Текст книги "Стойбище цивилизаторов"

Автор книги: Александр Коклюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

15.

Воспоминания Новака прервал звонок видеофона. На экране появился мужчина средних лет в сером халате. Позади него виднелись стеклянные шкафы.

– Господин Новак? – спросил он.

Новак кивнул.

– Извините за беспокойство. Доктор Эдмонд Брайн. У меня к вам несколько вопросов относительно известного вам Кристофера Андерсона. Должен сообщить, что в данный момент он находится у нас, в психиатрической клинике. У него ярко выраженная паранойя. Вы понимаете?

Новак кивнул, хотя ничего не понимал.

– Как долго вы его знаете?

– Что-то около недели, – ответил Новак. – Но зачем вам это?

– Конечно, это мало, – продолжал Эдмонд Брайн, не обратив внимания на вопрос Новака, – но, может, вы успели заметить какие-либо странности в его поступках, разговорах? Мы просим ничего не скрывать, ваша откровенность поможет в лечении.

– Он всегда был странным, – пожал плечами Новак. – Во всяком случае, мне так кажется.

– А ваш последний разговор? – настаивал Доктор. Голос у него был теплым, доброжелательным, взгляд сочувствующим и, вообще, он производил приятное впечатление. Спокойствие и уверенность давали понять: человек знает, что говорит. – Кстати, мы извиняемся за вынужденное ночное вторжение, но мы не могли поступить иначе. У господина Андерсона был критический момент, он стал социально опасен.

Новак, наконец, понял, что прошлой ночью он разговаривал с обыкновенным сумасшедшим! У него словно гора с плеч свалилась. Надо же! Конечно, события последних дней заставят поверить во что угодно, но все же… В порыве благодарности Новак рассказал доктору Брайну и о страхах Сироты, и о его предупреждениях, и обо всем, что произошло накануне.

Доктор покивал.

– Да-да, это известно. Симптомы болезни налицо: сложность содержания бреда… – он выжидательно посмотрел на Новака. Тот кивнул в свою очередь, с удовольствием соглашаясь с доктором. – Внешнее правдоподобие, – опять кивок. – Считал, вероятно, себя представителем особой миссии, – Новак вспомнил, что слышал у цивилизаторов, и подтвердил, – готовил социальные преобразования, сделал переворот в науке, – перечислял доктор, грустно улыбаясь. – А кто не разделял его убеждений – тот враг… Надеюсь, вы не принимали близко к сердцу его идеи?

В последнем вопросе Новак невольно почувствовал подвох.

– Я пока не псих! – воскликнул он.

– Прекрасно! – широко улыбнулся доктор. – Очень жаль парня. Он еще в юности получил тяжелую психическую травму. Его родители… впрочем, вы знаете.

– Он рассказывал.

– Потом эти цивилизаторы. Вот еще гнойник на теле общества. Добавлю, что рад воспользоваться случаем и поблагодарить вас за статью. Читал. Хорошая статья, злая… А господина Андерсона мы постараемся вылечить и благодарим вас за оказанную помощь. Не надо возражений, вы нам очень помогли. Всего доброго! – доктор отключился.

Новак плюхнулся в кресло и долго рассматривал натюрморт из пустых бутылок и грязных чашек. Потом засмеялся. Через силу, но ничего не мог с собой поделать. Он смеялся и думал, как должно быть дико выглядит эта сцена: перед неубранным столом сидит уголовный хроникер Новак, заметьте, почти трезвый, и истерически хохочет.

В это время вновь зазвонил видеофон. Усилием воли Новак успокоился и щелкнул клавишей.

– Господин Новак? – звонил незнакомый парень в светлом костюме. Звонил из автомата, за его спиной Новак видел улицу, машины, прохожих. «Определенно, я стал объектом пристального внимания», – раздраженно подумал он.

– Кто вы?

– Говард Симак, – ответил парень.

– Мне это ничего не говорит!

– Только один вопрос! – торопливо сказал Симак. – Та вещь, что осталась тогда в машине, у вас?

Вопрос застал Новака врасплох. Признаться, он совсем забыл о чемоданчике. И тут же увидел его. Пластиковый кейс валялся под столиком, где стоял компьютер.

– Это очень важно! – продолжал парень, видимо по-своему истолковав молчание Новака. – Верните его нам. Разумеется, мы готовы заплатить…

Новак усмехнулся.

– Что это такое? – спросил он о чемоданчике.

– Простите?.. – не понял парень. – Ах, это… Боюсь, мне будет трудно объяснить. Нам лучше встретиться. Координаты уже в вашем почтовом ящике.

– А если я не хочу с вами встречаться?

– Понимаю, – сказал парень. – Я бы на вашем месте тоже был осторожным, после всего, что произошло.

– Что произошло? – насторожился Новак.

