Текст книги "Тень Орла"
Автор книги: Александр Тестов
Соавторы: Татьяна Смирнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Шлем городского стражника защищал его не хуже плаща-невидимки. На охрану, водоносов и кухонных рабов, снующих на рынок и обратно, как правило, никто не обращал внимания, так что Берг мог крутить головой сколько угодно.
Женщина, переодетая мальчиком, неожиданно свернула. Йонард ускорил шаг, узкий, похожий на щель проулок, сжатый высокими заборами, открылся ему, и он вошел. И в растерянности остановился. Ее не было.
Негромкий голос позвал Йонарда:
– Господин!
Германец покрутил головой. Повсюду были только стены, местами, как одеялом, укутанные густым плющом. Йонард пригляделся внимательнее и увидел калитку. Про себя он выразил «императорское восхищение» неведомому зодчему. Если бы дверца не была приоткрыта, он бы никогда ее не заметил, так плотно она была притесана к ограде, да и тень от дома лежала хитро.
Он согнулся чуть ли не пополам, чтобы пройти на заповедную территорию, куда его, кажется, пригласили. Или заманили?
Калитка вела во внутренний дворик, вплотную примыкавший к большому дому… или маленькому дворцу, как посмотреть, кто к чему привык. Йонард по своим меркам мог бы назвать его даже большим дворцом.
Несмотря на весь заносчивый шик, здесь было почти уютно. На чисто выметенных и плотно пригнанных друг к другу плитах лежала тень от двух больших кипарисов, а посреди дворика, ближе к стене, бил маленький фонтан: девушка, склонившаяся над низким бассейном, с никогда не пустеющим кувшином. Умиротворяющее журчание воды, видимо, и создавало этот уют.
Женщина была тут. Она сняла порядком уродующую ее шапку и осталась с непокрытой головой. Пшеничные волосы для удобства были убраны в косы. Скифская прическа не шла ей, слишком массивная для узких плеч, тонкой шеи и мелких, но чем-то невыразимо пленительных черт почти треугольного лица. Серые глаза взглянули на Йонарда в упор.
Он был… почти смущен. Женщина показалась ему одновременно и моложе и старше, чем он подумал вначале. Пожалуй, не слишком красива… Или нет, тут дело не во внешности. Просто чересчур остро в ней чувствовалась кровь, которая была древнее здешних камней и чище хрустальной воды в фонтане. Патрицианка. Настоящая, без подмеса. Из тех, кто умрет, но не позволит недостойному наступить на свою тень. Йонард видел таких. Но всегда – издалека. Он опустился на одно колено и склонил голову.
– Ты узнал меня.
Она не спрашивала, а утверждала.
Но Йонард посчитал необходимым уточнить:
– Ты – госпожа Франгиз, которую все ищут.
Берг сказал это с глубоким удовлетворением. Один фрагмент головоломки, заданной старым приятелем, встал на место.
– Кто это – «все»?
Она сделала Йонарду знак подняться. На каменную скамью в тени деревьев, рядом с фонтаном, Франгиз так и не присела, и поэтому Йонарду тоже пришлось стоять, глядя на нее сверху вниз.
– Жена свергнутого правителя… Кому я могла понадобиться?
– А как ты думаешь? – мягко спросил Йонард.
Серые глаза потемнели. Задумалась? Сердится? По лицу никогда не поймешь. Патрициев с младенчества учат владеть собой. Йонард вел разговор, словно ступал по топкому болоту, выверяя каждый шаг. Она была отчаянной, эта женщина-царевна. И она была в отчаянии: об этом говорили и глаза, обведенные темными кругами бессонницы, и розовая нижняя губа, заметно припухшая, словно ее кусали в волнении, а больше всего – ее безумная выходка.
Йонард понятия не имел, чей это дом и чей садик, но Франгиз чувствовала себя здесь хозяйкой… так что, поразмыслив, он не стал исключать вариант, при котором он мог бы остаться в этом садике навсегда. С перерезанным горлом.
– Мой единственный друг в тюрьме. Значит, меня ищет враг, – уверенно предположила она. – Это человек, который называет себя советником, Тенью Орла и наследником Кинра. Так?
– Так.
– Пока он не слишком преуспел.
