Текст книги "Сокровища старого портфеля (СИ)"
Автор книги: Александр Сороковик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Лётчик повернулся и сел, ощупал себя. Вроде, всё цело, руки-ноги двигаются, крови не видно. Достал фляжку, напился тёплой воды – стало легче, но голова кружилась по-прежнему. Увидел невдалеке нагромождение скал, добрёл туда, сел в тени. Расстегнул и сбросил спасательный пояс, снова попил воды, но увлекаться не стал – во фляге оставалось меньше половины.
Вскоре в голове начало проясняться, он вспомнил, как пытался уйти от русских истребителей, как ощутил сильный толчок самолёта, как полыхнуло пламя и он начал падать. Планировал, сколько мог, потом открыл фонарь кабины, и прыгнул перед тем, как машина упала в море.
Конечно, никакой парашют на такой высоте не сработал бы, он ударился об воду, на секунду перехватило дыхание, но Сэберо справился и не потерял сознание. Сумел отстегнуть лямки, и ненужный ранец с парашютом пошёл ко дну. У него оставались спасательный жилет, фляга, пистолет, тесак в ножнах, и, конечно, драгоценная сумка, упакованная в прорезиненную ткань и надёжно притороченная к поясу.
Потом он плыл туда, где успел разглядеть до падения контуры земли; плыл, не думая о том, тот ли это остров, на который он должен был прилететь. Русские лётчики, видимо, посчитали его мёртвым, не стали преследовать, а повернули и улетели к себе.
Он плыл всю ночь, и только перед рассветом стал различать далёкие прибрежные скалы. Его подхватила приливная волна, выбросила на берег, а потом океан отступил с отливом, оставив Сэберо на пологом пляже, под лучами редкого для этих мест августовского солнца.
Теперь надо было искать пропитание, воду, ночлег, а главное – возможность доставить драгоценную ношу тем, для кого она предназначена. Лейтенант Сэберо Окада не задумывался, как он это сделает, где найдёт генерала Ямадзаки или полковника Хасимото, он просто выполнял приказ: любой ценой выжить и сохранить вверенную ему сумку из прорезиненной ткани. Если не сможет никого найти, будет просто ждать, пока не найдут его.
Неделю, месяц, год, десять лет. Какая разница, сколько? Надо только найти воду и пищу, а также место для ночлега. Рассуждать и строить планы – не его дело. Он просто выполняет приказ, он хороший воин и не отступит ни на шаг!
***
Ручей с водой нашёлся быстро, он даже не успел допить свою флягу. Лётчик с наслаждением напился холодной, чистой воды, умылся и окатил голову. Набрал воды во флягу, посидел на берегу, заряжаясь свежестью, потом ещё попил, засёк компасом место и отправился дальше – искать, пока есть время, ночлег. Проблема пропитания его мало волновала: третий сын рыбака из небольшой приморской деревушки, он в совершенстве знал все способы добычи еды из океана.
Подходящую пещеру в скале над бамбуковой рощицей он нашёл только ближе к вечеру. Достаточно узкий вход, внутри чисто, сухой песок и немного камней. Свод невысокий, без трещин, значит, обвал не предвидится. Сэберо принялся за дело. Нарубил веток для постели, дров для костра – и сухого хвороста, и сучьев потолще. Перетаскал всё в пещеру, сложил под стеной.
Выломал жердь с рогаткой, заострил концы – это будет гарпун для рыбы. Затем долго трудился над большим колом, с трудом вырезанным из молодого дуба. Обжечь и заострить его решил уже в пещере – приближался вечер, и надо было подумать об ужине. Он сходил к ручью, умылся и впрок напился холодной воды, наполнил флягу.
Потом вышел на берег и без особого труда поймал своим гарпуном четырёх небольших лососей. Уже в сумерках добрался до пещеры, развёл костёр и зажарил рыбу, насаженную на тонкие прутья. Две рыбины съел, а две оставил на утро. Заострил выстроганный кол, обжёг на огне, положил рядом с постелью из веток. Подбросил в костёр веток покрупнее, прилёг на своём ложе и чутко задремал, просыпаясь, когда костёр начинал затухать и подбрасывая в него дрова.
