Текст книги "Даниэль бен Ашер. Последняя надежда. Том 2"

Автор книги: Александр Шен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Если они учинят драку с экипажем, можете на меня рассчитывать. Надеюсь, у них нет огнестрельного оружия?

– Нет, все вещи проверены на сканере. Кстати, у вас в рюкзаке я увидела ручные тисочки. Зачем они вам?

– Я всегда их беру с собой, полезная вещь, – можно надфиль зажать, например.

– Если бы я ещё знала, что такое надфиль!

– А когда мы прибудем во Владивосток?

– Примерно в пять утра, стоянка будет долгой. В двенадцать, по плану, отходим в Магадан. Но вам нельзя покидать борт без распоряжения капитана – очень опасно. Эти парни – не лучше мафии, Ричард немного с ними знаком и знает, что говорит.

– Тем лучше, хоть высплюсь! В пять никогда в жизни не вставала.

Проснулась Марта в десять с минутами. Корабль уже стоял у причала, пришвартованный канатами, как обычная морская посудина. Умывшись и одевшись, девушка стала думать – что делать дальше. Обнаружив на столике что-то похожее на телефон со множеством кнопок, она обрадовалась и нажала ту, под которой была надпись: «Внутренняя связь».

– Мистер Донахью, если вы слышите, отзовитесь, пожалуйста.

– О! Мисс Локсли, доброе утро, подождите немного, мы с Бетси скоро будем у вас.

Минут через десять дверь капитанской каюты открыли ключом – это были капитан и проводница.

– Знаете, мисс Локсли, – начал Ричард, – дела ваши обстоят не лучшим образом, один тип из наших пассажиров вас караулит на причале – стоит и не уходит. Я тут распечатал для вас фотографии всех членов делегации, чтобы вы их могли узнать в толпе – это на всякий случай. Но самое главное, я вам предлагаю проследовать с нами вдоль побережья и покинуть борт где-нибудь в районе Ванино – там есть дорога на Хабаровск, а в Хабаровске вы спокойно сядете на поезд до Москвы. Ну, как вам план?

– А вы не преувеличиваете опасность для меня, сэр?

– Ничуть! Эти люди затаили на вас большую обиду и будут мстить, уж вы мне поверьте. Практически – это мафия, а с мафией шутки плохи.

– Я не собираюсь прогибаться под всяких мошенников, торгующих смертью. Я буду защищаться.

– Правильно, мисс Локсли, а я вам помогу избежать расправы.

– А разве заход в Ванино предусмотрен планом вашего полёта?

– Нет, но это не страшно, в порт Ванино, я заходить не буду. Мы высадим вас прямо на берег, а если вас задержат пограничники, вы предъявите свой паспорт с отметкой о прибытии в страну, – тогда они вам ничего не сделают.

– Но чтобы зарегистрироваться мне нужно сходить в зону прибытия здесь во Владивостоке, пройти паспортный контроль, разве нет?

– Бетси сходит куда нужно с вашими документами. У меня есть знакомый в пограничной службе порта, – он сделает отметку в паспорте, и всё будет в порядке. И ещё, Бетси поменяет для вас золото на рубли, чтобы вам не заниматься этим в Ванино.

– Огромное вам спасибо, сэр. Вы очень добры, я, право, этого не заслужила.

– Не стоит, я просто обязан защитить свою соотечественницу.

В двенадцать по местному времени «Сволау» вышел из бухты Золотой Рог и взял курс на север вдоль побережья. Через два с половиной часа экраноплан, пройдя бухту Ванина, приводнился, сбавил ход и подошёл вплотную к берегу в районе посёлка Токи.

– Здесь мы вас и высадим, мисс Локсли. Место имеет широту сорок девять градусов, надеюсь, что здешнее солнце вам не повредит.

– Да, сэр, сорок девять градусов это уже далеко не субтропики, и здесь октябрьское солнце уже не обжигает.

– Мафиози не опасайтесь, здесь они появиться не смогут, – им просто не на чем добраться. Когда мы вышли из Владивостока, за нами пытался следовать какой-то частный вертолёт, но быстро отстал – ему не хватило скорости. Возможно, это были они, но к счастью, реактивного самолёта у них не было.

