Текст книги "Корпорация "Приют" (СИ)"

Автор книги: Александр Решетников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Так вот, пришёл Лапин сегодня на свой завод (официально считался хозяином) по той причине, что друзья спешили ввести его в курс всех дел, которые тут происходят. Кроме основных цехов, два были экспериментальных. Один был химической лабораторией, а другой приспособили под конструкторское бюро. Тут и новые марки стали разрабатывали, и механизмы усовершенствовали, и другие новинки воплощали в жизнь.

– Вот тут, Иван, мы с Артуром по методу Сергея Васильевича Лебедева по новой создали синтетический каучук, – говорил Казанцев, показывая на какие-то печи, баки и трубки из различного материала.

– А кто такой этот Лебедев?

– А, так ты же не технарь, поэтому не знаешь. Учёный это советский был. Вот мы благодаря ему теперь резину можем выпускать, правда, пока в малых количествах. Исключительно для нужд завода. Например, шланги для аппарата газовой сварки изготовили. Теперь у нас есть два умельца, которых можно по праву считать сварщиками, хотя они сами кузнецы.

– Я тоже с собой из Китая кузнецов привёз. Сюда их надо, пусть работают и учатся. А что ещё интересного?

– Пробуем нержавейку делать. Небольшие успехи есть, но с хромом проблемы, мало его, да и других компонентов не всегда хватает. В этом мире он ещё практически неизвестен и называется по-другому. Красная свинцовая руда. Недалеко от Екатеринбурга есть залежи. Я купцам показывал образец, обещали привезти.

– Нержавейка, это хорошо. А что ещё интересного?

– Динамит, – озорно улыбнулся Казанцев, – это тебе интересно?

– Конечно, интересно! Ты сделал?

– Нет, это Артур. Он в химии поумнее меня будет.

– Ну, и как, применяли?

– Применяли и применяем. Горную породу взрываем. Только всем говорим, что бочки с порохом взрываем. Купцы пальцами у виска крутят, мол, слишком дорого нам завод по переработке камня обходится. Да и воевода тоже спрашивал, откуда столько пороха?

– А ты?

– С купцами грустно соглашаюсь, а воеводе говорю, что на свои деньги закупаю, а то иначе слишком дорого камень для завода раздобыть. Агеев научил, как через жену ему дезу скидывать, она всё равно в этом не разбирается, а поболтать любит. Кстати, у неё же сестра есть младшая. Так та от Маллера без ума. Был бы он дворянского звания, то сразу бы замуж за него вышла.

– Да, было бы не плохо, – сказал Иван и подмигнул Маллеру, – ладно, что-нибудь придумаем. А как твоя жена с сыном, ладит?

– Ладит. Она у меня добрая. Он тоже к ней хорошо относится и сестрёнку любит. Они вместе с дочкой возятся, хотя нянька и кормилица стараются сами за Любушкой присматривать.

– Любушка-голубушка, значит. Дети, это хорошо. У меня вот никогда не было детей. Жена бесплодной оказалось. Может на стороне где и были, но я про них ничего не знаю.

– Ничего, вон у тебя какая танцовщица есть. Женись, родит тебе детей.

– Кто же, Алексей, на своих работницах женится? – усмехнулся Лапин.

– Тебе виднее, Иван Андреевич, – ответил Казанцев.

– Ладно, проехали. А по поводу хрома, может завод возле Екатеринбурга поставить, раз руда там хорошая есть? Недалеко от нас-то. В хорошую погоду за два дня можно доехать на почтовых.

– Было бы не плохо.

– Может, поговоришь с воеводой, да и съездишь туда, пробьёшь, что да как? Недельки тебе хватит. Моя охрана вся с тобой поедет на всякий случай.

– Хорошо. Только сначала нужно кое-какие дела здесь решить.

– А ты не спеши, моя охрана пока в отпуске. Дела делай, а через неделю можно будет и поехать. Может, там специалистов подыщешь каких-нибудь. Сам понимаешь, технически грамотных людей у нас мало.

– Решаем эту проблему. Училище механико-техническое строим. Первое время сами будем преподавать, а потом глядишь и преподаватели более менее опытные появятся. Если честно, Иван Андреевич, разрываемся. Артур вон практически живёт на работе.

