Текст книги "Германия и немцы. О чем молчат путеводители"

Автор книги: Александр Томчин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

4.4. Что такое мобинг

При таких трудностях с поиском работы люди держатся за рабочее место зубами. Перед шефом заискивают и трепещут – не дай бог ему не угодить. А шеф может порой и нахамить запросто, он – шеф, ему можно. Если работник заболел, то все равно старается выйти на работу. «Я предъявлю хозяину бюллетень, – объяснял мне один из работников фирмы „Сименс“, – а он потом меня уволит, и – до свидания. Возьмет другого, здорового».

На работе там существует «мобинг». Это травля коллективом одного из сотрудников, обычно новичка. Слово «mobbing»происходит от английского «mob»– нападение толпой. Насмешки и даже издевательства над коллегой по работе – не абсолютно повсеместное, но распространенное там явление. Социологи подсчитали, что от этого страдает более одного миллиона наемных работников.

Например, приходит новый человек и начинает беседу: «Я работал в России, там у нас был дружный коллектив, чудный обычай: мы там на работе все вместе чай пили». – «Ах, у вас там лучше? А у нас, выходит, плохо? И тем не менее вы к нам приехали и тут живете. И пользуетесь всем, чего мы тут добились». Рассказал как-то во время перерыва анекдот – значит, привлекает к себе внимание, несерьезен, не будет послушно и незаметно работать, да еще и может высмеять. Поэтому на работе лучше молчать и не высовываться. Иначе выживут.

Способов травли много: распространение нелепых слухов, интриги, несправедливые оценки, унизительные замечания, придирки и открытое проявление враждебности. Как правило, немец видит в сослуживце не партнера, а конкурента. Наши соотечественники считают немцев трудными коллегами.

Мне рассказывали о таких вещах не раз. Наш друг, 45-летний Герман, из русских немцев, работал в России в школе учителем истории, а потом перебрался с семьей в ФРГ. Герман прекрасно владеет немецким языком, человек энергичный, работящий, толковый, коммуникабельный. В ФРГ успешно окончил курсы банковских работников и устроился на работу в банк. Там пошли разговоры, что и одет он как-то не так, и даже пахнет от него как-то не так, и вообще что-то в нем не то… Пришлось Герману с этой работы уйти.

Жертвы мобинга противостоят тем, кто их травит, в одиночку. Они чувствуют себя подавленными, бессильными, и у них возникает комплекс вины. От мобинга страдают атмосфера на предприятии и производительность труда. К этому прибавляются расходы на лечение жертв мобинга. Подсчитано, что лишь за один год на это было израсходовано 8 млрд. евро!

Как бороться с мобингом? Для немцев в принципе характерно объединяться в клубы. Мы однажды получили письмо от организации в нашем городе – «Hilfe bei Mobbing»(«Помощь при мобинге») – с предложением вступить в нее и жертвовать средства для этих целей.

Может быть, мобинг – чисто немецкое явление? Разумеется, нет. Это один из неизбежных спутников Ellbogengesellschaft– общества, проникнутого духом конкуренции. В нем делают карьеру, расталкивая других локтями.

В Германии, если ты на работе чего-то не знаешь, это твоя проблема. Отстаешь от меня, и прекрасно! Сам учись и совершенствуйся в свободное время. Одним из наших друзей был там молодой курдский инженер-строитель. Не голова, а компьютер – наверное, мог бы быть в Ираке министром. В Германии работает на стройке техником или что-то вроде того. По его словам, если на стройке немецкий прораб видит, что рабочие-португальцы что-то делают неправильно, то он дает им закончить работу и только потом заставляет все переделывать. Зачем? – поражаюсь я. Чтобы знали свое место, чувствовали, насколько они ниже начальника по своей квалификации.

4.5. Каждый – мастер своего дела

У немцев для любой работы нужен диплом или аттестат. За исключением уборщиц и разнорабочих-подсобников. Если вам нужно что-то отремонтировать, например заменить водопроводные трубы, к вам придет не умелец-самоучка, а специалист. Он – не сомневайтесь в этом – добросовестно прошел производственное обучение, на полном серьезе сдал экзамен и владеет своим ремеслом.

