Текст книги "Мыша и Дэн"

Автор книги: Александр Улеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Карл, но как вы хотите заставить работать сознание без оболочки? К чему-то привязка должна быть.

– Должна быть, только кто говорит о готовой, материальной оболочке. Почему такой оболочкой не может быть некое энергетическое поле, которое мы можем разместить в фотоне света и отправить его в полёт со скоростью этого самого света. А прибыв на конечную точку, пусть оно и думает, как ему тут выжить. Кое-какие инструкции мы ей пропишем, но основная работа ляжет на её – бессмертную информацию.

– То есть мы добрались от подобия к образу? И образ этот заключает в себе все необходимые схемы и параметры материи, которую этому образу в незнакомых условиях нужно создать на основе химических элементов, имеющихся в космосе?

– Виктор, ты быстро ухватываешь мысль.

– Вопрос на засыпку. Как этот образ создать и упаковать до размера фотона?

– Вот для этого вас и пригласили, чтобы выделить этот образ и наделить личностью, а упаковкой с последующей отправкой в полёт займутся специально обученные люди.

– Ещё и личностью наделить?

– А как же. Не будем же мы её безликую и глупую за народные деньги в путешествие отправлять, чтоб непотребства какие натворила. Что вы слышали о личностной матрице человека?

– Э-э-э. О чём?

– О душе, о ней, бессмертной.

– Слышал, что она есть.

– Вот её и поищи. Где-то она в голове прячется, родимая. Вы, как специалист в этой области, её извлеките, изучите и заставьте работать. Ну, думаю, план работы на ближайшие годы я вам обозначил.

– Н…да. На ближайшие годы – это точно.

– Вот и хорошо, дерзайте, коллега. Теперь с вами уважаемая Нина Павловна. Детский врач такого уровня, как у вас, в этих краях большая редкость. Потому у меня только одно предложение – это монастырский приют для детей с ограничениями в здоровье. Примите участие в судьбах отроков с душевными и телесными страданиями, кои без попечения родных остались. Сегодня Николай уладит проблемы с пропусками на объекты, а с завтрашнего дня добро пожаловать в наш научный центр «Обитель».

Глава 2

День первый

Попрощавшись с Карлом, Виктор и Нина посвятили целый день наведению уюта на новом месте жительства, которое в перспективе маячило стать постоянным. Темы разговора с наставником они благоразумно не касались, чтобы вконец не запутаться, и посвятили этот день себе, решив, что, хоть душа и бессмертная, а вот тело стареет и не стоит этим пренебрегать.

Поднялись пораньше, посчитав, что понятие «раннее утро» местным жителям не ведомо, и поступили благоразумно. Лишь только заалел рассвет и пичуги расселись по берёзкам на свой утренний концерт, возле ворот послышался скрип тормозов и в видеофоне раздался до неприличия бодрый голос Николая:

– Меня не ждали, а я припёрся.

Вся спесь с него слетела, когда на пороге его встретила Нина с ковшом воды:

– Испей, путник, водицы студёной, да до дна, чтобы хозяев не обидеть.

Николай неуверенно покосился на Виктора:

– Может, лучше кофе?

– Не знаю, друг, может, кофе и лучше, но хозяйка сама знает, чем тебя потчевать.

Кристина, только вошедшая за мужем, залилась смехом:

– Так его, подружка, чтобы важности поубавилось.

Николай обречённо развёл руками:

– Чую, против меня заговор. Виктор, ты-то хоть в нём не участвуешь?

Он с надеждой посмотрел на друга, который, пряча улыбку, склонил голову:

– Не по своей воле, а по принуждению.

Дружный хохот вспугнул стайку птиц с кроны берёзы, а Нина, полив кустик розы и поставив на скамейку ковшик, направилась к подруге. Проходя мимо мужа, она обречённо вздохнула:

– Изменщик.

Кристина, обняв подругу и косясь в сторону мужчин, что-то шепнула ей на ухо, после чего они, хихикнув, прошагали в дом.

Забрав у Николая карту допуска на объекты, женщины собрались и на Кристининой машине отправились в приют. Мужчины за чашечкой кофе решили чуть задержаться, поболтать без женского внимания. Николай, хитро подмигнул другу:

– Как впечатление от перспектив?