Утро выдалось пасмурное, не жаркое. Сэберо проснулся поздно, досыпая после ночных подбрасываний дров в костёр. Как и вечером, поел печёной рыбы, запил водой из фляги. Сегодняшний день он решил посвятить исследованию острова: надо было понять, куда его занесла судьба и что делать дальше.
Наверное, придётся остаться здесь надолго, нужно думать о зимовке – в пещере неплохо ночевать летом и ранней осенью, но потом наступят холода, и никакой костёр не обогреет пещеру с открытым входом. Судя по всему, это был один из островов Малой Курильской гряды и зимы здесь мягкостью не отличались. Если это тот самый остров, на нём есть замаскированная база со всем необходимым для жизни. Если нет – придётся строить какую-нибудь хижину.
Остров оказался равнинным, в его середине имелась возвышенность похожая на сопку, но она вся поросла густым лесом, затруднявшим не только движение, но и обзор. Поэтому Сэберо решил идти вдоль берега, засекая азимут и делая зарубки на деревьях, чтобы не заблудиться.
В этот день он прошёл около десяти километров в северо-западном направлении, внимательно осматривая местность и стараясь не отклоняться от побережья. Когда истекла половина времени, оставшаяся до заката, он повернул назад, но двигался, углубляясь в сторону центральной части острова.
Срывал по пути ягоды, которых было великое множество, утоляя и голод и жажду. Впрочем, на пути встретилось ещё несколько ручьёв и даже что-то вроде небольшой речушки, так что с питьевой водой проблем у него не будет. Лейтенант вернулся к своей пещере ещё засветло, снова наловил рыбы, и провёл такую же ночь, как и вчера, только не просыпался так часто, поэтому и не досыпал после рассвета.
Сегодня он пошёл в восточном направлении, снова по берегу. В полдень ему повезло: он сумел двумя выстрелами из пистолета подстрелить неосторожного зайца, и на обед получил жаркое, приготовленное на костре из сухих веток, валявшихся в изобилии.
На обратном пути ему встретился обширный ягодник. Сэберо так увлёкся спелой малиной, что не услышал шум ломаемых соседних кустов. Огромный медведь, вопреки распространённому мнению, не стал в страхе убегать, опорожняя желудок, а яростно зарычал и бросился на человека. Сэберо резко отскочил и, потеряв равновесие, скатился с пригорка на довольно ровную поляну. Медведь, ломая кусты, кинулся за ним.
Но лейтенант японской императорской армии был не из тех, кто бежит, не приняв бой. Хладнокровно прицелившись, стал методично стрелять из своего табельного Намбу-14. Он не был охотником, но много слышал о том, как охотятся на медведей. В голову целиться нельзя: мозг у зверя маленький, попасть в него трудно, да и черепные кости – мощная защита против не самых сильных восьмимиллиметровых пуль.
Зверь шёл на него, встав на задние лапы, растопырив передние, тем самым закрывая ещё два уязвимых места: сердце и позвоночник. В таких случаях, как говорят опытные охотники, надо стрелять в шею: попасть в неё несложно, там располагаются главные артерии, да и позвоночник близко. Если даже зверь не умирает сразу, то ложится, теряя кровь и забывая о нападении.
Сэберо всегда метко стрелял, и сейчас он не сплоховал: все шесть пуль (две раньше ушли на зайца) попали в цель. Медведь заревел, обливаясь кровью, зашатался и начал падать, всё ещё идя навстречу человеку. Тот отскочил, снова перезарядил обойму и замер в ожидании.
Когда стало ясно, что зверь не поднимется, лейтенант подошёл вплотную, и тесаком отрубил медведю голову. Внимательно рассматривая трофей, он увидел на медвежьем лбу несколько заросших шерстью проплешин – явных следов от пуль менее удачливых охотников. Сэберо и раньше замечал следы присутствия людей: то зарубки на деревьях, заросшие корой, но различимые, то утоптанные площадки в лесу с буйной молодой порослью, то другие следы. Значит, он попал туда, куда нужно, и непременно найдёт заброшенную базу!
