Текст книги "Иной жизни для себя не представляю! Книга третья (СИ)"

Автор книги: Александр Воронецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

ИНОЙ ЖИЗНИ ДЛЯ СЕБЯ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ!

Книга третья.

ЗОЛОТАЯ ЛИХОРАДКА В РУССКОМ ВАРИАНТЕ.

ГЛАВА ПЕРВАЯ.

Часть первая.

Геолог. 15 июля, пятница.

Беда к беде – деньги к деньгам. Прикольный афоризмик, не правда ли? И работающий, только не для всех в полном объеме. Лично на меня его вторая половина не распространяется. Конечно, зарплату я получаю, плюс иногда и премиальные. Но к официальным заработкам еще какие-то деньги – никогда. Я же геолог, и для приработков на стороне профессия не годится – нечего предложить, кроме камней и дружеских советов!

Ну а насчет бед все нормально, повторяются с завидным постоянством. Идти далеко не нужно! Взять для примера последнюю неделю! Уже в понедельник в конце рабочего дня меня выдернули из камералки для "контроля за правильностью установки бурового агрегата". Только в Уазике, покатившем на "ответственное мероприятие" за двадцать пять километров, кроме меня и старшего бурового мастера, лиц заинтересованных, сидел главный инженер партии т.Николаев. Именно т.Николаев и никак иначе для всех ИТР (инженерно-технических работников) геологической службы, в разной мере не питающих уважения к этому человеку. В молодости он показал себя посредственным геологом, так сказать на побегушках, и толковых мыслей не высказывал. Но вовремя огляделся и при первой возможности переметнулся в стан администрации. Начав с начальника маленького отряда, потихоньку-полегоньку дошел до главного инженера партии, показав при полном отсутствии геологического мышления некий талант в отдаче хозяйственных распоряжений. Но о своей несостоятельности как геолога помнил, и при случае всем им делал мелкие пакости. И сейчас я не сомневался: что-то для меня есть.

Двадцать пять километров проехали молча. Наконец буровая, рядом с ней бортовая машина и бульдозер, несколько человек в робах. Молча вылезли из Уазика, и т.Николаев прилюдно громко поинтересовался "правильно ли поставлен агрегат". Я подошел к буровой и убедился, что на точку ее затащили, но стоит как то не так. Пришлось осмотреться, и поискать колышек, на который буровую ориентируют, если скважина наклонная. Колышек с надписью "направление" оказался на месте, а буровая развернута от него почти на девяносто градусов.

Молча махнул рукой, и старший буровой мастер рысью побежал ко мне, т.Николаев естественно остался на месте, ему не подобало реагировать на жесты. Подбежавшему старбуру, указав на колышек, тихонько прошипел:

"Ты что, совсем без головы? Кол не мог найти? Я же при тебе его забивал!"

Правда, забивал неделю назад, старбур мог и подзабыть детали, но я всегда в партии, искать не надо! Забыл – спроси, и отвези на точку, всего-то делов!

Старбур что-то замекал в оправдание. Прервал его, посоветовал продолжить лепет перед т.Николаевым, который с окружившими его рабочими ждал нашего возвращения. Старбур замолчал и с убитым видом направился к ним. А я, зная какой сейчас начнется базар, двинул в противоположную сторону, делая вид, что внимательно рассматриваю породы под ногами. Время тянул, пока обязательный шум-гам не уляжется, а он уже начался и тянулся минут десять, не меньше.

Затем все пришло в движение. Бульдозер подполз к передней части буровой и начал юзом разворачивать ее, толкая ножом в конец несущей балки. Теперь можно и мне покомандовать, что бы не переусердствовали и развернули ровно настолько, сколь необходимо.

Через пять минут я скрестил над головой руки: стоп, довольно, и сделал запись в журнале, что можно начать бурение. Работа моя на этом закончилась и я забрался в Уазик, не желая мозолить кое-кому глаза. Т.Николаев задержался не надолго, плюхнулся на переднее сиденье со словами шоферу: "Поехали", – а мне даже не обернувшись, – "Из-за тебя буровая простояла смену, придется отвечать!"

