор Хвостов.

– Вот, товарищ майор, – Саидов развел руки, будто пытался объять все пространство торгового зала. – Передаю вам магазин в том же состоянии, в каком принял.

Хвостов вопросительно посмотрел на лысого.

– Фефелев Анатолий Владимирович, – назвался тот. – Завскладом этого магазина. – Говорил мужчина басом, тоном солидного человека и невольно вызывал уважение. – В магазине много ценностей, – забубнил он, – и я, как материально ответственное лицо, считаю своим долгом следить за тем, чтобы ничего отсюда не пропало. Я верю в порядочность всех присутствующих здесь людей, но, тем не менее, не выйду из магазина до тех пор, пока вы не закончите в нем работу. – Воинственный и надменный вид мужчины подтверждал, что так оно и будет.

– Не возражаю! – тут же согласился Хвостов и кивнул Жене: – Лейтенант, организуй-ка двоих понятых и пусть вместе с гражданином наблюдают за происходящим… Где труп?

– Там! – откликнулся участковый и указал за одну из витрин.

– Владислав Николаевич, Динара! – громко позвал майор. – За мной!

Витрин было три. Они стояли независимо друг от друга у трех глухих стен, у которых находились несколько высоких стеклянных шкафов. Витрина справа, куда направились следователь, эксперт и патологоанатом, состояла из нескольких секций. Задние стенки секций откинуты, ящики, обитые изнутри черным бархатом, выдвинуты, в них явно не хватало кое-каких предметов. Шкафы грабитель тоже не обошел стороной, обобрал основательно, а в одном, очевидно второпях, даже разбил стекло и опрокинул полки.

Труп лежал за витриной в проходе, оканчивавшемся дверью в подсобное помещение. Это был крепкий мужчина лет пятидесяти, одетый в белую майку, легкую курточку и синие джинсы. Охранник лежал лицом вниз; мощный затылок проломлен; слева, там, где сердце, расплылось темно-красное пятно. Крови было немного – небольшая лужица на мраморном полу. В ней поблескивали осколки стекла.

– Приступайте! – скомандовал Хвостов и оглядел зал.

Женя уже привел понятых – ничем не примечательных мужчину и женщину. Они скромно сидели в уголке магазина и с любопытством осматривались. Фефелев важно прохаживался по залу. Одна нога, очевидно, у него побаливала, он выбрасывал ее далеко вперед, будто цирковая лошадь. Женя и участковый стояли у стены и тихонько переговаривались.

– Кто обнаружил труп? – обращаясь к ним, прокаркал майор.

Однако ответил Фефелев:

– Я.

– Вот и отлично! – чему-то обрадовался Хвостов. – Где мы можем побеседовать?

Завскладом перестал гарцевать, "осадил".

– Я думаю, в кабинете директора. Там нам никто не помешает.

Хвостов поднял с полу свой кейс, демонстрируя готовность отправиться за Фефелевым, однако тот не спешил. Он стоял в нерешительности, потом вдруг пробормотал:

– Одну минутку! – и вышел из магазина, но тут же вернулся с высокой брюнеткой с тонкой талией и заплаканным миловидным лицом. – Это Ильмира, – отрекомендовал он молодую женщину. – Наш продавец. Она пока вместо меня здесь побудет… Идемте!

В подсобные помещения можно было попасть и через вторую дверь – от витрины, что находилась на возвышении у задней стены здания. Фефелев, а за ним Хвостов и Женя вошли в коридор, где располагались три комнаты. Первые две – склад и бухгалтерия, куда поочередно заглянули милиционеры, были с глухими стенами, третья – кабинет директора – имела окно, которое выходило на парадную сторону здания.

Хвостов усадил Женю в директорское кресло, Фефелева – напротив лейтенанта, а сам пристроился сбоку стола.

– Пиши протокол, – приказал майор помощнику, и пока тот заполнял исходные данные завскладом, огляделся.

Кабинет был небольшим, скромно обставленным. Стол, кресло, несколько стульев вдоль стен, сейф да люстра с вентилятором.

"Мог бы раскошелиться на мебель и подороже, – подумал Хвостов. – Как-никак директор солидного магазина".

– Я вас слушаю, Анатолий Владимирович, – разгрыз свой первый сухарик майор. – Расскажите, как вы обнаружили труп охранника и вообще, о том, что вы увидели, когда утром пришли на работу.

На лбу и лысине Фефелева собрались морщины. Несколько секунд он молчал, затем размеренно и неторопливо заговорил:

– Сегодня утром я пришел на работу, как всегда, в восемь часов. Жалюзи на окнах и дверях магазина были опущены. Это показалось мне странным, так как к началу рабочего дня охранник поднимает их.

– Охранник ночует в магазине? – спросил Хвостов.

