Текст книги "Притворщик-2, или Сага о «болванах»"

Автор книги: Александр Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Тот самый Радкин, которого он поначалу принял за последнего лоха, оказался кем угодно, только не им. Расколол он, ясное дело, его, Гену, с самого начала, и прихватил играючи. Это второе.

Здесь, судя по всему, начинается большая игра с высокими ставками и участвовать в ней будут серьезные, обученные государством, люди типа того мужика из Москвы. Такие без проблем умножат на ноль что его, что Назима с его командой. Это третье.

А, потому, задерживаться, здесь не стоит. Уходя, тот мужик дал ценный совет, самое время ему последовать. В этой разборке ему ловить нечего. Это главное.

Он достал из-под кровати сумку и принялся, неловко действуя единственной здоровой рукой, забрасывать в нее вещи.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Пролог

То же время. Европа.

Ранним утром в парке было довольно-таки многолюдно. Кто-то пытался загорать, кто-то чинно прогуливался. Юная пара страстно целовалась. Полноватый брюнет в ярко-красном спортивном костюме на удивление ловко исполнял на лужайке серии формальных упражнений в стиле кун-фу. Никто не разговаривал матом, не горланил песни и не просил проходящих об оказании спонсорской помощи, потому что дело было в Европе.

Двое на мостике у пруда кормили уток, вернее, кормил один, а второй хмуро наблюдал за вялыми телодвижениями разъевшихся до неприличия пернатых. Толстый как боров, солидный, как депутат Европарламента, селезень, степенно приблизился к куску булки и лениво отщипнул кусочек.

– Зажрались, – хмуро бросил по-русски один из мужчин, белокурый, светловолосый здоровяк, вылитый скандинав по виду.

– Точно, – согласился собеседник, отщипнул еще кусочек и забросил в воду. – Ты, кстати, тоже, Назим.

– Что я?

– Кто тебя просил встречать его в аэропорту?

– Я подумал, что будет неплохо для начала немного его попрессовать, потом пообещать долю...

Парочка сорвалась со скамейки и с места в карьер помчалась в сторону ближайших кустов. Собеседники проводили их взглядами.

– Свободные нравы...

– Это точно, – согласился блондин с азиатским именем, – творят, что хотят. Сейчас он ее...

– Вот, то же и он сделал с вами. Что, говоришь, с твоим парнем?

– Он ему руку сломал, – плюнул в воду, – в двух местах.

– Дальше.

– На следующий день мы сели этому шустряку на хвост...

– Контакты были?

– В кафе встретился с каким-то азиатом, минут сорок с ним о чем-то терли...

– С каким-то, о чем-то... Что было дальше?

– Дальше он встал и направился в сторону центра. На перекрестке оторвался.

– Каким образом?

– Сел в машину и уехал.

– Просто так сел и уехал?

Тишину в парке разорвал дикий вопль. Собеседники дружно, как по команде, обернулись на звук: кричал брюнет. Эффектно закончив связку, он подпрыгнул козликом и присел на полушпагат. Встал на ноги, почистил коленки и засобирался прочь.

– Ты не ответил, Назим.

– Мой косяк, – блондин виновато потупился. – Больше не повторится. Мы же умеем, когда надо.

– Не спорю, в тот раз сработали оперативно. Что собираешься делать дальше с этим Радкиным?

– Встретиться и поговорить.

– Как?

– По максимуму жестко. И никуда он не денется, отвечаю.

Глава 9 Хмурое утро, томный вечер

Я стоял у окна, тупо глядя, как капли, сливаясь в ручейки, стекают по стеклу вниз. Этим утром резидент Борис вызвал меня на экстренную встречу в посольство. Просто позвонил и поинтересовался, как здоровье. Если б он спросил, как дела, пришлось бы ехать по совершенно другому адресу. Пообщавшись с ним, я тут же прекратил пыхтеть, изображая разминку, быстренько оделся и притворился на скорую руку, поселившимся напротив, пожилым англичанином. Сошло, трое идиотов, распивавшие на открытой веранде кофе, азиат в машине у выхода из отеля и толстая тетка, любовавшаяся витриной, дружно меня проигнорировали.

– Давай-ка еще раз и помедленнее, – я подошел к сидящему у компьютера Борису. Тот кивнул и принялся жать на клавиши.

Пошла неплохого качества черно-белая, вернее, серо-белая картинка: витрины, прилавки, люди, люди, люди.

