Текст книги "Иной жизни для себя не представляю! Книга третья (СИ)"

Автор книги: Александр Воронецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Эти подозреваемые, четвертый и пятый, для меня сейчас самые важные, и в связке их следует разрабатывать. Что известно точно? Прежде всего, налицо сговор во всем, меня интересующем, в том числе и по "железнодорожнику". Единственные из местных жителей никак не соглашаются его заметить, хотя одного и другого тот навещал. Во-вторых, нужная для хищения техника только у них, а если и самим сесть за руль, никого лишнего из шоферов к делу привлекать не нужно. И стоит техника в таком месте, что можно использовать незаметно для жителей поселка, если сделать это ночью по специально проложенной объездной дороге. В третьих, и руду могли на своих дробилках в какой-то мере измельчить. Похищенную с шахты еще не успели, но другую, как Юра предполагает, ранее украденную, дробили и остатки ее он на свалке нашел, рядом с той, что похищена на шахте. Правда, пока все предположительно, до анализов на золото. Если оно в пробах окажется – все, Юра действительно нашел то что нужно, а Рогожин Б.С. и Бочко Я.М. из подозреваемых переходят в преступных похитителей. Уверен, что Юра найдет и остальные две машины руды, спрятанной – теперь почти точно – где-то недалеко от железнодорожного моста.

Что остается проверить по этим двум типам и подотчетной им технике? Прежде всего, еще раз поговорить с шоферами и экскаваторщиками: возможно что-то возили на свалку или в поселок, либо со свалки что-то забирали или грузили экскаватором. В мой прошлый приезд экскаваторщик говорил, что технику однажды заправляли в его отсутствии, но вспомнить когда точно – не мог. Нужно в этом ему помочь, ясно, что экскаватор готовили, но работал он недолго и солярки сжег немного. Этот день может оказаться очень важным.

На часах пол девятого и лежать в кровати расхотелось. Встал, начал приводить себя в порядок, но мысли о деле из головы не уходили. Представил еще раз все, что сделано, и оказалось не так и мало. Прошла всего неделя, а шансы раскрытия хищения, мне кажется, уже железные. Если анализы проб , отобранных Юрой покажут золото, то кое-кого можно и задержать, оснований будет достаточно.

Планирую задачи на понедельник: едем в Придорожный, если получится и мне на день дадут сержанта, то втроем. Я работаю с шоферами и экскаваторщиками дорожников, Михаил Иванович – по телефонным разговорам наших подопечных, сержант – по возможному появлению в поселке бывших горных мастеров. Если наши общие усилия результат дадут, то мне нужно срочно в город на доклад шефу. Потому что, как я себя уже уверил, там обитает глава преступной группы, и подобраться к нему можно только через "железнодороржника". Если выехать во вторник, то встречусь с шефом в среду, а в четверг, как Юра обещал, будут готовы результаты анализов проб, и можно будет принимать решение о задержании всех или отдельных подозреваемых.

В мое отсутствие Михаил Иванович посетит Пионерный и Солнечный, узнает там все возможное о "железнодорожнике", Рогожине, Бочко – вдруг что-то и выплывет. А Юра постарается найти спрятанную около железнодорожного моста руду – попрошу Павла Петровича обеспечить его транспортом. И в Придорожном, как сам он напросился, поищет следы работы с ранее украденной и измельченной рудой.

С удовольствием потягиваюсь – дела то идут совсем неплохо! А впереди и с Танечкой встреча намечается! Не забыть только завтра у шефа получить разрешение на поездку в город.

С хорошим настроением позавтракам бутербродом с холодным чаем, начал собираться на озеро – достал купальник и в него облачился. Юра заехал без пятнадцати десять, в машине кроме его жены сидела на заднем сиденьи молодая симпатичная женщина, как я понял, "золотая рыбка", с которой обещено меня познакомить. Свободное место только около нее, с удовольствием устраиваюсь рядом.

