Текст книги "У великих африканских озер"

Автор книги: Александр Балезин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Президент по собственному почину. Две конституции Оботе

24 февраля, через два дня после этого заявления, Оботе приостановил действие конституции страны, сохранив, правда, временно институты «правителей федеральных государств».

Практически это означало устранение Мутесы II с политической арены Уганды. Но Оботе на этом не останавливается. Он выносит на обсуждение проект новой конституции страны, в котором существенно изменялась роль президента: теперь он не просто номинальная конституционная фигура, а обладатель реальной власти – одновременно глава правительства и глава государства. Кроме того, мыслилась большая централизация Уганды и превращение ее в унитарное государство – отмена «королевств» и «королей», царствующим монархам предлагалось уйти на пенсию, отменялся федеральный статус «королевств».

Впрочем, «обсуждение проекта конституции» звучит слишком громко. Временная конституция страны была принята без чтения полного ее текста в парламенте. Оботе лишь выступил там, остановившись на основных положениях документа. Во время выступления премьер-министра над зданием парламента кружил военный самолет как свидетельство его силы.

К Мутесе II – кабаке и президенту – также был применен «силовой прием». Для того чтобы заставить его уйти из Стейт Хауз – бывшей резиденции губернатора, принявшей под свой кров главу государства Уганда, там попеременно отключали то газ, то электричество, то горячую воду.

Естественно, Буганда не могла примириться с таким давлением и предприняла ответные шаги. Она потребовала, чтобы центральное правительство Уганды было переведено из Кампалы – столицы Буганды и одновременно столицы страны. Был установлен срок – 30 мая. Одновременно в Буганде накалялась обстановка, чем и воспользовался Оботе, начав на рассвете 24 мая штурм дворца кабаки.

Активное сопротивление Буганды (обращение кабаки в ООН, и бесконечные петиции люкико, и беспорядки в Буганде) развязало руки Оботе. Изгнание кабаки из страны, казалось, завершило его борьбу с Бугандой. Но так только казалось – этническое самосознание баганда было оскорблено. Простить этого они не могли, да и не только баганда. Жители всех «королевств», или «федерирующихся государств», из поколения в поколения жили в уверенности о непреходящих ценностях своих веками складывавшихся политических институтов, а их «короли» даже в период независимости олицетворяли для них благополучие и процветание всего народа. Отмена «королевств» декретами не могла заставить людей отказаться от своих убеждений. Оботе, видимо, все же поспешил.

Он говорил:  «Мы серьезно задумывались над тем, чтобы такое предпринять… чтобы знатное происхождение само по себе не давало права решать государственные дела и вопросы жизни и смерти граждан». Такие мысли надо внушать годами, как бы справедливы они ни были.

Временная конституция 1966 года была довольно мягкой в отношении «королевств». Она лишь уравняла Буганду с другими «королевствами». Отмена «королевств» и «королей» произошла по статье 118 новой конституции, вступившей в силу 8 сентября 1967 года. Отныне Уганда провозглашалась республикой.

Важной новацией, которую ввел Оботе, явилось упрощение порядка ареста граждан. По статье 10 для этого не требовалось какого-либо ордера судебных органов. Укрепив свою власть как президента, опирающегося на армию, Оботе постарался добиться наибольшей свободы действий для своих карательных органов, чтобы расправляться с недовольными, число которых в стране росло.

Оботе продолжил укреплять свою власть в партии и внутри страны. Для этого он, во-первых, расправился с противниками в партии, обвиняя их в лояльности Грейсу Ибингире или Кабака екка. Далее он повел дело к тому, чтобы превратить Конгресс в единственную партию в стране. Это было трудно, так как баганда видели основной противовес Конгрессу в других партиях – Кабака екка и Демократической, которые, оставаясь в оппозиции, все же действовали в парламенте. Для их запрета потребовался случай.

И случай представился. Оботе вел агитацию за однопартийную систему, ссылаясь, в частности, на опыт Объединенной партии национальной независимости (ЮНИП) в Замбии, и конференция Конгресса в декабре 1969 года, состоявшаяся в Кампале, приняла резолюцию, в которой от республиканского правительства требовалось ввести поправку к конституции, устанавливающую в Республике Уганда однопартийную систему. Но одно дело – потребовать, другое – провести эти требования в жизнь. А случай, ускоривший это практически мгновенно проведенное изменение, – неудавшееся покушение на Оботе 21 декабря 1969 года, сразу же после закрытия конференции Конгресса. В ответ на следующий день специальная сессия парламента одобрила объявленное вице-президентом чрезвычайное положение в Уганде и другой резолюцией запретила деятельность всех политических партий, кроме Конгресса, объявив ее «опасной для мира и порядка в стране».

