Текст книги "Иное средневековье"

Автор книги: Александр Сигачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 2.

Пройти в город было проще простого. Уж не знаю, что Третий со Вторым сказали стражникам у ворот, но их слова определённо подействовали. Когда мы проходили мимо, они лишь как-то странно скосились на нас и всё. А ведь они обязаны проверять каждого входящего. Мерзкие податливые личности!

Я ненавидел раболепскую покорность некоторых людей. Отвратительное стремление служить и подчиняться кому-либо. Всё же я понимал, что без этого не обойтись. Если человек глуп и сам не умеет распоряжаться собой и устраивать собственную жизнь, то он неизбежно становится рабом. Раб, гражданин, свободный человек, коренной житель. Названия не имеют значения, лишь только суть важна.

В действительности всё происходило примерно так: как только идиот поступал в услужение, он попадал в плен иллюзии, ему казалось, что его жизнь налаживается, благосостояние улучшается, а окружающие же ему помогают в этом. На самом деле сей безвольный пахал на конкретных людей, которые забирали себе большую долю его трудов. Как же получалось, что многие довольствовались подобным положением вещей?

Всё заключалось в идеологической обработке и подмене понятий. Не шибко умный субъект путал службу с взаимовыгодным сотрудничеством, которое в корне отличалось от того, что тот себе представлял. Когда все участники извлекают из какого-то дела примерно равную пользу, тогда и только тогда никем не манипулируют и никого не обманывают. Но такое в принципе невозможно. Разве обычные солдаты разъезжают на дорогих лимузинах, а мелкие чиновники проживают в огромных особняках? Нет. А катаются на таком транспорте и живут в роскошных апартаментах только люди, знающие себе цену.

Многие утверждают, что это не так, служба идёт на пользу всем и в этом не следует искать заговоров и обманов. И это очень хорошо. Глупцы обязаны верить в иллюзию и периодически поддерживать её, так их проще контролировать и манипулировать ими. Сие можно назвать самоподдерживающейся идеологией, основу которой составляет доверие, то есть основной фактор существования общества.

Проще говоря, люди не смогут взаимодействовать между собой, если они будут постоянно подозревать друг друга в корыстных умыслах, тогда число конфликтов достигнет невообразимого предела и общество разрушится.

Но, что составляет само доверие, я до сих пор не понял. Почему люди вот так вот просто вверяют себя кому-то, ничего не проверяя перед этим и не строя планов контратаки в случае обмана? Это же жутко безрассудно. Что за сильная идея движет ими? Или же доверие – это комбинация идей? Но тогда каких? Если я узнаю это, то стану гораздо сильнее, возможно даже организую большую войну в этом средневековом мире. Ведь мне необходимо тренироваться и оттачивать свои навыки. Рано или поздно придётся их применить.

Покорять этот мирок я не стану. На нынешнем уровне развития его невозможно завоевать. Заповедь «возлюби ближнего своего как самого себя» являлась не только профашистской моралью, она так же отражала некоторые аспекты структуры древнего общества в целом. Жители определённых районов общались в основном между собой, а об иных странах, тем более про их население мало что знали. Ибо в этом не было никакой нужды. Не существовало быстрых автомобилей, самолётов, катеров, тем более телефонов, телевидения и интернета. Путешествие занимало много времени, особенно между континентами, так же дело обстояло со связью. Жителям одного материка плевать на то, как живут на соседнем континенте, их экономические хозяйства не очень-то тесно связаны и могли функционировать отдельно. Общий контроль физически неосуществим. Управлять таким миром нельзя, из-за слишком медленных коммуникаций и огромных расстояний, на преодоление которых потребуются годы.

Неужели великие завоеватели вроде Александра Македонского, Юлия Цезаря, Наполеона не осознавали сего? При их-то уме и сообразительности, просто смешно так считать. Наверняка, они пускались в авантюры, желая нажить себе славы на долгие века. Ну, попытался завоевать мир, не получилось, зато какая отвага и тому подобное. От одной мысли о настоящем содержании их мечтаний меня начинало подташнивать.