А дальше был большой пикник на природе, то бишь на озере, где наша кампания сразу увеличилась на четырех человек. Посмотрел, как геологи отдыхают, и многому позавидовал. Взаимные симпатии, непринужденность в общении, участие каждого по возможности в приготовлении обеда – никто не сидел без дела – бросалось в глаза. И что еще больше удивило – умеренность в питье как у женщин, так и мужчин. А те, кто должен был везти всю кампанию домой, вообще не притронулись к стаканам. И соседка по машине оказалась женщиной спокойной и приятной. Болтала и смеялась вместе со всеми, втягивала и меня в разговоры, но глупостей не говорила и лишних вопросов не задавала. А когда у нее поинтересовался, почему не спросит, женат ли, ответила очень хорошо:

"Ты же в командировке, а в ней все мужчины холостые, и спрашивать не нужно. А если спросить, то и о себе должна сказать что-то. Лучше давай на эту тему помолчим, чтобы и видимости обязательств не возникало".

За день наговорились, насмеялись, накупались, ближе к вечеру и подустали. Начали потихоньку собираться домой. Отличный выдался день, я подумал, что у всех из кампании и недостатков нет никаких, но не тут то было. Шашлык был приготовлен из дикого мяса, а готовил его Юра, как выяснилось, заядлый браконьер. Этого я не ожидал и поначалу удивился, не мог поверить. Про себя решил с ним поговорить, наставить на путь истинный. Этот факт был единственным черным пятнышком за весь день.

В партии меня и Наташу подвезли к гостинице, и переодевшегося в комнате, был уведен девушкой на ужин. С сухим вином он растянулся надолго, и в свою комнату я попал в три часа ночи. И наверное вообще бы не попал до утра, но Наташа попросила все же уйти. Чтобы совсем злые языки в поселке завтра не склоняли ее имя, а если и склоняли, то чуть-чуть.

Часть 10.

Геолог. 25 июля, понедельник.

В понедельник в поле я стараюсь попасть обязательно. И не потому, что очень по нему соскучился: буровые то крутятся без выходных, да и экскаваторщик, и канавщики лишний денек прихватывают, оплата у них сдельная, а приехали подзаработать. И за два дня могут столько лишнего набурить или накопать, если их не остановить во-время, что общение с т. Николаевым на повышенных тонах вполне реально.

Так что сегоднешней камералке не рад, но другого выхода нет. Нужно срочно подготовить пробы, в субботу отобранные на свалке, для отправки в город. А без моего присутствия, стояния над душой, это дело затянется надолго.

Отбираю нужные мешочки с камнями, что бы отнести их в соседнее здание. От дела отвлекает Игорь Георгиевич – зашел в комнату:

"Ты очень занят?"

"Сейчас – да, но не надолго. Пробы оформлю, и все", – я сразу понял, для чего главному геологу нужен. И не ошибся:

"Может на участок смотаемся? Посмотрим что набурили и накопали", – и улыбнулся, – "Душа горит, вдруг там самородки везде валяются?"

Шутка, конечно, но как геолог состояние его понимал отлично и "смотаться" туда-сюда на персональном Уазике шефа не только не против, а и с удовольствием. Попросил лишь одно:

"Давай часа через полтора, как с пробами закончу".

Игорь Георгиевич не против: "Как скажешь, так и поедем".

Я тут же побежал в соседнее здание и больше часа наблюдал за обработкой и оформлением проб. Здесь меня и Алексей нашел, но отвлекать от дела не стал. Поздоровался, предложил вечером встретиться, на что я конечно согласился. И убежал, жестом показав, что дел у него по горло.

Через полтора часа с главным геологом ехали на участок. Знакомый до каждой колдобины пыльный проселок. Спешить – головой крышу пробьешь, так подбрасывает, медлить – задыхаешься от пыли, которая лезет во все щели при попутном ветерке как сейчас. Открывать рот не хочется, противно глотать всякую гадость. Молча посматриваем по сторонам, каждый что-то свое обдумывает.