Для Марты спустили носовой аварийный трап, и она съехала прямо на песок. Капитан из кабины наблюдал за ней, и она, улыбаясь, помахала ему рукой. Капитан Донахью помахал девушке в ответ, врубил реверс тяги турбин, и огромный летающий корабль отчалил от берега. Марта видела как «Сволау» развернулся и начал разгон. Вскоре он встал на крыло и быстро исчез за горизонтом. Девушка надела рюкзак и побрела к посёлку. Совсем недалеко от берега ей встретились пути товарной станции. «Это то, что надо», – подумала Марта, – «Значит, где-то рядом должен быть вокзал».

На вокзале она сразу надела шлем, просто на всякий случай, чтобы её не узнали, и ей показалось, что сделала она это не напрасно. На платформе стоял какой-то тип в шикарном костюме, не похожий ни на железнодорожника, ни на рыбака, ни на портового рабочего. Увидев высокую девушку, он тут же начал разговор по мобильнику. Марта спряталась в небольшом зале и стала лихорадочно искать расписание поездов. Оказалось, что в сторону Хабаровска в сутки проходит только один поезд – триста пятьдесят первый, и ждать его ещё долго – отправление в двадцать один сорок семь по-местному.

– Вот не везёт, всего один поезд, – пробурчала девушка себе под нос по-русски.

– Вы очень торопитесь, сударыня? – спросил случайно услышавший её слова пожилой железнодорожник, одетый в форменный комбинезон. – Есть ещё один поезд – девятьсот пятьдесят третий, но он здесь в Токах не останавливается. Если вы сядете на автобус, правда, они редко ходят, а лучше на частника, то вы ещё успеете перехватить его в Ванино. Оттуда он отправится в восемнадцать тридцать.

– Спасибо, сэр, то есть сударь, – ответила Марта. – А вы не могли бы остановить состав на этой станции, специально для меня?

– Зачем, это? Вы на него и так успеете, если поедете прямо сейчас.

– Я боюсь ездить по шоссе на машине, особенно с незнакомыми людьми – ужасно не люблю. Да и город я не знаю, пока я там найду вокзал и куплю билет, поезд уже уйдёт.

– Купить билет, кстати, можно и здесь, вон там терминал автоматизированной железнодорожной системы, если вы хоть раз работали на компьютере, то вам это труда не составит. Но вы, что же, никогда не пользовались автомобилем или мотоциклом? Шлем тогда вам зачем?

– Шлем? Это для электроскутера. У вас тут нет проката электроскутеров?

– Девушка, вы что – с луны свалились, откуда вы?

– Я, вообще-то, из Москвы.

– Ах, из Москвы, тогда понятно! И я понимаю ваше нежелание ехать на частнике, тогда лучше дождитесь триста пятьдесят первого.

– Спасибо, сударь, ещё один вопрос – последний.

– Лучше сказать – крайний. Так что за вопрос?

– Так, чисто из любопытства, есть ли на дороге автоблокировка?

– Четырёхзначная автоблокировка, а откуда такая осведомлённость?

– Мой друг – машинист, работает на мультисистемном электровозе ЭП85, водит скорые Москва – Нижний Новгород, а что?

– Просто необычно от девушки это слышать.

– Железные дороги – это моя стихия, когда-нибудь никаких других дорог не останется, всюду будут проложены рельсы.

– А вы что же, в будущем планируете стать машинистом?

– Нет, я буду космонавтом, исследователем далёких миров галактики.

– Тогда вам придётся прожить лет, эдак, тысячу, – в далёком будущем, может быть, и построят такой корабль. Удачи вам, сударыня.

– Спасибо, сударь.

