Текст книги "Президент"

Автор книги: Александр Ольбик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Ольбик Александр Степанович
Президент

Всякий дракон порождает своего Георгия и гибнет от его руки.

Д.Джебран

1. Москва, Кремль.

Город накрыли обложные дожди. Мутные потоки неслись вдоль бортиков тротуаров, не успевая сливаться в бурлящие водостоки. «Мерседес» полковника Платонова на повороте к Боровицким воротам немного занесло, но опытный водитель, с которым полковник выполнял специальные задания в Таджикистане, а затем в Чечне, удачно выровнял машину и благополучно въехал на горбатый мостик. Шлагбаум был закрыт и его конец почти доставал до брусчатки. К ним подошел милиционер и очень внимательно проверил удостоверение полковника. Затем – козырнул и они проехали под поднявшийся шлагбаум на территорию Кремля.

Машина подкатила к первому, президентскому, корпусу и припарковалась среди десятка иномарок. Платонов выделил номера машин своих коллег из Службы контрразведки и МВД. Как раз напротив входа – хорохорясь лаком и элегантными обводами, мокла новая «волга» министра обороны, который принципиально не менял эту марку на иностранную.

Полковника встретил помощник президента Тишков, который работал еще с Ельциным – приветливый, коренастый, с непомерно широкими плечами человек.

– Немного придется подождать, – сказал он, – Владимир Владимирович сейчас разговаривает с регионом по телефону.

В приемную вошел маршал Сергеев и полковник отметил, что министр обороны волнуется, о чем говорило его покрасневшее, покрытое капельками пота лицо. Фуражку он держал на согнутой в локте руке и Платонову показалось, что ее непомерно высокая тулья живет какой-то своей обособленной от хозяина жизнью.

Они поздоровались. Сергеев, положив головной убор на журнальный столик, а сам как-то по-стариковски, с примеркой, уселся на стул.

– Мы, наверное, с вами сюда по одному и тому же вопросу? – спросил он у Платонова.

– Возможно, – Платонов не разговорчив по природе, да и не знал он, по какому именно вопросу его срочно вызвали к президенту. Во всяком случае, думал он, не ради того, чтобы обменяться рукопожатием.

В приемную вошли еще двое: директор Службы внешней разведки Затонов и министр внутренних дел Рушайло. Оба чиновника были в цивильной одежде, причем, у обоих – одинаковые, желтые, в коричневую крапинку, галстуки. Однако эта пустяковая деталь осталась незамеченной – они были собраны и, видимо, тоже волновались в преддверии президентского кабинета.

Подошедший помощник предложил им что-нибудь попить, указав рукой на стоявший в углу столик, уставленный всевозможными напитками. И Сергеев, буркнув «это не помешает» , тяжело поднялся и направился к столику с напитками. Неожиданно громко зазвонил хрусталь, наступила неловкая пауза, словно в музее, когда кто-нибудь из посетителей некстати чихает. Но эту неловкость покрыл мелодичный звон, раздавшийся на одной из колоколен кремлевских церквей…

Наконец, дверь президентского кабинета широко распахнулась, на пороге показался помощник Тишков, за ним – президент, вышедший в приемную своей несколько развинченной походкой. Он поздоровался со всеми за руку, но Платонову показалось, что его рукопожатие с президентом было на несколько секунд продолжительнее других.

– Заходите, располагайтесь, – жест рукой в сторону открытых дверей, через проем которых хорошо был виден огромный рабочий стол и по бокам – два символа власти: слева знамя РФ, справа – штандарт президента. – Лев Евгеньевич, – обратился Путин к помощнику, – свяжитесь, пожалуйста, с директором ФСБ, пусть он тоже подъедет…

Когда все расселись за столом, на котором также гнездились бутылки с минеральной водой и хрустальными бокалами, президент расположился в торце, положив сцепленные руки на край стола. Обвел всех взглядом, и полковнику показалось, что в этом взгляде было что-то необычное, какая-то мальчишеская насупленость…

– Догадываетесь, мои дорогие силовики, за чем я вас сюда пригласил? – Путин пристальным взглядом обвел присутствующих.

