Текст книги "Завещание императора"

Автор книги: Александр Старшинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Александр Старшинов
Завещание императора

Книга I
ДОРОГА В СИРИЮ

Часть I
ФОРУМ ТРАЯНА

Глава I
УБИЙСТВО НА ФОРУМЕ

Лето 866 года от основания Рима [1] 1
  Лето 113 года н. э.


[Закрыть]

Рим

Женщина и юноша лет восемнадцати в белой тоге гражданина остановились у выгнутой стены Форума с триумфальной аркой посредине. Подросток, запрокинув голову, разглядывал колесницу наверху: бронзовый позолоченный Траян правил шестеркой сверкающих на солнце коней.

Насмотревшись, юноша вопросительно взглянул на женщину. Та кивнула и указала рукой на вход. Облаченная в длинную цветную столу, едва приоткрывающую изящные сандалии, закутанная в легкий шарф-паллу, женщина двигалась слишком быстро и резко, без положенной матроне степенности. Украшений она почти не носила – только маленькие золотые сережки да еще браслет на запястье. Женщину сопровождал вольноотпущенник, немолодой, но еще крепкий мужчина. На улице он шел впереди госпожи, прокладывая дорогу в толпе, сейчас же остановился поодаль. На Форум он заходить не будет.

– Ты готов, Марк? – спросила женщина.

– Это всего лишь разговор… – Юноша волновался, хотя всеми силами пытался это скрыть. На щеках его рдел румянец, он то и дело отирал пот – день был жаркий, а шерстяная тога хороша только в прохладную погоду.

– Как только сладим дела – зайдем в таверну поесть, а потом – в термы Траяна.

– Я с тобой в термы не пойду! – гневно воскликнул юноша, покраснел еще больше и отвернулся.

– Послушай, Марк…

– Иди сама! – отрезал тот. – Что ты все время за мной ходишь? Я уже не маленький! Недаром отец говорит: «Мевия, он уже мужчина!» Муж-чи-на, – повторил Марк раздельно.

Мевия пожала плечами, снисходительно фыркнула. Стоящие у входа на Форум преторианцы даже не повернули голов. Как и положено преторианцам в Риме, они были в тогах, но носили их так, как когда-то Деций повязал, ринувшись в смертельный водоворот битвы, – ткань не мешала движениям, и гвардейцы в любой момент могли взяться за мечи.

– Хорошо… – процедила сквозь зубы Мевия. – В термы не пойдем. Может, ты и с Гаем Приском раздумал встречаться?

– С ним встречусь, – буркнул Марк.

Они вошли. За аркой открылась громадная, похожая на снежное поле площадь [2]2
  Размер площади центральной части Форума Траяна – 300 на 190 метров.


[Закрыть], вымощенная белыми и голубоватыми плитами мрамора. Со всех сторон ее обрамляли портики, будто солдаты в идеальных шеренгах. Колонны, колонны, колонны… Прекрасный цветной мрамор с тончайшими пурпурными прожилками, привезенный из Фригии, венчали капители из белого мрамора. Наверху, меж колонн, выстроились статуи побежденных даков в длинных одеяниях и плащах. Мраморные варвары походили друг на друга как братья: характерные, выдающиеся вперед лбы, волосы, распущенные по плечам, бороды. Некоторые статуи были выполнены так искусно, что казалось – ветер колеблет непокорные кудри.

Вот бы довелось Платону увидеть это творение Аполлодора из Дамаска! Философ бы наверняка пришел в восторг – идея власти в ее чистом виде воцарилась здесь, в центре этой площади, под дланью золотого Траяна. Властью дышала каждая плита Форума, каждая статуя и каждая колонна. И если старый Римский Форум, поначалу всего лишь базарная площадь, оставался открыт растущему миру, вбирая в узкие ладони мраморных базилик все капли, ручьи и реки общественной жизни, то в нынешнем, со дня своего рождения огражденном высокими стенами, пребывала сила, влюбленная в самое себя. Несокрушимая сила. Или почти несокрушимая. Ведь боги властны разрушить всё, если захотят.

– Нам туда… – Женщина тронула Марка за плечо, указывая вперед.

Юноша дернулся, сбрасывая ее руку. Но пошел, куда ему указали – по снежно-мраморному полю площади к базилике Ульпия. Крышу базилики украшали позолоченная квадрига богини Победы и по бокам – две такие же сверкающие золотом упряжки-биги [3]3
  Бига – упряжка пары лошадей, в отличие от квадриги – четверки.


