Текст книги "Необычная воскресная прогулка (СИ)"

Автор книги: Александр Ветер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Ветер Александр
Необычная воскресная прогулка

Александр Ветер

Необычная воскресная прогулка.

В одном тридевятом дивном царстве – сказочном государстве, в земном городе на семидесяти семи холмах, жила-была дружная семья – папа Вихрь, мама Светла, дочка Ладна, сын Огний, пёс Хан, кошка Марса и сокол Острик (Остроглаз). И любили они гулять все вместе в чистом поле – семикратном раздолье, где шумят семь таинственных вольных ветров. Вот и в это воскресенье, седьмой день недели, они спокойно и размеренно, семимильными шагами, направились в поле: подышать свежим воздухом, напитаться нужными энергиями, поделиться с миром своими мыслями. И только отошли они от своего светлого прекрасного дома на семь шагов, как окликнул их сосед – дряхлый Угрюм-дед:

– Подождите меня да возьмите меня с собою – на людей посмотреть да себя показать.

Семь десятков лет Угрюм-дед до этого со всеми молчал, да на восьмой вот вскричал. Был дед этот им роднёй, правда, почти никакой – седьмой водой на киселе. Жил он всю жизнь, существовал, да всё без толку – семьи, друзей не нажил, так как для себя только жил, только себя любил разлюбимого, себя лелеял разпрекрасного. Потому и таков результат – унылое чахлое одиночество в окружении бездушных и безразличных ко всему вещей. Прям как Кощей, который, как известно, над златом своим чахнет, хнычет, плачет, ноется и мается. Вышел за ограду этот дряхлый дед, в семь шуб-одёжек без застежёк всегда одет – одна краше другой, да вот только за соседской семьёй ему не угнаться. Куда уж там. Они семимильными шагами шагают, а его эти шубы-вещи к земле нагибают, идти не дают. Какая уж тут прогулка в поле – семикратном раздолье. А так как семеро одного не ждут, то и семья дружная соседская ушла от него, только он её и видел своими дряхлыми глазами. Хотел скинуть дед с себя семь своих бед, дабы легкость обрести сказочную, но поздно метаться, батенька: приросли эти шубы-вещи к нему качественно, да и жаба из рукава выскочила, того и гляди загрызёт-задушит за намерение сие необдуманное. Вздохнул дряхлый Угрюм-дед да и поплёлся обратно к вещам своим многочисленным, за забор глухой высоченнущий, вздыхать о жизни своей зря загубленной, да проклинать врагов мифических, мешающих жить по-человечески.

По дороге на поле-раздолье повстречались семье всяко-разные путники. Первыми из них были семеро с шутками, да один с прибаутками. Идут, смеются, здоровья набираются. Устали хохотать, так стали музыку бренчать. И вот семеро стучат ложками, а один играет на гармошке. И ведь хорошо получается. Жизнерадостно. Молодцы, чего уж тут скажешь. Любят хорошо поработать и любят хорошо отдохнуть. А ведь когда-то они были грустными и несчастными, так как семеро были с ложками и всего лишь один с сошкой. И какое уж тут веселье – с голоду бы не помереть. Но вовремя поняли, что неправильно это, да и изменили свою жизнь к лучшему. Теперь никто не бездельничает, все работают – делают какое-нибудь полезное дело. Да семь дел в руки не берут, пока одно не выполнят. Молодцы же, не дуралеи какие-нибудь. Сейчас, после работы, по домам дойдут, усядутся за столы, и будут они уже все с ложками, а иногда и с поварёшками, вкушать полезную и здоровую пищу. Пищу для тела, так сказать, а после этого – вечером, и разнообразной пищей для ума заправятся, да и спать лягут. И все как один, без исключения, узреют чудесные сны. Потому что молодцы, а не дуралеи там какие-нибудь.