– Понимаю, парни, понимаю. Но ничего, приехал я, как вы знаете не пустой. С материальными проблемами обращайтесь, всегда помогу.

– Тогда поговори с купцами, что с нами в доле на кирпичном заводе. Они всё равно кругом мотаются. Пусть за вознаграждение привезут из Москвы или Петербурга нормальных специалистов. И им прибыль и нам польза?

– Хорошо, поговорю. Ещё вопрос, что здесь с основным производством?

– Всё нормально. Стекло оконное делаем, а ещё стандартные бутылки и банки. Купцы раскупают всё, продукция пользуется спросом. Так что с этим проблем нет, – ответил Казанцев.

– Хорошо, парни. Я сюда завтра приду, осмотрю всё более подробно и постараюсь вникнуть в специфику работы завода. А сейчас мне нужно батюшку местного навестить, подарочки ему сделать, смотришь, чем и поможет. Да хоть молитвой, тоже лишним не будет.

Распрощавшись с друзьями, Иван направился в церковь при Свято-Троицком монастыре.

– День добрый, святой отец, – перекрестившись и поклонившись, сказал Лапин, войдя в келью.

– И тебе доброго дня, сын мой, – ответил священник внимательно глядя на Ивана, – с чем пожаловал? Три дня, как в городе, а в дом Господний не спешишь зайти. Совсем о душе не думаешь.

– Каюсь, святой отец, но сам понимаешь, не праздным бездельем маялся. Людей с собой привёз много, всех требовалось разместить, дать кров и пищу.

– Нехристей одних привёз, Иван.

– Так нехристи тоже люди. Вот ты их, батюшка и окрестишь

и научишь слову Божьему.

– Хорошо, коли так. А охрана твоя, что же не приходит? Или веру родную потеряли? Второй день по кабакам, как пьянчужки последние шляются. Как только господин городничий это терпит? – недовольно спросил священник.

– Не серчай на них шибко, святой отец, радость у них, три года дома не были. Сколько раз под смертью ходили! Двоих товарищей потеряли, прими Господь их души, – перекрестился Иван, – накажу я им, чтобы пришли к тебе, в грехах покаялись.

– А тебе есть в чём каяться?

– Есть, батюшка. Кровь на мне людская. Гневу и мести поддался. Как ребят в ночной стычке потерял, мстить начал.

– Кому же ты мстить начал, люду православному?

– Нет, племя дикое то было. Деревню их сжёг, а всех мужчин под нож пустил.

– Свят, свят, свят, – перекрестился священник и чуть позже добавил, – нет на тебе большой вины, Иван. Скверну людскую нужно калёным железом выжигать. Погрязли язычники в разбое и неверии. Может благодаря тебе ходят сейчас по тем дорогам православные люди безбоязненно и кладут молитву Господу нашему. Отпускаю я тебе этот грех. Какие ещё на себе грехи знаешь?

– Тяжело мне молодому со страстями плоти бороться. Грех прелюбодейства на мне лежит.

– С мужней женой прелюбодействовал или с девицей.

– С девицей, святой отец.

– Плохо, что без венчания лёг с девицей в постель, но и этот грех отпускаю тебе.

– Разреши, батюшка, дар преподнести во Славу Божию? – с этими словами Иван достал из сумки завёрнутую в тряпицу икону Святой Богородицы в очень дорогой оправе и передал её священнику.

– Где ты взял это чудо, Иван, – спросил изумлённый служитель Господа.

– В Цинской Империи. Аглицкие флибустьеры корабль греческий разграбили, а там священник находился. Разбойники, не смотря на сан, ограбили божьего человека и жизни лишили. Икону потом голландскому купцу продали, у него я её и увидел и решил выкупить святую реликвию.

– Благодарю тебя, сын мой. Ты совершил достойное дело. Я буду молиться за твою душу, – крестя Ивана, сказал священник.

– Батюшка, прими ещё сто золотых червонцев на укрепление церкви нашей, – и Лапин передал ему кожаный мешок с монетами.

– Это достойное подношение, – не в силах больше удивляться, ответил священник.

После этого он попросил Ивана обождать в келье, а сам с иконой и деньгами куда-то вышел. Минут через двадцать батюшка возвратился уже с пустыми руками.

