Текст книги "Дом в овраге"

Автор книги: Александр Варго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

* * *

В последние дни я старался как можно реже включать свой телефон. Причина была одна – я не хотел слышать истеричный голос Татьяны Игоревны, матери Кирилла. Сначала мне было жаль ее, я как мог сочувствовал ей и в миллионный раз пересказывал ей все детали того вечера, когда он занял у меня деньги и якобы уехал домой. Потом ее звонки стали вызывать глухую досаду, сейчас же я чувствовал закипающую ненависть. Ну что они все прицепились ко мне? Будто я нянька какая Кириллу! Ко мне даже Виктор домой приезжал, брат Вики, и я продемонстрировал ему вазу, из которой Кирилл свистнул спрятанный мною нож.

Не могу сказать, что я не психовал по поводу его исчезновения. Но почему-то во мне еще теплилась надежда, что пропажа Анны и моего друга – два взаимоисключающих факта и Кирилл просто ушел в очередной запой, зависая где-то на квартире у своих дружков-собутыльников.

После экзамена я получил сообщение от Кости, что после занятий наша компания собирается обсудить детали выпускного вечера. Вообще-то я сегодня собирался нанести визит на дачный участок, но, поразмыслив, решил поехать на встречу. Где-то в глубине душе я знал, что еду совсем не потому, что так обеспокоен выяснением нюансов нашего предстоящего праздника. Нет, я просто хотел увидеть Леру. Я ОЧЕНЬ хотел этого, я сгорал от желания ее увидеть. С тех пор она ни разу не позвонила, и я места себе не находил, в мельчайших подробностях прокручивая в памяти наш вечер, как мы пили вино, как она, облокотившись в кресле, небрежно покачивала своей соблазнительной ножкой, как поцеловала меня...

Встреча была назначена в студенческом кафе «Ландыш». За столиком сидели Костя, Женя, Андрей, две неизменные подружки Марина с Катей, но той, кого я мечтал увидеть всем сердцем, к моему безмерному огорчению, не было. И, как вы понимаете, спрашивать о причинах отсутствия Леры мне было как-то неловко. Не было и Вики, что было вообще по меньшей мере странно.

– Она сейчас будет, – ответил Женя на мой вопрос, глянув на часы. – Итак, что у нас с транспортом? Одна у Костяна, Арч, ты как?

– Я могу кого-то взять с собой, – сказал я, думая, сказать или нет, что у Леры тоже есть свой «железный конь». Наверное, лучше не надо.

– У нас все закуплено, – продолжал Женя. – Нужно только все это отвезти на место.

– А Лера сегодня будет? – осторожно поинтересовался я, чувствуя, как предательски заколотилось сердце.

– Соскучился? – прищурился Костя и многозначительно переглянулся с Женей. Марина с Катей захихикали, и мне почему-то захотелось задушить этих двух куриц.

– Мы ее не видим последнее время, – подал голос Андрей, прыщавый юноша с непослушной шапкой курчавых волос. Из всей нашей компании он был единственным, кто не подкалывал меня.

«Не видите последнее время?» – переспросил я мысленно сам себя. В голову снова полезли мысли о Кирилле, о Живодере, и внутри разлилось ледяное озеро. «Может, с ней что-то случилось?»

– О, а вот и Викуся, – улыбнулся Женя.

Вика села за свободный столик и бросила:

– Всем привет.

Разговор продолжился. К всеобщему удивлению, Вика хмуро молчала, я украдкой наблюдал за ней и видел, что она чем-то взволнована.

– Считаю, нужно ехать минимум на два дня. Заезд 25-го, так сказать, небольшая разминка, 26-го сам праздник, а 27-го утром домой, – говорил тем временем Костя. – Никто не против?

– Утром? – скорчила недовольную мордашку Катя. – Я поспать люблю утром.

– Не волнуйся, никто без тебя не уедет, – подмигнул ей Женя.

– Кстати, говорят, в конце месяца будет сильная жара, – озабоченно сказала Марина.

– Ерунда, там озеро рядом, – авторитетно заявил Женя.

– Ребята... – тихо произнесла Вика.

– А я возьму кое-что с собой, – сказал Костя, с недвусмысленным видом посмотрев на Женю. Все поняли, о чем речь, – иногда у Кости появлялась «волшебная» травка, которую, судя по всему, он намеревался взять с собой. – Не знаю, как озеро, но офигенное настроение я гарантирую.