[Закрыть]. По фасаду выстроились ряды колонн из серого египетского гранита, часть из них тоже щедро позолотили. Во всем Форуме чувствовалась такая грандиозность, такая избыточность, что невольно холодок бежал вдоль спины, ведь никто и никогда – в этом был уверен каждый, идущий по белому каменному полю, – не создаст ничего прекраснее, ничего величественнее, ничего роскошнее.

В центре площади возвышался на коне Траян из позолоченной бронзы. Статуя так сияла на солнце, что слепила глаза.

– Золото даков, – пробормотала женщина и коснулась браслета на запястье.

Браслет был золотой – изящной греческой работы, – но выполнен по варварскому заказу: в узоре олени и волки, переплетясь телами, бились за ускользающую жизнь.

Юноша и женщина обогнули статую императора-победителя и вошли в боковой портик. Здесь полы были выложены узором из белого и желтого мрамора. Широкая галерея дарила прохладную тень даже в слепящий римский полдень.

В портике их ждали: мужчина лет тридцати пяти в тоге, украшенной тонкими полосами пурпурной ткани. Такую положено носить римлянину из сословия всадников. Мужчина был черноволос, гладко выбрит, невысок ростом и не слишком широк в плечах, но слабаком или дохляком его назвать не посмел бы никто, хотя под складками тоги трудно разглядеть фигуру. Просто в нем, как и в этом Форуме, чувствовалась сила. К тому же юноша сразу заметил, что на запястьях мужчина носит наградные браслеты – при всей многочисленности даров, коими осыпал Траян центурионов и простых легионеров, такие браслеты считались большой редкостью.

«Наверняка каждый день тренируется, весь в отца», – подумала женщина, глядя на мужчину, и невольно улыбнулась.

– Приветствую тебя, Гай Осторий Приск. – Женщина наклонила голову.

– И я тебя, Мевия. – Голос у мужчины был низкий, с хрипотцой, таким хорошо отдавать команды – сразу послушаются. Так во всяком случае подумал Марк.

Приск вопросительно взглянул на юношу.

– Марк Афраний Декстр, – назвала Мевия своего спутника.

– Я служил с твоим отцом, Декстр, – сказал всадник. Но почему-то не улыбнулся при этом, а нахмурился. Надо полагать, воспоминания о службе не слишком веселили.

– Да, отец рассказывал… – Юноша наклонил упрямую голову.

В этот момент Приск вопросительно глянул на женщину. Та ответила одними губами едва слышно: «Потом».

– Кстати, на этой статуе я изображен собственной персоной в виде центуриона, – заговорил Приск немного театрально и указал на мраморную статую, подле которой стоял. Ярко выкрашенный красным поперечный гребень, такой же яркий плащ. Тщательно проработанная в мраморе лорика [4]4
  Лорика – панцирь. У легионера лорика из стальных полос, у центуриона – обычно чешуйчатая.


[Закрыть]центуриона с набором наградных фалер [5]5
  Фалера – наградная бляха, обычно их выдавали и носили комплектом – по пять или семь, соединенные ремнями.


[Закрыть]сверкала серебром, поножи сделаны под металл, даже высокие башмаки центуриона, и те тщательно подмазаны коричневой краской под кожу.

– Не похож, – заметила Мевия.

– Да уж, я мраморный куда выше ростом. Видишь у ног моих маленькую крепость на красной скале? – Приск протянул руку и погладил крошечную дакийскую крепость. Основание ее в самом деле было сделано красным. – Крепость тоже не очень-то походит на настоящую. Здешние мастера-греки изображают все укрепления на свой манер – нечто среднее между греческими и римскими кастеллами. Дакийские орлиные гнезда они в глаза не видели.

– А скала в самом деле была красной? – спросил юный Декстр.

– Да, как будто кровь сочилась из камней. И подняться на эту гору можно было лишь по единственному склону – чтобы взобраться по трем другим, человеку потребны крылья. Во время штурма я бился с даками, стоя с легатом Адрианом спина к спине. За это меня и наградили… Эти браслеты, которые я ношу, император вручил мне за Красную скалу.

– А я-то думала… – начала Мевия.

– Нет… – оборвал ее Приск. – Там были другие награды.

– А Декстра здесь нет? Ну, среди статуй? – спросил юноша, вертя головой.

– Нет, – отрицательно покачал головой всадник.

– Это почему?