«Сдвиг влево». Но конференция Конгресса 1969 года известна не только этим. Она вошла в историю как оформившая так называемый сдвиг влево в политике Оботе, приняв два документа – «Хартию простого человека» и «Предложения по национальной службе».

«Сдвиг влево» был для Оботе также в значительной степени вынужденной мерой. Попав в «левые» еще в начале 60-х годов, он должен держать эту марку, учитывая, в частности, левые тенденции в соседних странах (например, Арушскую декларацию 1967 года в Танзании). Сыграло здесь свою роль и создание Молодежной лиги Конгресса, где радикально настроенная молодежь требовала социальных преобразований.

Именно в беседе со студентами колледжа в Мвири (Бусога) в ноябре 1968 года Оботе заявил, что Уганда, по его мнению, идет «средним путем», но в ближайшее время заметно полевеет. «Сдвиг влево» – термин, воспринятый Оботе от молодежи.

Существовала и чисто экономическая необходимость преобразований. В первые годы правления Оботе значительное развитие получила обрабатывающая промышленность, в частности производство тканей и сахара, а в передине 60-х годов экспорт этих товаров в соседние восточноафриканские страны уменьшился. Ухудшилось экономическое положение рабочих, значительная часть которых работала на частных или смешанных предприятиях. В то же время положение в сельском хозяйстве было трудным – страна не могла себя прокормить. В ходе мероприятий правительства Оботе по подъему сельскохозяйственного производства основные прибыли получали так называемые прогрессивные фермеры, то есть владельцы крупных капиталистических ферм. Таким образом, план индустриализации страны не был подкреплен соответствующими изменениями в сельском хозяйстве, и жизнь абсолютного большинства угандийцев за 60-е годы не улучшилась, а ухудшилась.

В октябре 1969 года Оботе публикует 18-страничную брошюру, озаглавленную «Хартия простого человека». В этом документе утверждалось, что во главу угла будущей политики Конгресса и страны будут поставлены нужды «простого человека». Кто под этим расплывчатым понятием подразумевался? «Человек, живущий своим трудом». Такие люди, согласно Оботе, составляли большинство населения страны и противопоставлялись «феодалам, неофеодалам, капиталистам» и прочим, живущим эксплуатацией чужого труда. Идея развития страны сводилась к преобразованию этих двух групп в одну, живущую своим трудом и получающую соответствующую долю общественного богатства. Объявлялось, что первые шаги в этом направлении уже сделаны – имелась в виду отмена «королевств» и феодальных привилегий. Говорилось, что намеченные цели невозможно достигнуть в условиях экономики свободного предпринимательства, и в § 38 подводился итог: «Ведущим экономическим принципом в нашей стратегии сдвига влево станет то, что средства производства и распределения окажутся в руках народа».

Оботе намеренно избегал в своей брошюре таких терминов, как «научный», или «марксистский», или «африканский» социализм. Намеренно потому, что в Африке в результате прямого воздействия западной пропаганды марксистский социализм связывается нередко с запретом религии или с авторитаризмом.

Тем не менее само слово «социализм» в Хартии употреблялось достаточно широко. Какими же мерами предполагалось обеспечить этот «сдвиг влево» в интересах «простого человека»?

Речь шла о широком развитии коллективных форм собственности, в частности кооперации: о создании условий для большего участия государства в экономической деятельности (контроля над инвестициями, создания государственного банка для кредитов «простым людям», в случае необходимости национализации частной собственности).

Одновременно с «Хартией» на конференции Конгресса был обнародован «Документ N2» – «Предложения по национальной службе». Основу этого документа составляла статья 9, в которой речь шла о создании так называемых лагерей – укрупненных сельскохозяйственных поселений. «Предполагается, что такие лагеря коллективно и, насколько возможно, индивидуально станут „Угандой в миниатюре", в них будет протекать земледельческая, животноводческая и другая хозяйственная, а также культурная деятельность, которая существует в любой части Уганды. Это будут центры по обучению методам рационального хозяйствования, воспитанию национального самосознания и развитию африканской культуры. Предполагается, что призываться на национальную службу в такие лагеря будут люди из всех частей Уганды. Особые условия требуется создать для занятых в земледельческом и смешанном сельскохозяйственном производстве, чтобы за время службы в этих лагерях их познания в этих областях расширились. Каждый человек, независимо от образовательного уровня, может быть призван на национальную службу в любой из этих лагерей»^{70}.

