Текст книги "Чужие руки (СИ)"

Автор книги: Александр Верт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

6

Иван имел тягу к мистическим историям. Они ему нравились. В школе он даже писал рассказы с судьбоносно-мистическими сюжетами. К ужасам все это отношения не имело. Да и в реальность таких историй Северин никогда не верил. Если бы ему кто-то попытался рассказать о судьбоносном чуде, он бы только посмеялся, но в литературе, подобное казалось ему красивым. Он с трудом верил, что смог вдруг сказать, что ему что-то понятно. Даже стыдно было немного, что он вспоминал о своих юношеских фантазиях, просто видя, как эта девушка нервно подносит карандаш к губам, он узнавал себя самого. После тяжелого дня или сложной операции он точно так же жадно глотал дым, не в состоянии сбросить напряжение.

Он молчал, подбирая слова, но по-прежнему ощущала себя героем одной из своих ненаписанных историй. Если бы он действительно был автором, то счел бы собственные руки достойной платой за человеческую жизнь, если уж ее действительно пришлось воровать у смерти, а если бы судьба в его истории была не просто отговоркой, то спасенному пришлось бы вернуть миру долг его собственных рук. На бумаге, как ему казалось, это была бы невероятно мудрая история, но в реальности она была похожа на безумие, только он не мог не проверить сою собственную мысль.

Оказавшись в палате, он сразу перешел к делу:

– На столе ручка и блокнот. Напиши там свое полное имя.

Костя, ничего не понимающий, хотел помочь перебраться другу на кровать, но тот только отмахнулся, кивая на Риту.

– Зачем? – испуганно спросила девушка.

– Мне нужно увидеть твой почерк.

Иван смотрел на нее так серьезно и так уверенно, что девушка невольно поежилась, словно перед ней был не мужчина, не врач, а страшный колдун, наславший на нее проклятие.

– Пожалуйста, мне надо кое-что проверить, – прошептал Иван, чувствуя, себя сумасшедшим.

Он не верил сам себе, но не мог теперь не убедиться. Если он прав, Рита напишет свое имя его рукой, тогда можно будет объяснить свою собственную догадку. Если же нет, отправить несчастную девушку на МРТ, впрочем, туда ее в любом случае стоит отправить, после.

Рита вздохнула и шагнула к столу, стоявшему у самого окна в этой маленькой палате для одного человека. Блокнот действительно лежал там, ручка крепилась к нему с помощью маленькой петли из резинки.

«Алюшина Маргарита Михайловна» хотела написать Рита, но ее руке было все равно. Чужим почерком она вывела: «Северин Иван Сергеевич».

От откровенного ужаса открыл рот даже Костя, видя знакомый подчерк.

– Но… это…

Он так и не смог сказать, что именно он обо всем этом думал. Просто слов подобных не было. Иван же, не видя написанного, понимал по лицу коллеги, что не ошибался, и девушка действительно писала его почерком. Таких совпадений не бывает.

– Кость, принеси фурацилин и ножницы.

– Что? – ошалело спросил Костя, чувствуя себя внезапно свихнувшимся.

– Принеси из перевязочной невскрытую бутылку фурацилина и ножницы, – невозмутимо повторил Иван, глядя на испуганную Риту.

– Зачем?

– Принеси, пожалуйста.

Ничего не понимая, Костя выдохнул и вышел.

Девушка обернулась, стараясь не дрожать.

– Вы знаете, что происходит? – спросила она, дрожащим голосом. – Я с ума сошла, да?

– Не думаю, – прошептал Иван, опуская глаза. – Я постараюсь объяснить свою догадку, только прошу, давай на «ты», хорошо?

Он все же взглянул на девушку. Та, прислонилась плечом к стене и коротко кивнула. Ей было откровенно все равно, как говорить, только бы ей помогли.

В этот момент вернулся Константин. У него в руках были большая бутыль с желтым раствором и большие металлические ножницы.

– Вскрой, – велел Иван, кивая на Риту.

– Я? – испуганно переспросила девушка.

Иван кивнул. Костя растерянно пожал плечами, он ничего не понимал, но протянул девушке бутылку.

– Но тут же… разве это вообще можно открыть ножницами? – бормотала девушка, разглядывая металлическую крышку с пологим краем. Ее даже подцепить нельзя было, по крайней мере, так казалось Маргарите, но ее правая рука думала иначе. Раскрыв ножницы, она каким-то мистическим образом все же зацепила край крышки и сняла ее. Оказалось, что под металлом пряталась резиновая пробка.