– Но еще может поправить положение.
Франгиз поморщилась:
– Ты прав. Мне тоже нечем гордиться. Но я совсем одна! Так легче спрятаться и выжить… но невозможно победить.
– Мне кажется, – очень осторожно произнес Йонард, внимательно глядя в серые глаза женщины, – ты немного лукавишь. У тебя есть еще один друг. Тот, кто дал мне эту безрукавку…
Она вздрогнула. Уверенность женщины как будто дала трещину.
– Он был моим другом. С самого детства. Мы выросли вместе. Когда отец посватал меня за него, я была вполне довольна. С другого берега Понта мне привезли старинную книгу. В ней не было ни слова, ни единой буквы, ни на одном языке мира. Но зато там были рисунки. Дивные рисунки, способные свести с ума своей невозможной, нездешней красотой. Звери, которых я никогда не видела. Наверное, только там, откуда привезли эту книгу, водятся львы с крыльями? Ты ведь был там, воин?
– И там… И во многих других местах. Но львов с крыльями я не видел. Возможно, мы с ними не столкнулись, – дипломатично ответил Йонард.
– Я вышила ему безрукавку. А за месяц до свадьбы вернулся из Персии его брат… Даний.
Франгиз выдержала свою роль до конца. Не отвела глаза и не сбилась с тона. Только пальцы сжали ткань ее грубого одеяния, оставляя заметный след.
– Зачем ты искала со мной встречи, госпожа? – мягко спросил Йонард.
– Затем, что я не хочу всю жизнь прятаться по углам в своем собственном городе. Я хочу, чтобы мой муж вернул себе трон, чтобы в Акру снова приходили корабли купцов, чтобы на парадную лестницу дворца складывали образцы тканей и ковров, а не оружие. Я хочу, чтобы все стало как раньше!
– Это понятно, – кивнул Йонард, – а от меня-то ты чего хочешь? Почему ты подошла ко мне?
– Разве непонятно? – удивилась Франгиз. – Ты – тот, кто называет Рифата братом, ты носишь его знак, значит, он отправил тебя ко мне… И тебе удалось подойти к коварной тени близко… так близко, как никому из нас.
– И что?
– Убей его. Убей Тень Орла. Ты это можешь, воин!
На улыбку она бы, пожалуй, обиделась. Да и нечему тут было улыбаться, если честно.
– Тебе не нужен воин. Тебе нужен самоубийца. – Йонард не удержался и все-таки фыркнул.
– Ну правильно. Поэтому я и подошла к тебе. – Франгиз тоже фыркнула. Получилось так похоже, что Йонард невольно улыбнулся. – Ты ведь понял, кто я такая. И все равно пошел за мной. Значит, уже сунул голову в петлю.
– А сейчас ты пытаешься эту петлю затянуть? У тебя интересный способ выбора друзей.
– Мне не из чего выбирать, беру что есть, – Франгиз пожала плечами, – у правителей не бывает друзей, это плата за власть. Ты говорил со мной, значит, уже виновен в измене Тени.
– А свидетели?
– Найдутся. За донос Тень платит двадцать серебряных монет. От меня они получат еще десять. Больше у меня, к сожалению, нет. Сейчас. Но если Даний вернет трон, у меня будут все подвалы дворца, чтобы наградить друга… и все войско Акры, чтобы наказать врага. Так что подумай, северный воин…
– А если я сейчас свяжу тебя, красавица, и отнесу Тени в подарок ко дню Урожая?
– И как ты выйдешь отсюда с такой ношей, воин?
– Через дверь, – Берг указал подбородком на узкую калитку, через которую вошел.
– Она заперта. И откроется лишь по моему слову.
– Значит, ты скажешь это слово.
Внезапно Йонард шагнул к женщине. Она качнулась назад, но легионер был быстрее. Огромная ладонь легла на тонкую шею и обхватила ее пальцами, грозя свернуть, а широкий кинжал оказался у самого горла.
– Не нужно меня пугать, госпожа. Когда я по-настоящему испуган, я становлюсь по-настоящему опасным, – проговорил он и, качнув кинжалом, медленно, подчеркнуто медленно убрал его от горла Франгиз. Но руки с ее шеи не снял.