Предполагалось создание четырех крупных лагерей в каждой из провинций и малых лагерей в дистриктах. Молодежь должна была призываться туда на срок от двух до четырех лет. Этими вопросами должно было ведать специально созданное Министерство национальной службы. Такова была попытка поднять сельское хозяйство на коллективной основе – идея, перекликающаяся с проводившейся В то время в Танзании кампанией по созданию «деревень уджамаа».

«Хартия» была опубликована вовремя: в 1970 году в Уганде наблюдался взлет политической активности, связанной с предвыборной агитацией, хотя никто точно не знал, когда же состоятся обещанные конституцией 1967 года выборы в парламент. Поэтому «Хартию» обсуждали по всей стране. Хороший прием она встретила и внутри Конгресса (в значительной степени освобожденного от противников Оботе), и в среде интеллигенции.

Был объявлен ряд конкретных шагов по выполнению «Хартии»: соотношение доли частного и государственного сектора должно было стать 40 процентов к 60-ти. Это касалось ряда крупных компаний, правда, не затронуло трех китов экономики Уганды – кофе, хлопок и медь.

Исследователям остается только гадать, выполнил ли бы Оботе эту программу или нет, поскольку каких-либо конкретных сроков выполнения указано не было, но все же некоторые конкретные шаги для ее осуществления предприняты были. Гадать потому, что 1970 год был последним годом его первого президентства.

Впрочем, у моих друзей-угандийцев есть на этот счет вполне определенное мнение. Они считают, что вся катавасия со «сдвигом влево» и «простым человеком» – игра словами. Факты таковы. Конференция партии, на которой обсуждались эти идеи, проходила с большой помпой, на нее были приглашены видные африканские политические деятели – президент Танзании Дж. Ньерере, президент Заира Мобуту и другие. Но среди делегатов, принимавших идеи «сдвига слево», около половины составляли представители армии, полиции и тюремной администрации. «Левые», изгнанные из партии после конференции 1964 года, попытались апеллировать к конференции 1969 года с просьбой о возвращении в партию, но им было отказано. Итак, произошел «сдвиг влево» без левых.

Далее. Под «простым человеком» Оботе любил подразумевать прежде всего себя самого в противовес аристократии Менго. И «власть простого человека» для него – лишь его собственная власть. То же самое можно сказать и о другом его любимом термине – о «власти черного человека»; не случайно и на флаге Конгресса, и на государственном флаге Уганды сверху есть черная полоса, символизирующая власть черного человека. Цвет кожи самого Оботе значительно темнее, чем у других ланги.

Олицетворением сущности происходящего стал такой курьез. Один из министров Оботе, выступая на митинге, провозгласил: «Мы все теперь должны сдвинуться влево!», подтвердив свой призыв энергичным жестом… правой руки вправо! В таком виде и с такой подписью фотография министра была опубликована в газетах.

И самое главное. На фоне всех разговоров о правах «простого человека» покушение на Оботе в последний день конференции Конгресса положило начало небывалой волне массовых арестов в стране. Начиная с этого времени Оботе стали усиленно охранять. Если, например, ему надо было проехать двадцать две мили из Кампалы в Энтеббе, то дорогу перекрывали на целый день. Так главный «простой человек» боялся других «простых людей».

Отношения с армией. Конец первого президентства

Конец своему президентству Оботе подготовил сам, создав силу, сумевшую его свергнуть, – армию. Преобразованная из Королевских африканских стрелков, она стала потом называться Угандийскими стрелками. Впервые проявила себя как самостоятельная сила в 1964 году, когда вспыхнул и был подавлен мятеж в казармах Джинджи. Затем конголезские события потребовали укрепления армии, что и было сделано в 1964–1965 годах за счет военных закупок в Англии, Китае и СССР. Немалую роль сыграло участие армейских подразделений в подавлении мятежа в Буганде и штурме дворца кабаки в 1966 году.