Ага, разогнался! Что за привычка дурачков искать!

"Это вы мне? Тогда не по адресу!"

"А кто отвечает за установку буровой?" – т.Николаев не задержался с ответом, – "Вот и отвечайте!"

Я не выдержал и рассмеялся:

"Что-то вы путаете! Устанавливает буровую мастер, сами знаете. А я отвечаю только за контроль и ни за что более. Что сейчас при вас и исполнил. И разбирайтесь между собой, кто там виноват. Из-за меня простоя не было ни минуты, никогда и не будет. В любой момент готов выехать, ваше дело мне транспорт найти! И хватит на эту тему повторяться!"

Т.Николаев начал уверять себя, что все мы, то-есть геологи, не думаем о выполнении плана, мало работаем в поле, лодыри, и т.д. и т.п. Я и слушать этот бред перестал, но последняя фраза: "Пять лет месторождения найти не могут!" – меня достала, настроение подпортила капитально.

Ну чья бы корова мычала! Геологом человек начинал, а что-то не припомню о его находках, не было таких! Сказал гадость не думая, вернее не соображая. Потому как месторождения давно не находят. Это раньше, когда руда на поверхности валялась – да, находили. Шел человек в свободном поиске, наткнулся на гору магнитного железняка – и нашел месторождение, не пропустил, честь ему и хвала. Но таких гигантов не найденных уже нет, Остались месторождения – я имею ввиду наши места – слабо проявленные с поверхности. Вот и приходится изучать большие площади, что мы и делаем, а стоит это больших денег и растягивается на годы. И хорошо, если за десять лет одно месторождение будет не найдено, а выявлено!

Действительно, уже пять лет ничего интересного, т.е. объекта, который может превратиться в месторождение, нет. Но небольшие проявления золота выявляем постоянно, и это говорит, что мы на верном пути. Остальное – дело времени и удачи.

До вечера ходил как неприкаянный, чем жену удивил. Вот так понедельник и завершился, можно считать – бедой настоящей!

Во вторник в пять утра смылся в поле. Знал прекрасно, что главный инженер на вчерашнем не остановится, так что с глаз домой. Как мелкий начальник, сидел в кабине ГАЗ-66 и показывал шоферу дорогу. В салоне машины восемь подчиненных, их я должен высадить в четырех заранее обговоренных местах парами – по одному в маршруты никого не пускал, хотя сам это правило нарушал всегда..

В первой паре геолог женщина, Никонова Н., явная стервочка. Не по женской части, а в отношении к обязанностям по работе. Года два толку от нее никакого, в поле не бывала под всевозможными предлогами, хотя план по съемкам на нее спускался, а зарплату инженерскую получала с удовольствием. Ее долго пасовали из одной группы в другую, пока не отфутболили ко мне с просьбой Игоря Георгиевича, нашего главного геолога (сказанной с глазу на глаз), воспитать сколь возможно, что бы жизнь не казалась совсем уж раем.

В плане "воспитания" я отправил Никонову Н. в маршрут, дав для страховки в напарники радиометристом хорошего парня из местных. И маршрут ей наметил совсем простой, точно с юга на север вдоль старой, давно заброшенной дороги. Высадил первую пару, показал Никоновой Н. на ее фотоплане где находится и куда должна идти (от дороги ни на шаг!), и где мы ее заберем (прямо у этой дороги), развез остальных и пошел в маршрут сам.

День пролетел быстро, в двенадцать начал всех собирать, дальше что-то делать бесполезно, голова отказывается соображать из-за жары. Три пары нашел быстро, а вот Никонова Н. и ее напарник, которых высадил первыми, а забрать должен последними, на месте не оказались. Высказав в их адрес все возможное, сделали на машине круг радиусом с пол километра, останавливаясь на каждой возвышенности и внимательно все рассматривая. Нет, никого не видно. Проехали по всему их маршруту, вернулись назад, сделали круг радиусом с километр. Опять ничего. Время к трем, все злые, уставшие, мокрые – в кабине и салоне духота. Посовещались, что же делать дальше. Решили: еще круг, и за подмогой в партию, бензина на большее не остается.

