Текст книги "Выбор профессии"
Автор книги: Александр Соловьев
Жанры:
Деловая литература
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
В нескончаемой погоне за эффективностью в конкурентной среде у предпринимателя возникает потребность постоянно развиваться и обучаться. Для находящегося в беспрерывном движении (не зря бизнесменов называют акулами: акула, перестав двигаться, тонет и погибает) предпринимателя бизнес – это «триллер, вестерн или еще что-то в этом роде. Поэтому когда привыкаешь жить в таком жанре, то без этого становится очень скучно. Я, например, через несколько дней отдыха ощущаю потребность вернуться к привычному роду деятельности. В каком-то смысле такой образ жизни является немного сумасшедшим, но в то же время очень интересным», – утверждает Фридман.
...
Предпринимателю присущ здоровый авантюризм. Очень часто в каких-то личных отношениях или в семейной жизни, в дружбе это может быть не очень хорошо, а в бизнесе иногда бывает очень полезно.
Однако главное для успешного предпринимателя все-таки не счастливое стечение обстоятельств, а предпринимательский талант – «такой же, как научный или творческий, литературный». Михаил Фридман даже готов утверждать, что основа этого таланта в том, что у предпринимателей в более или менее равной степени развиты оба полушария головного мозга – и рациональное правое, и творческое левое, отвечающее за интуицию и креативное мышление: «Возможно, из них получились бы не такие хорошие ученые или не такие яркие художники, но у них, видимо, есть немного и того, и другого таланта».
Талант этот реализуется за счет интуитивного ощущения, внутреннего восприятия «какой-то потребности, которая носится в воздухе, которая в обществе, на сегодняшний день не удовлетворена и можно попытаться ее удовлетворить». Так, по словам Михаила Фридмана, он и начинал свой бизнес: «Мы не сидели и придумывали очень умные вещи, а начинали с того, что нам самим интересно, что нужно нашим друзьям и знакомым… Я вас уверяю, что если внимательно, прислушаться к своему внутреннему голосу и к мнению окружающих, то вы быстро поймете, что может быть востребовано».
Многие предприниматели, подобно Михаилу Фридману, верят, что бизнес – это драйв, благодаря которому они остаются вечно молодыми, энергичными, сильными и успешными: «Именно для этого ощущения мы и занимаемся бизнесом. А деньги – это всего лишь мера того самого успеха, которого мы добиваемся». Такой подход, переводит их, скорее, в категорию мечтателей.
Правда, мечтатель из предпринимателя получается какой-то не очень правильный, приземленный, что ли: «Конечно, это прелесть – заблуждаться и жить в иллюзиях относительно своих приятелей и других малознакомых людей… Но лучше относиться более трезво». Это с одной стороны.
С другой – «предпринимателю присущ здоровый авантюризм. Очень часто в каких-то личных отношениях или в семейной жизни, в дружбе это может быть не очень хорошо, а в бизнесе иногда бывает очень полезно».
Основа этого авантюризма – уверенность в своих силах и правоте, убежденность в том, что ты справишься с поставленной задачей: «Бизнесмен действует в очень противоречивых обстоятельствах, ему трудно точно рассчитать все факторы и условия своей деятельности. Если все можно точно просчитать – это уже не бизнес, а просто техника исполнения. А вот здоровый авантюризм, уверенность, что в быстро изменяющемся мире ты найдешь правильное решение, это и есть одно из важнейших качеств для бизнесмена».
Эта уверенность, вероятно, питает и веру бизнесменов в свою «счастливую звезду»: «Для того чтобы стать крупным, очень успешным предпринимателем, нужно оказаться в нужное время в нужном месте, – многое должно совпасть».
Бизнес мечты
Такое отношение к своему делу, к своей работе характерно для подавляющего большинства предпринимателей: без дела они не могут. Иначе тонут и погибают. Чтобы жить, им необходимо двигаться дальше. История Аркадия Пекаревского, основавшего вместе с братом Борисом компанию Sela (сеть магазинов одежды), типичная история предпринимателя, не способного «уйти на покой».
Когда оборот созданной в 1997 году компании достиг 200 миллионов долларов, между братьями стали возникать разногласия. Аркадий хотел привлечь в Sela инвесторов, а потом и вовсе продать компанию: «Чем больше бизнес, тем больше риски – в любой момент ты можешь потерять все». Его брат Борис считал, что нужно сохранить семейное дело.