– Он не брал крепостей, – уклончиво объяснил бывший центурион.

– Приск любезно обещал показать нам Форум, и прежде всего – колонну, – сказала Мевия Марку. – Ее только-только посвятили.

– В прошлом году отец был приглашен на церемонию вступления императора в консулы, – сообщил юноша. – Сюда, в базилику Ульпия.

– Я тоже присутствовал, – не без гордости напомнил Приск.

С Мевией и ее мужем Приск сталкивался не так уж редко – на улицах или в амфитеатре Тита. Да и трудно было не столкнуться, если три года подряд Город упивался победой над Дакией и буквально сходил с ума от бесконечных пиршеств и игр. Впрочем, первые игры, которые устроил Адриан по поручению императора, смотрелись весьма скромно – их никак нельзя было сравнить с теми, что давались в третий год после победы. Фактически празднество заняло целый год – исключались только дни, предназначенные для судебных разбирательств или иных государственных праздников. Одиннадцать тысяч зверей – диких или прирученных, бились с бестиариями [6]6
  Бестиарий – гладиатор, который сражается с дикими животными в ближнем бою.


[Закрыть]на арене амфитеатра Флавиев. Марк часто ходил на утренние представления, когда венаторы [7]7
  Венатор – «охотник» на арене, который не сражается с животными в ближнем бою, а показывает трюки, что-то вроде современного дрессировщика. Эти представления составляли часть утренних представлений.


[Закрыть]не убивали зверей, а показывали акробатические трюки – быки и слоны танцевали, обезьяны разъезжали верхом на лошадях. Особенно обожал он и потешные сражения – венаторы перепрыгивали с помощью шестов через головы тигров и львов, ловко ускользали от страшных зверей и прятались от них в плетеных корзинах. Зверь вертел корзину лапой, рычал, но достать человека не мог. Другой венатор умудрялся всякий раз ловко ускользать ото льва, укрывшись за вертящейся деревянной дверью. Марк хохотал до упаду и кричал до хрипоты.

Вечером бывали представления совсем иные: десять тысяч пар гладиаторов принимали участие в играх. Марк в первый же раз угодил на какую-то дикую бойню, и его едва не стошнило. Свой тайный позор он до сих пор позабыть не мог.

А Рим будто обезумел. Если не было боев гладиаторов, то зеваки бегали на Форум собирать сплетни и глазеть на иностранных послов, что наводнили Рим, на их диковинные варварские одежды, а за посланцами из далекой Индии следовали целой процессией. Но празднества наконец отшумели, и, кажется, именно тогда Траян обнаружил, что денег из казны было затрачено куда более, чем подсказывало благоразумие.

Сам Приск не слишком часто посещал амфитеатр – как участник недавней войны он насмотрелся на кровь и смерть предостаточно. К тому же он не любил оставаться наблюдателем, пассивно вкушающим то, что преподносят другие. Предпочитал действовать – и посему зрелище со стороны казалось ему при всей своей кровавой страсти скучным.

Да, с Мевией Приск сталкивался, но она ни разу не обмолвилась о том, что у них с Декстром есть взрослый сын – юноша уже снял детские одежды и надел тогу гражданина.

«Сколько мальчику лет? Восемнадцать? Семнадцать? Но в то время Декстр служил центурионом в Пятом Македонском. Как он мог встретиться с Мевией? Когда? И где? Или это сын только Афрания?»

* * *

Так и не придумав ни одной правдоподобной версии, Приск сделал приглашающий жест и вошел вместе со своими спутниками в базилику. Судебное заседание, единственное в этот день, уже закончилось, и служители только-только начали посыпать полы опилками, скрывая геометрический узор из пурпурно-белого и золотистого мрамора. Но Марк не смотрел себе под ноги. Как зачарованный, он задирал голову вверх, стараясь разглядеть в высоте кессонный потолок и колоннады: центрального нефа – из серого гранита, в боковых рядах – из белоснежного каристийского мрамора. Базилика поражала своими размерами – потолок был так высок, что невольно напрашивалась мысль о горах. Или о богах…

– Сюда, – сказал Приск.

Его, казалось, нисколько не поражали грандиозные размеры базилики, все эти фризы, барельефы и восьмифутовая статуя императора, установленная в апсиде [8]8
  Апсида – выступ здания, в данном случае полукруглый, перекрытый сводом.


[Закрыть].

По отделанной мрамором лестнице Приск и его спутники поднялись наверх – в библиотеки [9]9
  На Форуме Траяна было две библиотеки – латинская и греческая.