Никто не отреагировал. Лицо у Сергеева приобрело почти нормальный цвет.

– Сегодня исполняется ровно год, как мы начали антитеррористическую операцию в Чечне, – продолжал глава государства, – и мне, увы, не с чем вас и себя поздравить… Да, войсковая часть операции вроде бы закончилась, – взгляд в сторону Сергеева, – но получается, что этого мало. Не проходит и дня, чтобы Чечню не сотрясали взрывы фугасов… но вы учтите: взрывается в Шали или Гудермесе, а все самые масштабные разрушения происходят здесь… Я имею в виду, политические… внутренние и международные аспекты этой проблемы… – Последовала непродолжительная пауза. – Я с каждым из вас, накануне операции, разговаривал и все вы меня заверили, что к весне с этим будет покончено… Никто никого за язык не тянул… А я смотрю, уже и лето на исходе, а калека Тайпан все еще жив, бодр и командует, а это сильная объединяющая личность… Символ, как мой штандарт, – все повернули головы к триколору с золотым гербом. – Барс, как имел колоссальное влияние у международного терроризма так и имеет до сих пор… Это своего рода магнит, к которому тянутся и наемники и огромные деньги… И пока они есть, мира и спокойствия в Чечне не будет. Не будет мира и в Дагестане, и в Осетии, будут продолжать взлетать на воздух многоэтажки, гибнуть наши конвои… Впрочем, вы сами не хуже меня это знаете. – Президент, сделал паузу, опустив глаза к лежащему перед ним листу бумаги.

И каждый из сидящих за столом, его слова принял в свой адрес. Всем стало неуютно и неловко. Словно их поймали с поличным на чем-то некрасивом.

– Разрешите, сказать, товарищ президент, – Сергеев тяжело поднялся, задев животом полированный край столешницы.

– Обязательно… За тем мы здесь и собрались, чтобы обменяться мнениями. И, конечно, принять решения…

Сергеев платком вытер снова вспотевший лоб.

– Не хочу оправдываться, – начал маршал, – но придется. – По моим подсчетам, на каждого боевика было выпущено по сотне артиллерийских снарядов, по пять тысяч патронов, и использовано полтора гранатомета… Я не говорю об авиационной, артиллерийской и бронетанковой поддержке… Выходит, что мы воюем с призраками, а не с телесными существами. По идее, все бандформирования должны быть давным давно уничтожены, но… вы правильно сказали, все продолжается…

– А что вы предлагаете? – спросил президент.

– Танк в горы не пошлешь, авиация что могла, сделала, и я думаю, что претензий к армии быть не должно…

Путин расцепил руки и поправил несколько широковатый галстук, выехавший на лацкан пиджака.

– Я готов, Игорь Дмитриевич, с вами согласиться, если бы не одно «но»… Моим Указом от 25 августа 1999 года, ответственным за проведение антитеррористической операции были назначены вы. Значит, вся ответственность ложилась и на армию и на весь силовой блок, которым управлять было приказано министру обороны…

И снова лицо вставшего на вытяжку Сергеева покрылось пунцовым колером. И снова его спасло отвлечение: в кабинет вошли директор ФСБ Патрушев и глава контрразведки Петраков. С извинениями, на цыпочках, словно в театре опоздавшие, они прошли к столу и заняли пустующие места. Президент между тем последовательно продолжал начатый разговор:

– Я это к тому говорю, Игорь Дмитриевич, что мой Указ в отношении вас никто не отменял и потому вся ответственность за итоги операции в основном ложится на министра обороны. И в том числе, за уничтожение главарей бандформирований… Вместе с тем я не снимаю ответственности с ФСБ, МВД и нашей славной разведки. Садитесь…

Сергеев тяжело и как-то неуклюже опустился на стул. Его короткая шея налилась кровью и создавалось впечатление, что еще немного и из нее брызнет багровая струя. Он взял в руки лежащий на столе чистый лист бумаги и шариковую ручку. И решительно начал писать. Рука, держащая «шарик» , заметно подрагивала. Написав, маршал передал бумагу рядом сидящему Платонову и кивком головы указал на президента. Платонов жадный и внимательный к деталям, ухватил глазом размашисто написанные слова «Рапорт… Прошу уволить меня… по состоянию здоровья…»