Врачи молча переглянулись. Это была сущая мелочь, но с первого раза стерильные флаконы никто не вскрывал. Сам Костя, когда-то удивлялся, что бывалые врачи делали это ножницами в одно движение, а, пытаясь, возился с полминуты, сминая крышку. Теперь он тоже снимал ее одним движением, именно ножницами. Это был самый быстрый способ.

Костя выдохнул первым.

– Что это все значит? – спросил он, понимая, что голова у него идет кругом.

– У нее, кажется, мои руки, – ответил неуверенно Иван, не отводя глаз от девушки. – И, видимо, это не оставит ее, пока она не исполнит мое обещание.

– Ты про операцию? – почти испуганно спросил Костя. – Это же безумие!

Иван не ответил. Он смотрел на испуганную Риту, что также внимательно смотрела на него.

– Я не смогу больше оперировать, – тихо сказал Иван, глядя ей в глаза, – но кто-то должен сделать то, что я не успел, поэтому…

– Нет, – буквально вскрикнула девушка. – Этого быть не может!

– Не может, – внезапно согласился Иван, – но оно уже происходит.

Он и сам считал это откровенным безумием, но оно уже происходило. Оно уже управляло жизнью этой девочки и его собственной.

Рита отрицательно покачала головой. Бутылка просто выскользнула из ее ослабевших от ужаса рук и разбилась.

– Рита, я…

– Ничего не говорите! – перебила она мужчину и бросилась к выходу.

Костя  хотел ее перехватить, но просто не успел. Он сам был ошарашен происходящим и сказал бы, что эти двое сошли с ума, если бы сам не видел странностей. Ему очень хотелось поверить, что это розыгрыш, но по лицу Ивана, он понимал, что речи о шутках быть не могло.

Плохо было только одно: Рита все же убежала, благо, ее номер был в истории болезни.

– Я съезжу к ней, – сказал Костя. – Ее все равно надо обследовать, да и… Что за чертовщина вообще происходит?

– Ее действительно надо обследовать, но я почти уверен, что она в полном порядке, но ехать к ней должен не ты, а я, – спокойно ответил на это Иван, с трудом понимая, как можно построить разговор в данной ситуации.

7

Возле маленького продуктового магазинчика поднялся настоящий переполох, когда к его дверям подъехала машина скорой помощи.

– Кому-то плохо?

– Кто-то умер что ли?

– Ох, Зинка наверно разболелась, – причитали старушки, сидевшие на лавочке возле магазинчика.

Вот только Зинка, она же Зинаида Петровна, хозяйка «Продуктовика» выбежала на крыльцо и пронаблюдала, как врач скорой выкатил коляску, на которой сидел небритый мужчина с гипсом на обеих руках.

– Иван Сергеевич, – ошарашенно воскликнула женщина, вскинув руки. – Что ж вы тут делаете? Что случилось?

Она бросилась к машине скорой.

– Мы знакомы? – спросил растерянно Северин.

– Ох, конечно, вы меня не помните, – охнула Зинаида. – Я Кирова Зинаида Петровна, лежала у Вас с аппендицитом три года назад.

Иван не уверенно кивнул. Женщину он, разумеется, не помнил, но если она лежала три года назад, то и помнить не мог. Слишком много людей проходило через его руки, и запоминались только самые неординарные случаи.

– Ну, мы поехали, да? – уточнил врач скорой.

– Да. Спасибо, Борис.

Иван кивнул сокурснику, временно прощаясь. Вызывать такси в его случае было бесполезно, поэтому он сразу позвонил Борису и выяснил, что тот сегодня работает, а значит, приехав в тройку с пациентом, может его забрать и по дороге на станцию забросить по нужному адресу. Назад он, в теории, тоже мог отвезти своего товарища, но думать о возвращении в больницу Иван не мог, сначала ему нужно было поговорить с Ритой.

– Зинаида…

– Петровна, – подсказала ему женщина. – Что ж с Вами случилось-то?

Иван кивнул и прямо сказал, зачем появился здесь:

– Зинаида Петровна, мне нужна Рита, Маргарита Алюшина, она у Вас работает или она не пришла? Мы с ней вместе попали в аварию, и только она мне может теперь помочь в одном очень важном деле.