– Да. Он закрывает двери снизу на шкворень. Я стучал, но никто не отзывался. Время шло, и нужно было что-то предпринять. Директору я не дозвонился и принял самостоятельное решение вскрыть магазин. – Говорил Фефелев грамотно, четко выговаривая слова. Сразу видно, интеллигентный товарищ и, кстати, неплохой оратор. – К этому времени подошли продавцы. Мы попросили в соседнем магазине стройматериалов электродрель. Входная дверь, если вы заметили, стеклянная, а внизу полоска, сантиметров пятнадцать, из дюралюминия. При помощи дрели мы высверлили в ней отверстие и, изловчившись, освободили шкворень. С первого взгляда было ясно, что магазин разграблен. Я приказал всем оставаться за дверью, а сам вошел и позвонил на пункт охраны. Сигнализация оказалась включенной, и ребята из пункта отключили ее. Я прошел в подсобные помещения. Двери на склад оказались взломаны, сейфы вскрыты. Когда вышел в торговый зал через другие двери, то в проходе за витриной наткнулся на охранника.

– Как его зовут? – спросил Хвостов.

– Володя Сечин, – Фефелев скроил скорбную мину и вздохнул: – Жалко мужика. Отличный был парень.

– Ну, не такой уж и парень, – возразил майор. – Ему ведь лет пятьдесят, не меньше?..

– Но мне-то шестьдесят! – непререкаемым авторитетным тоном заявил завскладом. – Имею я право так его называть?

– О!.. – воскликнул майор. – Так вы, Анатолий Владимирович, оказывается, еще и демагог! Продолжайте!..

Фефелев посмотрел как-то странно, однако продолжил:

– Я позвонил в милицию. Они, очевидно, разыскали участкового и прислали его сюда – покараулить до вашего прихода.

Хвостов дал возможность помощнику записать слова завскладом и задал следующий вопрос:

– Не могли бы вы в двух словах рассказать о принципе работы вашего магазина?

– Почему нет? – пробасил Фефелев и принялся со свойственной ему обстоятельностью докладывать: – В штате нашего магазина вместе с охраной десять человек: директор, завскладом, завсекцией, бухгалтер, три продавца, кассир и два охранника. Правда есть еще уборщица, но она в штате не числится, приходит раз в день в конце рабочего дня, убирает, и с ней тут же расплачиваются.

Директор и я заключаем сделки, ездим на завод ювелирных изделий, договариваемся с коммерсантами, мастерами. У нас ведь в продаже еще и бижутерия, – в общем, поставляем в магазин товар. Затем я выписываю товар на заведующего секцией. Он хозяин в торговом зале и отвечает за продавцов, кассира, товар, иногда принимает у населения ювелирные изделия, оценивает их и выставляет на продажу. В конце рабочего дня завсекцией принимает от кассира выручку, подводит итоги рабочего дня, собирает с витрин наиболее ценные вещи и запирает их в своем личном сейфе, который стоит у меня на складе. В семь часов вечера приходит один из охранников, они чередуются через день, а сам магазин сдается под охрану на пункт. Вот, собственно говоря, и все.

Со сложенными в трубочку губами майор с задумчивым видом качал головой в такт словам Фефелева.

– А скажите, – неожиданно произнес он. – Не слишком ли большой штат сотрудников для такого магазина?

– Ну что вы! – снисходительно заметил Фефелев. – Расходы на содержание штата окупаются с лихвой. И потом, товарищ майор, нам нужно держать марку солидного предприятия.

– И много было похищено из вашего солидного предприятия?

Завскладом несколько секунд сидел молча, и когда майор уже решил, что Фефелев не расслышал, а может быть, не понял вопроса, тот вдруг тряхнул головой, словно его толкнули в спину.

– Много! Я не знаю, кто это сделал, но могу сказать точно: этот человек здорово разбирается в нашем деле. Он взял наиболее ценные из вещей. Кстати, он прихватил еще из сейфа Нечаева трехдневную выручку.

Хвостов блеснул продолговатыми стеклами очков.

– Кто обычно запирает магазин и сдает его под охрану?

– Завсекцией Нечаев. Это его обязанность.

– Вчера он сдавал?

– Нет, я.

Из-под очков майора выскочили брови.

– Это почему же?

– Видите ли, – отчего-то смутился завскладом, – он вчера женился.

– Завсекцией разве молод?

– Да нет же! Это у него второй брак.

– Вот как? – Хвостов решил ускорить темп допроса. – Вчера вы последним уходили из магазина?

– Нет. После работы мы всем коллективом отправились к Нечаеву на свадьбу.

– Ага! Свадьба, значит, все-таки была?

Фефелев махнул рукой:

– Да какая там свадьба при нынешней дороговизне! Так, вечеринка человек на тридцать.

– Сотрудники "Бриллианта" были без жен и мужей?

– Да.

– Отчего же так?