В 2007 году Пекаревский продал брату 5 % компании и отошел от оперативного управления. В 2008-м он начал переговоры с инвестфондами о продаже еще 25–30 %, но пришел кризис, и сделка не состоялась. Более того, Аркадий оказался вынужден вернуться в компанию, продажи которой упали из-за кризиса на 20 %. Он закрыл 30 убыточных магазинов из 560. Партнеры придумали антикризисные форматы Sela Mini (от 30 кв. м, тогда как площадь обычной Sela начинается от 100 кв. м) и Sela Kids, поскольку рынок детской одежды пострадал меньше, чем рынок взрослой. К 2010 году Sela вышла на докризисные показатели выручки. Однако Пекаревский решил окончательно уйти из большого бизнеса.
И… открыл несколько маленьких. Среди них – мечта детства, шоколадная фабрика. Та потянула за собой точки розничной торговли – «марципановые бутики» Grondard. Потом (как это водится в России) недвижимость…
Даже в маленькой или в очень бедной стране появляются крупные бизнесмены, такие как мексиканец Карлос Слим или бангладешец Мухаммад Юнус. Конечно, для того, чтобы стать богачом «в неправильном месте в неправильное время», помимо каторжного труда нужен (и очень) элемент везения.
Как и элемент мечты. На ней, кстати, вполне можно делать деньги. Летом 2011 года Аркадий Пекаревский вместе с писателем Семеном Альтовым открыл точку на берегу Невы, где туристы могут за 50 рублей купить кораблик, спустить его на воду, подтолкнуть веслом и загадать желание. Бизнес «Нева – река надежды» крохотный, даже если традиция приживется. Но Пекаревскому нравится: «Идея добрая и трогательная. Я верю, что мысли материализуются, и хочу, чтобы люди чаще меч тали».
7. Ученый
Ученый: человек, исследующий окружающий мир с целью постижения ее основных принципов, специалист в какой-либо области науки, внесший существенный вклад в ее развитие.
Сфера деятельности: наука, то есть выработка и теоретическая систематизация объективных знаний о действительности. Сбор фактов, их постоянное обновление и систематизация, критический анализ и синтез на этой базе новых знаний или обобщений, которые не только описывают наблюдаемые природные или общественные явления, но и позволяют построить причинно-следственные связи и, как следствие, – прогнозировать. Полученные прогнозы проверяются экспериментом или сбором новых фактов.
Необходимые навыки: высшее образование, аналитическое мышление, абстрактное мышление, творческое мышление, любопытство, наблюдательность, способность к обобщениям, скрупулезность, владение научным методом, широкий кругозор, способность доступно изложить сделанные выводы, педагогические навыки. Обычно ученых разделяют на теоретиков и экспериментаторов. Теоретики преимущественно создают умозрительную модель для объяснения существующих и предсказания еще неизвестных фактов. Экспериментаторы тестируют модель, производя необходимые измерения. Впрочем, это разделение условно – ученые нередко сочетают в себе оба качества, лишь отдавая преимущество одному из них.
Создатель культуры
Жизнь Дмитрия Сергеевича Лихачева уместилась внутри ХХ столетия, заняв его почти полностью. Он родился после первой русской революции и пережил все последующие, а также войну и тюрьму. Среди выживших многие отличались долголетием – не в лагерной закалке, скорей всего, было дело, а в том, что в лагерях уцелели самые прочные. Среди них нашлось много признанных мудрецов – опять же не в тюремном опыте дело, а в том, что дураков тюрьма отсеяла.
Лихачев умел ладить с зэками – недаром его первая научная работа («Картежные игры уголовников») была посвящена корням блатного жаргона, который он исследовал, как и подобает ученому, «в поле», то есть в среде бытования объекта изучения – на соловецких нарах.
Его последние работы были посвящены экологии культуры и, в свою очередь, создавали тот культурологический жаргон, на котором теперь легко объясняются даже уголовники.
Еще в молодости он научился говорить так, чтобы его понимали и маститые профессора, и абсолютные профаны. Его труды интересны и понятны не только специалистам, но и практически любому читающему человеку – такое внимание к читателю, стремление внушить ему интерес и уважение к прошлому нашей отчизны, возможно, лучше всего характеризуют Лихачева и как ученого, и как личность.