Женщина ойкнула.

– Тут Рита, тут. Она опоздала, сама не своя, но она тут, сейчас.

Она сначала метнулась к магазину, потом назад к мужчине.

– Может я Вас…

– Не надо ничего. Вы только отпустите сейчас Риту, пожалуйста.

Но Рита и сама вышла на крыльцо, привлеченная разговорами посетителей.

– Что вы здесь делаете? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Я хотел извиниться за это утро и поговорить, – ответил Иван.

Он смотрел на нее и снова не узнавал. Это была не та девочка, которую он ругал за ветреность. Строгая молодая девушка, с едва различимым шрамом через правую бровь к середине лба ничуть ее не портил. Мужчина, наверно, не заметил бы его, если бы не знал, что девушке накладывали швы. Она сложила руки поверх  синего передника, подобрала волосы и смотрела на него строго и опасливо, словно он действительно пытался ей навредить.

– Поди поговори с человеком, Рит. Таким людям нельзя отказывать, – заявила Зинаида, жестом требуя передник. – Если надо, не приходи, ради Ивана Сергеевича я тебя хоть на неделю отпущу.

– Спасибо, – кивнув, поблагодарил Иван.

– Я скоро вернусь, – пообещала Рита, все же снимая передник и отдавая хозяйке магазина.

К Ивану она подошла очень несмело. Он пугал ее, хоть и был совершенно беспомощным в данной ситуации, особенно в коляске и с гипсом.

– Простите меня, Рита. Этим утром я был очень резок, просто происходящее выбило из меня всякий такт, – начал мужчина.

– Но я не могу сделать, то, о чем…

– Рит, я не буду ни о чем просить, – перебил ее Иван. – Я хочу Вам помочь. Это ведь меня тоже касается и мне действительно не все равно, что будет с Вами, понимаете?

Рита молча вздохнула и отвернулась. Ей хотелось бежать от этого человека, и она не смогла бы объяснить почему.

– Мы можем отъехать куда-нибудь и поговорить? – прямо спросил Иван. – Прошу Вас, Рита.

Девушка выдохнула.

– Мне кажется, мы перешли на «ты», – сказала она, буквально заставляя себя произнести эти слова.

Она понимала, что Иван хороший человек и отличный врач, и причин его бояться у нее не было, но ей все еще казалось, что кто-то пытался отобрать ее собственную жизнь, и это противное ощущение все портило.

– Ну да, на «ты», – неловко согласился Иван.

Ему рука машинально потянулась к носу. Когда ему приходилось говорить с женщинами, которые казались ему симпатичными, он часто невольно потирал спинку носа, а теперь чуть не стукнул себе гипсом по носу.

– Тут рядом есть парк, мы можем поговорить там, – предложила девушка.

– Отличный вариант. Вы меня отвезете? – окончательно растерявшись, спросил Иван.

Он только теперь подумал, что ему придется просить помощи у девушки. Когда он думал о деле, забывал о нынешнем положении вещей.

Но Рита бодро кивнула.

– Конечно, – сказала она и быстро покатила коляску по тротуару. – Извини меня за маршрутку.

– Что? – не понял Иван.

Рита тоже смутилась и, радуясь, что мужчина не видит ее лица, продолжила:

– До аварии я успела наговорить всяких глупостей и, кажется, ударила тебя зонтом. Извини, я не хотела.

Иван хмыкнул.

– Пустяки.

Это действительно были просто пустяки, особенно сейчас, к тому, что ему тогда просто хотелось спать.

Какое-то время они снова молчали.

– А почему вы… эм…?

Рита не знала, как спросить, боясь задеть, но Иван и сам понял.

– Почему я на колесиках? – уточнил он. – Из-за рук не могу костылями пользоваться, и вообще ничего не могу, но на правую ногу мне нельзя становится. Знаете, сколько людей бегает со своим гипсом, а потом приходят с неправильно сросшимися костями? Много таких, и Костя, ну врач наш, Константин, обещал меня задушить полотенцем в ординаторской, если я стану одним из них, – признался Иван, – а я его знаю, задушить не задушит, но отлупить он может.

Рита невольно хохотнула, но тут же стала серьезной.

– Вы, правда, из-за меня не сможете больше оперировать? – спросила она.

– Правда, только ты тут не при чем.

– Но кто-то же виноват.