– Может быть, Иван, у тебя какие-нибудь просьбы есть ко мне? Говори, чем смогу, помогу обязательно.

– Святой отец, ты, наверное, знаешь, что в городе строится механико-техническое училище?

– Слышал такую новость.

– Сам понимаешь, для работы на заводах нужны грамотные люди, которые бы разбирались в механизмах, могли бы на них работать и чинить в случае поломки.

– Понимаю.

– Так вот, я хочу попросить тебя, святой отец, пока строится училище, не мог бы ты организовать при монастыре обучение отроков возрастом от тринадцати до шестнадцати лет? Чтобы когда училище будет готово, они бы могли читать, писать и считать. Большего не прошу. Да и всех подряд тоже не нужно учить. Если отрок тянется к знанию, то хорошо, из такого в будущем хороший мастер выйдет. А если нет у него желания постигать науки, это конечно плохо, но знания тоже даются не всем. Может у тебя на примете есть смышлёные подростки, на которых не придётся напрасно тратить время, потому что обучать детей в училище будут бесплатно?

– Обучить отрока ремеслу, чтобы он трудом праведным зарабатывал свой кусок хлеба – это угодное дело для Бога. Я помогу тебе. Много ли нужно народа для твоих задумок?

– Много не прошу, святой отец. Хотя бы десятка три.

– Думаю, мне по силам найти столько смышлёных отроков. Как я понял тебе неважно, из какой семьи они будут? Вы и дворян и простолюдинов туда будете принимать?

– В училище всех будут учить.

– Хорошо, сын мой. Это всё?

– Ещё одна маленькая просьба, святой отец.

– Слушаю.

– Ты недавно сам сказал, что охрана моя пьянствует шибко. Хочу, чтобы ты их пристыдил немного. Делом им пора заняться. Деньги я каждому из них выделил на постройку дома. Негоже мужчине быть без кола, без двора. Но боюсь, что не успокоятся они и все деньги по кабакам спустят.

– А тебя значит, они не слушают?

– Да говорил я с ними. Головы опустят, говорят, мол, каемся, а потом по новой начинают. А у меня без них сейчас забот хватает.

– Хорошо, я поговорю с ними.

– Благодарю тебя, святой отец, – поклонился Иван и поцеловал священнику руку.

– Ну, ступай с Богом, – ответил тот и перекрестил Лапина.

Вечером Иван встретился с Агеевым и рассказал все новости, которые накопились у него за день.

– Ну, и как, – спросил Марсель, – тяжело со священником

разговаривать?

– Тяжело. Взгляд такой, будто насквозь тебя видит. Пришлось рассказать пару историй, которые нам повредить не смогут. Подаркам моим сильно обрадовался. Только я не понял чему больше, то ли иконе, то ли деньгам.

– А где ты на самом деле взял икону?

– На пепелище её нашёл, когда деревеньку сожгли. Как цела осталась, сам не знаю.

– А чего же правду не сказал?

– Нее, вдруг ещё бы подумал, что деревенька была православная. С пиратами как-то спокойней.

– Ну, раз тебе спокойнее с пиратами, пусть так и будет. Кстати, а ты знаешь, что батюшка ко мне сегодня приходил и просил твоих охранников угомонить?

– Пля! Я и сам мог бы тебя попросить.

– А что не так? – удивился Агеев.

– Я попросил батюшку пристыдить пьяниц, а он решил на тебя мою просьбу перекинуть. Ну, и хитрец!

– А что, много ты им денег дал?

– По двадцать рублей. Остальные, сказал, отдам, когда дома себе построят. Хотя уверен, что у них и свои деньги тоже имеются. Но совсем не давать тоже было нельзя, взбунтовались бы ещё. Григорий всё там воду мутит. Не живётся человеку спокойно. Я сам дурак, но знаю, когда нужно свой зуд в заднем месте перетерпеть.

– Хех, – усмехнулся Марсель, – сравнил их и себя. Они себя чувствуют как десантники в день ВДВ. Думаю, ты за время путешествия не плохих бойцов из них сделал. Теперь они ничего не боятся, почувствовали свою силушку. Таких на коротком поводке держать нужно, а то сами на тебя бросятся. Тем более Григорий у них заводила, а они к нему прислушиваются.

