Текст книги "Проблемы, в которые играют люди"

Автор книги: Александр Стражный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Александр Стражный
Проблемы, в которые играют люди

© Стражный А. С., 2021

© Depositphotos.com / jorgenmac, обложка, 2021

© Книжный клуб «Клуб семейного досуга», издание на русском языке, 2021

© Книжный клуб «Клуб семейного досуга», художественное оформление, 2021

Введение

Проблемы надо решать, а не запивать их таблетками.

Джим Керри, киноактер, сценарист, продюсер

В этой книге нет ни дна ни покрышки, и читать ее можно с любого конца. Работая над ней, я уходил в себя, владел пером, глядел вперед и высматривал верные мысли. Иногда из себя выходил, брал себя в руки, прыгал выше головы и ловил себя на слове. Однако на двух стульях не сидел, слов на ветер не бросал, шила в мешке не таил и ничего не высасывал из пальца, хотя искушение такое было. Но я искушению не поддался, превзошел себя, взялся за ум, произнес новое слово и положил его на бумагу. В общем, ел мало каши, приносил себя в жертву и трудился в поте лица.

Когда мой труд подошел к концу, я протянул через него красную нить, сделал упор, спрятал концы в воду и пришил хронологическую канву.

Затем надел розовые очки и бросил взгляд – не лежит ли здесь голая истина? Не протягивает ли плод познания?

Грянул гром, и меня осенило, что эта книга – кладезь премудростей! Но если вам покажется, будто все, что в ней написано, это черт знает что, уверяю – что это такое, черт не знает.

В общем, не ищите здесь голую истину – она, быть может, сама вас найдет. А если не хотите открывать новую страницу и читать между строк – заморите червячка, поиграйте в бирюльки или займитесь грешным делом. А я пойду почивать на лаврах.

Нет, сначала все же вынесу вздор.

Благодарю за креативную помощь мастера биосуггестивной терапии Анну Верещаку, которая глянула на текст другими глазами и сгладила в нем острые углы.

Душевные неурядицы

Беспокойство

Беспокойство – это неудовлетворенность, а неудовлетворенность – первейшее условие прогресса. Покажите мне совершенно удовлетворенного человека, и я вам открою в нем неудачника.

Томас Эдисон

Жизнь – спорт. Для одного – тяжелая атлетика, для другого – фигурное катание. Неудачникам приходится поднимать штангу, стоя на коньках.

Люди такие, какие есть. Совершенен только Бог, и все, что Он сотворил, тоже совершенно, даже если на человеческом уровне кажется, что это не так. Однако в задумке Всевышнего не было создавать совершенными нас, иначе тогда бы Он сотворил других богов. Люди – не испорченные божества, а скорее образцы несколько ограниченного совершенства. Поэтому и склонны придумывать себе проблемы.

То, что принято называть проблемами, на самом деле проблемами не является. Назови что-то «проблемой» – и получишь проблему. Назови это же «задачей, которую нужно решить» – и получишь ответ.

В шахматы легче играть так, словно это всего лишь игра. И в жизнь легче играть так, словно это всего лишь жизнь. Однако в шахматах пешка может стать королевой только по правилам, в жизни – исключительно наоборот.

Когда нет денег, нет здоровья, нет счастья, не ладятся отношения с близкими, цены повысили, ты, конечно, беспокоишься. Как же не беспокоиться, если мир, по сути, сошел с ума? Для беспокойства всегда есть причины. Но чаще всего беспокойство – это страх неизвестности. Страх не контролировать ситуацию, не иметь возможности влиять на ход событий. Собеседование на работу назначено на пятницу – а ты изводишь себя уже в понедельник, ведь понимаешь, что ход этого события контролирует кто-то другой.

В общем, причин для беспокойства много, и они разнообразны. А беспокойство, в свою очередь, мешает радоваться жизни. От этой «не радости» и плохое настроение.

И как же сделать его хорошим?