У нас для коммунальных услуг держат целые конторы с начальником, служащими и рабочими. Последние за зарплату выходят на работу, а работают лишь за «живые деньги» от заказчика. В Германии нам успешно заменял их всех только один работник, так называемый Hausmeister(домашний мастер). Вопреки словарям, это не управдом! Хаусмастер превосходно владеет профессиями сантехника, водопроводчика, электромонтера, маляра, штукатура, электрика и т. п. Он справляется с любыми ремонтными работами в доме и с подключением новой бытовой техники. Только в таких случаях, как, например, ремонт телевизора, нам приходилось вызывать другого специалиста. Какой бы мастер к вам по вызову ни пришел, работа будет сделана отлично.

С нашим хаусмастером у нас установились дружеские отношения. Мы приглашали его к нам пообедать, но он согласился только раз, так как был очень занят. Как-то подарили ему бутылку сухого вина – недорогого, но хорошего. Он удивился, но принял подарок. А через пару дней, когда ремонтировал жалюзи, попутно отдарил нас бутылкой вина, тоже хорошего, но к тому же дорогого. Мы удивились еще больше: для нас было непривычно движение бутылки от мастера к заказчику. Оплата всех работ хаусмастера изначально входит в вашу квартплату. От жильцов он денег не получает и не просит. Работу других специалистов вы оплатите по тарифу, без всякого вымогательства. Все это делает быт необычайно удобным.

Квалификация ценится на всех уровнях. И к руководству у немцев приходят обычно не троечники, а отличники. Многие менеджеры имеют ученую степень доктора наук по своей специальности.

Для получения любого диплома или аттестата там приходится сдавать экзамены. А экзамены проводятся совсем не так, как у нас, – без списывания, шпаргалок и взяток. Мне довелось видеть, например, как в вечернем народном университете проводился экзамен по немецкому языку. Каждый сдающий экзамен сидел за отдельным столом и был удален от ближайших соседей метра на два. За ходом экзамена наблюдали три преподавателя. Испытание было письменным и после обеда устным – целый рабочий день. Ответы направлялись в другой город и подвергались компьютерной обработке. Результат письменно сообщали через месяц – наряду с оценкой.

Вы считаете немецкую жесткость на экзаменах излишней? А хотели бы вы лечиться у врача, который купил себе оценки в дипломе? У немцев в корне иная система образования, у них совершенно другое отношение к учебе. Даже если окажется легче списать – бывает и такое, – этого никто не сделает. Каждый сдает там экзамен по-настоящему. Может быть, в этом и заключается секрет их высокого уровня жизни?

Часть 5
Медицина

5.1. «Если я заболею…»

В своей привезенной из Германии записной книжке я обнаружил запись: «Хирург – старый фашист». И вспомнил: однажды у меня неожиданно зазвонил в квартире телефон. Я от компьютера бросился к нему и по дороге зацепился ногой за ножку кровати – страшная боль в левой ступне! А потом к тому же как назло появилась боль в правом плече. Со своими несчастьями я обратился к хирургу.

Этого врача – пожилого, круглолицего, с венчиком седых волос вокруг лысой розовой макушки – я мысленно сразу окрестил старым фашистом. Едва я успел сообщить ему новости про мою ногу, перешел к руке и стал объяснять, что болит она, только когда я ее поднимаю, – я показал: вот так, он заорал: «Молчать! Покажите, где болит!» Я повиновался и, как глухонемой, мыча: «М!.. и м!..», послушно указал пальцем на левую ступню и правое плечо. «На рентген!» – крикнул врач. Медсестра провела меня в соседний кабинет и сразу сделала снимки. Через пару минут хирург вызвал меня снова – мои снимки стояли перед ним на экране с подсветкой. Он объяснил мне, уже вполне вежливо, что у меня перелом пальца ноги. Сказал, что и как надо делать, и обещал, что это пройдет. Так оно и вышло. А в плече – возрастной износ, ничего не поделаешь, придется привыкнуть.

