Текст книги "Корпорация "Приют" (СИ)"

Автор книги: Александр Решетников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Решетников Александр Валерьевич
Корпорация «Приют»

КОРПОРАЦИЯ «ПРИЮТ».

Вторая книга серии "И осень бывает в белом".

ЧАСТЬ I

С КОРАБЛЯ НА БАЛ.

Перенеситесь души

к летним полям и солнцу,

через листву, что в лужах,

через печаль эмоций,

через дожди и ветер

с вечным его ринитом.

Души, возьмите вечер,

вот он – тоской убитый,

и унесите к лету,

там воскрешенье – верю...

Там, где со дна монеты

смотрят сейчас на берег...

ТЮМЕНСКИЕ СТРАСТИ.

– Это замечательно, Марсель, э-э Каримович, – говорил тюменский воевода, – что ты сам попросил у Её Императорского Величества разрешения жить в наших землях. Значит, завод стекольный тут будешь строить?

– Нет, Ваше высокоблагородие, – отвечал Агеев, – это Лапин Иван Андреевич будет строить. Это его проекты. А я, по совету Императрицы, хочу поступить на службу в полицию.

– Марсель Каримович, давай без титулов, обращайся ко мне по имени.

– Хорошо, Михаил Иванович.

– Вот и славно. А теперь ответь, почему в полицию? А как же дела торговые? У тебя на этом поприще были несомненные успехи.

– Я выбрал службу. Помнится, перед поездкой в Петербург у нас был разговор про это. Тем более недавний бунт в здешних краях очень опечалил Государыню Императрицу, поэтому она возлагает на полицейскую службу большие надежды.

– Да, да, да, – озабоченно покачал головой воевода, – бумаги я уже читал и с данным положением ознакомлен. Но ты, Марсель Каримович, должен понять, что единолично принять такое решение я не могу, нужно разрешение Его превосходительства генерал-губернатора Чичерина.

– Я понимаю. Готов не ждать, а сам отправиться в Тобольск. Кстати, Михаил Иванович, у меня для вас имеется подарок.

С этими словами Агеев взял из рук Лапина, который сидел в сторонке, продолговатый тубус. Открыв его, вынул оттуда великолепную шпагу (да-да, с английского корабля) и вручил её Тихомирову.

– Ах, какая замечательная работа, Марсель Каримович! Откуда это чудо у тебя? – восхищённо воскликнул воевода, разглядывая шпагу.

– Приходит "время разбрасывать и время собирать камни",

– процитировал Агеев Библию, – в своё время я помог одному человеку. И вот, когда мы находились в Москве, я снова его повстречал. И он не забыл о моей помощи. Подарок в виде двух замечательных клинков – это его благодарность. В свою очередь, помня ту благосклонность, с которой вы, Михаил Иванович, отнеслись ко мне, считаю, что один из клинков по праву ваш.

– Благодарю, Марсель Каримович, благодарю! О таком подарке можно только мечтать. Я дам тебе с собою письмо к губернатору, где попрошу, чтобы он не отказал тебе в твоих стремлениях. Ах, жаль, что сам не могу поехать с тобой. Город не на кого оставить. Устьянцев заболел, а Казанцев ушёл в запой.

– В запой? – Лапин и Агеев насторожились.

– Да. Запил. Уже третий день пьёт.

– Как случилось, что такой достойный юноша, впал в грех пьянства?

– Случилось. Сначала пришло известие, что в пожаре сгорели его мать и жена. Хорошо – сын живой остался. А через пару дней убили его денщика Федьку, к которому, похоже, он был сильно привязан. И так человек ходил сам не свой, а тут и вовсе запил.

– Ого! – воскликнул Лапин, переглянувшись с Агеевым, – да у вас тут шекспировские страсти.

– Какие страсти, Иван Андреевич? – недоумённо посмотрел на Лапина воевода.

– Э-э, шекспировские. Был в Англии такой писатель Уильям Шекспир, – начал выкручиваться из неловкой ситуации Иван, потому что не помнил когда этот писака жил, – так он в своих книгах писал только про убийства и роковую любовь.