Слово «настроение» берет начало от «настройка», настраивание музыкального инструмента. Таким образом, «настроение» – это подстройка своих эмоций под то, что происходит вокруг. Если что-то идет не так, ты ощущаешь беспокойство, тревогу, страх. И радость, когда все в порядке. Тебя может «настроить» какое-то событие или какой-то человек. Но ведь можно настроить окружение под свою тональность. Почему бы не выбрать до мажор? Хотя… Настраивай – не настраивай, даже если следовать правилу «Делай что хочешь, но не мешай окружающим», все равно придется делать то, что не хочешь, и вечно кому-нибудь будешь мешать.

Тем не менее способность жить с хорошим настроением и является тем чистым источником, который подпитывает хорошее самочувствие и раскрашивает жизнь радужными фломастерами. Конфуций утверждал, что добропорядочный человек всегда доволен и сдержан, а злой всегда полон недовольства и беспокойства.

Есть же люди, которые ни о чем не беспокоятся! Ну вообще ни о чем. Живут, как птички. Вот здорово! Как бы и себе научиться не беспокоиться, не волноваться, не переживать?

Как перестать беспокоиться и начать жить

Встретила бедная Зося подругу. – Как поживаешь? – спросила подруга. – Плохо, – ответила бедная Зося. – Здоровье неважное, муж пьет, сын учиться не хочет. В квартире нужно делать ремонт, а денег нет. Да и сил нет. Спать не могу, все беспокоюсь, беспокоюсь… Совсем нервной стала. Ну а ты как? – А меня ничего не беспокоит. Здоровье неважное – ну и ладно. Муж пьет – а мне наплевать! Сын учиться не хочет – пусть балбес делает, что ему вздумается. Денег нет – и не надо. И в квартире не нужно делать ремонт. Разве ремонт – это главное? Сплю хорошо, ни о чем не беспокоюсь. – Как тебе это удалось? – воскликнула бедная Зося. – А я книжечку прочитала «Как перестать беспокоиться и начать жить». Взяла себя в руки и не беспокоюсь. – Ух ты! Дай почитать! Дала подруга бедной Зосе книгу. Пришла Зося домой и вмиг прочитала. Книжечка оказалась интересной, понятной и, главное, привела к нужному результату. Отложила она книгу и прислушалась к себе – и правда, ничего не беспокоит! Ничего не болит! Тело как бы вообще исчезло, растворилось в бесчувствии. Оглянулась по сторонам. Смотрит – в квартире нужно делать ремонт. Ну и плевать! Подумаешь… Не беспокоит! Разве ремонт – это главное? Тут муж пришел. – Опять выпивши? – прикрикнула на него бедная Зося. – А впрочем, мне все равно. Я о тебе больше не беспокоюсь. – Где ужин? – спросил муж. – Нету. Ужин меня тоже не беспокоит. – А где сын? – Какое мое дело? Где он – меня не интересует, – ответила Зося. А потом спохватилась: «Что же это я говорю? Почему все меня перестало беспокоить?» Испугалась она. Звонит подружке. – Слушай! – кричит в трубку. – Меня ничего не беспокоит! – Тебя это беспокоит? – удивилась подруга. – Значит, ты невнимательно читала книжку. Прочти ее еще раз.

Не беспокоится лишь тот, кому беспокоиться не о чем. Глядя из окна автомобиля на дождь, не волнуешься, что у тебя нет зонтика. А если нет автомобиля, не тревожишься из-за повышения цен на бензин.

Казалось бы, раз чего-то нет – так и беспокоиться не о чем. Но в жизни происходит как раз наоборот: беспокоишься именно тогда, когда у тебя чего-то нет. А если получишь, что хочешь, так беспокоишься еще больше – ведь, не ровен час, и это можно потерять.

С одной стороны, беспокойство позволяет что-то изменить в жизни. Но с другой, нужно ли то плохое, что вообще не стоит внимания, принимать близко к сердцу?