От следующих путников семье пришлось шарахнуться, сигануть на обочину шустренько. То промчалось козлятушек семеро, разогнавшись на "бэбэхах" семи разных серий до красной зоны спидометра, наплевавших на все приличия, да забивших болт на все правила. Но на любого козла оборзевшего найдётся свой волк серенький. Иль не серенький. Да и цвет его вообщем без разницы. Ехал волк тот по делам простяческим, на "семёре" своей классической, да спокойно ехал, простяцки-классически, никого не трогая в принципе. Ехал так до поры до времени, пока козлы на "бэбэхах" чуть смертельной беды ему не устроили своей свистопляской бешеной. Только седьмое чувство спасло его – увернулся от дурней психических, лишь дыхание смерти почувствовал. Всколыхнулся тот волк яростью, вдруг на дороге дети окажутся, иль ещё каких бед натворят козлины те неразумные. Топнул он на газулю "семёры" своей классической, мощи-скорости ей придав титанической. Быстро гнали козлы неразумные в пространстве этом физическом, а всё ж волк догонял их стремительно, так как знал он тайные входы-выходы в пространстве этом физическом. Догонял и взводил в это самое время арбалет семистрельный – кармический. От судьбы да от кармы не скроешься на "бэбэхах" семи разных серий в красной зоне спидометра. Щёлкнул выстрел, семь струн натянуты нервов волчьих, ведь сложно весьма физически стрелять из арбалета кармического. Да и функция это Сил Высших, к коим волк совсем не относится. Но в момент сей весьма трагический, ему доверили привести в исполненье приговор справедливый кармический, тем козлам неразумно психическим. Стрелы острые, стрелы жёсткие, очень точные, справедливые, неумолимо летят в уже давно преступивших законы вселенские. Ведь козлы те с чего-то подумали, что всё можно им и всё безнаказанно. То неправда. А правду они поняли, когда стрелы те кармические прервали их весьма безполезный жизненный путь в этом мире физическом. "Бэбэхи" белые, "бэбэхи" чёрные, "бэбэхи" разные, джипы, седаны, кроссоверы – железяки просто никчёмные, молниеносно трухой рассыпаются, лишь поршня, как ракеты космические, в разные стороны разлетаются. Так и души козлов тех изпоганенные в разные стороны испуганно прыснули, ведь по карме теперь с них спросится, очень спросится, да ничего не забудется. Дело в том, что по карме-судьбинушке изначально сил-энергии много им было дадено для дел хороших и праведных. Многое ими самими было накоплено в прошлых жизнях-воплощениях, а что-то и вселенная щедро подкинула. И должны были к этому времени семеро смелых, умелых, сильных, мудрых в миру быть представлены. Вот только пошли эти семеро по другой – по кривой да простой, не требующей особых усилий, дороженьке, возомнив себя выше окружающих и разбазаривая бездарно направо-налево эти силы-энергии лишь на свои неуёмные пожелания. Вот, в итоге, вместо силы и мудрости человеческой и взросло лишь козлиное самодовольство. Ну что ж. По законам вселенским, и это правильно, исправлять свои ошибки должен ты сам – ведь нянек во вселенной не водится сопельки утирать проштрафившимся балбесам. И нет в этом тайны за семью печатями, и не нужно быть семи пядей во лбу, ибо совесть твоя всегда об этом подскажет, если, конечно, её слушать, а не различных гуру в белых и пушистых одеяниях (иль в каких ещё там), сладкоголосо вещающих о добреньком боге, прощающем все смертные грехи и лишь великодушно-добродушненько треплюющем за ошибки по слезливой щеке. Ха. Семь раз. И ещё столько же. За всё нужно платить, и всё ты сам должен исправить. Вселенную нельзя обмануть, здесь не получится ситуация – когда нагадил, а убирать будет кто-то другой – поэтому будешь снова и снова воплощаться, пока не станешь смелым, умелым, сильным и мудрым Человеком, а не бездушным и безсовестным козлом. И, конечно же, не исправишь то, что понатворил. Только вот нужно знать, что попытки эти совсем не безконечны, ведь сил-энергии с каждым разом будет всё меньше и меньше, условия воплощения всё хуже и хуже, и, в конце концов, если ты настолько туп и ленив, чтобы всё таки развиваться, а не деградировать, то исчерпаешь себя полностью и твоя душа, твой дух – просто рассыплются, исчезнут, рассеются, как не прошедшие испытания Жизнью. И тогда уж – прощай балбесина!