– Нет, не слышал о таком. Я, знаете ли, равнодушен к книгам. Мне чтения на службе хватает. За день столько приходится читать, что к вечеру глаза начинают болеть от всех этих реляций, прошений и челобитных.

– Не бережёте вы себя, Михаил Иванович, – включился в разговор Агеев, – я с собой доктора хорошего привёз. Если хотите, он и вас посмотрит и Устьянцева.

– Благодарю, Марсель Каримович. Пока, слава Богу, здоровье ещё есть. А к Андрею Петровичу зайди и к Казанцеву тоже зайди. Всё-таки вы знакомы друг с другом. Может, поможешь ему восстановить душевное здоровье. Батюшка приходил к нему, да только какой разговор с пьяным? Несёт один вздор.

– Неужели, один вздор, может, чего дельного говорит? Кто Федьку-то убил?

– Федьку-то? Да знамо кто, старший сын купца Антонова. Они к одной и той же девке ходили, к дочери купца Саватеева – Наташке. Только Федька, видать, ей больше по нраву пришёлся. Вот антоновского сынка бесы и попутали, увидел их вместе, да и зарезал обоих.

– Ничего себе! – чуть ли не хором воскликнули вернувшиеся путешественники, – И что теперь?

– А что теперь? Как поймаем, казним злодея.

– Неужели убежал?

– Как понял, что сотворил, то выкрал из дома деньги и убежал. Говорят, сам Антонов его прилюдно проклял.

– Да-а, ну и дела у вас тут творятся, – призадумался Агеев.

– Кстати, Марсель Каримович, а ты где остановился? – спросил Тихомиров.

– Да ещё нигде. Людишек, что с нами приехали, пока на постоялом дворе определил, а сам сюда.

– Тогда иди, устраивайся. А о делах завтра поговорим.

* * *

– Ни струя себе фонтан! – сказал Лапин, когда они отошли от канцелярии, – это что за Санта-Барбара тут творится? Надо срочно к нашим идти, да обстановку выяснять.

– Точно. Как бы Казанцев батюшке чего не ляпнул, или по пьяни не начал откровенничать с местным населением.

От воеводской канцелярии они направились к дому купеческой вдовы, где проживали до своего отъезда. Возле дома их встретила её дочь и проводила к матери. Вдова ещё раз пересказала всё, что они слышали от воеводы. Выслушав сплетни, друзья поинтересовались у хозяйки, может ли она снова принять их на постой? Та с удовольствием согласилась, а так же указала дом, где теперь жил Казанцев. Местные плотники за месяц поставили господину капитану-поручику симпатичный двухэтажный домик на другой стороне реки, поближе к строящемуся заводу. С августа месяца он проживает там. Вместе с ним туда переехали и все остальные жильцы. Поблагодарив хозяйку, Лапин и Агеев пошли искать дом Казанцева. Найдя нужный дом, они наткнулись на счастливого Игната, который чуть ли не бросился обниматься.

– Ты погоди радоваться, – осадил его Лапин, – что за байда у вас тут творится?

Кощеев посмотрел по сторонам и сказал:

– Пошли в дом, там поговорим, а то здесь посторонние глаза и уши могут рядом оказаться.

В доме в одной из комнат спал пьяный Казанцев. Не обращая на него внимания, Игнат провёл долгожданных гостей в зал, быстренько сообразил на стол закуску к чаю, после чего стал рассказывать.

– Придётся нам опять наведаться в наш дом, который остался в лесу.

– Пля! Что, так всё хреново? – выругался Лапин.

– Наоборот, хорошо! – улыбнулся Кощеев.

– Тогда, что мы там забыли?

– Там спрятаны пугачёвские сокровища, – почему то шёпотом заговорил Валет.

– Да, иди ты! – воскликнул Лапин, привстав со стула, – откуда знаешь?