Еще одна попытка оказалась бесполезной, и слава богу в партии начальство застали на рабочих местах. Всех, кроме шофера, отпустил по домам, и побежал доложить о ЧП вначале своему начальнику, главному геологу, а затем вместе с ним – к т.Николаеву.

Ну тут и началось! Естественно, мне припомнили и вчерашнюю буровую, и сегоднешнее ЧП, и вообще всю нашу всеохватывающюю никчемность. Хорошо, Игорь Георгиевич что то смягчал как амортизатор, не давал перейти на маг и персональность.

Но ругня ругней, а через час двумя машинами, заправленными под завязку и снабженными поисковыми фарами, отправились к месту пропажи. До темноты крутились по бездорожью, расширяя площадь поисков, и только в десятом часу заметили огонек в таком месте, куда в здравом уме геолог и заходить не должен. Конечно, оказались они, слава богу, парень имел спички и догадался разжечь костер. Вроде живы и здоровы, даже улыбаются, паразиты.

Домой вернулись за полночь, ну а в настроении сами понимаете каком. Понятно, что вторник закончился похлеще понедельника – к одной беде пришла вторая.

В среду пришлось остаться в камералке. Во-первых, поспать времени не осталось (в поле надо вставать в четыре часа), а во-вторых – разобраться с ЧП и с Никоновой Н.

Разговаривать с ней я не стал, бесполезно. Наплетет чего поподя, так что виноватыми окажутся другие. Вдвоем с Игорем Георгиевичем мы пораспрашивали ее напарника, парня соображающего и местность знающего отлично. По рассказу, дорогу, вдоль которой намечался маршрут, они пересекли минут через десять после отъезда машины, и пошли ровнехонько на запад вместо севера по заданию. За день уперли туда, где мы их в жизнь искать не догадались бы! И это с компасом, фотопланом, после пяти лет подготовки в институте! Причем на фотоплане этой дуры маршрут нарисован как пройденный правильно, места отбора образцов и проб проставлены, а в пикетажке все описано.

По окончанию разборки, уже оставшись вдвоем, мы молча уставились друг на друга с немым вопросом: уж не специально ли она это устроила, что бы и впредь в поле не отправляли? Очень похоже, но, как говорят, не все потеряно. Понятно, что маршруты ей доверять нельзя, не проконтролируешь. Но есть документация канав. Здесь где тебя высадили, там и забрали, идти никуда не нужно, а проверить правильность зарисовок и описаний легко. Правда, документация дело всего лишь техника, но с паршивой овцы хоть шерсти клок!

Игорь Георгиевич со мной согласился, и я собрался "обрадовать" эту чертову куклу, что от поля она не отвертится, как в кабинет зашел начальник партии, заметно взволнованный. Не стал мешать разговору двух командиров и быстренько смылся, тем более, начался обеденный перерыв.

А после него "доказал" Никоновой Н., что она просто необходима в поле, как документатор канав. После чего наконец-то занялся своими картами, разрезами, другими материалами.

В конце работы в комнату заглянул Игорь Георгтевич:

"Зайди ко мне, дело срочное!" – и исчез. Понял я, что кто-то у него сидит, и в темпе начал убирать со стола бумаги. Через пять минут пошел получать новое задание.

В кабинете шефа оказался второй старший геолог, Матвеев Николай. Если я отвечал за поисковые работы, то Николай за разведку всего, что найдем. Этакое разделение труда. Игорь Георгиевич махнул мне рукой – садись. И с хитрой улыбкой заинтриговал обоих:

"Знаете где я был?"

Мы сделали вид, что не знаем.

"На шахте! Так вот, нас обокрали!" – и загадочно обвел нас взглядом.

"Копер сперли, что ли?" – это Николай, – "То-то Павел Петрович мрачнее тучи!"