Ну, вот, семь бед ушло в кювет, если образно сказать, а значит, гуляем дальше. Чем дружная семья и занялась, вновь смеряя пространство дороги своими семимильными шагами. Но недолго. Вновь пришлось уступить дорогу. Теперь это были семь добродетелей на семи благородных конях златогривых, погоняющих семь смертных грехов, пребывающих на Змее Гордыныче в качестве семи его голов. Они гнали их туда, где им было и место – в Чистилище Падших Душ. Когда-то давно Змей Гордыныч вырвался из него и вдоволь накуражился на белом свете, но пришло время возвратиться обратно и жарить, парить, варить тот обильный урожай Падших Душ, который он собрал. Скатертью дорога. Хотя нет, лучше кочками дорога. И безвозвратная.

– Да, уж, насыщенное начало нашей прогулки, – сказал папа.

– Что же будет дальше? – вслух задумалась мама.

Но никто не ответил. Да вообщем-то и зачем, скоро и так всё узнают.

И вот дальше семья дружная пошла, но опять далеко не ушла – преградила им путь с незыблемым видом огромадная чёрная глыба-каменюка. И никак не обойти её, не объехать – всю дорогу заторила, а по бокам её болота присутствуют, на вид уж больно топкие, непроходимые, над которыми дымка клубится непонятная, искажающая видимость. Странно – ведь раньше никогда такого здесь не бывало, но вот, однако ж, появилась откуда-то эта чуда-юда-дрянь неизвестная. И что же делать-то теперь? Отходят, конечно, от этой каменюки направо и налево тропы чёрные, сквозь болота путь держащие, но уж больно всё это подозрительно. И ничего главное на каменюке самой не начертано, а ведь обычно пишут чего от тебя нужно иль куда тебя послать хотят. Так, а собственно чего тут мозгами скрежетать, лучше сокола на разведку послать.

– Взметнись-ка ты, Острик, в небеса, одно крыло здесь – другое там, да глянь-ка, что за дела тут творятся неведомы? – хором сказали мама с папой, переглянулись и усмехнулись. Но тут же посерьёзнели и насторожились – уж очень всё это похоже на ЗАПАДню! ЗАПАДнёй всё это и окажется, но узнают они об этом чуток попозже.

Сокол взлетел ввысь, полетал по округе и разглядел многое чего. Например, то, что каменюка была огромадна и за ней, скрывая не только дорогу, но и близлежащие пространства, марево чёрное колышется. А ещё разглядел, что тропы чёрные, отходящие от каменюки в разные стороны, далеко не уходят, а вскоре закольцовываются, петли образуют. И что по обеим этим петлям по кругу кто-то ходит. А кто конкретно, ему разглядеть из-за дымки искажающей не удалось.

– Дело ясное, что дело весьма тёмное, – подвёл итог за всех папа, выслушав Острика. – Что делать будем, родные? Давайте-ка каждый скажет свои мысли по этому поводу.

Пока мыслями своими они собирались да делились, небо заволокло тучами чёрными, а дымка над болотами загустела до тумана плотного, и до дороги самой уже тот туман подобрался. Повеяло нехорошим – Злом Явным, уже и не скрывающим своих чёрных помыслов. Тьма окружила их, навевая ужасы и страхи смертоносные. Но семью дружную не одолеть подобным вовсе-то: повидала она уже многое, да справлялась с разными напастями. Без болтовни долгой принялись они за дело нужное – нужное им самим, людям, и вселенной, конечно же. Сын Огний взмахнул кудрями рыжими, и взметнулось резвое пламя до небес, стеной огненной отгородив по кругу семью от тьмы неприкаянной. Мама Светла моргнула глазами своими озорными и свет яркий полился с небес, стирая темноту непроглядную. Папа Вихрь взмахнул рукой и грозный ветер забушевал за пределами круга их защитного, на клочья раздирая, а затем и рассеивая, туман да тучи злобные. Кошка Марса да пёс Хан обернулись зверовоинами яростными – Кошмарсой и Психаном, готовые расправиться с любым, рискнувшим своими костями добраться и нанести вред кому-нибудь из семьи. Сокол Острик кружил над ними, обеспечивая защиту и наблюдение сверху. Дочка Ладна, вставшая в центре круга, сотворяла Лад, да так ладно и складно, что семья быстро справилась с неожиданными неприятностями. Вот так вот – это тебе не за семь вёрст ходить, киселя хлебать – а раз и готово. Лишь семь мгновений, и даже сил затратили не шибко много.

