Текст книги "Стихотворения"

Автор книги: Александр Пушкин

Соавторы: Ирина Сурат
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Обресть убежище; а где? о горе, горе!»

III Мои домашние в смущение пришли

И здравый ум во мне расстроенным почли.

Но думали, что ночь и сна покой целебный

Охолодят во мне болезни жар враждебный.

Я лег, но во всю ночь все плакал и вздыхал

И ни на миг очей тяжелых не смыкал.

Поутру я один сидел, оставя ложе.

Они пришли ко мне; на их вопрос я то же,

Что прежде, говорил. Тут ближние мои,

Не доверяя мне, за должное почли

Прибегнуть к строгости. Они с ожесточеньем

Меня на правый путь и бранью и презреньем

Старались обратить. Но я, не внемля им,

Все плакал и вздыхал, унынием тесним.

И наконец они от крика утомились

И от меня, махнув рукою, отступились,

Как от безумного, чья речь и дикий плач

Докучны и кому суровый нужен врач.

IV Пошел я вновь бродить, уныньем изнывая

И взоры вкруг себя со страхом обращая,

Как узник, из тюрьмы замысливший побег,

Иль путник, до дождя спешащий на ночлег.

Духовный труженик – влача свою веригу,

Я встретил юношу, читающего книгу.

Он тихо поднял взор – и вопросил меня,

О чем, бродя один, так горько плачу я?

И я в ответ ему: «Познай мой жребий злобный:

Я осужден на смерть и позван

в суд загробный —

И вот о чем крушусь: к суду я не готов,

И смерть меня страшит».

«Коль жребий твой таков, —

Он возразил, – и ты так жалок в самом деле,

Чего ж ты ждешь? зачем не убежишь отселе?»

И я: «Куда ж бежать? какой мне выбрать путь?»

Тогда: «Не видишь ли, скажи, чего-нибудь», —

Сказал мне юноша, даль указуя перстом.

Я оком стал глядеть болезненно-отверстым,

Как от бельма врачом избавленный слепец.

«Я вижу некий свет», – сказал я наконец.

«Иди ж, – он продолжал, —

держись сего ты света;

Пусть будет он тебе единственная мета,

Пока ты тесных врат спасенья не достиг,

Ступай!» – И я бежать пустился в тот же миг.

V Побег мой произвел в семье моей тревогу.

И дети и жена кричали мне с порогу,

Чтоб воротился я скорее. Крики их

На площадь привлекли приятелей моих;

Один бранил меня, другой моей супруге

Советы подавал, иной жалел о друге,

Кто поносил меня, кто на смех подымал,

Кто силой воротить соседям предлагал;

Иные уж за мной гнались; но я тем боле

Спешил перебежать городовое поле,

Дабы скорей узреть – оставя те места,

Спасенья верный путь и тесные врата.

1835

«Напрасно я бегу к сионским высотам…»

Напрасно я бегу к сионским высотам,

Грех алчный гонится за мною по пятам…

Так, ноздри пыльные уткнув в песок сыпучий,

Голодный лев следит оленя бег пахучий.

1836

«Отцы пустынники и жены непорочны…»

Отцы пустынники и жены непорочны,

Чтоб сердцем возлетать во области заочны,

Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,

Сложили множество божественных молитв;

Но ни одна из них меня не умиляет,

Как та, которую священник повторяет

Во дни печальные Великого поста;

Всех чаще мне она приходит на уста

И падшего крепит неведомою силой:

Владыко дней моих! дух праздности унылой,

Любоначалия, змеи сокрытой сей,

И празднословия не дай душе моей.

Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,

Да брат мой от меня не примет осужденья,

И дух смирения, терпения, любви

И целомудрия мне в сердце оживи.

1836

«Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»

Exegi monumentum^[26]. Я памятник себе воздвиг нерукотворный,

К нему не зарастет народная тропа,

Вознесся выше он главою непокорной

Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру – душа в заветной лире

Мой прах переживет и тленья убежит —

И славен буду я, доколь в подлунном мире

Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык,

И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой

Тунгус, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век восславил я Свободу

И милость к падшим призывал.