– Вы понимаете, о чем я говорю, – уклонился от ответа Снмак. – Просто должен вас предупредить…

Новак отключил видеофон. Хватит с него Сироты.

16.

Новак передумал. Не в его привычке было прятаться, да и не верилось, что с ним может что-то случиться. Обходилось же до сих пор. Но пистолет все-таки прихватил на случай, если Говард Симак окажется из банды цивилизаторов, хотя внешне не похож. Впрочем, Сирота в баре тоже казался умеренно-хулиганистым… Все они параноики, думал Новак, автоматически перестраивая электроль в крайний правый ряд и притормаживая у светофора, всех их пора в клинику. Основатели порядка!

Темнело. Вдоль улицы вспыхнул пунктир фонарей. Из станции подземки слева выплескивалась густая толпа и быстро рассасывалась по тротуарам. Новак представил, если над всем этим вдруг нависнет тень летучей мыши, и ему стало холодно. Вон ту женщину с коляской, наверное, сразу задавят. А тот респектабельный джентльмен с дорогим портфелем, что он будет делать?.. Все же страшная это вещь – паника. Так, видимо, и в том городке было: трещат выстрелы, сыпятся стекла, дым, воронки и по улице бежит, оглядываясь вверх, тот фермер, а его, не торопясь, утюжат вертолетами, мстят за вожака. Новак представил коляску с простроченным пулеметной очередью ребенком, влюбленных на заскорузлой от крови постели и опять того же фермера, но теперь уже уткнувшегося в пыльную пшеницу…

А ведь я его застрелю, этого типа, спокойно подумал Новак, просто застрелю, если он заикнется о новом мире, который нужно строить таким образом. Согласен, наш мир несовершенен, есть в нем много, от чего нужно избавиться, но не таким образом. Сеять всеобщее благоденствие спаренными пулеметами – это действительно занятие сумасшедших!

Сзади требовательно загудели: Новак прозевал зеленый свет и поспешно нажал на реостат.

На Двенадцатой стрит, возле поворота в тупик, он увидел бежевую «анаконду» с зажженными габаритными огнями в тени фасада приземистого здания. Все это упоминалось в письме. Не упоминался только полицейский, похожий на робота в своем шлеме с инфра-очками, который прохаживался возле машины, да санитарный электроль с полосой бегущих огней по периметру кузова, что выруливал на перекресток.

Новак понял, что его опередили. Выходит, прав был Сирота, и тех, кто имел отношение к этой истории, постепенно убирают. А сейчас, кажется, и он влип. Хотя, если вдуматься, чего он должен бояться? Мало ли что там болтал сумасшедший цивилизатор! Если остановят, решил Новак, предъявлю свою карточку. Какие могут быть претензии? – уголовный хроникер охотится за материалом. У вас тут убийство или несчастный случай? Главное, быть по наглее, а там посмотрим…

И все же, когда окуляры полицейского медленно повернулись в его сторону, Новак почувствовал себя неуютно.

Но ничего не произошло. Мимо, мяукнув сиреной, прокатилась санитарная машина. Полицейский потерял интерес к Новаку, пнул переднее колесо электроля и забрался в салон. Было видно, как он снимает шлем…

Над ночным городом висело тускло-желтое зарево. Светлый коридор магистрали терялся в хаосе разноцветных огней. И все-таки он доберется до конца этой ниточки, думал Новак, затягиваясь сигаретой. Теперь уже поздно отступать. Правду говорил Сирота или он действительно сумасшедший, но что-то в его рассказе заслуживает внимания. Чемоданчик тому подтверждением. Не зря же за ним охотятся. А может, выбросить его ко всем чертям? Новак усмехнулся. Тогда уж точно навсегда останешься уголовным хроникером. Комиссар будет отечески похлопывать тебя по плечу: хорошо пишешь, продолжай в том же духе прославлять центурионов порядка, а ты, уже привыкший к похлопыванию, посасывая джин, изредка (чем дальше – тем реже) вспомнишь: да, был когда-то шанс стать самим собой, но ты предпочел спрятаться в толпе – ведь это удобнее и безопаснее, строчить скоропортящиеся статейки и по утрам выдавливать на зубную щетку патентованный «Оптимус»!..

17.

– Я еще имею право здесь хозяйничать? – с вызовом спросила Джоан, но слегка подрагивающая в пальцах сигарета выдавала ее волнение. Джоан тоже заметила это и поспешила загасить ее в пепельнице, которую держала в другой руке. – Ты закроешь, наконец, дверь?

Новак притворил дверь и вдруг почувствовал легкий покой, какого не ощущал все последние дни. И еще твердую уверенность, что он нужен этой девушке, что независимость Джоан показная, а злится она потому, что он этого никак не поймет. Действительно, тупые пошли уголовные хроникеры.

– Так и будем молчать? – Джоан смотрела поверх его плеча.