[Закрыть]. Впрочем, гости явились сюда не за свитками – их интересовала галерея, окружавшая внутренний двор. В центре него возвышалась колонна. Она поднималась над базиликой и уходила мраморным деревом в небо – его ярко-синий квадрат служил фоном для золотой статуи Траяна на вершине колонны.

Колонна.

Она завораживала.

Юноша тут же рванулся к перилам, оперся на отполированный мрамор, разглядывая цветной пестрый фриз. В непрерывном марше всё вверх и вверх шагали сотни, тысячи легионеров, строили крепости, переправлялись вброд, сражались с варварами, защищали свои кастеллы и штурмовали орлиные гнезда даков. Вот красный плащ-палудаментум Траяна, вот его гнедой конь, вот блестит на солнце бронзовый гладиус, вложенный в руку идущему в атаку легионеру, и отражает солнечные лучи поднятый навстречу страшный дакийский фалькс [10]10
  Фалькс – дакийский меч, дословно – коса. Меч с кривым клинком, заточенным с внутренней стороны.


[Закрыть].

Оглядываясь назад, Приск мог сказать, что на войне с даками прошла вся его молодость. На данубийском лимесе [11]11
  Лимес – граница.


[Закрыть]нашел он преданных друзей и верную любовь. Восемь мальчишек прибыли когда-то в лагерь Пятого Македонского легиона. Лишь пятеро из контиронов [12]12
  Контироны – солдаты одного призыва. В римской армии контироны, случалось, поддерживали дружбу всю жизнь, вместе выходили в почетную отставку, вместе селились в каком-нибудь провинциальном городке.


[Закрыть]остались в живых на сегодняшний день. Пришли новые. В разговоре друг с другом они всегда называли себя «славный контуберний» [13]13
  Контуберний – отряд из восьми человек.


[Закрыть], друг друга – контуберналы, хотя с тех пор двое – Приск и Тиресий – сделались центурионами, а Кука перевелся в преторианцы. Где-то на Данубийском лимесе служил Молчун – но о нем друзья ничего не ведали. Малыш сделался фабром [14]14
  Фабр – ремесленник, занимался работами по техническому оснащению легиона, в том числе и «артиллерией». Возглавлял их в легионе префект.


[Закрыть]и общался в основном с баллистами и катапультами. Наверняка в будущем Малыш видел себя префектом фабров.

Тем временем юный Декстр медленно смещался вдоль балюстрады, и все новые и новые сцены, украшавшие фриз, открывались его взору. Грандиозное действо. Война представлялась на колонне непрерывным тяжким трудом и одновременно – торжественным маршем. Декстр даже не замечал, что еще два десятка людей точно так же обходят балюстраду по периметру.

– Погляди на эти машины у стен Сармизегетузы! – указал Приск на один из барельефов. – Это механизмы Филона, которые сумели поджечь каменную стену. Траян приказал изобразить только фрагменты машин – чтобы, глядя на барельеф, никто не мог понять, как они действуют. А вон… – Приск махнул рукой вверх. – Там есть барельеф по моему рисунку.

Декстр задрал голову.

Он почему-то сразу понял, о каком рисунке говорит бывший центурион.

Старик-дак, державший на коленях сына, отирал слезы плащом.

– Я нарисовал этого человека в Сармизегетузе, сразу, как только мы вошли в город, – добавил Приск. – Потом все мои рисунки забрал Аполлодор. Только у меня на рисунке дак отирал слезы туникой сына. Потом один из скульпторов-греков сделал эту фигурку по моему рисунку.

Эта сцена в камне смутила юношу, он мотнул головой, отвернулся, сделал еще несколько шагов.

– А это? – спросила Мевия, разглядывая другой барельеф.

– Даки принимают яд перед падением своей столицы Сармизегетузы, поят в первую очередь детей, потом женщин… – Приск помрачнел.

Юный Декстр двинулся дальше.

– А это? – Его заинтересовал легионер, стоявший подле мула. В раскрытой сумке сверкали позолотой трофейные чаши.

– Это золото. Тайный клад Децебала. Там было столько сокровищ, что их возили день и ночь. День и ночь… – Приск почему-то опять нахмурился.

– А с мешком – это кто? – Юный Декстр все задирал голову, пытаясь рассмотреть лицо легионера.

– Похож на Фламму, – усмехнулся Приск. – Что и неудивительно: он тут дневал и ночевал на стройке Форума, и особенно колонны. Трудно было не попасть на барельеф.