– Ты прав, пора Григорию дать расчёт и пусть идёт куда хочет. Нам дисциплина нужна, а не казачья вольница.

УБИЙСТВО.

Утром следующего дня Лапина разбудил Кузьма.

– Иван Андреевич, вставай, беда случилась.

– Кузьма, какая беда? – нехотя поднимаясь на кровати и убирая с себя руку Тани, спросил Лапин.

– Григория убили!

– Как убили? Кто убил? – моментально проснулся Иван.

– Не знаю. Его зарезанным нашли в комнате на постоялом дворе.

– Да, уж, нет худа без добра, – невесело усмехнулся Лапин.

– Ты о чём, Иван Андреевич?

– О дурости людской, Кузьма, о дурости. Говорил же ему: "построй себе дом, а потом гуляй, сколько влезет". Полиция там?

– Там. Меня городничий за тобой послал.

– Понятно. Ладно, сейчас оденусь и приду, подожди меня в холле, – сказал Лапин и принялся одеваться.

Примерно минут через сорок Лапин сидел в столовом зале постоялого двора и давал показания полицейскому сыщику.

– Когда, Иван Андреевич вы видели своего охранника в последний раз?

– Позавчера утром.

– При каких обстоятельствах вы его видели?

– Он пришёл ко мне за зарплатой.

– Вы ему её дали?

– Да, я ему дал двадцать рублей.

– А вот свидетели утверждают, что он вчера хвалился, что у него есть две тысячи, и он легко может купить всё это заведение вместе с хозяевами.

– Уже не может. Дохвалился, дурак, теперь холодным лежит.

– Что вы имеете в виду?

– Видно же, что в комнате, в которой он проживал, всё перерыто, значит искали. А что можно искать? Только деньги, которыми он хвалился.

– А вы случайно не знаете, почему он говорил именно о двух тысячах?

– Знаю. Я обещал ему выделить эти деньги на постройку дома.

– Но это очень большие деньги, – удивился сыщик.

– Он их заработал за три года нашего путешествия в Цинскую Империю.

– Ценный работник?

– Он был начальником моей охраны. Как видите, я вернулся живой из враждебной нам страны.

– Понятно, – сказал сыщик и, помолчав, добавил, – Иван Андреевич, не поймите меня неправильно, но где вы были сегодня ночью?

– Дома был всю ночь.

– Кто это может подтвердить?

– Опросите моих слуг. Они подтвердят мои слова.

– Хорошо, Иван Андреевич, можете быть свободны.

Во дворе дома Лапина стояли пять его охранников. Лица у всех выражали недоумение и тревогу.

– Ну, что, пля, непобедимые воины, – грозно вопрошал их Лапин, – допились? Вашего товарища, как свинью прирезали и никто ни сном, ни духом!

– Иван Андреевич, да мы этого гада, который Григория жизни решил, на куски порвём! – выкрикнул один из бойцов.

– Кого ты на куски порвёшь, валенок деревенский? Где этот гад, а? Я тебя спрашиваю?

– Искать надо, – пасмурнел говоривший.

– Чтобы искать, мозги нужны, а у вас их нет! – эмоции Лапина скакнули ещё выше, – вам ума хватило лишь на то, чтобы вино вёдрами пить! А ведь я всех предупреждал, займитесь делом, займитесь! Вам речи Григория больше по душе были, мол, мы сильные и денег у нас куры не клюют, сам чёрт нам не страшен. Хвалится везде начали, дурачьё! Умный никогда богатствами не хвалится, потому что всегда найдётся завистник, желающий деньги отнять, всегда! Человека по делам видно. Пока дурак удачу свою пропивает, умный деньги расходует с пользой. А у вас, что получилось – сила есть, ума не надо? Какая у пьяницы сила? Каждому, как курёнку можно голову свернуть и вся недолга. Где ваша голова? Глядите, а не видите, слушаете, а не слышите. Я! Я вам всё дал. Благодаря мне вы ни в чём не нуждаетесь. Я, а не Григорий! Но вы пошли за ним, не пожелали прислушаться к моим словам. И где он теперь? Зачем мне такая охрана? Сегодня же дам всем расчёт и катитесь куда хотите. Деньги-то они быстро закончатся. А новые нужно заработать. Вот я и посмотрю, захотят ли вас брать на работу или нет! Будут ли вам платить как я, или только на щи кислые с ржаным хлебом хватит!