А мне нужно совсем не это. Не слава прошлого и хвала за жалкие попытки, а действительное достижение поставленных целей. Всё эти вояки прославились как жестокие тираны, лишь потому, что не удосужились воплотить в жизнь свои планы. И называя себя властелинами мира, они таковыми не являлись.

Просто пришли, войска погромили, пограбили, да и всё. Помимо военных дел необходимо вносить изменения в культуру завоёвываемого народа, перво-наперво полностью уничтожить местную религию или адаптировать под власть завоевателей. И, конечно же, провести парочку геноцидов под видом религиозной нетерпимости или чего-то подобного. Без геноцида ни одна крупная военная компания положительно не завершится. Какой смысл разбивать войска и занимать территорию, когда на ней остаются местные жители? Через пару десятилетий они воспроизведут новых воинов, и война начинается снова. Эффективнее всего их всех убить, чтоб ни одного не осталось.

Но с развитием технологии данная стратегия уже не нужна. Меня глубоко поразило, то, что фашистская Германия прибегала к ней вместе со своими союзниками. Тогда миром уже можно было управлять, ведь существовали радио и телевидение, и быстрые средства передвижения. И не обязательно завоёвывать всё физической силой. Какими, однако, глупыми оказываются военные стратеги.

Мои мысли были прерваны резким запахом плесени с большой примесью гнили. Он ударил в нос, словно сильногазированная вода. Такую мерзость я нюхал всего один раз в жизни, когда оставил капусту в холодильнике на четыре месяца. Какая гадость! Что, весь город закидали тухлой капустой? Выходит, правду о средневековье рассказывал Второй.

Хорошо, что я слушал его россказни. Рассказами его истории уж точно никак назвать нельзя. Будто слухи, мнения, реальные факты, домыслы и галлюцинации смешали в одно целое и изливали в огромных количествах в форме словесного поноса. Но что-то полезное мне краем уха удалось уловить из этой разнообразной лавины.

Меня до сих пор мучили сомнения по поводу нашего разделения. Разумно разойтись на какое-то время в людном месте, дабы не привлекать излишнего внимания. Но правильно ли так поступать? А вдруг Второй с Третьим надумают убежать от нас, ведь мы оставили им часть недавно приобретённых вещей, причём самую ценную. Имея их в распоряжении, они больше не нуждаются в нашей компании. Всё это предложил Первый, что б его. Но зачем он намеренно пошёл на такой риск?

Я посмотрел на него. Он, так же как и я, воротил нос от этого зловония, при этом казалось, будто он улыбался. Готов поспорить выражение моего лица сейчас мало чем отличается. Да это и не имеет значения. Спрошу лучше, что он задумал, дабы избавится от своих волнений или подкрепить их, хоть чем-то.

– Послушай, Первый, – обратился я к нему. – А не поступили ли мы опрометчиво, отпустив Второго с Третьим, да ещё и отдав им половину вещей? Ведь они запросто могут скрыться от нас. Отчего ты так спокоен? Не соизволишь поделиться со мной этой информацией? – я уставился на него в ожидании ответа. Он ещё сильнее улыбнулся и заговорил.

– А я думал как раз наоборот. Никуда они от нас не денутся, даже если мы их взашей погоним.

Как так? Такого я совсем не ожидал услышать от него. Неужели он умудрился как-то их обдурить?

– Да ладно? Ты это сейчас серьёзно? Если не брать в расчёт их строптивый нрав, то сие ещё представляется возможным, хоть и маловероятным. Уж не ошибся ли ты? Тогда нам предстоит скорее догнать их. – я начал не на шутку волноваться и захотел сделать шаг, но тут Первый остановил меня.

– Именно через манеру поведения и выражаются все их существенные недостатки. А уж с ними-то, они от нас никуда не денутся. Или ты успел позабыть, что Третий считает Второго безумцем. Они не доверяют друг другу, а без этого их реорганизация в отдельную группу не представляется реальной.