Виктор пожал плечами:

– Пока всё расплывчато. Карл с ходу такие планки задрал, что оторопь берёт. Ещё даже примерно не наметил, с какого конца этот клубок задач разматывать.

– Да, папа Карло весь такой. Ставит цель сразу на тысячу процентов успеха, чтобы в конечном результате хотя бы четверть от них осталась.

Виктор поперхнулся кофе:

– Папа… Кто?

Николай пожал плечами:

– Карл Фридрихович – отец, основатель проекта. Отсюда и папа Карло.

– А кто он?

– Немец.

– А как же…

– Ты про сан? Тут всё сложно. Двадцать лет назад он попросил российское гражданство, принял православие и ушёл из мира. Однако какое там, во время молитвы ему откровение явилось, и от кого, никто не знает. Десять лет назад он напрямую обратился к президенту, и он ему поверил.

– А ты?

– А я верю главе моей родины.

– Извини, Николай, глупость сморозил.

– Да всё нормально. По нашему ведомству он проверен до последнего атома, а что у него в душе, то мирским наукам неизвестно. Ладно, поехали, сам на месте разберёшься.

Машина остановилась возле обшарпанной двухэтажки, и Николай уверенно двинулся ко входу. Виктор, хмыкнув, пошел за ним. На вахте их встретила бойкая старушка. Вписав данные Виктора в общую тетрадь, она разблокировала допотопную вертушку. Пройдя по коридору в самый конец, Николай своим ключом открыл дверь с интригующей табличкой «Начальник охраны». Войдя вовнутрь, он защёлкнул замок:

– Посиди пять минут, мне позвонить надо.

Пристроившись на диване, Виктор с улыбкой наблюдал, как Николай по-хозяйски уселся в кресло, похлопав ящиками стола, достал записную книжку и, набрав номер на древнем кнопочном телефоне разразился целой россыпью распоряжений, уточнений и начальственных втыков куда-то в пустоту трубки. После чего, набрав новый номер, сменил тон на дружественно-начальственный:

– Марья Кирилловна, меня ни для кого нет, я на объезде территории.

Положив трубку, он посмотрел на улыбающегося Виктора:

– Ты чего?

Виктор руками обозначил контуры знакомых пропорций:

– Твоя секретарша?

Николай хмыкнул:

– Ага. Теперь к моей келье даже взвод ОМОНА через вахту не пробьётся. Ну, пошагали дальше.

Подойдя к стене, он приложил руку к зеркалу. На нем пробежала волна сканирования, и через минуту бесшумно открылся проход. Пройдя под уклон по освещённому светодиодами коридору ещё десяток метров, они остановились возле двери лифта. После повторного сканирования ладони створки разъехались в сторону и, когда они вошли, плавно сомкнулись. Лифт чуть качнуло, и лишь по возникшей нагрузке Виктор понял, что они движутся вниз. Выйдя в коридор, он невольно присвистнул. Окружающее больше походило на футуристические декорации какого-нибудь фантастического фильма. Длинный туннель, обшитый серебристым пластиком, излучал мягкое свечение, откуда-то из скрытых динамиков доносился приятный женский голос, призывавший того или иного сотрудника срочно явиться на объект. Из открывающихся проходов появлялись люди в белоснежных комбинезонах и скрывались только в им известных направлениях. Некоторые бросали заинтересованный взгляд на Виктора, но недобрая улыбка Николая заставляла их спешно отправиться по своим делам. Остановившись возле двери с табличкой «144/7Q», Николай пропустил Виктора вперёд:

– Открывай, теперь это твои владения, босс.

Опустив карту в приёмник, он ожидал, пока на дисплее пронесутся столбики цифр, и недоумённо повернулся к другу:

– Какой такой – босс? Это слово ругательное и прошу ко мне его не применять.

Дисплей осветился зелёной надписью приветствия, и приятный голос из динамика попросил пройти индикацию. Виктор вопросительно взглянул на Николая, но тот лишь глазами указал на углубления в форме ладоней и конструкцию, напоминавшую аппарат офтальмолога. Хмыкнув, он положил руки в биосканер, а голову на подставку для подбородка, а после завершения процедуры снова взглянул на Николая:

– Что за босс то?