– В той яме еще что-то осталось? – У юного Декстра загорелись глаза.

– Золото? В пещере под рекой? Нет. Но наверняка даки закопали еще немало сокровищ в укромных местах. Солдаты потом находили клады в самой Сармизегетузе – обычно прямо у крыльца под ступенями, так что легионеры там всю землю перекопали. Но и сама Дакия – настоящий клад. Теперь по реке Марис все летние месяцы плывут в Виминаций корабли с золотом и солью.

– А у парфян, у них много золота?

– У парфян? Не считал. Царь парфянский давненько не присылал мне отчет о содержимом своей казны, – попробовал отшутиться Приск.

– А я слышал, что много! – с жаром воскликнул юноша.

– Мешок с добычей тяжел, лишь пока тащишь его в общую кучу, – заметил Приск. – А когда получаешь долю из казны – она умещается в маленьком кошеле. Поверь, твоя добыча исчезнет в тавернах Антиохии, и в Рим ты вернешься с парой медяков. Разбогатеют ликсы, снабжающие легионы; ростовщики, что дают императору и знати в долг, финансируя грядущую кампанию.

– Ну, может, ты и не получил ничего… А вот я найду столько золота, что нагружу огромный корабль, – объявил юный Декстр без тени сомнения.

– Все говорят о новой войне. – Мевия попыталась направить разговор в иное русло. – Даже мой муж, поначалу решивший остаться в Риме, возвращается в армию центурионом. А уж как Марк хочет повоевать! Я слышала… – Женщина сделала паузу. – Я слышала, ты отправляешься на войну военным трибуном, Гай.

– Да, всего лишь военным трибуном. А планировал стать легатом, командовать легионом… Увы… – Приск рассмеялся, пытаясь превратить сказанное в шутку.

– Военный трибун – это тоже здорово. Твой отец был военным трибуном, не забывай. Сейчас он бы тобой гордился. Ты возьмешь Марка к себе в легион? Но не простым солдатом…

– Я хочу легионером! – перебил Мевию Марк. – Только легионером, и никаких поблажек.

– Погляди, там внизу есть барельеф битвы при Тапае, – сказал Приск. – Я был тогда тяжело ранен – Он тронул левое плечо, прикрытое тканью тоги. – Поначалу думал, больше не смогу двигать этой рукой. Страшная битва, мой мальчик…

Декстр последних слов не слышал – бежал вниз, чтобы с нижней галереи библиотеки рассмотреть основание колонны.

– Сын Афрания? – спросил Приск, провожая мальчишку глазами. – И…

– По усыновлению, – уточнила Мевия.

– Он похож… – Приск не закончил, не стал говорить вслух, кого именно напомнил ему мальчишка.

– По крови он – твой брат по отцу, – шепнула Мевия.

– Мой брат? Но…

– Никто не знал. Даже твой отец погиб прежде, чем я ему сказала. Марка сразу после рождения взяла к себе приемная семья. Много лет он носил на шее вместе с буллой кусочек монеты. А я – вторую ее половинку. Я выкупила его у опекунов, предъявив монету. Потом Декстр Марка усыновил.

– Да, он совершенно не похож на приемного отца – тот светлоглазый и беловолосый. – Приск хотел было добавить: надеюсь, не похож и нравом, но сдержался.

– Мой второй сын беловолос.

– Ты и его хочешь пристроить в мою свиту?! – с притворным ужасом воскликнул Приск.

– Двухлетнего-то? – Оба рассмеялись.

– Так ты возьмешь Марка к себе? Не хочу, чтобы мальчик начинал службу простым легионером – он образован, умен, вполне может сопровождать военного трибуна в качестве секретаря или адъютанта [15]15
  Dacianus – адъютант или ординарец.


[Закрыть], а потом перейти в штаб легата.

– Так он не научится воевать.

– Уверена, рядом с тобой он постигнет любую науку.

– Ты умеешь убеждать. И побеждать…

– К сожалению, не всегда… – Мевия грустно улыбнулась.

– Хорошо. Но учти – мальчишке никаких поблажек. Наоборот – буду требовать с него вдвое.

– Втрое… – Мевия обернулась к колонне. – Траяна повсюду на барельефах сделали выше других ростом.

И подле него Адриан… Это что-то да значит? – Она многозначительно умолкла.