А мне даже полегчало. Жалко, конечно, начальника партии, мужик хороший, но т. Николаеву достанется в первую очередь, это определенно. Игорь Георгиевич не дал развиться приятной мысли:

"Хуже, руду сперли с площадки!"

Тут я и Николай просто опешили: как ее спереть? Это ж надо как минимум машина и экскаватор, это ж шум, а шахта и руда, как мы знали, охранялись! Оказалось, охранялись хреново.

Дальше главный геолог рассказал, что, как ранее было намечено, с утра на площадку послали экскаватор и машину с геологом – вывезти несколько рудных отпалок. Из них должны были сформировать пробу в несколько тонн для промышленных испытаний на перерабатывающем комбинате. Но нескольких намеченных отпалок на месте не оказалось. Пришлось вернуться в партию, информировать начальника. Тот срочно побежал к Игорю Георгиевичу, я это и видел перед обедом. Вдвоем они рванули на шахту убедиться своими глазами. Убедились: несколько отпалок по порядку отсутствовали. А сейчас мы должны срочно подсчитать: сколько руды исчезло, какое содержание в ней золота и сколько его всего. Окажется золота немного, то и ладно, дело замнем. Ну а если все серьезно, то Павел Петрович с утра едет в областной центр, в милицию.

Не теряя времени, в первом отделе (спецчасти) отобрали нужные материалы и приступили к работе. Я и Игорь Георгиевич были на подхвате, а руководил Николай, как самый из нас информированный – под его контролем прошла документация и опробование всех выработок на шахте.

Часа два усиленно считали, наконец главный геолог подвел итог. В исчезнувших с площадки отпалках руды не просто богатые, а с ураганными содержаниями – от 500 до 1500 грамм золота в тонне! А всего в вывезенной руде может быть до тридцати килограмм крупновкрапленного легко извлекаемого благородного металла! Причем в третьей по счету исчезнувшей отпалке содержание было относительно небольшим, до 200 грамм на тонну, а в двух оставшихся отпалках крайних – намного выше, до 800 грамм на тонну. В чем-то похитители ошиблись, увезли не самое лучшее.

Павел Петрович, когда ему показали расчеты, долго не думал, – видно, варианты действий определил заранее. Попросил нас не распространяться, то-есть лишнее никому не говорить, сам он завтра выезжает в город в милицию, так как местной ни на грамм не доверяет. Посоветовал навести порядок в документах, в первую очередь секретных, возможно кто-то приедет разбираться.

Шел восьмой час, когда начали расходиться по домам. Так закончилась среда, для меня хотя и с меньшей потерей нервных клеток, чем в предыдушие два дня, но все же без беды для всей партии не обошлось.

С четверга очередную напасть начал ожидать уже по привычке, с пяти утра, когда вместе с ребятами выехал на участок. Подсказал небезызвестной Никоновой что и как зарисовывать в канаве, где отобрать пробы, наметил новые канавы и показал их канавщикам. Далее как и планировал посетил буровую, просмотрел керн на предмет целесообразности дальнейшего бурения. А в завершение – совместный короткий маршрут с Пашей, геологом моей группы. Что-то в одном месте он неправильно зарисовал. И все, работа закончилась, быстро собираю людей, и домой.

В камералке разобрались с образцами и пробами, сдали в спецчасть карты и фотопланы. Ребята – Паша и Александр – о пропаже с шахты руды все знали непонятно от кого, и подзуживали меня сходить к главному геологу за новостями. Я приготовился это сделать, но не успел: в комнату робко заглянула Светлана, девченка, наш самый молодой техник-геофизик, первый день проработавшая в паре с Никоновой Н.

Опять эта кукла, то-есть Никонова, что-то отмочила – первая мысль при виде опухшего носа и заплаканных глаз девченки. А я уже посчитал, что неприятности кончились! Но – тьфу, тьфу – ничего страшного, зря Светлана расстроилась, как оказалось, из-за молодого парня, Володи. Тот устроился к нам канавщиком после зоны, где провел восемь лет от звонка до звонка, и к труду физическому был приучен. А молодого парня куда тянет? Естественно к женщинам, желательно тоже молодым. Вот и зачастил к Никоновой и Светлане то водички попить, то перекусить вместе, а вернее просто поболтать.