Когда лист с текстом попал в руки президента, тот не стал сразу его читать. Он все понял и не спешил знакомиться с тем, что потребует незамедлительной реакции. Он ценил Сергеева как военачальника, хотя понимал, какую колоссальную нагрузку несет этот уже немолодой человек. И отдавал должное его решимости в сохранении ядра армии – ракетных войск стратегического назначения. Тогда, в начале 90-х годов, когда все валилось и рушилось, этот человек сделал все возможное, чтобы сберечь в боевой готовности ядерный зонтик страны. «Я вас, Игорь Дмитриевич, так просто не отдам, – подумал президент. – В конце концов, мы все отвечаем за то, что произошло…»

И он начал читать рапорт Сергеева. И что-то вроде улыбки отразилось в его голубых глазах, правая рука, как бы защищая написанное, легла на бумагу.

– Ну, я думаю, мы не будем доставлять удовольствие сепаратистам… Как вы думаете, Игорь Дмитриевич? – слова Путина разрядили атмосферу, и Платонов почувствовал облегчение не столько за себя, сколько за этого седовласого маршала. – Глупо, черт возьми, сейчас пороть горячку! – Президент на глазах суровел, – террористы только этого и ждут, чтобы мы тут между собой устроили борьбу в партере… – взяв из стаканчика синий карандаш, президент уверенными движениями крест на крест перечеркнул рапорт. – А если, действительно, вы неважно себя чувствуете, возьмите на пару недель отпуск и поезжайте в Карелию на рыбалку… Хотя бы в мою резиденцию…

– Есть, – тихо произнес Сергеев, опять вставший на вытяжку. – Иногда, особенно, когда приходится подписывать сводки о потерях в войсках, нервная система не держит… Лучше самому подохнуть, чем подписывать похоронки…

– Верю… Поэтому надо сделать все возможное, чтобы побыстрее с этой партизанской вакханалией покончить, – и президент обратил свой взор на главу Службы контрразведки Петракова. – Сколько опергрупп, Борис Ильич, ваше ведомство послало в стан врага? И какие потери?

Петраков тоже не молод, но в отличие от Сергеева богатырски здоров. По утрам делает шестьдесят отжимов и двадцать минут играет двухпудовыми гирями. Он сед, лицо в мелких морщинах… Ветеран взятия дворца Амина…

Вопроса президента он, конечно, ждал, чертовски нервничал, хотя вида не показывал. Да и похвастаться нечем: из двенадцати разведывательно-розыскных групп ни одна не вернулась на базу в Ханкалу. Ни одна.

– К сожалению, товарищ президент, итоги неутешительные. Несем тяжелые потери…

– Причины?.

– Недоступность главарей.

– Они что – в джунглях Амазонки прячутся? – явная ирония сквозанула в словах главы государства.

Пауза. Морщинок на лице Петракова поубавилось. Кожа на висках натянулась до глянца, седой бобрик волос как будто стал еще ершистее.

– Нет, конечно, не в джунглях, в своей зеленке… В пещерах, которые, как пчелиные норы, натыканы на отвесах ущелий… Кстати, под тридцати пяти метровым слоем скальных пород, где ни одна бомба да и, пожалуй, атомная ракета их не возьмет… В живую к ним пока тоже не подступиться, – Петраков почувствовал смущение, когда произнес спасительное для себя слово «пока».

– Причина? – снова спросил Президент.

– Система оповещения… я бы сказал, непроходимая. Сочетание современных радиоэлектронных новинок с феноменальной способность боевиков к маскировке на местности… Все завершается еще на дальних подступах… Только наше ведомство потеряло семьдесят два человека, – наконец-то страшные слова были произнесены вслух.