Мои мысли крутятся вокруг да около канав, две из которых посмотрели в прошлую совместную поездку, а три новых предстоит посмотреть сегодня. В двух просмотренных "железная шляпа" вскрыта, стало быть на двести метров прослежена – на расстояние между канавами.. Да еще и с видимым золотом, хотя возможно оно не везде. Но, как Игорь Георгиевич говорил, на рудопроявление тянет. Уже хорошо, но хочется большего, что бы "железная шляпа" оказалась и в не просмотренных канавах. В лучшем случае во всех, но в двух – обязательно, как минимум. Тогда она протянется метров на пятьсот, даже больше. А если и с видимым золотом, то вырисовывается не рудопроявление, а что-то посерьезней, возможно объект промышленного масштаба. Конечно, при условии многих "если": если руда и на глубину пойдет, а не кончится на первых метрах, если содержание золота окажется достаточным для рентабельного извлечения, если золото более-менее распределено по всему объему , а не носит гнездовый характер, если ....и т.д. и т.п. Короче говоря, даже при лучшем варианте , то-есть возможном промышленном объекте, нужно работать и работать, прежде чем он во что-то стоящее превратится.

Вот такие мысли голову и занимали. Думал только мою, пока Игорь Георгиевич , как начальник сидевший рядом с шофером, хорошо так не вздохнул, обернулся назад:

"Как считаешь, до нормального объекта дело дойдет, или на рудопроявлении остановимся?"

Вот так, оказывается и у него мысли о том же. Не желая спугнуть фарт, я ответил осторожно:

"Надеюсь на что-то побольше рудопроявления".

"Тоже так думаю", – Игорь Георгиевич от меня отвернулся и посмотрел вперед на дорогу, – "Да и пора нам что-то серьезное найти, сам знаешь, как давят сверху".

Конечно знаю, и прекрасно "давителей" понимаю, потому что они хотят идеального – ритмичной работы и постоянного объекта ее приложения. То-есть в партии должны непрерывно проводиться и поиски, и оценка выявляемых объектов, и их разведка подземными горными выработками.

У нас же разведки нет – шахта закрыта, новый объект не появился.. И как следствие, многих работников пришлось либо перевести в другое место, либо сократить; шахтную технику и транспорт тоже требуется куда то пристроить. Так что ритмичность работы нарушена, сразу возникли лишние заботы. Вот и давят сверху постоянно: когда же найдете объект для разведки? Мне ничего не оставалось, как с главным геологом согласиться:

"Да, серьезный объект найти мы просто обязаны", – вспомнил к случаю презрительное изречение т. Николаева (пять лет впустую бегают!), и мысль докончил, – "Другого варианта просто нет!"

Оба замолчали, чтобы высказанными желаниями ненароком не спугнуть нашу исключительно хрупкую "геологическую удачу". Все мы чуть-чуть суеверны.

Наконец подъехали к буровой. В прошлый раз скважина только подбиралась к перспективным породам. Как обычно, раскладываем керновые ящики, просматриваем керн. Ничего хорошего. Нужные породы пересечены, но золота в них явно нет. Решаем скважину завтра закрыть, и едем дальше, ко второй буровой, в субботу только поставленную на точку. От нее уже видны канавы, в которых вскрыта "железная шляпа" с видимым золотом.

На буровой смотреть нечего, скважина только начата и керна немного. Показываем шоферу куда подъехать – к ближайшей канаве, а сами направляемся к ней пешечком, рассматривая обломки пород под ногами, откалывая от них кусочки и сравнивая. Надеемся заметить, если ли среди них похожие на вскрытую в канавах "железную шляпу". Пока не получается, зато видим Пашу. К нам подходит, интересуется чем заняты, и машет рукой: бесполезно, он все детально облазил и убедился, что от буровой до поперечного к вскрываемой канавами структуры разлома, с которым я его на днях заставил разобраться и к которому мы сейчас подходили, порода одна и та же, неизмененная. Дальшеидем втроем, наконец разлом. В рельефе это небольшое понижение с густой и зеленой растительностью – водичка подходит поближе к поверхности и ее побольше.

