Текст книги "Черный проводник"
Автор книги: Александр Конторович
Жанры:
Попаданцы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Вариантов нет, надо уходить. Найти здесь гостиницу, переночевать… а потом? Других вариантов отхода у меня нет. Разве что переть через границу самым нахальным образом? Не вариант, там и отловят. Или подстрелят.
Ладно, будем думать утром.
– Кельнер! Примите…
Рассчитавшись за пиво, капитан подхватил свой портфель и поднялся из-за стола. Движение это не привлекло ничьего внимания. Только парочка стариков метнула в его сторону мимолетные взгляды и снова вернулась к своему занятию.
Вот и выход. Дверь узкая, если будут брать – то здесь… нет, тихо все. Капитан слегка расслабился, и вспотевшая ладонь отпустила рукоятку браунинга.
Узкая улочка вела направо, пивная находилась в самом ее конце, и идти куда-либо еще было невозможно. Не лезть же, на глазах у всех, через забор? Не поймут. Благообразный господин – и лезет через забор? Да просто из принципа кликнут шуцмана – и все, на этом мое путешествие завершится. Нельзя к себе внимания привлекать.
– Герр Гашке?
Опа…
Преграждая дорогу, поперек улицы стояли несколько человек. У некоторых из них в руках поблескивали револьверные стволы. Стоявший впереди неприметный человечек приподнял шляпу, обращаясь к одинокому прохожему.
«Всё… нашли»…
– Вы уверены?
– Разумеется. Показать вам ваш портрет? И не хватайтесь за оружие – не успеете.
Топот ног, сзади подходят те самые молодые любители пива. И тоже – с оружием. Понятно, подстраховка, чтобы я никуда не ушел. А вот и та самая пожилая парочка. Что-то они слишком быстро подходят… никак, помолодеть успели?
Так… срисовали меня еще на вокзале, надо думать. Сидели в пивной и ждали, когда ко мне подойдет связной – взяли бы обоих. И эти, молодые и шумные, оттого и не глядели в мою сторону. Им это не нужно, они – силовая группа, а командуют всем эти самые псевдостарички.
– Что вам угодно, господа?
– Перестаньте разыгрывать комедию, герр Гашке! Сдайте оружие!
Все, это провал. Застрелиться? Не дадут, вон как у этих ребят стволы подрагивают – ждут любого подозрительного движения. Только шевельни рукой – прострелят.
– Кто вы такие, господа?
– Контрразведка, герр Гашке! Вам документы показать? Извольте, – собеседник отогнул лацкан сюртука, там блеснул полицейский значок. – Где документы?
– Что тут происходит, господа?
Это еще кого черти принесли?
А-а-а… тот самый любитель пива.
Подразвезло его все-таки изрядно, даже на ногах стоит нетвердо, к стене прислоняется. Но спесь так и прет!
– Проходите мимо, добрый господин! – обернулся к нему один из «старичков». – Полицейские операции вас не касаются!
– Я попросил бы вас! – возмущается тот. – Как вы разговариваете с офицером?!
Все-таки офицер… даже, наверное, не отставник – ишь как его задело!
– Ганс, покажите господину офицеру свой жетон… – устало говорит «старичок».
Один из молодых любителей пива лезет в карман и что-то показывает офицеру.
– А-а-а… ну… понятно! Вдевятером ловить мелких жуликов, конечно, проще, чем полировать брюхом грязь на фронте. Ладно… занимайтесь своими делишками, господа.
Офицер отмахивается от Ганса рукой, но делает это настолько неуклюже, что попадает ему пальцами по глазам. Тот вскрикивает, наверное, больно оказалось, и роняет на землю свой жетон.
На секунду все отвлекаются на это действие.
Ках!
Ках!
А в руках у офицера уже блестят металлом пистолетные стволы.
Сбитые пулями, на землю падают оба «старичка».
– Ложись!
А ведь он по-русски кричит!
Не дожидаясь более ничего, Ролдугин ничком падает на землю.
И вовремя!
Над его головою тут же противно взвизгивают пули.