И как только я упустил из виду этот момент? Наверно потому, что и в нашей компании никакого доверия между её членами нет. Мы вместе с тех пор, как отделились от остальных, и поводом для разделения стали запасы Первого, а никак не доверительные взаимоотношения. Доверие между нами только таяло по ходу сотрудничества. Мы стали больше похожи на стаю волков, постоянно грызущихся между собой. Это в обществе, где одновременно находятся и взаимодействуют множество людей, доверие представляет основу функционирования. В относительно малых группах, вроде нашей стайки, возможно, обойтись и без него. Второй и Третий могут объединится на почве ненависти ко мне с Первым.

– По моему мнению, здесь доверие не играет роли. Да и что оно, по сути, из себя представляет? Скажи, коль уж на то пошло.

Теперь при любой возможности я буду учится у Первого. Зуб даю, у хитреца ещё есть пара козырей в рукаве, и я их обязательно раскрою, чего бы мне это не стоило. А когда это свершится, разработаю план по приобретению привилегированного положения своей персоны в глазах остальных.

– Проще говоря, доверие это не что иное, как инстинкт. Вот и всё. Ничего сложного тут нет.

Однако, занимательная теория. Я давно успел приметить, что Первый сводил почти всё к Фрейдистской психологии. Только он почему-то в основном придавал значение агрессии в своих длинных метафорах. Он отлично знаком с психологией отдельной личности, но про поведение масс он знал меньше меня. Доверие в социуме как инстинкт? Уточню-ка у него подробности. Наверняка я смогу использовать это в своих целях.

– Расскажи-ка всё в деталях, пожалуйста. Чем ты это аргументируешь?

Неплохая теория, хорошо воплощается в действительность. Одного понятия для меня недостаточно. Поняв сущность доверия, я смогу им управлять. Манипулировать массами легче, когда доверие людей к власти выше, чем друг к дружке.

– Ну… – протянул он, – понаблюдай за животными, ведь кроме инстинктов у них ничего нет. Возьмём, к примеру, голубей. Почему один голубь относительно спокойно ведёт себя среди особей своего вида? А когда появляются другие звери, он уже проявляет беспокойство? А всё потому, что голубям незачем его убивать и поедать. Конечно же, внутривидовая конкуренция играет свою роль, но простое проявление агрессии, скажем, во время борьбы за пищу значительно отличается от повадок хищника-убийцы, вроде кота. Восприятие голубя ориентировано на определение, грубо говоря, свой-чужой, своего допустимо подпускать близко к себе, чужого нет. Именно поэтому в человеческом обществе так не любят убийц и воров. Подсознание опознаёт их как чужых. Вот и всё, вкратце.

– Понятно.

Что ж, поскольку у меня в данный момент нет иного предположения, воспользуюсь информацией полученной от Первого. Но как опробовать это на большом количестве людей? Продолжу беседу и выясню это по ходу.

– А не приведёшь ли ты конкретный пример сейчас для большей убедительности?

После демонстрации я точно соотнесу это со своими знаниями.

– Так вот ты чего хочешь? – Он взглянул на меня так, будто я весь был сделан из стекла.

Неужели догадался о моих намерениях?

– Ладно, мне как раз стало скучно, да и следует отвлечься от этого мерзкого запашка, будь он неладен. Сейчас выберу жертву, обожди чуть-чуть.

Жертву? Ясно! Он всё покажет на конкретном человеке. Любишь практику, Первый? Замечательно, ничего лучше в моём случае и вообразить нельзя.

Всё же обнаружить хоть кого-то удалось не сразу. При входе в город, кроме стражников никого не было. Расстояние от городских стен до ближайших домов равнялось примерно пятидесяти метрам. Интересно, отчего они не строят вплотную? Или плевали они на экономию места? Подозрительно.

Осмотревшись по сторонам, я не увидел в этом зазоре людей. Город пуст, что ли? Плотность населения тут обязана превышать по количеству человек сельскую местность. Что происходит-то?