Прошлись вдоль полосы зеленой травы и кустов со стороны буровой, посовещались, и решили еще одну скважину пробурить, практически по границе участков прошлого и нынешнего годов. Надеяться особенно не на что, но иногда и отрицательный результат важен, чтобы отбросить последние неопределенности. Выкладываем две пирамидки из камней, Паша завтра на их местах забьет колышки – место скважины и направление бурения.

Разлом пересекли и идем дальше, к концу канавы, в прошлый приезд нами же и заданной в двухстах метрах от первой, вскрывшей "железную шляпу". Спустились в нее, начали изучать дно и стенки. Потихоньку продвигаемся от одного конца к другому, колотя образцы и слушая Пашу, который все уже посмотрел и нам рассказывает об увиденном. Подошли к месту, где должна быть перспективная структура – бурая ноздреватая порода вскрыта. Колотим камни, пытаемся найти видимое золото, но увы, не везет, да и времени лишнего нет. Интересные образцы забираем с собой, в партии досмотрим, и другим покажем.

Из канавы вылезаем в другом ее конце и по верху возвращаемся туда, где вскрыта бурая порода. Отсюда идем назад в сторону разлома, около которого недавно были. Под ногами коренные породы скрыты почвенным строем, и на поверхности лишь мелкая щебенка. Пытаемся разглядеть среди нее бурые кусочки, изредка их находим, и по ним как по маячкам от одного до другого шагаем, но не к тому месту, где выложили из камней пирамидки, а метров двести от них в сторону.

До разлома бурые кусочки попадаются, за ним их не находим. Прикидываем, что же получается. Пока очень неплохо: бурые породы "железной шляпы" прослеживаются от разлома, где мы сейчас стоим, до канавы, в которой только что были, и дальше в следующих двух канавах тоже вскрыты. Причем есть видимое золото. Как дальше – пока не знаем, Паша говорит, что хуже. Но если и хуже, на шестьсот метров "железная шляпа" прослеживается, для объекта посерьезнее рудопроявления хватает.

Игорь Георгиевич потирает руки, доволен и эмоций не скрывает. У разлома, поперек полосы бурых обломков в щебенке, намечаем еще одну канаву. И здесь же решаем, что перспективная структура на участке работ прошлого года, где стоят буровые, и нынешнего, где она вскрывается канавами, одна. Только разорвана разломом и смещена по нему почти на две сотни метров – расстояние от пирамидок, которые мы выставили, и до того места, где сейчас стоим.

Паша уходит продолжать разбираться с маркирующим горизонтом, а мы идем к Уазику. Проехав две, на третьей канаве, где еще не были, останавливаемся. В ней два человека – Дмитрий Б. и его помощник рабочий, отбирают бороздовые пробы. Увидив нас подходят и Дмитрий заявляет, что пробы здесь можно не брать, золота в них не будет. В тех – он махнул рукой в сторону, откуда мы подъехали – золото есть, он везде нашел, а в этой уже нет. Паша говорил тоже самое, наверное оба правы, но посмотреть самим все же не мешает.

Убеждаемся, что увы "железной шляпы" точно нет, но менее измененные породы продолжаются. Похоже, что лучшее уже кончилось, а дальше будет еще хуже. Подъезжаем к следующей канаве, которую экскаватор заканчивает, и убеждаемся, что в ней уже ничего интересного. Так, слабо измененные породы, такие, как встреченные в скважинах. И золота, как и в них, здесь не будет.

Программу мы выполнили и возвращаемся в партию. Теперь ветерок встречный, пыль отгоняет получше и в салоне ее поменьше. Конечно, обмениваемся впечатлениями. Понятно и очень приятно, что хороший объект у нас реален: есть руда с видимым золотом, а значит и с его промышленным содержанием, и прослеживается она на приличное расстояние. Теперь задача – детально изучить шестьсот метровую полосу содержащих золото пород, последовательно сгущая сеть канав. Рудное тело (теперь можно сказать так!) должно быть надежно оконтурено, его мощность и содержание золота в каждом пересечении определены. И дай нам бог удачи и везенья!