Ну, чтобы не использовать столь благоприятный момент – это надо совсем уж глупым человеком быть! Выдернув из кармана браунинг, капитан удачным выстрелом вывел из игры одного из противников, и тот кулем осел на землю. Второй, получив пулю в живот, роняет свое оружие и с криками катается по мостовой.
К-р-р-р…
Словно коленкор разорвали.
Стоявших впереди контрразведчиков как метлою смело! Обернувшись назад, Ролдугин заметил, что противников осталось совсем немного. А точнее – двое.
Полуослепший Ганс и один из любителей пива, судорожно вытаскивающий из кармана револьвер. Тот, как назло, запутался в брюках и никак не желал вылезать на свет божий.
Но у офицера, по-видимому, кончились патроны. Бросив на землю пистолеты, он выхватывает откуда-то нож и в прыжке загоняет его пивохлёбу под ребро. Вскочив на ноги, капитан приставил ствол браунинга к голове Ганса.
– Шевельнешься – и мозги твои будут на стене!
– Н-н-нет, добрый господин… я молчу, молчу!
Ках!
Ганса отбрасывает в сторону, и он тряпичной куклой сползает вдоль стены.
– Зачем?! – поворачивается к офицеру капитан. – Он был уже не опасен.
– Да? А на руки взглянуть?
И в самом деле – из разжатой ладони контрразведчика вываливается револьвер. И когда он только успел его достать?
– Хорошо, что я смог чужое оружие подобрать, перезарядиться уже не успевал… – офицер поднимает с земли свои пистолеты.
– Так это вы за револьвером так прыгали?
– Ну да. Он на земле лежал – совсем рядом. Ну, и этого, – кивает офицер на зарезанного противника, – попутно обезвредил…
– Простите, но, если я правильно понимаю, то вы…
– Правильно понимаете. Проводник.
– Так отчего же вы тогда…
– Ждал-то? Ну, а что ж вы еще хотели, милостивый государь? Эти старики за вами сразу же пришли, а потом уже и вон та троица подтянулась. Они связного ждали, и до тех пор пока вы из пивной не вышли, брать вас не стали бы. А мне надо было понять, сколько их здесь всего. Могло ведь и так быть, что если мы с вами вдвоем вышли бы на улицу – тут нас обоих и спеленали тогда разом. Сейчас мне внезапность помогла, не знали они, что вы не один. А тогда? Иначе все могло получиться-то…
Петроград, 1917
Военное министерство
– Ваше превосходительство! Прибыл капитан Ролдугин.
– Просите его ко мне, – поднял голову от бумаг генерал Сомов.
Закрыв за спиною дверь, капитан сделал несколько шагов вперед и вытянулся.
– Ваше превосходительство! Капитан Ролдугин по выполнении задания прибыл в ваше распоряжение.
– Без чинов, господин капитан. Присаживайтесь, – генерал указал посетителю на кресло около стола. – Как добрались?
– Не без приключений, Виктор Петрович. Был момент – уже отходную читать собирался. Спасибо Проводнику – помог.
– Вовремя?
– Да еще как! Прямо как чертик из табакерки выскочил! Девять человек немцев-то было, так он семерых покосил! Я только по двоим и успел выстрелить. И потом, как через границу шли – так истинно Ринальдо Ринальдини! По кустам тихо пробирался, веточка не хрустнула. А я, как медведь, сучьями трещал! Аж пот градом тек, думал, что услышат немецкие стражники. Но Бог миловал – не заметили нас.
– Тихо, стало быть, прошли?
– Тихо, Виктор Петрович. Ну, а дальше-то намного проще было. Маршрут проработан был, надо думать. И билеты куплены, и номера в гостинице – все организовано по высшему разряду.
Генерал молча покивал, соглашаясь с собеседником.
– Замечания какие-нибудь?
– Никаких, Виктор Петрович. Все было правильно.
– Ваше мнение, Олег Иванович, очень много для нас значит. Подумайте еще раз – так уж ли было аккуратно? Мало ли… Сами знаете, тут словечко вырвалось, здесь жест неловкий… вот и подозрение возникло!