– Ребята, послушайте, – снова начала Вика, но тут в разговор влез я:

– За твое «кое-что», от которых офигенное настроение, между прочим, могут дать несколько лет. Стоит ли рисковать?

– Не хочешь, не участвуй, – бросил Костя. – Нам больше достанется.

– Я никуда не еду, – вдруг сказала Вика.

Веселый галдеж внезапно прекратился.

– Что-то случилось? – спросил Женя, обняв девушку.

– Я сейчас была у Виктора. Нашли Аню Хотину, помните, которую все искали? Вчера вечером.

– Она жива? Что с ней? А дочка? – забросали ее вопросами Катя с Мариной.

В двух словах Вика пересказала то, что услышала от брата. Теперь пауза затянулась надолго. Катя с Мариной испуганно жались друг к другу, словно каждая искала у подруги поддержки, парни о чем-то перешептывались, а я сидел как чурбан, чувствуя, как у меня внутри все оборвалось.

– Кстати, твоего Кирилла очень усиленно ищут, – сказала Вика, сделав ударение на «твоего». Лицо у нее стало жестким, она словно обвиняла меня в случившемся. Мне стало жарко, и я расстегнул верхние пуговицы рубашки.

– Я не в ответе за своего друга, – сказал я. И ляпнул совсем уж невпопад: – И, кстати, с Аней я был в одном детском саду.

– Очень полезная информация, – насмешливо сказал Костя.

– В ментовке пока только на твоего друга думают, – сказала Вика, непроизвольно отодвигая стул дальше от стола, и от меня в частности. Меня покоробило, что она смотрела на меня как на источник какой-то заразы.

– Он ухлестывал за Аней, грозился увезти ее, выкрасть, как цыган, а потом ее находят мертвой, и ты хочешь сказать, что твой Кирилл не при делах? – спросила Вика.

Я растерянно молчал, не зная, что возразить.

– А ты уверена, что Кирилл сам не стал жертвой? – неожиданно пришел мне на помощь Андрей, но Вика не удостоила его ответом.

– Ладно, проехали, – решил сменить тему Женя. – Девушку, конечно, жаль, но при чем тут выпускной, Викусь?

– Меня не отпустят в «Долину Гномов», – угрюмо произнесла Вика. И снова одарила меня испепеляющим взглядом, словно источником всех ее проблем был я.

– Кажется, твой брат стал слишком мнительным, – сказал Женя. – Нас будет целая толпа, что может случиться?

– Да не знаю я! – визгливо крикнула Вика. – Думаешь, мне эта опека не надоела? Попробовал бы ты с ним поговорить! У него словно в ушах бананы, ни хера ничего слышать не хочет, все время на своей волне!

– Ребята, давайте не будем ссориться, – примирительно сказал Андрей.

– Может, действительно пойдем в «Альфу»? – нерешительно предложил я. – Какая разница, где квасить?

Костя презрительно хмыкнул:

– В штаны наложил? Валяй, Арч, иди в «Альфу». Только потопаешь один.

Я вздохнул:

– Просто не хочу лишних проблем.

– Проблем нет, – проникновенным голосом проговорил Женя. – Все остается в силе, и мы все вместе едем в «Долину Гномов».

– Но... – попыталась возразить Вика.

– Дай договорю, – продолжал говорить Женя тем же уверенным тоном, не допускающим даже мысли, чтобы кто-то изменил его планы. – Мы всем говорим, что едем отрываться в «Альфе», а сами потихоньку сваливаем в «Долину Гномов», вот и все дела. Если что, скажем, что после «Альфы» поехали к Малышеву, у него все равно родителей нет, никто проверять не станет, ведь так, Арч?

– Браво! – зааплодировала Катя. Я принужденно улыбнулся, с трудом проглотив фразу насчет родителей. По-моему, это было жестоко со стороны Жени, но никто не обратил на эту бестактность внимания.

– Н-да, разумеется, – промямлил я. Хотя, если честно, после рассказа Вики мне уже совершенно не хотелось куда-то ехать. Уж лучше вообще не отмечать этот долбаный выпускной. На крайняк я могу всегда купить бутылку водки и спокойно посидеть дома, никто мне не нужен, мне и моих рыбок хватит для полного счастья.