В партию вернулись после обеденного перерыва, в настроении отличном. Разбежались по домам перекусить, потом в камералке в комнате петрографа рассматривали образцы со всеми желающими. На этот раз видимого золота никто не нашел. Что-то подозрительное было, как говорят, "может и оно".

Затем я и главный геолог сели за геологические карты. В промежутках между пройденными, наметили очередные канавы в добавлении к тем, что ранее посчитали нужным пройти с ВВ. В итоге "железная шляпа" будет вскрыта через пятьдесят метров – этого пока достаточно.

Время летело, и до конца рабочего дня я так и не смог не только разрез по закрытой скважине построить, как намечал вчера, но и приступить к этому делу. Хорошо, начальника бурового цеха не забыл предупредить: завтра скважина закрывается.

Опер.

Понедельник – день тяжелый. Для многих это не просто слова, а – увы – объективная реальность. За два нерабочих дня можно столько "наотдыхаться", что потом и за неделю толком не отойдешь. Видал я таких бедолаг, а если честно, то и сам в жизни раза два побывал в их числе.

Но сегодня у меня все отлично, хотя поспал четыре часа. Отдых на озере пошел на благо, укрепил силы физические и духовные. А общение с хорошей женщиной, когда начал и забывать для чего они созданы господом богом, в какой-то мере умиротворило бунтующее мужское начало. Так что в семь утра бодро открыл глаза и ощущая полную гармонию души и тела, сразу подумал о предстоящей работе.

Начал ее со звонка в отделение милиции Мирного, из кабинета Павла Петровича. Дождался к телефону Михаила Ивановича, и попросил его никуда не исчезать: едем в Придорожный. И если есть возможность, пусть попытается привлечь к поездке общего знакомого – сержанта.

Хозяина кабинета я так и не увидел – где-то Павел Петрович задерживался. Прошел в другую половину здания, к геологам. Там меня все уже знали, наверное про вчерашнюю поездку на озеро тоже. Здоровались с улыбками, а женщины и с любопытством на лицах оцениваюше посматривали.

Зашел в кабинет к Игорю Георгиевичу. Поздоровались, пару минут поболтали о пустяках, и хозяин попросил минутку посидеть – он сходит за Николаем Матвеевым, и есть о чем интересном поговорить. Я понял, о чем пойдет разговор, и не ошибся. Через пару минут Николай показывал листы бумаги с графиками, таблицами с цифрами и фамилиями, и объяснял суть расчетов..

Прежде всего, по графикам получалось, что в нужное время каждый горный мастер работал в контакте с одним и тем же геологом документатором. Это важно, так как у каждого геолога собственной серии номера, которые он дает отбираемым пробам. Практически получается, что каждая отпалка характеризуется пробами с номерами одной серии. И зная результаты анализов, каждый горный мастер мог сделать расчеты только по своим отпалкам.

Из похищенных, в смены первого подозреваемого были проведены первая и четвертая из исчезнувших отпалок, обе с очень большим содержанием золота. Вторая отпалка из увезенных, и оставленная на площадке пятая по счету, тоже очень богатые, проведены в смены второго мастера. Теоретически, если бы он был в числе похитителей, эти богатые отпалки должны быть увезены обязательно, но сделано по другому, и второго горного мастера из числа подозреваемых с общего согласия выводим.

Третья из увезенных и оставленная на площадке по счету шестая проведены в смены еще одного мастера. Его мы тоже из числа подозреваемых выводим: в отпалках ничего хорошего, а о других он ничего знать не мог.

Подозреваемым остается уже знакомый нам первый горный мастер, иного варианта нет. В его смены проведены первая и четвертая , самые богатые из увезенных отпалок, о них он знал точно. О второй и третьей из увезенных не знал ничего, но посчитал, что и в них золота должно быть не меньше. Это кое-что, продвижение с "информатором" есть, появился конкретный подозреваемый: Ковригин Валерий. Им я займусь попозже, а сейчас – в Мирный.