– Витя, теперь в твоём подчинении сто семнадцать человек и зелёный доступ в любые лаборатории. Даже секретарша есть, кстати, классный кофе варит.

– Коля, какой, к чертям, кофе?

– Бразильский. Не переживай ты так, это будет наш маленький мужской секрет. Да открывай ты эту чёртову дверь, что мы тут как сироты на пороге топчемся? Мне нужно посмотреть, куда второе кресло поставить.

– Какое кресло?

– Мягкое, с массажем.

– Каким массажем?

– Комплексным. В нём я длинными вечерами буду обсуждать с тобой под кофе безопасность объекта. Всё, не томи, открывай эту проклятую дверь.

Когда за ними закрылся проход, образовавшийся вход на дверь походил мало. Они прошли небольшую приёмную и, очередной раз отсканировав ладонь, вошли в кабинет. Виктор застыл на пороге, с интересом разглядывая шикарные апартаменты. Николай же по– хозяйски, подошёл к столу, по ходу включая монитор компьютера и ещё несколько не известных пока для Виктора приборов. Затем он шутовски смахнул со стола невидимую пыль и приглашающем жестом указал на кресло:

– Чувствуйте себя, как дома, босс.

Виктор устроился за столом и, подкрутив регулировку спинки, повернулся к другу:

– С чего начнём рабочий день?

Николай просиял:

– Я знал, я верил в тебя как опытного руководителя. Ну конечно же, с вызова секретаря.

Подойдя к селектору, он нажал кнопку:

– Юлечка, через полчаса пусть начальники отделов соберутся у Виктора Афанасьевича для знакомства, а пока угости нас своим чудесным кофе.

– Хорошо, Николай Степанович, через тридцать минут все будут.

Когда девушка отключилась, Виктор, приподняв бровь, взглянул на друга:

– Николай Степанович?

Тот лишь пожал плечами.

– Грозная должность обязывает к уважительному обращению. Да, на будущее, ты начальник, поэтому панибратское обращение пресекай на корню.

– Что так?

– Задачи серьёзные, даже я проникся, хоть половину и не понял. Нам доверили престиж страны, и поверь, это стоит того, чтобы запихнуть свои амбиции в глубокое и тёмное место. А от слаженной работы всех отделов зависит конечный результат, который ты должен требовать с подчинённых, а я прослежу, чтобы лояльность работников к тебе была на уровне любви неразумных чад к строгому родителю.

Над дверью мигнул зелёный индикатор, и мягкий, уже знакомый по трансляциям оповещения голос пропел:

– Виктор Афанасьевич, кофе и текущая документация, требующая вашего ознакомления.

Николай, активировав разблокировку дверей, вздохнул:

– Я кнопки пока понажимаю за вас.

Виктор хмыкнул:

– Да уж будьте так любезны, сатрап и душитель свобод.

В кабинет впорхнула миловидная девушка с подносом. Передав Виктору электронный носитель с документами, она на журнальном столике расставила чашки и кофейник, после чего выжидательно посмотрела на Виктора:

– Что-нибудь ещё?

Под её взглядом ему стало неуютно:

– Тут есть что-то срочное, что нужно просмотреть в первую очередь?

– Нет, только текущие финансовые документы, полностью согласованные и утверждённые в бухгалтерии.

– Хорошо, тогда жду руководителей для знакомства.

Она взглянула на элегантные наручные часики:

– Через пятнадцать минут к вам первой придёт начальница биологического отдела, – и, легко повернувшись на каблуках, вышла в коридор.

Николай весело посмотрел на Виктора:

– Ну как?

Тот лишь покачал головой:

– Интересно, по каким критериям её отбирали сюда?

– Почитай.

Он, чуть оттеснив Виктора, пощёлкал по вкладкам на рабочем столе, и в открывшемся документе появилось досье Меньшовой Юлии Константиновны. Попивая подставленный Николаем кофе, он углубился в чтение: «Двадцать восемь лет, уроженка Новосибирска, в двенадцать лет экстерном с золотой медалью, окончила школу, в двадцать – МГУ, свободное владение шестью языками, дипломатическая работа в Италии, Австралии и США, обладает феноменальной памятью…».