Веленью божию, о муза, будь послушна,

Обиды не страшась, не требуя венца,

Хвалу и клевету приемли равнодушно

И не оспоривай глупца.

1836

1828. Декабря 6 – 1829. Января 6. Знакомство с Натальей Николаевной Гончаровой на общественном балу у танцмейстера Иогеля.

…Наталье Николаевне Гончаровой только минуло шестнадцать лет, когда они впервые встретились с Пушкиным на балу в Москве. В белом воздушном платье, с золотым обручем на голове, она в этот замечательный вечер поражала всех своей классической, царственной красотой. Александр Сергеевич не мог оторвать от нее глаз. Слава его уж тогда прогремела на всю Россию. Он всюду являлся желанным гостем; толпы ценителей и восторженных поклонниц окружали его, ловя всякое слово, драгоценно сохраняя его в памяти. Наталья Николаевна была скромна до болезненности; при первом знакомстве их его знаменитость, властность, присущие гению, – не то что сконфузили, а как-то придавили ее. Она стыдливо отвечала на восторженные фразы, но эта врожденная скромность только возвысила ее в глазах поэта… А. П. Арапова

…Пушкин, влюбившись в Гончарову, просил Американца графа Толстого, старинного знакомого Гончаровых, чтобы он съездил к ним и испросил позволения привезти Пушкина. На первых порах Пушкин был очень застенчив, тем более, что вся семья обращала на него большое внимание. Пушкину позволили ездить. Он беспрестанно бывал… С. Н. Гончаров

«Я ехал в дальные края…»

Я ехал в дальные края

Не шумных жаждал я,

Искал не злата, не честей,

В пыли средь копий и мечей.

Желал я душу освежить,

Бывалой жизнию пожить

В забвенье сладком близ друзей

Минувшей юности моей.

В 1829 году отправился я на Кавказские воды. В таком близком расстоянии от Тифлиса, мне захотелось ту да съездить для свидания с братом^[27] и некоторыми из моих приятелей. Приехав в Тифлис, я уже никого из них не нашел. Армия выступила в поход. Желание видеть войну и сторону мало известную побудило меня просить у е. с. графа Паскевича-Эриванского позволения приехать в Армию. Таким образом видел я блистательный поход, увенчанный взятием Арзрума… А. С. Пушкин. Предисловие к «Путешествию в Арзрум». Вторая редакция из беловой рукописи

Война

Война! Подъяты наконец,

Шумят знамена бранной чести!

Увижу кровь, увижу праздник мести;

Засвищет вкруг меня губительный

свинец.

И сколько сильных впечатлений

Для жаждущей души моей!

Стремленье бурных ополчений,

Тревоги стана, звук мечей,

И в роковом огне сражений

Паденье ратных и вождей!

Предметы гордых песнопений

Разбудят мой уснувший гений! —

Все ново будет мне: простая сень шатра,

Огни врагов, их чуждое взыванье,

Вечерний барабан, гром пушки, визг ядра

И смерти грозной ожиданье…

1821 г.

Кавказ

Кавказ подо мною. Один в вышине

Стою над снегами у края стремнины;

Орел, с отдаленной поднявшись вершины,

Парит неподвижно со мной наравне.

Отселе я вижу потоков рожденье

И первое грозных обвалов движенье.

Здесь тучи смиренно идут подо мной;

Сквозь них, низвергаясь, шумят водопады;

Под ними утесов нагие громады;

Там ниже мох тощий, кустарник сухой;

А там уже рощи, зеленые сени,

Где птицы щебечут, где скачут олени.

А там уж и люди гнездятся в горах,

И ползают овцы по злачным стремнинам,

И пастырь нисходит к веселым долинам,

Где мчится Арагва в тенистых брегах,

И нищий наездник таится в ущелье,

Где Терек играет в свирепом веселье;

Играет и воет, как зверь молодой,

Завидевши пищу из клетки железной,

И бьется о берег в вражде бесполезной,

И лижет утесы голодной волной…

Вотще! нет ни пищи ему, ни отрады:

Теснят его грозно немые громады.

1829 г.