Тьму-туман разогнали нещадно, а глыба-каменюка-то осталась с чёрными тропами-петлями своими непонятными. Стоит, понимаешь, не шелохнулась даже. Ну, ничего, и до тебя доберётся семья дружная, но прежде разобраться нужно: кто там бродит на тропах чёрных; кто заплутал в этих петлях. И так как дымки, искажающей видимость, более не было, то стало видно, что по левой петле бродит еле-еле девчушка измождённая, а по правой семеро гномов безумно носятся, изрыгая проклятья и ругательства хульные. А ещё было видно, что с каждым пройденным кругом по петлям чёрным они всё мельчали и мельчали, и скор тот момент, когда вовсе исчезнут они полностью. Время терять нельзя ни минуты – спасать бедолаг нужно от смертельной опасности. Но, как известно, поспешишь – людей насмешишь, а в данном случае можешь и людей не спасти, и себя погубить. Поэтому действовали дальше быстро, но без спешки, чётко и со всеми мерами предосторожности. Дочка Ладна волшебством занялась своим любимым – созданием Лада, да так мастерски, что дальше у семьи всё шло как по маслу. Сын Огний не стал на этот раз по кругу стен огненных до неба возводить, но огневиков сторожевых поставил, готовых в любое мгновение взвиться и спалить врага не раздумывая. Кошка Марса и пёс Хан, так до сих пор и пребывавшие Кошмарсой и Психаном, лишь удвоили своё внимание, готовые к любым действиям, которые понадобятся. Сокол Острик, как обычно, был на своём высотном посту, нарезая большие круги. Папа Вихрь набрал обеими руками полные горсти пыли и песка придорожных, подкинул их, слегка дунул и – в воздухе образовались два безформенных пыльно-песочных облачка. Мама Светла, вырвавшая до этого по волоску с головы у себя и папы Вихря, положила их себе на ладони. Закрыла глаза. Что-то прошептала и вдруг на её ладонях появились шары света, а в центре этих шаров находились те самые волоски. Мама Светла открыла глаза и шары полетели. Полетели, полетели и влетели внутрь пыльно-песочных облачков. И, как будто вдохнули в них жизнь, – в тот же миг пыльно-песочные облачка сформировались в пыльно-песочных человечков, женщину и мужчину, в груди которых, там где у людей сердце и душа, и обосновались шары света. Затем мама и папа стали управлять этими человечками: мама – женщиной, папа, соответственно, мужчиной, (в них-то и находились их собственные волоски). И вот пыльно-песочные создания, держась за руки, зашагали к чёрной глыбе-каменюке. И чем ближе они к ней подходили, тем всё более отчётливо на ней проступали какие-то надписи. Что было весьма странно, ведь когда семья до этого к ней приближалась, то ничего на глыбе-каменюке не проявлялось. А вот пыльно-песочникам, подошедшим вплотную, сразу чётко на камне указали: "Налево пойдёшь – совсем живая будешь, шибко красавица вся из себя такая – все обзавидуются. У ног твоих безукоризненных штабеля богатеньких буратинок валяться будут, в очи твои прекрасные с собачьей преданностью заглядывая. Они проспонсируют без вопросов все твои гениальные причуды и одарят миллионом алых лайков"; "Направо пойдёшь – живее всех живых будешь, силой богатырской и умом великим поразишь окружающих. Армии воинов признают тебя своим владыкой и по шевелениям твоих указующих перстов наведут в мире порядок"; "Обратно повернёте – совсем глупыми, никчёмными, никому не нужными дураками останетесь. Слава, почёт, признание лишь фыркать презрительно будут при виде вас". Вот так вот просто, незатейливо и примитивно, но действенно на слабых духом существ (человеческих или любых других): налево повернёшь – красивым будешь до опупения, направо – сильным до отупения, а назад если повернёшь – типа сам дурак, не на кого жаловаться. И других вариантов типа вообще не имеется. Теперь стало ясно, почему чёрная каменюка на семью не отреагировала – на их разум подобные примитивные мороки не действовали. Они сами знали, куда им идти и кем быть, и в чужих указаниях не нуждались. А вот те, кто там бродил-носился сейчас на этих петлях-тропах заколдованных, на это купились...