– Это торговый центр Fisketorvet, второй этаж, – напомнил резидент.

– Ты уже говорил.

– Да, конечно, извини, – он сунул в рот сигарету и принялся щелкать зажигалкой, та не работала. Я дал ему прикурить от своей... – Спасибо. А вот и наш парень.

Я не стал лишний раз напоминать ему, что об этом он тоже уже говорил и даже показывал пальцем. Бориса можно было понять, у нас произошло ЧП: вчера вечером в универмаге убили «болвана», ему всадили под ребро переплетное шило и обломили лезвие.

– Еще помедленнее.

Человек в клетчатом пиджаке отошел от стойки с часами и двинулся к лестнице. Достал из кармана телефон, повертел в руке и сунул обратно. Прибавил шагу, обошел толстенную африканку с тремя детьми, оглянулся. Столкнулся с обнимающейся парочкой, принял влево, обогнул сувенирный киоск, протиснулся между двумя парнями, обернулся. Сделал еще несколько шагов, остановился и взялся за поручень. Спустился вниз на одну ступеньку, еще на одну и вдруг упал лицом вниз. Все.

– Эти двое?

– Судя по всему, они. Давай еще раз от сувенирного ларька и, если можно, медленнее.

– Не получится.

– Тогда, по кадрам.

– Попробую.

Вот он отходит от киоска, идущие навстречу двое учтиво делают по крохотному шажку вправо-влево, как бы предлагая пройти между ними. Что он и делает.

– Вот здесь его и подловили, посмотри – рука одного из этих двоих, выскакивает из кармана куртки и, кажется, просто касается правого бока «болвана», после чего возвращается назад. На следующем кадре наш парень уже проходит мимо и оборачивается.

– Ловко сработали, – Борис закурил, – ничего не скажешь.

– Заточкой в печень. Старый как мир прием, ничего особенного. Хреново другое.

– Запись?

– Правильно, они знали о том, что в универмаге ведется видеозапись, и подстраховались.

– Точно, – он увеличил изображение этой пары, – не опознаешь.

Двое в джинсовых костюмах и бейсболках, один...

– Какой рост у нашего парня... был?

– В районе ста восьмидесяти.

– Понятно.

Один, получается, чуть ниже ста восьмидесяти, второй изрядно повыше, под сто девяносто. Оба худощавые, без лишнего жира. Все. Разве, что, тот длинный, который нанес удар... Длинноногий, длиннорукий с неширокими покатыми плечами.

– Включи еще раз запись.

– Медленно?

– Нет, в реальном режиме.

Ну, точно, постановка головы, походка, пластика.

– А парень-то из бывших спортсменов. Явно занимался единоборствами и не один год.

– Ну, и что?

– Ничего, давай смотреть дальше.

Парочка обогнула киоск, быстро проследовала дальше и скрылась из кадра.

– Там еще одна лестница, – ответил на мой незаданный вопрос резидент.

К упавшему рванулись двое молодых людей в светлых брюках и ветровках. Один склонился над телом, второй достал телефон и принялся с кем-то разговаривать.

– Полиция или контрразведка.

– Точно.

– Кто же его так?

– Сам не пойму. Главное, зачем? Он буквально всем был нужен живым.

– Да, – протянул Борис, – ребус, однако. Да, там тебя Славик дожидается. Будешь беседовать?

– Обязательно.

– Сейчас позову. Кстати, награда за изделие возросла до пятнадцати миллионов.

– Ни хрена себе.

* * *

– До сих пор стыдно, – полноватый вихрастый парень покачал головой и виновато потупил глаза. – Как я лопухнулся.

– Это случается со всеми, – успокоил я, – и, вообще, не ошибается только тот, кто ни хрена не делает.

– Все равно...

– Проехали, Слава. Скажи лучше, ты принимал участие в той операции?

– Немного.

– Вот об этом и поговорим.

– По распоряжению Бориса Константиновича я обеспечивал транспорт и связь.

– То есть?

– В соответствии с требованиями того оперативника...

– Вы встречались?

– Нет.

– Дальше.

– Пригонял в нужное место машину, забирал ее. В тот день, когда его взяли, приобрел ему билеты на автобус до Мальме и на паром до Стокгольма. И то и другое оставил в тайнике. Еще вел с ним переговоры по телефону.

– О чем разговаривали?

– Он отдавал распоряжения, я докладывал об их исполнении. Последний раз он звонил накануне задержания. Разговора не получилось.