– Тогда – никому ни слова, – предупредил Костя. – Девчонки, вы как? – он обратился к Марине с Катей. Было видно, что они еще мялись, раздумывая. – Не бойтесь, я с собой отцовское ружье возьму, – выкинул Костя последний козырь. – И ни один маньяк к нам на километр не приблизится.

Он подмигнул мне и прибавил:

– А если ружье не поможет – Арч перднет, а мы зажигалки поднесем и сожжем всех врагов напалмом.

Все засмеялись. Разумеется, кроме меня. Забыл упомянуть, что как-то на одной вечеринке, когда была моя очередь произносить тост, я, переволновавшись, неожиданно пукнул в самый ответственный момент, в ту самую секунду, когда все слова уже произнесены, а бокалы еще не соприкоснулись, и этот ненавистный (во всяком случае, для меня) звук прозвучал громко, как выстрел. Нужно ли говорить, что было дальше? Все ржали как лошади, Костя демонстративно пожимал мне руку и «хвалил» за праздничный салют, Женя, хватаясь за живот, вопил, чтобы я повторил тост на бис, и «помедленнее, я записываю», а девчонки зажимали носы и просили заткнуть мне зад пробкой от шампанского. Я же стоял столбом, покрываясь густой краской стыда. В этот момент я так ненавидел свою задницу, и если бы она была съемной, я бы снял ее и выбросил на свалку. С тех пор никто не упускал возможности лишний раз пустить шпильку по поводу моего «тоста».

– Ну так что? – нажимал на девчонок Женя.

Глупо улыбаясь, Марина с Катей единогласно закивали головами, как одуванчики под порывом ветра.

– Вика? – Женя испытующе смотрел на девушку. Та медлила, нервно хрустя пальцами.

– Я... не знаю. Я очень хочу поехать, но вы знаете Витю. Он словно с цепи сорвался после этого убийства. Все ему маньяки мерещатся, – сказала она.

– Пусть твой Витя с другими ментами работать начнут, – оборвал ее Женя. – А то водку только жрать умеют и ксивами махать.

– Ладно, – сдалась Вика. – А если он решит проверить «Альфу», а нас там нет?

– «Если», «если»... – передразнил Костя. – Делать ему нечего, по кабакам шляться, нас разыскивать. Итак, решено? Единогласно, – резюмировал он.

– Так что насчет Леры? – осмелился поинтересоваться я.

– Я с ней не общаюсь, – презрительно сказал Костя. – Но мы не против, у нас демократия. Хочешь – тащи ее с собой.

Я через силу улыбнулся. Мы стали расходиться.

Погруженный в свои мысли, я незаметно дошел до дома. Несколько секунд я молча взирал на него, и мне стало казаться, что в нем не хватает чего-то очень важного, чувство было настолько острым, что ваш покорный слуга изумленно задавал себе вопрос, почему он не замечал этого раньше.

Не «чего-то», поправил меня внутренний голос. А кого-то. Лера. Вот в чем вопрос. И я с утроенной силой затосковал по ней. Куда же она делась? Сначала Кирилл, теперь Лера...

Вспоминая сегодняшний разговор, я ни на йоту не поверил Вике. Ну не мог Кирилл сотворить такое. Я бы скорее поверил бы, если он посадил бы на кол мужа Ани. Да, он был несдержанным, этакой неразорвавшейся миной, но чтобы хладнокровно пытать любимого человека... нет, это исключено.

Я уже хотел идти домой, как неожиданно мое внимание привлек почтовый ящик. Сквозь симметричные дырочки на корпусе просвечивало что-то белое. Странно. Газет я не выписывал, писем мне было ждать не от кого. Откинув задвижку, я вытащил наружу конверт и озадаченно уставился на него. И по мере того, как до меня доходило, ЧТО это за письмо (мне даже не нужно было вскрывать его, потому что я не сомневался, что там внутри), я чувствовал, как моя спина покрылась гусиной кожей. Тем не менее я разорвал конверт, и мне на руки выпал крохотный квадратик. Копия газетной вырезки. Господи, опять! У меня начала кружиться голова.