Парня осудили за изнасилование семнадцатилетней, хотя на самом деле насилием даже не пахло, была глупость по молодости. Девка оказалась не промах. Все знали, что Володя у нее не первый, но родителей убедила, что невинности лишил он. Те к парню: или свадьба, или суд. Он по глупости выбрал суд, девка то не нравилась, подумаешь, переспал раз. И восемь лет впаяли.

Володя как был добряком и весельчаком, так им и остался после зоны. Но при случае прихвастнуть, особенно перед женщинами, любил: "Я на зоне чалился, восемь лет, я такой-этакий, за бабу сидел!"

На Никонову этот треп мало подействовал – давно замужем и цену мужикам знала. А Светлана напугалась до полусмерти, и вот стоит, шмыгает носом.

Ребята посмеялись, девченку успокоили. Я пообещал послать ее завтра в другое место, подальше от донжуана, а сейчас идти домой и глупости всякие не вспоминать. Володе, конечно, и говорить ничего не собирался. Подсуну ему "бой бабу", Катерину, та за словом в карман не лезет, и в чувство приведет быстро.

Скоро дела в камералке мы закончили и разошлись, так ничего нового об исчезнувшей руде не узнав – Игорь Георгиевич в камералке отсутствовал.

А сегодня уже пятница, и мы снова едем в поле в обычном составе. Светлану отправил в маршрут с геологом, на ее место определил Катерину, и до конца работы в подозрительном месте с очень сложным геологическим строением пытался разобраться.

Домой возвращаемся уставшие, но в настроении отличном – впереди два дня выходных, и никаких бед у меня сегодня. Проехали пол дороги, и из салона посигналили, попросили остановиться. Я подумал, что кому-то приспичило, по малой нужде, но в ближайшие кусты никто не побежал, зато меня попросили в салон. А в кабину шустро заскочил Володя, наш секс-канавщик, заставив вспомнить заплаканную вчера техника-геофизика Свету. И когда тронулись, я к Катерине, нашей бой-бабе, с улыбочкой повернулся:

"Как дела на новом месте? Наш гигант сексуальный не приставал с предложениями?"

Все засмеялись, поняли о чем я, и только у Катерины ни один мускул на лице не дрогнул. Эдак презрительно процедила:

"Тоже мне, нашел чем пугать!"

"Расскажи, как пугал!"

"Да как", – Катерина снисходительно улыбнулась, одним уголком рта, – "пришел и давай – я на зоне был, за бабу! Могу и сейчас любую!"

"Ну а дальше? Ты то ему что?"

"Поинтересовалась: что, и меня прямо сейчас трахнешь? Так одним больше, одним меньше – какая разница? Он и заткнулся, к канаве своей отвалил!"

Понятно, Володю отбрили без мыла. То-то он в кабину на мое место не пошел, а прямо полетел. И здесь Катерина посмотрела на Свету, покачала головой: "А ты этого импотента боялась, глупенькая!"

Все в салоне грохнули от смеха, и я тоже, хотя точно знаю, что с женщинами у Володи все в порядке, наслышан о его похождениях.

Отсмеялись, и два мужика – Паша и Александр – подсели ко мне поближе, начали соблазнять рыбалкой – давно мол не были, есть нечего, жены ругаются. Меня, положим, агитировать нечего, всегда готов. Только Игоря Георгиевича прихватим, как раз будет четверо, комплект для моих Жигулей. Обговорили, кто и что возмет из еды и снастей, а посуду для ухи и специи я из багажника машины не вынимаю.

Закончив в камералке дела, ребята рванули по домам, а я зашел к Игорю Георгиевичу с геологической картой, на которой были вынесены детали геологии, установленные нашей группой за прошедшую неделю. Карту посмотрели, прикинули перспективы. Определенно есть, и работу желательно форсировать – задействовать экскаватор. То-есть, пройти несколько магистральных канав, по двести-триста метров длиной каждая. Решили в понедельник плотно засесть, посмотреть еще раз все по участку, и канавы наметить на продолжении выявленной еще в прошлом году структуры.