Ко мне нередко обращались соотечественники с просьбой пойти с ними вместе к тому или иному врачу в качестве переводчика. Так что у меня набрался опыт общения с тамошними врачами. Не раз довелось мне позднее побывать и у этого хирурга. И я мысленно извинился перед ним: он был бесконечно далек от того «фашиста», каким мне показался. Это был отличный специалист, квалифицированный и опытный. Он тратил на больного пару минут (время – деньги!), но за эти минуты всем помогал. Позже я понял, что такое отношение к использованию своего рабочего времени – норма для немецких врачей.

Уровень медицины там высок, хотя с врачом не поговоришь «за жизнь». И он тебе не будет о своей семье рассказывать. Врач принимает за день несколько десятков пациентов, он лечит тело. Заниматься душой ему некогда, это оставляют психотерапевту. Общение с ним недолгое, но чрезвычайно эффективное. Некоторым нашим эмигрантам это настолько непривычно, что они предпочитают там пойти к врачам из бывшего СССР. Нашим врачам больные подолгу изливают души. А у кого результаты лечения лучше? Этого я не знаю. Пусть ответят сами врачи.

Наш врач, не глядя на пациента, пишет что-то от руки в его карточке, пишет, пишет… Каракули эти сам черт не разберет. В кабинет заходят то коллеги, то другие больные: «Мне только справочку». Немецкий врач мгновенно вносит что-то в компьютер. Рецепт он не будет выписывать, не напишет никаких справок. Скажет полслова своей помощнице, та напечатает на своем компьютере и отдаст клиенту с приятной улыбкой. У нее же берут результаты анализов и другие документы – ясные, внятные, при необходимости с цветными фотографиями внутренних органов.

У немецкого врача есть своя собственная маленькая клиника ( Praxis). Изредка объединяются и имеют общую клинику двое коллег. В распоряжении врача несколько прекрасно обученных медсестер. Плюс девушка-помощник, вроде секретаря, сидящая за компьютером. Это своеобразный маленький конвейер. Вас приглашают в кабинет врача, вы садитесь перед письменным столом с компьютером и ждете – пару минут, не больше. Врач ходит, как «кот ученый по цепи кругом», не теряя ни минуты. Он не делает ни одного лишнего движения. Все, что могут сделать его помощники, они сами и сделают.

Любой врач имеет у себя прибор для ультразвукового исследования (УЗИ) и повседневно им пользуется. Так же, как хирург имеет собственный рентгеновский кабинет. Как правило, сразу делаются УЗИ, рентген, анализы, и диагноз ставится быстро.

Я никогда не забуду визита с одним из больных к профессору-окулисту. Фамилия профессора в переводе с немецкого означала «высокий посланник». Перед входом в святая святых медсестры проводили тесты на нескольких приборах. Сам профессор священнодействовал в кабинете, настолько оснащенном всякой сложной техникой, что перед этим «высоким посланником» я почувствовал себя человеком из прошлого века и с другой планеты.

До поездки в Германию мне протезировали зуб в Петербурге. В Германии возникла необходимость его подлечить. Стоматолог извлек из него железки и ахнул. Позвал коллегу и медсестер. Все сбежались и рассматривали эти штуковины с любопытством археологов, нашедших останки доисторического человека. И наоборот, после протезирования в Германии теперь наши зубные врачи меня спрашивают: «Кто это вам так хорошо сделал? Не Моисей ли Соломонович, что уехал в Израиль?»

Благодаря прекрасному техническому оборудованию некоторые виды обследования, которые у нас превращаются в пытку, делаются там безболезненно. При неприятных процедурах вам всегда предложат обезболивание.

Там врачи в большей степени выглядят винтиками какой-то машины, но превосходно работающей, с надежными схемами лечения. Ее эффективность можно было бы доказать с цифрами в руках. По данным статистики, немцы с годами все меньше болеют. Но посмотрите просто, как люди там выглядят, насколько дольше сохраняют здоровье.

Вы не прикреплены там ни к какому врачу и ни к какой поликлинике. Медицинская страховка разрешает больному свободный выбор любого врача. Не нравится врач – можете в любой момент его поменять. В таких условиях врач не может работать плохо, иначе он останется без клиентов. Он и его помощники вежливы и улыбчивы. Страховка обеспечивает там оплату профилактики заболеваний, регулярное обследование и анализы, ортопедическое и стоматологическое обслуживание, оплату лекарств, уход за больным на дому и курортное лечение – бесплатно раз в 4 года.