Пальцы машинально смяли кусочек бумаги. Но выбрасывать я его не стал. Воровато оглядываясь, будто меня могут уличить в чем-то незаконном, я прошмыгнул в дом. Царившие внутри легкие сумерки (я всегда завешивал окна занавесками) и прохлада немного успокоили меня.

Меня всего колотило. Каждый раз, когда я получал ЭТИ письма, мне казалось, что я схожу с ума, что это какой-то сон, дурацкий, глупый сон, или даже чья-то неуместная шутка. Но с психикой у меня вроде как пока все было нормально, сном это никак не назовешь, а если эти выходки – чья-то шутка, то она явно затянулась, да и у человека, взявшего манеру шутить подобным образом, не все в порядке с чувством юмора.

Меня беспокоило другое, одно маленькое, но четкое совпадение, которое, скорее всего, было закономерностью.

Эти письма приходили ко мне тогда, когда в нашем городе происходили убийства. Не обычная бытовуха или наезд на пешехода, нет, я говорю совершенно о другом.

Я стабильно получал письмо после очередного зверства Живодера. Вы спросите, почему я не расскажу о них в милиции? Ха, вы не поверите, но я уверен на триста процентов, что эти послания вряд ли помогут нашим дядям Степам выйти на след маньяка. И вообще, никогда и ни за что я не расскажу о них. О случае, к которому эти письма имеют отношение, знает очень ограниченный круг людей. Кстати, как раз одному из них я намеревался на днях позвонить.

У меня вдруг стало ломить виски, да так сильно, что я заскрежетал зубами – череп будто медленно затягивали в тиски. Выпил аспирину, немножко полегчало. Я достал старую телефонную книжку, чьи буквы алфавита практически стерлись от времени, и не без труда нашел телефонный номер Александра. Интересно, он еще проживает по этому адресу?

На мое счастье, мой друг детства никуда не переехал, но дома его пока не было. Ладно, позвоним позже.

Пока я раздумывал, чем бы заняться, заверещал мой мобильник. Я посмотрел на дисплей, номер не определялся. Хм, интересно, кто бы это мог быть?

И когда я услышал знакомый до боли голос, мне захотелось танцевать от счастья, и даже проклятое письмо на какое-то время вылетело у меня из головы.

– Лера? – все еще не веря своему счастью, переспросил я.

– Ну, конечно, я, – с нетерпением проговорила она.

– А ты где? – спросил я, чувствуя, как сладко заныл низ живота. Черт, я возбуждался даже от разговора с ней!

– Я неподалеку. Мы увидимся?

– Конечно! – с жаром отозвался я. Мы договорились о встрече, и я помчался переодеваться.

В этот раз она пришла в белой обтягивающей маечке (причем, судя по призывно торчащим соскам, лифчика на ней не было) и вылинявших джинсах. На шее поблескивал изящный золотой кулон в виде скорпиона. Свои роскошные рыжие волосы Лера стянула в хвост, отчего выглядела совсем юной девочкой.

Она позволила мне поцеловать ее в щечку, и я, одурманенный ароматом ее духов, лишь прикоснулся губами к бархатистой коже девушки.

– Куда пойдем? – слегка охрипшим голосом спросил я, моля про себя, чтобы она не потащила меня в какой-нибудь ресторан – сегодня денег у меня с собой было негусто, все уходило на дачу.

– Слушай, так все надоело, – смешно наморщила Лера носик. – Давай просто пошляемся, ты не против?

Был я ли я против? Ну и вопрос! Да рядом с такой женщиной я готов в помойном контейнере сутками сидеть.

Она взяла меня за руку, и внезапно я увидел, что ее тонкая, нежная кисть покрыта засохшими царапинами.

– Что это?

– У подруги была, с кошкой не сдружились, – беззаботно ответила Лера. – А что?

– Да нет, ничего, – ответил я. – Что ж это за кошка такая? – Не удержавшись, я поднес ее кисть ближе. Что-то мне явно не нравилось. Такие царапины весьма отдаленно напоминали следы кошачьих когтей.

– Артур, ты что, не веришь мне? – изумилась Лера, выхватывая руку. – Сиамская кошка, доволен? И вообще, что это за допрос?

Я сконфузился. Действительно, какое мне дело?

– Запомни одну вещь, Артур, – мягко проговорила Лера. – Если девушка к тебе хорошо относится, она сама все расскажет. Лишний раз не доставай расспросами, если она решит что-то сохранить в тайне, она все равно тебе не скажет. Или соврет. Ты этого хочешь?