– Короче, слушай. Заметил я, что наш казак стал за Наташкой Саватеевой, дочкой местного купца, ухлёстывать. Я сначала даже и не переживал, думал, пошлёт его молодуха куда подальше. К ней сын купца Антонова клеился, молодой, красивый парень и семья богатая. Папашка-то его большой вес среди местных торговцев имеет. А наш Федька кто? Самому уже почти полвека, да и богатствами от него не пахнет. Бегает при Казанцеве денщиком, а тот кроме завода ничего не видит. Оба ходят в поношенных мундирах, деньгами не сорят. Потом вижу, не унимается старый, девке проходу не даёт, а ещё Казанцеву начал дерзить. Ну, и стал я за ним поплотнее приглядывать. И вот четыре дня назад, напившись вечером в таверне, возвращается наш Ромео домой. И тут встречает эту молодуху. Затащил её в сарай и стал нежности нашёптывать. А она ему, типа, ты и возрастом уже не молод, и деньгами не богат, и постоянно при своём господине. А этот дурень давай ей всё выкладывать. Что с самим Пугачёвым города воевать ходил, что богатства у него в лесу спрятаны такие – хватит десять заводов построить! И что Казанцев – это вовсе не Казанцев, а самозванец переодетый, и всех нас молнией в лес занесло. Короче, раскололся, как куриное яйцо об туалетный кафель, сдал нас с потрохами. А девица не будь дурой, да и спрашивает, мол, откуда я могу знать, что ты не врёшь про богатства. А он ей и говорит про карту, которая у него имеется и там все места указаны. Ну и что мне оставалось делать?

– Так это ты их значит..? – присвистнул Лапин.

– Пришлось, сам понимаешь.

– А сын купеческий, каким тут боком?

– Короче, замочил я их и думаю, что с трупами делать? А тут этот самый сынок нарисовался, тоже видать встречи с Наташкой искал. В общем, рядом с ними его положил. А что с такой горой трупов делать – не знаю. Прикрыл их соломой и к Муравьёву за помощью. Он-то план и придумал. Саблина и Наташку рядом положили. Нож, что у купеческого сынка всегда с собой был, в рану девке сунули. А его самого ночью в Туру сбросили с тяжёлым камушком в обнимку. На всякий случай одежду сняли и лицо обезобразили, чтобы не признали, если вдруг где всплывёт.

– Значит, хату антоновскую тоже вы вскрыли?

– Ага, мы.

– А как пробрались?

– Я один полез, Даниил на стрёме был. Собачка хозяйская меня знала. Я вообще стараюсь со всеми собачками дружить, мясцо иногда подкидываю, вот и пригодилось. В доме до этого тоже приходилось бывать, Казанцев с купцом какие-то дела вёл. Короче, у него есть отдельный кабинет на втором этаже, вот я по лестнице туда и проник через окно. Правда, нашёл не много, рублей сто, но для отвода глаз хватило. На купеческого сынка все стрелки легли.

– Понятно. А что с картой, про которую Саблин девке говорил? – спросил Агеев.

– У меня она. Нашёл я её в сундуке, в котором его вещи были. С двойным дном сундучок оказался.

– Вот же дурак, а! – возмутился Лапин и стал ходить нервно по комнате, – нам ничего не сказал, а тёлке разболтал всё, как последний фраер. Вместе же жили, последним куском хлеба делились! Неужели бы в помощи отказали? Да за те богатства мы бы ему королевскую жизнь обеспечили! Любую бабу бы сосватали! А тут, сам подох, да ещё двух невинных за собой утащил. Не напрасно я его подозревал, ох, не напрасно! Меня чуйка редко подводила.

– Жаден до денег оказался, – согласился Валет, – помнишь, как он не хотел казну возвращать? Еле убедили тогда, что возвращая её, обеспечиваем себе полное доверие со стороны местных властей.

– Ладно, с этим разобрались, – пресёк Агеев неприятные воспоминания, – А что с Казанцевым?

– Операция "Ы", – хитро сказал Валет.

– Какая к шайтану операция, Игнат? Говори яснее.

– Начну по порядку. Про то, что Саблин – это наших рук дело, он не в курсе. Поэтому и пьёт.

– Как так? – одновременно спросили удивлённые Лапин и Агеев.

– А так! Он тоже оказывал Наташке знаки внимания. И после того, как представил, что на месте Саблина мог оказаться сам, то немного струхнул. Страх решил бухаловым залить, а я помог ему в этом деле.

– Зачем? – Агеев пока не понимал логику поступков Кощеева.