Как попасть к врачу? Нет никаких очередей и номерков. Вы звоните, и вам отвечает помощница врача. С ней согласуете день и час визита – обычно через пару дней. Приходите и предъявляете карточку своей медицинской кассы. Она вставляет карточку в автомат и убеждается, что страховка действительна. После вашего визита к врачу вашей кассе направят за это счет. Проходите в комнату для ожидания, где сидят двое-трое посетителей. Минут через 10–15 вас вызовут к врачу.

От больного немецкие врачи ничего не скрывают. Перед операцией больному вручают бумаги с описанием видов наркоза и характера предлагаемой операции – на нескольких страницах и с картинками. В них разъясняются все возможные последствия этого шага – как положительные, так и отрицательные. Вы можете посоветоваться с врачом, но выбор остается за вами. Я видел, например, как за несколько дней до глазной операции больному вручили брошюру с толковым объяснением, зачем и как делается эта операция и как вести себя до и после нее.

Пребывание в немецкой больнице не имеет ничего общего с таковым у нас. Я имею в виду простых людей, которые оказываются там в условиях ничуть не хуже, чем у нас для избранных. Больной попадает обычно в одноместную или двухместную палату. Палаты чистейшие, светлые, удобные, оборудованные всем необходимым. Душ в палате, а не на этаже. Бутылки с минеральной водой приносят каждый день бесплатно. И самое главное – в немецкой больнице лучше уход за больным. У нас могут хорошо прооперировать, но выходят ли больного потом? Там этим занимаются медсестры и медбратья, санитарки – все с дипломами, знающие свое дело. Они старательны и приветливы – зачем им терять свое рабочее место? Больной при необходимости мгновенно может их вызвать. Они не будут подолгу пить чай и сваливать уход за тяжелым больным на его родственников и друзей.

Немцы справедливо гордятся своей медицинской помощью. Демографы предсказывают: в 2050 году в Германии будут проживать больше 100 тысяч человек старше 100 лет.

5.2. Кто имеет право жить

Добавлю кое-что о финансовой стороне лечения. Ни врачам, ни медсестрам и санитаркам там не суют никаких денег в карман – они работают за зарплату. Хотя вручить подарок – цветы или торт – больной может. Врач имеет право выписывать лекарства с учетом их стоимости, не превышая ограниченную законом сумму. Но эта сумма для эффективного лечения достаточна. И вот рецепт выписан. Вы идете в аптеку и получаете лекарство если не бесплатно, то очень дешево. По той же магической карточке – его стоимость оплатит больничная касса.

Если лекарства в аптеке нет, закажите его – вы получите его не позднее чем на следующий день. А без рецепта там в аптеке почти ничего не купить – употребление лекарств строго контролируется.

Нужно ли говорить о том, что в немецкой аптеке, в отличие от нашей, вы застрахованы от поддельных лекарств? И не удивительно – у нас лицензию на оптовую торговлю лекарствами имеют больше 3 тысяч фирм, а в ФРГ их только две! Замечу, что в Германии вы и от услуг самодеятельных магов и целителей тоже застрахованы. Потому что любые врачи сдают экзамен в системе Министерства здравоохранения. Шарлатану, не прошедшему государственный контроль, там не дадут безнаказанно обманывать больных.

В российской больнице вам могут сказать: купите лекарство сами, оно дорогое. В немецкой больнице есть все необходимое. Ваше дело – только выздоравливать. Операции в Германии стоят дорого – 500–2000 евро и больше. Кто платит за все это? Действует система медицинского страхования. Больничные кассы берут на себя основную долю всех выплат, хотя кое-что больным приходится доплачивать.

Например, за каждый день пребывания в больнице в течение первых двух недель больной заплатит по 7 евро, а остальные расходы берет на себя его касса. Тогда как у нас по страховому полису легче умереть, чем вылечиться. А если вы хотите выжить и обратитесь к платной медицине, то лечение обойдется вам дороже, чем в ФРГ, где доходы людей выше. Немецкий дипломат, знакомый с нашей системой здравоохранения, удивляется: «У вас все иначе – пациент должен везде и за все платить. При этом качество лечения ему все равно не гарантируют. Часто люди платят, чтобы просто не стоять в очереди!»