Жилища неказистые, низкие и некрашеные. Ни одного трехэтажного строения я так и не нашёл. Дома поставлены слишком близко, хотя свободного места ещё полно. М-да, архитектуру в этом мире слабо развивают. Всё однотипное и такое похожее. Хоть бы покрасили для разнообразия. Не следует нам тут надолго задерживаться, купим припасов и пойдём искать пристанища в какой-нибудь деревеньке, где нет столько плесени.

– А вот и она, идёт прямо ко мне в руки. – Первый показал пальцем в сторону одной тёмной улицы. По ней шла женщина лет тридцати пяти. На ней было одето длинное платье тёмно-зелёного цвета, я бы сказал болотного. Самый отвратительный оттенок.

– Смотри и учись, – сказал он и резво зашагал ей навстречу. Я же поплёлся позади, так как моё присутствие, однозначно, помешает ему, и тогда я определённо ничего не уясню.

Тихонько встав за угол одного из домов, я начал внимательно наблюдать за происходящим. Тем временем, Первый сбавил темп своей ходьбы, остановился около неё и, не совершая никаких резких движений, спокойным тоном заговорил:

– Приветствую, добрая женщина, да хранит вас Господь.

Она без опаски поглядела на него.

– И я приветствую вас, незнакомец, – в такой же манере ответила она ему.

– Вам что-то угодно от меня?

Ну и вопросик. Я осознал, что это учёная дама, слишком уж вежливая. Да и платье, если присмотреться, не из дешевой ткани соткано. И как она не боится разгуливать по таким тёмным переулкам в одиночку?

– Да, – он заговорил ещё мягче, – я мирный путешественник и здесь впервые, к тому же ненадолго. Не соизволите ли вы указать мне, где в городе закупить провизии?

Это что и есть всамделишнее управление доверием? На счёт этой дамочки не уверен, но мне сейчас Первый показался придурком, и никак не меньше. Неужели она ему поверит?

– В той стороне за десятым домом от начала есть выход на рыночную площадь, но там сегодня не торгуют, путник.

Она возвела руку и показала своим перстом слева от меня. Возвела, перстом? С чего это мне такими словечками вдруг думать приспичило? Вступила в силу культурная адаптация, о которой столько трещал Второй? Вот так вдруг? Я же ещё толком ни с кем не разговаривал? Быть может, я подстраиваюсь под конструкцию их речи, дабы лучше истолковать деяние Первого. Так оно и есть. Я успокоился и продолжил наблюдение.

– Тогда поведайте мне, пожалуйста, что за событие свершится сегодня, коль торги запрещены.

Я так общаться ни за что не стану. Мне ассимилироваться под здешние нормы?! Дудки, создам собственные и заставлю всех следовать им, так проще будет.

– Вершится правосудие над злом. Сжигают колдунов и ведьм, пошедших против воли Бога.

Повезло же нам, сразу нарвались на смертную казнь, притом не одного человека. Не сходить ли нам и посмотреть? Однако, Второй с Третьим, скорее всего, могут там очутиться. А нежелательно, чтобы горожане видели нас вместе. Ну, уж нет! Пропустить подобное только из-за опасности нашего обнаружения в качестве необычного феномена? Никогда! Иначе я себя потом уважать не смогу.

– Благодарю вас за ответ, – елейным голоском пропел он. – Но, что грустите вы, ведь побеждён лукавый. Так где ж улыбка на столь красочном лице?

Теперь он ещё и польстить соизволил, или так втираются в доверие?

– Ах, печаль охватила меня, ведь среди них моя племянница. А кто бы мог подумать, что сатане она продастся и купится на лживые его обещанья.

Подумаешь, племянница. Тоже мне идеальная тётушка выискалась. И чего так киснуть по какой-то племяшке?

– В благодарность за вашу бескорыстную помощь, я дам вам совет, как вымолить у Господа прощения за грешную душу её. Это таинство поведал мне один монах в благодарность за его спасение от смерти. Теперь же мой черёд вас отблагодарить.

Куда это понесло Первого и что за чушь он несёт?

– Ах, спасибо, помогите мне найти в молитвах успокоенье, – проникновенно ответила она.

Неужто повелась?