– Когда пришла весть о смерти его жены и матери, он не слишком-то огорчённым ходил. Мы советовали ему в запой уйти, чтобы подозрения не возникали у людей, а то роль убитого горем не шибко у него получалась. Он больше о заводе думал, радовался, что по его проектам всё строится, сам за всем следил. А тут новость о смерти Саблина и саватеевской дочери! И что убийца где-то на свободе бегает. Вот тогда Казанцев и сорвался. Но я всё контролирую. От него ни на шаг.

– А поп чего приходил, и что по пьяни ему наш вдовец разболтал? – продолжал допытываться Агеев.

– Всё нормально. Казанцев объяснял батюшке, как храм убережёт от сползания в воду.

– А что, храм в воду сползает? – это уже удивился Лапин.

– Храм близко к берегу стоит, а берег осыпается, вот наш Казанцев авторитетно заверил батюшку, что храм он спасёт.

– Понятно. А Маллер где? Чем занимается, как у него дела?

– Нормально всё у него, на заводе вместе с Муравьёвым пропадает целыми днями. Цеха уже построены, внутренние работы только остались. Думаю, к лету всё полностью закончат. А у вас как всё прошло? Пожар, я понимаю, ваших рук дело?

– Наших, – неохотно ответил Агеев, – по другому было никак. Слишком хорошо там знали Казанцева. Кучу вариантов передумали. И людей жалко. Иван пацанёнка-то сберёг. А он тоже может о папке много знать. Хотя живёт пока у какой-то тётки под Ярославлем. Подрастёт, многое забудет.

– Ясно. А царицу видели? – перевёл Игнат разговор на другую тему.

– Видели. Прямо как тебя, рукой можно было дотронуться.

– Ну, и как она?

– А что она? – усмехнулся Лапин, – у неё всё замечательно. Одета в дорогие наряды, вокруг охрана и куча придворных лизоблюдов, которые считают каждый её вздох.

– Я не про это, красивая хоть?

– Бабе 46 лет, за фигурой, как в наше время, не следит. Ей всё принесут, отнесут. Оденут, разденут. Если нужно, то и удовлетворят. Какая может быть красота? Пожилая дама, Игнат.

– Понятно, – вздохнул Валет, – а я бы и такой засадил, всё такие королева, а не шухры-мухры!

– Не королева, а Её Императорское Величество. Не ляпни где-нибудь так случайно, головой можешь поплатиться, – серьёзно заметил Агеев.

ТОБОЛЬСКИЙ ВОЯЖ.

Через неделю, после возвращения в Тюмень, Агеев уезжал в Тобольск. С ним поехали только шесть бойцов охраны и два казака. Лапин оставался, чтобы решать проблемы с размещением людей, которые приехали с ними в Тюмень. Казанцев из запоя вышел на другой день, как узнал, что вернулись его друзья. Теперь вечерами они что-то чертили, рисовали и писали. Кощеев тренировался с новыми колодами карт, привезёнными ему из Петербурга и Москвы.

– Ну, с Богом, Марсель Каримович, – говорил воевода, провожая Агеева, – а за людей, которых ты привёз, не беспокойся. Будут трудности, помогу. Знаю, что не дармоедов привёз, а нужных нашему городу ремесленников.

– Благодарю, Михаил Иванович, за добрые слова. Пора нам,

– и Агеев, дав шпоры коню, тронулся в путь.

Путь оказался не из лёгких. Погода капризничала и никак не хотела успокаиваться. То летел мокрый снег и дул пронзительный ветер, заставляя людей и животных мокнуть и мёрзнуть. То ярко светило солнце, вынуждая снимать или расстёгивать верхнюю одежду, чтобы от обильного пота полностью не вымокнуть. Дорога была вся разбита, и лошади шли по колено в грязи. Как приехали в Тобольск, то первое, что сделал Агеев, это заказал на постоялом дворе для себя и своей дружины баню. Хорошенько попарившись и отдохнув с дороги, Марсель на другой день отправился к губернатору. В канцелярии губернатора ему пришлось ждать целый час, пока местный хозяин соизволил его принять.