... Жила-была девчушка-веселушка царевна Жемчужинка Жизнерадостная. Светлая, яркая, счастливая. Всё у неё ладилось и удавалось, и вокруг неё тоже всё расцветало. Шла она по жизни легко и весело, пока не попалась по глупости в ЗАПАДню эту зловещую. Напели ей, понимаешь, что не жить – не быть, сиюсекундно, должен быть у такой красавицы прынц на белом-пребелом мэрине. Вот должен быть, и всё тут. И поддалась она, глупая, на эту уловку, на эту хитрость, сбивающую с пути истинного и уводящую на дорогу ложную. Ведь её судьба, её любовь, её царевич, ждал её чуть дальше на жизненном пути, но не дождался. Ушла она на чёрную тропу-петлю, и закрутило её там, закружило, как юлу, на одном месте, и быстро она позабыла даже и про прынца на белом-пребелом мэрине. Наступило у неё с той поры семь пятниц на неделе – сплошное безумно-бездумное развлекушное времяпрепровождение. Пей -веселись – чатись– не боись – не думай – не грузись. Вечеринки, клубы, фитнесс-бары, мир глянцевый, мир неживой, мир никакой и безполезный – круговорот фигни и хрени. И с каждым таким кругом её жизненная энергия утекала к тем, кто создавал для неё эту иллюзию жизни, эту эрзац-жизнь. И вот была девчушка-веселушка царевна Жемчужинка Жизнерадостная, а стала унылая хныкушка-никчёмушка мелкопришибленная дурочка Дурында Легкомысленная...

... Жили-были семь богатырей – Иванами их звали. Были они здоровые (во всех смыслах), крепкие духом, благородные мыслями и поступками. Славились они своей дружбой, и дружина их славилась делами своими славными. И всё было хорошо, и всё было замечательно, и шли они по жизни уверенно, крепкой поступью наводя на врагов ужас, а оружием верным уничтожая нечисть оголтевшую. Рутины, конечно, много было, но ведь и грязную работу тоже должен кто-то выполнять. И вот напели им как-то доброхоты склизкие, что великое чудо возможно совершить, одним махом уничтожить всю нечисть и всё зло на века вечные. Да такая славная дружина славных Иванов да запросто справится с таким испытанием и привнесёт в мир вечный мир. И покой. И райские кущи. С ангелами ухмыляющимися. И попались они в ЗАПАДню, купились на эту гнусную, безосновательную, но такую приятную и желанную, ложь. И вот закрутило их, закружило, на петлях-тропах чёрных – кругах адских. Вот семь их пройдено, а вот ещё семь, а затем уж и счёт им потерян. Иллюзорные враги – армии ботов-обормотов, иллюзорные битвы, безполезная деятельность, поглотили богатырей без остатка, и не могли они уже понять, что силы их, энергии жизненные, тают как снег весной. Были они славной дружиной славных Иванов, а стали дурным сбродом дурных Иванушек. Сокращённо – дИванное воинство. Мощь, сила, благоразумие канули в прошлом. Глупость, непримиримость, эгоизм расцвели пышным цветом. И вот носятся по кругу безумные гномы-пустозвоны-пустобрёхи, изрыгая проклятья и ругательства хульные...