Обвал

Дробясь о мрачные скалы,

Шумят и пенятся валы,

И надо мной кричат орлы,

И ропщет бор,

И блещут средь волнистой мглы

Вершины гор.

Оттоль сорвался раз обвал,

И с тяжким грохотом упал,

И всю теснину между скал

Загородил.

И Терека могущий вал

Остановил.

Вдруг, истощась и присмирев,

О Терек, ты прервал свой рев;

Но задних волн упорный гнев

Прошиб снега…

Ты затопил, освирепев,

Свои брега.

И долго прорванный обвал

Неталой грудою лежал,

И Терек злой под ним бежал,

И пылью вод,

И шумной пеной орошал

Ледяный свод.

И путь по нем широкий шел:

И конь скакал, и влекся вол,

И своего верблюда вел

Степной купец,

Где ныне мчится лишь Эол,

Небес жилец.

1829 г.

…С. Н. Гончаров (брат Н. Н. Гончаровой) помнит хорошо приезд Пушкина с Кавказа. Было утро, мать еще спала, а дети сидели в столовой за чаем. Вдруг стук на крыльце, и вслед за тем в самую столовую влетает из прихожей калоша. Это Пушкин, торопливо раздевавшийся. Войдя, он тотчас спрашивает про Наталью Николаевну. За нею пошли, но она не смогла выйти, не спросившись матери, которую разбудили. Будущая теща приняла Пушкина в постели… П. И. Бартенев

…Когда я увидел ее в первый раз, красоту ея только что начали замечать в обществе. Я ее полюбил, голова у меня закружилась; я просил руки ея. Ответ ваш, при всей его неопределенности, едва не свел меня с ума; в ту же ночь я уехал в армию. Спросите, зачем? Клянусь, сам не умею сказать; но тоска непроизвольная гнала меня из Москвы: я бы не мог в ней вынести присутствия вашего и ея. Я к вам писал, надеялся, ждал ответа. Ответа не приходило. Ошибки первоначальной моей юности представились моему воображению. Они были слишком резки, клевета преувеличила их; по несчастию молва о них сделалась всеобщею. Вы могли ей поверить; я не смел жаловаться на то, но я был в отчаянии.

Какие муки ожидали меня по моем возвращении! Ваше молчание, ваш холодный вид, прием Натали, столь легкий, столь невнимательный! У меня не достало духу объясниться. Я уехал в Петербург со смертью в душе. Я чувствовал, что играю смешную роль; я был робок в первый раз в жизни, а робость в человеке моих лет, конечно, не может понравиться молодой особе в возрасте вашей дочери. Один из друзей моих едет в Москву, передает оттуда слово благоволения, возвращающее меня к жизни, и теперь, когда несколько милостивых выражений, которыми вы меня удостоили, должны бы исполнить меня радостию, я несчастнее, нежели когда-либо. Постараюсь объясниться.

Привычка и продолжительное сближение одни могли бы доставить мне расположение вашей дочери. Я могу надеяться, что со временем она ко мне привяжется; но во мне нет ничего, что могло бы нравиться. Если она будет согласна отдать мне свою руку, я увижу в этом лишь доказательство того, что сердце ее остается в спокойном равнодушии. Но это спокойствие долго ли продлится среди обольщений, поклонений, соблазнов? Ей станут говорить, что лишь несчастная судьба помешала ей заключить другой союз, более соответственный, более блистательный, более достойный ея. Такие внушения, если бы даже они и не были искренни, ей наверно покажутся искренними. Не станет ли она раскаиваться? Не будет ли она смотреть на меня как на помеху, как на обманщика и похитителя? Бог мне свидетель, что я готов умереть за нее; но умереть, чтобы оставить ее блистательною вдовою, свободною выбрать завтра же другого мужа: мысль эта – ад… А. С. Пушкин – Н. И. Гончаровой, 5 апреля 1830 г.

…В самый день Светлого Христова Воскресения, 6-го апреля 1830 г., Пушкин сделал предложение семейству Натальи Николаевны, которое и было принято… П. В. Анненков

ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ БИЛЕТ НА ПОМОЛВКУ А. С. ПУШКИНА

Николай Афанасьевич и Наталья Ивановна Гончаровы имеют честь объявить о помолвке дочери своей Наталии Николаевны с Александром Сергеевичем Пушкиным, сего мая 6 дня 1830 года.