– Почему?

– О чем говорить? – он хмыкнул. – Мужик просто визжал и нес какую-то чушь, дескать, шандец, отбегался. Прислали, называется, опера.

– То есть, ты считаешь, что Центр ошибся с кандидатурой?

– Честно? – он снял очки с носа, протер их и возвратил на место.

– Честно.

– Думаю, что не из кого было выбирать.

– То есть, все мы – последние лохи, и я в том числе?

– Уверен, что настоящие профессионалы остались в прошлом, как и великая держава, – поджал губы и глянул исподлобья. – Без обид, товарищ майор.

– Какие уж там обиды. Иди, Слава, еще поговорим, если будет время.

Этих пятерых у гостиницы не было. Наверное, они все еще таскались по городу за притворившимся мной Константином. Ничего страшного, пешие прогулки полезны для здоровья, а моему бывшему, не самому безнадежному ученику, неплохо лишний раз вспомнить основы ремесла. Я вошел в номер и сразу же отправился в ванную, отмачивать под краном, ставшую квадратной голову. Целых пять часов без остановки я просидел над записями переговоров Славика с Ником, внимательно вслушиваясь в каждый звук, стараясь не упускать из виду ни посторонних шумов, ни оттенков интонации. Особые надежды я связывал с последним их разговором, когда тому оперу было уже совершенно ясно, что его вот-вот возьмут за жопу. Все напрасно, действительно, сплошные писки, визги и стоны на тему «шандец, приплыли». А мне казалось, что он обязательно подбросит еще какую-нибудь подсказку, без которой ребус не решить. Выходит, напрасно Костя счел его серьезным мужиком.

Вытащил башку из-под крана и принялся массировать точки на висках и у основания черепа. Вроде, помогло, туман в мозгах рассеялся, сразу же захотелось есть и пить, в смысле, выпить и закусить. Ничто так не восстанавливает мой хилый интеллект, как хорошая обильная еда и некоторая толика спиртного. А потому... Я переоделся, причесался и засобирался в кабак, морально разлагаться, то есть, жрать и пьянствовать. В каком-нибудь тягомотном фильме, российский разведчик на моем месте провел бы вечер за бокалом минеральной у себя в номере, пуская скупую мужскую слезу на извлеченную из-под стельки сапога, фотографию супруги с детишками и размышляя о судьбах отечества. Разведчики из фильмов, вообще, не спят, не едят и даже не посещают сортир, а только и делают, что совершают подвиги и скучают по родине. Я, увы, совсем не такой, жена от меня давным-давно ушла, а детишек бог не дал.

Оставив в номере пару незамысловатых «секреток», я запер дверь и двинулся на выход. Зазвонил телефон в кармане куртки.

– Да.

– Вы уже в гостинице, сэнсэй, – доложил Костя.

– Давно?

– Минут двадцать.

– Ты где?

– Еду домой.

– Тогда, до завтра... – и отключился.

Для начала я залпом проглотил в баре ресторана двойную «Финляндию». Повторил заказ, закурил и принялся неторопливо цедить ледяную водку, любуясь видами через зеркальную стенку. Любопытно было посмотреть, кто же зайдет в ресторан следом. Дело в том, что на выходе из гостиницы меня опять подхватили.

Невысокая тучная негритянка в обнимку с высоченным и тощим длинноволосым блондином. Не первой свежести, слегка обвисший, молодящийся красавчик с малолетней шлюхой. Пожилая пара, по виду, из Германии. Крашеная, спортивного вида блондинка лет тридцати в брючном костюме цвета чайной розы. Вошла, осмотрелась и решительно двинулась к бару. Заказала на ломаном английском двойную водку и устроилась за стойкой через два табурета от меня.

Чувствуя, как начинают от голода скручиваться в морской узел кишки, я залпом забросил в себя остатки сорокоградусной и засобирался в зал за столик.

– Вы – русский... – скорее утверждение, чем вопрос, на том же языке и высказанное.

Я повернулся, соседка по барной стойке смотрела в упор, как будто, прицениваясь. Или, прицеливаясь.

– А, что, так заметно? – я бросил испуганный взгляд на свое отражение в зеркальной стенке.

Неужели перед выходом из номера я забыл снять буденовку или, хуже того, футболку, на которой белым по черному прописана моя национальность?

Вроде, нет. Странно, обычно во мне угадывают принадлежность к отчизне только тогда, когда я сам того пожелаю.