– Получил ли скульптур нарочно такое указание? – уточнил Приск. – Думаю, получил. Поскольку по своей воле Аполлодор не стал бы изображать Адриана вообще. Они друг друга терпеть не могут.

– Ты поедешь к нему в Сирию?

– К Адриану?

– Конечно, к Адриану! Скульптор Аполлодор все еще здесь, в Риме!

– Сейчас – вряд ли. Если я и должен отправиться – то вместе с императором. Кстати, Плиний звал меня к себе. Видимо, заскучал в своей Вифинии. Служба наместника однообразна и утомительна – укрощать воров и варваров. И не поймешь – что хуже и кто опаснее.

– И что ты там должен делать – у Плиния? Воевать там не с кем. Ну разве что слушать, как он читает по вечерам свои сочинения юной супруге и домашним паразитам.

– Он поймал какого-то беглого раба по имени Калидром. Пишет, что это бывший пекарь бывшего наместника Мезии Лаберия Максима. Якобы этот Калидром ездил с какой-то миссией к парфянскому царю Пакору. Плиний просит приехать и опознать пойманного – даже обещает оплатить расходы на дорогу.

– Смешной! – фыркнула Мевия. – Как будто ты должен знать в лицо всех бывших рабов бывшего наместника.

Приск покачал головой:

– Самое смешное – что как раз этого раба я знаю в лицо. Не знаю другого: почему я должен ради этого тащиться в Вифинию? Пусть Плиний закует этого типа и пришлет в Рим. Здесь и установим сходство.

– Ты ему так и написал?

– Нет.

– Почему?

– Я сначала хотел переговорить с твоим мужем. Если этот Калидром в самом деле много лет торчал при дворе Пакора, то Декстра как центуриона фрументариев [16]16
  Фрументарии – снабженцы хлебом, во времена Траяна эта служба превратилась в службу разведки.


[Закрыть]очень-очень должны заинтересовать сообщения беглого пекаря, учитывая предстоящую кампанию. Посему я не ответил Плинию сразу. Боюсь, Плиний уже строчит мне новое письмо. Он, если не получает ответ на свои послания, – снаряжает за свой счет гонца и отправляет в путь, полагая, что императорские почтари не справились с перевозкой его драгоценных писем.

Мевия покачала головой:

– Ну зачем ты так? Плиний – он хороший.

– Разумеется, хороший. Хороший человек, хороший друг. И еще над ним хорошо смеяться.

Они спустились вниз, чтобы осмотреть нижние барельефы колонны.

– Это штурм лагеря Пятого Македонского во время зимнего рейда бастарнов [17]17
  Бастарны – одно из варварских племен, союзники даков.


[Закрыть], они перешли Данубий по льду, когда река замерзла, – указал Приск на один из барельефов. – Видишь того парня, что командует варварами? Изображен явно римлянин-перебежчик. Короткостриженый и бритый, среди варваров таких не было.

– В самом деле бастарнами командовал римлянин? – изумилась Мевия.

– Нет. Но на барельефе здесь явно Авл Эмпроний. Тот самый, что написал донос на нашу семью, из-за него отца убили… – Приск замолчал.

Потому что получается, что покойный отец был Мевии куда дороже, чем считал все эти годы Гай. Но бывшая гладиаторша ничуть не смутилась.

– Опять твой рисунок?

– Конечно.

Мевия прищурилась, разглядывая изображенного на колонне римлянина.

– Да, похож. Ну надо же. Хотя даже я бы не узнала, если бы ты не сказал.

– Я зарисовал его по памяти. После того как мы поймали этого гада в лагере Траяна, а он сбежал. Он ведь был замешан в попытке покушения на императора. Потом мой рисунок попал к Аполлодору. И так понравился, что его велели поместить сюда, в эту сцену. Хотя в осаде Эска Авл участия не принимал.

– Он погиб, надеюсь? – У Мевии дрогнули ноздри носа, и кулаки невольно сжались. – Я одно время думала, что он утонул на той дырявой посудине вместе с другими доносчиками, когда Траян велел отправить их в плавание без весел и парусов из Ости [18]18
  Остия – порт в устье Тибра, морские ворота Рима.


[Закрыть].

– Я тоже думал, что он утонул. Но нет. Он выплыл. Как всегда выплывают мерзавцы. Причем выплыл очень далеко от Рима – в Дакии. И теперь я почему-то думаю, что он жив. Никто ведь не видел Авла Эмпрония мертвым.

Юный Декстр тем временем вернулся.