Армия поддерживала режим Оботе. Немалую роль сыграло и то, что он, как большинство угандийских солдат, был выходцем с севера. Кроме того, укрепив свою власть, Оботе провел ряд перестановок и репрессий в армии, убрав своих противников. Все это позволило ему утверждать, что он «единственный лидер в Африке, который не боится военного переворота». Но эти расчеты Оботе не оправдались. Даже несмотря на постоянное укрепление армии, увеличение жалованья военнослужащим, создание авиации. Скорее благодаря всему этому.

Одна из причин отчуждения между армией и Оботе – создание Особых сил – репрессивного аппарата, полувоенных формирований, дополнивших государственную полицию. В этом армия увидела угрозу своему положению как опоре режима. Другой такой угрозой в армии посчитали военное обучение гражданских лиц. Кроме того, постепенно рос удельный вес соплеменников Оботе – ланги – в армии вообще и на командных постах в частности. Свою роль сыграли и трения между Оботе и Амином, которого Оботе сам же и возвысил. Прошел даже слух, что Амин находится под домашним арестом.

Разногласия между Оботе и Амином начались с убийства бригадного генерала Окойи в январе 1970 года. В убийстве Окойи подозревали Амина, поскольку Окойя принадлежал к народу ачоли и был явным соперником Амина по руководству армии. Однако в Уганде не исключают, что за убийством Окойи стоял сам Оботе, стремившийся убрать влиятельных военных, в том числе и Амина, и на их место поставить своих людей. Как было в действительности – никто не знает. Но в результате обострились противоречия между военными из дистрикта Западный Нил (люди Амина), с одной стороны, и ачоли и ланги – с другой.

Итак, Оботе вызвал недовольство в армии. Кроме того, он «наступил на мозоль» англичанам, провозгласив свой «сдвиг влево», и Израилю, к которому вдруг охладел. Вот эти внутренние и внешние силы стояли за переворотом Амина.

Воспользовавшись отсутствием Оботе в стране в конце января 1971 года – президент находился в Сингапуре на конференции стран Британского содружества наций, – военные совершили государственный переворот.

О причинах этого переворота могут дать представление выдержки из так называемых 18 пунктов, в которых угандийцам объяснялось, почему Оботе был свергнут:

«1. Незаконный арест без суда и на длительный срок большого числа людей, многие были невиновны.

2. Сохранение чрезвычайного положения в стране на неопределенный срок.

3. Отсутствие свободы в обсуждении различных политических и социальных вопросов.

4. Лишение граждан жизни и собственности в результате почти ежедневных случаев насильственного грабежа, отсутствие должных мер для их пресечения. Люди чувствуют себя в большой опасности…

5. Предложение о Национальной службе, что означает мобилизацию каждого трудоспособного человека в лагеря на два года, может привести лишь к увеличению грабежей и общей преступности в пустующих домах.

6. Широко распространенная коррупция в верхах, особенно среди министров и высших гражданских служащих, которая подорвала у людей доверие к правительству. Большинство министров имеют по нескольку автомашин или автобусов, множество больших домов, иногда даже самолеты.

7. Неспособность властей провести за последние восемь лет какие-либо выборы, которые стали бы свободным волеизъявлением народа…

8. Экономическая политика привела к массовой безработице и нестабильности в стране, к отсутствию предметов первой необходимости – продовольствия, одежды, лекарств и жилья.

9. Высокие налоги сделали простых людей нашей страны еще беднее, чем когда-либо…

10. Цены, которые труженик получает за свою продукцию, например хлопок и кофе, не повышались, а иногда и понижались, в то время как стоимость продуктов питания, образования и многого другого постоянно росла…

12. Создание коррумпированной касты лидеров, которые постоянно говорят о социализме, в то время как сами становятся богаче, а простой человек – все беднее…

16. Оботе попытался противопоставить армию народу Уганды, назначая своих соплеменников на ключевые посты в армии и в государстве…»^{71}.

Воистину этот документ искусно вскрывает противоречия между целями «Хартии простого человека» и ситуацией в Уганде к 1971 году.

Между двумя президентствами

Как уже говорилось, переворот Иди Амина застал Оботе в Сингапуре. Оботе тут же решил лететь домой. В самолете Бомбей – Найроби удалось поймать сообщение Би-би-си о перевороте в Уганде. В Найроби с Оботе обошлись как со свергнутым президентом – его и сопровождавших его лиц встретили как самых обычных гостей и препроводили в отель. Назавтра самолетом их отправили в столицу Танзании Дар-эс-Салам. Встреча там была совсем другой. К тому времени президент Ньерере еще не успел вернуться из Сингапура, и Оботе встречал в аэрпорту тогдашний вице-президент Рашид Кавава. Кортеж, украшенный государственными флагами Уганды, отвез гостей в резиденцию Ньерере.