Стала понятной агрессия зверя, который обычно не лезет на рожон, а предпочитает скрыться: тот явно встречался раньше с людьми, и общение с ними не оставило приятных воспоминаний. Сэберо с огорчением посмотрел на огромную гору мяса, которое придётся бросить на растерзание другим хищникам: медведь оказался матёрым, такое мясо, он знал, на костре не приготовить, его надо долго варить или мариновать. Никаких кастрюль и прочей тары у него не было, только фляга для воды, но её он не тронет – без еды прожить можно, а без воды нельзя. И драгоценный жир собрать не во что...
Ну что ж, так тому и быть. Императорский офицер не должен сожалеть о том, чего достигнуть нельзя, а главное – нет необходимости. Он повернулся к медвежьей туше спиной и зашагал назад к своей пещере на очередную ночёвку.
***
В течение недели Сэберо Окада продолжал исследования острова. Он обошёл побережье, несколько раз углублялся в лес. Следы присутствия людей по-прежнему встречались, но свежими явно не были. По всей вероятности, люди приходили сюда три-четыре года назад. Кто они такие, что делали на острове? Построили базу и ушли?
Не находилось никаких материальных следов их пребывания. Если это не были строители базы, то всё равно они где-то жили. Сэберо Окада очень была бы впору надёжная бревенчатая хижина, с печкой и прочной дверью. Его пещера годилась только как временное убежище для ночёвки. Там нельзя было сделать никаких запасов, даже однодневных – вход, хоть и был узким, ничем не закрывался, и любой хищник мгновенно бы их уничтожил.
Оставалось неисследованной лишь центральная часть острова – невысокая сопка, покрытая лесом. Со всех сторон её окружали густые заросли, и только с севера, где земля оказалась каменистой и суровой, деревья были не такие рослые, а ветки не спутывались густым ковром. Сэберо присмотрелся повнимательнее, и понял, что здесь, скорее всего, проходила дорога, которую после использования завалили каменистой землёй, обрушив склон где-то наверху.
На следующее утро он встал с рассветом, поел неизменной печёной рыбы, и отправился в путь. Если и там не обнаружится база, или пригодная для жилья хижина, то придётся вырубать брёвна для неё своим тесаком. Это очень тяжёлый труд, но другого выхода нет. Наверное, генералу Ямадзаки не так легко его найти: может, он не совсем точно передал тогда координаты, или радисты генерала не расслышали его?
Но какая разница? Рано или поздно его найдут, и тогда он вручит генералу сумку, с которой не расстаётся сейчас ни на миг, и выполнит свой долг. Окада двинулся вверх ещё решительнее, вырубая поросль и неуклонно продвигаясь вперёд.
Вскоре он обнаружил, что новая поросль покрывает довольно большую поляну, а за ней опять идут непроходимые заросли. На западе поляна упиралась в крутую невысокую стену – природную скалу из песчаника. Никаких следов жилья не наблюдалось, не было также брёвен. Несколько крупных камней валялось неподалёку, но это были явно дикие камни, без малейшего следа человеческой деятельности.
Самурай не должен терять самообладания даже в самые критические моменты. Как ему не было досадно, что теперь предстоит тяжёлая работа по постройке дома, которая неизвестно чем закончится, у Сэберо не дрогнул ни один мускул на лице, не сорвалось ни одного вздоха досады.
Он ещё раз осмотрел поляну, подошёл к скале. Обычный песчаник тёмно-жёлтого цвета, проросший мхом и кое-где мелким кустарником. И всё же, что-то привлекло его внимание. Трещины пересекали стену в разных направлениях, но одна из них, если проследить внимательно, образовывала нечто вроде арки около трёх метров высотой. Создавалось впечатление, что кусок скалы каким-то образом откололся от основной массы, а затем был вставлен на место.
