Текст книги "Диверсант из будущего"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Глава 5

Вот уже две недели я числюсь сотрудником управления продовольственного снабжения тыла. От щедрот немцев мне перепала небольшая квартира недалеко от центра города. Мебель и все прочее в квартире осталось видимо от прежних хозяев. Так что, тратить деньги на обстановку не пришлось. Благо, в качестве подъемных мне выдали месячный оклад. Негусто, но на жизнь вполне достаточно.

Вместе со мной эту ниву старательно вспахивают три дамы дореволюционного склада и двое сотрудников мужского пола Геннадий Михайлович и Виктор Францевич. Назвать их мужчинами, как-то язык не поворачивается. Нет, они далеко не голубые, но глядя на прилизанные волосы и вкрадчивые манеры общения мне все время кажется, что есть у них что-то общее с посетителями гей-клубов современности. Мое появление внесло сумятицу в уже сформировавшийся мирок. Некоторые специфические обороты моей речи в сочетании с внешностью приводят наших барышень в предобморочное состояние. Поэтому, когда начальство предложило мне взять на себя работу с населением, я был только рад. Сидеть в конторе давно остобрыдло.

Кстати, о начальстве. Им у нас является пожилой немец – лейтенант Беренмайер. В общем, довольно безобидный дядька лет 50. Целыми днями он занимается своими бумагами или пишет длинные письма домой. Сентиментален и очень любит своих дочек, их у него трое. Показывал фотографии – действительно симпатичные девчонки. Совершенно не воспринимаю его как врага.

Надо, однако, отдать ему должное – Беренмайер далеко не так прост, каким кажется с первого взгляда. Вспоминая свой первый к нему визит, я до сих пор не устаю удивляться его умению актера.

А выглядело это так.

В самый первый день, получив от Майера направление, я решил, что все вопросы моего дальнейшего существования (по крайней мере, на этом этапе) решены. И бодро потопал по указанному адресу.

О своей будущей работе я имел самое отдаленное представление. Мне она казалась чем-то средним между работой завхоза и экспедитора. И о том и о другом я имел только самые общие представления. Поразмыслив, я пришел к выводу, что за образец надо брать Серегину работу в ресторане. Продукты покупать мы ездили вместе и некоторый опыт в этом у меня был.

С этой мыслью я и толкнул дверь.

По коридору пробегал какой-то хилый мужчинка в клетчатом костюме.

– Эй, любезный!

– Вы это мне? – удивленно изогнул бровь клетчатый.

– Ну, вроде бы тут никого больше и нет?

Мужчинка осмотрелся по сторонам, словно рассчитывал найти в этом узком коридоре еще кого-нибудь, на кого можно было бы спихнуть нежданного визитера. Не найдя такового, он вернулся взглядом ко мне.

– Что вам угодно?

– Угодно видеть здешнего начальника – лейтенанта Беренмайера.

– Вы записаны на приём?

– Нет.

– Тогда вам нужно будет сначала подать заявку. Это можно сделать по вторникам и четвергам. После ее рассмотрения, вам сообщат дату приема и время, на которое он назначен. Обычно приемы происходят в понедельник и в пятницу.

– И откуда я узнаю это время?

– Вон там, впереди, вторая дверь справа. Обратитесь к Наталье Германовне. Заявку можете подать ей.

– И как долго мне этот ответ ждать?

– Не знаю. Это зависит от занятости господина Беренмайера.

Интересный фокус! А жить где я буду все это время? И жрать тоже чего-то надо.

– Вот что любезный…

– Ко мне обращайтесь, как положено! – вспылил клетчатый. – Господин Крайнов!

– Ну, во-первых – я этого не знал. Во-вторых – вы же мне не представились…

– Потрудитесь не указывать МНЕ, как я должен себя вести! Я на службе, между прочим, а это – серьёзное НЕМЕЦКОЕ учреждение!

– Но, вы сам, как я вижу – не немец?

