Текст книги "Рождение сатаны"

Автор книги: Александр Шохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Да,– Кобрин кивнул и тотчас Сатана растаял в воздухе. Через полчаса исчез и стол, но лейтенант уже успел насытиться, и теперь горячо благодарил судьбу за избавление от страданий.

Наступил вечер, и Кобрин уснул мертвым сном. И снилась ему прекрасная Ксения, порхающая над цветами, словно бабочка, а рядом с нею светилось доброе лицо неизвестного. Вдруг резкие знакомые черты исказили радостную картину, и Кобрин понял, что его избавитель и муж Ксении – такие же двойники, как и он с другим Славой Кобриным. И он понял, что если не исполнит приказа, то погибнет, но и уничтожит его, своего соперника, сияющего и всесильного. И снова откуда-то выпорхнула Ксения, и дивная музыка, зазвучавшая вокруг, прогнала сатанинское лицо.

Поговорив с Кобриным, Андер понесся прочь от земли. На Марсе, любимой своей планете, его давно уже ждала прекрасная Клеопатра.

– Рибо! Я уже собиралась поискать кого-нибудь другого.

– Что же тебе помешало? – осведомился он, примарсианиваясь на раскошное ложе рядом с нею.

– Конечно только расстояние...

– Но нам-то оно не помешает? Кли! Я страшно скучал по тебе.

– Наверное, скучал с законной женой? Так это теперь называется?

– Ну ты же знаешь, Кли...

– Ах, Рибо, всегда ты остаешься мальчиком! Старый мой бэби...

Когда-то ты отдал жизнь за ночь со мной, теперь готов пожертвовать Вечностью... Глупышка!

– Кли! Я люблю тебя!

– Ну ладно, прощу на этот раз... Иди ко мне!

Давненько не видел старый Марс таких пыльных бурь.

10.

Только для нас с Вами, читатель, Луна – безжизненый камень.

Мертвые и вечные знают о ней иное. Нет цветов во Вселенной прекраснее лунных. Их нежный, зовущий аромат дарит силу уставшим и утешает печалящихся, их цвет несет отдых глазам, утомившимся созерцанием Вечности, а прикосновение ласкает и манит прилечь в тени утеса.

Гуляя по Луне, можно было повстречать кого угодно. Там любили появляться Шекспир и Лоуренс Стерн, были свои любимые уголки у Байрона и Моцарта. Луна собирала всех:

признанных и непризнанных, известных и непонятых за время земной жизни. Она могла объявить великим поэтом существо, не написавшее никогда ни строчки, и бесподобным художником того, кто не мог отличить полотно от палитры. И соглашаясь с Луной, можно признать, что все эти частности не имеют большого значения.

Немногие даже среди вечных знали тайну этой планеты. Правда, о ней много говорили, но давно известно: знающий молчит, говорящий не знает.

Ксения могла бы спать долгие века, как этого и хотел Рибо, не ведая о том, что мелькающие перед ее глазами связные картины – только прекрасные сны, но вскоре после исчезновения Сатаны странная пещера засверкала множеством лучей. Стены ее были сложены из какой-то искрящейся породы, и Ксения, открыв глаза, поначалу зажмурилась: разноцветные лучи метались от стены к стене; им, казалось, некуда было деваться из этого ограниченного со всех сторон пространства. Она села и осмотрелась: в нескольких шагах от нее стоял маленький человечек в серебрящемся плаще. От странного факела, который он держал над головой, и исходило разноцветное сияние.

Несмотря на то, что он старался поднять его как можно выше, факел едва достигал бы колена Ксении, если бы она стояла рядом.

Почти бессознательно начала Ксения шептать затверженные заклинания. Маленький дух обернулся.

– Значит, это ты,– сказал он,– я многое знаю о тебе. Но твои заклинания для меня просто набор слов: я не отношусь к земной нечисти.

– Кто же ты?

– Я единственный во Вселенной лунный дух.

– И как твое имя?

– Этого ты не можешь знать, земная ведьма Ксения. Мое имя даст тебе власть надо мною. Даже сам Крит не знает его.

– А кто это – Крит?