– Еще как, – улыбнулась она. Хорошие зубы, ровные, только слегка желтоватые – Вы не представляете, как – теперь представляю.

– Вас не обманешь.

– И не пытайтесь, – она рассмеялась, как будто жемчуг рассыпала. – А не выпить ли двоим соотечественникам по случаю случайной встречи на чужбине? Я угощаю.

– Согласен, только, при одном условии.

– Каком же?

– Вы угощаете меня выпивкой, а я вас – ужином.

– Вообще-то, я стараюсь не есть на ночь – заколебалась она.

– С такой фигурой вы можете смело есть поздно вечером и даже ночью... – галантно проворковал я.

– Льстец, – она сделала знак бармену, указала на свою рюмку и молвила: – Two – тот все прекрасно понял.

– За случайную встречу, – сказал я, поднимая рюмку на уровень глаз.

– Присоединяюсь, – незнакомка точь-в-точь повторила мой жест. – Кстати, я – Евгения.

– Это судьба, тезка, – признал я, перелив в себя содержимое сосуда. – Пойдемте ужинать.

Стейк, жареная картошечка, прекрасная незнакомка, что еще нужно одинокому, интеллигентному мужчине средних лет, для того чтобы приятно провести вечер? Евгения, видать, долго держала диету или просто проголодалась. По крайней мере, ела она наравне со мной, да и пила, признаться, тоже. Мало-помалу, столь неожиданно завязавшееся знакомство, переросло в глубокую взаимную симпатию. После третьей рюмки мы перешли на ты, после пятой станцевали что-то томное и медленное, после седьмой – расцеловались.

– Вот, ведь, как бывает... – томно проговорил я, вернее, водка во мне. – Живем в одном городе, а познакомились черт знает где... – Я так рад этому, а ты?

– Очень, – проворковала она и ласково поцеловала меня в щечку, – давай выпьем за это.

– Не вопрос, – бодро отозвался я, – сейчас вернусь, и выпьем – и очень, даже, слишком уверенно шагая, направился в комнату с двумя нулями.

Я возвратился, и мы выпили, потом еще и еще, ведь ничего так не сближает и не способствует зарождению чистого и светлого чувства, как совместно распитые спиртосодержащие напитки. Желательно, в достойном количестве. А потом я целовал ей ладони и заплетающимся языком гундел о том, как мы вернемся, обязательно вдвоем, в Россию и сразу же поедем ко мне на дачу, гулять по лесу и париться в русской бане.

– Я нашел тебя, – мычал я, – и теперь никуда не отпущу и никому не отдам. Давай выпьем!

– Давай, – согласилась красавица Евгения.

А вы встречали хоть раз некрасивую женщину после успешно освоенного килограмма промышленно очищенной и хорошо охлажденной? Вот, и я – ни разу.

– Закажем еще?

– Думаю, тебе уже хватит, в смысле, нам уже хватит, дорогой... – мне показалось, что слово «дорогой» она произнесла совсем не ласково.

– К тебе или ко мне? – как истинно русский, да еще пьяный в дымину мужик, я не стал разводить церемонии, а сразу поставил вопрос на ребро.

– Все равно, милый, – деловито проговорила она, – пойдем уже...

– Официант, счет! – погладив шейку моей ненаглядной, заорал я и принялся швырять на стол банкноты из бумажника.

Очень скоро мы оказались в узком, слабо освещаемом фонарем переулке. Как мы там очутились? Да, очень просто, моя новая любовь со словами «Я больше не могу, пойдем», взяла меня за руку и повела как барашка на шашлык. Я особо и не сопротивлялся, наоборот, по мере сил поспешал за ней на вялых ногах.

Она приникла ко мне... Схватившись как два борца, мы со стонами слились в объятиях, дыша друг на друга. Внезапно она забилась в моих руках, вырвалась и приложила об стену не хуже, чем днем назад Денис.

– Сейчас тебе будет очень хорошо, – поправляя волосы, сказала она и цепко ухватила меня за ширинку. – Закрой глаза, дорогой, я так не могу... – я и закрыл.

Ее правая рука нырнула в висящую на плече сумочку и тут же появилась с чем-то, напоминающим баллончик.

– Не смотришь? – поинтересовалась она, направляя его мне в физиономию.

– Конечно же, нет, – я поставил блок левой и наотмашь рубанул ребром ладони правой по ключице моей коварной возлюбленной.