Теперь можно и о личном: приглашаю Игоря Георгиевича на рыбалку. Главный геолог грустно вздохнул:

"Рад бы, да не могу",

Я с удивлением поднял брови, знал, что Игорь Георгиевич рыбак заядлый.

"Павел Петрович приезжает из города, радиограмма есть. И меня Николаев, делать ему нечего, попросил никуда ни шагу. Похоже, что начальник приедет не один".

Все понятно, ничего не поделаешь, и я побежал в соседнюю комнату, , "порадовать" жену, что еду с ребятами на ночь. В ответ услышал, что другого от меня не ожидала. Но не забыла предупредить:

"В воскресенье машина моя! Покатаемся с девчатами!"

Через час мы выехали из партии. До озера добираться час с небольшим – сорок километров по ведомственной дороге до областного шоссе, переехать его и еще пятнадцать километров по проселку среди мелкосопочника. Так на отдых и рыбалку добирается весь Мирный, поэтому проселок постоянно подправляют грейдером.

На берегу заняли любимое место, разбили лагерь и ребята разошлись с удочками. Я накачал резинку и подплыл к ближайшему кусту камыша. Главное сейчас – поймать с десяток подлещиков и вобл, которых я порежу на кусочки как приманку, и с лодки растяну перемет на пятьдесят крючков. Снасть конечно, не совсем законная, но .... нас же трое, и есть очень хочется.

В сумерках суетимся у приличного по размеру казана: строго по времени в кипящюю воду опускаем картошку, головку лука, рыбу, и в завершение мелко порезанную зелень и специи. Еще пять минут, и будет готово. Брезент расстелен, овощи и хлеб нарезаны, бутылка открыта.

В предвкушении ухи облизываемся – аромат от казана идет бесподобный, жалко, что улетает в окружающую темноту. И вдруг шаги – кто-то идет по берегу, ориентируясь если и не на костер, то на распространяющиеся от него запахи.

Наконец появляется мужик, типичный местный абориген, добывающий средства на существование исключительно браконьерством. Мы тоже не святые, но по сравнению с ним ангелы: пойманную рыбу съедаем сами, он же ее продает в объемах запредельных, и на это живет неплохо.

Мужик поздоровался, присел у костра. Достал коробку с самосадом, организовал самокрутку. Прикурил от головешки, и решил с нами пообщаться:

"А какая рыба в ухе?" – принял нас за дилетантов, вдобавок не из местных. Решил его в этом не разуверять, и ответил по дилетантски:

"Да разная варится, какую купили".

Глаза у аборигена загорелись:

"И маринка есть?"

Маринка рыба вкусная, но опасная – нужно выбрасывать голову и снимать черную пленку из полости, вмещающей внутренности. Иначе сто процентное отравление со смертельным исходом. Все это мы отлично знали, да и маринки у нас не было. Но Паша решил подыграть:

"Ага, и маринка варится!"

"А вы у нее башку и пленку черную выкинули?" – мужик обратился весь во внимание. А Паша продолжал свое:

"Зачем? От головы весь навар!"

И здесь произошло то, чего никто из нас и в мыслях не мог представить. Со словами – "Ну так ее и жрать нельзя!" – непрошенный гость красивым жестом швырнул почти докуренную самокрутку в казан с готовой ухой!

На мгновение мы окаменели, а этот тип с ухмылкой смотрел на нас, как папа римский на падшую женщину. Паша пришел в себя первым:

"Ах ты гад!" – бросился на мужика, повалил его на спину, и подбирался к горлу. Александр упал на спину и зашелся в гомерическом хохоте, а я схватил поварешку и ловко – господи, хоть здесь ты помог! – выхватил расползающийся окурок вместе с поллитрой жидкости.