Дорожные жалобы

Долго ль мне гулять на свете

То в коляске, то верхом,

То в кибитке, то в карете,

То в телеге, то пешком?

Не в наследственной берлоге,

Не средь отческих могил,

На большой мне, знать, дороге

Умереть Господь судил,

На каменьях под копытом,

На горе под колесом,

Иль во рву, водой размытом,

Под разбросанным мостом.

Иль чума меня подцепит,

Иль мороз окостенит,

Иль мне в лоб шлагбаум влепит

Непроворный инвалид.

Иль в лесу под нож злодею

Попадуся в стороне,

Иль со скуки околею

Где-нибудь в карантине.

Долго ль мне в тоске голодной

Пост невольный соблюдать

И телятиной холодной

Трюфли Яра поминать?

То ли дело быть на месте,

По Мясницкой разъезжать,

О деревне, о невесте

На досуге помышлять!

То ли дело рюмка рома,

Ночью сон, поутру чай;

То ли дело, братцы, дома!..

Ну, пошел же, погоняй!..

1830 г.

Я уезжаю, рассорившись с г-жой Гончаровой^[28]. На другой день после бала она сделала мне самую смешную сцену, какую только можно себе представить. Она мне наговорила вещей, которых я по чести не мог равнодушно слушать. Я еще не знаю, расстроилась ли моя свадьба, но повод к этому налицо, и я оставляю двери широко открытыми… А. С. Пушкин – В. Ф. Вяземской, август 1830 г.

…Сейчас еду в Нижний, то есть в Лукоянов, в село Болдино… Милый мой, расскажу тебе все, что у меня на душе: грустно, тоска, тоска… А. С. Пушкин – П. А. Плетневу, 31 августа 1830 г.

…Моя дорогая, милая Наталья Николаевна – я у ваших ног, чтобы благодарить и просить вас о прощении за беспокойство, которое я вам причинил. Ваше письмо прелестно и вполне меня успокоило. Мое пребывание здесь может продолжиться вследствие обстоятельства, совершенно непредвиденного… А. С. Пушкин – Н. Н. Гончаровой. 9 сентября 1830 г.

…Мне объявили, что устроено пять карантинов отсюда до Москвы, и в каждом мне придется провести 14 дней; сосчитайте хорошенько и потом представьте себе, в ка ком я должен быть сквернейшем настроении… Будь проклят тот час, когда я решился оставить вас и пуститься в эту прелестную страну грязи, чумы и пожаров – мы только и видим это… Наша свадьба, по-видимому, все убегает от меня, и эта чума, с ее карантинами, – разве это не самая дрянная штука, какую судьба могла придумать? Мой ангел, только одна ваша любовь препятствует мне повеситься на воротах моего печального замка… Сохраните мне ту любовь, и верьте, что в этом все мое счастье… А. С. Пушкин – Н. Н. Гончаровой, 30 сентября 1830 г.

…Я женат – и счастлив; одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не изменилось – лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что, кажется, я переродился… А. С. Пушкин – П. А. Плетневу, 24 февраля 1831 г.

Анонимный «диплом», полученный Пушкиным 4 ноября 1836 г.

Великие кавалеры, командиры и рыцари светлейшего ордена рогоносцев в полном собрании своем, под председательством великого магистра ордена, его превосходительства Д. Л. Нарышкина, единогласно выбрали Александра Пушкина Коад’Ютором (заместителем) великого магистра ордена рогоносцев и историографом ордена. Непременный секретарь: граф Г. Борх

…И барон Геккерн (голландский посланник при Русском Дворе) и усыновленный им барон Дантес вели жизнь совершенно светскую, рассеянную. В 1835 и 1836 годах они часто посещали дом Пушкина и дома Карамзиных и князя Вяземского, где Пушкины были как свои. Но после одного или двух балов на минеральных водах, где были госпожа Пушкина и барон Дантес, по Петербургу вдруг разнеслись слухи, что Дантес ухаживает за женой Пушкина. Слухи эти долетели и до самого Александра Сергеевича, который перестал принимать Дантеса. Вслед за этим Пушкин получил несколько анонимных записок на французском языке; все они слово в слово были одинакового содержания – дерзкого, неблагопристойного.