Перепрыгнул через нее и бросился наутек. На выходе из переулочка меня уже ждали. Двое крупных мужиков, на полголовы выше меня каждый, один вдвое шире другого, умело взяли меня в полукольцо. Я попытался было выстроить их в линию, но не вышло, мои противники явно понимали толк в драке. Оставалось одно, идти на прорыв. Увернувшись от захвата здоровяка, я нырнул ему под руку и пробил по пузу с левой, рука ушла по локоть, он крякнул и отшатнулся. Не теряя темпа, попробовал на скачке миновать второго. Не получилось, последнее, что я увидел, был несущийся прямиком мне в челюсть, кулак. Успел нагнуть голову, поэтому удар пришелся по голове, за ухо. Я даже не почувствовал особой боли, просто вырубился и все.

Глава 10 Хамская ночь

– Очень попа болит, да? – насмешливо спросил здоровяк, и все, кроме меня, захохотали. Лично мне было совсем не смешно.

Я пришел в себя на заднем сиденье автомобиля, стиснутый с обеих сторон крупными мужиками, как котлетка половинками булочки в американской тошниловке. Машина подпрыгнула, и я буквально заорал от острой боли. Болела, самое интересное, не голова, та только гудела как колокол, зверски ныл копчик.

Пока компания веселилась, я потихоньку осматривался. Итак, как уже было сказано, я в машине. Справа от меня тот самый бугай, которого я треснул по пузу, слева – высокий мосластый мужик, что так грамотно меня вырубил. Рядом с водителем, откинувшись в кресле, сидит покалеченная мной дамочка, с рукой на перевязи.

– А знаешь, почему болит?

– Нет, – хриплым голосом ответил я и закашлялся.

– Когда ты упал, мы тебя немного... – и он вкратце, но очень образно описал, что они все со мной несчастным, немного...

– Никак не мог предположить, – скорбным голосом проговорил я, растирая лицо руками. К моему большому удивлению, их даже не зафиксировали, – что на старости лет подвергнусь нападению сексуальных маньяков. Вы, что, гомики?

– Поговори у меня – здоровяк отвесил мне такой подзатыльник, что я опять едва не расстался с сознанием.

– Прекратить, – негромко произнес водитель.

Смех стих.

– Не беспокойтесь, Евгений, – продолжил он. – Никто не собирается покушаться на вашу невинность.

– Тогда почему жопа болит? – сурово спросил я и скривился.

– А это тебя Соня попинала, – охотно ответил бугай. Видимо, в этой компании он был самым веселым. – У нее туфельки с острыми носочками, вот и болит.

– Кроссовки надо носить, барышня, – строго заметил я. Все опять заржали, даже бывшая тезка.

– Объясните, Евгений, как это у вас все так ловко получилось? – поинтересовался водитель.

– Тоже скажите, ловко. Вырубили, напинали по жопе, теперь, вот, везете куда-то...

– Я не об этом. Как вы догадались, что у Сони баллончик?

– Ни о чем я таком не догадывался, – грустно сказал я. – Все было так здорово, познакомился в ресторане с телкой...

– Я тебе дам телку!

– Уже дала, – огрызнулся я. – Вот, говорю, познакомились, отметили это дело, вышли на улицу. Она мне и говорит, давай, говорит, я тебе сделаю хорошо. Делай, говорю, я только за. Тогда закрой, говорит, глаза, я типа стесняюсь. Закрыл, стою, жду, когда будет хорошо. Надоело, открыл глаза, смотрю, а у нее эта хрень в руках. Ну, я и...

– Дальше мы все сами видели, – заметил водитель. – Лихо вы, Евгений, с женщинами деретесь. С мужиками как-то похуже получается.

– Это точно, – согласился я и повернулся к соседу слева. – Удар у тебя, однако...

– Умею, – подтвердил он, сжал правую руку в кулак и покрутил у меня перед носом. В левой, лежащей на коленях, он держал ствол с глушителем.

Где-то я этого красавца или на него похожего уже сегодня видел.

– Как вы успели заметить, мы не стали надевать вам наручники, – водитель открыл окошко и закурил.

– Сердечное спасибо.

– Обращайтесь, – любезно отозвался он. – Постарайтесь сидеть смирно, иначе будет больно.

– Кто бы спорил, – смиренно молвил я и затих.