– Так зовут создателя Вселенной.

– Ну а как мне тебя называть?

– Называй так, как уже называешь. Я согласен быть лунным гномом.

Ксения расмеялась:

– Ты угадал. Послушай, может, ты объяснишь, как я попала сюда?

– Для этого я пришел. Но давать объяснения – занятие скучное. Я просто перенесу тебя туда, где ты все узнаешь. Согласна?

Ксения пожала плечом:

– Ну что ж...

– Тогда прощай.

Ксении показалось, что стены пещеры рассыпались в пыль. Она увидела себя сидящей среди никогда невиденных раньше цветов на мягкой шелковистой траве, и дивный аромат закружил ей голову и перепутал мысли.

– Ксения, Вы?

Она обернулась. Она никогда не видела этого лица, но оно показалось ей хорошо знакомым, почти родным.

– Вы не узнаете?.. Ах, да! Ведь еще не все вспомнилось... Я Музыкант.

– Мы были знакомы?

– До Вашего рождения. Случилось так, что Вы родились позже меня, на Земле мы не встретились, а с тех пор, как война с музыкантами лишила меня жизни, я жду Вас здесь.

– Ваше лицо кажется мне знакомым.

– Скоро Вы вспомните все. Так бывает после смерти: земное доминирует.

Ксения встала.

– Какие чудесные цветы! От них кружится голова.

Они пошли рядом. Ей стало почему-то хорошо и покойно, она взяла Музыканта под руку.

– Славный переполох Вы учинили в потустороннем мире. Вы, наверное, знаете, что Сатана с Земли – большая сенсация?

– Да, я что-то слышала об этом,– осторожно ответила Ксения.

– Но, надеюсь, Вы знаете, что это благодаря Вам?..

Она остановилась.

– Подождите. Я всего лишь исполнила просьбу мужа и спасла его от небытия. При чем же здесь Сатана?

– Но ведь душа Вашего мужа и стала Сатаной благодаря Вашему влиянию на земную нечисть!..– Ксения смотрела испуганно и удивленно.– Вы ничего не знали? Ну конечно... А я-то гадал, как Вы согласились на это...

– Я не понимаю... Неужели он просто воспользовался мною?

– Вашим влиянием – несомненно.

– И что же будет теперь?

– Теперь Вы вечны, так же, как и он. Вернее, Ваше положение даже более прочно, потому что Рибо должен еще выдержать испытание... Но скажите мне, Ксения, как Вы попали на эту поляну? Сатане сюда вход заказан.

– Меня перенес...– она хотела рассказать о Лунном Гноме, но язык почему-то не слушался.

– Я понял Вас. Об этой тайне знают все на этой поляне, но сказать о ней друг другу нельзя.

– Да-да... Теперь я понимаю, зачем он оставил меня в пещере.

– Вы были в пещере сновидений?

– Да, если она называется так.

– Вы могли проспать целую вечность...

– Но что же мне теперь делать? – Ксения почувствовала приближение слез.

– Не плачьте,– теплая рука Музыканта нежно легла на ее плечо,– Я знаю как Вам помочь. Вы должны увидеть Зеркала Иеговы.

– Что?

– Летим! Доверьтесь мне!

Он взял ее руку и они вознеслись над поляной. Поверхность Луны под ними словно прогнулась и стала похожа на продавленный с одной стороны мяч.

– Вон там Юпитер. Видите его?

– Пока нет.

– Ничего, скоро поневоле начнете вспоминать астрономию.

Они летели молча. Ксении нравилось общество Музыканта. Он не навязывался и не хотел понравиться, с ним было просто.

Постепенно она освоилась с ощущением полета и научилась нести свою субстанцию самостоятельно, не опираясь на руку спутника.

– У тебя хорошо получается,– сказал он.

"Мы уже на ты?"– подумала Ксения.

– Вы против?– спросил Музыкант.

– Нет-нет, что ты? Мне кажется, я начинаю что-то вспоминать из прошлого. Но ведь тогда ты выглядел иначе...

– Да, тогда я любил облачаться в огненный плащ и носиться подобно комете... А вот и Юпитер.