Начальник милиции поздоровался подчеркнуто уважительно, из чего я понял, что Михаил Иванович о наших успехах его информировал. И сержант в помощь предложил хоть на день, хоть на два – по усмотрению.

Приятно, когда к тебе относятся с подчеркнутой предупредительностью, но еще приятней, если Игорь Константинович, мой шеф, окажется столь же любезным. Звоню в город, моля бога, что бы тот оказался на рабочем месте – разговор откладывать нельзя, в другое время связаться намного сложнее. Бог, оказывается, есть: быстро соединяют с шефом, и я обращаюсь с просьбой разрешить поездку в город для подробного доклада. Приготовился приводить аргументы в необходимости встречи, но этого делать не пришлось. Игорь Константиновия как всегда лаконичен:

"Понятно, созрел для разговора. Жду в среду с утра с докладом".

И здесь повезло! Что-то в последние дни оно, то-есть везение, становится слишком частым, не вышло бы позднее как говорят "боком".

Через двадцать минут, заставив Михаила Ивановича и сержанта переодеться в штатское, едем в Придорожный. Коллегам объясняю, что будем делать. Сержант, как и в прошлой его поездке, работает в частном секторе среди знакомых и друзей. Выясняет, видел ли кто в поселке мотоцикл Иж планета одиночку, серого цвета, без номеров, одного или с хозяином с приметами горного мастера Валерия Ковригина. Если видели, то где, когда и с кем. Для ориентировки даю самые нужные нам дни: суббота второго июля – день перед хищением руды, четверг четырнадцатое июля – день смерти сторожа, и восемнадцатое-девятнадцатое июля – предполагаемые дни смерти "железнодорожника". Сержант задачу уяснил, и с некоторой долей бахвальства пообещал "запросто" разузнать о мотоцикле и его хозяине все возможное.

Михаилу Ивановичу предстоит поработать по телефонным разговорам – в поселковой медицинской части и в железнодорожном вокзале побеседовать с работниками, пользующимися телефоном. Возможно, кто-то оттуда звонил с просьбой позвать к аппарату начальника дорожников, его жену, охранника, либо передавал для них информацию. Особое внимание обращать на все те же нужные дни, и постараться интерес к определенным лицам замаскировать среди просьб о вещах, нам не нужных.

В поселок заезжать не стал. На въезде высадил коллег и повернул назад. Через два-три километра съехал с шоссе на объездную дорогу, найденную Юрой, и проехал по ней до строящейся насыпи. Познакомился с объездом в натуре. Затем повернул в противоположную от площадки дорожников сторону и по насыпи подъехал к месту работы техники дорожников. Насыпь заметно продвинулась вперед, а остальное вроде не изменилось. Остановился на обочине, начал по очереди тормозить Камазы. Шофера меня узнавали, здоровались как с хорошим знакомым, и разговоры были попроще, подушевней. Вопросы задавал стандартные: что возили на свалку, либо там забирали, или с площадки щебенку или "сечку" куда-то кроме насыпи, а если в поселок – то кому. Нет, ничего такого никто не припоминал, кроме разве что поселка. Туда возили, но не камни, а дрова, строительные материалы, один шофер даже цемента мешков десять подвозил – охранник что-то цементировал возле дома. Я этим цементом заинтересовался и как бы невзначай спросил про песок, с чем цемент-то смешивать. Песок шофер не подвозил, но кучу его у дома видел. Как он посчитал, привезли со стороны, у них то песка нет, только "сечка", а она покрупнее.Событие это , по его словам, было давно, ранней весной, и точно дату он не вспомнил. Больше к охраннику этот шофер ничего не подвозил.