Она стояла тихо, как птичка, накрытая ладонью охотника. Йонард подумал, что малость переборщил и слегка ослабил хватку. Германец опасался, что она воспользуется моментом и закричит, переполошив весь верхний город… но Франгиз молчала. Только дышала часто и неглубоко. При каждом вздохе под бесформенной хламидой обрисовывалась грудь – небольшая, но, похоже, высокая… Йонард с усилием поднял глаза… и подумал, что, пожалуй, еще никогда его большая ладонь, похожая на плохо струганное весло, не касалась такой длинной шеи с тонкой, словно прозрачной кожей. Светлые волосы щекотали запястье. Йонард не замечал, что давно уже жадно ловит ноздрями горько-сладкий запах этих волос, а рука уже не сжимает шею женщины, а осторожно, почти робко ласкает. Франгиз стояла не шевелясь. И вдруг легкая рука медленно, словно во сне, поднялась и легла на плечо наемника. Женщина повернулась. Йонард заворожено смотрел в ее запрокинутое лицо. Глаза Франгиз совсем спрятали пушистые ресницы. Они слегка подрагивали, и это было еще невероятнее, чем ее дыхание. Теплые, близкие губы приоткрылись.
Не веря происходящему ни на полногтя (да быть этого не могло!), Йонард опустил руку на талию женщины. Она вздрогнула. И длинным, медленным, невыразимо сладким движением подалась к нему.
Вот так оно, оказывается, и бывает!
Не то чтобы раньше бывшего гражданина великого Рима никто не пытался соблазнить. Не то чтобы раньше никогда ему не хотелось поддаться соблазну. Не то чтобы никогда раньше ценой за любовь не была его голова. Женщины, они довольно часто думают, что оно того стоит… и часто оказываются правы.
Но тут было что-то еще. Чего с ним не случалось прежде. Не удивительно, что он не смог дать этому название.
Чтобы справиться с накатившей так некстати волной возбуждения, ему понадобилось время. Сердце глухо колотилось о ребра, кровь шумела так, что звуки этого мира отодвинулись, даже веселый фонтан притих. Сожаление о невозможном было едва ли не острее, чем желание. Но Берг уже справился и с тем и с другим. И даже с тем, чему он не смог дать названия. И все же, прежде чем отстраниться, он притянул к себе женщину и поцеловал в приоткрытые губы.
В конце концов, она же так старалась!
От северного варвара Франгиз ждала любой грубости, даже насилия… И оказалась совершенно не готова к тому, что жесткие губы и огромные руки-лапы утопят ее в океане нежности! В этом долгом поцелуе не было страсти, он не предполагал продолжения… так целуют, прощаясь даже не надолго, а навсегда.
Когда Берг, наконец, отпустил ее, Франгиз не стояла на ногах, и ему пришлось помочь ей присесть на каменную, прогретую солнцем скамью. Сам он опустился на одно колено и почтительно взял в свои руки ее узкие ладони.
– Заигралась? – спросил он с кошмарной проницательностью.
Франгиз кивнула. Между ними возникла удивительная близость, когда ничего не страшно и не стыдно.
– Не переживай. Мне тоже пришлось несладко, – Йонард криво улыбнулся.
Франгиз нервно ответила тем же. И вдруг звонко, заразительно засмеялась. Она смеялась долго, запрокинув голову и разметав по плечам легкие пушистые волосы. Йонард вторил ей.
Смех принес им обоим облегчение. И когда они, наконец, успокоились и смогли снова посмотреть в глаза друг другу, оба почувствовали, что мир изменился для них двоих. Изменился необратимо и навсегда.
Между мужчиной и женщиной возникло доверие.
* * *
Внезапно тишину и уют маленького дворика буквально вспорол короткий истошный крик. Франгиз вздрогнула, вывернулась из объятий северянина и метнулась к дому. Помянув Таната и все грязное воинство его, Йонард последовал за ней, без заполошной спешки, но очень быстро. Крик был… нехороший. Так не кричат, когда в кладовку заберется мышь… скорее – змея. Большая ядовитая змея. Которая уже успела кого-то укусить. Пересекая короткий светлый коридор, Йонард был почти уверен, что наткнется на свеженького покойника.
И, разумеется, не ошибся.