Просветление кузнеца Вакулы

К Пузатому Пацюку явился кузнец Вакула. – Я к твоей милости пришел, Пацюк, дай боже тебе добра всякого в довольствии, хлеба в пропорции! – сказал Вакула, кланяясь. – Пропадать приходится мне, грешному! – В чем имеешь проблему? – отвечал колдун, не подымая на него глаз. – Проблема моя такая: близко к сердцу я принимаю выражения обидные, ругательства скверные, хулу, наговоры и несправедливость. Скажет кто: «Вакула – дурак!» – я расстраиваюсь. Что мне делать, Пацюк? Как избавиться от своего душевного беспокойства?

Не подвинувшись ни одним пальцем, Пацюк наклонил голову к миске. Галушка сама прыгнула к нему в рот, и он стал ее жевать. – Что ж, Пацюк? – произнес кузнец, видя его молчание, – как мне быть? Пацюк молчал. «Поклонюсь ему еще раз, пусть растолкует хорошенько», – подумал Вакула. – Сделай милость, человек добрый, не откажи! – наступал кузнец. – Свинины ли, колбас, муки гречневой, полотна, пшена или иного прочего, в случае потребности, как обыкновенно между добрыми людьми водится. Не поскупимся. Расскажи, как не принимать близко к сердцу зло человеческое? – Есть один способ, – наконец ответил Пацюк. – Да только выполнишь ли то, что я тебе повелю? – Для того-то я к тебе и пришел, – отвечал кузнец, снова отвешивая поклон. – Кроме тебя, думаю, никто на свете не знает, как укрепить личную толерантность. Кузнец иногда умел ввернуть модное слово; в том он поднаторел в бытность еще в Полтаве, когда размалевывал сотнику дощатый забор. – Ладно, научу тебя, – сказал Пацюк. – Сделай вот что: пойди на базар. – Эге, – выразил уразумение кузнец. – Купи там половник. – Угу, – кивнул Вакула. – Затем пойди в загон, где свиней держат. – Ага, – снова выразил осмысление Вакула. – Так вот, зачерпни половником то, что в том загоне найдешь, и положи себе близко к сердцу. – Как можно? – вырвалось у кузнеца. – Ведь это же дураком надо быть, чтоб такое сделать! – А ты разве делаешь не то же самое? Не бери себе нечисть, которую тебе дают. Набожный кузнец опрометью выбежал из хаты. «Какие чудеса бывают на свете и до каких мудростей доводит человека нечистая сила», – подумал он и тотчас обрел просветление.

Беспокойство имеет одно досадное свойство – оно занимает все свободное время. Хочешь оставаться спокойным – остерегайся тех, кто тревожится. Если общаться с пожарными – станешь пожарным, с миллионерами – станешь миллионером. А если водиться с беспокойными людьми – станешь невротиком. Они сделают все, чтобы лишить тебя уравновешенности. Спокойствие, конечно, не панацея, но от беспокойства все же помогает.

Еще одно необходимое условие для обретения безмятежности – периодически выскакивать за пределы привычной формы. Поехал человек на море – и хоть бы что-то его там беспокоило. Воздух на море другой? Не в этом дело. Просто он попал туда, где ему комфортно и где можно на какое-то время забыть о проблемах. А вернулся – на свежую голову и решить их проще.

Так что же нужно для того, чтобы беспокойство стало «первейшим условием прогресса», а не первейшим условием невроза?

Рекомендация Аристотеля

Пришла к Аристотелю многодетная мать. – Я очень люблю своих детей, – сказала она. – Но они доставляют мне массу беспокойств. Все время переживаю: что с ними будет? Кем они вырастут? Как их уберечь от опасностей? Так за них тревожусь, так тревожусь… Как мне обрести душевный покой? Философ ответил следующее: – Беспокоиться свойственно любому человеку. Но беспокоиться лишь о том, что нужно, и настолько, насколько нужно, и тогда, когда нужно, и по той причине, по которой нужно – это большое искусство. Тем не менее освоить это искусство способен каждый.

Чем больше банковский счет, тем меньше поводов для беспокойства. Как спокоен человек, у которого нет ничего, кроме денег!