Работая тесаком, Окада расширил щель сначала сбоку, затем подкатил большой камень, не без труда сдвинув его с места, и начал расширять щель сверху, откалывая небольшие куски, осторожно работая тесаком, чтобы ни в коем случае его не сломать. Когда щель стала шире, он соскочил на землю, нашёл молодой дубок с довольно прямым стволом, срубил его, заострил клином со стороны комля, очистил от веток. Ещё один небольшой толстый обломок немного обтесал в виде колотушки.
Просовывая этот ствол в щель, он понемногу раскачивал скалу, забивал колотушкой глубже, сильнее расшатывал. В какой-то момент понял, что та начинает отделяться от основного массива, откатил камень-подставку и начал орудовать своим колом с правого края, где щель была больше.
Вскоре скала отошла настолько, что позволяла пролезть в образовавшуюся расщелину. Теперь можно было, уперевшись спиной в стену, ногами отталкивать глыбу. Наконец она упала, открыв небольшой проход, заваленный камнями. Сэберо опустился рядом, руки и ноги дрожали, одежда взмокла от пота.
Наступал вечер, ни о какой дороге назад не могло быть и речи. Еды не было, фляжка опустела. Он набрал хвороста и дров, принёс к подножию скалы, неподалёку от раскопанного прохода. Уже почти в темноте срывал с кустов сочные ягоды, не разбирая, что это – ядовитых среди них не должно быть.
Ягоды немного утолили жажду, но голод давал о себе знать. Но разве может отсутствие пищи доставить неудобства тому, кто в детстве иногда не ел по нескольку дней, когда отец ходил в море и долго не возвращался? И кроме всего, он же офицер воздушного флота Его Императорского Величества. Дух самурая торжествует над телом!
Сэберо разжёг костёр поближе к себе – ночи становились всё холоднее, и задремал, полулёжа на ветках, чутко вздрагивая при подозрительных шорохах, и просыпаясь время от времени, чтобы подбросить дров в догорающий костёр.
Как только рассвело, он уже был на ногах. Снова поел ягод, чтоб не мучила жажда, и принялся расчищать проход, найденный вчера. К полудню он закончился стеной из прочного базальта. А в ней была металлическая дверь, почти в человеческий рост, окрашенная в защитный цвет, с круглым штурвалом посередине и надписью иероглифами: 'Вход запрещён, кроме военнослужащих Японской Императорской Армии.'
Он радостно рассмеялся и попробовал крутить штурвал. На удивление, тот поддался довольно легко. Сэберо оставил его в покое и откинул сначала металлические защёлки по краям двери. Они также открылись без особого сопротивления. Затем снова взялся за штурвал. После нескольких оборотов дверь словно вздохнула и отошла на пару миллиметров. Потянул на себя, и она с металлическим визгом стала открываться на заржавевших петлях.
***
Образовавшийся проход был совершенно тёмным. Сэберо вышел в заросли и насобирал сухих веток для факелов. Вернулся обратно, поджёг одну. Пламя разгорелось ярко, чувствовалась тяга свежего воздуха, да и затхлость не ощущалась совершенно. Ветка догорела, он поджёг следующую и двинулся вперёд. Под ногами позванивал бетонный пол, по обе стороны угадывались каменные стены.
Он прошёл ещё метров пятьдесят и наткнулся на преграду. Зажёг новую ветку, и увидел металлическую дверь, точно такую же, как на входе. Таким же образом отодвинул задвижки, открутил штурвал. За открывшейся металлической дверью оказалась ещё одна, на обычных петлях, деревянная, только оббитая металлом.
Сквозь щели между полотном и стеной пробивались тонкие лучи света. Сэберо взял в правую руку пистолет, снял с предохранителя. Распахнул легко поддавшееся полотно и отскочил назад: в глаза ударил яркий дневной свет и холодный морской воздух...