– Не губи, Иван Андреевич, – крикнул Макарка и упал на колени, – Христом Богом клянусь, что слушать тебя буду, как отца родного! Не будет мне лучшей жизни, чем подле тебя!

Остальные тоже повалились на колени и стали просить Лапина не гнать их. Иван только этого и добивался. Новую охрану ещё найти и выучить нужно, а эти ребята проверенные, только на путь истинный наставлять стоит их почаще.

– Что же, прощаю вас в последний раз! В последний! А сейчас, – Лапин обернулся к стоящему в сторонке Кузьме и взял у него из рук Евангелие, – пусть каждый поклянётся на Священном Писании, что будет слушать меня, как собственного родителя. А за непослушание наказание одно – не будет вам больше места подле меня!

После того, как все принесли клятву на Библии, Лапин продолжил.

– Деньги все пропили или ещё остались?

– Остались, Иван Андреевич, мы же старались с умом...

– С умом? – рассмеялся Лапин, – не смешите мои сапоги! Итак, сейчас все идёте в Свято-Троицкий монастырь, все исповедуетесь батюшке, а деньги, что у вас остались, жертвуете во славу Господа нашего, что живые вернулись и под нож, как Григорий не попали. Чтобы ни копейки не утаили. Иначе не будет вам счастья. После придёте ко мне, будем думать, как дальше жить.

* * *

На другой день, после похорон Григория, Лапин встретился в своём ресторане с Агеевым. Расположившись в отдельном кабинете, куда им принесли обед, они делились насущными проблемами.

– Марсель, – спрашивал Иван, – ты знаешь, кто убийца?

– Знаю, это один из сторожей купца Колокольникова. Только осудить его не получится. Все в один голос утверждают, что ночью он был дома.

– А как ты тогда узнал, что это он?

– Элементарно. Сравнил отпечатки пальцев.

– Блин, точно!

– Вот, вот. Я в комнате, где убили Григория, снял отпечатки с сундуков, которые убийца обыскивал в поисках денег. А когда появились подозрения на счёт этого сторожа, то с кружки, из которой он пил, тоже снял отпечатки. Совпадение сто процентов. Правда, здесь это доказательством не считается, и долго ещё считаться не будет. К воеводе обращаться без толку. Что-то он в последнее время болезненно относится к разным новостям, которые нарушают его покой. А уж с Колокольниковыми точно связываться не захочет. Брат этого купца в Тоболе должность при губернаторе солидную занял. Влияет потихоньку на него, да и подарками не обделяет. У Колокольниковых-то торговля процветает. Мне даже самому несколько раз понадобилось в Тобольск ездить, когда почувствовал, что кресло подо мной качаться начало. Пришлось губернатора задобрить подарками. То его жене ювелирные украшения цены не малой, то ему шпагу испанскую украшенную дорогими каменьями, то тупо деньгами в резной шкатулочке. А как иначе? Вся шваль возле губернатора крутится, всем что-то нужно от него. Отсюда и интерес к нашим заводам. Кстати, одного иностранца прямо там пришлось срочно ликвидировать чуть ли не посредине бала.

– Как так? – удивился Лапин.

– Губернатор приказал, чтобы я обеспечил охрану иностранному гостю и показал ему наши заводы. Дебил старый, похвалиться решил. Сам представь, не уберегу заморского гуся, могу должности лишиться. Нужно было срочно что-то делать, пока я за его безопасность ещё не отвечал.

– И? – Иван подался вперёд от нетерпения.

– Прямо на балу у губернатора, когда этот иностранный гость отошёл поссать, и рядом с ним никого не оказалось, я врезал ему концентрированным ударом по сердцу. Моментальный разрыв сосудов и никаких повреждений на теле.

– Страшный ты человек, Марсель, – улыбнулся Лапин, – если бы я врезал, то сердце бы тоже остановилось, но от того, что в него упёрлись сломанные рёбра. Значит, тебя не заметили и не заподозрили?

– Нет. На то, чтобы подойти, ударить и уйти, мне хватило пяти секунд. Он же в одиночестве провёл не менее шести минут. Когда обнаружили труп, я был рядом с губернатором и просил дать для охраны иностранной персоны драгун человек пять. Драгуны оказались не нужны.