«Вот ненормальная мечтательница», – подумал про себя наладчик железнодорожной автоматики. «Запоминаются последние слова, – подумала Марта, – Нужно уметь выйти из разговора, чтобы заданные вопросы не вызвали подозрений. А я всё же уеду на этом поезде и уеду отсюда». Она подошла к терминалу железнодорожной системы и запросила билеты на девятьсот пятьдесят третий, от станции Ванино до станции Хабаровск-1. Остались непроданными только билеты в спальный вагон, в двухместные купе. «Отлично! Куплю два и займу целое купе, попутчики мне не нужны». На сдачу Марта получила, кроме прочих купюр, новенькие двадцатипятирублёвки – довольно большие, сантиметра два с половиной, медные, покрытые мельхиором монеты. «Это удача, разменивать не придётся», – обрадовалась девушка.

Покончив с билетами, Марта вышла из здания вокзала не на платформу, а в другую сторону, как бы в город, если только это можно было назвать городом.

– А где тут перекусить можно? – спросила она у игравших на улице школьников.

– Нигде, тётенька, буфет на вокзале не работает, ресторан был для иностранцев, так тот тоже закрылся, невыгодный стал, япошки перестали приезжать, как границу-то закрыли, а те которые с иностранных кораблей моряки – они все в Ванино гуляют, в Токи им нельзя.

– Почему нельзя?

– Да всё из-за военной базы, которую тут начали строить.

– А в магазине можно что-нибудь купить?

– А карточки есть?

– Ах да, карточки, я и забыла совсем… карточек нет, – они в Москве, а за деньги?

– За деньги – только на рынке, но очень дорого. Рынок – там, близко, – парнишка показал рукой направление. – Там маленькая пекарня есть, хлеб вкусный, но опять же – кусается.

– Спасибо, мальчик, пойду посмотрю.

Марта довольно быстро нашла пекарню на рынке. Цена триста рублей за булочку в двести грамм ей показалась приемлемой. На рыбном прилавке продавали филе палтуса по тысяче рублей за кило. «Палтус свежий, филе, НЕ радиоактивный», – гласил ценник, воткнутый в рыбу. «Это же сущие копейки!» – она не удержалась и взяла двести грамм, проверять на радиоактивность прямо здесь, при всех, она не стала, хотя в рюкзаке лежал отличный чувствительный радиометр австралийского производства, её отец пользовался таким же для проверки наличия радона в шахте. «Если действительно окажется чистым, поджарю на костре и съем», – решила девушка.

Две булочки в упаковке она спрятала в рюкзак. Выйдя на улицу и присев на лавочку, она провела проверку рыбы. Активность палтуса действительно оказалась очень низкой – на уровне фона, и, после тщательной упаковки в два пакета, кусок благородной рыбы был удостоен чести оказаться в рюкзаке. Третью булочку Марта решила съесть прямо здесь, она вымыла руки спиртом из фляжки, вскрыла упаковку и впилась зубами в аппетитную ситную выпечку, посыпанную кунжутными семечками. «Теперь можно и делом заняться», – решила девушка, покончив с изделием местной пекарни. Она достала свой планшетный компьютер и раскладную спутниковую антенну. Поймав сигнал и выйдя в интернет, Марта стала рассматривать спутниковые снимки посёлка Токи и железнодорожной станции. «Получается, мне нужно идти в северном направлении. Дорога сначала петляет вдоль берега, и только потом поворачивает на запад в направлении Хабаровска. Всё ясно – можно отправляться».

Марта обошла вокзал стороной и направилась вдоль станционных путей. «Вот она – выходная стрелка парка. Выходной светофор закрыт, так… одна колея, а с чего я решила, что их будет две, движение-то здесь не очень интенсивное. Впрочем, так даже лучше – увижу, когда развернут систему в нужном направлении, тогда и буду действовать». Пройдя вдоль пути два блок-участка, она подошла к очередному светофору. «В попутном направлении светофор не горит, это значит – сейчас система развёрнута навстречу, это хорошо. А вот и изолированные стыки – порядок! Здесь и буду ждать поезда».

Обследовав придорожный кустарник, Марта нашла себе место, чтобы видеть светофор и чтобы её с дороги видно не было. До поезда оставалось ещё два часа, и девушка решила основательно подкрепиться перед потенциально энергозатратными действиями. Она насобирала хвороста, разложила небольшой костерок, порезала палтуса и стала жарить, нанизав кусочки на прутик. Потом, с помощью небольшого котелка, она приготовила себе кофе на воде, которая была у неё с собой. Две ситные булочки, поджаренный до золотистого цвета палтус и горячий кофе – обед на свежем воздухе показался Марте фантастически вкусным. Проследовал встречный грузовой поезд. «Однако пора собираться», – решила девушка, собрала вещи и, тщательно затушив костёр, стала пристально наблюдать за светофором.