– Слушай и запоминай, дважды повторять не стану, – неожиданно твердым тоном произнёс он. – Выйдешь ты в грозу в чисто поле с крестом железным в руках. Подними его над головой и моли у Господа прощения. Ибо бывает, в грозу ангелы снисходят на землю, они-то и передадут твои мольбы Всевышнему. Но это совершай лишь раз в жизни. Теперь ступай домой.

Полная ахинея! У него, что крыша поехала?

– Нижайший поклон вам, добрый странник. Да благословит вас Господь Бог! – и эта простачка, пребывая в неком легком экстазе, быстрым шагом скрылась за ближайшим поворотом.

И что сейчас произошло? Первый подошёл ко мне с торжествующей ухмылкой на лице.

– Теперь-то разъяснишь, что за околесицу ты только что нёс?

Пояснения и ничего кроме них не требовалось мне в данный момент.

– С удовольствием, – его ухмылочка стала ещё шире. – Как ты успел заметить, я аккуратно приблизился к ней и тихим тоном завёл беседу. Это предрасполагает человека к общению. Я был вежлив. Предпочитаю называть вежливость внешним сокрытием проявлений агрессии. Сначала я обращался к собеседнице на «вы» и задал совершенно ненужный вопрос, на который у жителя этого города точно найдётся верный ответ. Тем самым я создал у неё впечатление того, что я перед ней в долгу. Спросив о её переживаниях, я якобы проявил заботу, ещё больше усыпив бдительность. Мой резкий переход на «ты» сформировал у неё кратковременную иллюзию близкого знакомства. Абсолютное доверие завоёвано. И в конце я дал установку. Она поверила бы почти любой глупости, какую бы я не предложил. Дело завершено. Однако я и сам немало удивился, что всё прошло так гладко, а ведь не должно было. Вот в принципе и всё. Теперь тебе понятно, что представляет собой данный инстинкт?

Вот это да! Первый всё же сумел шокировать меня. Это бесценная информация. Теперь я знал, как расположить к себе других. Всё-таки он обошёлся с этой женщиной довольно жёстко, она наверняка погибнет в ходе исполнения такого псевдоритуала. Ну и поделом ей, нечего уши развешивать и слушаться первого встречного.

– Молодец, – похвалил его я. – Но тебя разве не волнует, что случится с ней в ближайшем будущем? Ведь в неё, скорее всего, ударит молния.

– Ни капельки. Даже наоборот, я в предвкушении развития трагических событий.

Так я и думал. Он находит это забавным. Правильно, так оно и есть. Браво, Первый, пожалуй, я обдумаю возможность нашего дальнейшего сотрудничества. Следует только разработать контрмеры на случай посягательств на власть с его стороны.

– А ты, как я погляжу, не впервые схожий трюк проворачиваешь, – я точно был прав.

– Да, Четвёртый, – он вновь улыбнулся. – Довольно весело манипулировать людьми такими вот способами. В своей вселенной я часто развлекался. В основном в интернете. Нескольких довёл до самоубийства, двоих покалечил, ну и по мелочам с остальными. А всё из-за того, что люди слишком полагаются на свои инстинкты, а не на разум. Поэтому тот, кто только ими и живёт, умирает. Разве не так?

Ещё бы! Возьму его к себе в компаньоны, такой ферзь на шахматной доске не помешает!

– Согласен! – чётко сказал я.

Спрошу-ка его насчёт понижения уровня доверия.

– Кстати, а как снизить доверие или полностью его нивелировать?

– Хорошо, что ты поинтересовался. Как правило, проявление агрессии и жестокости со стороны других людей заставляет человека усомниться. К примеру, просмотр боевика или фильма ужасов, где персонажи беспричинно и хладнокровно расправляются друг с другом. Захламление СМИ криминальными сводками и телерепортажами из боевых зон. Что-то подобное.

Невероятно, Первый только что почти пересказал одну из стратегий завоевания.

– Ты имеешь в виду стандартную стратегию геноцида номер семь? – прямо спросил я.

– Что? – удивился он.

Я ошибся, он подразумевал не то, о чём я подумал.