– Нет, Виктор Петрович, все было должным образом организовано. Спутник мой вел себя безукоризненно. Как он офицером представлялся – даже и сам я поверил! А уж видел-то их… По мне, так большой артист в нем пропадает. Только что офицером был – и вдруг уже носильщик. Иной день – служащий банковский. И ведь на него глядя – всему веришь. Немецкий язык ему как родной. И по-французски говорит – никто и бровью не повел. Сам-то я в этом языке не слишком силен, однако ж акцент заметить смогу. Чисто он говорил.
– Это, Виктор Петрович, для нас вопрос не праздный. Человек сей не вас одного провожал. И впредь дела ему такие предстоят. От того же, как чисто задание свое он выполнит, не одна жизнь зависеть может. Чай вы не на бал собирались и не на пикник. Сведения важные несли, отечеству нашему весьма необходимые. Немало жизней человеческих от того пресечься могут. Должен я твердо быть уверен в надежности пути этого. Иначе не могу рисковать, других людей по маршруту сему отправляя. Подумайте еще раз, Олег Иванович. Не тороплю вас, ибо ответ мне нужен точный и обстоятельный.
Ролдугин замолчал, мысленно прокручивая в голове подробности произошедшего с ним в последние дни.
– Нет, Виктор Петрович, никаких таких ошибок не усматриваю. Правильно себя человек этот вел, ничего иного сказать не могу.
– А что вы его так называете? Или имя его вам неведомо?
– Ну, не по немецким же бумагам его звать-величать? А иначе он никак не представлялся. Мол, проводник – и точка. Да, собственно говоря, у нас и разговоров-то с ним особых не было. Мне он вопросов не задавал, да и я его ни о чем не расспрашивал. Только когда сделать что надо было, тогда только он рот и открывал. Мол, идем туда-то, там будет то-то и так-то. Меня в данном случае именовать таким-то, а свое имя – в документах прочтете, там и легенду свою отыщете. Буду все время рядом, только не очень от вас близко. Сигналы опасности – такие-то. И всё на этом, более ничего не говорил. А как до нужного места дошли – пропал, будто никогда и не было его. Прямо-таки привидение ночное, утра дождавшееся.
– Так-так-так… Проводник, говорите? Так его все и кличут, между нами говоря. Ну, что ж! – генерал встал, давая понять собеседнику, что разговор закончен. – Ждет вас, Олег Иванович, назначение иное, тоже весьма ответственное. А про господина сего – забудьте, вроде как привидение он и есть. За труды ваши от отечества благодарность в свое время воспоследует, не сомневайтесь. А пока – отпуск вам полагается. Так что заместитель мой, полковник Иванютин, вас уже дожидается. Можете быть свободны, господин капитан.
– Слушаюсь, ваше превосходительство!
Петроград
Вечером того же дня
Квартира генерала Сомова
– И что ж ты думаешь, Михаил Николаевич?
– Даже не знаю, что и сказать… Черт его знает, как оно все выйти может… Но анализируя последние события, выводы я могу сделать весьма странные. Гости эти… черти бы их утащили. Ты-то сам что думаешь? – гость генерала, хоть и был одет в партикулярное платье, имел офицерскую выправку. А внимательный и властный взгляд серо-стальных глаз выдавал в нем человека, привыкшего к безусловному подчинению окружающих.
– А что тут думать? Смотри сам, все одно к одному складывается, – генерал стал загибать пальцы. – Заметь, задания выдавались в разное время и для обеспечения проведения разных операций, часто работа шла параллельно, мы проверяли сразу несколько источников. Июнь шестнадцатого года – подготовка флота к ведению набеговых операций. От нас требуют срочные данные по целому списку вопросов. Наши люди, едва начав работу, обнаруживают, что их интерес в данной области предварен противником. Итог – один человек раскрыт, задержан, и о его судьбе мы ничего не знаем. Второй – раскрыт, эвакуирован в самый последний момент. Флотская операция отменена сразу же, как только мы получили известия о судьбе наших людей. Не исключено, что и по этой причине, в том числе. Август – от нас затребована информация по состоянию химической промышленности. Якобы немцы приступили к разработкам нового отравляющего вещества. На поверку все это оказывается ложью и хорошо подготовленной операцией по выявлению наших агентов, способных эту информацию предоставить. Итог – капитан Мельников разоблачен, оказал сопротивление агентам контрразведки, застрелился при задержании. Один человек бежал, убит при переходе границы. Такие же подходы произведены в ноябре, и вот последний – январский случай. Общий итог таков: наши безвозвратные потери – пять человек. Часть погибла, часть арестована. Двое пропали без вести, вероятно, тоже схвачены немцами. Четверо эвакуированы в самый последний момент. Резидентуры понесли весьма существенные потери. Во всех случаях этому предшествовали запросы из канцелярии министра. Нельзя сказать, что мы работали попусту – кое-что добыть удалось, причем весьма и весьма ценное. Только вот к основномувопросу это отношения не имело никакого.