– Нет, – краснея, сказал я. Я уже ненавидел себя, что начал этот дебильный допрос. Хорошо еще, что не спросил, где она была все эти дни. Получил бы на орехи.

Вечером, лежа в постели, я с наслаждением вспоминал прошедший день. Он пролетел как одно мгновенье, но мне он показался самым лучшим в моей жизни. Как-то незаметно я обнаружил, что испытываю к Лере не просто физическое влечение. Нет, это было совсем другое. По-моему, я влюбился. Черт, вот это да! Но вы не знаете самого главного, ребята. Она сказала, что накануне выпускного приедет ко мне с ночевкой, представляете? С НОЧЕВКОЙ! Она останется у меня дома, и тогда... у меня аж дух захватывало в предвкушении этой незабываемой ночи, а разыгравшаяся фантазия рисовала совсем уж непотребные картинки, от которых покраснел бы поручик Ржевский.

Пока я предавался сладким мечтам, раздался телефонный звонок.

– Да? – осторожно спросил я, взяв трубку.

– Что «да»? – раздался насмешливый мужской голос. Он прозвучал уверенно, напористо, словно его обладатель привык, чтобы ему во всем беспрекословно подчинялись. – Это кто?

– Это Артур, – пискнул я, думая, кто бы это мог звонить.

– Артур? – протянули на том конце провода, и вдруг я вспомнил. Я же сегодня звонил Александру!

– Саша, это ты? – неуверенно спросил я.

– Ну да. Только что-то я тебя не припомню, – признался Александр.

– Мы с тобой вместе в сад ходили, помнишь?

В трубке повисла непродолжительная пауза, потом он рассмеялся:

– Малышев, ты, что ли?

– Ага, – сказал я и глупо улыбнулся.

– Вот уж не ожидал, чесать мой череп, – возбужденно заговорил Александр. – Сколько лет, сколько зим, Арч!

– Саша, я тоже рад тебя слышать.

– Зови меня Алекс, – приказным тоном сказал мой друг детства.

После обмена воспоминаниями «кто кого видел», «а ты где сейчас?» Алекс наконец спохватился:

– Арч, а ты чего звонил-то? Случилось чего?

И вот тут у меня будто перехватило дыхание, в памяти снова всплыл этот гадский конверт, который я сегодня нашел в ящике.

– Са... Алекс, ты помнишь тот день? Ну, когда мы с Лариской и Герой...

Договорить мне Алекс не дал. Он прервал меня, и я ужаснулся, каким стал его голос, в одно мгновенье превратившись из доброжелательного в холодный и чужой.

– Заткнись, Арч. Это не обсуждается по телефону. У тебя какие-то проблемы?

Я задумался. Были ли у меня проблемы, связанные с ТЕМ днем? Наверное, скорее да, чем нет. Об этом я, запинаясь от неловкости, и сказал Алексу.

– Я тебе нужен прямо сейчас? Говори, я приеду, – быстро сказал он, и я обалдел.

– Нет, Алекс, спасибо, – пробормотал я. – Ты помнишь Аню Хотину?

– Хотину? – переспросил Алекс.

– Шелестову то есть, – поправился я, вспомнив, что Аня поменяла фамилию после замужества.

– Эта такая худющая девка с белыми косичками? Ну да, конечно, помню. Только я давно о ней ничего не слышал.

– Она заняла первое место на конкурсе красоты пару лет назад.

– Во как! Молодец баба! – похвалил Алекс.

– Ты слышал новости? Ее убили.

Алекс замолчал, переваривая услышанное.

– Погибла и наша воспитательница, Ирина Леонидовна, три года назад. Ты, наверное, слышал, что у нас в Каменске происходит?

– Разумеется. Только я даже представить... ты считаешь, это?..

Алекс многозначительно кашлянул, и я торопливо сказал:

– Давай увидимся на днях, ага? И обо всем поговорим. Кстати, ты что-нибудь о Ларисе знаешь?

– Так они с тех пор с Геркой вместе живут, свадьба у них скоро, – сообщил Алекс. – Что, они тоже тебе нужны? У меня есть их телефоны, мы иногда встречаемся. Мы, в общем-то, можем все вместе пересечься, сто лет ведь не виделись.