Они опустились. Со всех сторон в легкой дымке высились огромные скалы-зеркала.

– Ах!..– только и смогла выдохнуть Ксения.– Кто это создал? – Восторг, заставил ее позабыть горькие мысли. В черных, гладких поверхностях они оба отражались столь живо и ярко, что сторонний наблюдатель не смог бы отличить отражение от подлинника.

– Это делал Иегова. Его сослали сюда за то, что он неверно сформировал религиозные представления иудеев, и вынужденное безделье обернулось этим чудом. Если бы не твое вмешательство, Иегова, пожалуй, стал бы Сатаной в награду за это творение.– Музыкант помолчал.– Но всех чудес ты еще не увидела. Дело в том, что зеркала Иеговы отражают не только внешнее, но и душу, ум, все, что есть в тебе. Ты можешь говорить с отражениями, и каждое проявит отдельную грань твоей души.

Смотри!– Музыкант обернулся к ближайшему отражению,– Что отражаешь ты?

– Любовь, семью, счастье,– ответило отражение Ксении. Они подошли к другому зеркалу:

– Как ты относишься к своему мужу?

– Прости, Музыкант, я не могу сказать этого при тебе.

– Да, они бывают искренни только с глазу на глаз,– сказал Музыкант,Побудь с ними, я подожду у входа.

Он пожал ее руку и скрылся за скалой.

– Так как же ты относишься к своему мужу?– спросила Ксения.

– Я люблю земного, а не того, кто сейчас принял его облик.

– Так это не он?

– Это он, это его душа, но земного в ней остается все меньше, а сатанинского становится больше. Он просто использовал тебя, а когда ты стала ему не нужна, запер в пещере сновидений.

– Я не знала, что он будет Сатаной. Почему он ни слова не сказал мне об этом?

– Ты могла бы помешать ему самоутвердиться,-ответило другое отражение,-Ведь после испытания, он утратит навсегда свой внешний облик.

– И он никогда не будет любить меня?

– Спроси об этом вон у того отражения.

Ксения подошла.

– Кто будет тебя любить, если ты так выглядишь! Ведь теперь твои наряды зависят только от желания. Что пожелаешь, то и появится на тебе.

– Я не знала этого,– Ксения представила себя в своем любимом платье и тотчас оно оказалось на ней. Она поправила прическу и выбрала туфельки. Все отражения преобразились вместе с нею.– Ну вот, теперь другое дело. Ступай вон к той скале.

Подойдя, Ксения не узнала себя в зеркале. На нее смотрела другая женщина. Она даже оглянулась на другие отражения, но те оставались прежними.

– Кто ты?

– Я твоя сущность, душа твоей души.– Отражение выглядело по-королевски: длинное блестящее платье, оставляя открытыми грудь и плечи, словно поднимало женщину в воздух. Осанка была гордой, но не надменной, взгляд лучился теплым, чувственным умом.

– Я хотела бы многое сказать тебе, Ксения, но могу открыть лишь дозволенное. Знай, что Рибо Андер уже забыл о земных привязанностях, он любит женщину, которую любил всегда. Ее имя Клеопатра. Не плачь! Тебе суждено быть любимой Музыкантом. Помни, что только с ним ты можешь быть вечно счастлива. Все земное преходяще, и не сегодня-завтра ты вспомнишь случившееся с тобой в прошлой вечности и обратишься мыслями к вечности будущей. Благодари Лунного Гнома за то, что он спас тебя от вечного сна. Создатель знает, что ты помогла Сатане по неведению. Иди.

– Спасибо вам!

– Будь счастлива!..

– Счастлива...

– Счастлива...

Музыкант стоял у края пропасти и смотрел вниз.

– Пойдем,-сказала Ксения,-Я узнала все, что хотела.

Ей было очень грустно. Иногда совсем близко подступали слезы, и она сдерживалась, чтобы не заплакать. Ушедшее счастье стало невозвратимым, и вечность показалась ей бессмысленным воплощением скуки и никчемности. Но сияние наполненного неярким солнцем неба манило взлететь, и она почувствовала, как ноги ее разлучились с Юпитером.