Он миновал двери, ведущие в комнаты слуг, большую широкую лестницу на второй этаж, светлую анфиладу и вылетел, гремя сапогами, на парадное крыльцо, выходящее на соседнюю улицу.
На чисто выметенном, нагретом солнцем узорном ковре из цветных каменных плит лежал плотный немолодой уже мужчина. Он был лыс, но подбородок заканчивался острой бородкой клинышком. Где-то Берг видел и эту лысину, и этот клинышек. Но память ленилась подсказывать… Серые глаза мужчины, не мигая, смотрели в потолок, и солнечный свет не заставлял их жмуриться…
Йонард склонился над мужчиной и положил пальцы ему на горло. Кожа была еще теплой, но пальцы не ощутили того ритма, который сопутствует нам от первого вздоха до последнего. Сердце молчало.
Впрочем, ничего удивительного. Когда Берг приподнял тело, то увидел, что ровнехонько под левой лопаткой торчит плоская рукоять ножа.
Служанка, обнаружившая тело хозяина и переполошившая весь дом, оказалась особой средних лет, с огромными, но ухоженными руками и копной роскошных темных волос. Йонард отметил эти детали, потому что именно своими замечательными руками и именно сейчас она драла свои замечательные волосы. При этом служанка раскачивалась из стороны в сторону, как кобра перед прыжком, и смотрела так же стеклянно… И еще выла. Все остальное можно было легко пережить, но этот вой был явно лишним.
Франгиз уже была здесь, совсем рядом, но Йонард поначалу даже не заметил ее, настолько тихо и неощутимо было присутствие женщины. Она стояла на коленях, прямо на камнях, у тела, и молча, медленными, осторожными движениями гладила свисавшую руку мертвеца. Только тихо, спокойно гладила.
И тут все встало на место. Йонард понял, почему лицо покойника показалось ему знакомым. Он плохо знал Верхнюю Акру, но такую фигуру, как судья, не знать было просто невозможно.
Стало быть, ее отец.
Йонард встал, шагнул к служанке, отвесил ей две крепкие пощечины и с удовлетворением убедился, что к женщине возвращается разум.
– Позаботься о госпоже, – бросил он и ринулся вниз по улице. Кого ловить, он примерно знал. Такое нечто, что не оставляет следов, не имеет человеческого запаха, не издает звуков и при этом дерется за троих.
* * *
Во дворец правителя германец вернулся уже под вечер. По дороге он перекусил, поэтому, миновав кухню, Берг направился в помещения, отведенные для стражи.
Никого он, разумеется, не поймал. Слабым утешением было то, что кроме него убийцу судьи искала целая орава стражников, и с тем же успехом.
Германец чувствовал кожей, что здесь что-то не так. Какая-то во всем этом была неправильность. Весь день он надеялся, что вот-вот ухватит мысль за хвост, но та уворачивалась, не давалась. Из-за этого он злился и вроде бы даже кому-то нагрубил… Или нет?
Очень хотелось спать, и Йонард вознес безмолвную молитву богам, чтобы хотя бы на эту ночь они избавили его от страшных тайн, пленительных красавиц и демонов, растворяющихся в воздухе.
Но было еще одно дело – отрава, подмешенная в соус.
Ритул, хвала богам, был жив и здоров и вел себя совершенно обычно. Разве что был более въедлив, чем всегда. Наружные караулы он проверил шесть раз, вместо трех, а внутренние вообще зашпынял, проверяя каждый час. Приглядевшись, Йонард постиг причину служебного рвения: Ритул был необычайно трезв для столь позднего часа и того гнусного настроения, в котором он пребывал все последнее время. Радоваться командиру наемников и впрямь было не с чего. В первый раз за все время кампании ему и его людям задержали жалованье. Он был опытным человеком, умел ловить ветер ноздрями и имел «третий глаз» на спине. Он знал – это очень плохой признак.
Тень прекратил выезды в город и заперся в своих покоях, допуская к себе только особо доверенных слуг. Утром в покои понесли запеченную с орехами и изюмом степную дрофу, и, спустя короткое время, слуга побежал назад с поджатыми губами и какой-то уж очень задумчивый. Вернулся он скоро, бежал рысью, прижимая к груди две амфоры, похоже, с вином. И лицо у него при этом было такое, словно паренек узрел богиню Венеру в том виде, как ее обычно ваяют скульпторы…
Непонятное поведение слуги выяснилось сразу после очередной проверки караулов.