– Что значит “стандартная”? – вопросил он.

– Её в школе преподают, – честно отрапортовал я.

– В какой же школе ты обучался, если вас там подобным вещам учили? – нота интереса в его голосе была неподдельной.

Не надо мне его злить промедлением, коль уж я наметил его в кандидаты на союзника, следует немного просветить его насчёт своего мировоззрения.

– В самой обычной. Ну, так открыто не штампуют подобные методы, но это не означает их отсутствие в школьной программе. Возьмём в пример стандартную стратегию геноцида номер восемь. В учебниках истории написано, как Англия вела против Китая опиумные войны, поставляя наркотик огромнейшими партиями туда. Плотность населения уже тогда там была высокой, и множество пристрастилось к опьяняющему зелью. Люди дохли как мухи. К тому же это одновременный удар и по рабочей силе, институту семьи, вере людей, экономике. Значительно возрастает преступность. Однако в книге не написано, что это плохо, так нельзя поступать или что-то вроде того. Отсюда напрашивается единственный верный вывод: это эффективный способ уничтожать массы людей. Умный школьник, окончив учёбу, при необходимости так и поступит, ведь это же то, чему его научили, если конечно он усвоил материал и правильно его осознал.

Сблизиться с Первым, не юля, вот моя задача в данный момент. Наверное, ему захочется послушать мои речи, как и мне его высказывания.

– А ты занятный тип, – он покосился на меня. – Так что конкретно предложишь? Нечего вокруг ходить, сообщай сразу.

– Коль так, буду краток и скажу напрямую. А не объединится ли нам ради общей цели? – совсем открыто не нужно говорить, я же не дурак.

– И какой же цели, позволь полюбопытствовать?

Сейчас и ты попадёшься на мой крючок, ибо показал, как правильно выбирать наживку.

– Желаешь испытать свои навыки сразу на большой группе индивидуумов? Бьюсь об заклад, ты задумывался над этим!

Я обязан тренироваться ради правления миром, теперь уже неважно каким, их достаточно и на всех хватит. В этой вселенной сие маловероятно, но что мне мешает действовать во имя практики?

– Так как, согласен?

Ловись, ловись рыбка большая и маленькая, да не сорвись!

– Идёт! Смею полагать, что геноцид необходимо проводить только по религиозному признаку, всех религий вместе взятых. Но вот вырисовывается проблемка, тут одни верующие, из атеистов только мы с тобой, да Третий.

– А Второй? Что насчёт него? Я отчётливо помню, как он высказывался против религии и веры в богов.

– Он абсолютный идиот, верящий в существование инопланетян. Это не сильно отличается от веры в бога, какую-нибудь карму или гномов. Все верующие придурки, похожие на Второго. У него зелёные человечки, у них бог, а по функции эти понятия едины. Когда ты слушаешь его бредни о внеземных цивилизациях, наверняка руки так и тянутся придушить дурака? Хорошо он хотя бы им не молится, поганец эдакий!

Ясненько. Вера во что угодно приводит его в негодование.

– Создать сообщество атеистов? Дельная идея, для начала неплохо. Без поддержки местного населения не обойтись. Будем вербовать тайных агентов.

Ох! Как же я взбодрился!

– Именно. Якобы люди созданы Богом, у них особое предназначение в мире. Человек такое же животное, как корова или волк и почти не отличается от них. Жутко бесит необоснованная гордыня адептов различных религий. Они ещё смеют заявлять, что это грех. А сами-то… – Первый презрительно фыркнул и замолчал.

Он созрел!

– Участие Второго с Третьим повысит наш успех. Завлечь их не составит особого труда. Да?

Пусть он и работает, пока я составлю общий план.

– Как ни прискорбно, сие, несомненно. – Первый покачал головой. – Второй охвачен жаждой наживы, неважно чего, а её в перспективе предостаточно. Третий просто окажется рад поубивать так ненавистных ему глупцов. Тут и задумываться не над чем. Ладно, это мы с тобой обсудим позже. Идем смотреть на казнь, желательно из последних рядов, так как эти болваны, скорее всего, выйдут вперёд.