Вот, наконец, включился зелёный сигнал светофора в попутном направлении. «Всё – система развёрнута, пора!» Марта спустилась на рельсы, и быстро добежав до светофора, положила на каждый изолированный стык по двадцатипятирублёвой медной монете. «Сигнал не изменился, но это правильно», – подумала она. – «Когда поезд войдёт на блок-участок, он замкнёт собой рельсовую цепь не только этого, но, благодаря монетам, и следующего блок-участка, поэтому светофор неминуемо должен стать красным. А поскольку проезд запрещающего сигнала является тягчайшим преступлением перед государством, машинист будет обязан остановить поезд, что мне, собственно, и надо». Марта бросилась назад, надо было успеть отбежать вагонов на пять и спрятаться в кустах, чтобы машинист и помощник случайно её не заметили. Через пятнадцать минут показался поезд; замедляя ход, он остановился, не доехав до светофора двадцати метров. Марта стрелой бросилась к поезду, залезла в промежуток между вагонами и уверенным движением подняла вверх стык шлангов воздушной магистрали. Шланги расцепились, и сжатый воздух с оглушительным шипением стал вырываться на свободу, освобождая тормозную магистраль и, тем самым, наглухо блокируя все колёса поезда.

Такой резкий сброс давления был эквивалентен экстренному торможению с помощью крана машиниста или стоп-крана вагона. «Теперь поезд при всём желании никуда не денется», – думала захваченная азартом Марта. Она спряталась за тележкой, ожидая реакции проводницы на неисправность её вагона. Только через пять минут раздосадованная проводница, женщина примерно тридцати пяти лет с запасным воздушным шлангом на плече, неспешно опустив трап, вышла посмотреть – в чём дело. Пока она пыталась поймать и соединить расцепившиеся шланги, Марта спокойно поднялась по трапу в вагон. Услышать её шаги было невозможно из-за оглушительного шипения сжатого воздуха. «Надо было закрыть концевой кран! Чему их только учат?» – подумала она и двинулась по направлению к хвосту поезда, потому что на первых вагонах было указано количество мест: пятьдесят четыре – это был плацкарт и тридцать шесть – четырёхместные купе. По пути попался вагон ресторан. «Очень кстати», – отметила про себя девушка. Спальный вагон был следующим. Марта прошла прямо к проводнице.

– Здравствуйте, сударыня! Извините, я чуть не опоздала на поезд и села в другой вагон. Вот мои билеты.

– Билеты? Их два у вас? Понятно, желаете ехать в одиночестве.

– Ну, вообще-то, да!

– Что ж, красиво жить не запретишь, коли денежки водятся, а, к примеру, паспорт у вас имеется? Положено паспорт при посадке показывать!

– Да, пожалуйста, вот мой паспорт.

– Ничего себе – австралийка! Виза есть, и штамп регистрации прибытия в страну тоже, вроде – всё в порядке. Да как же вы здесь-то оказались?

– Во Владике ко мне прицепились какие-то бандиты, пришлось зафрахтовать частный вертолёт, он и доставил меня в Ванино. Вообще-то мне в Москву надо, теперь вот придётся через Хабаровск.

– Бедная девушка! Страшно, да? Я понимаю, ладно, не проблема, запритесь у себя в купе и не выходите, кушать хотите? Могу из ресторана чего принести.

– Спасибо, я уже поела.

– Может чайку?

– Да, чайку, пожалуй, можно, спасибо.

– А где ж вы так по-русски выучились, ведь совсем без акцента шпарите?

– Да я ведь полукровка, мама русская… почти, да и приезжаю к тёте часто и надолго, каждые полгода провожу в Москве.

– Неужто ностальгия?

– Да! Плюс ещё интерес – балетом увлекаюсь. В студию хожу и занимаюсь серьёзно.