Первая государственная премия академика Лихачева была Сталинской, 1952 года, – за утверждение русской культурной традиции в противовес безродной космополитической. Следующую он получил в 1969-м в СССР, а последнюю – в 1993-м в России. Он мог носить на своем профессорском пиджаке золотую звездочку Героя Социалистического Труда и орден Святого апостола Андрея Первозванного одновременно. Он видел государя, а соболезнования его семье прислал президент.
Большую часть своей жизни он посвятил изучению древнерусских памятников литературы, которые до этого находились в некотором забвении. Его перу принадлежат одни из лучших исследований по «Повести временных лет», «Слову о полку Игореве», «Молении Даниила Заточника» и др. Его произведения – а их более тысячи – открыли Древнюю Русь с новой, глубоко поэтичной стороны.
...
Работы Дмитрия Сергеевича Лихачева интересны и понятны не только специалистам, но и практически любому читающему человеку – такое внимание к читателю, стремление внушить ему интерес и уважение к прошлому нашей отчизны, возможно, лучше всего характеризуют Лихачева и как ученого, и как личность.
С большой тщательностью он анализировал и изучал литературные памятники, полемизировал со скептиками, которые сомневались в подлинности древних произведений. Эти труды Дмитрия Сергеевича Лихачева были особенно ценны, так как они рассматривались в контексте библейских текстов, вне которых древнерусская литература безжизненна. С высоты своего опыта Лихачев принимал на себя ответственность выступать в защиту ученых и деятелей, провозглашавших правду с трибун. Его огромный авторитет в мировой науке стоял на страже архитектурных памятников Москвы и Санкт – Петербурга: Александровский сад, Невский проспект, квартира поэтессы Цветаевой, вековые деревья остались в жизни современников благодаря его твердым выступлениям в их защиту.
Он прожил очень длинную жизнь, и потому Лихачеву был свойствен философски-спокойный взгляд на неблагообразную действительность. Даже – лояльность по отношению к ней. В этом приятии мира и заключалась мудрость Академика – в конце концов, он видел и знал куда худшие времена, он понимал, что избавление от проклятой советской власти не может быть легким, – и прощал избавителям даже то, что они часто оказывались куда ничтожнее тех, кому шли на смену.
Став с согласия властей чем-то вроде общенационального светского старца или, если хотите, официального кремлевского духовника, он пользовался своим влиянием точно и умело. Несколько раз его мнение было поставлено на весы как мнение всей российской интеллигенции. Он смог, например, убедить Бориса Ельцина приехать в Петербург на церемонию погребения Николая II. Это было тем более трудно, что церковь не спешила признать останки подлинными, а Лихачев верил в Бога и уважал церковь. В данном случае совет Лихачева перевесил официальное мнение патриарха.
Лихачеву Господь дал и долгожительство, и мудрость, но Дмитрий Сергеевич оказался необходим стране – что стало очевидно в последнее десятилетие ХХ века – не столько как мудрец-патриарх, сколько как хранитель почти утраченных обществом понятий о приличиях. Эти понятия высокопарно назывались нравственностью – впрочем, умение пользоваться носовым платком многие склонны называть этикетом. Сам же академик о себе отзывался сдержанно и в связи с очередной наградой высказался в том смысле, что, мол, не чувствует себя достаточно масштабной личностью.
Его роль как гаранта духовности и символа русской культуры определилась еще в 1986 году, когда он возглавил созданный незадолго до того Фонд культуры. Это не имело отношения к его соловецкой отсидке, к его научной работе, к Пушкинскому дому, к русской литературе, «Слову о полку Игореве» и поэтике русских садов. Отныне он исполнял роль официально назначенной совести народа – ту роль, которую мог бы взвалить на себя писатель Солженицын или в меньшей степени физик Сахаров. Но по объективным причинам Горбачевы выбрали дипломатичного, умного, благообразного ленинградского филолога. Именно тогда он стал тем, кем умер, – Академиком Лихачевым, человеком, который умел говорить «истину царям», воплощавшим собою человеческое достоинство.
С этой ужасно неблагодарной и разрушающей любую самую крепкую натуру ролью он справлялся с необыкновенным достоинством до самой смерти.