Автором этих записок, по сходству почерка, Пушкин подозревал барона Геккерна-отца…

Надо думать, что отказ Дантесу от дома не прекратил гнусной интриги. Оскорбительные слухи и записки продолжали раздражать Пушкина и вынудили его, наконец, покончить с тем, кто был видимым поводом всего этого. Он послал Дантесу вызов через офицера генерального штаба Клементия Осиповича Россета. К. К. Данзас

Граф! Считаю себя в праве и даже обязанным сообщить вашему сиятельству о том, что произошло в моем семействе. Утром 4-го ноября я получил три экземпляра анонимного письма, оскорбительного для моей собственной и для жены моей чести. По виду бумаги, по слогу письма, по его редакции, я с первой же минуты догадался, что оно от иностранца, от человека высшего круга, от дипломата. Я стал разыскивать. Узнаю, что семь или восемь особ в тот же день получили по экземпляру такого же письма, запечатанного и адресованного на мое имя, под двойным конвертом. Большая часть лиц, его получивших, подозревая гнусность, не переслали его ко мне. Вообще негодовали на столь подлую и незаслуженную обиду; но, повторяя, что поведение моей жены безукоризненно, говорили, что поводом к этой гнусности послужило настойчивое ухаживание за ней господина Дантеса. Не мне было допустить, чтобы в данном случае имя жены моей было связано с чьим бы то ни было именем. Я поручил передать это г. Дантесу. Барон Геккерн приехал ко мне и принял вызов за г. Дантеса, прося у меня пятнадцатидневной отсрочки. Случилось так, что в этот условленный промежуток времени Дантес влюбился в мою свояченицу, девицу Гончарову, и стал просить ея руки. Узнав об этом по общественным слухам, я попросил поручика д’Аршиака (секунданта г. Дантеса) смотреть на мой вызов, как на несостоявшийся. Будучи единственным судьей и блюстителем моей и жениной чести, а потому не требуя ни правосудия, ни мщения, я не могу и не хочу кому бы то ни было предъявлять доказательств того, что утверждаю… А. С. Пушкин – А. Х. Бенкендорфу, 21 ноября 1836 г.

Родриг

Чудный сон мне Бог послал —

С длинной белой бородою

В белой ризе предо мною

Старец некий предстоял

И меня благословлял.

Он сказал мне: «Будь покоен,

Скоро, скоро удостоен

Будешь царствия небес.

Скоро странствию земному

Твоему придет конец.

Уж готовит ангел смерти

Для тебя святой венец…»

Сон отрадный, благовещный —

Сердце жадное не смеет

И поверить и не верить.

Ах, ужели в самом деле

Близок я к моей кончине?

И страшуся и надеюсь,

Казни вечныя страшуся,

Милосердия надеюсь,

Успокой меня, Творец.

Но твоя да будет воля,

Не моя. – Кто там идет?..

1835 г.

«О нет, мне жизнь не надоела…»

О нет, мне жизнь не надоела,

Я жить люблю, я жить хочу,

Душа не вовсе охладела,

Утратя молодость свою.

Еще хранятся наслажденья

Для любопытства моего,

Для милых снов воображенья,

Для чувств. всего.

1836

…2 февраля… вместо Данзаса назначен я, в качестве старого друга, отдать ему последний долг…

3 февраля в полночь мы отправились из Конюшенной церкви, с телом Пушкина, в путь: я с почтальоном в кибитке позади тела; жандармский капитан впереди оного. Дядька покойного желал также проводить останки своего доброго барина к последнему его жилищу, куда недавно возил он же и тело его матери: он стал на дрогах, кои везли ящик с телом, и не покидал его до самой могилы… А. И. Тургенев – А. И. Нефедьевой, 9 февраля 1837 г.