– Хе-хе, ясен пень – не нужны! – засмеялся Лапин. – А Колокольникова так нельзя? Чую, этот сторож не по собственной инициативе решился на мокруху.

– Я вот что думаю, Иван, может слушок пустить? – потёр Агеев рукой лоб. – Будто бы были у Григория богатства немалые. Что повезло убийце, хороший куш отхватил.

– Зачем это?

– Колокольникова и сторожа поссорить. Обидится купец, что его слуга не поделился с ним. А своим охранникам, скажи, чтобы помалкивали. Мол, надо так.

– Хорошо, скажу, – ответил Лапин, почесав кончик носа.

Некоторое время друзья были заняты едой и своими мыслями. Потом Иван задумчиво посмотрел на Агеева и спросил:

– Ну, поссорим мы Колокольникова со сторожем, что нам это даст?

– А мы ещё один слушок пустим, направленный.

– Это как?

– Представь, сторож узнаёт, что хозяин хочет с ним расправиться, избавится от свидетеля, так сказать.

– Напугать хочешь? Чтобы покаяться прибежал?

– На счёт – покаяться, не знаю. Но если эти слухи лягут как надо, то сторож и купец могут начать друг друга убивать.

– Хорошо, будем надеяться, что из этого выйдет что-нибудь путное. Кстати, меня ещё один вопрос мучает, что с заводами делать?

– В смысле?

– Мы же первыми тремя заводами полностью не владеем. Там вообще Казанцев только при делах. Нужно бумаги составить, что если с ним, не дай Бог, конечно, что случится, то всё переходит "Приюту".

– Есть такая бумага, не волнуйся. Он сам её и составил, я даже не ожидал от него таких умных мыслей. А вот с остальными учредителями, ты прав, что-то надо решать. Может с банкротством что-нибудь замутить, чтобы продали они свою долю?

– А выкрасть бумаги никак?

– А что нам это даст? У нотариуса есть копии, в договорах Казанцева они тоже упомянуты. Если только у нотариуса появится договор, где Тихомиров, Устьянцев и Чичерин не упоминаются. И у Казанцева появится договор без их имён, тогда можно и выкрасть документы. В случае смерти этой троицы мы становимся полноправными хозяевами. Кроме кирпичного завода, там слишком много народа.

– А банкротство? – с надеждой спросил Лапин.

– Думаю, долгая получится история. Стоит, наверное, сразу в двух направлениях работать.

– А может тупо выкупить?

– Кто же от постоянной прибыли отказывается? Если только поставить всех в такие условия, чтобы им деньги живые срочно понадобились. Нее, всё-таки нужно с нотариуса начинать. Бабки предлагать, думаю, не стоит. Не захочет связываться с губернатором. А если захочет, то слишком много попросит. Нужно просто подсунуть новый договор.

– А память его куда денешь? Скажет, что это другая бумага. Хотя... Ведь человек может смертельно заболеть?

– Может, – ответил Агеев.

– Тогда нужно Маллера напрягать. Только он у нас умеет идеально документы подделывать.

– Это точно, незаменимый человек. Пусть он у тебя курс массажа пройдёт. А то работает человек днём и ночью. Беречь нам его нужно.

– Хорошо. Сегодня же приведу его сюда, – согласился с другом Иван.

– Кстати, я слышал, что ты Казанцева в Екатеринбург отправить хочешь?

– Да. Он говорит, что там место есть, где хрома много. А из хрома почти вся нержавейка делается. Вот и подумал, что нужен нам там свой завод.

– Согласен. В тех землях, как я помню из уроков географии, вообще много чего есть. Завод свой там точно лишним не будет.

– Поэтому сегодня жду здесь купцов, говорить с ними буду.

– В смысле?

– Люди нам грамотные нужны, а купцы везде бывают. Вот пообещаю им хорошее вознаграждение, если толковых людей мне привезут. Дам им список профессий, специалисты которых нам требуются. Думаю, они не откажут. Тем более угощу их хорошо.

– Понятно. Ну, ладно, – вытирая губы салфеткой, сказал Марсель, – пора мне. Ещё сегодня на ферму нашу нужно съездить. Детишек я там тренирую.

– Давай, пока. А я своими делами займусь.