– Слышал я о тебе, – сказал губернатор, когда Марсель представился, зайдя в просторный, богато обставленный кабинет. Сам Чичерин одет был с не меньшей пышностью. Дорогой генеральский мундир пересекала через левое плечо широкая красная лента, а на груди висела орденская звезда Святого Благоверного князя Александра Невского. Аккуратно завитый белый парик венчал его голову.

– Надеюсь, это были хорошие слухи, Ваше превосходительство? – спросил Агеев, сделав поклон.

– По крайней мере, не плохие, – глядя вальяжно на Марселя ответил губернатор, и добавил, – с чем пожаловал?

– Был я, Ваше превосходительство, в Царицыно. Это усадьба недалеко от Москвы, которую Её Императорское Величество изволила выбрать местом своего пребывания. Государыня Императрица оказала мне милость, и согласилась принять под свою руку. Так как тюменский воевода в своём письме, которое он передал со мной, просил Её Императорское Величество разрешить мне проживать в Вашей губернии, то Государыня Императрица милостиво на это согласилась, посоветовав поступить здесь на службу.

– И на какую же службу, господин Агеев, ты хочешь поступить?

– Разрешите, Ваше превосходительство? – и с этими словами он достал письмо от тюменского воеводы и передал его Чичерину.

Чичерин долго читал послание от тюменского воеводы, после чего отложил письмо в сторону и спросил.

– А по Сеньке ли шапка, господин Агеев? Дело это не простое и ответственное. Сам знаешь, какие у нас тут дела творились. Недоглядели, и Емелька (Пугачёв) поганый столько бед учинил, что до сих пор народец в волнении ходит.

– Приложу все силы, Ваше превосходительство, но подобной вольницы не допущу в этих землях. Кровью своей бунтовщики умоются, посмевшие руку поднять на устои государства российского.

– Хех, – крякнул губернатор, – хорошо коли так. Значит, в кровушке замараться не боишься?

– "Dura lex, sed lex", – процитировал Агеев.

– Я не силён в латыни.

– "Закон суров, но это закон", так говорили ещё древние римляне.

– Правильно говорили! Не для того поставила нас Императрица-матушка блюсти эти земли, чтобы разные разбойники могли безнаказанно баламутить народ, – эмоционально произнёс губернатор и на некоторое время задумался.

Агеев стоял и внимательно наблюдал за этим пятидесяти пятилетним мужчиной, который держал в ежовых рукавицах всю тамбовскую губернию. На лице губернатора явно читалась работа мыслей. Хозяин кабинета взвешивал все за и против, чтобы принять окончательное решение. Марсель решил поторопить события.

– Ваше превосходительство, разрешите спросить?

– Спрашивай, – оторвался Чичерин от своих дум.

– Правда, говорят, что вы большой ценитель оружия?

– Какой же офицер не ценит оружия?

– Тогда позвольте? – с этими словами Марсель приоткрыл дверь из кабинета губернатора в сторону приёмной и крикнул, – Макар, заноси.

Молодой юноша внёс в кабинет красивую коробку из красного дерева украшенную замысловатым узором и передал её Марселю, после чего поклонился и сразу вышел. Агеев открыл коробку и показал содержимое губернатору.

– Оцените, Ваше превосходительство.

Чичерин заворожено смотрел на пистолетную пару. Два пистолета с ударно-кремниевым замком каждый, имели элегантные рукояти из слоновой кости, сделанные в форме головы орла оттенённой серебряной резьбой. Металл стволов переливался фиолетовыми оттенками и был очерчен золотым тиснением.

– Ваше превосходительство, при дворе Государыни Императрицы у офицеров Её Величества такие пистолетные пары нынче в почёте. Негоже нам отставать от столичных веяний, а то зазнаются совсем, будут считать нас тёмной деревней. Поэтому, прошу Вас, примите эти пистолеты в знак моего почтения и уважения к Вам.

– Ох, уважил, так уважил, Марсель Каримович, – произнёс польщённый Чичерин, – а что у всех офицеров Её Императорского Величества есть такие наборы?

– Таких нет, эти лучшие! – добавил побольше гордости в интонации Марсель.

– Раз так, то пусть будет по-твоему. Быть тебе городничим в Тюмени. А уж я пригляжу за тобой, чтобы ошибок по неопытности не натворил.