Она хотела еще что-то добавить, но Новак обнял ее и прошептал, зарывшись губами в густые волосы: «Ты не пропадай больше, договорились?»

Казалось, все осталось далеко позади. Цивилизаторы, Сирота среди разбросанных бутылок, комиссар полиции в своем кабинете с голыми стенами и санитарный электроль, увозящий Говарда Симака, – все стало таким туманным и расплывчатым, что не находилось слов, чтобы обрисовать это. Изредка за окном слышался приглушенный треск патрульного вертолета.

Видимо, почувствовав взгляд Новака, девушка открыла глаза.

– Ты почему не спишь? – она обняла его и притянула к себе.

– Не хочу.

– Ты же устал… – она провела рукой по его щеке. – Уже колючий… Тебе не страшно было там, у цивилизаторов?

Новак пожал плечами.

– А я боюсь…

– Чего?

– Глупенький, – улыбнулась Джоан. – За тебя… – и потерлась щекой о его плечо.

В это время в дверь позвонили. Коротко, неуверенно. Новак настороженно приподнялся. Джоан вопросительно смотрела на него. Новак пожал плечами и подумал, что на полицию это не похоже. Те бы не стали церемониться.

– Я открою! – Джоан выбралась из постели и накинула халатик.

– Я сам, – сказал Новак, разыскивая одежду.

Но Джоан уже скрылась за дверью. Через минуту она вернулась и, холодно бросив: «Это к тебе!», зло выдернула из пачки сигарету.

– Кто там? – спросил Новак.

– Оч-чаровательная блондинка! – ядовито сказала Джоан. – Впрочем, тебе лучше знать!

– Не знаю я никаких блондинок, – пробормотал Новак.

Джоан понимающе усмехнулась.

Новак вышел в гостиную и увидел… Барбару.

– Извините, пожалуйста, – смущенно начала она. – Я не предполагала, что вы…

– Вот что, – зло прошипел Новак, – забирайте свою игрушку и оставьте меня в покое! – он взял со столика кейс и подал Барбаре.

– Вы его открывали?

– Да, открыл.

– Представляю, что из этого вышло! – Барбара щелкнула застежками. – Хочу вас предупредить, – продолжала она, – уезжайте отсюда!

– Выходит, Сирота был прав? – удивленно спросила от двери Джоан. Она вышла вслед за Новаком.

– Прав, – ответила Барбара.

Вот и вся цепочка выстроилась, подумал Новак и спросил, кивнув на чемоданчик:

– Это и есть тот аппарат?

– Да.

– Если не секрет, зачем он вам?

Барбара внимательно посмотрела на Новака.

– Во всяком случае мы постараемся, чтобы он не причинил никому вреда.

– Хочется верить, – пробормотал Новак. – Вообще-то, могли позвонить вначале…

– Говард звонил, – жестко сказала Барбара.

– Честное слово, я тут ни при чем. Когда я приехал, все было кончено.

– Поэтому я и прошу, чтобы вы уехали, – сказала Барбара. – И никогда не вспоминайте о цивилизаторах.

18.

– И все-таки будь осторожен, – попросила Джоан.

– Ничего со мной не случится, – улыбнулся Новак. – Посуди сама, что может случиться с человеком, репортажи которого читает сам комиссар полиции?.. Во сколько твой рейс?

– Через час с небольшим. Мы слишком рано выехали.

– Ничего, посидим в баре.

Город остался позади. А может, действительно, махнуть на все рукой и уехать. Например, в Австралию. У Джоан там хорошая работа, а он не пропадет. И не будет больше ни осточертевшей газеты, ни комиссара полиции, а будет небольшое бунгало, узкий пляж с белым песком, море и Джоан. И писать я буду не статейки, а фантастический роман. Только не тот, с инозвездными завоевателями, который сразу встанет в ряду «чудесных историй», а другой. В нем будет и Сирота, и Барбара, и Говард Симак, и уголовный хроникер Новак. А название… Назову его просто: «Стойбище цивилизаторов»…

– Новак, впереди полиция, – предупредила Джоан.

За многоярусной развязкой магистралей показался сверкающий купол воздушного вокзала. На обочине стоял полицейский «кондор», а рядом, привалившись спиной к машине, скучал сам полицейский.

Новак проехал мимо и услышал за спиной частые хлопки.

В лицо ударил колючий, из-за осколков лобового стекла, ветер. Слабо вскрикнула Джоан, и он почувствовал горячую боль в спине. Машину медленно, как казалось Новаку, несло к краю дороги, а он никак не мог вывернуть руль, потому что Джоан навалилась на него, и ее волосы ветром бросало Новаку в лицо, он путался в них и не понимал, что же происходит… Электроль стукнулся о бордюр и так же медленно стал переваливаться через него. Сквозь паутину волос и жаркий туман Новак увидел далеко внизу разноцветные, расплывающиеся пятна машин…