Она мчалась, вглядываясь в далекие галактики и туманности. Ей казалось, что преодолевая пространство, она преодолевает нечто внутри себя. Мысли постепенно светлели. Тяжкая скорбь, угнездившаяся в груди после разговора с зеркалами Иеговы, растворялась в бесконечности, прокалывалась тонкими лучами звезд и выходила прочь. Она оглянулась. Музыкант следовал за ней. Чувство живейшей благодарности захлестнуло ее, и, подлетев, она коснулась его руки.

– Мы улетели далеко,– сказал он. – Надо вернуться.

– Зачем? Я не хочу возвращаться к солнцу.

– Мы черпаем силу от планет. Удаляясь же от них, слабеем. И солнце невиновно, Ксения. Милая! Любимая моя! Все прошло!

Впереди только счастье!– Он поцеловал ее, она почти не ответила, но стала покорной в его руках.-На Земле есть одно местечко в конце двадцатого века, где мы с тобой любили проводить время. Летим туда.

Ксения кивнула. Ей стало все равно.

– Тогда закрой глаза и представь, что мы на Луне, на той поляне, где встретились сегодня.

Она подчинилась. Музыкант прошептал какое-то заклинание и, открыв глаза, они увидели себя на лунной поляне.

Взявшись за руки, они оттолкнулись от лунной поверхности и полетели к земле. Музыкант уверенно пикировал, Ксения следовала за ним.

11.

Скоро они оказались на пустынной городской улице. Было пасмурно. Шлифованный гранит зданий висел в насыщенном влагой воздухе печальной и загадочной нотой. Казалось, атмосферой этого города была холодная высокомерная грация.

– Мы бывали здесь часто,– сказал Музыкант.– Особенно вот в этом баре. Заходи.

Он что-то сунул швейцару, и они оказались в невероятно прокуренном помещении. Облака дыма порою открывали для обозрения висящие на стенах таблички" У НАС НЕ КУРЯТ".

Лампочки были упрятаны в какие-то странные деревянные плафоны. За грязными столиками сидели люди, в глубине располагалась эстрада.

– Вам место?

– Да, поближе к сцене,– Музыкант сунул официанту деньги,– и для начала шампанского и закуску.

– О'кей. Пройдите за мной.

Столик у сцены был тотчас освобожден, официант с вежливой улыбкой отодвинул стулья: его согревала через карман сотенная бумажка. Они сели.

– Узнаешь? – спросил Музыкант.

– Пока нет, но свинство замечательное!

– Ну вот! Ты совсем прежняя! – Ксения рассмеялась. Ей было хорошо.

Принесли шампанское. Они выпили за встречу. Музыкант спросил у официанта, что сегодня в музыкальной программе.

– О-о! Сегодня "Дриимз"!

– Это удача.

– Да, и редкая.

– А что зто "Дриимз"?– спросила Ксения.

– М-м, это привидения. Наверняка среди них есть твои знакомые. Им тоже нужно, чтобы о них помнили, вот они и подрабатывают, по здешним понятиям, бесплатно.

Эстрада осветилась. На сцене показался человек во фраке и развязно произнес:

– Друзья, сегодня мы снова собрались здесь, чтобы пообщаться, повеселиться и отдохнуть. Я вижу, здесь есть поклонники потустороннего рока. Их еще ждет сюрприз. А пока группа акробатов " ЛЕТАЮЩИЕ СКЕЛЕТЫ"!

Кое-кто эааплодировал; видимо, группу знали. Против ожидания, номер отнюдь не был отталкивающим. Скелеты были симпатичные, и летали хорошо. Правда, один развалился, но его тотчас снова собрали, и он продолжал, как ни в чем не бывало, порхать по сцене. Номер закончился.

Кто-то догадался включить вентиляцию, в воздухе посвежело.

– Ну как тебе, нравится?

– Довольно странное зрелище. И совсем не веселое,– ответила Ксения.

– Похоже, им тоже не очень нравится,– публика неохотно аплодировала, многие невозмутимо потягивали из литровых кружек, их нисколько не заинтересовало происходящее на сцене.