Пришлось тормозить Камазы по второму разу и шоферов еще раз расспрашивать, возил ли кто к охраннику домой что-нибудь в последние два-три месяца. Нет, ничего для меня подозрительного не возили, а если просто мелочь – то охранник сам часто на площадку приезжал на собственном мотоцикле. Не забывал я интересоваться и о сером Иже-одиночке и его хозяине с приметами горного мастера.. Не поленился подъехать к бульдозеристу и экскаваторщику, их спросить об этом же. Мужики чесали затылок и отвечали примерно одно: мотоцикл такой видели, но серых одиночек без номеров в поселке хватает своих, не говоря о приезжих. Да и описание хозяина мотоцикла расплывчатое, нет бросающихся в глаза примет. Так что сказать что-либо конкретное никто не решился. Оставалось поговорить еще с одним человеком, тем, кто в прошлый мой приезд работал на втором, маленьком экскаваторе на площадке дорожников. Залезаю в машину и подъезжаю туда.

На площадке знакомая картина – несколько человек с лопатами в руках заняты непонятным для меня делом. Но экскаватор на приколе, на стоянке техники. Поинтересовался у одного из рабочих, где экскаваторщик, и нашел того около дробилок. Человек занимался ремонтом и смазкой. Поздоровались, поговорили, и я наконец-то вытряс дату, когда экскаваторщик заметил, что его технику кто-то посторонний заправлял. Это был понедельник червертого июля – первый рабочий день после того, как в ночь с субботы на воскресенье увезли руду с шахты. Теперь все сходилось: экскаватор заранее подготовили, то-есть заправили, но работы при хищении руды оказалось не очень много, и лишнее горючее осталось в баке. Молодец экскаваторщик, дату вспомнил! Хоть здесь мне сегодня повезло! И с хорошим настроем начал задавать стандартные вопросы: приходилось ли ему что-то грузить в машины на свалке, работать у домов начальника и охранника или у других частных построек. Нет, не приходилось – так он ответил, а потом сообщил совсем для меня вещь новую: у охранника и без экскаватора было кому вкалывать, там с месяц мужик приезжий работал, возился возле дома, цементировал двор. Пораспрашивал об этом мужике. Как и предполагал, обычный бомж, кто он – экскаваторщик не знал, документы у бомжей не спрашивают, у многих их вообще нет. Приехал, поработал, уехал, и с концами. На вопрос о сером молоцикле и его хозяине, экскаваторщик махнул рукой: таких в поселке столько, что не разберешься. Но все равно он молодец, главное для меня – нужную дату вспомнил. Попрощался, попросил передать привет начальнику – уверен, что тот откуда то на меня посматривал – и поехал на вокзал у железной дороги, забирать своих сотрудников.

Как и в прошлый раз, Михаила и сержанта нашел в комнате дежурного. Капитан – воплощение серьезности, а сержант – опять "навеселе".

Отъехали от поселка, и сержант не вытерпел, начал рассказывать. Натура излишне эмоциональная и невыдерженная! И сейчас говорил возбужденно, много чего лишнего приплетая, но с заданием справился на отлично. Теперь я знал, что горный мастер вместе со своим мотоциклом в поселке замечался давно, но не часто. Похоже, что ночевал у начальника дорожников, по крайней мере несколько раз их видели вместе вечером и утром в состоянии хорошего подпития. С местными мужиками он тоже несколько раз выпивал у магазина, причем бутылки покупал сам, остальных угощал, а в гости ни к кому не напрашивался. Точно привятать посещения поселка к определенным, нужным нам дням, никто не мог, уже не помнят.

Рассказ Михаила был четким и намного короче. С телефоном в здании медицинской части: две сотрудницы, сидят с восьми утра до пяти вечера. Звонков нужным нам лицам, или просьб позвать их к телефону они не помнили, но уже давно начальник дорожников к ним позвонить приходил, и разговор был с поселком Пионерным, откуда должны были привезти дорожникам горючее, но с этим делом задерживались. С этим Михаил ушел от медиков на вокзал к дежурному. Там оказалось сложнее. У телефона сидело посменно четыре человека, пришлось всех искать и с каждым разговаривать. И в итоге появился нужный факт: утром четырнадцатого июля – день смерти сторожа на шахте – начальник дорожников Рогожин Б.С. приходил к дежурному по вокзалу и ждал звонка. Как объяснил, по работе. После звонка разговор был коротким, несколько фраз типа "да", "понятно", "хорошо". И все, никакой конкретики. После разговора Рогожин сразу ушел.