– Послали слуг на базар за вином, – рассказывал Ритул, освобождая голову от тяжелого шлема и обтирая льняным полотенцем загорелую шею, – а те вернулись пустые. Напрочь пустые, представляешь? Нет, ты вообще когда-нибудь, где-нибудь, хоть в какой-нибудь забытой богом дыре видел ТАКОЕ?
Йонард, внимавший Ритулу, согласно покивал, нигде, мол, не видел… А про себя подивился: ну ладно сухие пути, караванные тропы перерезать легко, было бы желание, да – люди, да – оружие. Но как можно перегородить море?! Воистину, Танкар знал какое-то заклятье, из особо запретных.
– Я считал, что у Правителя свой поставщик, – сказал Берг, просто чтобы что-то сказать.
– Я тоже так считал. И Керболай так считал.
– И что?
– Мы ошиблись. Все трое. Сегодня утром поставщик не явился. Запасы в погребе почти закончились. А на базаре – ни капли, представляешь?
Не в силах смириться даже с мыслью о такой вселенской несообразности, Ритул по-женски всплеснул руками и брякнулся на каменную скамью.
– А как это восприняли парни?
– Как-как… Поединки я запретил. Под страхом разрывания лошадьми.
– Да-а, – протянул Йонард, – ситуация. Золота нет, вина нет, набить морду нельзя… Осталось вывести из города всех смазливых рабынь и утопить в море.
– И что? – на этот раз не понял Ритул.
– И будет нам счастье в добродетели.
Дверь в комнату приоткрылась, и в щель просунулась физиономия мальчишки, загоревшая в темное дерево – местного нищего, которого Ритул, повинуясь минутной блажи, взял во дворец и приблизил к себе. Пацан исполнял обязанности «слуги за все», если коротко, то перечень его должностных обязанностей звучал так: «принеси, подай, поди в Тартар, не мешай» – хлопотная должность и не слишком прибыльная, но выбирать ему, видимо, не приходилось. Впрочем, раздавленным тяжкой долей парень не выглядел. Он оскалил зубы, вроде как улыбнулся, и мотнул головой вниз и в сторону.
– Господин, привели Фасиха. Ух, и лицо у него! – мальчишка даже зажмурился.
– Какое лицо? – строго переспросил Ритул, пряча улыбку.
– Как будто он сел на рыбий скелет во время богослужения, – пояснил паренек, руками и пальцами изобразив всю бездну отчаяния несчастного полуперса.
– Пойдем, – позвал Ритул, – хоть какое-то развлечение…
Йонард с готовностью поднялся, а про себя подумал, что если сейчас произойдет как раз то, о чем он подозревает, то развлечение и впрямь будет еще то, куда там Порнаю.
Прежний правитель Акры принимал своих гостей, и официальных, и приватных, в так называемом «малом» зале. По старинному скфарнскому обычаю там стояли длинные столы и широкие и низкие скамьи вдоль них. Тронный зал, устроенный по примеру византийских дворцов, открывался редко, и прием там считался немилостью.
Но Ритул провел Йонарда именно туда.
На постаменте из трех невысоких ступеней стоял трон. Настоящий, без дураков. Массивное, богато украшенное кресло с подлокотниками в виде спящих львов было призвано внушать трепет. Властитель ни к кому не поворачивался спиной, и поэтому за троном была предусмотрена узкая маленькая дверца. Берг сообразил, что отсюда и должен появиться правитель перед началом церемонии, и лишь затем откроются большие двери.
Он не ошибся.
Тому, кто скромно называл себя советником, но появился из «императорской двери» в тяжелых, затканных золотом одеждах, величия было не занимать. Когда он выплыл в зал, медленно и торжественно, глядя слегка поверх голов (лишь боги знают, как у него это получалось при его-то росте), Йонард даже слегка попятился, а Ритул сделал попытку спрятать голову в панцирь и прикинуться черепахой. Правда, глаза его смеялись, а правый даже подмигнул… Через несколько мгновений и Йонард понял, в чем дело. Тень величественно опустился в кресло – и вдруг растерянно моргнул. Воины, стоявшие в карауле, были слишком хорошо вымуштрованы, чтобы в тронном зале заржать, как в казарме, но уголки губ и щеки у них подозрительно дергались. Йонард и сам пару раз откашлялся. В горле запершило.