– Гай Осторий Приск, – выкрикнул юноша, воображая, что в этот момент очень похож на бывалого легионера, – я готов ехать с тобой куда угодно. Я буду сражаться, я готов дать присягу…

– Тише, – осадил его Приск. – Здесь отличная акустика.

Юноша кивнул и понесся наверх – снова рассматривать барельефы со второго этажа.

Мевия и Приск стали медленно подниматься следом.

– Я должен поговорить с его… отцом? – спросил Приск.

– Нет, – отрезала Мевия. – Да, Афраний его усыновил, но это чисто формальный жест – судьба Марка волнует только меня.

– А ты меня не обманываешь? Понять центуриона Афрания Декстра очень трудно. Может быть, отец против, чтобы мальчишка служил у меня? Центурион сам отправляется на войну и может взять с собой сына.

– Ты мне не веришь?

– Мевия, ни один римлянин не верит женщине до конца. Хоть на палец, хоть на полпальца, но он ее подозревает.

Мимо них пробежал какой-то человек, довольно высокий и, как показалось Приску, по стати – военный. Он так торопился, что едва не задел Мевию плечом, и только выучка бывшей гладиаторши позволила женщине уклониться. И Приск, и Мевия, оба невольно повернулись и посмотрели бегущему вслед. Парень был в тоге, сероватожелтой, не новой, и полу накинул на голову на манер капюшона, так что лица его ни Мевия, ни Приск разглядеть не сумели.

– Ты видела? – повернулся вслед бегущему Приск.

– Конечно – он мчался и чуть не сбил меня…

– Кровь. На тоге были пятна крови.

– А ведь точно…

– Погоди! – окликнул парня Приск. – Стой!

Но тот не остановился – наоборот, ускорил шаги.

Оставив Мевию, Приск помчался вслед за странным посетителем. Впрочем, и Мевия поспешила следом – но не бегом, а быстрым шагом.

Беглец был уже на площади и трусил к выходу. Но трусил через силу, сгибаясь все больше.

– Стой! – вновь крикнул Приск. – Стоять! Кому говорят! – Командный окрик наполнился хриплой яростью.

Но беглец опять лишь прибавил шагу. То есть сделал попытку прибавить. Потому что, едва попытавшись перейти на бег, неловко выгнулся всем телом и пошатнулся.

Приск быстро его настигал. Мевия выругалась и, отбросив всю степенность матроны, как маску, помчалась следом, приподняв края столы – чтобы не мешала.

– Гай, осторожнее с ним! – крикнула она Приску.

Тот уже почти настиг беглеца. Внезапно убегавший остановился и развернулся на месте. Из-под тоги вылетела рука с кинжалом. Приск был уже рядом, но среагировал, ловко ушел в сторону, клинок не достал его – лишь чуть-чуть коснулся ткани.

Тога – не самая подходящая одежда для драки. Ногой не ударишь. А из оружия – короткий кинжал, который Приск всегда носил с собой.

Беглец вновь ужалил кинжалом. В этот раз Приск отбил удар правой рукой – клинок заскрежетал по металлу браслета, вминая податливое серебро в плоть, – а левой всадил свой кинжал в живот нападавшему. И тут же выдернул. Беглец стал валиться на спину. Клинок выпал из пальцев раненого и зазвенел, покатившись по белым плитам.

К Приску уже бежали два преторианца.

– Я все видел, – выпалил первый. – Как этот тип напал на тебя. Воришка или…

– Понятия не имею. Заметил: человек убегает, а на тоге – кровь. Вот и помчался следом. Приказал остановиться. А он на меня кинулся.

Как доказательство Приск предъявил помятый браслет. На преторианца произвела большее впечатление сама награда за Дакийскую войну, нежели вмятина на серебре.

– Хочешь сказать, что там наверху… – нахмурился гвардеец.

Мевия, оказавшаяся уже рядом, кивнула:

– Этот человек удирал из библиотек весь в крови. Он едва не столкнул меня с лестницы! Уверена, он кого-то убил. Или попытался убить.

Преторианец наклонился и оглядел тело.

– Отжил свое, – процедил сквозь зубы.

Приск тоже наклонился, рванул тогу, потряс.

– Что ты ищешь?

– Если этот человек убегал, возможно, он что-то пытался вынести…

Гвардеец принялся помогать – даже перевернул беглеца. Но ничего, кроме тощего кошелька с парой медных монет, при убитом не нашлось. Зато сделалось ясно, почему беглец трусил к выходу, скорчившись, а не мчался быстрее ветра: на боку на тоге виднелись небольшие дыры. Крови вытекло немного. Но бывшему центуриону не нужно объяснять, что такой удар может быть опасным и даже смертельным.