Позже, когда малость успокоились и уже с юмором вспоминали фокус нашего гостя, при первой возможности смывшегося в темноту, пришли к убеждению, что сами и виноваты. Правильно мужик сделал, как ни крути. А потому простили его заочно, и убедились, что уха аромат окурка впитать не успела.

Вскоре бутылка пуста, юшки в казане чуть-чуть на донышке. Пресыщенные окончательно, отвалились на брезент в удобную для каждого позу.. Начались байки, анекдоты о рыбалке, интересные истории. Ночь, тишина, яркие звезды, тихо плещет вода – удивительная благодать кругом!

Постепенно все начинают клевать носами. Усталость дает знать – с четырех утра на ногах, да еще и в поле побывали. С брезента лишнее убираем в машину, на нем разворачиваем спальники.

Все, отбой до утра.

Опер.

Звук отличался от обычных проявлений ночной жизни маленьких, богом забытых степных поселков, в каких по воле обстоятельств последние десять суток я обустраивал свой ночлег. Не шум мотоцикла или машины, лай собаки или крик домашнего животного – к ним я привык, и не замечал, улетев в объятия Морфея. Что-то иное, очень неприятное и агрессивное, нагло ворвалось в сознание, мгновенно отреагировшего кошмарным сновидением: огромный и фантастической формы лайнер падал на землю, ревя двигателями.

В ужасе я пытался убедить себя, что такого не может быть, что это не то и не наяву, однако звук все усиливался и становился настолько ощутимым, что сомнений в его реальности не возникало. Внезапно он перешел в скрежет, потом в визг на таких нотах, что проснулся бы и мертвый. Я открыл глаза, и обнаружил себя в уютной кровати городской квартиры, мокрым от только что пережитого кошмара.

Фу ты черт! Надо же такому присниться! А я-то, я-то вчера вернулся из командировки!

Комнату заливало раннее утреннее солнце, и как ни странно, стояла почти идеальная тишина. Лишь воробьи чирикали за окном на деревьях, да монотонно шаркал метлой дворник, подметая тротуар под моим балконом. Такая реальность воспринималась с удовольствием, однако картины сновидения из памяти не уходили. Мысли по "ужастику" с удивительной быстротой мелькали в голове еще одну-две секунды, до непонятного грюканье, донесшегося с улицы. И сразу ему вслед раздалось хорошо знакомое шипение выпускаемого из накаченной камеры воздуха. Оно и поставило все на места: "тройка", знаменитый трамвай-рыдван выпуска давних лет давней пятилетки. Он то и вышел в первый рейс!

В этой телеге, трижды или четырежды выработавшей возможные ресурсы, каждая деталь давно живет самостоятельной старческой жизнью, скрипя, дребезжа, стукая и грюкая внутри себя, и на сочленении с товарками. К тому же полностью отсутствуют шумопоглощающие устройства там, где стальные рельсы соприкасаются со стальными колесами без обязательных для современных машин резиновых накладок. Отсюда непрерывные скрежет и визг, а заодно и кошмары у гостей города и тех его жителей, кто уезжал на время и вернулся с утраченным антитрамвайным иммунитетом. Его я и потерял за десять дней своих путешествий.

Третий номер еще раз прошипел пневмосистемой и покатим по маршруту дальше, продолжая веселить граждан шумовыми эффектами, мне же оставалось подумать, чем теперь, когда в небытие вернуться невозможно, заняться. Понятно, что для дел рановато, но если встать сам бог велел, то будет не против, если я немного уберусь в квартире.

К восьми часам она сияет чистотой и порядком, сам облачен во все чистое и глаженное, лишенное ароматов надоевшего пота и грязи. Теперь можно двигать в управление, где у меня два важных дела.

Первое – не опоздать, и вопросы по работе решить до обеда. Ну может еще чуток дня захватить, если отчитаться за командировку легко и быстро начальство помешает.