– Не просто семьдесят два человека, а семьдесят два спецназовца… красы и гордости наших служб… – Президент обратился к листам бумаги, лежащим перед ним. – Вот передо мной сводка погибших, вернее, не вернувшихся с задания: семьдесят два человека из контрразведки, восемьдесят девять бойцов СОБРа, двенадцать – разведка, шестьдесят потерял антитеррористический центр… Не много ли на нескольких главарей? Скоро про нас будут складывать анекдоты… Кстати, Юрий Алексеевич, – Президент обратился к главе внешней разведки Затонову: – В прошлый раз вы говорил о засылке в лагерь боевиков своих людей… Что о них известно?

Затонов – среднего роста, невзрачной наружности человек. Мочка левого уха несколько оттянула вниз, из-за его привычки в трудных ситуациях подергивать за нее. На волевом подбородке едва заметный рубец – след от кинжала душмана.

– Речь идет о наших людях, пытающихся внедриться в разные орггруппировки. И один из них, по прозвищу Сайгак, которого мы нацелили на проникновение в отряд Барса. Надеюсь, вы понимаете, о ком я веду речь…

Все, разумеется, понимали: Затонов имел в виду главаря бандформирований, на которого охотились все секретные службы России, и который по агентурным делам проходил под псевдонимом Снежный Барс.

– Известна ли судьба вашего агента? И есть ли на него выход? – президент особенно был внимателен к этой части разговора, поскольку сам из разведки и понимает, насколько важна своевременная связь с агентом.

– Пока нет. Но у Сайгака довольно надежная легенда и его индивидуальные действия ориентированы исключительно на поиск берлоги Барса и его устранение… В Грузии по этой же теме работает еще один наш агент… Султан…

– Ясно, садитесь… Хочу, чтобы вы все отдавали себе отчет в том, что происходит. А происходит следующее: пока живы и функционируют главари, будут жить и функционировать их отряды. Времени у нас больше нет. Народ ждет решительных действий, а я от своих обещаний отказываться не могу. К зиме в Чечне доложен наступить мир. Вот поразмышляйте над этим и через неделю – прошу снова за этот стол…

Путин поднялся, давая понять, что разговор окончен. Но когда Платонов уже направился в сторону дверей, президент его остановил:

– Вадим Николаевич, задержитесь на минутку. Сядьте.

Когда они остались одни, Путин, глядя своими голубыми глазами куда-то в пространство, изрек:

– Мы сейчас здесь одни: я – президент страны и вы – глава антитеррористического Центра… С нас особый спрос. Скажите, положа руку на сердце, неужели у нас не хватает воли и сил нейтрализовать этих… ребятишек из зеленки?

Платонов не из тех, кто торопится. Хотел подняться, но широкая ладонь президента легла ему на плечо.

– И воля есть, и силы немалые, но тут действует эффект спартанцев, – сказал Платонов. – Не будем скрывать, мы для чеченцев – захватчики…

– Я понял вас, но давайте исходить из другой ситуации… Спартанцы никому не отрезали головы, не похищали даже своих врагов и уж тем более не взрывали жилища мирных жителей, не убивали женщин и детей… Есть разница?

– Безусловно! Но у сепаратистов другая психология, совсем другая…

– Хорошо, согласен, но что делать? Мы же с вами не психотерапевты… Впрочем, может быть, как раз этого нам и не хватает. Наши СМИ на каждом углу должны кричать: войну ведет не Россия, войну ведут против России. И это надо донести до сознания каждой чеченской матери, каждой сестры и жены, чтобы они остановили своих воюющих мужиков. – Путин сделал паузу и обратился к собеседнику: – Карта Чечни у вас с собой?

– Так точно… – Платонов из стоящего у ножки стула кейса достал вчетверо сложенную крупномасштабную карту. Разложил на столе.

– Покажите мне, где по-вашему, находится логово этого Барса?

Взяв со стола шариковую ручку, Платонов, как-то по-ученически повел ею вдоль зеленых обводов границы республики.

– По разведданным… а это сводная информация, полученная от военной разведки, федеральной контрразведки и ФСБ, Барс со свои штабом прячется где-то здесь, на юго-востоке республики, в нескольких километрах от грузинской границы. Недалеко от Панкисского ущелья. У нас это место закодировано, как «красный квадрат»…

– Почему красный?