Мы прошли мимо домов, согласно указаниям той податливой горожанки. У прохода на главную площадь было столпотворение. Так вот куда всё в городе подевались!

Внешний вид толпы не прельщал желанием лезть в самую её гущу. Все одеты в тёмные тона унылого покроя. Эти мерзавцы своей уродливой одинаковостью напоминали солдат, однако в отличие от них, были не мыты, не бриты и не чёсаны. Чернь! Смысл сего понятия только сейчас полностью дошёл до меня. Но приходится идти на жертвы ради зрелищ. Полчаса в яме с навозными жуками я выдержу.

Я встал, и чуточку подвинувшись в сторонку, увидел всю площадь во всей её отвратности. В середине находились несколько здоровых столбов с уже разложенными кострищами под ними. Очевидно, там и запылают несчастные. Ужасно! Людям лучше всего погибать лишь от войн, по крайней мере, так они что-то поймут. А чему их научит вот это? Заставит бояться и всё. Есть же гораздо лучшие методы устрашения. Как говорится: «Если есть молоток, ладонями гвозди забивать плохо».

Мелковатая какая-то площадь. Благодаря своему высокому росту я видел всю её. Число зрителей достигало приблизительно полутора-двух тысяч. Они располагались вплотную друг к другу, освобождая посередине дорогу. Вероятнее всего, по ней и поведут приговорённых к сожжению горожан. Процессия покуда не появлялась. Поищу в толпе Второго с Третьим. Надеюсь, им хватит ума не лезть в первые ряды.

Внезапно я услышал резкий возглас:

– Дайте пройти! Не мешайтесь!

Как я и опасался, они пробивались в самое начало, при этом, не скупясь на отменную брань.

– Чё не видишь, я иду?! Совсем ослеп, что ли урод! – приструнил Третий кого-то.

Эти болваны протиснулись, а за ними плюгавенький мужичок. Хоть бы всё обошлось, у них же половина наших вещей!

– Наиглупейшее решение. – Первый стал потирать виски. – Ну, если они не будут буянить и дальше, то всё устаканится.

Внезапно на несколько секунд толпа затихла, а потом шум значительно усилился. Началось! Повернув голову влево, я заметил стражников в кожаных одеждах чинно вышагивающих впереди. За ними ехала тележка с железной клеткой, а в ней сидел заключённый. Погляжу-ка я на его отчаяние.

Хорошенько сфокусировав взгляд, я уставился на него. Кого-то он мне напоминает. Но кого? Неприятное воспоминание. Так. О! Данила Петрович! Что он тут позабыл?

– Дело дрянь! – одернул меня Первый. – Узнал его?

– Безусловно, – ответил я.

– Возможно, он их опознает, и тогда поднимется шумиха!

Подобного варианта развития событий я никак не предвидел. Как же выкрутятся Второй с Третьим?

– Спокойно стоим на месте и ничего не предпринимаем. – твёрдо приказал я скорее самому себе, нежели Первому.

– Верно. – Поддакнул он и утих, следя за телегой.

Когда повозка поравнялась с ними, Петрович вдруг встрепенулся и начал орать во всю глотку, прося их о помощи. Всё же узнал, зараза! Так их схватят, а у них провизия! Драгоценный провиант пропадёт! Необходимо срочно что-то предпринять, но что?

Люди, стоявшие неподалёку от них, перешёптываясь, косились в их сторону. Грядёт нечто непредвиденное. Делайте уже что-нибудь! Я с ожиданием следил за происходящим.

Резво задёрнув плащ Третьего, Второй выхватил у него чехол с устройством и с молниеносной быстротой обогнув телегу ринулся к кострищам, заорав: «Бросай бомбу»!

Не понял. Бомбу?! Они что, используют взрывчатку? Не следовало отпускать этих двух идиотов одних! Чем они думали, чёрт подери! А если он её в мою сторону забросит?! Вот болваны!