– Какая вы милая девушка! Марта Локсли, правильно я прочитала? Красивое имя! Ладно, отдыхайте, чаёк сейчас принесу, а ещё там, в купе, кнопка есть, если что надо – не стесняйтесь, я мигом буду.

Глава 6. «Генрих».

Заботами гостеприимной и доброй проводницы Марта хорошо отдохнула во время пути до Хабаровска. В благодарность она отдала ей грамм золота, полученный на сдачу от капитана Донахью. В Хабаровске она, прежде всего, отправилась за билетами. К её большому разочарованию выкупить целое купе ей не удалось, свободных мест, даже в дорогом спальном вагоне, было всего три. Поезд номер ноль сорок три до Москвы отправлялся по чётным числам без пяти восемь утра по Москве или без пяти три по-местному. Марте пришлось заночевать в гостинице. На следующий день она села в поезд за пятнадцать минут до отправления. В купе уже был попутчик. «Мужчина! Как всегда не везёт», – подумала девушка, поздоровалась и села к окну. Мужчине было на вид лет тридцать пять. Длинные, до плеч, тёмно-русые волосы, худощавое телосложение. Рост оценить было нельзя, пока он сидел. «По крайней мере, он не похож на сотрудника «Юрэйнйам майнинг», а это уже счастье. Писатель, наверное, или поэт, или композитор – причёска подходит для творческой профессии», – отметила про себя Марта. Когда поезд тронулся, и закончилась обычная суета со сбором билетов и расчётами за постельное бельё, попутчик, переодевшийся в спортивный костюм ещё до прихода Марты, решил, наконец, познакомиться:

– Александр Суминский, в отпуск еду, решил немного отдохнуть, а то всё суета, презентации, заказчики, – надоели хуже горькой редьки. А вы до Москвы едете?

– Да, буду там жить некоторое время. Меня зовут Марта.

– Очень красивое имя, но оно вроде бы немецкое, а не русское.

– Моя мама – этническая немка, родилась в Великороссии, но имя на самом деле не немецкое, у него арамейские корни. Стало популярным в средние века, когда в Европе распространилось христианство. В России оно тоже было популярным до Октябрьской революции, произносилось – Марфа, а писалось через «фиту», которая соответствует греческой «тэте» – отсюда разница в произношении.

– А вы по профессии лингвист?

– Ну, если говорить о профессиональном образовании, то я, наверное, всё-таки балерина, но получить работу в каком-нибудь театре или антрепризе мне, увы, не светит.

– Почему вы так пессимистично настроены?

– Всему виной мой рост и вес.

– Я бы не сказал, что у вас лишний вес, вы стройная красивая девушка, не понимаю – в чём проблема.

– Рост сто семьдесят пять, а вес шестьдесят три. Для обычной девушки вроде бы цифры нормальные, но не для балерины. Вес балерины не должен превышать пятидесяти килограммов, иначе па-де-де не станцевать, – партнёр надорвётся. Таковы правила – ничего не поделаешь. Но я всё равно продолжаю заниматься, тренируюсь для сольных выступлений. На конкурсе в Австралии я даже заняла второе место. А вы чем занимаетесь, если не секрет?

– У меня небольшая фармацевтическая фирма в Хабаровске – «Вектор» называется. Мы производим лекарство от рака.

– То есть, средство для химеотерапии?

– Вовсе нет – совсем другой принцип лечения, но вряд ли девушке вашей профессии будет это интересно.

– Мне очень интересно, – я увлекаюсь естественными науками, расскажите, пожалуйста.

– Ну, что ж, я попробую. Правда, начать придётся издалека. Вот скажите, представляете ли вы, каким образом в процессе развития организма реализуется форма тела живого существа или форма и размеры того или иного органа, записанная генетическим кодом. Как клетки договариваются между собой, когда прекратить рост?