Второе дело очень личное. Десять дней среди мужиков интерес к представителям прекрасного пола подогрели настолько, что кровь чуть ли не закипала при виде любой приятной мордашки. Но всегда тут же возникал образ Танечки, секретарши моего шефа. Из чего я сделал вывод, что к этой голубоглазой блондинке неравнодушен, часто о ней вспоминаю и чувствую при этом непонятное волнение. Приятельские отношения между нами начались давно, но сейчас этого казалось недостаточным. А посему твердо решил сегодня о своих ощущениях с девушкой поговорить, с надеждой на взаимность и посвящением вечера исключительно радостям жизни. С этим настроем вышел на улицу.

К черту трамвай и троллейбус! Сегодня в самый раз пешечком – подышать свежим воздухом влажным и прохладным, посмотреть на зелень деревьев. Этого не хватало последние дни! С удовольствием шагаю по засаженной кустами и деревьями разделительной полосе проспекта. Дорожка заасфальтирована, идти легко, а деревья и кусты добавляют в воздух кислорода и свежести.

Однако работать ногам, а глазам радоваться не получается. Не хочу, стараюсь не напрягаться, но мысли в голове на тему одну: как докладывать начальству об "успехах" на ниве борьбы с криминальным элементом. Хотя если честно, десять дней командировки были заведомой пустышкой изначально для меня, Алексея Васильевича Валуева, и моего тезки, Алексея Александровича Ковалева. Нас отправили за четыреста километров в поселок Солнечный, где пришлые или местные ловкачи за две недели умыкнули три машины от магазинов, куда за покупками приезжали их хозяева.

Владельцы двух первых, простые работяги, с милицией дел раньше не имели. В местном отделении им много чего наобещали, не оформив документов для заведения уголовных дел. Очень не хотели ухудшать показатели работы, надеялись, что все как-то рассосется. А владельцем третьей оказался начальник, хоть и мелкий, но сообразивший, что местные товарищи машину ему не вернут никогда. Он не поленился приехать в областной центр, обратиться в нашу контору, вдобавок с коллективной жалобой оскорбленных пострадавших на отсутствие должного рвения на месте. В итоге дело по угонам начальство взяло на контроль, а я и Алексей Александрович показались достаточно свободными, что бы отправиться на место преступления с полномочиями организовать широкомасштабные поиски угнанных транспортных средств. Для оперативности выделили служебный Уазик, почему то без шофера. Ну и лады, спасибо и за это. Все же не пешком, и не забивать голову транспортными проблемами.

К нашему приезду на место преступления время сбора фактов "по горячим следам" безнадежно ушло, и разбирательства мало что дали. Как выяснилось, одну машину, вторую из угнанных, взяли покататься пацаны и бросили ее в зарослях кустарника рядом с поселком. Там она и была найдена самим хозяином, правда, без колес и аккумулятора, умыкнутых непонятно какими злодеями.

Две другие машины благополучно исчезли. Угонщиков, славянина и казаха, вместе с машинами видели местные чабаны на проселочной дороге, но с приличного расстояния. Никто из местных жителей по описанию опознать их не смог.

Получается, что в обоих случаях преступники действовали по одной схеме, предполагая, что поиски вести вряд ли будут. Если наблюдения чабанов можно считать следами преступления, то они обрывались в семидесяти километрах от места угонов, недалеко от поселка Придорожный, расположенного на шоссе от Солнечного в сторону областного центра.

Вот такими оказались наши "успехи". С ними мы вернулись в город доложить начальству и определить дальнейшие действия по проверке рынков автозапчастей, автостоянок, гаражей, автосервизов и так далее и тому подобное.

Возвращались порознь. Алексей Александрович, как старший, работал с местными детективами в Солнечном и на его окраинах. Отсюда было прямое автобусное сообщение с родным домом, чем он, не теряя времени и воспользовался. Мне же, получившему в распоряжение Уазик, досталось дальнее окружение, то-есть несколько поселков в степи, разбросанных в радиусе до ста пятидесяти километров. Связь между ними осуществлялась по вдрызг разбитым и пыльным проселкам, что и задержало меня почти на сутки. Но о возможной задержке Алексей Александрович знал – мы заранее обговорили возможные варианты. Так что все нормально.