Я записал координаты Герасима с Ларисой и попрощался с Алексом.

Потом достал смятый клочок, который вытащил сегодня из почтового ящика. Может, сходить на почту и попросить, чтобы на мой адрес не приносили писем? Ерунда. Тот, кто это делает, придумает что-то другое.

Я чуть не подскочил на месте. Три года назад были убийства. Погибли три человека, старуха, парень и бывший мент, кажется, гаишник.

Так вот, нашей воспитательницей была эта самая старуха, Ирина Леонидовна. Точнее, тогда, шестнадцать лет назад, она была еще дородной теткой с громадной грудью и мощным голосом. Я помнил, что наша другая воспитательница долгое время болела, и ее изредка заменял какой-то мужчина. И теперь мне очень хотелось выяснить, кем был в юности этот погибший гаишник...

Мне очень не хочется верить в эти совпадения.

Незаметно я уснул. И всю ночь мне снились какие-то призрачные тени, они летали вокруг меня с завываниями, задевая лицо своими рваными крыльями, стоная и пронзительно крича.

* * *

Оно отдыхало, с нескрываемым удовольствием смакуя предыдущее Представление. С каждым разом оно (Представление) становилось все интереснее и интереснее, ну прямо как в сказке, но ведь жизнь, по сути, не так уж сильно и отличается от сказки, и кто будет спорить с этим утверждением?

Правда, в этой бочке меда, олицетворявшей последнее цирковое шоу, были несколько ложек противного, невкусного дегтя. Ну, во-первых, оно проиграло пари, кол, вопреки ожиданиям, вышел между ребер сучки. Во-вторых, этой мерзкой девчонке (как там ее, Лиля, что ли?) удалось убежать, и, судя по появившейся в прессе информации, у нее прорезался голосок. Это было уже не смешно. Далеко не смешно. До этого момента еще никто не оставался живым после Представления. И пусть девка видела перед собой лишь веселого клоуна, больше так рисковать оно не могло. С другой стороны, оно инстинктивно чувствовало, что скоро наступит какая-то развязка. Каким-то звериным чутьем оно это чувствовало, и это придавало ему дополнительные силы, вкачивая в кровь все новые порции адреналина. О да, скоро будет еще одно Представление. И оно будет Великим. Это будет самое настоящее ПРЕДСТАВЛЕНИЕ, эпохальное, и о нем еще долго будут слагать легенды.

Глаза существа затянула мутная пленка, оно словно погрузилось в гипнотический сон, но во рту происходил мощный процесс слюноотделения, будто оно не ело несколько дней и вдруг увидело отбивную, политую сочным соусом.

* * *

Виктору не повезло. Нет, нужный ему человек оказался на месте, и он даже был готов взять у него найденную пулю для исследования, но предупредил, что: а) делает это исключительно из-за добрых отношений с Виктором; б) никакой доказательной силы результаты экспертизы нести не будут, поскольку объект исследования (то есть пуля) добыт с грубыми нарушениями, и, наконец, в) в данный момент накрылась компьютерная база по сравнительной баллистике. Иными словами, получить-то информацию по пуле было можно, а вот сравнить их с другими образцами – нет. Так что, уважаемый товарищ Боков, курите бамбук, пока специалисты не восстановят утерянные данные. И когда это произойдет – один бог знает.

Разочарованному Виктору предложили оставить пулю в лаборатории, но он, подумав, отказался и сказал, что лучше привезет ее, когда все неполадки будут устранены.

– Если комп починят, я проверю за один день, – поклялся эксперт. Виктор молча поставил на стол бутылку дорогого коньяка – не увозить же ее обратно.

– Аванс, Миша.

– Не парься, Витя, сочтемся, – произнес эксперт, пожимая милиционеру на прощание руку.

– Только все между нами, девочками, – на всякий случай предупредил Виктор, и Михаил согласно кивнул. Он даже не спросил, откуда эта пуля. Просто в один прекрасный день Боков очень помог его семье, можно сказать, вытащил с того света его сына, к счастью, несостоявшегося наркомана. И он сделает все, что в его силах, чтобы теперь помочь Виктору.

Утром Виктор приехал в отделение и был несколько удивлен, увидев своего начальника на улице.