«А я, коль стих единый мой…»

…А я, коль стих единый мой

Тебе мгновенье дал отрады,

Я не хочу другой награды —

Недаром темною стезей

Я проходил пустыню мира:

О нет! Недаром жизнь и лира

Мне были вверены судьбой!

notes

Примечания

1

Послание обращено к членам кружка «Зеленая лампа».

2

Поводом к написанию стихотворения был вероломный поступок А. Н. Раевского. Узнав от Пушкина о его любви к Е. К. Воронцовой, Раевский, сам влюбленный в нее, сообщил об этом гр. Воронцову! Это, по предположению Пушкина, явилось причиной высылки его из Одессы в Михайловское.

3

В первой редакции стихотворение называлось «К Кюхельбекеру».

4

Гречанка – Калипсо Полихрони, по преданию – возлюбленная Байрона.

5

Перстень оставил себе на память о поэте Жуковский, носивший его до своих последних дней. Позднее сын Жуковского Павел Васильевич подарил перстень Ивану Сергеевичу Тургеневу. После его смерти Полина Виардо передала перстень не Толстому, а в Пушкинский музей Александровского музея, откуда он пропал. Дальнейшая судьба этой пушкинской реликвии неизвестна.

6

Из Байрона.

7

Стихи написаны в альбом пятнадцатилетней Епраксии Николаевне Вульф (Зизи).

8

В копии стихотворения, принадлежащей П. А. Осиповой, ее рукой написано: «Стихи на случай в позднюю осень присланных цветов к П. от П. О.» (т. е. Пушкину от П. Осиповой).

9

Эпиграф (русский перевод – см. первый стих) взят из Андре Шенье.

10

Стихотворение обращено к Александре Ивановне Осиповой, падчерице П. А. Осиповой.

11

Господину Дау (англ.).

12

Но где (итал.).

13

Стихотворение «Подъезжая под Ижоры» обращено к шестнадцатилетней Катеньке Вельяшевой, двоюродной сестре Ал. Н. Вульфа, которую Пушкин встретил в Малинниках, Тверском имении Вульфов. Ижоры – последняя станция на пути из Торжка в Петербург.

14

Стихотворение написано в альбом гр. Елене Михайловне Завадовской, считавшейся одной из первых петербургских красавиц.

15

Твое здоровье, Мери (англ.).

16

В рукописи имеется план продолжения стихотворения: «Юность не имеет нужды в at home (в доме – англ.), зрелый возраст ужасается своего уединения. Блажен, кто находит подругу, – тогда удались он домой.

О, скоро ли перенесу я мои пенаты в деревню – поля, сад, крестьяне, книги, труды поэтические – семья, любовь, etc. – религия, смерть».

17

Не презирай сонета, критик. Вордсворт (англ.).

18

Прочь, непосвященные (лат.).

19

Стихотворение связано с окончанием «Евгения Онегина».

20

«Нечестивые, пишет Магомет (глава Награды), думают, что Коран есть собрание новой лжи и старых басен». Мнение сих нечестивых, конечно, справедливо; но, несмотря на сие, многие нравственные истины изложены в Коране сильным и поэтическим образом. Здесь предлагается несколько вольных подражаний. В подлиннике Алла везде говорит от своего имени, а о Магомете упоминается только во втором или третьем лице. (Примеч. Пушкина.)

21

В других местах Корана Алла клянется копытами кобылиц, плодами смоковницы, свободою Мекки, добродетелию и пороком, ангелами и человеком и проч. Странный сей риторический оборот встречается в Коране поминутно. (Примеч. Пушкина.)

22

«Мой пророк, прибавляет Алла, вам этого не скажет, ибо он весьма учтив и скромен; но я не имею нужды с вами чиниться» и проч. Ревность араба так и дышит в сих заповедях. (Примеч. Пушкина.)

23

Из книги Слепец. (Примеч. Пушкина.)

24

Плохая физика; но зато какая смелая поэзия! (Примеч. Пушкина.)

25

26 мая по старому стилю – день рождения А. С. Пушкина.

26

Я воздвиг памятник (лат.).

27

Брат Пушкина Лев Сергеевич Пушкин служил в Нижегородском драгунском полку, находившемся в то время в походе на Кавказе.

28

Н. И. Гончарова – мать Н. Н. Гончаровой.