УКАЗЫ ИМПЕРАТРИЦЫ.

– Ну, что скажешь, Григорий Михайлович? – спрашивала Екатерина II у обер-кригскомиссара Осипова, – как идут дела в Царстве Сибирском?

– Стар стал Чичерин, Ваше Императорское Величество. Стар и чрезмерно тщеславен. Свиту для себя понабирал большей частью из ссыльных колодников, остальная часть такие прохиндеи – клейма ставить негде. А губернатор слушает их советы. Они же, потакая его тщеславию, окружили старика пышностью и великолепием. Сами тем временем за его спиной часто творят непотребства.

Осипов ещё несколько минут описывал дела, творящиеся в Сибирском Царстве. С каждым новым фактом лицо Императрицы мрачнело. Потом она как будто что-то вспомнила.

– Григорий Михайлович, а что происходит в Тюмени? Если я не ошибаюсь, именно там сейчас находится бастард персидского хана.

– Знаете, Ваше Императорское Величество, в свите губернатора не очень жалуют Тюмень.

– Отчего же так?

– Агеев, как вы выразились "бастард персидского хана", сейчас занимает должность городничего. Имея эту должность, он получил личное дворянство и женился на вдове покойного князя Борщова.

– Это относится к делу?

– Простите, Ваше Императорское Величество. Так вот, Агеев наладил в Тюмени очень эффективную полицейскую службу. Пресекаются всякие злоупотребления, что, как вы сами понимаете, многим нечистым на руку господам не по нутру. По словам же местных жителей за те четыре года, пока он занимает эту должность, в городе стало чище и спокойнее. А главное воровства и другого непотребства стало значительно меньше. Я заезжал туда. Могу отметить, что Тюмень отличается в лучшую сторону от других городков Сибирского Царства. На выезде и въезде в город прекрасная дорога, как и внутри города. Грязи практически нет. Как я понял, господин Агеев дружит с титулярным советником Казанцевым Алексеем Петровичем. Казанцев прекрасный фортификационный инженер. У меня сложилось впечатление, что трудами именно этих двух господ достигнуто улучшение жизни города. Построено несколько заводов. Кстати, постройку заводов организовал Алексей Петрович Казанцев. Благодаря этим заводам по всему городу идёт строительство красивых каменных домов. В тот день, когда я уезжал, было торжественное открытие городской ратуши. Великолепное трёхэтажное здание с большими часами. И что меня ещё удивило – по всему городу стоят красивые фонари единой конструкции, так что ночью можно спокойно гулять. А для поддержания чистоты в городе, господин Агеев выводит каждое утро на уборку улиц тех, кто был задержан за какие-либо нарушения. На них надевают яркие оранжевые шапочки и жилетки.

– Для чего сие делают? – удивилась Императрица.

– Чтобы все видели, что это нарушители, и чтобы конные экипажи издалека их замечали и случайно не зашибли.

– Весьма разумно, – покивала головой Екатерина II.

– Да, и ещё. Именно на деньги господина Агеева в Тюмени построили здание полицейского управления. Никто, кроме Казанцева ему в этом деле не помог.

– А что же местный воевода?

– Стар стал. Всё новое ему в тягость. После того, как Алексей Петрович Казанцев женился на его дочери, то практически все дела воевода переложил на него.

– А как живёт господин Агеев?

– Скромно живёт. Своего дома нет. После женитьбы переехал в небольшой домик к жене. До того времени квартировал у Казанцева.

– Что ж, не ошиблась я в нём. Умён, скромен, трудолюбив, надёжен, – сказала Государыня и позвонила в колокольчик.

На звон колокольчика появился личный секретарь Императрицы.

– Чего изволите, Ваше Императорское Величество? – поклонившись, спросил вошедший.

– Неси чернила, перо и бумагу, – приказала Екатерина II.

По указу Её Императорского Величества Государыни Екатерины II губернатор Сибирского царства Чичерин Денис Иванович был отпущен по старости лет в отставку. На его место назначался Осипов Григорий Михайлович. Так же, по этому указу в отставку отправлялся воевода Тюмени Тихомиров Михаил Иванович. Вместо него на должность назначался коллежский советник (что равнялось пехотному полковнику) Казанцев Алексей Петрович, получивший новое звание по личному указу Императрицы. Агееву Марселю Каримовичу было пожаловано потомственное дворянство и титул – барон. К титулу были пожалованы земли недалеко от Тюмени.