– Немцы?
– Хуже, Михаил Николаевич! Цепочку я эту до конца размотал.
– И кто ж на противоположной стороне сидит да за нее дергает?
– Союзники наши – англичане! Общий порядок таков: они предоставляют министру информацию, тот требует от нас проверки.
– Нормальное дело. Всегда так бывало.
– Угу. Только вот англичане по своим каналам информируют немцев о том, что ожидается активность агентуры противника в указанных ими областях. Тем остается только расставить свои капканы.
Собеседник генерала кивнул.
– Да, активность англичан, их попытки перекупить или устранить наших людей я тоже замечал. Даже и наверх докладывал.
– Угу… про ответ тебя и не спрашиваю. Потери были?
– А то ж! Ну, да и мы в долгу не остались… война, брат… всякое бывает. Так что моих людей они трогать пока опасаются.
– Пока…
– Да. Это ты прав. От меня уже затребовали объяснений. Эти вчерашние адвокатишки, внезапно ставшие вершителями судеб громадной страны, совсем потеряли голову.
– А было что терять?
Штатский ухмыльнулся. Поднялся с кресла и, подойдя к столу, налил в две рюмки коньяка. Одну взял себе, а вторую отдал генералу.
– Думаю, что нет. Подводя итог, скажу – это целенаправленные действия английской разведки на уничтожение нашей агентуры. Иного не вижу. Что-то в наших краях всякие люди непонятные стали мелькать. Вроде бы – и по делу, а впечатление у меня сложилось, что не по тому…
– И у меня на днях появился какой-то «уполномоченный». Прямо он, конечно, в агентурные дела не лезет, все-таки голова у него есть. Но уже сам факт его неожиданного появления у нас… Более того, сейчас рассматривается вопрос о моем отстранении от должности.
– Это еще почему?
– Смеяться будешь – за эти самые провалы! Причем Поливанов [3]3
Военный министр Временного правительства.
[Закрыть]в этом деле – с боку припёка, тут чья-то другая рука видна.
– И кого же прочат на твое место?
– А вот – полюбуйся! – генерал открыл ящик и вытащил из него тонкую папку. – Очень уж перспективныйгосподин… негде клейма ставить.
– Ну-ка… – гость поставил рюмку на стол. – Угу… а ведь я про него слышал… да…
– Впечатляет?
– Мерзость!
– Зато – видный общественный деятель. Демократ – так, кажется, у них это называется?
– Социал-демократ.
– Один хрен – мерзавец!
– И… когда?
– Боюсь, что скоро. А там и до тебя постараются дотянуться.
– Ну, это мы еще посмотрим, кто кого… Делать-то что будешь?
– Дал команду на эвакуацию тех агентов, в чьей безопасности не уверен. Постараюсь спасти хотя бы их. Собрал и подготовил все материалы по активности англичан. Только вот – кому их передать? Кому они здесь нужны? Сразу же в посольство и побегут – продавать. Разве что… возьмешь, Михаил?
– Копию сделай – возьму. Ну, а ты свои экземпляры спрячь получше. Найдешь куда?
– Найду. Настолько-то я еще не обессилел. Есть у меня люди верные.
– Тогда… вот что… есть у меня тоже кое-что любопытное. Вот эти-то данные я тебе тоже подброшу. Что бы с нами обоими ни приключилось, а бардак этот, рано или поздно, к своему концу подойдет. И вот уж в то время! Тогда и спросить можно будет кое с кого… Наши дела, как ты помнишь, сроков давности не имеют… Иные бумагии через сто лет стреляют.