– А вот это – не ВАШЕ дело! И вообще – кто вы такой и что вам тут надо?

– Я уже несколько минут пытаюсь вам это объяснить.

– Вы отрываете меня от важных дел!

Ну, ладно, клоп! Достал ты меня вконец. Посмотрим сейчас – какие у тебя нервы.

– Я к вам из комендатуры, от лейтенанта Майера. По указанию господина Райнхельта, он направил меня сюда. Для повышения эффективности работы вашего учреждения.

– Фамилия лейтенанта Майера мне знакома – кивнул головой Крайнов. – А кто такой господин Райнхельт? Интересы, какого ведомства он представляет?

– Господин Райнхельт работает в гехаймстаатсполицай.

– ?

– В гестапо.

Из Крайнова словно вытащили стержень, он как-то весь обмяк.

– Э-э-э…

– Вот предписание.

Через минуту я был в кабинете Беренмайера. Доставив меня в кабинет к нему, Крайнов прямо-таки растаял в воздухе.

– Здравствуйте, господин лейтенант!

– Присаживайтесь, господин – Беренмайер заглянул в предписание. – Манзыров.

– С вашего позволения, господин лейтенант – Манзырев.

– Возможно. Я не очень хорошо произношу русские имена.

Я присел на стул.

– Слушаю вас, господин Манзырев.

Вот те, бабушка, и Юрьев день!

Так это Я должен ему что-то объяснять?

Знать бы – что именно?

Видимо мои чувства в этот момент ясно отобразились на лице и Беренмайер это увидел.

– Как немецкий офицер, я, безусловно, уважаю мнение ведомства господина Райнхельта. Однако смею заметить, что интересы ЕГО ведомства и МОЕГО учреждения лежат несколько в разных плоскостях. Так что я не вижу – чем именно могу быть полезным его ведомству.

– Меня направили к вам на работу.

– Как сотрудника ведомства господина Райнхельта?

Интересный вопрос. И что отвечать? Соблазн выглядеть в глазах лейтенанта сотрудником гестапо был, что и говорить, велик. Но, но, но… не будем зарываться.

– Нет. Как ВАШЕГО сотрудника.

– Вот как? Но я, простите, не вижу – в какой сфере мы могли бы использовать ВАШИ способности. Насколько я осведомлен, такие художества – он кивнул на мои наколки. – В Советской России не давались просто так?

– Да. Это так.

– Человек, рискнувший нарисовать такие вот уколки, не имея на это права, звался… ереш?

– Ерш.

– Так. И какова была бы его судьба?

– Могила, скорее всего.

– Значит, вы, господин Манзырев – не ерш?

– Нет.

– То есть вы имели проблемы с законом?

– С советским законом.

– Пусть так! Но – вы не политик?

– Не политический.

– Неважно. Вы не борец с режим, вы – уголовник. Так?

– Так.

– Но, вор в Россия и вор в Германии, все равно – вор. Зачем вы МНЕ?

– Я полагаю, господин Райнхельт тоже это рассматривал, прежде чем написать данную бумагу.

– Я не вижу тут его подписи. Есть подпись лейтенанта Майера, это – не гестапо.

– Он – исполнил приказ.

– Гут. Хорошо. Он исполнял свой приказ, я исполняю свой. Мой приказ – данное учреждение работать как часы. Ферштейн?

– Точно так, господин лейтенант.

– Господин Райнхельт – начальник в своей организации, лейтенант Майер – в своей. Здесь – начальник я.

– Понятно, господин лейтенант.

– Гут. Интересы рейха требуют, чтобы солдат был одет, сыт и здоров. Мы даем солдату еду – это важно! Здесь наше ведомство – также важно, как ведомства господина Райнхельта и господина Майера. Ферштейн?

– Так.

– Если я требовать от всех – делай так, а не иначе – это интерес рейха!

– Точно так.