Скончался академик Дмитрий Лихачев 30 сентября 1999 года.
Нобелевский парламентарий
Изрядная часть того, что сегодня все кому не лень называют мало кому понятным словом «нанотехнологии», относится к сфере микроэлектроники. А об этом предмете в России мало кто знает больше, чем Жорес Алферов – «отец» первого советского транзистора, появившегося на свет в день смерти Сталина, 5 марта 1953 года.
Микроэлектроника – это полупроводники и интегральные микросхемы, компьютеры и лазеры, точнейшие измерительные приборы и современная медицинская аппаратура, робототехника, оптика и космос, навигация и свет (новомодные светодиодные лампы – это микроэлектроника). Те же информационные технологии – тоже микроэлектроника. И энергетика – тоже. Можно сказать, что микроэлектроника – основа современных высоких технологий.
История ее развития в СССР и России теснейшим образом связана с работами Жореса Алферова, главным коньком которого были – и остаются – физика полупроводников, полупроводниковая электроника и электронная компонентная база. В 1966 году он сформулировал новые общие принципы управления электронными и световыми потоками в гетероструктурах – микроэлектронных системах, состоящих из различных полупроводников. В 1970 году защитил диссертацию, обобщив новый этап исследований гетеропереходов в полупроводниках, и получил степень доктора физико-математических наук. По мнению экспертов, благодаря Алферову фактически было создано новое направление – физика гетероструктур, электроника и оптоэлектроника на их основе.
...
Вся наука – прикладная, только в отдельных случаях приложение возникает очень быстро, а в других – через столетия.
К тому времени он уже получил свою первую награду – орден «Знак Почета» – за уникальную полупроводниковую систему переключения питания, созданную для первой в СССР атомной подводной лодки «Ленинский комсомол». А ведь что такое полупроводники, тогда мало кто знал. Даже руководитель работ Анатолий Петрович Александров с сомнением говорил начальнику лаборатории, в которой тогда трудился молодой Жорес Алферов, Владимиру Максимовичу Тучкевичу: «Я в полупроводники пока не очень верю, но у тебя это делается – может, возьмешься?»
Алферов взялся. Работа была выполнена всего за шесть месяцев: «В мае получили задание, а в октябре уже отвезли на лодку в Северодвинск сконструированную и нами же изготовленную систему. Все было сделано с нуля – новая технология, новая конструкция».
В 1971 году Алферов был удостоен своей первой международной награды – медали Баллантайна, учрежденной Франклиновским институтом в Филадельфии для награждения за лучшие работы в области физики и получившей название «малой Нобелевской премии». В 1972 году Алферов стал профессором, а через год его назначили заведующим кафедрой оптоэлектроники ЛЭТИ. К тому времени этот выдающийся ученый уже успел получить и Ленинскую премию, выдаваемую только лучшим. С начала 1990-х годов Алферов занимался исследованием свойств наноструктур (слова «нанотехнологии» в ходу еще не было) пониженной размерности: квантовых проволок и квантовых точек.
10 октября 2000 года Жоресу Алферову присудили Нобелевскую премию по физике за развитие полупроводниковых гетероструктур для высокоскоростной и оптоэлектроники. До него из советских ученых эту награду получали лишь академики Петр Капица (1944), Николай Боголюбов (1974) и Андрей Сахаров (1981). В 2001 году Алферов стал лауреатом Государственной премии РФ, а в 2001 году в его честь был назван астероид.
Высшая научная награда не стала поводом почивать на лаврах. В 2002 году СМИ сообщили об очередном фундаментальном открытии исследовательской группы Алферова в области лазерной физики – оригинальном методе выращивания искусственных кристаллов, позволяющем разработать принципиально новые оптоэлектронные приборы. Сегодня он уделяет огромное внимание энергетике – полупроводниковой, разумеется, предсказывая ей блестящие перспективы: «Солнечная энергия – неиссякаемая и наиболее чистая. КПД солнечных батарей на гетероструктуре теоретически – 87, достигнутый – сорок. Думаю, появится и пятьдесят в недалеком будущем».
Он энергичен не по годам и поистине многогранен в своей деятельности: руководит институтом, возглавляет Петербургское отделение РАН (будучи ее вице-президентом), единственный из российских ученых иностранный член Академии наук США и Национальной инженерной академии наук США. В 2010 году Жорес Алферов стал научным руководителем инновационного центра в Сколково.