– Возможно, разведчики это место ассоциировали с количеством крови, которую пролил этот Барс… «Красный квадрат» , а если ориентироваться по этой карте, «квадрат Е-9».

Президент внимательно отслеживал движения по карте «шарика» и мысленно делал какие-то свои расчеты.

– Какова площадь этого квадрата? – спросил Путин.

– С учетом дальнего оповещения, которое у боевиков очень хорошо отлажено, это площадь равняется примерно шести квадратным километрам. Вот в этих местах все наши разведывательно-поисковые группы провалились, как сквозь землю. Недаром, это ущелье еще называется Гнилая яма

Наступило молчание. Платонов постукивал кончиком ручки по карте, президент внимательно рассматривал прилегающую к «красному квадрату» территорию.

– Значит, при спокойном темпе этот квадрат можно пройти за час? С учетом резко пересеченной местности – за три часа. Учтем еще «чеченский коэффициент» и помножим на десять… Как вы думаете, Вадим Николаевич – за тридцать часов управимся?

Платонов не из тех, кого можно чем-то удивить, но при этих словах президента у него на загривке побежали холодные мурашки. Он тупо смотрел на карту, а точнее в одну точку, от которой отходило слово «Урус-Мортан»…

– Теоретически, пожалуй, можно.

– Вот и хорошо. Подберите человек десять-двенадцать надежных ребят… Кстати, как вы их подбираете – лично или по анкетным данным?

– И так и так. Но каждый раз перед операцией я лично с каждым из них беседую… Извините, товарищ президент, из какого числа подбирать – чистую разведку или смешанную группу, помаленьку из каждого подразделения… то есть ФСБ, разведки, спецназа МВД…

– Каков будет состав – это на ваше усмотрение, но с одним условием… Это, действительно, должны быть спартанцы – и по умению сражаться, и по силе духа. Сколько для этого вам потребуется времени?

– Пару недель, не больше… У нас отличный резерв. Многие из хлопцев просто рвутся в дело. Один дагестанец Махмут Изербеков каждый день приходит с рапортом, просится в тыл к чеченцам.

– Почему не посылаете?

– И так много потеряно отличных бойцов, но не только в этом дело. У Изербекова в дагестанскую кампанию погибла семья из восьми человек… Мщение не всегда лучший поводырь…

– Всегда! – президент сложил карту. – Если оно справедливое – всегда и это могучая движущая сила… Зачисляйте это парня, ему надо помочь облегчить душу.

– Есть, – Платонов поднялся, ожидая реакции президента. – Что-нибудь еще, Владимир Владимирович?

– Нет, пока все.. Составьте подробный план-маршрут и вероятные, на ваш взгляд, пути проникновения в «красный квадрат «… И, разумеется, пути отхода…

– Есть, товарищ президент. Такой план уже существует… в шести вариантах…

– Составьте седьмой, а там посмотрим…

– Есть! Могу идти?

Президент протянул полковнику руку и они расстались.

«Не был ли я слишком категоричен насчет мщения? – спросил он себя, когда остался один. – Боевики тоже многие свои преступления объясняют якобы благородной местью, иногда кровной… Не уподобляюсь ли я им? Не хотелось бы становится с ними на одну ногу… Но а все же, будь последователен: иногда месть может быть неплохим средством в достижении цели… Кажется, что-то об этом говорил двадцатый президент США Гарфилд… Не кокетничай, ты же помнишь его крылатую фразу дословно: „Я не стал бы ничего предпринимать ради мести. Но ради уверенности в будущем я готов сделать что угодно“.

Агентурное сообщение, принятое на оперативный телефонный номер в Душанбе.

Захару

По информации Пуштуна, из Кандагара в район Чечни, намечается инспекционная поездка Первого лица. Сроки – с 10-го по 15-е августа с. г. Цель – инспекционный смотр боевиков под началом Барса и Тайпана, а также ознакомление с их действиями на территории Чечни. Вероятный маршрут: Кандагар – Тебриз – Артвин (Иран). Транзитный путь – через Грузию. Конечный пункт – штаб-квартира Барса. Средства передвижения – летательный аппарат (вертолет, авиетка, и что маловероятно – использование мотодельтаплана). Дополнительная информация по данному контексту Вам будет передана не позднее 30-31 июля.