– Если кто-то должен быть виноват, то эта честь принадлежит водителю той машины, только он умер сразу. Думаю, с него хватит.

Иван говорил спокойно, и Риту это пугало, но она ничего не могла сказать, не представляя, о чем вообще говорить с человеком в подобной ситуации.

Ей казалось, что мужчина должен был злиться, когда-то обвинять, а он только смотрел вперед и молчал, о чем-то задумавшись.

До самого парка они молчали. Тротуар, благо, был ровным, и кресло ехало спокойно, пока Иван сам не указал на площадку, что казалась ему удобной для беседы. Скамейки здесь стояли полукругом, уходя вглубь аллеи, и коляска, поставленная рядом, не мешала бы прохожим.

– У меня в кармане сигареты и зажигалка, – начал мужчина, как только они оказались на месте.

Рита, догадываясь, зачем об этом говорилось, сразу возразила:

– Курить вредно, к тому же мы в общественном месте.

Иван выдохнул, ему казалось забавным, что девчонка пыталась его учить, и в то же время это утомляло.

– Вредно, – подтвердил он, – но мне очень надо.

Маргарита попыталась побыть принципиальной, но тут же поняла, что отказывать этому человеку просто не может. Стыдливо опуская глаза, она все же залезла рукой в карман пиджака, наброшенного на плечи мужчины.

Ей казалось очень глупым, что на нем был именно этот пиджак, наброшенный на простую черную майку с коротким рукавом, но размышлять на эту тему она все же постеснялась, поставила сигарету меж пальцев, изрезанных темными от йода линиями рельефа и щелкнула зажигалкой. Иван с трудом сдержал смешок, видя, как девушка смущенно отводит глаза. Затянувшись, он снова заговорил:

– Сделай еще кое-что. У меня в другом кармане кошелек, возьми его и купи себе мороженого.

– Я не хочу, – окончательно смутившись, заявила Рита.

– Хочешь сказать, ты не любишь мороженое? – невольно улыбаясь, спросил Иван и снова затянулся. – Это будет мое тебе «спасибо» за то, что возишься сейчас со мной. Так что сделай мне одолжение, выбери себе что-нибудь вкусное и купи.

Он говорил так уверенно, что Рита невольно кивнула и, не поднимая глаз, подчинилась. Маленькая будочка с мороженым была в двух шагах, но ей все равно не верилось, что взяла у мужчины деньги.

Иван же считал это правильным. Крупных сумм в кошельке не было, и даже если девчонка решит его ограбить, он не потеряет много, впрочем, мужчина был уверен, что Рита на подобное просто не способна, потому курил и думал, что именно ей сказать, и как вообще относиться к происходящему.

Маргарита вернулась с большим рожком пломбира, политого густым шоколадным сиропом.

– Спасибо, – пробормотала она, все еще смущаясь, и вернула кошелек в карман пиджака.

– Не за что, – прошептал Иван, удивляясь, что такая красавица может смущаться из-за какого-то мороженого.

Года два назад он ухаживал за одной медсестрой, ту нельзя было смутить ни цветами, ни дорогими украшениями. Потом она и вовсе заявила, что ей нужна машина. Иван обалдел от такого заявления и понял, что в женщинах он ничего не понимает.

– Я, похоже, выбираю только стерв, – пожаловался он тогда Косте.

– И это проблема? – хихикнул травматолог. – Тогда начни ухаживать за той, кого никогда бы не выбрал, и наткнешься на сокровище.

– Не смешно.

– А я и не шучу, – отвечал на это Костя, а сам откровенно хохотал.

Теперь глядя на Риту, Иван думал, что этот совет был не лишен смысла, только перед ним был сущий ребенок, девочка, симпатии к которой мужчина откровенно стыдился. Не желая думать о своей личной жизни, он скинул окурок в урну, стоявшую рядом, буквально выбивая его гипсом на второй руке. Боль прокатилась по пальцам до самого локтя от столь грубого движения. Стиснув на миг зубы, Иван выдохнул и заговорил:

– Давай начнем сначала.

Пока он говорил, боль постепенно отступала.

– Мы ведь толком не знакомы, так что, думаю, есть смысл начать именно со знакомства.