...В конце девяностого я, помниться, оказался в одной учебке в Забайкалье и проторчал там несколько месяцев. Как-то вечерком, один из коллег, Владимир Петрович Канашков, отставной полковник погранвойск, рассказал мне за бутылкой интересную историю из прежней жизни. Дело было все в том же Забайкалье, в середине семидесятых, когда дружба с сопредельным Китаем, можно сказать, расцвела пышным цветом, и дело неуклонно шло к войне. Пограничный наряд задержал одного деятеля, когда тот собирался в обратном порядке пересечь советско-китайскую границу. Нашим просто повезло, этот дядя подвернул ногу, а потому, бежать не мог. Он и шел-то с трудом. Ну, побрали, отзвонились по начальству, забросили в УАЗ и повезли в отряд. Когда Петрович узнал о произошедшем, тут же сравнил данные по словесному портрету с имеющимися у него, и скачками бросился к телефону, связался с заставой и приказал обязательно надеть на задержанного наручники, после чего как следует связать и на всякий случай оглушить.

Послушались его, как же. Похихикали, взяли этого недомерка (метр с кепкой на цыпочках) за шиворот, запихали в машину и посадили на заднее сиденье в компанию к двум мясистым сержантам. На переднее сиденье уселся замполит заставы, двухметровый верзила, в прошлом мастер спорта по водному поло.

В расчетное время машина в отряд не прибыла, начались поиски. УАЗ с четырьмя трупами внутри потом обнаружили неподалеку от границы. Этот самый китаец перебил всех голыми руками, видать, его не очень испугал суммарный вес конвоя и значок на кителе. Кто знает, может, в той машине был мой добрый знакомый, старый гуманист Лю.

Водитель вдруг снизил скорость.

– В чем дело? – спросил здоровяк справа от меня.

– Сзади машина, – и еще притормозил. Мимо, обогнав нас, промчался темный «Фиат».

– Порядок, – удовлетворенно прогудел здоровяк.

– Ложная тревога, – подтвердил водитель.

Я похлопал себя по карманам – ничего, кроме носового платка.

– Дайте сигарету.

– Потерпите, пожалуйста, – ответил водитель, – скоро приедем на место, там и покурите.

– Куда мы едем?

– Сначала в больницу, вы Соне ключицу повредили, потом на базу.

– Сама виновата, – буркнул я, – накормили ее, напоили, душу открыли, а она...

– Облом тебе, Жека, вышел, – опять захохотал здоровяк, – не приедет она к тебе на дачу в баньке париться.

– Не приедет, – согласился я, – нет у меня никакой дачи.

Соня скрючилась на сиденье и зашипела от боли.

– Давай переулками, так быстрее, – сказала она, и водитель нажал на газ.

– Стыдитесь, Евгений, – укоризненно проговорил он.

И не подумаю. Вообще-то, я стараюсь не бить женщин, но иногда просто нет другого выхода. Тем более что это не совсем обычная женщина. Ставлю свои командировочные за две недели против окурка «Примы», что эта красавица у них в команде не только обольщает лохов вроде меня, но и занимается кое-чем посерьезнее. Совсем недавно, размякнув от водки и любви, я терся физиономией о ее ладони и наткнулся губами на хорошую мозоль на сгибе указательного пальца. Чтобы заработать такую, надо регулярно давить этим самым пальчиком на спусковой крючок. Думаю, моими стараниями команда надолго лишилась хорошего стрелка.

– Простите меня, Соня, – смиренно проговорил я, – очень больно?

– Скоро тебе будет больнее, – отрезала та.

Конвоир справа опять, сволочь такая, заржал.

– Не исключается, – согласился водитель, – хотя, возможны варианты. Если будете сотрудничать, вполне возможно, не пострадаете и даже получите денег. Вы же будете сотрудничать, Евгений?

– Можно подумать, у меня есть выбор, – огрызнулся я.

– А вы не так просты, как хотите казаться, – весело заметил водитель. Видимо, его устроил мой ответ, – как, кстати, себя чувствуете?

Коварная Соня, по моим скромным подсчетам, раза три бросала мне какую-то гадость в рюмку, а я столько же раз глотал в туалете другую гадость для нейтрализации предыдущей.

– Более или менее. Утром будет хреново.

– Сначала доживи до утра, – заявила соблазненная и обманутая.

– Когда вы поняли, что Соня подсадка?

– Когда она сказала, что очень меня хочет. Я проверил пульс, а он у нее не больше шестидесяти ударов в минуту... – честно ответил я.