... У самого камня сила неумолимая потянула пыльно-песочных созданий в разные стороны: женщину – налево, направо – мужчину. И вот несколько шагов и ступили те на тропы чёрные, и сразу понесло их по ним вдаль, даже без на то их желания. Мама с папой попробовали сдёрнуть управляемых ими человечков с этих троп заколдованных, но не тут-то и было – хищник захватил жертву и отпускать совсем не собирался. А дальше вообще всё стало понятно, когда тонкие ручейки энергии потекли из шаров света, ставшими энергетическими центрами пыльно-песочных человечков, сначала в тропы чёрные, а по ним уже в глыбу-каменюку зловещую. Это была тварь. Тварь, питающаяся жизненной энергией существ, попавшихся в её ЗАПАДню и уже не могущих из неё выбраться самостоятельно. Вот только поддался на её влияние и всё – из её цепких лап, то бишь троп, уже не вырвешься. Что ж – пора действовать, время не ждёт. Папа Вихрь дунул посильнее: и рассыпались пыльно-песочные человечки на свои составляющие, только шары света с волосками и остались. Мама Светла моргнула: и погасли те шары. Сын Огний взмахнул рукой: и волоски в них вспыхнули, сгорели без следа. А вот теперь дело предстояло серьёзное – и от каменюки чёрной избавиться и бедолаг выручить, попавших в её ЗАПАДню. План действий созрел мгновенно, без помощи-подсказки вселенной тут явно не обошлось, и они начали действовать. Быстро, чётко, эффективно. Кошмарса и Психан обратно стали кошкой Марсой и псом Ханом. Но лишь на мгновение, и тут же обернулись гигантскими: кошка Марса – чёрной пантерой, а пёс Хан – белым волком. Мама Светла подошла к ним и положила свои руки им на спины. И вдруг у них выросли крылья. Большие белые крылья. И вот они уже летят. Летят в сторону гномов, заплутавших в чёрной петле. А в другую сторону, к девчушке – уже совсем крохотушке, летит сокол. Сейчас здоровущий белый сокол. И вот все они долетают до тех к кому летели и приготавливаются их схватить. Папа Вихрь в это время уже не Вихрь, а Ураган. Гигантский и мощный, и руки у него – Смерчи. Мама Светла, тоже теперь великанша, светящаяся изнутри, встаёт у него за спиной и кладёт свои руки ладонями ему на лопатки. Закрывает глаза. По бокам от папы с мамой, чуть сзади, встают дети: слева – Ладна, справа – Огний. Они тоже уже другие – великие и воинственные. Волосы их развеваются, глаза горят. Ладна держит в руках лук серебряный, и стрела серебристая, заряженная в него, трепещет от ожидания. Огний с огненным арбалетом готов к битве и болт-стрела огненная, пышущая жаром, уже жаждет очистить пространство от скверны. Все готовы, начали!!!

Папа Ураган схватил своими руками-Смерчами чёрные тропы, в том месте, где они только-только отходят от каменюки, и резко дёрнул их друг к другу. В этот же самый момент сокол, пантера и волк хватают-цепляют бедолаг на петлях-ловушках и резко взмывают ввысь. Получилось. Вырвали, практически выдрали, их из западни. Быстро улетают с ними в безопасное место – за спины мамы, папы и их детей. А Ураган тем временем поднял ввысь тропы-петли чёрные и раскручивает их как лассо. Кстати, вместе с тропами-ловушками сдёрнулись с пространства и втянулись в них и болота до этого их окружающие. И вот папа Ураган накрутил лассо как надобно, да и накинул их на глыбу-каменюку чёрную. Возвернул создателю, так сказать, его творение. В это время вспыхнули вспышкой яркой ладони маминых рук, приложенные к лопаткам папы, и помогла она этим отцепиться ему от твари, приклеивающей, притягивающей, присасывающей к себе. Как только руки-Смерчи отцепились, полетели стрелы, пущенные Огнием и Ладной. Серебро праведное, огонь очищающий, оборвали связь троп-петлей со своим создателем. И заверещала тут же тварюга нечеловеческим голосом. Но это ей ни капельки не помогло. Петли начали сжиматься и сжиматься, пожирая, высасывая энергию из неё, и ничего поделать с этим глыба не могла, так как более не управляла ими. И чем далее сжимали-пожирали петли своего создателя, тем мощнее становились, и тем меньше могла сопротивляться им каменюка. И вот закономерный конец – падлюка-каменюка лопнула. А петли ненадолго её пережили, так как жрать им стало больше нечего, только самих себя, а ничего более они не умели. Да и семья не дала бы им этого сделать. Она держала под контролем всё происходящее. Это ведь здорово когда зло пожирает само себя, хорошим людям же меньше работы. Ну, так вот, от глыбы-каменюки с тропами-петлями и болотами избавились, но с тем, что она породила и призвала, ещё только предстоит. Марево чёрное, далее заполоняющее пространство, осталось. Это же, как теперь стало ясно, неисчислимая мрачная жрать стоит. Прожорливая, ненасытная. И жуёт-жрёт, жуёт-жрёт. Ну, тогда в бой! Ждать-то нечего. Бой так бой, битва так битва. Сколько их было! И сколько ещё будет!