ДЕЛА ПИРАТСКИЕ.

Ранним июньским утром 1780 года Агеев и Лапин прискакали на ферму.

– Что случилось? – спросил встретивший их Муравьёв.

– Пошли в дом, там всё расскажем, – ответил Лапин.

Добротная деревянная изба, в которой жил Муравьёв имела три комнаты: кухню, зал и спальню. Друзья расположились в зале. Муравьёв всем налил свежезаваренного чая и приготовился слушать.

– Короче, – начал Лапин, – Чичерин, бывший сибирский губернатор, возвращается в своё имение.

– А нам что с того? – удивлённо спросил Даниил.

– Сейчас поясню, – ответил Иван, сделав глоток чая из кружки, – он будет возвращаться по Туре на коче. При нём находятся нужные нам документы. А ещё коч везёт довольно много ценных вещей. Но главное – это документы.

– Вы предлагаете напасть на коч?

– Да. Если сейчас не получится, то потом возможности может не быть.

– Много народу на коче?

– Двадцать членов экипажа и тридцать человек охраны и прочей челяди

– Многовато, – сказал Даниил и задумался.

– На ночь наверняка коч пристанет к берегу, – сказал Агеев, – самое удобное место. Как твои девочки, готовы к подвигам?

– Для чего тебе девочки? – снова удивился Муравьёв.

– Девочки подозрений меньше вызывают. Они на берегу могут подойти к нашим путешественникам, сказать, что заблудились, попросить пригреть их на ночь. А там незаметно что-нибудь в еду подкинут. Когда все уснут, можно действовать. Мы с Лапиным вдвоём английский флейт так взяли.

– Пропажу обнаружат, девочек потом искать будут. Вы же не собираетесь всех гасить?

– Нет, конечно. А девочек загримировать можно – хрен потом найдут. А ещё бяку им устроим.

– Какую? – Даниил заинтересовано поглядел на Ивана.

– Взрыв на коче. Порох-то у них на корабле есть. Пусть потом гадают, от чего бочки взорвались. И это, нам Чичерин в живых не нужен.

– Понятно, – поскрёб Муравьёв подбородок.

– Ну как, справятся твои девочки, не подведут? – в глазах Лапина блеснуло сомнение.

– И девочки и мальчики справятся. Это надёжные ребята. Я в них уверен.

– Хорошо. Тогда давай обсудим варианты операции.

* * *

Вечером другого дня, с идущего по Туре судна, приметили на берегу место удобное для стоянки. Там горел костёр, и расположились какие-то люди. Подплыв поближе, увидели крестьянских девушек, которые что-то готовили на костре.

– Эй, красавицы, принимай концы, крикнули с коча и бросили канат.

Одна из девушек проворно подхватила канат и привязала его к дереву стоящему ближе всех к воде. С причалившего судна опустили сходни и на берег стали перебираться люди. Кто-то тащил с собой медные котлы, кто-то мешки со съестными припасами, кто-то мебель и рулоны материи. На берегу быстро образовался небольшой лагерь. Были поставлены палатки, разведены костры, установлены стол и стулья. Девушки охотно всем помогали. Скоро на берег в сопровождение двух слуг спустился Чичерин и сел на приготовленный для него стул с высокой спинкой.

– Что за девицы, – спросил бывший губернатор одного из слуг.

– Местные, Ваше превосходительство, – рыбалили тут, да ушицу готовили.

– Здесь поблизости есть село или деревенька? – задал очередной вопрос Чичерин.

– Сказали, что деревенька небольшая.

– Ясно. Ну, скоро там ужин будет готов?

– Скоро, Ваше превосходительство. А пока не изволите ли чарочку вина, да фруктов сладких?

– Давай, своё вино. Фрукты не надо, жевать их тяжело.

Минут через сорок люди, собравшиеся на берегу, кушали сваренную в медных котлах кашу с салом, заедая её ржаным хлебом и запивая простой водой. Девушки охотно поделились своей ушицей с экипажем коча и прислугой барина. Когда все покушали и стали готовится к предстоящей ночи, девушки попрощались с новыми знакомыми и ушли.