Тень, в своих почти негнущихся одеждах, сидел на троне, а ноги в удобных кожаных сандалиях висели над полом на высоту целой ладони.
Советник ерзнул, но облачение немедленно встало колом и подперло его под горло. А двое слуг уже открывали парадные двери в зал.
Тень покраснел от гнева, сжав подлокотники. Йонарду показалось, что он близок к мысли сбежать. Да и пусть бы… Но эта мысль пришла потом. Как и все здравые мысли. А прежде Йонард шагнул к креслу и резко потянул подол облачения вниз. Тень хотел было вскочить, но скованное смущением и гневом лицо его вдруг разгладилось. Платье натянулось и скрыло непристойно висящие сандалии.
Отступая на свое место, Йонард поймал благодарный взгляд Ритула, избавленного от искушения.
Впрочем, тому, кого торжественно ввели под высокие своды большого зала, было не до смеха. «Ввели» – это было именно то слово. Йонард затруднился сразу определить, что именно делали с пожилым торговцем двое бойцов Ритула: сопровождали, чтобы он не заблудился, охраняли, чтоб не сбежал или поддерживали, чтоб ненароком не хлопнулся в обморок – вид он имел бледный и не на шутку испуганный.
Впрочем, маленькие светлые глаза под шторками тяжелых век не утратили цепкости. И немного странную позу советника на троне, и неуместное веселье охранников Фасих заметил.
Купец оправил складки накинутого второпях шерстяного греческого плаща и поклонился. Не как один вельможа другому. Фасих поклонился Тени как царю. Понял, старый пройдоха.
– Приветствую тебя, господин… советник, – небольшая пауза прозвучала многозначительно.
– Приветствую и тебя, – Тень очень величественно замолчал и слегка повернул голову.
– Фасих, – шепотом подсказал Ритул.
Тень кивнул: помню, мол. Вот только совсем чуть-чуть забыл.
Торговец, любивший за чашей хорошего вина добродушно пошутить: «чтобы у тебя было столько золотых диргем, сколько царей мне должны», мгновенно, с молодым проворством упал на колени, ткнулся в пол, вскочил, сделал пару шагов к трону, настолько быстрых, что Тень едва не отпрянул назад, когда полуперс снова грохнулся в поклоне.
– Я вижу, ты вхож ко дворам владык, – благосклонно заметил Тень, едва разжимая губы.
– Господин советник прав, – осторожно подтвердил Фасих, – и высокочтимый Даний меня часто принимал… только в другом зале… там, – он неопределенно махнул пухлой ладошкой, потихоньку отходя от первого испуга. Невооруженным глазом было видно, что у него «изо рта торчат вопросы»: где, собственно, сам «высокочтимый» и почему пришлый советник согревает своей пришлой задницей узорные подушки трона, специально заказанного аж в Анатолии. Но старик был слишком осторожен, чтобы их задать. Или просто знал ответ.
– Скажи, э… Фасих, тебе нравится новый порядок? Не находишь ли ты, что вашему городу пошла на пользу крепкая рука?
Фасих с готовностью кивнул. Чего бы не кивнуть, шея не переломится.
– Это правда, господин советник. Торговля, конечно, несколько пострадала. Но порядка стало гораздо больше. Гораздо больше! – Фасих обежал взглядом шеренгу плечистых ритуловых воинов и прикрыл глаза плотными веками. То ли «ослеплен вашей мощью и доблестью», то ли «глаза бы мои на вас не глядели».
– Так значит, ты, э-э, Фасих, поддерживаешь новый порядок?
– В день, когда оседлали небес скакуна, когда дали созвездиям их имена, когда все наши судьбы вписали в скрижали, мы покорными стали… Не наша вина, – произнес старик медленно, нараспев, приложив руку к сердцу. А, закончив, склонил голову. То ли перед Тенью, то ли перед всемогущим Фатумом. А может, для того, чтобы скрыть выражение лица.