А еще Жорес Иванович Алферов – парламентарий с двадцатилетним стажем. Народным депутатом СССР от АН СССР он был избран еще в 1989 году. В 1995 стал депутатом Госдумы второго созыва. Примечательно, что беспартийный физик (по своим убеждениям Жорес Алферов ближе всего к социалистам или социал-демократам) с 1999 года – депутат от КПРФ, возглавлял партийные списки и даже входил в состав теневого кабинета господина Зюганова, где отвечал за «социально-политический блок».
Его общественно-политическая деятельность не исчерпывается заседаниями парламентского комитета по образованию и науке. (Сам он легко и непосредственно увязывает деятельность научную и думскую: «Одно дело, когда выступает просто депутат, совсем другое – когда это делает нобелевский лауреат. К нему прислушиваются».) Простой и благожелательный – по отзывам друзей – в повседневном общении, Алферов-политик – человек принципиальный и жесткий.
...
«Самая главная беда российской науки даже не в том, что она получает в 3–4 раза меньше финансирования, чем в советское время, а в том, что на науку нет спроса».
Он выходил из думских комитетов, не сработавшись по идеологическим причинам с коллегами-демократами. В июле 2007 года вместе с коллегами-учеными подписал «Письмо академиков» на имя президента Путина, протестуя против клерикализации общества и обязательного введения в школьную программу предмета «Основы православной культуры». В бурных трехмесячных обсуждениях этого письма приняли участие самые разные люди – от президента и патриарха до рядовых блогеров.
Он не лезет в карман за словом и не склонен к толерантности. Имущественное неравенство в России в начале XXI века он комментировал, подняв бокал с вином: «Содержимое его принадлежит – увы! – всего-навсего десяти процентам населения. А ножка, на которой держится бокал, – это остальное население». В апреле 2012 года во время интервью на канале «Дождь» он буквально обрушился на журналистов, упрекая их в поверхностности и конъюнктурщине. Он продолжает при любом удобном случае настаивать на том, что отечественная наука не получает достойного ее внимания: «Самая главная беда российской науки даже не в том, что она получает в 3–4 раза меньше финансирования, чем в советское время, а в том, что на науку нет спроса. Наши результаты потому и уходят за рубеж, что их «спрашивают» другие».
По академическим меркам
Опасения корифеев отечественной науки, конечно, оправданы. После развала СССР наука в России (фундаментальная в особенности) развивалась по инерции – на старом, советском еще багаже в основном за счет энтузиазма преданных ей ученых старшего поколения.
Однако «собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов» российская земля рождать еще способна. Жорес Алферов был первым уже российским лауреатом Нобелевской премии. Но отнюдь не последним. В 2003 году «нобелевку» по физике получили Алексей Алексеевич Абрикосов и Виталий Лазаревич Гинзбург. Но это ученые еще старой, советской школы и закалки. А вот настоящая сенсация в научном мире грянула в 2010 году.
Если один из лауреатов престижнейшей премии (снова по физике) – Андрей Гейм – на момент присуждения был, по академическим меркам, достаточно молод (ему сравнялось 52 года), то второй – Константин Новоселов – просто-таки возмутительно юн. Ему едва стукнуло 36.
Гейм и Новоселов – коллеги, точнее, учитель и ученик. Премию они получили за исследование новейшего материала – графена, который, возможно, заменит кремний в микроэлектронике и даст начало новому направлению – наноэлектронике. Андрей Гейм и обнаружил (вопреки скепсису маститых ученых) графен – тончайшие прозрачные чешуйки графита, размером всего в половину нанометра, имеющие длину и ширину, практически лишенные толщины (толщина кристаллов графена – один атом). При этом графен – самый прочный материал на Земле.
Одним из качеств, необходимых для его открытия, оказалось… чувство юмора, основанное на твердой уверенности в собственной правоте. В 2000 году Андрей Гейм получил Шнобелевскую премию, которую присуждают за самые сомнительные достижения. «Награда» досталась ему за опыт с левитирующей лягушкой. Ученый умудрился буквально подвесить ее в воздухе над сверхпроводящей катушкой. Мощное поле воздействовало прямо на клетки тела, создавая в них магнитный момент, противоположный магнитному полю Земли. Позже Андрей заявил, что вскоре с помощью своей аппаратуры сможет поднять в воздух любой объект, в том числе и человека. По крайней мере сразу же после эксперимента с лягушкой он успешно подвесил в воздухе бутерброд, оставшийся у него от завтрака… Константин подтверждает, что чувство юмора было необходимым условием для работы в лаборатории Гейма.