Соврал, конечно. Я ее, такую коварную, начал подозревать много раньше, с самого начала, просто, не стал дергаться раньше времени.

Впереди показалась знакомая машина. Припаркованная к обочине и мигающая «аварийками». Когда мы проезжали мимо, из-за нее показался человек в маске. Он вскинул руку со стволом, Выстрелов я не услышал. Машину бросило вправо.

– Блядь! – водитель ударил по тормозам.

Меня, как и всех в машине, сильно повело влево. Другого такого шанса могло и не быть, поэтому я закончил изображать покорного и запуганного и начал действовать. Оттолкнувшись ногой от пола, рванулся к левому конвоиру и ударил его кулаком в висок. Изо всех сил и резко. Почувствовал, как треснула под кулаком кость. Схватил левой лежащий на коленях пистолет и, не поворачиваясь, из-под правой руки всадил две пули в бок здоровяку, в район сердца. Трижды выстрелил через спинку сиденья в водителя и один раз в голову Соне. Перевел дух, осмотрелся и принялся, как говаривал один мой бывший шеф, «итожить». Приложил ладонь к шее сидевшего слева – готов. Здоровяк справа все никак не умирал, хрипел, и порывался схватить меня и расплющить. Пришлось выстрелить еще раз, прямо в сердце. Водителю и Соне повезло больше, они, по крайней мере, не мучались.

Обернул руку платком, наклонился и залез в бардачок, где и обнаружил все свои вещички, кроме часов. Те спокойно тикали на левом запястье первого, убитого мною. Пришлось восстановить социальную справедливость. Напоследок я вложил пистолет в его руку и еще раз нажал на курок. Последний, заключительный штрих к грустной истории на тему «облико морале» туристов из бывшего СССР. Напились, сволочи такие, рассорились, а в итоге передрались и перестреляли друг дружку. Какой позор!

Самое грустное, что к этой веселой компании обязательно пристегнут и меня. Обнаружат простреленную Соню, опубликуют фото в газетах и покажут по телевидению. В тот же день кто-нибудь из сидевших этим вечером в ресторане или тот же бармен с официантом, во исполнение гражданского долга, все расскажут органам. В отличие от России, здесь так принято. К завтрашнему вечеру за мной, точно, придут.

И, что прикажете делать? Отрезать головы и тащить к себе в номер? Съесть их всех? Угонять машину? Тяжело вздохнул и принялся за работу. Для начала заглянул в багажник, надо же, полный джентльменский набор: пара лопат, кирка (грунты здесь тяжелые), матерчатые рукавицы и какая-то химия в пластиковой канистре. Посмотрел на этикетку и горько усмехнулся. Верь после этого людям, в живых оставим, денег дадим. Щас! Меня собирались всего-навсего отвести за город, там как следует выпотрошить и закопать, предварительно облив этой самой дрянью, чтобы даже мама не узнала.

Надев рукавички, я открыл одну за другой, все дверцы в салон, протянул руку с канистрой и сделал с находящимися там то, что они собирались сделать со мной: облил им лица. Стараясь не глядеть на то, что сделала эта химия с их физиономиями, обильно полил этой гадостью сиденья и забросил вовнутрь, позаимствованную у водителя, зажженную «Zippo».

Захлопнул дверцы и помчался, что было сил, куда подальше. Помчался, конечно, сильно сказано. Заковылял, как старый дед, шаркая побитой задницей об асфальт. Достал телефон и принялся давить на кнопки.

– Да, – раздался сонный голос Константина. По моему, он не очень мне обрадовался.

– Привет, что делаешь?

– Сплю, – горестно молвил тот, – я не один и не одет.

– Искренне соболезную. Просыпайся, одевайся и подъезжай к Новой гавани.

– Когда?

– Немедленно! – прорычал я, переходя на легкий галоп, как тот толстовский Холстомер, за полчаса до визита на живодерню.

Остановился, кое-как привел в порядок одежку, напряженно вслушиваясь: рванет, не рванет? Рвануло и как следует.

Я вышел на освещенную огнями улицу. Уселся в стоящее на обочине такси, назвал адрес и закрыл глаза, развалившись на сиденье. Боль в копчике немного стихла, зато заболела, не перестававшая гудеть, голова. Сквозь всю эту боль и гул я внезапно вспомнил, где раньше видел того парня, который так технично вырубил меня в переулке. И еще, как видно, у меня появились не только противники, но и союзники. Вот это удивляло.