Протезирование зубов в Германии, казалось бы, дорогое, но люди доплачивают к затратам страховых касс лишь часть стоимости. Поэтому такие услуги там доступнее. Не случайно у них на улицах все с голливудской улыбкой, а у нас полно беззубых.

А как лечат тех, кто получает государственную помощь и не работает? Им предоставляется отличное медицинское обслуживание за счет государства. Одному нашему знакомому, пожилому эмигранту из России, получателю социальной помощи, сделали операцию за несколько тысяч евро бесплатно. Через несколько дней он уже был дома – веселый, довольный и ни на что не жаловался. Так что если у нас, по выражению Гейне, право на жизнь имеет только тот, «у кого звенит в кармане», то у них – любой.

Законопослушные немцы отчисляют деньги из своей зарплаты на медицинское страхование, но начинают задумываться. Зачем мне всю жизнь платить большие суммы в общую кассу? Если, например, я некурящий, непьющий и здоровый, то почему я должен оплачивать лечение алкоголиков, наркоманов и людей, работающих во вредных цехах?

Молодая американка Джейн проходит стажировку в немецком университете. Работой она довольна. Но приходится привыкать к немецким законам. «Это же просто безобразие! С меня в университете вычитают больше, чем с мужчин. Я спрашиваю почему, а они мне объясняют: видите ли, у женщин есть такая привычка, в отличие от мужчин, рожать детей. И тогда им приходится сидеть дома. Но у меня-то детей пока нет», – жалуется Джейн на курсах преподавательнице немецкого языка. Та спокойно возражает: «Но ты же в принципе можешь их иметь! И этот случай должен быть предусмотрен». Так что, нравится или не нравится, плати. Обидно тем, кто платит? Зато не обидно тем, кто болеет и этой страховкой пользуется.

Система платной медицины имеет не только свои плюсы, но и свои минусы. Плюсы, на мой взгляд, преобладают, и все же…

Немецкие врачи могут направить на операцию, которая иногда, может быть, и не нужна. Потому что врач хочет заработать деньги. Наша соотечественница в Германии рассказывает, что у нее разболелся зуб. Молодой дантист сказал, что нужно удалить два передних зуба, вставить коронку и пломбу, что-то подпилить и подрезать, всего на четырехзначную сумму, которую страховка не оплачивает. А другой врач за полчаса заменил пломбу, с тех пор минуло 2 года, и зубы ее не беспокоят. Министр здравоохранения ФРГ считает, что зубные рвачи… ой, оговорился, врачи незаконно выкачивают из населения огромные суммы. И кардиологи тоже.

С этим там ведется борьба. Но я на своем примере с такими вещами не сталкивался ни разу. Своего немецкого зубного врача – молодого человека с прекрасной квалификацией и неизменной обаятельной улыбкой – я много лет вспоминаю добрым словом.

Идеальная система здравоохранения, по-видимому, пока не придумана. Российские врачи давно ратовали за страховую, платную медицину. Теперь она стала страховой на бумаге, а фактически… « Какие мощные умы торили путь каким идеям, а что теперь имеем мы? А ничего мы не имеем», – вспоминаются мне слова поэта Игоря Иртеньева.

Прекрасным, хорошо оборудованным больницам в крупных городах ничуть не уступают немецкие больницы в глубинке. Тут уж вообще никакого сравнения с нашим захолустьем, где порой в зачуханном, облупленном кабинете врача только стол, стул, плитка для стерилизации шприцев да серые полотенца не первой свежести.

Удивительный разговор был у меня с врачом Густавом Шмидтом. Он три года назад приезжал в Петербург в составе делегации, которая безвозмездно передала одной нашей детской больнице оборудование и лекарства. Немцев сердечно поблагодарили, и они вернулись к себе на родину. Но через год приехали снова и проверили, как все это используется. Все коробки лежали в том же углу, их даже не распаковали. «Может быть, это были какие-то ненужные лекарства?» – спросил я. «Нет, – возразил он, – совершенно необходимые. В Петербурге умирают дети, которые не получают нужной помощи». Густав был изумлен – какое головотяпство!