...
«Мы не делаем физику. Мы делаем науку. Иными словами, мы не ограничиваем себя какими-то рамками. Мы придумываем идею и потом находим способ ее осуществить».
Правда, на следующий год Андрей переехал в Манчестерский университет, в Англию. Условия работы там лучше всего подходили для решения поставленных задач. Именно там он и завершил свои работы с графеном.
Молодые ученые вообще очень мобильны. Об этом же говорит и Константин Новоселов: «Мы, ученые, не любим засиживаться на одном месте. Поэтому всегда готовы к новым предложениям поработать в разных странах. Мне очень нравится, как устроена работа в университете Манчестера…»
Еще один рецепт успеха от самого молодого нобелевского лауреата в мире – открытость мышления: «Мы не делаем физику. Мы делаем науку. Иными словами, мы не ограничиваем себя какими-то рамками. Мы придумываем идею и потом находим способ ее осуществить. Мы, так сказать, проповедуем “open mind”, открытость всему новому. Именно поэтому, занимаясь непосредственно графеном, например, параллельно изучали лапки геккона».
Единственное, о чем стоит сожалеть, – уроженцы нашей страны, обученные в российских вузах, не готовы работать на благо науки в России. О возможности работать в Сколково Андрей Гейм высказался недоуменно-презрительно. Константин был мягче, но ответил так же пессимистично: «Если бы мне сделали интересное предложение по работе в России, возможно, я бы и вернулся. Хотя… нет, все-таки вряд ли. Дело в том, что организация работы в той же Англии намного проще и прозрачнее, чем в России или, скажем, в Германии».
А пока государственным мужам в России недостает воли или умения наладить такие условия, эту задачу пытаются решить сами ученые. Жорес Алферов, например, часть своей Нобелевской премии потратил на то, чтобы учредить Фонд поддержки образования и науки для содействия талантливой учащейся молодежи, ее профессиональному росту, поощрения творческой активности в проведении научных исследований в приоритетных областях науки. Задача ученого – не только вести исследования, но и готовить учеников. Это прекрасно понимает воспитавший более полусотни ученых Жорес Алферов.
8. Учитель
Учитель: человек, занимающийся обучением и воспитанием следующих поколений, одна из самых распространенных сегодня (вследствие запроса на массовое образование в обществе) профессий. Одновременно учитель – одна из самых древних профессий в истории человечества. Одними из первых знаменитых учителей, прославивших свою профессию, были Платон и Конфуций.
Сфера деятельности: образование, воспитание, формирование и преобразование человека как личности.
Необходимые навыки: высшее образование (необязательно педагогическое), знание предмета, ответственность, чувство долга, жизненный опыт, доброжелательность, способность к эмпатии, личное участие в процессе преподавания, умение вовлечь ученика в процесс обучения, коммуникабельность, эмоциональная уравновешенность, самообладание, уверенность в себе, жизнерадостность, креативность, способность к рефлексии.
Устроитель школы
С первого взгляда Михаил Ильич Случ на школьного учителя не очень-то похож. Да и со второго тоже – двухметровый бородатый дядька с крепким рукопожатием и улыбкой мудрого хулигана не очень-то вписывается в образ очкастого зануды с классным журналом в руках. На ум приходит скорее что-то из старых фильмов про геологов или, на худой конец, физиков-ядерщиков.
Сам Михаил Случ родом как раз из тех времен. В 1986 году закончил Институт стали и сплавов (инженер-металлург, кибернетик), программист, вполне состоявшийся профессионал («моя работа в сфере программирования стала приносить деньги, и можно уже было вздохнуть свободно»). В 1992 году он решил поискать «что-то такое, что стало бы действительно интересно», – и пошел работать в школу учителем математики (а еще – переводил немецкую поэзию, хотя «специально» немецкий не изучал).