Дервиш

2. Волгоград. Тревожный сигнал.

А в городе-герое стояла небывалая жара. В раскаленном воздухе не летали птицы, старые и больные люди убрались с улиц и лишь молодежь, невзирая на зной, шустрила в преддверии приемных экзаменов в вузы.

Из подъезда дома ? 58, что по улице Павлова, вышел пожилой человек – в старой соломенной шляпе и видавшей виды застиранной футболке. Он дошел до светофора, и без оглядки направился под красный свет. На середине улицы его едва не сбила серебристая «хонда». Человек выругался и погрозил ей вслед кулаком, в котором болталась пустая авоська. , и довольно быстро засеменил себе дальше. Пройдя пару кварталов, он остановился возле трехступенчатого, довольно широкого крыльца, ведущего в УВД. Прочитав вывеску, он поднялся на крыльцо и толкнул тяжелую дверь. Навстречу ему, чуть не сбив его с ног, выскочил человек в тельняшке, явно не трезвый, и зычным голосом заорал: «Та-а-кси!» Человек с авоськой посторонился, покрутил у виска пальцем и направился в Управление внутренних дел.

За зарешеченным оконцем торчала голова в фуражке и посетитель, обращаясь к ней, спросил:

– С кем тут можно по душам поговорить?

– Представьтесь, – дежурный поднялся и посетитель увидел совсем молоденького милиционера с лейтенантскими погонами на плечах.

– Киреев Петр Якимович… Мне нужно побалакать с вашим начальником…

– Большая тайна? – лейтенант снова сел и стал «шариком» писать в толстой книге.

– Возможно, – Киреев замотал головой, пытаясь найти дверь с табличкой начальника милиции.

– Ну что там у вас стряслось?

– Пока не стряслось, но может так стрястись, что зубы свои не соберешь.

– Ага, хамство налицо… – однако милиционер снял трубку и кому-то сказал:

– Аркадий Алексеевич, тут какой-то прыткий пенсионер рвется к вам на прием. Есть, хорошо… – Дежурный поднялся и указал рукой, куда идти Кирееву. – Поднимешься на второй этаж, а там сам разберешься.

Посетитель прошел в дверь, за которой сразу же начиналась лестница с обношенными ступенями.

В кабинете начальника Аркадия Быстрова было жарко и накурено, хотя все три окна были открыты. За столом сидел упитанный, с ровным пробором на полулысой голове подполковник и что-то жевал. Он был без мундира, с приспущенным галстуком.

– Фамилия, по какому поводу? – взгляд подполковника равнодушно скользнул по невыразительной фигуре Киреева.

– Присесть можно, а то я весь взмок… Жарища…

– Садитесь и, если можно, покороче, мне тоже жарко..

– Хорошо… Вот какое дело, – Киреев мялся, видимо, не очень веря, что его правильно поймут в этом казенном кабинете.

– Ну и какое же у вас дело?

– На нынешнюю пенсию не проживешь, верно? Ну сами посудите, товарищ подполковник, как человеку прожить на пенсию…

– Можно покороче? – начальник насупился.

– Ладно, короче так короче… Мне кажется, в наш город прибыли террористы. Только вы меня, пожалуйста, не перебивайте… Три дня назад, на рынке, ко мне подошел один кавказец и спросил – не знаю ли я, где можно снять комнату? Для троих человек. Ну я и клюнул. Пошли с ним ко мне, посмотрели… А у меня настоящие апартаменты: две большие отдельные комнаты, огромная лоджия, и все это на одного старого человека… Мы пришли с этим парнем ко мне, он пошнырял, посмотрел и тут же дал аванс…

– Большой?

– Не то слово. Сто долларов, можно сказать, озолотил.

– Так радуйтесь, а при чем здесь милиция? – будь Киреев повнимательнее, он увидел бы, как взбухла на виске подполковника жила и каким напряженным сделался его взгляд.