– Благодарю, Ваше превосходительство, постараюсь оправдать доверие! – пафосно произнёс Агеев и поклонился.

– Ну, ладно, ступай. Секретарь все бумаги оформит, – и Чичерин позвонил в колокольчик, вызывая секретаря.

После оформления всех документов, возвратиться Агееву в Тюмень сразу не получилось. Его попросили не торопиться с отъездом. На другой день Марселю пришлось в составе свиты губернатора, состоящей из разных вельмож, чиновников и офицеров участвовать в показательных стрельбах, которые генерал устроил, дабы всем продемонстрировать новый подарок, а также испытать боевые качества пистолетов. Зная, что его компетентность в обращении с этими пистолетами может понадобиться, Агеев досконально изучил и систему механизмов, и характеристики применения оружия. Сначала новый тюменский городничий подробно описал губернатору и его приближённым теорию подготовки данных пистолетов к боевому применению, потом произвёл выстрел. После чего Чичерин не выдержал и стал сам заряжать и стрелять из пистолетов, сравнивая их меж собой. Потом право произвести выстрел удостоились самые близкие к губернатору вельможи. После стрельб было пышное застолье, которое продолжалось до самой ночи. А ночью состоялся грандиозный фейерверк. Агеев старался меньше пить спиртного и не злоупотреблять жирными блюдами. Насиловать свой организм излишествами он считал дуростью. Ощутив, что если выпьет ещё немного, то потеряет над собой контроль, Марсель притворился сильно пьяным и сделал вид, что уснул, а сам слушал, о чём говорят подвыпившие вельможи. Когда его увели под руки с застолья и передали под опеку охране, то он попросил одного бойца принести ему воды. Этой водой он запил активированный уголь, который носил с собой, чтобы нейтрализовать интоксикацию организма. Это простое и действенное средство в борьбе с отравлениями всех научил делать Муравьёв. Даниил поведал историю о том, как чем-то отравился и ему в лесу, когда он с дедом заготавливал веники для бани, стало плохо. Вот дедушка прямо в лесу и приготовил этот самый активированный уголь. На другой день Агеев проснулся достаточно бодрым. Едва успев закончить со своей охраной утренние тренировки, которые он старался никогда не пропускать, как прибыл посыльный и передал ему приказ губернатора, явиться на торжество. Чертыхнувшись, Марсель был вынужден по-быстрому привести себя в порядок и поехать к дому Чичерина. Не смотря на пасмурную погоду и небольшой снег, возле роскошного дворца губернатора собралась вся местная знать. Через некоторое время вышел сам губернатор, и всё это сборище, ждущее Хозяина, отправилось в храм Сретения Господня. Возле красивого деревянного здания главной церкви города собралось почти всё городское население. Отстояв службу в честь какого-то праздника (какого Агеев так и не понял, а задавать глупые вопросы не хотел), вся разношёрстная масса людей во главе с местным митрополитом двинулась крёстным ходом к губернаторскому дворцу. Возле дворца это торжественное шествие встретил салют из пушек. После чего был дан праздничный обед и бал. Про народ с улицы тоже не забывали, повсеместно губернаторская челядь разносила угощения. Марсель старался находиться на виду у Его превосходительства и делать счастливое и восхищённое лицо. Когда Чичерин подозвал его к себе и спросил:

– Ну, как тебе, Марсель Каримович, праздник?

– Я такого, Ваше превосходительство, не видел даже во дворце персидского хана! – абсолютно правдиво отвечал Агеев.

А про себя подумал: «Такое если и смотреть, то сидя с кружкой чая у телевизора, но и то недолго. Ещё день, два аналогичного времяпровождения и я точно свихнусь. А народу-то реально нравиться и не устают ведь. Хотя для них это шоу и масса новых впечатлений. Поэтому-то пугачёвские ватажки здесь и не имели успеха, менять праздники на смертоубийство никому не хочется. А отмутузить соседа или самому получить тумаков, а после сидеть в обнимку и пить за здоровье губернатора, это добавляет ощущения собственной значимости и причастности к празднику».