– Что-то случилось, Семен Васильевич? – спросил он, поздоровавшись с ним. Васильич промокнул платком залысины и тут же в него высморкался. Было видно, что его всего буквально трясет.

– Что произошло, товарищ полковник? – спокойным голосом повторил Виктор.

– Все, Витя. Не начальник я тебе больше, – с трудом выговорил полковник. – Так я и знал.

Он говорил, урывками захватывая воздух, как выброшенная на берег рыба.

– В отпуск отправляют. А ты сам знаешь, что за ним последует. Кстати, ты тоже свободен. Можешь догуливать то, что не успел.

– Гончаров? – догадался Боков, и Семен Васильевич кивнул с несчастным видом.

– Сегодня еще с утра из окружного управления понаехало, из Москвы двое прилетают, опер и психиатр какой-то, едрен-батон. А тут, как назло, какой-то общественный комитет образовался, за поимку маньяка сто тыщ обещают, вон уже листовки везде раздают. Ты представляешь, во что это выльется, Боков? В нашем районе охотники уже облаву готовят.

– Откуда такие деньги? – не поверил Виктор.

– Не знаю. Да и какая разница, – отмахнулся Семен Васильевич. Он вздохнул. – Может, и нет никаких денег. Ладно, Боков. Прорвемся.

Он стал подниматься по ступенькам, тяжело и неуклюже, и Виктор подумал, что еще никогда его патрон не выглядел таким разбитым и подавленным. Он словно состарился на двадцать лет за одну неделю.

Обернувшись, Семен Васильевич сказал:

– Насчет отпуска я серьезно, Витя. Тебя отстранили от этого дела, так что отдохни немного. Потому что все наши потуги будут играть только против нас.

Ни один мускул не дрогнул на лице Виктора, он лишь слегка наклонил голову, давая понять, что услышал своего начальника. После чего рванул вверх по лестнице, к себе в кабинет. Просто так сдаваться он не собирался. К счастью, никто из следственной группы, приехавшей из Москвы, его не видел, и он, запершись изнутри, принялся быстро снимать копии со всех материалов, касающихся Живодера.

Пока он разбирался с бумагами, позвонил Артур Малышев. Запинаясь, он смущенно попросил Виктора узнать... знакомы ли между собой Ставченко и Борис Долин, тот самый гаишник, которого Живодер скормил кошкам два года назад. Его также интересовало, кем оба работали в юности. Словно заранее уверенный, что ему откажут, Артур торопливо пояснил, что у него скоро защита диплома по уголовному праву и он хотел выдать комиссии что-нибудь эдакое, непосредственно из практики, в частности, дело по Живодеру.

Он снисходительно выслушал юношу, сразу поняв, что защита диплома тут совершенно ни при чем. «Парень решил самостоятельно распутать дело?» – усмехнулся про себя Виктор. Собственно, ничего такого секретного Малышев не просил, и поэтому он сказал, что постарается выяснить.

Как только он закончил разговор с Артуром, позвонил Васильич и сказал, чтобы он сдал все дела в секретариат. Виктор покачал головой: как хорошо, что успел сделать копии!

Уладив все формальности с передачей материалов, он вышел на улицу. Под мышкой у Виктора была зажата толстая папка. Отпуск? Да ради бога, Семен Васильевич. Он, конечно, на работе больше появляться не будет, но и отдыхать не собирался.

* * *

В громадном доме семьи Хотиных царила гнетущая тишина. Не было слышно привычных домашних звуков, которые присущи любому жилищу, будь то хоромы олигарха или коммуналка непросыхающей семьи алкоголиков. Даже Бона и Стэп, два рослых ньюфаундленда, словно понимали: в семье, где им было так привольно жить, произошла какая-то серьезная беда, и тихо сидели по углам.

С Лилей находились две няни, они сменяли друг друга, не спуская глаз с девочки круглые сутки. Во время обострений ей делали уколы, которые прописали врачи, хотя Владимир не видел в них никакого смысла. Как не видел смысла в дальнейшем существовании. Его жизнь словно разделилась ланцетом на две части – «до» и «после», а точкой разграничения этих половинок была смерть Анны, в которую он до сих пор отказывался верить.