В Танзании Оботе оказывалась всяческая поддержка. Она росла тем больше, чем яснее становилось, что же представляет собой режим Амина, а это стало ясно далеко не всем и не сразу.

Оботе прожил в Танзании около девяти лет. И уже в 1972 году была предпринята первая попытка сбросить Амина. Сам Оботе говорил об этом впоследствии: «С 1971 года, когда я был в изгнании, многие угандийцы отправились в изгнание, чтобы присоединиться к нам. Их обучали как партизан, и они попытались вернуться в Уганду в 1972 году, но их попытка не удалась». Оботе не сказал, что эти «партизаны» – остатки верных ему солдат, проходили подготовку в военных лагерях в Судане. Они, в основном ачоли, в 1972 году были посланы на верную смерть. Те из них, кому удалось спастись, бежали в Танзанию.

Почему же он решил бороться с Амином? Позже, уже вернувшись в Уганду, он объяснил это так: «Это было не потому, что я хотел быть президентом, не потому, что я стремился к власти, а потому, что переворот Амина был направлен на истребление угандийского народа… Я понял: чтобы сохранить жизнь угандийцев, нужно устранить Амина».

Было бы, конечно, неверно связывать освобождение Уганды от режима Амина исключительно с именем Оботе. Еще меньше оснований верить тому, что он не хотел вернуть себе президентское кресло. Но Амин восстановил против себя такое множество людей самых разных социальных групп и убеждений, что число его противников росло день ото дня. Кроме того, личная симпатия президента Ньерере к Оботе и местонахождение последнего в Танзании превратили эту соседнюю страну в оплот антиаминовских сил. В свою очередь, это дало повод Амину в 1978 году напасть на Танзанию. Его успехи на первом этапе агрессий восстановили против него эту страну. В результате режим Амина в значительной степени был свергнут танзанийским оружием.

Но представители самых различных кругов угандийцев были обеспокоены тем, чтобы Уганду из рук Танзании на блюдечке не получил Оботе. Сформированным на территории Танзании угандийским кикоси маалум – подразделениям особого назначения – говорили: «Вы боретесь за то, чтобы вернуться домой, а не за Оботе».

В тот период Оботе требовалось как можно больше сторонников. Объединить их могла только общая йена висть к Амину. Это и произошло – в марте 1979 года в танзанийском городе Моши, у подножия знаменитой горы Килиманджаро, был организационно оформлен Фронт национального освобождения Уганды. В него вошли представители почти двадцати различных организаций, в том числе молодой, энергичный Йовери Мусевени, нынешний президент Уганды, за которым стояла реальная военная сила, а также Поль Муванга, один из старейших лидером Угандийского национального конгресса, пользовавшийся большим влиянием в Буганде.

11 апреля 1979 года силы Фронта и танзанийские войска взяли Кампалу. Амин бежал. Фронту предстояло «поделить пирог» – Уганду.

Этот «дележ» дался не просто. Он проходил в несколько этапов. Сначала президентом страны был объявлен Ю. Луле, затем Г. Бинаиса. В стране продолжают царить хаос и нестабильность. Бинаиса пытается расправиться со своими политическими противниками. Сторонники Оботе организуют беспорядки, чтобы показать, что Фронт не контролирует ситуацию в стране. В результате в мае 1980 года Бинаису смещают, объявляется, что роль коллективного президента будет выполнять военная комиссия Фронта во главе с П. Мувангой.

Оботе все это время остается в тени. Он даже заявляет, что не намерен внов:. стать президентом Уганды. Но он уже заручился новым союзником – Мувангой, который может обеспечить его партии победу в Буганде, где Оботе не любят. Именно поэтому, когда было объявлено о предстоящих в конце 1980 года президентских выборах, Муванга настоял, чтобы выборы проводились по партиям. Предложение Мусевени – проводить выборы на общей платформе Фронта – не прошло. Поэтому Мусевени организовал новую партию – Патриотическое движение Уганды.

Для Оботе наступила пора действовать. Он планирует вернуться в Уганду как лидер Народного конгресса. В Буганде, наиболее неприязненно к нему настроенной, голоса для Конгресса должен собрать Муванга, которому обещан пост вице-президента. Вновь – компромисс, вновь – сделка. Но Оботе уверен в победе. Позже он заявил: «В любом случае я приду к власти».