Снова появился человек во фраке и крикнул:

– А теперь Вы можете потанцевать! Рок-группа "Дриимз"!!!

На сцену вышли пять привидений. Одно большое, мощное, покрытое дырявым капюшоном и не менее дырявым плащом, несло клавишные, другое – морковка с ручками – село за ударник.

Вышли еще двое с гитарами, отдаленно похожие на средневековых рыцарей, и последним на сцену вылетел Слонозмей, держа в хоботе микрофон.

– Тот, большой,– Великий Могол, гитаристы Ричард Первый и Вильгельм Завоеватель,– пояснил Музыкант,– а солировать будет Слонозмей.– Музыкант приветливо помахал солисту рукой, и тот кивнул в ответ, подмигнув Ксении.

– Узнаешь?– спросил Музыкант.

– Еще бы!– то ли от шампанского, то ли от атмосферы, царящей в кабаке, ей становилось все веселее.

– Как Вам известно, поем мы на полузабытом английском,– сказал Слонозмей.– Но танцевать под такую музыку вполне можно!

Кое-кто уже вставал со своих мест, преимущественно молодые парочки.

– Пойдем, потанцуем?– предложил Музыкант.

– Пойдем! Сто лет не танцевала!

– Сначала мы исполним адский шлягер шестидесятых годов "Любимое привидение". And one, two, three, four!-и Слонозмей запел зажигательный рок-н-ролл.

– Нравится? – крикнул Музыкант сквозь гремящие ноты.

– Очень! – Ксения была прекрасна, она словно стала частью звучащей музыки, ее гармонией, ее сутью. Музыкант все больше узнавал в ней ту прежнюю Ксению, которую столько лет помнил и, наконец, обрел.

Музыка закончилась аплодисментами. Женщины визжали.

– Еще, Слонозмей!

– Еще!

В отставшей от мира Российской Империи такая музыка находила себе все больше поклонников.

– Сейчас композиция в стиле хард-рок "Дрожащая ягодица"!– крикнул Слонозмей и начал летать по сцене, словно подбрасываемый звуками ударника. "О чудак-человек! Почему при встрече со мной у тебя так дрожат ягодицы? кричал Слонозмей на полузабытом английском.– Наверное, потому, что ты меня боишься!"

– Наконец!.. Наконец мы исполним Вам песню, нашу новую, можно сказать, лирическую песню "Я выпью с тобой, крошка, если ты меня не испугаешься".

Композиция началась с соло Ричарда, звуки его гитары были слегка печальны, но уже таили в себе какие-то искорки зажигательного ритма, и вот вступил ударник и мелодия понеслась по кабаку, сшибая стулья и вовлекая в бешеный танец всех, кто попался на пути. Композиция была сумасводящей.

Теперь уже танцевали и стар и млад, за столиками никого не осталось. Во время припева, который в переводе звучал:"Если ты испугаешься меня, с тобой выпьет кто-нибудь из моих приятелей" все хватались за руки и, расшвыривая столы, начинали изображать некое подобие русского хоровода.

Музыка кончилась. Счастливая и уставшая Ксения опустилась на предусмотрительно поднятый Музыкантом стул.

– Ффу! Мне никогда не было так весело!

Музыкант, довольный, засмеялся.

– Я счастлив, Ксения...

Они ушли оттуда поздним вечером. Под конец Музыкант подозвал Слонозмея, и они выпили за добрые старые времена, когда привидениям не надо было зарабатывать на жизнь таким образом – достаточно было появиться один раз в столетие, и все говорили об этом без умолку.

– Я не жалуюсь,– говорил Слонозмей,-Мне Вильгельма с Ричардом жалко. У Могола предки могучие, он блажит, а они ведь существуют только по протекции Шуры Македонского, и положение у них безвыходное – хоть в домовые иди.

Ксения все больше вспоминала свою доземную жизнь. Она вспомнила даже этот кабачок, и то, что было с нею после рождения, представлялось ей теперь тусклым, полузабытым сном, бытием неизвестно зачем. В эту ночь она впервые уснула без мысли о муже. Она думала о Музыканте, о себе, о зеркалах Иеговы, и о сотне других важных вещей. Так началась новая вечность земной ведьмы Ксении.