Хельсинки, 1917
Два месяца спустя
Частная квартира
Генерал Сомов, стоя у окна, проводил взглядом шедшую по улице женщину. Теплеет, вот и они стали понемногу распушать перышки.
(Да-а-а… где мои молодые годы? И ведь что интересно – со временем девушки становятся все красивее и привлекательнее! И чем старше становлюсь я сам, тем сильнее это замечаю. Признак старости? Не рано ли?)
Покачав головою, он вернулся к столу и взял в руки раскрытую папку.
Итак, на чем я остановился?
«… Штабс-капитан Шведов Александр Иванович. Родился 23 апреля 1893 г. в Харбине, в семье советника русского посольства, барона Шведова Ивана Михайловича. Мать – урожденная Аникеева Анна Михайловна, из дворян Тамбовской губернии.
В 1905 г. отец был переведен в российское посольство в Париже. А в 1907 г. семья переехала в Берлин, где он был назначен советником посольства.
В 1908 г. Шведов поступает в Берлинский университет Гумбольдта на кафедру юриспруденции. Закончил обучение в 1913 г.
В совершенстве владеет немецким и французским языками, китайским, может разговаривать по-японски. В Китае изучал различные виды местной борьбы, учился у видных мастеров классической борьбы в Берлине.
Хорошо владеет холодным оружием. Фехтует на саблях и рапирах, в университете имел славу завзятого дуэлянта. Умеет обращаться с кинжалом. Стреляет из револьвера и карабина. По настоянию отца, в течение трех лет брал уроки стрельбы из револьвера.
В 1913 г. поступил на службу в отдельный корпус пограничной стражи, вольноопределяющимся. По сдаче им соответствующих экзаменов был произведен в прапорщики. Тогда же попал в поле зрения нашей службы. После соответствующего предложения отчислен из корпуса, в течение года проходил подготовку.
Впервые приступил к работе в декабре 1914 г. Профиль – разработка и организация маршрутов эвакуации и переправки людей, подготовка баз и конспиративных квартир.
Оперативный псевдоним – “Проводник”.
В 1915 г. принимал участие в подготовке и обеспечении эвакуации трех агентов Генерального штаба. Организовал нападение на полицейский участок с целью отбития одного из них, для чего в течение двух дней создал себе группу прикрытия из местных уголовных элементов. Легенда – освобождение за деньги крупного международного мошенника. Операция прошла успешно, никто не пострадал, раненых и убитых с обеих сторон не было. После этого случая пользуется авторитетом в преступном мире Германии, где известен под кличкой “Франт”.
С 1916 г., в дополнение к основным функциям, выполняет также работы по прикрытию некоторых особо важных агентов. Организация контрнаблюдения, оперативного прикрытия, закладка и съем тайников.
Располагает группой поддержки, организованной им самим из числа лиц, постоянно проживающих на территории Германии, Бельгии и Швеции. Во всех случаях использует в качестве прикрытия легенду о своем криминальном прошлом и имеющиеся связи в местном преступном мире.
В октябре 1916 г. произведенная негласная проверка деятельности не выявила никаких упущений в работе Шведова. Даны рекомендации по ее совершенствованию.
В 1917 г. присвоено звание штабс-капитан.
Награжден орденами Св. Анны третьей степени с мечами и бантом и Св. Станислава третьей степени с мечами и бантом.
Не женат. Хотя успехом у женщин пользуется и в своей работе это учитывает.
Перечень операций – см. отдельное приложение…».
«Ну, смотреть данное приложение мне необходимости нет, сам же я все эти операции и планировал. Да-а… По всем признакам – кандидатура подходящая, использовать можно. Риск? Безусловно, присутствует, а как же без этого? А с другой стороны… Уж очень жаркостало дома последнее время. Обнаглели господа островитяне, совсем уже чувство меры потеряли. Чтобы такие предложения делать – и кому? Мне! Чуют свою силу, сволочи!»
Стук в дверь прервал размышления генерала.
– Разрешите, ваше превосходительство? – возник на пороге адъютант. – К вам посетитель.