Непросто пришлось в битве семье дружной, но с честью прошли они это нелёгкое испытание. Хорошо, что семья большая и дружная, а то поодиночке здесь было бы не справиться. У каждого из них есть свои умения и возможности и в семье они семикратно увеличиваются. Это ж простая истина: СЕМЬЯ – это СЕМЬ Я, то есть Я СЕМИКРАТНЫЙ. Вот это и прочувствовали враги на себе. Как им было противостоять, как им было предугадать, какой сюрприз преподнесёт семья в следующий миг, если вариантов столь множество: яростный ветер, ломающий любые тела, как спички; яркий свет, стирающий тьму, как ластик; ладная реальность, отторгающая любую нечисть; испепеляющий огонь, выжигающий зло не только до корней, но и вместе с ними; острые клыки-ножи, вскрывающие чёрные сердца, как консервные банки; длинные когти-сабли, разрубающие гиблые душонки, как гнилую картошку; мощные лапы-прессы, давящие врагов, как червяков; пронзительные клекот и клюв, отправляющие в небытие заразу. И как этому противостоять, если всё это одновременно, да ещё и смешивается, да дополняет и помогает друг другу? Да никак. Вот жрать и не смогла. Смоги тут, ага. Ну, так ей и надо, туда ей и прощай.

Вот и победа! От счастья семья чуть на седьмое небо не запрыгнула. Но сил много потратили, да и раны боевые не дали им этого сделать. Повалились в изнеможении на Землю-Матушку. Как же хорошо на ней, освобождённой от твари с её жратью, лежать бы и лежать, смотря в небо голубое да отдыхая от ратных дел. Но на данный момент лишь ратные дела закончились, а вот другие уже нетерпеливо подпрыгивали в ожидании. Вспомнила семья про бедолаг, которых выручила из беды смертельной. Как они там? Живы вообще? Живы оказались. Только еле-еле. Если гномы ещё кое-как присутствовали в этой реальности, то девчушка вовсе на последних искорках жизни держалась, в сон глубокий, безсознательный провалилась. Восстанавливаться им нужно, оживать. Самим придётся это делать, дабы урок этот усвоить на всю жизнь оставшуюся, да и на следующие тоже, чтобы более не попадаться в такие глупые, но смертельно опасные, ловушки. Недолго собравшись, отправили эту компанию в путь верный. Долгая им дорога вместе предстояла, да не простая, а испытаниями полная. И предстояло им по ходу её вновь обрести себя истинных. Да не просто стать богатырями могучими да Жемчужинкой Жизнерадостной, но и нести другим информацию о том, что с ними произошло. Для этого зеркальце истины было им дадено с указаниями точными, как им правильно пользоваться. Счастливого пути!