Далее следовала ещё целая страница достижений. На удивлённый взгляд Виктора Николай лишь пожал плечами:

– Да тут все такие, кандидаты отсеивались из тысяч претендентов. Это ты ещё Грина не видел.

– А это кто такой?

– Наш компьютерный гений, повелитель пикселей и владыка рандомна.

– Рандом… кого?

– А, виртуальный божок. Не забивай голову, он тебе про него потом расскажет. Ты лучше открой досье на Гротеско Элизабет, начальницу биологического отдела. На фоне всех её достижений Нобелевская премия проскочила как незаурядное событие. Вот где глыба науки, тем более она в списке будет первой.

Над дверью мигнул зелёный индикатор, и Юля, привычным бархатистым голосом проворковала:

– Виктор Афанасьевич, к вам начальница биологического отдела. Пропускать?

– Да, пожалуйста.

И в открывшуюся дверь проплыла, другого определения Виктор не нашёл, глыба биологии ростом не выше школьницы и с лицом доброй феи:

– Bonjour.

Виктор улыбнулся, он любил этот певучий язык и аж засвербело, как хотелось блеснуть познаниями французского, но положение обязывало соблюдать паритет:

– Доброе утро, Элизабет, присаживайтесь и кратко расскажите, пожалуйста, о себе, а так же об отделе, перспективах и текущих исследованиях.

Рабочий день близился к завершению. Знакомство с людьми, чьими именами может гордиться любой университет, захватило. Карл Фридрихович своим авторитетом, сплотил вокруг своей идеи лучшие умы планеты, обозначив для них приоритетом совершить чудо. И люди, казалось, имевшие всё, что только можно пожелать, бросили все свои дела, родину, близких, чтобы совершить самый важный поступок в своей жизни и блестяще завершить карьеру на недосягаемой для своих коллег высоте. Последним в списке посещения был Казанцев Григорий Максимович. Глава и единственный сотрудник отдела информатики и программирования, а так же по совместительству… дальше список его обязанностей был настолько велик, что Виктор не стал вникать в их суть, посчитав, что с этим разберётся потом. Больше его впечатлил перечень учебных заведений, в которые он поступил, но ни одно не закончил. А так же внушительный список стран, которые желали его видеть в своей тюрьме. Общий список исков банками, госучреждениями, секретными предприятиями составлял около миллиарда, и вишенкой на торте был заочный приговор верховного суда США в размере трёх пожизненных заключений в тюрьме строгого режима без права на помилование. Ради того, чтобы взглянуть на злодея мирового масштаба, Виктор был готов задержаться хоть до утра. Злодей появился с шумом. Юля мужественно пыталась оградить начальство от непотребства в лице высокого парня в драных джинсах и сандалиях на босу ногу. Всё это великолепие венчалось толстовкой ядовито-оранжевого цвета и линялой банданой с помигивающим светодиодами черепом. Аккуратно подняв девушку за плечи, он отставил её в сторону и бодро прошагал в освободившийся проход. Представ во всей красе перед своим будущим начальником, он с интересом стал рассматривать его. Николай, тяжело вздохнув, отвернулся в сторону, дескать, сами разбирайтесь, я то тут причём. Виктор, выдержав взгляд, указал рукой на кресло:

– Присаживайся, Григорий, не на исповеди, а в ногах правды нет. Меня не интересуют твои взгляды на окружающий мир, отношение к дресс-коду, ты важен мне как специалист, преданный своему делу. И у меня только один вопрос: когда это понадобится, я смогу на тебя положиться?

В глазах парня промелькнуло понимание:

– Конечно, Виктор Афанасьевич, этой темы можно не касаться. Я работу с личным не мешаю. А вид такой – это не протест бунтаря, а нехватка времени. Я только что из под нового оборудования по разгону частиц вылез. Его недавно привезли, а нашим м… учёным она уже завтра понадобилась. Не хотел недоделки на потом оставлять, сложно там всё.

– Так доделал?

– Конечно, уже тестируют.