– Проси, – генерал встал из-за стола.
– Ваше превосходительство! – вытянулся в дверях визитер. – Штабс-капитан Шведов, по вашему приказанию прибыл.
– Присаживайтесь, капитан, – указал на стул Сомов. – Разрешаю без чинов.
«Интересно, а по фотографии в личном деле его совсем узнать невозможно. Изменился, в лице какие-то черты новые появились. Повзрослел? Да, похоже. Складка на лбу… Нервничает, недосыпает? Не без того…».
– Как добрались, Александр Иванович?
– Как обычно, Виктор Петрович. Маршрут проверенный, затруднений никаких не было.
– Вы неважно выглядите. Отчего так?
– Это так хорошо заметно, Виктор Петрович?
– Кому как. Я вот заметил.
– Увы, Виктор Петрович, работы последнее время стало больше – и намного. А вот времени на отдых… В сутках все так же – двадцать четыре часа, не более.
– Вот что, Александр Иванович, вы в своей работе… ничего странного не замечали?
– Что вы имеете в виду, Виктор Петрович?
– Ну… всякие бывают… непонятности.
Шведов задумался.
– Разве что… Виктор Петрович, да, кое-что есть.
– А именно?
– В последних случаях, когда мне приходилось обеспечивать эвакуацию, противник непостижимым образом был хорошо подготовлен.
– В смысле?
– Необыкновенно большое количество агентов – в обычной ситуации достаточно двух-трех. Засады на путях отхода, в точках перехода границы… это не просто так! Держать заставу в таком режиме долго не выйдет, люди устанут. Такое бывает только в случаях получения абсолютно достоверной информации.
– Ваши выводы, Александр Иванович?
– Нас ждали. Противник располагает информацией о том, что кто-то будет уходить таким путем.
– Кто-то?
– Только в последнем случае они имели фотокарточку того, кого должны были задержать. Я подобрал ее на месте перестрелки. Во всех остальных случаях ловили просто подозрительных лиц, которые вели себя, с точки зрения тех, кто ловил, неправильно или вызывали обоснованные сомнения в их благонадежности.
– Иными словами, Александр Иванович, где-то имеет место предательство?
– Нет, Виктор Петрович.
– Поясните!
– Предать можно одного агента. Или группу, если они работают сообща. В тех же случаях, когда мне приходилось действовать, агенты не имели между собою никакой связи. В том смысле, что друг о друге не знали, и связь с каждым из них была индивидуальной. Общими тайниками не пользовались. Адрес для отправки корреспонденции – у каждого был свой. Предать агента может его связной – но этого не было. Либо руководитель – в резидентуре или в Петрограде. Но эти руководители знают только своихагентов…
– Либо… Договаривайте, Александр Иванович!
– Либо вы, Виктор Петрович.
– Вот даже как?!
– В этом случае всех провалившихся агентов, в том числе и меня самого, взяли бы гораздо раньше. И с гораздо меньшими потерями со стороны немцев. Так что прошу меня простить, Виктор Петрович, но вы здесь не причем.
– Вы, Александр Иванович, и эту возможность тоже рассматривали?
– Как учили, Виктор Петрович. Наряду со всеми прочими.
– Значит, какие-то выводы у вас есть…
– Да, Виктор Петрович. Противник был заранее предупрежден о намечающейся активности наших людей в тех или иных направлениях. И заранее принял меры для ее обнаружения. В последнем случае вблизи квартиры нашего агента был заранее оборудован стационарный пост наблюдения. Имеющееся у агентов контрразведки фото было сделано вблизи этого поста. Я видел эту улицу и знаю, где расположен пост.
– Этого нет в вашем рапорте.
– Прошу прощения, Виктор Петрович – есть. Рапорт был подан по команде еще две недели назад.
– Однако ж я его не получил… Ладно. Разберемся.
Сомов встал из кресла и прошелся по комнате. Шведов тотчас же вскочил со стула.
– Да вы садитесь, капитан… Это я так, на ходу думать легче… Не предательство… а что же?
– Тот, кто поставил перед службой задачу, и предупредил противника.
– Это серьезное обвинение, господин капитан!