Но и богатые, говорят, тоже плачут.

Мало тревожится лишь тот, кто способен воспринимать все происходящее в шутку.

Наступит ли конец света?

– Ребе, может ли наступить конец света? – спросил у раввина прихожанин. – Конечно, может, – пожал плечами раввин. – Что, вот так, конец и все? – Ну да, вот так, конец и все. – А когда это произойдет? – Тогда, когда перегорит лампочка, – ответил раввин.

Беспокойство – это мысли о бедах, которые могут стрястись в будущем. А ведь мыслями мы программируем свою жизнь. Что во вселенную пошлешь – то и получишь. Что представишь – то и сбудется.

И если из будущего глянуть на настоящее, то, скорее всего, окажется, что в настоящем ничего не стоит такого уж сильного беспокойства.

Обиды

Знание, посредством которого меня хотели оскорбить, может, по случайности, пойти мне на пользу.

Чарлз Лэм

Обида – это горькое переживание несправедливости, оскорблений, насмешек. Причем переживание нередко подменяется другим действием – пережевыванием.

Ребенок обижается на окружающий мир сплошь и рядом: не дали конфетку… выключили мультик… забрали планшет… Дай-дай-дай!! Не дам. Все, он обиделся.

Взрослый, собственно, ведет себя так же. Однако причин для огорчений у него гораздо больше: он обижается тогда, когда кому-то вздумалось сказать ему правду; когда что-то досталось не ему, а другим; когда никто не обращает внимания на его исключительные заслуги и его резонные требования. Обида – это результат неоправданных ожиданий. Ты твердо знаешь, как должен поступать тот или иной человек. А он, негодяй, ведет себя совершенно иначе. Как тут не обидеться?

Обиды помнятся дольше, чем добрые поступки. Коль скоро добро забывается, а обиды упорно держатся в памяти, значит, это отнюдь не случайно. Это – защитная реакция, звоночек, который постоянно напоминает об опасности. Если простишь – звоночек умолкнет, а опасность останется.

Листик и колесо

По дороге катился Листик. Его переехало Колесо. – Ах, простите! Я совсем не хотело вас обидеть! – извинилось Колесо. – Ничего, ничего, бывает, – ответил Листик. Простил Листик Колесо. Но впредь стал его остерегаться. Ведь в следующий раз оно поступит так же.

Справиться с обидой можно разными способами. Одни поступают, как советовал Марк Твен: «Если вас кто-то обидел – не прибегайте к крайним мерам. Просто дождитесь своего часа и огрейте обидчика кирпичом. Этого будет достаточно».

Другие люди пытаются настроить себя так, чтобы стать к обидам непробиваемыми. То есть не обижаться вообще. Ну, вообще. Однако есть и такие, которые держат на тех, кто их обидел, камни за пазухой.