– Вот и хорошо. Не буду тебя по анкете гонять, со временем расставим приоритеты наших взаимоотношений. Как я понимаю, ты в курсе, что являешься важным звеном в проекте. В двух словах сможешь дать оценку ожиданий от работы здесь?

– Жесть. Но если сработаемся, я стану самым крутым чуваком на нашем шарике.

– Только на нашем?

– Ну, в таких вещах нужно быть скромней и реально взвешивать свои силы.

– Ты уже взвесил?

– Я близок к этому.

– Это хорошо, что чувство меры у тебя присутствует.

– Я ещё не могу эту меру на себя примерить, информации не хватает о масштабе и грандиозности конечной цели, для которой собрали в одном месте столько крутых всезнаек.

–Время пока терпит, не зацикливайся на вопросе глобальной задачи. Сейчас будут несколько параллельных проектов, которые будут пересекаться с нашим, и, в зависимости от их успеха многие вопросы станут ясней. Пожелания по работе, какие есть?

– Пожеланий нет, вопрос личного характера есть.

– Слушаю.

– Зачем я вам нужен?

– Да, Григорий, умеешь ты вопрос задать. Отвечу банальностью: потому что ты лучший.

– Это по каким же критериям?

– Нестандартность логики и скорость мышления. Такой ответ устроит?

– Вполне. Но всё же чуть конкретнее можете свою мысль озвучить?

– Могу. Что ты слышал о душе человека?

– О чём?

– Об энергетической матрице человека, если изъясняться точнее.

– Да много чего хорошего. Вы это к чему?

– К тому, Григорий, что мы её тебе покажем, а ты эту самую матрицу оцифруешь.

– Ну, ничего себе задачка!

– А кто говорил, что будет легко? Тем более, что это перспективы на будущее, а пока и плановых работ полно. Просто Карл Фридрихович сразу для нас планку обозначил, до которой допрыгнуть надо.

– Ясно. А…

– А всё остальное узнаешь в рабочем процессе. Поверь на слово, со временем твоя прошлая, насыщенная приключениями жизнь, покажется серой и убогой. Если у тебя всё, то до завтра, успеем ещё наговориться.

Когда Григорий ушёл, Николай, очень серьёзно взглянув Виктору в глаза, произнёс:

– Молодец.

– Ты это о чём?

– О том, что он тебе поверил и принял серьёзно всё, что ты говорил. Он принял тебя как равного, и теперь верней союзника тебе не найти.

– А ты?

– Я друг – это совсем другое.

Со всеми попрощавшись, Виктор и Николай двинулись к выходу. Уже в машине он задумчиво прошептал:

– Союзник ,значит, а он не так прост. Коля, без бумаг, твоё мнение о Григории какое?

Николай чуть притормозил машину, а потом и совсем остановился, съехав на обочину. Чуть помолчав, он серьёзно посмотрел на Виктора:

– Он реально крут, и был первым, кого Карл назвал обязательным звеном проекта. Нам поставили задачу привлечь его, и мы рьяно принялись за поиски. Через полгода мы были там же, откуда начинали. Ты сталкивался с такой ситуацией, когда ищешь человека, а тебе везде отвечают: «Да вот только был, перед вами, и недавно ушёл»?

– Случалось такое.

– Вот и он так же, вроде у всех на виду, все о нём знают, а не только поговорить – даже взглянуть на себя не даёт. Нам уже позже рассказали, что через пару месяцев он сам заинтересовался, кто это так настойчиво хочет с ним познакомиться. Через полгода знал о нас больше, чем мы сами о себе. Из любопытства разыскал Карла и озадачил его так, что всей нашей службе безопасности ещё долго икалось. Представь себе ситуацию, когда человек проводит проповедь среди своих прихожан, а это зелёное чудо подходит к нему и, склонив голову, заявляет, что грешен многократно. Как только он закончит все свои дела в миру, сам явится в их лабораторию и отработает эти самые грехи, неся послушание, а отец Илларион лично ему их отпустит.

– Как же он такую закрытую информацию узнал?

– Не знаю. Но слово сдержал и пришёл сам. Карл говорил, что он аналитик и психолог от бога, а в цифре ему действительно пока равных нет и, ближайшие лет сто, не будет. Так что суди сам, прост он или сложен.