Третий спешно полез в рюкзак и принялся там нервно копаться. В тоже время на него навалилось несколько человек из толпы, которая постепенно сгущалась вокруг. Пока только из интереса, но ему уже не сбежать. Второй вышел из поля моего зрения, так как спрятался где-то между многочисленными кострищами.

– Не мешайтесь, сволочи! – отчаянно взвыл Третий.

И тут свершилось то, чего уж я никак не ожидал: прогремел оглушительный взрыв. По ушам сильно ударило и немного свело челюсть. Я отшатнулся назад. На месте, где толпа окружила Третьего, образовалось большое облако пыли. Он что подорвал себя?! Удумал сыграть в камикадзе, или же лишь случайно нажал на кнопку детонатора? Теперь и в этой вселенной за нами числилось преступление. Похоже, мы стали прародителями терроризма. Открыли его лет на семьсот раньше.

Третий перекочевал в категорию трупов, разорванных на куски. Чёрт с этим придурком! Меньше народа, больше кислорода. Главное, что Второй стянул у него приборчик. Как поступить? Делать отсюда ноги и побыстрее! Второй как-нибудь выкрутится, а моя шкура ценнее его персоны. При очередном перемещении мы его однозначно отыщем.

– Чего как столб стоишь?! – гаркнул на меня Первый. – Линяем отсюда, да поскорее!

И то верно! Не время для раздумий.

Остальные люди, находившиеся на площади, очевидно, пришли к схожему умозаключению. Кто-то завизжал: «Демоны»! И в толпе зародилась паника. Чернь впереди нас мгновенно развернулась и хлынула бурным потоком на меня. В одно мгновение я был прижат к стенке близлежащего дома. Проклятие! Я не мог пошевелиться. Образовался затор. Испуганные люди всё напирали и напирали, словно стадо баранов. Толпа стала неуправляемой силой, грозящей раздавить всё на своём пути.

Давление всё возрастало. Трудно дышать. Вот так запросто погибнуть? Как поступить? Я попытался брыкаться, но у меня ничего не вышло. Не хочу умирать. В груди заболело. «Конец»? – промелькнуло в голове.

Нежданно давление уменьшилось, и я смог впустить в лёгкие воздух. Но почему? Паника прогрессировала, как и прежде. Тут толпа отхлынула назад, и моему взору предстало около тридцати трупов валявшихся впереди по направлению бегства масс. Определённо их не раздавили и не затоптали, некоторые всё ещё бились в конвульсиях.

– Назад, твари! – закричал кто-то сбоку.

Это оказался Первый, в руках он крепко сжимал универсальный магнит, направленный на ошалелую публику. О вероятность, спасибо тебе за спасение! Первый вновь нацелил магнит. Пять впереди стоящих индивидов задрыгались и засипели. Через секунду они навзничь рухнули на мостовую, всё ещё подёргиваясь.

– Это дьявол! – истошно заголосили горожане. – Спасайтесь, братья и сестры!

С этими воплями толпа отхлынула назад на площадь. Я был спасён.

– Активировать команду! – громогласно прозвучало с площади.

Это Второй! Я побежал за ними. Кое-как очутившись там, я начал озираться в его поисках.

– Повторить команду! – снова услышал я.

Жалкие остатки чуть не убившей меня толпы мгновенно, как подкошенные, упали все разом. Я приметил Второго, находящегося посередине упавших. Он свалил их стиранием памяти? Похоже на то, и ничего иного быть не могло. Кроме нас троих больше никого не осталось, все в ужасе разбежались кто куда.

– Эй! Второй, ты цел? – крикнул ему Первый.

– Да! – откликнулся он. – А вы как?

– В порядке! – ответил я.

– Что с Третьим? – Первый не видел, что того взрывом разнесло на кусочки.

– Его… – начал я, но оборвался на полуслове, разинув рот от удивления. Неподалёку от места взрыва я обнаружил неспешно встающего человека и несомненно это был Третий. Одежда на нём изорвалась и дымилась, из носа текла кровь, на лице полно ссадин, а волосы наполовину обгорели. Но это был он! Невозможно! Как он выжил?