Коллекция камней мудреца Свами Гу

Однажды великий оратор, неразумным учитель и заблудшим пастух, загадочный мудрец Свами Гу возлежал в тени кипариса и играл сам с собой в шахматы. К нему пришли ученики. – Учитель, – сказали они. – Почему люди постоянно нас обижают? – Кто вас обидел, друзья мои? – спросил Свами Гу. – Когда я был маленьким, мой отец треснул меня палкой по спине. Я до сих пор не могу этого забыть, – ответил один из учеников. – А я не могу забыть, – сказал другой, – как мой старший брат отобрал у меня велосипед. Разве с младшими так поступают? – Что велосипед? – возразил третий ученик. – Недавно настоятель приюта за то, что я опоздал к обеду, до утра лишил меня пищи. Это несправедливо! – Ваши горечи мне понятны, – ответил Свами Гу. – Я помогу вам от них избавиться. Учитель встал и повел учеников вверх по тропинке. Он шел настолько быстро, что ученики едва за ним поспевали. – Учитель, – удивились они, – как тебе удается так легко двигаться? Какие физические упражнения поддерживают твою силу? – Я легко двигаюсь потому, что избавился от своей коллекции драгоценных камней, – ответил мудрец. «Что за коллекция? – переглянулись ученики. – Почему учитель нам о ней никогда не рассказывал?» Гуру повел учеников дальше. На их пути оказалось озеро. Наставник легко его переплыл, ученики же добрались до противоположного берега с большим трудом. – Учитель, – спросили они, – как тебе удается так свободно держаться на плаву? Свами Гу ответил: – Мне помогает то, что я выбросил свои драгоценные камни. Они пошли дальше. Путь им преградила канава. Свами Гу легко через нее перескочил, ученики же перепрыгнули с большой опаской. – Учитель, – спросили они, – как тебе удается так легко преодолевать препятствия? Наставник ответил: – Мне помогает то, что я не ношу с собой свою коллекцию драгоценных камней. – Объясни, учитель, – попросили ученики, – о какой коллекции ты говоришь? – Вот она! – ответил Свами Гу и указал на большую груду камней. – Но ведь эти камни не драгоценные… – удивились ученики. – Да, – ответил мастер. – Но они казались мне драгоценными тогда, когда я носил их у себя за пазухой. Достаньте из-за пазухи свои камни и тоже бросьте их в эту кучу!

Легко сказать: «Достаньте из-за пазухи свои камни». Но как это сделать?

Очень просто. Нужно поставить в центр внимания не кого-то другого, а себя. Не «он» меня обидел, а «я» обиделся. Не «он» причинил мне боль, а «я» почувствовал боль от его слов. Не «он» меня унизил, а «я» позволил себе унизиться.

Обида – это чувство, которым можно и нужно руководить. Твой обидчик, скорее всего, вовсе не собирался тебя обижать. Он просто что-то сделал или не сделал, исходя из своих соображений, и, наверное, вовсе не догадывался, что тебе это может быть неприятно. Такое понимание остановит увлекательную игру в тирана и жертву. Нужно просто услышать друг друга. Сесть за стол переговоров.

У тебя больше шансов получить то, что хочешь, если ты об этом попросишь. Почему же так часто ты не следуешь этому правилу?

Да, просить не всегда легко. Поэтому вместо того, чтобы прямо заявить о своих желаниях, ты, возможно, лишь на них намекаешь, надеясь, что люди прочтут твои мысли и сами предложат тебе то, чего ты хочешь. Такая стратегия проигрышная. Лучше попросить. Просить непосредственно, без давления – это искусство, которое нужно в себе развивать, если хочешь сделать свою жизнь счастливой. Не следует играть в деликатность. Но и не стоит обижаться, если другие не дают тебе то, что ты у них просишь.

Однако здесь есть подвох. Обиды доставляют мало удовольствия, но все же разнообразят эмоциональную жизнь. Да и скрытой выгоды от них более чем достаточно. В самом деле: с помощью обиды можно ощутить себя ребенком; обратить на себя внимание; что-то получить; вынудить кого-то сделать то, чего он делать не хочет. А потому некоторые люди успевают обидеться даже раньше, чем их обидели.

Если обида нанесена человеком посторонним, забыть ее, в общем, несложно. А если близким – рана гораздо глубже. Продолжаешь как ни в чем не бывало общаться, но глубоко внутри сидит ржавенькая заноза: как можно было со мной так поступить? Ведь мы же близкие люди?

А как быть, если тебя обидели намеренно? Да еще и публично? Каким образом тому негодяю отомстить?

Море не волнуется оттого, что в него бросили камень

Пришел к Аристотелю правитель Афин Деметрий. – О мудрец, дай мне совет, – сказал он. – Царь Спарты обозвал меня ослом. Как ему отомстить? Может, объявить Спарте войну? – Ты изысканно отомстишь, если проигнорируешь оскорбление, – ответил философ. – Но я вне себя от ярости! – затрясся Деметрий. – Именно этого твой противник и добивается. Оставайся спокоен: это станет началом твоей мести. Затем прости: это будет ее концом. В общем, ты его унизишь, если промолчишь. Море не волнуется оттого, что в него бросили камень. Так и ты: если останешься спокоен, ты – море, а если волнуешься от обиды – ты не море, а лужа.