Тень напрягся.
– Значит, поддерживаешь, – с нажимом сказал он. – И ты согласен, почтенный Фасих, что поддержание порядка требует средств?
– О да, бесспорно, господин советник, – серьезно покивал Фасих. Он, услыхав о деньгах, напротив, немедленно расслабился, чуть не клюнув носом в ковер. – Поддержание ТАКОГО порядка требует огромных средств. Тут господин советник ничуть не ошибся.
– На то я и советник, чтобы не ошибаться, – буркнул Тень, – я рад, старик, что мы понимаем друг друга. Это понимание может здорово облегчить жизнь нам обоим.
– Господин советник позволит узнать, насколько облегчить? – мягко спросил Фасих.
Тень на мгновение потерялся. Он, конечно, говорил о понимании, но не ожидал, что им с этим стариком уже даже слов не нужно.
– Ты согласился со мной, что для поддержания порядка нужны деньги, так? – дождавшись кивка, Тень продолжил: – Казна Акры… не совсем покрыла наши расходы.
– Как могло произойти такое чудо? – удивился Фасих. – Неужели Дания ограбили?
Молодой воин, стоявший у дверей, невольно фыркнул. Остальные сдержались.
На щеках Тени обозначились белые круги.
– Я бы поостерегся так шутить, старик. Ведь это твои соплеменники виноваты в том, что казна Акры опустела. Это они сбежали из города, как худой раб от строгого господина.
– Осел идет за морковкой, а евер за золотыми диргемами, – ответил Фасих. Разговор его, похоже, забавлял.
– Я тоже умею шутить. И несколько десятков ваших воров, которых вы почему-то называете «вольными торговцами» убедились в этом на собственной шкуре. И если мне снова захочется посмеяться, я велю заточить еще пару десятков кольев.
– А разве эта работа прекращалась?
Тень отпрянул в кресле, позабыв о сандалиях. Он был зол.
– Ну, хватит! Я вижу, хорошего обращения вы не понимаете… – Он наклонился вперед и с нажимом проговорил, глядя в лицо торговца: – Я могу щелкнуть пальцами, и ты окажешься в темнице. Прямо сейчас. И там ты, конечно, найдешь более приятных собеседников, чем Тень Орла.
– Но можно и не щелкать? – понятливо спросил старик.
– Если ты такой сообразительный, зачем задаешь глупые вопросы?
– Вопрос был не глупым. Он был очень простым. Возможно, слишком простым для мудрейшего советника, – Фасих вздохнул. – Я всего лишь имел в виду, на сколько старый Фасих может облегчить жизнь вам и себе? На какую сумму. А также на какое время и под какие проценты.
Едва старика увели к выходу, Тень слез с трона, ругаясь сквозь зубы, и рванул с себя золототканое облачение. Ничего не получилось. Застежки были на плечах, у самой шеи, а ткань почти не гнулась.
Йонард по собственному желанию подошел и двумя движениями ножа облегчил муки Тени. «Доспехи» поползли вниз, но застряли на уровне пояса, стреножив советника, как жеребца. Впрочем, с этим он справился сам, с подачи Йонарда докромсав кожаные шнурки.
– Степной лис его отец! – от души высказался Тень, высвобождая ноги. – Вытащил из меня двенадцать процентов. А я не собирался давать больше шести! Еверы!!! Знаешь, мне порой кажется, что боги их слепили специально, чтобы поиздеваться над остальными своими детьми.
– Значит, жалованье нам будет выплачено? – спросил Ритул.
– Ты же слышал, – раздраженно ответил Тень. – Завтра. После вечерней стражи.
– Что ж. Лучше бы это оказалось правдой.
Тень, уже направивший свои почти царственные стопы к маленькой дверце за троном, остановился.
– А ты часом не забываешься, наемник?
– Ни в коем случае, – Ритул почтительно склонил голову, – не забываюсь, господин советник, и ни о чем не забываю. Ни о безопасности вашей особы, ни об интересах своих людей.
– Ни о собственном кошельке!
– И это не последнее дело для наемника, – согласился Ритул.