Он очутился на небольшой открытой галерее, вырубленной в скале над побережьем. Сэберо определил, что галерея выходит на восточную часть острова, которую он как следует не осматривал – слишком далеко от стоянки. Здесь располагалась бухта среди скал, в которую легко могло войти не очень большое судно. Наверное, если поискать, можно найти и остатки причала, только зачем это нужно?
Но если разгрузка шла отсюда, то должен быть ещё один вход. Впрочем, все эти вопросы можно отложить на потом. Сейчас надо заняться обследованием помещения.
***
Прошла неделя со дня открытия базы в скалах. За это время Сэберо обшарил её сверху донизу – помещение занимало три этажа, а также вдоль и поперёк. Это оказалось не просто убежище – а полноценная военно-морская база для укрытия и размещения среднего гарнизона.
Тут были комнаты-склады, забитые разнообразным оружием: пистолетами, карабинами, пулемётами, патронами к ним. Множество ящиков содержали в себе гранаты и снаряды к двум довольно мощным орудиям, которые он обнаружил в помещениях возле галерейки: они были отдельными от неё, со входом из коридора, полным обзором бухты и возможностью покрытия всей её площади огнём.
Имелись помещения с тюками военной формы – солдатской и офицерской, шинелями, ботинками, носками, фуражками, нижним бельём. Рядом в комнатах находилось постельное бельё, одеяла, подушки. Жилые помещения в нижнем ярусе состояли из нескольких больших солдатских казарм с двухъярусными койками, и нескольких комнат на трёх, двух и одного человека – офицерских.
Отдельным рядом шли помещения с кухонным и рабочим инвентарём – от упаковок палочек для еды и алюминиевых мисок, до изящной фарфоровой посуды, инструментов и настольных ламп.
Огромную радость доставили продовольственные припасы: мешки с рисом, ящики с тушёнкой, банки соевого соуса, мешки с солью и сахаром, сушёные концентраты. Были ёмкости с водой, керосином для ламп и соляркой для камбузных печей.
Окада нашёл для себя комплект новой одежды, соответствующий его званию и постельное бельё. Выбрал пару хороших одеял и перетащил из нижнего яруса офицерскую кровать, тумбочку и столик.
Он оборудовал себе комнату недалеко от галерейки – рядом находился камбуз и банное помещение с туалетом. В первый же день нагрел на плите в большой кастрюле воду, тщательно вымылся и постирал своё обмундирование и бельё – нельзя быть расточительным, нужно экономить казённое имущество. По этой же причине он не стал пока запускать дизель-генератор: в помещении достаточно тепло, днём свет поступает с галереи, а вечером хватает керосиновой лампы.
Теперь на душе лейтенанта Сэберо Окада стало легко и спокойно. Он снял с себя сумку с помещённым в неё важным грузом и положил в тумбочку возле кровати. Когда его найдёт генерал Ямадзаки, он с чистой совестью предъявит ему вверенный пакет, который сохранил, несмотря ни на что.
Ведь не может генерал не знать об этой базе! Даже если сюда приедут другие генералы, он потребует встречи именно с тем, кому поручено передать пакет. Да, сейчас Япония проиграла войну, но это временно. Её сила вновь возродится, сюда придут японские императорские воины, он выполнит свой долг и встанет снова в строй.
А пока надо ждать, оберегая свой драгоценный груз здесь, на этой военной базе – частичке великой Японии!
***
Глава 2.
Безымянный остров, осень, 2015
Шли годы, и вскоре Окада потерял им счёт. У него была вода, еда и цель жизни – дождаться тех, кто дал му это поручение и передать им груз. Он не посмел вскрыть пакет и не знал, что в нём находится. Лейтенант ел, спал, читал книги, которые были в библиотеке базы. Сначала прочёл простые комиксы и детективы, потом перешёл к более серьёзным книгам, в том числе и поэзии. Особенно полюбил старинные трёхстишия-та́нка:
Пожухли краски
Летних цветов, вот и я
Вглядываюсь в жизнь
Свою и вижу только
Осени долгие дожди.(4)
Выходил охотиться, беря с собой карабин из арсенала базы. Убив ещё одного медведя, не стал оставлять его хищникам, а перетащил жир, печень и часть мяса к себе. Каждый день выходил утром на галерейку, осматривал окрестности. Иногда замечал на горизонте дым или силуэт корабля, но с каждым годом всё меньше придавал этому значения.