– Да, господин генерал. Я юрист и отдаю себе в этом отчет.
– Вы, господин капитан, не юрист! Вы – офицер! Понимаете разницу?
– Так точно, господин генерал, понимаю.
– Ладно… – устало махнул рукой Сомов. – Да садитесь вы! Все так, Александр Иванович. Есть такое дело – наверху гниль завелась.
– Понятно…
– Если вкратце, то спасибо надо сказать нашим заклятым друзьям – британцам. Их это работа.
– Простите, Виктор Петрович – зачем? У нас общий враг…
– Оттого, Александр Иванович, что у Британии нет постоянных врагов и друзей. А вот постоянные интересы – те присутствуют. И сильная русская разведка островитянам отнюдь не нужна. Вот отсюда и все пляски…
– Вот как? – глаза Шведова нехорошо блеснули.
– Вижу по лицу, что вам эта мысль не по нутру? Уже прикидываете, каким образом сказать спасибо гордым бриттам?
– Ну… есть такие мысли, Виктор Петрович.
– Отставить, капитан! Это – приказ!
– Слушаюсь! – Шведов снова встал.
Сомов раздраженно махнул рукою, указывая на стул.
– Садитесь же! Не до субординации сейчас, понимать надо! – он потер рукою лоб. – Нервы… вы уж простите старика… да… Для вас, Александр Иванович, есть отдельное задание.
– Я весь внимание, Виктор Петрович.
– По разным, от нас с вами не зависящим, причинам мы не можем сейчас предпринять ничего, чтобы отплатить британцам их же монетой. Правительство делает все, дабы не раздражать этих господ. Поэтому собранным материалам не будет дан ход. Более того, даже мое дальнейшее нахождение в занимаемой должности поставлено под вопрос. И я не исключаю того, что все эти документы будут просто переданы прямо в посольство этой, с позволения сказать, страны. Да… В сложившейся ситуации вам, господин капитан, надлежит принять меры по консервации нашей разведывательной сети. Не всей, понятное дело. Вы здесь не один задействованы, не обольщайтесь.
– Понимаю, ваше превосходительство.
– Вы получите соответствующие предписания и документы. В них будут даны исчерпывающие указания по всей процедуре.
– Понятно.
– Для обеспечения существования агентов будут предоставлены некоторые банковские бумаги – вы знаете, как с ними поступить.
– Так точно, знаю.
– По завершении операции представите обстоятельный доклад на мое имя. В случае же моего отсутствия – полковнику Иванютину. Если же по каким-либо причинам это будет сделать невозможно – вот этому господину, – генерал протянул визитную карточку.
– А… если и он… будет недоступен?
– Вы тоже в курсе о происходящих сейчас в войсках беспорядках? Впрочем, кого я спрашиваю… – Сомов махнул рукой. – Если никого из нас так и не сумеете обнаружить – порядок действий ваших будет следующим…
Проводив Шведова, генерал некоторое время сидел у стола, бесцельно чиркая карандашом по листу бумаги. Потом отбросил его в сторону и нажал кнопку электрического звонка.
– Слушаю вас, ваше превосходительство! – возник на пороге адъютант.
– Записывайте, поручик.
– Сей момент, ваше превосходительство… готов!
– Первое. Изъять из архива все документы штабс-капитана Шведова. Убрать из всех учетов любые упоминания о его работе у нас. В личном деле отразить прохождение им службы… в Архангельской губернии.
Второе. Провести через Отдельный корпус пограничной стражи перевод означенного лица в Хабаровск. Для дальнейшего прохождения службы, согласно званию и штатному расписанию.
Третье. Изъять все бумаги относительно его награждений. Изготовить документы о награждении его орденом Святой Анны третьей степени. С мечами и бантом. Подобрать для этого соответствующий случай на участке корпуса в Архангельской губернии.
Четвертое. Оформить его увольнение из корпуса пограничной стражи по состоянию здоровья. У него ведь ранения есть?
– Так точно, ваше превосходительство, таковые имеются. Пулевое ранение в левую руку. Ножевое ранение в правое плечо.