Тень мягко, по-кошачьи, всем корпусом развернулся к Ритулу и проговорил сквозь зубы, с присвистом:
– Ну так помни об этом всегда. Помни, кто ты есть. И не пытайся стать чем-то большим. Ты продал свой меч. Я его купил. В Пантикапее я подобрал тебя без единого медного обола, в компании грязного азиата. Приличных людей от тебя воротило! И я вполне могу вернуть тебя обратно, в ту канаву, из которой ты вылез. Правда, в несколько подпорченном виде. Например, с дырой в рубахе. С левой стороны. Напротив сердца.
– Кстати, об азиате… Я давно хотел спросить, только случая не было. Как он погиб? Может, знаете?
С Тени мгновенно слетел весь лоск. Он сделался белым. Даже радужка темных глаз посветлела.
– Ты! Портовая крыса! Обвинил меня!!! Я даже толком не понял, в чем!
– Потому что я пока ни в чем вас не обвинял, – очень спокойно и четко проговорил Ритул. Страха в нем не было совсем. – Я пока не знаю, нужно ли мне обвинять вас или кого-то другого. Но очень хочу узнать. И обязательно узнаю.
– Это угроза?
– Ни в коем случае, – покачал головой Ритул.
– Ты все-таки забылся, наемник. И я скажу, о чем ты забыл. А забыл ты о том, что девять кораблей в порту – МОИ корабли. И по сорок гребцов на каждом – МОИ люди. Я возвысил тебя над ними, ценя твой опыт. Но без меня ты никто и ничто. И если я прикажу своим людям укоротить тебя на забывчивую голову…
Тень оглянулся. Нет, шум за спиной ему не почудился. Он обвел внимательным взглядом СВОИХ людей, которые, заслышав перепалку, подвинулись ближе и взяли Тень и Ритула в плотное кольцо. Без приказа! И на этих, насквозь знакомых лицах Тень прочел кое-что, что ему совсем не понравилось. Пожалуй, он тоже кое о чем забыл…
– Надеюсь, завтра, после вечерней стражи, я увижу совсем другие глаза, – буркнул он и скрылся за дверцей. На сегодня с него было достаточно.
– Ты не перегнул копье, друг? – спросил Йонард, спускаясь по лестнице вслед за Ритулом. – Если завтра Тень получит деньги, он вполне может утопить тебя в море.
– Он ничего не получит, – уверенно ответил Ритул, сворачивая в крыло, отведенное для стражи, – Фасих не даст ему денег.
– Почему? – удивился Йонард, – двенадцать процентов – хорошая прибыль.
– Старик так отчаянно торговался только для того, чтобы усыпить бдительность Тени и уйти из дворца живым. Я уверен, завтра, еще до утренней стражи, он покинет город.
– Да с чего ты взял?
– Со срока. Фасих договорился с Тенью на год. Если б на месяц, я бы еще поверил. Но на год?! Этот Фасих далеко не дурак. Дураки, они, знаешь, редко становятся богатыми. Разве что от рождения, да с умными советниками, – на этом слове Ритул поморщился, словно разжевал горошину перца. – При том, как здесь идут дела, Тени нужно думать не о золотых монетах. И не о троне предков. А о том, как унести отсюда свою задницу. И я бы на его месте сделал это уже завтра, еще до полуденной стражи. Сразу за Фасихом.
– Тебя послушать, так он должен был просить полуперса взять его с собой и спрятать в трюме одного из своих кораблей.
– А что, идея богатая, – Ритул криво улыбнулся, – и она еще может прийти в голову этому недоумку. Если он чуть лучше соображает или чуть больше напуган, чем я думаю. Пожалуй, стоит выставить у его покоев усиленную стражу. Из самых верных людей. Поможешь?
– Да зачем он тебе сдался? Пусть бежит, если пришла охота. – При мысли, что все может закончиться так просто, Йонарду полегчало, даже петь захотелось. Впервые лет за восемь.
– Э, нет! – Ритул рубанул воздух ладонью. – Никуда он отсюда не уйдет. По крайней мере до тех пор, пока не заплатит нам все, что задолжал.
– Но если Фасих не собирается давать денег, то где же Тень их возьмет?
– Не моя печаль, – отрезал Ритул, – пусть хоть сам чеканит, лишь бы меди не добавлял.