– Вы поднимаете одну из фундаментальных проблем биологии – проблему биологической формы или морфогенеза. Классическая биология считает, что некоторые типы молекул особенно важны для морфогенеза. Морфогены – растворимые молекулы, которые могут диффундировать и нести сигналы, контролирующие клеточную дифференцировку в зависимости от концентрации. Однако мне кажется, что та поразительная точность, с которой воспроизводится форма и размеры существа, вряд ли достижима с помощью такого случайного процесса, как диффузия. Я много думала над этим, и каким-то образом я поняла, что, скорее всего, алгоритм развития находится вне развивающегося организма. Возможно, всем руководит некое информационное поле, но это моё собственное мнение, навеянное, наверное, моими вещими снами.

– Поразительно! Откуда вы это знаете?

– Я же говорю – во сне увидела, или услышала, короче, – узнала.

– Честно говоря, я просто поражён. Моя теория предполагает то же самое! Представьте себе строму, она содержит стволовые клетки для регенерации, нейроны, также волокнистые структуры, обусловливающие её опорное значение. В строме проходят кровеносные и лимфатические сосуды, элементы стромы играют и защитную роль, так как способны к фагоцитозу. Из клеток стромы кроветворных органов развиваются красные и белые кровяные тельца. В нормальном состоянии строма контролирует размножение клеток. Если же вмешивается канцерогенный фактор, – вирус, химический канцероген или квант жёсткого излучения, – в стволовой клетке может произойти сбой – экспрессия генов, ответственных за скорость деления клетки. В этом случае механизмы стромы должны справиться с ситуацией и фагоцитировать клетку, ведущую себя неправильно. Но если канцерогенный фактор превышает пороговую дозу, то тогда клетки начинают безудержно размножаться, – возникает рак. Опухоль ведёт себя подобно эмбриону на самой ранней стадии развития, подключает новые капилляры, обеспечивает себя питанием и паразитирует на организме, но в опухоли, в отличии от эмбриона, образно говоря, – нет мозгов. Эмбрион обладает свойством создавать свой интерфейс связи с информационным полем именно потому, что содержит набор генов, отличный от материнского организма. Стволовая или дифференцированная клетка, давшая начало опухоли, имеет идентичный с организмом набор генов. А интерфейс для этого набора генов уже принадлежит хозяину, поэтому опухоль остаётся без управления и растёт, пока не погубит организм. Так вот, молекула, которую я «сварил», стимулирует нейроны и усиливает работу интерфейса хозяина. А тот берёт под контроль взбесившуюся ткань и прекращает размножение. Второй компонент лекарства избирательно стимулирует размножение т-лимфоцитов-регуляторов, которые организуют работу по утилизации опухоли.

– Это просто гениально! Вам «Нобелевку» дадут, наверное. Каков же клинический эффект?

– Неорелигатор, так я назвал препарат, имеет потрясающую эффективность. При клинических испытаниях на больных с опухолями в третьей стадии, восемьдесят процентов полностью избавились от недуга. Остальные добились стойкой ремиссии.

– А побочное действие?

– Не чаще трёх процентов случаев – тревожность, кошмарные сны, шизофрения, но с этим вполне можно бороться психотропными препаратами, давно применяемыми в клинической практике.

– Так это же полный успех! Вы, наверное, счастливы и очень богаты, хотя я понимаю, что это не одно и то же.

– Богатство действительно растёт, производство расширяется, себестоимость падает. Сейчас мы поставляем препарат онкологическим клиникам, но скоро получим лицензию на производство для широкого рынка. Боюсь даже загадывать, сколько мы сможем заработать. Счастлив ли я? Я бы не стал этого утверждать. Деньги есть, а счастья нет! Когда я работал над молекулой, мне было не до девушек. А теперь – поезд ушёл! Не то чтобы не было желающих завести отношения, но на поверку оказывается, что этих женщин интересуют деньги в гораздо большей степени, чем я сам. Обжегшись два раза, я разочаровался и теперь не верю никому.

– А вы не рассказывайте при встрече, что вы богаты. Сначала лучше узнайте девушку, а потом уже можно и открыться.

– Пробовал, и потерпел полное фиаско – корыстолюбие быстро берёт верх над нежностью. И почему все женщины так себя ведут? А мне так бы хотелось иметь нормальную семью, любящую жену, ребёнка…

– Даже не знаю, что сказать. Может быть, где-нибудь в Иркутске живет ваша девушка… в Сибири люди лучше, душевнее, чем в Москве или в западном мире. А что вы будете делать в Москве?