Сегодня он пытался немного развлечь Лилю и повез ее в магазин игрушек. К его изумлению, она набрала целую тележку каких-то невзрачных клоунов. Однако, видя состояние дочери, Владимир не посмел задавать ей вопросы и беспрекословно оплатил все покупки.

А дома его ждал новый шок. Конечно, он помнил, что все эти ужасы с Лилей и его женой творил какой-то извращенец, переодетый в клоуна, но все равно поступок Лили ошарашил его. Она вывалила все игрушки посреди комнаты и начала методично отрывать им головы, отламывать конечности, а когда последняя кукла была сломана, она принялась с ожесточением топтать эту бесформенную груду. И все это делалось с ледяной улыбкой, от которой хотелось лезть на стену. И снова Владимир не посмел вмешаться, он только с болью смотрел на свою дочь, не зная, как ей помочь.

Сейчас Лиля спала. Владимир сидел в кабинете, перед ним на столе высилась почти опустошенная бутылка виски. Он ожидал гостей.

Наконец в дверь кто-то позвонил, и он встрепенулся, включив видеофон. Удостоверившись, что это именно те, кого он ждал, Владимир нажал кнопку, впуская посетителей внутрь.

Через минуту в кабинете стояло двое. Первый был настоящим гигантом, с квадратным хмурым лицом и маленькими свинячьими глазками. Щеку пересекал уродливый шрам, костяшки пальцев были в красных мозолях, выдавая в нем опытного бойца. Второй гость был прямой противоположностью своему приятелю – невысокий, худощавого телосложения, с аккуратной полосочкой усов. На носу с горбинкой сидели золоченые очки.

– Привет, Гарик, – без каких-либо эмоций произнес Владимир и вновь наполнил свой стакан. Он протянул руку.

Худощавый мужчина в очках вежливо ответил на приветствие. Громила, помедлив, последовал его примеру.

– Прими мои соболезнования, Володя, – сказал Гарик. Владимир истерично хохотнул и махнул рукой, мол, о чем ты говоришь?! Громила с тупым равнодушием смотрел на пьяного мужчину.

– Это кто? – покосился на здоровяка Владимир.

– Роман. Я тебе говорил о нем, – пояснил Гарик.

– Роман... – проговорил заплетающимся языком Владимир, словно пробуя имя на вкус. – У меня для вас работа, Гарик и Роман.

Он потянулся к бутылке, но она оказалась пуста, и Владимир, пошатываясь, направился к шкафу. По дороге он задел хрустальную статуэтку в виде девочки с зонтиком, которая упала прямо на пол и разлетелась вдребезги.

Гарик и Роман тактично молчали, ожидая продолжения разговора.

– Не догадываетесь? – спросил Владимир, доставая новую бутылку. Сорвал пробку и отхлебнул прямо из горлышка.

– Догадываемся, – осторожно сказал Гарик.

Владимир прошаркал к столу и тяжело сел, почти свалился в кожаное кресло.

– Какая-то тварь убила мою Аню, – сказал Владимир совершенно обыденным тоном, словно речь шла о погоде. – Слыхали? Ее насадили на палку, как кусок мяса на шампур.

Владимир говорил, бросая исподлобья взгляды на визитеров, он словно испытывал мазохистское удовольствие, напоминая сам себе ужасные подробности гибели супруги.

– Найдите его, парни. Найдите, только не убивайте. Приведите его ко мне, вот о чем я вас прошу. Меня не интересует, сколько это будет стоить. Ты меня знаешь, Гарик. В расходах я не ограничиваю. Просто найдите его.

Глаза Владимира наполнились слезами, и он зло выматерился.

Гарик терпеливо ждал, когда у Владимира пройдет эмоциональный всплеск, и, когда тот снова приложился к бутылке, поинтересовался:

– А как же милиция, Володя?

Владимир скривил губы:

– Эти олухи только в трезвяке карманы алкашам чистить умеют. Они не дают мне похоронить Аню, она до сих пор лежит в морге, эти уроды эксперты ковыряются в ней, а ты говоришь про какую-то милицию? – повысил голос Владимир. Судя по выражению лица Гарика, он уже жалел, что задал этот вопрос, – он был, как и Владимир, человеком дела, практиком, а все эти рассужденческие сопли-размазни его только отвлекали и раздражали. Но он не перебивал Владимира, прекрасно понимая его чувства. Впрочем, тот быстро взял себя в руки.