– Забудь! – нахмурился губернатор, – тебя российская императрица под свою руку взяла, и жить теперь подобает по российским законам. И что-то ты вина мало пьёшь, как я заметил?

– Простите, Ваше превосходительство, не приучен. Занимаясь торговлей, должен был иметь ясную голову, чтобы не обманули меня хитрые дельцы. Военная наука тоже не жалует вина, дабы не дрогнула в бою рука, и не сбился глазомер.

– Хе-хе, – засмеялся губернатор, – османы тоже вина не приемлют, а войну с нами проиграли. Что на это скажешь?

– А проиграли они потому, что нет в них непоколебимости русского духа и сплочённости общей. Каждый мечтает победить в одиночку. А так не бывает. Армия, это единый мощный кулак, который полководец обрушивает на своих врагов. А если вместо кулака будут растопыренные персты, то сломаются они об первое же препятствие.

– Любы мне твои речи! Сам сказал, сила в единстве. Поэтому служи верно, и честно. Из верных людей и формируется кулак государства российского, который Государыня Императрица обрушивает на своих врагов. Сегодня ещё гуляй, а завтра отправляйся в Тюмень, пора службу служить. Будешь извещать меня обо всех событиях, которые там творятся.

– Слушаюсь, Ваше превосходительство! – выкрикнул довольный Агеев.

– Всё, иди, дай с другими пообщаться.

ТЮМЕНЬ.

– Ваше высокоблагородие, разрешите? – Агеев зашёл в кабинет тюменского воеводы.

– Заходи, Марсель Каримович, заходи, – Тихомиров сидел за столом в своём кабинете, и разбирал бумаги, – как съездил, чем порадуешь?

– Его превосходительство одобрил моё желание занять пост тюменского городничего.

– Ну, что же, примите мои поздравления, я весьма рад, что мы будем вместе работать.

– Благодарю, Ваше высокоблагородие!

– Марсель Каримович, давай меж собой без титулов.

– Хорошо, Михаил Иванович, – согласился Агеев, которому так было намного проще.

– Итак, Марсель Каримович, с чего начнёте? Уверен, что у вас есть план по организации работы полиции в нашем городе. А то, если честно, у нас тут наблюдается некоторый бардак.

– Совершенно верно, план я подготовил. Во-первых: я хочу полностью отделить полицию от военных. А то сейчас иногда непонятно, то ли человек служит в полиции, то ли в армии. Да, когда разбойничьи ватажки доходили до города, нужно было объединить эти силы, но сейчас каждый должен заниматься своим делом. Солдат, для войны, а полицейский для мирной жизни.

– Что же, согласен с вами. А во-вторых?

– А во-вторых: функции полицейских я бы поделил.

– Это как?

– Вот глядите, Михаил Иванович. Полицейский призван наблюдать за порядком, правильно?

– Правильно.

– И в случае нарушения порядка, тут же пресекать безобразия. Для этого нужны патрульные, которые будут следить за этим. Но если совершено тайное преступление, тогда патрульные не годятся, тут нужны люди, которые умеют находить след разбойников. Назовём их – сыщики. Согласитесь, у одного хорошо получается следить за порядком, а у другого искать тайного преступника.

– И тут я с вами согласен.

– Одни охраняют, другие разыскивают, но нужны ещё и третья группа.

– Это какая же?

– Силовая.

– Это как, Марсель Каримович?

– Вот нашёл, допустим, сыщик разбойников, но в одиночку их захватить у него не хватает сил. Звать патрульных, тогда кто за порядком останется следить? Звать солдат, так пока согласуешь это дело с военными, все разбойники разбегутся. А если подчинить себе военных, то опять это неправильно, да и офицеры не больно на это согласятся. Это то же самое, как булочника заставлять туши мясные рубить.

– Да уж...

– Вот для этого и нужна третья, силовая группа, которая без лишнего шума, быстро и чётко будет задерживать преступников, с которыми не в силах справится сыщик. Да, и патрульным они могут помочь, если безобразия слишком большие будут.

– Тоже верно, – согласился воевода.