– Осмотрю город, и поеду дальше в Европу, доберусь до французского Лазурного Берега, там отдохну некоторое время, потом поеду назад.

– А почему же вы не отправились в своё путешествие на самолёте?

– Ненавижу самолёты, считайте, что это фобия. Ничего с собой поделать не могу. А вот поезда с детства люблю. Можно насладиться природой, проехав через всю страну, и повстречать интересного собеседника, как вас, например. А вы, почему решили ехать на поезде?

– Я не то чтобы боюсь полётов, но мне это противопоказано, и я, как и вы, обожаю железные дороги.

– Может быть, сходим в ресторан, перекусим?

– Пожалуй, можно, но есть условие, – плачу за себя я сама.

– Условие принято, хоть мне и жаль. А вы замужем?

– Пока нет, но у меня есть жених.

– Симпатичный?

– Очень! Молодой парень, фантастически сильный, выше меня сантиметров на десять. Вот он бы мог со мной станцевать па-де-де, жалко, что ему это вообще незнакомо.

– А кто он по профессии, если не секрет, конечно?

– Капитан космического корабля.

– Понятно, космонавт, значит, но насколько я знаю, у них в экипаже три человека, и главный называется командиром, а не капитаном?

– Его называют почему-то именно капитаном, не знаю, какой там у него экипаж. И вообще, – он не русский.

– Астронавт – американец?

– Нет, он не американец, – он, судя по фамилии, скорее всего, израильтянин…

– Такого не может быть! Израиль маленькая страна, на грани выживания, и в космос аппаратов они не запускают.

– Я знаю, но всё же, всё же, всё же…

Марта уже смирилась с тем, что ей придётся провести шесть дней в компании этого немного странного, но всё же интеллигентного человека. Александр тоже был доволен своей попутчицей и чем дальше, тем больше симпатизировал ей. «Почему бы ещё раз не попытать счастья, и не сделать предложение этой девушке?», – думал он. Наличие гипотетического жениха его не смущало: «Возможно, его и вовсе не существует и никогда не существовало. Возможно, это всего лишь отговорка, чтобы люди не приставали, – ведь кольцо-то она не носит!»

На четвёртый день пути, в одиннадцать двадцать шесть по Москве или пятнадцать двадцать шесть по-местному, поезд 043 остановился на станции Иланская, что между Тайшетом и Красноярском. Была объявлена стоянка в двадцать минут, попутчики отправились немного погулять и размяться. Народу на платформе было немного, в этом сибирском захолустье лишь пенсионерки интересовались проходящими поездами в надежде продать свой нехитрый товар. Александр был увлечён разговором с Мартой, она со знанием дела рассказывала теорию Шкловского об эволюции звёзд. Никто из них не заметил сидящих на лавочке двух странных типов в чёрных кожаных куртках и таких же чёрных кожаных «натовках» с длинными козырьками, надвинутых почти на глаза. Они рассматривали какую-то фотографию и временами бросали косые взгляды на прохожих. Какая-то бабуля подошла к прогуливающейся парочке и предложила купить сотовый мёд. Александр заинтересовался и полез за кошельком. Вдруг рядом возникли эти самые два типа, теперь на них были ещё и маски с прорезями для глаз. Стало понятно, что они пришли не с добром.

– Суминский! Пойдёмте с нами, – потребовал один из бандитов. В руке у него был револьвер «магнум». – Будете вести себя тихо, и никто не пострадает. А вы, – он ткнул стволом в сторону Марты и бабули, – не смейте даже пикнуть, стреляю я без промаха. Стойте, где стоите и ни звука, малейший повод и пуля ваша.

Бандиты взяли под руки бедного Александра и потащили от поезда в сторону густых кустов, до которых было метров пятнадцать. Тот, что был с револьвером, направил дуло ему в живот. Несчастный химик потерял дар речи, ноги стали ватными, и он едва на них держался. Бандиты уже считали похищение состоявшимся, когда до кустов осталось пять метров. За небольшой лесополосой была грунтовая дорога, на которой стоял их джип.