– Скорее всего, его кто-то ударил стилем… – предположил Приск. – Но думаю – на тоге не только его кровь. Если судить по этой ране. – Уж чего-чего, а ран за время службы он навидался достаточно. – Надо вернуться в библиотеки и узнать, что же там случилось.

Преторианец, который обыскивал тело, согласно кивнул. Его товарищ остался подле тела, а сам он направился в библиотеку вместе с Приском и Мевией.

– Мама! – стрелой слетел им навстречу Марк. – Там библиотекаря убили! Труп лежит в зале с книгами. Представляешь!

В голосе юного Марка явно звучал восторг – посещение Форума, не сулившее, как казалось юноше, ничего интересного, обернулось удивительным приключением с убийствами, погоней и схваткой – Марк лишь об одном жалел – что не видел, как Приск дрался с таинственным убийцей. Да и сам был не прочь принять участие в погоне.

– Полагаю, библиотекаря притушил наш беглец, – вполне резонно заметил Приск. – Но получил, на свою беду, удар стилем. Библиотекари – опасные люди! – И он подмигнул Марку.

Преторианец громко заржал:

– Да неужто!

– Точно-точно, – совершенно серьезно отвечал Приск. – Ты бы только видел, как писцы сражались при обороне лагеря Пятого Македонского. Один ветеран из канцелярии за день успокоил трех бастарнов. – В речи столичного жителя мгновенно ожил жаргон легионера Пятого Македонского.

Преторианец недоверчиво хмыкнул – но опровергать человека с серебряными наградными браслетами на запястьях не стал.

– Где нашли тело? – спросил Приск.

– В зале латинской библиотеки.

* * *

Марк сказал правду – на мозаичном полу в луже крови лежал старик-библиотекарь, бородатый, с лысым черепом, в синем хитоне, подпоясанном дешевым ремешком. Крови было много, поскольку старику перерезали горло. Борода и редкие волосы все перемазались и слиплись бурыми сосульками.

На полу, разбросанные, валялись футляры со свитками. Судя по количеству, они высыпались сразу из двух или трех стенных шкафов. Один футляр открылся, и свитки раскатились по полу. Сломанная скалка, на которую прежде был намотан папирус, валялась в углу. Похоже, тут случилась серьезная драка. В итоге старика зарезали. Два писца-подростка забились в угол. Тот, что постарше, пытался держаться молодцом, но младший трясся так, что громко клацали зубы: оба они, судя по всему, были государственными рабами, и в случае разбирательства их должны были отправить на пытку.

– Господин! – завопил тот, что постарше, едва Приск вступил в залу. Вскочил, кинулся навстречу, грохнулся на колени и стал целовать руки. Увидев тогу с пурпурной каймой, парнишка решил, что человек при должности и может спасти его от раскаленного железа палача. – Мы не виноваты!

– Охотно верю, – отозвался Приск, с трудом освобождая руку из пальцев обезумевшего от страха раба. – Убийца и сам погиб, так что к претору вас не потащат. Кто-нибудь послал за старшим библиотекарем?

– Квадрат побежал. Это он палкой огрел убийцу… – Парень осмелился распрямиться, но с колен не встал. – А мы с Харином остались.

– И не уходить никуда! Слышь, мелюзга! – прикрикнул на рабов преторианец. – Пытка не пытка, а спрос еще будет!

Сам он, не найдя в библиотеке ничего для себя интересного, уселся на скамью, чтобы поджидать старшего библиотекаря с комфортом.

– Кто-нибудь, кроме вас, видел, что произошло? Желательно кто-то из свободных, – продолжал свой допрос Приск. Разумеется, преторианцы подтвердят, что Приск всего лишь хотел остановить беглеца, а тот набросился на него с кинжалом. Но все равно – лучше себя обезопасить и постараться выяснить, что за человек убитый.

– Мы ничего не видели… Совсем ничего! Но вот тот, другой библиотекарь, – испуганно залопотал Харин из своего угла. – Тот библиотекарь сейчас вон там… – Парнишка указал на соседнее помещение греческой библиотеки.

– Отлично. Как я погляжу, ты сообразительный парень, Харин. А тебя как звать? – повернулся Приск к старшему, что все еще стоял перед ним на коленях.