12.

Город осоловел от слухов. Во многих районах введены были талоны на хвосты, создавался городской центр по изучению нечистой силы, профессор Алинов написал и опубликовал в местной газете очень странное сочинение под названием "Тайны сливного бачка", а в филиале Российской Академии Наук была защищена диссертация какого-то профессора-скотовода "О процессе превращения носок в валенки". Подумав, его после защиты упрятали в сумасшедший дом, и кажется, не ошиблись, потому что на следующий день он преложил переименовать Каспийское море в Озеро Революции.

Но в городе мало кто мог уверенно сказать о себе "Я нормален".

Пожалуй, это мог сделать только один человек: приехавший после долгого отсутствия полковник Конторы Глубокого Бурения Саитов.

Сказать честно, города он не узнал. Переговорив со своими домашними, он тотчас позвонил мэру. Было утро субботнего дня, и мэр только недавно покинул теплые объятия своей супруги. Узнав Саитова, Карел Ярсович от души обрадовался.

– Здравствуйте, полковник, заждались мы Вас. Конечно, хотите знать, что происходит?

– Желательно бы, Карел Ярсович.

– Ну что ж, последняя новость печальна: вчера скончался минхимпром Павел Афанасьевич.

– Не убийство?

– Нет, что Вы, от истощения сил.

– Я займусь этим. Что еще?

– Ну об остальном надо говорить лично.

– Когда я могу Вас увидеть?

– Знаете что, приезжайте к Алексею Герасимовичу часика этак через два. Там и поговорим.

– Хорошо.

Полковник пришел к Нефедову раньше мэра, и тот уже успел ему многое рассказать, когда Карел Ярсович к ним присоединился.

Через час полковник располагал необходимой информацией.

– Н-да... Вижу, этот Аркебузов запугал вас крепко. Говорите, сегодня в клубе собираются?

– Да, только не рекомендую Вам туда ходить, если у Вас нет приглашения,– посоветовал Нефедов.

– Не учите меня жить,– ответил полковник. Он где-то слышал, что это известная цитата и всегда пользовался ею в подобных случаях.– А Сатану вы не видели? – спросил он.

– Только на портрете,– ответил мэр.

– Восстановить сможете?

– Смогу.

– Поедете сейчас со мной. Объявим в розыск, хотя надежды мало. Скорее всего, окажется покойником.

Портрет был успешно восстановлен, и уже к вечеру милиция отыскала в доме Ксении еще одну фотографию Сатаны. Взяв портрет с собой, Саитов приказал группе захвата быть наготове, расставил наблюдателей и к 18.00 отправился в клуб. Было не холодно, хотя и морозно. В чистом небе звезды прокалывали лучами острые дырочки.

Хотя была суббота, клуб встретил его недружелюбным молчанием. Промокший ковер на лестнице сохранял на себе следы полковничьих ботинок, в кабаре царил беспорядок запустения. Войдя в ту самую боковую дверь и пройдя по коридору, Саитов вступил в кабинет с зеленой лампой.

Аркебузов сидел за столом и писал что-то красными чернилами.

Похоже было, что список.

– Гм!Гм!– сказал Саитов.

– Я жду Вас, полковник. Располагайтесь здесь,– он указал на кресло.– На службе Вы не пьете?

– Я пришел...

– Знаю, знаю... Вы пришли арестовать меня. То, что Вы один, конечно, весьма похвально. Вы смелый человек. Но забудьте на миг о цели Вашего визита, и положите на стол портрет, он Вам мешает.– Полковник вытащил портрет. Чувствовал он себя глупо:

противник перехватил инициативу.– Полковник! Посмотрите на меня! Разве может человек с таким лицом лгать? Ведь на нем все написано,– лицо Аркебузова и в самом деле изображало кристальную честность.

– Гражданин Аркебузов! Мне бы не хотелось, чтобы Вы заговаривали мне зубы!

– Не будьте грубы, полковник, вспомните о профессиональной этике.