Изредка к острову приближался катер пограничников, скорее всего, это были русские. Они подходили, не скрываясь, иногда просто шли вдоль береговой линии, иногда высаживались на остров. Реже появлялись контрабандисты. Они шли на тихом ходу, с опаской, высаживались ненадолго, что-то делали своё, потом уходили. Хотя среди них Окада разглядел в мощный бинокль японцев, он не давал о себе знать. Лейтенант ждал только японскую армию во главе с генералом Ямадзаки и не мог рисковать, доверившись контрабандистам.
Нашёл главный вход под галереей, разблокировал его, но почти не пользовался, предпочитал ходить запасным ходом, которым и попал сюда, тщательно запирая его изнутри. Он улетел из Маньчжурии уже после объявления капитуляции, но свято верил в то, что его страна возродится, за ним приедут и всё будет, как прежде. Ничто не смущало его душу, только тело давало о себе знать болями и недугами. Благодаря здоровому образу жизни и спокойствию духа, он дожил до глубоко преклонных лет, но не знал их точного количества.
С каждым днём всё труднее стало выходить наружу, и вскоре Окада понял, что время его истекло. Он нашёл сумку с пакетом, переложил на видное место, и хотел было снова улечься на свою койку, как вдруг подумал, что когда его найдут, генерал Ямадзаки не сможет войти внутрь. Ему и в голову не приходило, что тот гораздо старше него, и если даже не погиб тогда, то давно уже умер своей смертью.
Лейтенант прошёл к дальнему входу, отпер внутренний засов и чуть-чуть приоткрыл стальную дверь. Свои наверняка знают про этот ход и смогут зайти внутрь, враги запасного хода не найдут, а главные ворота открыть у них не получится.
Потом девяностотрёхлетний лейтенант Сэберо Окада приковылял в свою каморку, улёгся на койку и блаженно вздохнул. Он не нарушил присяги, честно ждал много лет. И не его вина, что за ним не пришли. Он выполнил свой долг.
Сэберо ещё раз глубоко вздохнул, закрыл глаза и забылся в лёгкой, нежной, как цветущая сакура, дрёме.
Я видел,они расцвели,
Ветки вишневых деревьев,
Но в сумраке еле сквозят,-
Благоуханная дымка
На вечереющем небе(5).
Часть 6.
Разгаданная головоломка
Глава 1.
Москва, июнь, 2017
Веня Киреев блаженствовал. Подошла к концу эпопея поиска работы – выматывающей беготни по агентствам и собеседованиям, ответов на звонки, их ожидание, получения нелепых писем на почту и многого другого. Молодой специалист без опыта работы не особо-то и был кому нужен, но с другой стороны, диплом с отличием и хорошие рекомендации тоже чего-то стоили.
Поэтому совсем уж недостойные предложения отбраковывались, однако и планку слишком высоко Веня не поднимал. В конце концов, после всех переговоров и раздумий осталось два места, где готовы были взять молодого специалиста Киреева. В первом из них предлагали стартовую зарплату в сорок тысяч, но контора была шумная, начальница взбалмошная, да и ехать с двумя пересадками на метро пришлось бы часа три утром, и столько же вечером.
Другой офис находился через три станции подземки плюс пятнадцать минут пешком, спокойствие и железную дисциплину обеспечивал шеф из военных, видавший виды, уверенный в себе бывший полковник, но больше тридцати пяти не обещали. Правда, намекали на неплохие премиальные по результатам работы, но насколько это соответствовало действительности, кто знает...
В общем, на выходных они с Лерчиком всё обсудят, и в понедельник он отправится на новую работу. Веня отключил приём звонков с неизвестного номера, за Танюшкой он пойдёт к пяти часам, никто ему пока не нужен, и можно поваляться на диване под старую комедию с Луи де Фюнесом и припасённую парочку бутылок пива.