Молодцы коллеги! Можно считать, что сегодня день сплошных конкретных фактов, с чем у нас была напряженка. И что получается теперь? Прежде всего, подтверждается связь горного мастера с начальником дорожников, а следовательно, и его возможное участие в хищении руды. И я полагаю, что звонок на вокзал был от него. Вероятнее всего, в среду тринадцатого июля, когда факт пропажи руды был установлен, горный мастер об этом узнал. С информацией съездил на мотоцикле в Придорожный и договорился с Рогожиным Б.С. о звонке на следующее утро. Для похитителей было важно, даст ли начальник партии ход делу, или нет. Своим отъездом в город в милицию Павел Петрович подтвердил, что ход делу дан. Об этом и был звонок, и как первый результат – уже вечером смерть сторожа. Точно исполнитель не ясен, но несомненно он среди подозреваемых.

Теперь преступная группа с подтвержденными контактами между ее членами известна почти вся. Я считаю "почти", потому что нет выхода на город, откуда вероятнее всего приезжал "железнодорожник", возможно с результатами анализа проб. Здесь нет даже предположений, и проблему эту еще предстоит решать.

Уже в Мирном поставил Михаила в известность о моей поездке завтра в город, на доклад в управлении. Прошу до моего возвращения поработать в Пионерном и Солнечном, куда мы еще не заглядывали, и постараться разузнать, замечали ли там "железнодорожника", Рогожина, Бочко. Для чего? А для того, что руда, как Юра установил, раньше была и в Пионерном порхищена, а возили ее к железке в Солнечный. То-есть, сообщники похитителей могли быть и в этих поселках. Если там все в порядке – больше ничего не предпринимать, переключиться на другие дела, которых у оперативников всегда предостаточно. Ну а вернуться надеюсь в следующий понедельник, дел в городе тоже хватит.

К приезду в партию рабочий день закончился, народ разошелся по домам. До ужина оставался еще час, и столовая была закрыта. Решил зайти к Юре – поговорить и попрощаться. Заметив меня, геолог работу в огороде бросил бросил, вымыл руки. Сели в тени на крыльце, и он без раздумья определил:

"Да ты целый день не ел ничего!"

Ну не ел, что теперь делать. Скоро в столовой наверстаю. Я закурил и отвлеченно махнул рукой – перебьюсь, не смертельно. Юра зашевелился, поднялся на ноги:

"Давай, расскажи что можешь! Только не вставай, я сейчас еду организую!" – и прошел на летнюю кухню, оставив дверь открытой.

Разговаривать не видя собеседника, я не привый, поэтому сигарету потушил, прошел за ним. За пятнадцать минут он продемонстрировал кулинарные способности, приготовив вкуснейшее и главное -мясное блюдо. На моих глазах зажег на максимум комфорку на газовой плите и, поставив на нее сковороду, налил в нее растительное масло. Достал из холодильника кусок мясной вырезки (наверное, как и шашлык на озере, из дикого мяса) и нарезал из нее несколько пластин толщиной в один-полтора сантиметра. Отбил пластины деревянным молотком, посолил, поперчил и выложил на сковороду, уже полностью разогретую, накрыл сковороду крышкой. Достал три луковицы, почистил, порезал кружечками. Прошло пять минут. Открыл сковороду, перевернул мясо, сверху равномерно посыпал порезанным луком, все закрыл крышкой. Сбегал в огород, вернулся с помидорами и огурцами, помыл их и порезал на четыре-шесть частей. Достал хлеб и тоже порезал. Еще пять мину. Выключил газовую плиту, сковороду поставил на стол, снял крышку. По комнате поплыл невероятный аромат. Достал маленькие тарелки, два стаканчика, бутылку вина.