– Хватит! – Саитов резко встал и выхватил оружие,– Вы арестованы! Руки вверх!

– Посмотрите, что у Вас в руке,– тихо посоветовал Аркебузов.

И полковнику пришлось убедиться, что сжимает он вовсе не грозный кольт, а маленькую белую крысу, которая, к тому же, кусает его за палец.

– Прекратите Ваши фокусы!..– крыса, пронзительно пища, полетела в угол.

– Это не фокусы, полковник,– голос послышался сзади, Саитов резко обернулся, готовый переломать противнику ребра, но оторопел, увидев висящего перед ним Слонозмея. Его хобот мерно покачивался из стороны в сторону, а неподвижная голова гипнотизировала полковника взглядом.

– Кто Вы?

– Один из тех, в чье существование Вы не верите.

– Прекратите меня мистифицировать!

Аркебузов улыбнулся.

– Вы уже и сами знаете, что здесь нет ни грана мистификации, но все мистика.

Полковник упал в кресло, но не мог оторвать взгляд от Слонозмея: так и сидел с перекрученной шеей.

– Я понимаю остатки Ваших сомнений, полковник... Слонозмей, ты свободен...– чудовище исчезло; шея полковника медленно вернулась в нормальное положение.– Так вот, я понимаю Вас. Но в Вашей, пардон, голове такой сумбур!.. Я предлагаю Вам, полковник, десять тысяч лет бытия после смерти в обмен на энергию Вашей души при жизни. Соглашайтесь, Вы необходимы нам. Все останется в тайне. Соглашайтесь...

Прошло несколько минут в течение которых Аркебузов беспрерывно говорил, излагая Саитову систему мира. Еще через пять минут договор был заключен. Полковник выторговал себе сто тысяч лет.

Назавтра Аркебузов должен был предстать перед Критом с отчетом об апокалипсической работе. После ухода полковника он внес его имя в список душепродавцев и навсегда исчез из странного школьного здания. Осталась гореть на столе зеленая лампа, освещая загадочный портрет. Впрочем, скоро ее потушил вернувшийся Слонозмей. Потом он взял портрет Рибо Андера и перенесся во флигель вдовы. Влетев в спальню, Слонозмей бережно повесил его на прежнее место и, повиснув в воздухе, задумался. Похоже, о нем все забыли. Аркебузов не дал никаких инструкций.

– Эх, жизнь!– вздохнул Слонозмей.– Чем теперь заняться?

Рок-группу, что ли сколотить? Из привидений. И в Питер на гастроли лечиться от хандры!

Часы пробили семь. Слонозмей, мурлыкая какую-то мелодию, медленно растворился в вечернем воздухе.

13.

Кобрин проснулся в свите престолонаследника. Слева от него стоял красивый брюнет в роскошном мундире. Это был Георг Греческий. Слава ощутил на лице черную маску и краем глаза заметил японца, крадущегося к своей жертве. Миг приближался.

И тут ему вспомнился сон. Теперь уже наяву Слава ощутил насколько легко может он сокрушить великолепие своего соперника. Толкнув Георга, Кобрин кивком головы указал ему на приближающегося врага.

– Па-азвольте, с кем имею честь?

– Наследнику грозит опасность.

– Извольте объясниться...

Слава уже не слушал. Он метнулся к японцу и схватил его за руку. Но тот как-то хитро извернулся, и лейтенант почувствовал, что летит куда-то, а над ним смыкается тьма.

– Как Вы себя чувствуете, Ваше Высочество?..– услышал Кобрин, проваливаясь в безмятежную тишину.

Он очнулся от легкого ветра. Кругом росли неведомые чудесные цветы. Подняв голову, Слава увидел Ксению. Она смеялась и говорила что-то человеку со странным именем Музыкант.

Кобрин хотел окликнуть их, но что-то сжалось в горле. "Я попал в рай?!"– подумал он.

Слава не знал, что здесь, в потустороннем мире, нет ни рая, ни ада, и что светлые силы никогда не борются с темными. Ибо, по странной иронии бытия, победитель Сатаны всегда сам становится Сатаной.

Уфа, 1990г.