Отъехав, они всю дорогу до дома промолчали, думая о своём. Виктор ещё раз убедился, что Карл не один раз продумывал этот проект, и это вселяло уверенность в его успехе. Попрощавшись с Николаем, он вошёл в дом и не обнаружил там Нину. Немало озадачившись, набрал её на выданном планшете. Получив ответ, что она уже отъехала в сторону дома и минут через десять доберётся, поплёлся на кухню. За день впечатлений было столько, что голова шла кругом, а завтра новый день и новые заботы. Но это будет завтра, а сейчас дождаться жену, перекусить и спать, спать, спать.

Гл

ава 3 Приют

Попрощавшись с мужчинами, женщины отправились на новое место работы Нины. Маленькая двухместная машина уверенно двигалась по дороге, а Кристина, ловко объезжая выбоины, подпевала магнитоле. Нина задумчиво разглядывала мелькавшие за окном сосны, в сотый раз прогоняя в голове, с каких слов начать общение с попечителями приюта. В голову лезла лишь какая-то чушь из старых кинофильмов. Представив, как она смиренно стоит перед ними с низко опущенной головой и рассказывает о своих грехах, Нина поёжилась. Кристина, оборвав на полуслове энергичный припев, с удивлением посмотрела на подругу:

– Нинка, ты чего, замерзла, что ли?

Женщина тяжело вздохнула:

– Может, в магазин завернём, косыночки купим.

От удивления Кристина посмотрела на подругу, чуть приоткрыв рот:

– Зачем они нам нужны?

– Ну, монастырь всё же, женщинам положено…

Окончить она не успела, так как Кристина залилась смехом:

– Ой, уморила, подружка. Так ты думаешь, мы в монастырь едем?

– А куда же ещё, приют ведь монастырский.

– Не, он в Валдае расположен и вполне светское заведение. Просто находится под патронажем Новгородской епархии, спонсируют они его. Там работают три женщины от церкви, но в приюте они походят урок послушания и милосердия. А медперсонал там вольнонаёмный и работает за вполне реальные деньги, а не за виртуальное отпущение грехов.

Нина просияла:

– А я голову ломаю, как мне себя вести среди монахов.

– Да кто ж тебя к монахам пустит, олицетворение греха и скверны?

Нина улыбнулась, поправляя бюст:

– Есть чуть-чуть, но до греха пары размеров не хватает.

– Им и этого хватит, чтоб «кондратия» схватить. Нормальное современное заведение, просто… просто страшно там.

– Это почему?

– Не объяснить это, сама посмотришь. Может, конечно, это я такая впечатлительная, а тебе, как врачу, легче будет.

Нина очень серьёзно посмотрела на Кристину:

– Привыкнуть к страданиям ребёнка невозможно. Если кто-то с ними свыкается – он нелюдь.

Всю оставшуюся до приюта дорогу женщины промолчали. Оставив машину на стоянке, они вошли в кованую калитку и, пройдя по ухоженной аллее, подошли к добротному двухэтажному зданию. Высокий, сложенный из валунов фундамент резко контрастировал с современным строением, но вписывался в общую архитектуру своим контрастом. Кристина с гордостью обвела его рукой:

– Моё творение.

Нина с удивлением посмотрела на подругу:

– Да ладно.

Та обиженно надула губы:

– Ну архитектор я или как? Зря, что ли, ГАСУ с отличием заканчивала? В Китай звали небоскрёбы им строить, а я влюбилась в чекиста и… и заграница показала мне кукиш.

– Жалеешь, подружка?

– Не. Чего я там не видала, нас и здесь неплохо кормят.

Возле входа их встретила пожилая женщина, которая выбивала развешенные на перекладины домотканые коврики. Заметив подходящих людей, она прикрыла глаза от солнца ладонью и просияла доброжелательной улыбкой:

– Кристина, доченька, давненько ты нас не навещала. Здравствуй, родная, здравствуй, красавица.

– Здравствуй, баба Вера. Как здоровье ваше?

– Да хорошо всё, копчу небо потихоньку, господу нашему на радость. Смотрю, не одна ты. Представишь меня своей знакомой?