Он не мог смотреть на девушку, наблюдавшую за ним большими глазами и несмело поедающую мороженое, потому чуть опустил глаза, но поняв, что совершенно неприлично смотреть на грудь собеседницы, скользнул взглядом еще ниже и замер на обнаженных коленках. Это тоже было неприличным, но он не смог отвести от них взгляд. Хорошенькими были эти коленки, сведенные вместе и выглядывающие из-под краюшка юбки.

– Я Иван, – начал он. – Мне тридцать два года, и я пока еще врач. Не женат. Детей нет.

Ему вдруг показалось, что он озвучивает пункты какой-то глупой анкеты на сайте знакомств, а ведь он один раз чуть не заполнил такую анкетку, правда, потом передумал. Понимая, что он несет полную чушь, он все же взглянул на девушку.

– У меня трехкомнатная квартира тут, на Ленина.

Это заявление было самым глупым из всего им сказанного, но он не смог остановиться.

Рита опустила глаза. Все это напоминало ей разговоры мамы, что постоянно искала ей женихов и рекламировала их то профессией, то машиной, а Рита всегда думала, что самое важное, это что человек представляет из себя как личность.

Мужчина молчал, и она решила рассказать о себе:

– Мне только восемнадцать, в прошлом году закончила школу, хочу поступить в театральный, но сразу не получилось, там конкурс большой, а я просто обязана стать актрисой и сниматься в кино.

Она испуганно подняла глаза, словно сказал глупость:

– Это не глупости, это все очень сложно и серьезно, я с детства мечтала.

Иван прикрыл глаза, понимая, что эта девочка сейчас перед ним оправдывалась.

– Верю, – прошептал он, только, о чем говорить, не знал.

У него было странное ощущение, что он на свидании, на которое его затащили силой, и теперь откровенно не знал, как от него сбежать. Решив, что молчание худшее, что может быть в этот момент, он все же заговорил о деле:

– Мы с твоим врачом немного обсудили происходящее. Это все, конечно, очень странно и не похоже на последствия травмы, но лучше все проверить, так что приходи завтра в больницу, хорошо? По бумагам напишем, что у тебя просто головные боли, можем даже положить, просто мистика мистикой, а мне будет спокойнее, если мы будем знать наверняка, что ничего органического за этим не стоит.

Он взглянул на Риту, та выдохнула и внезапно призналась:

– Это я украла Ваш халат.

– Украла халат? – переспросил Иван, не веря своим ушам.

Маргарита, стыдливо кивнула и лизнула мороженое, словно это могло помочь ей.

– Я после выписки утром пришла в больницу, – начала она свой рассказ. – Надела его, а потом в нем убежала. Я не хотела. Я его верну, обязательно.

Иван расхохотался. Это был болезненный почти истерический смех, от которого наворачивались слезы. Халат в этой истории был последним, что его волновало, но этот ангелочек действительно переживал из-за этой белой тряпки с бейджиком.

– Прости, – произнес он, отсмеявшись. – Просто это сущие пустяки, особенно сейчас.

Он выдохнул и вдруг почувствовал острую потребность откровенно высказаться о происходящем:

– У меня, кажется, вообще все плохо. Не адекватно я реагирую на ситуацию. Мне сейчас положено сильно переживать, искать пути к принятию правды, а я ее, вроде, и понимаю, а, вроде как, и не осознаю. У меня же нет ничего, кроме рук.

Он посмотрел на гипс, под которым прятались его ладони, и продолжал:

– Хирургия – это ведь работа руками, не только по смыслу, но даже в происхождении слова, это почти рукоделие, как бы забавно это ни звучало.

Голос его становился все тише.

– Я, наверно, еще не понял, что все потерял, но сейчас я даже думать об этом не могу. Просто у меня есть обещание, которое я хочу выполнить, несмотря ни на что.

– Я подслушивала ваш разговор утром, – призналась Рита.

Ей было страшно от того, что сердце сочувственно сжималось. Выходило, что жизнь воровали не у нее, а у человека рядом, причем в буквальном смысле. Она взяла и забрала у него самое ценное. Мужчина, как ей казалось, должен был ненавидеть ее за это, а он даже не злился.

– Кто тот человек, которого вы обсуждали?

Иван вздохнул.

– Да мальчишка совсем, – прошептал Иван. – Сейчас ему уже двадцать два. Он даже поумнел, а два года назад совсем пацаненком был. Начитался где-то чего-то в интернете и в честь несчастной любви решил выпить бутылку уксуса.

Иван закатил глаза, невольно понимая, что это какой-то очевидный бред.