С понедельника он становится главным кормильцем, работать придётся не так как раньше, а с утра до вечера, поэтому сегодня и решил устроить себе 'прощальный гастроль', как говорила его бабушка. Что ж, для кого-то разгулом является ресторан, казино, мальчишник на природе, а для их небогатого быта и пиво под 'Большую прогулку' вполне сойдёт.
Веня стал закрывать вкладки на ноутбуке, и вдруг увидел новое входящее письмо, которого ещё пять минут назад не было. Подумал немного, стоит ли открывать – адрес незнакомый, скорее всего, снова предложение работы Незаменимым Пахарем в конторе 'Ух' за двадцать тысяч в месяц.
Однако, увидев имя отправителя – господина Хирото Кимура, удивился не на шутку. В иностранные компании он резюме не посылал, а мысль о том, что представители японского бизнеса следили за его учёбой и начали борьбу за гениального специалиста, отмёл сразу – он всё же был реалистом.
Его любимая (без всяких кавычек!) супруга ещё бы полчаса гадала и строила предположения, но Веня был мужчиной и следовал мужской логике. Он просто открыл письмо, и с возрастающим недоумением прочитал:
'Многоуважаемый господин Вениамин Киреев!
По нашим данным, Вы являетесь дальним потомком Киреева Савелия Андреевича, журналиста, а Ваша супруга Валерия – Горчакова Николая Алексеевича, офицера Русской Армии. Если это действительно так, я приглашаю Вас для обсуждения деталей, связанных с их интеллектуальным наследством, а также некоторых предложений материального характера.
Если Вы соблаговолите принять моё предложение, прошу ответить на данный адрес электронной почты, либо по телефону, указанному на сайте, ссылка на который имеется в приложении.
С глубоким почтением, господин Кимура Хирото.'
Дальше шли какие-то иероглифы, потом указания на звания и титулы господина Хирото: писатель, профессор, глава некоей корпорации, а также его адрес в Токио. Сначала Веня решил, что это розыгрыш, но потом оставил эту мысль: об их предках никто из друзей не знал, а темой розыгрыша от его весёлых товарищей, скорее всего, стало бы липовое приглашение на работу в концерн уровня 'Тойоты'.
Да и сайт внушал доверие. Правда, всё там было на японском и английском, но имя Хирото Кимура, написанное латиницей, он разобрал. С фотографии на него смотрел типичный, по его представлениям, японец: среднего возраста, с непроницаемым желтоватым лицом, на котором, однако, помещалась дежурная европейская улыбка. Короткий седоватый ёжик, очки в тонкой оправе, тёмно-синий костюм с белой рубашкой и галстуком.
Присутствовал и телефон, но набирать его Веня не стал: вдруг там по-русски не понимают, а другие языки он не знал. 'Тут без Лерчика не обойдёшься, она у нас полиглот' – решил молодой человек. Он открыл пиво, включил любимый диск, но покоя не обрёл. Мысли бродили вокруг загадочного японского писателя, его странного приглашения, и возможных последствий всего этого.
***
Волею случая, пять лет назад молодые супруги стали владельцами шикарной двухкомнатной 'сталинки' на Ленинском проспекте. Для провинциалов, студентов-первокурсников, отдававших за крошечную съёмную комнатушку на окраине Москвы все свои подработки и родительские переводы, это стало великим счастьем.
Они вообразили, что теперь все средства, которые уходили квартирной хозяйке, будут тратиться на личные нужды, и они смогут спокойно учиться, не сочетая это дело с вечерними и домашними подработками.
Однако действительность внесла свои жёсткие коррективы. В съёмной комнатушке была хоть и хозяйская, но вся необходимая мебель и посуда. Простенькие обои на момент вселения были почти новыми, и запачкались за время их проживания только ими самими; все эти пятна и потёртости стали родными и не вызывали отвращения.