– Обязательно. Старицкая Нина Павловна, детский врач, будет заведующей по медицинской части и вашей непосредственной начальницей.

– Вот радость-то какая, я уж и не надеялась. Да вы проходите в холл, а я следом, только соберу тут всё.

– Может, помочь чего?

– Да что тут помогать, чай, с половиками и сама управлюсь, а вам мараться только.

Пройдя в здание, они разместились на стульях в небольшом зале возле лимонника, посаженного в деревянную кадку. Следом вошла баба Вера. Закинув поклажу в бытовку, она махнула женщинам рукой:

– За мной ступайте, апартаменты ваши укажу.

Пройдя в конец коридора, она отворила дверь с табличкой «Заведующая» и, пропустив Веру и Кристину, вошла следом:

– Тут всё чистенько, убирались каждый день. Если что переставить или нужно чего из имущества, то Кондратий, завхоз наш, этот вопрос решит. Иннокентия Семёновича я предупрежу, что, коль какие бумаги забрать надо, то пусть сам идёт.

Нина вопросительно взглянула на женщину:

– А это кто?

– Так психиатр, на полставки тут устроен, за нашими детками присматривает.

– Это какими?

– За теми, что душой хворы. Процедуры да лекарства им назначает, медкарты ведёт. Восемь человек у нас блаженных, шесть девочек и два мальчика. Четверо детишек с травмами, к тем свои доктора приходят. У двух девочек, двенадцати и пятнадцати лет, позвоночник повреждён, эти лежачие. А двое совсем малые, по шесть годков, у тех увечья.

– Ясно, с детьми я сама на обходе познакомлюсь, да и дела их почитаю. Мне бы со штатом определиться.

– Так что тут определяться? Я на кухне, Кондратий сторожем числится, а так на все руки мастер: на нём электричество, плотницкие дела и сантехника. Люба и Катя – медсёстры. После училища опыта набираются, на них процедуры, таблетки, уколы. Пост их на втором этаже, где палаты. По очереди с утра и ночью дежурят, а днём сами справляемся. И со мной две женщины на испытании от настоятеля – Дарья и Евгения. Они в палатах помогают и мне на кухне. Хорошие девушки, добрые, детки их любят. Только вот судьбы у них тяжёлые, не ворошите им прошлое, пусть сами своей жизнью распоряжаются. Ну и всё. Если ничего больше не надо, то пойду я, завтрак деткам выдам, а вы до обхода их дела почитайте. Сегодня Катя на смене, она спустится да о своём доложится.

– Хорошо, Вера … э…э…э…

– Да бабой Верой и зови, что тут политесы устраивать.

Нина улыбнулась:

– Хорошо, баба Вера, идите кормите детей.

Вслед за ней засобиралась и Кристина:

– Давай, подруженька, вливайся, а мне на службу надо, вечером за тобой заеду.

Оставшись одна, она несколько минут смотрела в окно, пока не отъехала Кристинина машина. Потом, встряхнувшись, подошла к шкафу, вытащила дела и медицинские карты своих подопечных:

– Ну, детки, давайте знакомиться, нам вместе долго жить.

Листая электронные страницы, она наблюдала, как перед её глазами пролетали короткие, но трагичные жизни, и сердце сжималось от боли. Как врач, она понимала, что можно им сострадать, но никогда не показывать жалость, потому что она может морально сломить ребёнка. Он сам должен осознать, что если перестанет бороться, то недуг его победит. Оторвал её от чтения стук в дверь:

– Нина Павловна, к вам можно?

– Да-да, войдите.

Невысокая кареглазая девушка подошла к столу и с любопытством посмотрела на Нину. Заметив на столе непрочитанные дела, она погрустнела и отвела от них глаза:

– Если вы сейчас не заняты, можно провести обход, реальное общение расскажет о них лучше, чем эти записи. Дети уже позавтракали, а через час у них начнутся процедуры и мероприятия по распорядку.

– Хорошо. Есть ли проблемные больные, кого нужно посмотреть в первую очередь?