– Только, видимо, в интернете не пишут, что от этого не умирают. Он просто сжег себе все от языка до самого желудка, а теперь все дошло до того, что есть он не в состоянии, рубцы все перекрывают, и пища просто не проходит через пищевод. Мы сначала расширяли всеми возможными способами, он от операции отказывался, она большая, опасная, а теперь кроме нее и вариантов нет, только он очень слаб.

– Он может умереть? – испуганно спросила Рита.

– Без операции он однозначно умрет, – спокойно ответил Иван. – Да и операцию теперь может просто не пережить. Нас врачей за смертность на столе очень сильно по голове бьют, не учитывая ни сложности операции, ни состояния пациента – ничего не учитывая, поэтому никто не хочет за него браться. Времени много упущено.

– И что теперь? – спрашивала Рита.

Ей действительно было не все равно. Она сама начинала переживать за человека, о котором спокойно говорил врач. Только девушка помнила, как он ругался утром, и понимала, что это обманчивое хладнокровие.

– Ему сделают другую операцию, – признался Иван, вздыхая. – Поставят трубку прямо в желудок, чтобы он не умер с голоду, только это все…

Он выдохнул, понимая, что снова начинает злиться, потом посмотрел девушке в глаза и спросил:

– Ты бы вот заметила парня с трубкой, торчащей из живота?

Рита это представила и тут же хихикнула:

– Прям научная фантастика.

Только ей тут же стало не смешно, потому что она понимала, что речь не о фантазийном сюжете со сверхлюдьми, да и Иван хмурился так, что ей стало стыдно.

– В его годы положено гулять и веселиться, учиться, в конце концов, а не лежать в больнице. Я знаю логику врачей, он годами будет искать человека, который возьмется за операцию, или и вовсе искать деньги, чтобы за это заплатить в бесплатной медицине. Хотя мне сложно осуждать своих коллег. Просто я его два года веду, он мне «свой», они тоже «своих» не бросят, а чужие доходяги им зачем?

– Плюс к карме? – предположила Рита осторожно, желая хоть немного разрядить этот тяжелый разговор.

– Нет никакой кармы, – печально ответил Иван. – Справедливости в этом мире тоже нет.

Они помолчали.

– Дай мне еще сигарету, пожалуйста, – попросил Иван в итоге.

На этот раз Рита сразу послушалась, не пытаясь отговорить мужчину от вредной привычки.

– Я когда-нибудь обязательно брошу, – сказал мужчина, затянувшись. – Когда-нибудь.

Рита только кивнула, доедая растаявшее внутри вафельного рожка мороженое. Их разговор пришел к молчанию, только теперь оно не казалось им неловким, скорее, напротив, уместным. Каждый думал о своем. Быть может, эта тишина сменилась бы новым откровением, но у Ивана зазвонил телефон. Рита ответила вместо мужчины и сразу передала ему трубку. Ей было странно держать телефон у самого уха другого человека, но она почему-то не ощущала ни неловкости, ни смущения.

Звонил, как оказалось, Борис. Он мог забрать сейчас Ивана назад в больницу, и врач, разумеется, согласился, следующая возможность пришлось бы ждать несколько часов.

Рита не возражала, только вывозя коляску из парка, спросила:

– Вы, правда, думаете, что я могу сделать эту операцию?

Иван невольно хмыкнул.

– Хорош бы я был, если бы не верил своим собственным рукам, – ответил он. – Помешать тебе может только страх, но ты пока не думай об этом, лучше просто приезжай завтра в больницу. Проверим твою красивую головку, а потом уже все остальное. И пожалуйста, не обращайся ко мне на «вы», я начинаю чувствовать себя старым.

– Извини, я приеду.

Рита даже улыбнулась, хотя понимала, что, скорее всего, приедет она или нет, не зависит от нее вовсе. Утром ноги сами унесут ее в третью городскую больницу.

На этом они так и расстались. Рита долго еще стояла у магазина, смотрела на дорогу и думала о враче по имени Иван. Ей казалось, что он много старше, а теперь даже удивлялась, что мужчина такой строгий в тридцать два, словно настоящий старик.

«Наверно, если его побрить, он очень симпатичный», – подумала Рита и окончательно смутилась, считая, что думать о подобных глупостях в ее ситуации – это страшное невежество, но мысли сами лезли в голову против ее воли.