И все же, возвращаясь на родину, Оботе не рискнул прибыть прямо в столицу. Самолет танзанийских ВВС доставил его в Мбарару – административный центр Анколе в 250 километрах от Кампалы. Там был создан специальный подготовительный комитет по его встрече. Туда же другим самолетом были доставлены его жена и четверо сыновей.

Подготовительный комитет встречи Оботе позаботился о том, чтобы хор женщин-ланги пел песню «Мы приветствуем тебя, Оботе». Сами члены комитета были одеты в цвета Народного конгресса Уганды – черный, красный и голубой. Оботе в торжественном темном костюме произнес речь. В случае победы его партии на выборах он обещал стране умиротворение, восстановление разрушенной экономики, ликвидацию коррупции и нарушений законности.

Оботе начинает предвыборную кампанию своей партии – Народного конгресса Уганды. В эту кампанию включаются и вновь разрешенные другие партии, в частности его бывшие соперники – Демократическая партия и Консервативная – наследник Кабака екка, а также Патриотическое движение Уганды.

Оботе не жалеет красивых слов, выступая на митингах по всей стране. Он ярко живописует все преступления режима Амина и превозносит свою партию как един ственную, не основанную на религиозных принципах (ведь Демократическая партия формировалась как партия католиков), как партию, представляющую интересы большинства населения – рабочих, среднеоплачиваемых служащих, молодежи. Он старается не повторять своих прежних ошибок и не говорит уже о «простом человеке» и социализме, а облекает все свои высказывания в еще более обтекаемые формы.

«Со времени моего возвращения, – говорил он на митинге в Кампале, – я пытаюсь всех примирить. Мне хочется верить, что вы со мной согласны. Я надеюсь, что вы… дадите мне мандат на продолжение политики примирения между народами Уганды. Если оно будет достигнуто, будет обеспечено и единство угандийского народа».

В таком же духе был составлен предвыборный манифест Народного конгресса Уганды. В предисловии к этому документу Оботе писал: «Освобождение Уганды еще не закончено, жизнь по-прежнему небезопасна и трудна. Свержение режима убийств и террора в прошлом году было лишь первым этапом борьбы за полное освобождение нашей страны. По мнению Народного конгресса Уганды (НКУ), это освобождение означает единую, демократическую, стабильную и процветающую Уганду, в которой весь народ будет жить и трудиться в обстановке мира и безопасности». Там же он наметил другие этапы борьбы за освобождение Уганды: «Второй этап – это восстановление экономики, а третий – ее стабильный рост. В ходе нынешнего второго этапа усилия НКУ будут направлены на спасение имущества, которое следует завершить как можно быстрее, чтобы создать основу для проведения третьего этапа… После завершения второго этапа наши усилия будут направлены на развитие и расширение производственного сектора и социальных программ»^{72}.

В декабре 1980 года в стране проходят всеобщие выборы. Народу предложено голосовать по символам: Демократическая партия во главе с бывшим президентом Ю. Луле и П. Семогерере – мотыга; Патриотическое движение во главе с Йовери Мусевени – фонарь. Символом Народного конгресса Уганды остается ладонь с вытянутыми пальцами.

Некоторые соседние страны выразили опасение, что приближающиеся выборы могут быть сфальсифицированы, поскольку в Уганде присутствуют танзанийские войска, и потребовали их вывода. Но этого не произошло. От стран Содружества была создана группа наблюдателей, прибывшая в Кампалу 25 ноября 1980 года. Выборы состоялись 10 декабря и проходили в неспокойной обстановке. Ходили слухи, что кандидатов от Демократической партии задерживали военные и грозили расправой. По требованию военной комиссии в день выборов были сняты дорожные патрули. Для того чтобы люди не голосовали дважды, у голосовавших палец опускался в несмываемые чернила и ставился штамп в удостоверение личности.

В результате, по официальным сообщениям, Конгресс получил 72 места, Демократическая партия – 51. Оботе как лидер победившей партии во второй раз стал президентом Уганды.

Однако многие посчитали результаты выборов сфальсифицированными. Тогда же были сформированы оппозиционные движения – Национальное движение сопротивления во главе с И. Мусевени, заявившим: «Если победит Оботе – мы уйдем в буш», а также Движение за освобождение Уганды (считавшееся более правым, чем режим Оботе), Народное движение Уганды – сторонники Амина, и другие.