– Вот в том-то и дело, что при чем, – Киреев придвинулся к самому столу и тихо, почти шепотом, проговорил: – Они порвали на стене обои… сделали тайник… стены у меня обиты регипсом и там вот такое пустое пространство, – Киреев двумя руками показал, какое там пространство. – Они раненько утром куда-то смотались, а я зашел к ним, чтобы попасть на лоджию… Там у меня стеклотара, хотел сдать… Захожу в комнату, гляжу, на стене паутина не паутина, трещина не трещина… Подошел поближе, ага, а это порваны обои. Непорядок, в чужом доме – шкодничать. Я отвернул кусок обоев, а там дыра, я туда – руку, и что вы думаете, товарищ подполковник…

– Пока все путем, говорите, что было дальше?

– По локоть залез и нащупал три целлофановых кулька. Небольших, но только вы не упадите со стула… Во-первых, в первом кульке я обнаружил наган… самый настоящий семизарядный наган… со спиленным номером. К нему – три пачки новеньких патронов. Но только вы не думайте, что я последняя рохля и оставил на пистолете отпечатки своих пальцев… Я держал его за скобу, как в кино…

– Верю, что дальше?

– Во втором кульке… сначала я думал мыло, но на брикетах ясно по-русски написано: тротил, 400 грамм в каждом куске, а всего четыре куска. Таким мылом раз помоешься, умоешься кровью на всю жизнь, верно?

Подполковник нажал на клавишу селектора и проговорил:

– Витя, зайди… Так, – подполковник снова взглянул на посетителя. – А что было в третьем кульке?

– Какая-то паста, может, оконная замазка… я так поначалу подумал. Липкая, как пластилин, желтовато-коричневого цвета. Но в том же мешке, тоже в целлофане, лежало несколько МУВов, ну универсальных минных взрывателей… Такого добра я еще в армии насмотрелся… Вот, пожалуй, и вся сказка…

– Довольно увлекательная, Петр…

– Петр Якимович, пенсионер, ветеран труда… Сорок лет отдал родному ВТЗ…

Подполковник поднялся и с незажженной сигаретой подошел к окну.

– Где вы живете, Петр Якимович?

– Да тут рядом, в двух кварталах от вашей управы. Улица Павлова, дом 58, квартира 12. Мне эту квартиру, как ветерану труда… по льготной очереди…

Но подполковник молчал. Он кого-то ждал. И действительно, не прошло и пары минут как в дверь постучали.

– Заходи! – в кабинет вошел моложавый, крепко сбитый человек в гражданской одежде. – Майор уголовного розыска Виктор Мороз, – подполковник представил его Кирееву. – Виктор, не приглашаю садиться, дело срочное… Возьми своих людей и смотайтесь на улицу Павлова… Этот человек… Петр Якимович, вас проводит, он там живет, – Выразительный взгляд на Киреева. – Кажется, к нам в гости пожаловала «пиковая масть» , – так правоохранительные органы южного региона страны прозвали людей с Кавказа… – Но будьте осторожны, там у них взрывчатка и, возможно, порядочной мощности… Пока вы добираетесь, я свяжусь с УФСБ и РУБОП, ибо нам одним тут делать нечего…

– Хор, товарищ подполковник, – такое обращение подчиненного с начальством говорило об их дружеских отношениях. – Гостей, в случае чего, как объявятся, брать или будем пасти?

– Сам понимаешь, это только одно звено… Такая организация в одиночку не ходит. Пока съезди на разведку и установи наружное наблюдение…

– Ладно, понял. Если не возражаете, возьму с собой Акимова с Поспеловым…

– А больше и некого, все в работе… Их трое и вас трое… Эх, черт, террор крепчал! – подполковник подвинул к себе пепельницу и стал закуривать. – Надо подключать спецов из УФСБ и контрразведки, – повторил он, – и тогда будем решать, что с залетками делать…

– А если упорхнут?

– Вот для того, чтобы этого не случилось, ты сейчас туда и отправишься.

Пока начальник говорил со своим подчиненным, Киреев нервно обмозговывал, чем для него может кончиться вся эта затеянная им история.

– Поехали? – обратился к нему тот, кто был в гражданке.