Новая квартира поражала своей величиной: одна только кухня по размерам чуть уступала всей их бывшей квартирке. Но мебели-то в ней не было! Вернее, почти не было. Прежний владелец оставил громадный платяной шкаф довоенной, похоже, сборки, и такой же громадный и древний книжный, набитый малоценной литературой, в основном учебными пособиями и книгами по математике выпуска середины прошлого века. Их сначала использовали как сиденья для себя и многочисленных гостей, а затем отдали дворнику с дивным таджикским именем Асфандиёр, который после этого проникся к Вене особым почтением, считая, наверное, его тем самым профессором, который их изучал.
Эти шкафы вначале составляли почти всю мебель молодых владельцев, так как ещё одну редкость, столь же старый диван они вынесли с помощью опять таки Асфандиёра и его шумной родни. Те очень радовались приобретению, в отличие от ребят, которые предпочли первое время спать на полу, чем на древних диванных подушках, засаленных не одним, наверное, поколением бывших владельцев.
Вторая неприятность состояла в том, что всё это обилие квадратных метров требовало ремонта. Настоящего, капитального, с заменой всех коммуникаций, последний раз не делавшегося никогда. Нет, квартира не разрушалась, всё более-менее функционировало – в те годы строили капитально, но всему есть срок, и он уже наступал. Старые, тёмные от чужой грязи обои тоже не внушали оптимизма.
Прежний хозяин жил аскетом, нагрузка на сети и канализацию была минимальной. Новые владельцы постоянно пользовались горячей и холодной водой, принимали гостей-студентов, ожидали пополнения в семье. Ребята старались изо всех сил. После стратегического совещания с родителями с обеих сторон, было решено: учёбу не бросать, квартиру на меньшую и ухоженную не менять. А напрячься всем миром, сделать минимально необходимый ремонт, обзавестись недорогой мебелью, и ожидать хороших доходов от работы после завершения учёбы.
На сегодняшний день Лера отставала от Вени из-за декрета, оканчивала четвёртый курс, работала на дому копирайтером, и в эти дни боролась с зачётами и экзаменами, стремясь скорее освободиться. Веня, как известно, ждал выхода на хорошую работу, маленькая Таня ждала обещанной поездки с родителями к морю (как её осуществить, молодые родители пока не имели представления). А старая сталинская квартира у Воробьёвых гор покорно ждала обещанного пять лет назад капитального ремонта, служа по мере сил своим молодым хозяевам, как могла...
***
Лера примчалась, когда папа с дочкой пришли из садика, сготовили обед и коротали время за мультиками. Как обычно, ворвалась вихрем, расцеловала всех, включая толстого невозмутимого Роджера – чёрного лоснящегося кота, полное имя которого было Весёлый Роджер – за цвет, неприветливый нрав и беспощадность по отношению к мышам и крысам, коих в старом доме имелось предостаточно.
Поели, пообщались. У Лерочки, оказывается, остался последний зачёт, его надо сдать в понедельник противному профессору Зуеву. Он очень нудный, дотошный, 'прицеплючий', но после успешной сдачи у неё наступит полная свобода.
Вскоре удалось поговорить и о странном письме. Лера тут же просмотрела сайт и бросилась звонить. Несмотря на не совсем рабочее время, ей ответили на чистом русском языке, что да, действительно, господин Хирото Кимура отправлял им такое письмо, он очень ждёт этого звонка, и приглашает завтра вечером на деловой ужин, где объяснит всё подробно.
Лера, посоветовавшись с мужем взглядом, ответила, что они согласны, но просила назначить время пораньше и там, где есть детское отделение с аниматором – они придут с маленькой дочкой, которую оставить не с кем.
Девушка с сайта тут же ответила, что все их пожелания будут учтены, завтра в 16.00 за ними приедет такси из городской службы и отвезёт прямо в ресторан. Им не нужно ни о чём беспокоиться, ужин, а также такси туда и обратно будут оплачены, одежда годится обычная, деловая. Попросила сообщить ей номера телефонов для оперативной связи и пообещала завтра позвонить днём и уточнить все детали.