Наконец-то Фефелев показал, что у него есть чувство юмора. Он оскалился так, что у глаз его собрались морщины, и укоризненно-иронично протянул:

– Ну-у, товарищ майор, кто же ходит с мужьями и женами на "коллективные" мероприятия?

– Понятно. Свадьба была в кафе?

– Нет, у невесты дома.

– Ее фамилия, адрес?..

Фефелев назвал.

– Отметь-ка у себя, Женя, – сказал майор помощнику. – Анатолий Владимирович, в котором часу вы покинули квартиру Бериковой?

К этому вопросу Фефелев, казалось, был готов.

– В двадцать три сорок, – ответил он без запинки.

– Вы сразу отправились домой?

– Конечно.

– Кто это может подтвердить?

– Жена, дети…

В дверь постучали, потом она приоткрылась и в кабинет просунула голову Динара Ахмедова. На ее лице с коротковатой верхней губой был написан немой вопрос.

– Входи, Дина, – милостиво разрешил Хвостов. – Есть какие-нибудь результаты?

– Кое-что, – Ахмедова протиснулась в кабинет. Она была уже в белом халате с вышитыми на верхнем кармашке красными нитками инициалами. – Ты скоро освободишься?

– Минуточку! – Майор встал. Это означало, что разговор с Фефелевым закончен. – Анатолий Владимирович, я не прощаюсь. Мы с вами еще увидимся. Побудьте пока в торговом зале… А ты, Женя, займись отправкой трупа в морг и сгоняй в пункт охраны, поговори с ребятами, и, самое главное, узнай, не срабатывала ли ночью сигнализация.

Фефелев, а за ним Женя вышли из кабинета. Хвостов занял директорское кресло, а Динара присела напротив майора.

– Выкладывай! – потребовал Хвостов.

Ахмедова знала, что майор терпеть не мог казенный язык, поэтому в своем докладе старалась избегать научной терминологии.

– Жертву вначале ударили сзади по голове тяжелым предметом, – начала она, – потом воткнули нож в спину.

– А не наоборот? – перебил майор.

– Что наоборот?

– Вначале ножом, а потом по голове?

– Если было бы наоборот, – неожиданно обиделась молодая женщина, – то я бы так и сказала.

– Ладно, ладно, Дина, не нервничай! – миролюбиво произнес Хвостов. – Значит, действовал не профессионал?

– Очевидно. Убийца не был уверен в том, что с одного удара прикончит охранника. Поэтому он вначале оглоушил его, а уж потом вонзил в сердце нож. Кстати, орудие убийства не нашли.

– А могла все это проделать женщина?

– Запросто! Особенно красивая женщина, – усмехнулась Динара. – От нее мужчина меньше всего ожидает предательского удара в спину.

– К чему ты клонишь? – не понял майор.

Наклонив голову, Ахмедова взбила лезшую в глаза челку.

– Все вы мужики одинаковы, – сказала с иронией. – При виде юбки таете.

– Как видишь, в твоем присутствии я остаюсь ледяной глыбой.

– Значит, я недостаточно красива.

– Я этого не говорил… Когда наступила смерть?

– Не менее десяти часов назад. Точнее определит вскрытие…

Дверь беспардонно распахнулась, и в кабинет со стареньким фотоаппаратом на шее вошел Смыслов. Старика мучила одышка. Он опустился в кресло, широко расставив ноги с крупными шарообразными коленями.

– Что у вас, Владислав Николаевич? – задал вопрос Хвостов.

– Ничего примечательного, – с присущим ему недовольством признался эксперт. Он еще не отдышался. – Три наружные стены глухие… В полу и потолке проломов нет. Наружные витрины, двери и вот это окно, – толстый заросший между суставами шерстью палец Смыслова указал на забранное решеткой окно позади Хвостова, – целы. Те витрины, что стоят в торговом зале, были закрыты для виду… Сломать на них замки – раз плюнуть… Похищено самое ценное. Про отпечатки я ничего не говорю. Легко можно представить, сколько человек бывает только за один день в магазине. Да и преступник, очевидно, был не дурак. Готовясь к такому серьезному делу, он наверняка припас пару перчаток… – Но вот, что интересно, Боря, – оживился эксперт. – На первый взгляд два сейфа на складе взломаны, но, как оказалось, они были аккуратно открыты ключами. Грубая инсценировка… Из сейфов же, как говорят сотрудники "Бриллианта", опять-таки похищено самое ценное.

Майор громыхнул ногами под столом. Он был так худ, что можно было предположить, будто загремели его кости.

– Похоже, преступник неплохо ориентировался в здешней обстановке, – сказал он и перевел взгляд на Женю, который вошел пару минут назад, но, чтобы не прерывать доклада Смыслова, остановился у двери. – Проходи, лейтенант, садись. Что успел сделать?