– Глядите, Михаил Иванович, почему ещё я не хочу солдат для этого дела привлекать. Солдат, сражается с врагом в основном в поле, его главная задача, убивать врага. А полицейская силовая группа действует в основном в городе, им убивать никого не нужно, если только в самом крайнем случае. Им нужно задержать разбойников, стараясь не нарушать спокойствия жителей города. Бегать с длинным неудобным ружьём по городу, им ни к чему. Им придётся действовать в узких пространствах, где ружьё будет больше мешать, чем помогать.

– Как же ружьё им помешает?

– Сейчас объясню, а для этого расскажу вам два случая, один из мировой истории, а другому я лично был свидетель.

– Интересно, интересно.

– Первый случай, когда непобедимая македонская фаланга проиграла бой римскому легиону. Битва при Киноскефалах. Узкое и неудобное пространство на поле боя, в котором оказались фалангисты, не позволило им применить свои длинные копья, тогда как короткие мечи римлян оказались очень эффективны в ближнем бою.

– Но ружьё и копье, разные виды оружия.

– А вот для этого я расскажу вам историю, очевидцем которой был.

– Ну-ка, ну-ка, – в нетерпении заёрзал на стуле воевода.

– Один человек вооружённый кинжалом смог вывести из строя десяток солдат, которые ворвались с ружьями в дом.

– И как это у него получилось?

– Вот глядите, – с этими словами Агеев подошёл к двери и встал у её края так, чтобы вошедший его не видел, – если солдат забегает с ружьём в комнату, он сможет сразу в меня выстрелить?

– Нет, конечно, солдату нужно отойти в сторону, да и ударить штыком человека, который будет стоять, как вы, очень неудобно.

– Зато очень удобно наносить молниеносные удары кинжалом. Пока солдат держит ружьё двумя руками, человек с кинжалом может свободной рукой увести ствол оружия в сторону, а вооружённой рукой нанести удар. И прятаться за углами можно вечно, пули никакого урона не нанесут.

– И где же вы такое видели, Марсель Каримович?

– В Персии и видел. Солдаты понадеялись на свои ружья, но их никто не обучал вести бои в узких пространствах. Были бы у них пистолеты или небольшие сабли, то дело могло бы повернуться по-другому. Даже саблей неудобно работать в такой обстановке. Поэтому я и говорю, что нужна именно силовая полицейская группа, которую нужно обучать совсем по-другому в отличие от солдат. Я даже готов лично продемонстрировать вам, как находясь в помещении, легко смогу справится с несколькими солдатами, которые будут вооружены ружьями.

– Верю вам, Марсель Каримович, верю. А что ещё вы хотите сделать, для улучшения порядка в городе?

– Хочу обязать жителей нашего города, чтобы они на улицах, на которых проживают, установили через каждые пятьдесят шагов фонари единого стандарта. Чтобы по ночам тати боялись выходить на свет.

– С этим я, пожалуй, соглашусь. А патрульным отслеживать, чтобы фонари были и в тёмное время суток горели.

– Точно! Кстати, эту идею мне подал Его благородие Казанцев Алексей Петрович, а изготовить хорошие фонари взялся господин Маллер. Считаю, что этим делом должен заняться один человек. А то если поручить это нескольким мастерам, то и сделает каждый по своему разумению.

– Думаю, вы правы, – призадумался Тихомиров.

– А ещё, Михаил Иванович, я хочу запретить курить.

– Как запретить? Многие будут недовольны! – недоумённо посмотрел на Агеева воевода.

– Вы не так меня поняли. Запретить курить где попало. От курения часто бывают пожары. А у нас в городе сами знаете, и деревянных строений много, и сухая солома разбросана рядом с этими строениями. Какой-нибудь пьянчужка бросит сигаретку не потушенную, от сигаретки солома вспыхнет, а от соломы сарай и дом, а там глядишь, и полгорода уже горит...

– Ох ты, боже правый, – перекрестился воевода, представив эту картину.

– Нужно определить специальные места, где курильщики смогут спокойно сесть и покурить, не отравляя табачным дымом других. Вы знаете, Михаил Иванович, что курение очень вредно?

– Чем же оно вредно?

– Оказывается, курение очень вредит нашим лёгким, затрудняя дыхание, а так же ухудшает работу сердца. Вы знаете, что в Европе производят вскрытие тела умершего человека?