– Дуйте! – подполковник уселся за стол и повернул к себе аппарат «вертушку». – И ждите звонка – или от меня или из УФСБ…

В машине Киреева совсем от жары развезло. Видимо, поднялось давление.

– Может, мне сперва сходить домой одному? – спросил он у Виктора.

– Так и будет… Мы вас высадим из машины возле магазина «Кожгалантерея» , а вы пешочком, не привлекая внимания, пойдете домой… Если там все спокойно и никого нет, то выйдите на балкон, и снимите с себя шляпу. Поняли?

– Хорошо… Сниму шляпу… а в какой руке ее держать?

– Это не имеет значения. Но если вдруг пожалуют ваши квартиранты, а следом за ними и мы, то не суетитесь и тут же ложитесь на пол и ведите себя ниже травы, тише воды…

– А если они уже там?

– Тогда снимете шляпу и тут же ее снова наденьте. Сейчас подъедем к вашему дому и вы нам покажите свой балкон…

В машине стояла невыносимая духота и Кирееву стало дурно: он вытащил из кармана алюминиевый тюбик и выщелкнул оттуда таблетку валидола.

– Не волнуйтесь, – обращаясь к нему, сказал Мороз. – Все будет хоккей…

– Я не волнуюсь, тут у вас настоящий Освенцим… – Он нагнул голову, – вон, второй справа, мой дом. Раз, два, три… пятый балкон, если считать от ближайшего угла…

– Этаж?

– Четвертый.

– Это тот, где болтается простынь? – спросил Поспелов.

– Да, вчера постирался.

– Тогда переиграем с сигналом. Если ваших молодцов еще нет, простынь снимите, если дома – сдвинете на веревке ее концы.

– А что делать со шляпой?

– Она уже не в счет. Сигналить будете простыней, отсюда она заметнее.

Возле магазина «Кожгалантерея» пенсионер с крехом выбрался из машины и, словно хронический радикулитчик, захромал по теневой стороне улицы. Откуда-то в машину занесло горячие жасминные ароматы….

Акимов поправил под пиджаком портупею и вспомнил, что не захватил с собой запасную обойму к своему ПМ. Он чувствовал как под одеждой струйками стекает пот.

– Братцы, как вы думаете, есть где-нибудь в нашем городе холодное пиво?

– О, об этом ни слова! Еще немного и я завою… – Поспелов расстегнул пиджак. – Но меня сейчас волнует другое – насколько быстро сработают наши коллеги из ФСБ.

– Сейчас они это делают бегом, – успокоил товарища Мороз. – Помнишь, когда мы засекли на блатхате продавцов героина, как молниеносно примчались фээсбэшники? Буквально через пятнадцать минут…

– Тогда было пятнадцать градусов ниже нуля, бег согревает, – шутливо заметил Поспелов. У него высоко пострижен затылок и с первого взгляда он больше похож на уркагана, нежели на хваткого сотрудника угро.

За балконом они наблюдали из окна машины, но при открытых дверях. У Мороза на висках блестели струйки пота и он начал обмахиваться сложенной вчетверо газетой. Мысленно он соединен со своим правым карманом, где лежит сотовый телефон…

– Хоп, есть сигнал! – воскликнул Акимов, – значит, гостей пока нет дома…

Мороз, через лобовое стекло, взглянул на девятиэтажку и не увидел на лоджии Киреева простыни. Он вытащил трубку и позвонил подполковнику Быстрову. Доложил обстановку. Тот велел взять под контроль подъезд, в котором живет Киреев и фиксировать всех, кто туда будет входить или из него выходить…

Они заехали за магазин и по внутренней дорожке, ведущей к гаражам, и припарковались у электроподстанции, в метрах пятидесяти от дома. Поспелов взял в багажнике телекамеру, обернутую в черный целлофан, и, как бы примериваясь, с заднего сиденья навел ее на первый подъезд. Затем положил ее себе на колени.

Мороз, взглянув на часы, с отчаяньем в голосе проговорил:

– О, черт, еще только два часа! А если они придут вечером или вообще не придут? Мы же тут сжаримся…