Эх, хорошо на душе!... Врага победили, земля чистая, небо ясное – голубое, солнце жаркое, но не жгучее – благодать. Ещё бы дождика сильного да тёплого – смыть с себя усталость, грязь да семь потов, сошедших за время битвы. И вселенная услышала это их пожелание – да за радость помочь таким героям привести себя в порядок. И вот уже тучка дождевая, полна-полнёшенька живительной влаги, весёлая и резвая, спешит-поспешает, лишь бы не упала на ходу. Не упала. Хлынул тёплый, добрый дождь. И вот стоит уже семья под живительными струями, смывая с себя усталость, грязь и пот семикратный – наслаждается. И солнышко дружелюбное тоже в стороне не осталось. Своими чудесными лучами помогает оздоравливаться и восстанавливаться. Красотища! А вот и радуга пожаловала. И она была словно живая. То большая, то маленькая, то в одном месте вырастет среди них, то в другом. Сверкает, переливается, настроение жизнерадостное укрепляет. Красотищи ещё больше стало. И всех тут охватил такой задор, что принялись всей кучей скакать и прыгать по лужам, веселясь от души. И казалось, что радуга тоже скачет по лужам, предаваясь этому весёлому празднику жизни. Дождик тем временем уж совсем стих, а смех и радость и радуга и не думали прекращаться. И у этого всего вдруг появилась музыкальная озвучка. Это были разные звуки, какафония звуков, не желающих выстраиваться в чёткую и понятную мелодию. Словно невидимый музыкант безцельно брякал по клавишам своего невидимого инструмента. Что за звуки? Откуда взялись? Интересно стало. Скакать все перестали, окромя радуги, дабы прислушаться, и тут же звуки практически исчезли. Пожали плечами (ну, или кто там чем) и давай снова прыгать и скакать по лужам, веселясь от души, и тут же звуки вновь зазвучали в полной мере. Хм, интересная закономерность. Снова остановились и опять звуки пропали. Занялись этим вопросом серьёзно и путём недолгих экспериментов по топанью по разным лужам выяснили, что звуки появляются от попадания брызг на радугу. Она оказалась не только цветная, но и музыкальная. И это было здорово. И это было интересно. Поэкспериментировали ещё и выяснили, что звуки появляются не абы какие без разницы, а что каждому из семи цветов соответствовала одна из семи нот. И получилось так:

Красный – ДО.

Оранжевый – РЕ.

Жёлтый – МИ.

Зелёный – ФА.

Голубой – СОЛЬ.

Синий – ЛЯ.

Фиолетовый – СИ.

Радуга была как нотный стан. Получается, что и в жизни у каждого цвета есть свой звук и у каждого звука – свой цвет. Вот это да, вот это интересно.

– А хотите узнать больше? – вдруг в тишине раздался приятный женский голос.

– Ух, ты, а кто это? – от неожиданности все даже вздрогнули и завертели головами, пытаясь увидеть говорившего.

– Это я – Радуга!

– Так ты ещё и живая? – удивились все.

– Конечно, живая. Всё в этом мире живое, только на разном уровне. А как бы я, по-вашему, по лужам вместе с вами скакала, если б неживая была?

– Ты права. Никак.

– Ну, так что ж, хотите узнать больше?

– Хотим! Хотим!, – хором закричали все.

– Хорошо. Для этого мне придётся стать полной, – сказала Радуга.

– А что ты сейчас неполная? – опять удивились все.

– Ага, неполная. Ну, смотрите!

И вдруг у радуги появились ещё два цвета. Перед красным стал чёрный, а после фиолетового проявился серебристый. Теперь она стала девятицветная. И тут же сразу возник вопрос:

– А звуки у этих цветов тоже есть?

– Конечно, есть. У чёрного это инфразвук, а у серебристого – ультразвук. Всё полностью выглядит так:

Чёрный – Инфразвук.

Красный – ДО.

Оранжевый – РЕ.

Жёлтый – МИ.

Зелёный – ФА.

Голубой – СОЛЬ.

Синий – ЛЯ.

Фиолетовый – СИ.

Серебристый – Ультразвук.

– А почему же мы их сразу все не видим и неслышим, а только семь из них? – спросил Огний.

– Таков наш мир. – Ответила Радуга. – В принципе у каждого индивида на Земле эти звуковые и цветовые мироощущения совершенно разные, поэтому границы восприятия могут плавать в ту или иную сторону.

– Скажи, Радуга, а чакры имеют отношение ко всему этому? – вдруг спросила Ладна.

– Вот молодец, девчёна, а я как раз дальше и хотела про это рассказать. Конечно, имеют. Чакры, это если по восточной традиции, или просто энергетические центры человека, по русской традиции, имеют к звукам-цветам самое прямое отношение. Смотрите!

Цвет Звук Русское Восточное

Чёрный – Инфразвук – Исток -

Красный – ДО – Зарод – Муладхара

Оранжевый – РЕ – Живот – Свадхисхана

Жёлтый – МИ – Ярло – Манипура

Зелёный – ФА – Лада – Анахата

Голубой – СОЛЬ – Лель – Вишудха