Если относиться к людям так, как они к тебе, они почему-то обижаются.

Разум и сердце всегда расходятся в том, следует ли прощать обиду. «Будь благоразумен, прости!» – восклицает рассудок. «Ну уж нет, – возражает что-то изнутри, – простишь, и прослывешь слабаком. Сильный человек всегда сумеет за себя постоять».

Сказка о том, как нужно за себя постоять

Жил-был человек. Не злой, не добрый, самый обыкновенный. Тем не менее постоять за себя он умел. Как-то залетела к нему оса. – Чел-чел, я тебя ужалю! – прожужжала она. Свернул человек газету и стал гоняться за осой, чтобы ее пришлепнуть. А она увернулась и его ужалила. Вышел человек во двор. А там – собака. Сидит, кость грызет. – Эй, ты, придурок, я тебя укушу! – зарычала собака. Не дал человек себя в обиду. Схватил палку и задал собаке трепки. Правда, та его все же покусала. Отлежался человек и пошел в лес. А там – медведь. – Ага! Щас я тебя съем! – зарычал медведь. Не лыком шит был тот человек, ружьишко с собой прихватил. Выстрелил в медведя и его ранил. Медведь человека не съел, но сильно его потрепал, на большее сил не хватило. Приполз человек домой. А там оса. Свернул он газету… Ну, что было дальше, вы знаете. Жил-был другой человек. Тоже не злой, не добрый, обыкновенный. Только вот постоять он за себя не умел. Залетела к нему оса. – Чел-чел, я тебя ужалю! – Зачем? – удивился человек. – Ну, я оса, мне положено, – ответила она. – И что это тебе даст? – спросил человек. – Не знаю… Наверное, получу удовольствие. – Странная ты какая-то. Все осы как осы, во дворе на арбузной корке сидят, а ты… – Ой, действительно, арбуз! – жужнула оса и вылетела в форточку. Вышел человек во двор. А там – собака. – Эй, ты, придурок, я тебя укушу! – зарычала она. – Зачем? – спросил ее человек. – Ну, я собака, мне положено. – И что это тебе даст? – Отомщу вам, людям, за то, что вы меня палками лупите. Натерпелась я от вас, ой натерпелась! – Хм… Что ж, вот моя нога, на, кусай, мсти. Что же ты? Давай! Смелее! – Да… что-то расхотелось. Неправильный ты какой-то. Таких и кусать не хочется. – Как знаешь, – сказал человек и отправился в лес. А там, разумеется, медведь. Раненый и злой. – Ага! Вот я тебя щас… – взревел медведь. – Что, съешь? – уточнил человек. – А то! – Ну ты даешь! – сказал человек. – То ли с луны свалился, то ли с цирка сбежал. Странный какой-то. – Но-но! Полегче! И почему же я, по-твоему, странный? – Как будто не знаешь, что медведи людей не едят. Так, лишь погрызть могут. – Во-во, – согласился медведь. – Вот я тебя и погрызу. – И что тебе это даст? – Ненавижу я вас! – Эх, мишка, мишка. Ну погрызешь ты меня. Так ведь потом за такое поведение егеря тебя изведут. Оно тебе надо? Плюнул медведь и уполз в чащу. Пришел человек домой – а там оса. Ну, что было дальше, вы знаете.

Что ж, обида – понятие условное. Обидеться можно даже на комплимент: хочешь обидеть ворону – назови ее голубкой.

Жизнь полна условностей. Условна даже сама жизнь. Она полноценна, если в ней есть нормальные человеческие отношения. Обида – это проверка взаимоотношений на прочность. Это испытание, которое учит находить выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. Так что… не так уж она плоха, эта обида. Если из-за нее взаимоотношения рухнули, то, может, и не было их, этих отношений. Может, все было не настоящим. А если взаимосвязь наладилась – экзамен успешно сдан. Получи сертификат с бантиком.