Девушка задумалась, потом, заглянув в записную книжку, заговорила. Чёткими, профессионально выверенными определениями она вкратце обрисовала подопечных. Чем больше она поясняла, тем больше Нине нравилась эта русая девчонка со вздёрнутым носиком. Определившись с приоритетами, она надела халат и шапочку, повесила на шею стетоскоп и вслед за Катей поднялась на второй этаж. Только там она поняла, что Кристина подразумевала под понятием – страшно тут. От тишины, царящей в отделении, по спине пробежали мурашки. За двадцать лет практики среди детей она впервые не слышала гомона, смеха, бегающих из палаты в палату проказников. Заметившая состояние Нины, Катя вздохнула:

– Я тоже первое время привыкнуть не могла, неправильно это как-то, когда дети не шумят.

– Да, Катенька, это неправильно, и мы к этому привыкать не будем. Давай начнём с подопечных Иннокентия Семёновича.

Обход подходил к завершению, и настроение Нины подымалось. Общее состояние пациентов было удовлетворительным. Все дети были ухоженными, палаты прибранными и проветренными. У девочек с травмами спины стояли последние модели реанимационных коек с массажем, климат-контролем и голосовым управлением наклона ложа и вызова персонала. Оставалось посетить самых маленьких и заняться общей рутиной, доставшейся ей вместе с должностью. У маленьких она застала абсолютную идиллию. Мальчик с забинтованными руками сидел на кровати, а рядом с ним девочка, прикрывшись пледом, кормила его с ложечки. Отвлекшись на шум открывающейся двери, она пронесла ложку мимо открытого рта мальчика, ткнув её куда-то ему в подбородок и измазав творогом. На его возмущения лишь тряхнула гривой огненно-рыжих волос и, отставив тарелку, повернулась к вошедшим:

– Здравствуйте. А это вы новый доктор, который нам сопли лечить будет?

Катя укоризненно покачала головой:

– Машенька, ну кто тебе такое сказал?

– Баба Вера. Она сказала, что это наш любимый недуг, а Вера Павловна искоренит это наказание господнее.

Нина, улыбнувшись, подошла к детям:

– И сопли, и всё остальное вылечим. А теперь давайте познакомимся по-настоящему, а не через бабу Веру. Меня зовут Нина Павловна, я детский доктор. А вас?

– Меня Маша Калинина, а это – Данька.

Мальчик недовольно засопел:

– Не Данька, а Даниил Романович Крутов.

– Ой-ой-ой, какие мы. На Романовича ты ещё веса не набрал, и, показав ему язык, повернулась к Нине.

Та с улыбкой поправила выбившийся из под шапочки локон. Вдруг девочка застыла, и два её изумрудных глаза округлились в удивлении:

– Нина Павловна, а на вас в детстве солнышко тоже плюнуло?

Сообразив, о чём она спрашивает, женщина рассмеялась и, сняв головной убор, тряхнула огненным водопадом:

– Да оно за мной всё детство гонялось.

Дружный смех взорвал тишину приюта, и Нина ещё раз для себя решила выкорчевать безнадёгу с корнем из детского учреждения. Даниил старался прикрыться забинтованными руками от Маши, которая пыталась наградить его щелбаном:

– Это кто говорил, что все рыжие злые? Даня говорил. Значит, и Нина Павловна злая? Отвечай.

– Да отстань ты от меня!

Очередная попытка Маши увенчалась успехом, и она удовлетворённо хмыкнула:

– Это тебе за рыжую.

Мальчик сердито запыхтел:

– А ты, а ты… Нина Павловна, а она у меня из творога изюм ворует!

От возмущения Маша прямо покраснела:

– Ах так?! Вот теперь, когда захочешь пописать, меня не упрашивай тебе помочь. Мы тебе подгузник оденем, туда и пруди.

Девочка откинула плед и перебралась на край кровати. От увиденного у Нины перехватило дыхание. Чуть ниже колен у Маши не было ног. Штанины спортивных брюк были завязаны узлом и тащились вслед за передвигающейся на руках девочкой. Катя, заметив изменившееся лицо женщины, тихо тронула её за руку:

– Нина Павловна, вы просто не успели почитать их дела, а я, глупая, не сообразила вас уведомить.

– Да, да, Катенька, я обязательно почитаю. Прямо приду и сразу прочту.