Бабуля схватилась за сердце, а Марта рванулась с места и через секунду была в двух метрах от бандитов. Тогда она подпрыгнула и нанесла горизонтальный удар левой пяткой в затылок бандиту с револьвером. Погасив инерцию на первом, и ещё даже не приземлившись на правую ногу, она ударила второго бандита кулаком в шею. Тем временем поезд тронулся.

– Надо бежать, Саша! Давай же!

– Они что же? Они нас убьют?!

– Они уже не встанут! Сегодня, по крайней мере. Ты можешь бежать? Поезд уходит. Ты что – хочешь остаться здесь и разбираться с местной полицией?!

– Нет, конечно, я постараюсь.

Марта схватила невменяемого химика за руку и потащила к поезду. Проводница проходящего мимо вагона спустила трап и крикнула:

– Давайте сюда!

С трудом девушка заставила Александра прыгнуть на подножку, подпихнув под зад. Проводница ей помогла и втащила тело в тамбур. Марта прибавила ходу и, схватившись за поручень, сама запрыгнула на подножку.

– Мы из десятого вагона, из спального, – сказала Марта, переводя дух.

– Что там случилось?

– Какие-то бандиты напали, угрожали пистолетом, я их отправила в нокаут. Мне бы не хотелось объяснений с полицейскими, – Марта с надеждой посмотрела на проводницу.

– Не волнуйтесь, девушка, я никогда не стучу. Кажется ваш друг не в себе, я помогу дотащить его до купе.

– Да, спасибо, это очень кстати.

Девушки, с трудом протискиваясь в тесных коридорах, кое-как довели химика, едва перебиравшего трясущимися ногами, до родного купе. Проводница двенадцатого вагона ушла, а Марта, усадив своего попутчика в уголок, думала – чем ещё можно ему помочь. Александра била крупная дрожь.

– Ты как, Саш? Что тебе дать?

– Ххорррошшо бы конньячкку, – попросил тот, стуча зубами.

– Коньяка нет, но есть спирт – будешь?

– Вводдочки!

Марта налила на глаз двадцать грамм спирта и разбавила водой.

– Вот!

– Сспассибо!

Через десять минут Александру полегчало, и он начал понемногу оживать.

– Марта, а мы что – уже на «ты» перешли?

– Давай уже перейдём, если ты не против. Всё-таки дрались вместе.

– Это ты дралась, а я был до смерти напуган, прости.

– Нет, не скажи, ты очень умело их отвлёк и усыпил их бдительность. Без тебя мне не удалось бы победить.

– Ты явно преувеличиваешь мои заслуги.

– Ничего не преувеличиваю, ты вёл себя как нельзя лучше, – в результате бандиты поверили в свой лёгкий успех, и их стало возможно обезвредить голыми руками.

– Точнее ногами… это и есть твой балет?

– Нет, это школа кёкусинкай, а балет – это балет, я и вправду балерина, не сомневайся.

– Ты такая, как бы это точнее сказать – разносторонняя и загадочная. Может быть ты из КГБ?

– Я не могу быть из КГБ, я – гражданка Австралии. Паспорт показать?

– Ничего себе, но ты же говоришь по-русски, как будто этот язык тебе родной!

– Он и так мне родной, – я из двуязычной семьи.

– Как же ты выучилась всему этому, а главное – для чего?

– Ты слышал что-нибудь о «Грин уолд»?

– Наследники «Гринпис», но гораздо радикальнее, – многие правительства считают их экстремистами и закрыли у себя их национальные отделения.

– Австралия не закрыла, и Великороссия пока тоже – нет! К этому всё шло… однако, президент наложил вето. А ты что скажешь про эту организацию?

– Идея спасения биосферы мне очень близка, но я не знаю, как возможно это сделать. Сколько ни говорили о запрете ядерной энергетики после Фукусимы, но ведь даже в Японии ничего не получилось.

– Скоро получится. Я тоже член организации, руковожу декадой. Если хочешь вступить – могу посодействовать.