– Вполне достаточно. Заслуженный офицер, боевые ранения… достаточно уже послужил отечеству, можно и отдохнуть. Его личное дело после внесения всех потребных изменений – ко мне на стол. Все. Выполняйте, поручик.
Петроград
Февраль 1918
Гулкий стук во входную дверь, казалось бы, должен разбудить весь подъезд. Но нет… не отворилась ни одна дверь и никто не выглянул на лестничную площадку.
– Открывай, контра!
Дюжий матрос в сердцах саданул по двери прикладом.
– Ща пальну тебе прямо через дверь! Или гранату суну – будешь знать, как замки запирать перед революцией!
Щелкнул замок, послышался лязг цепочки, и дверь приотворилась.
– Что вам угодно, господа? – одетый в домашний халат, Сомов стоял на пороге квартиры.
Бесцеремонно отпихнув его в сторону, матросы прошли внутрь. У входа задержался только сопровождавший их человек в сером пальто.
– Вы генерал Сомов?
– Да. С кем имею честь разговаривать?
– Я представитель Петросовета. Моя фамилия Нахамсон. Яков Григорьевич. Вот и мандат, – человек в пальто вытащил и развернул лист бумаги. – Достаточно?
Из глубины квартиры донесся звон – что-то упало и разбилось.
– Чему обязан столь поздним визитом? – бросив взгляд на текст документа, спросил генерал.
– Пройдемте внутрь. Там и поговорим.
Пройдя мимо непрошеных визитеров, с увлечением рывшихся в шкафах, генерал вошел в большую комнату и сел в кресло. Нахамсону он стула не предложил, но тот обошелся и без приглашения – подтащив к себе такое же кресло, Яков с удовольствием в него уселся.
– Вы служили павшему режиму, генерал?
– Отчизне я служил, милостивый государь! Если вы понимаете, что это такое.
– У пролетариата, генерал, нет отечества.
– Сочувствую… пролетариату.
– Оставим это. Вы служили в разведке.
– В департаменте генерал-квартирмейстера.
– Давайте не будем дурака валять, генерал. Хорошо? Так ли уж важно, как на самом деле называлось ваше учреждение? Важно то, чем оно занималось.
– Чего вы от меня хотите? Я нахожусь в отставке и ничего не знаю об обстановке в моем бывшем департаменте.
– Бросьте, генерал! Такие, как вы, в отставку не уходят. Они только на время скрываются от глаз общественности. А их деятельность… она продолжается.
– Не понимаю вас.
– Скажу прямо. Мне нужны ваши архивы.
– Лично вам?
– Петросовету.
– Не имею чести знать это учреждение. Но даже будь по-другому… то и в этом случае ничем не могу вам помочь. Все мои дела остались на службе. Полагаю, вам было бы целесообразнее поискать там…
– Искали уже. По странной случайности все ваши бывшие сослуживцы неожиданно покинули свои квартиры. А в кабинетах ничего нет. В смысле – ничего интересного.
– Рад за своих товарищей – они избавлены от необходимости отвечать на подобные вопросы.
– Но вы-то, вы-то – здесь!
– Увы… – развел руками генерал. – У меня больная жена… ей противопоказаны переезды.
– А вам?
Сомов вопросительно приподнял бровь.
– Я никуда не собираюсь выезжать. По крайней мере – в ближайшее время.
– А придется! Если наш разговор ни к чему не приведет… вам грозит перспектива сменить уютную квартиру на неопрятный карцер.
– Это ж за какие-такие грехи?
– Неужто их нет?
– Мне таковые неизвестны.
– А про революционную необходимость вы слышали?
– Нет. Она что, отменяет все существующие законы и установления?
– Именно так, генерал.
Грузно ступая по паркету, в комнату вошел рослый матрос. В руках он держал бутылку.
– Ты глянь, товарищ, какие вина пьет царский генерал! Небось еще и жрет в три горла! У-у-у, кровосос! – громила замахнулся бутылкой.
– Обожди, товарищ! – поднял руку в протестующем жесте представитель Петросовета. – Не все он еще рассказал…
– Все. Мне больше нечего вам рассказать. Ищите в министерстве.
– Ну, что ж… нормального разговора вы не понимаете… жаль…