О начале своей преподавательской деятельности он вспоминает так: «С финансовой точки зрения это был сильный проигрыш. Мало того, я попал в школу, которой еще не существовало. Меня позвал известный московский педагог Анатолий Аркадьевич Пинский – это он придумал нашу школу. В начале 90-х на ее месте находились руины. Он уговорил московские власти отдать здание нам. Начался капитальный ремонт. Прежде чем стать учителем, я несколько месяцев был строительным рабочим, маляром. Мы в буквальном смысле создавали школу своими руками».
И школа получилась тоже какая-то необычная (к слову, в ней по-прежнему довольно много сделано руками учителей и учеников).
Оценок до седьмого класса не ставят. «Безотметочная система не есть абсолютное благо. Ее можно довести до абсурда, и тогда ни ученик, ни родитель не будут понимать, на каком свете они находятся. С другой стороны, конечно, очень не хочется загонять всех в прокрустово ложе отметок. Тем более что шкала давно уже не слишком широка, она трехзначна. Когда человек получает четверку, тройку, он, бывает, и сам не понимает, что за этим стоит».
Ученики играют на двух-трех музыкальных инструментах – это обязательно. «У меня нет слуха. Я не заканчивал ни музыкальную, ни художественную школу. Правда, когда работал учителем начальных классов, я, чтобы не травмировать детей своим пением, научился все-таки играть на флейте-дудочке… Теперь вот участвую в подтанцовке на школьных спектаклях – считаю за честь танцевать с учениками».
А еще в школе принято здороваться за руку, даже с первоклашками.
А еще ученики школы проходят геодезическую практику в Германии, работают в детских садах и больницах: «Обычная школа живет в ритме уроков. К этим урокам время от времени присоединяются экскурсии. Но все понимают, что мир несколько богаче, чем урок, чем экскурсия даже в очень уважаемый музей. По финансовым причинам делать подобные вещи часто не получается. Но один-два раза в школьной биографии мы стараемся, чтобы ребята участвовали в таком проекте. Это запоминается на всю жизнь…»
...
«Прежде чем стать учителем, я несколько месяцев был строительным рабочим, маляром. Мы в буквальном смысле создавали школу своими руками».
А еще – это самая обычная школа. В том смысле, что не элитный лицей, не школа с углубленным преподаванием каких-то предметов, а просто – школа. И поступить туда за большие деньги нельзя. Да ни за какие нельзя. Только на общих основаниях. «В нашей школе дети из совершенно разных социальных слоев, четверть – из многодетных семей».
Порой кажется, что и сам Михаил Случ лично и его школа призваны опровергать привычные представления о том, что в школе и вокруг нее возможно, а что – нет. Вот и звание «Учителя года России» в 2010-м он получать вроде бы не должен был. Даже не потому, что он – директор этой самой школы: «Сейчас я работаю только в двух классах – 8-м и 10-м. Но внутренне я считаю себя учителем, а потом директором. Ничего не имею против директоров, которые занимаются только административной работой, они прекрасные управленцы, отлично ориентируются в юридических вопросах… Но все-таки центр школы – это уроки, взаимоотношения между детьми и учителями. Мне важно не отойти далеко от этого нерва, от этого стержня».
А потому, например, что двумя годами ранее «Хрустального пеликана» – приз лучшему учителю года – уже удостоился учитель из этой же школы Михаил Стародубцев. Или потому, что московские учителя за последние четыре года побеждали в этом конкурсе трижды. Или – да мало ли еще почему? Но Михаил Случ победил.
И победив, совершенно не ощущает себя лучшим из лучших. Да и к самому конкурсу относится не столько как к тесту на профессионализм («существуют, и работают, и не выходят на никакие конкурсы замечательные учителя, которым и я, и мои коллеги участвующие в конкурсе, и в подметки не годимся»), сколько к возможности получить необычный, но полезный опыт: «Конкурс требует того, что на самом деле очень хорошо знакомо учителю и чего учитель очень не любит. Когда вдруг тебя оценивают, причем оценивают публично… Я, участвуя в конкурсе, много раз ловил себя на мысли, что я вот как школьник, как бы оказываюсь в положении экзаменуемого. Конечно, учителю естественно ставить детей в ситуацию, когда они экзаменуются, но совершенно неестественно самому в этой ситуации оказываться». Иными словами, Михаил Случ, учитель с 20-летним стажем, продолжает искать возможность научиться чему-то еще.