– Каждый начальник на своем месте – представитель интересов рейха. Мой приказ – для вас все равно, что приказ фюрера. Каждый немецкий начальник на своем месте требует соответствующего уважения. Фюрер – в Берлине, я – здесь!

– Понял.

– Вы имели большой ранг там – среди вор. Значит – с людьми говорить можете. И можете их убеждать, что он должен делать хорошо. И что делать он не должен. Так?

– Да. Я умею говорить с людьми.

– И убеждать.

– И это тоже.

– Интересы рейха могут требовать некоторых отхождений от принятых правил, вы должны уметь это объяснить людям. Они будут думать так. Он был вор – он работает на Германию. Не воровать, а работать! Германия умеет внушать почтение к своим законам!

– Точно так, господин лейтенант.

– Гут. Вы будете работать здесь. Вы будете ездить по деревням, и убеждать старост – работать надо правильно. Не воровать! Помните, здесь я Райнхельт, здесь МОЕ слово – закон и порядок! А я всегда смогу убедить господина Райнхельта и лейтенанта Майера, что прав был я, а вы ошибаетесь. Я работаю тут не первый год и в своем деле специалист, не хуже их!

– Понятно.

– Я понимаю, что вы оказали определенные услуги ведомству господина Райнхельта. Мы это ценим. Ваши услуги на данном месте работы тоже будут оценены соответствующим образом. Мы умеем ценить преданных работников. Но мы, также умеем карать нерадивых сотрудников. Это – ясно?

– Да, господин лейтенант. Мне все ясно.

– Можете быть свободны сегодня. Зайдите в секретариат – вам дадут направление на квартиру и деньги на первое время, я распоряжусь. Господин Крайнов скажет вам, какие еще обязанности, кроме основных, надо исполнять.

Впервые вижу, как свои корыстные интересы обставляются интересами государства. Век живи – век учись! Надо же – запрячь вора выбивать продовольствие из старост! Да еще и тонко намекнуть на необходимость взяткобрания.

Втянувшись в работу, я с удивлением обнаружил у себя талант взяточника. Причем делать для этого мне ничего не пришлось. Просто в какой-то момент я отметил, что мои манеры докапываться до мелочей при заключении контрактов, оппонентами воспринимаются совершенно однозначно – как намек на взятку. И, хотя все документы у нас подписывает лично Беренмайер (надо полагать, что большую часть взятки он кладет себе в карман), на нашу долю тоже перепадает. И неслабо. Берут у нас все.

Для поездок по деревням и селам Беренмайер выделил мне автомашину. Старая советская полуторка, надо полагать трофейная с мрачным, неразговорчивым водителем. Зовут его Хасан, он откуда-то из Татарии. Как попал сюда – неизвестно, на эту тему он не распространяется. Любитель поспать, когда бы я не пришел к машине, он всегда дремлет. Как он при этом ухитряется содержать ее в порядке – не знаю. Но машина всегда на ходу. Ко мне он относится с уважением и опаской. Когда он впервые узрел мой «иконостас» в его глазах промелькнуло нечто, похожее на страх. Но я себя с ним веду ровно и вскоре он опять пришел в свое привычное, полусонное состояние.

Видел Креста. Этот пройдоха недолго топтал землю рядовым полицаем. Кому и что он умудрился сунуть, не знаю, но теперь он занимается выдачей каких-то справок. И, надо полагать, мало уступает мне на взяткобрательском фронте. По случаю встречи, мы с ним нажрались до отупения. Так что утром я с трудом сообразил где нахожусь. Оказалось, что на квартире у какой-то подруги Креста. Какой гадостью он меня напоил? Остается надеяться, что я не бухнул ничего спьяну. Помню, что Высоцкого я им петь пытался, но вот спел или нет? «Ванинский порт» точно пел. Но, это вроде как совсем в тему. Странно, пить я старался немного, что ж меня так развезло-то так?

Во время своих поездок по деревням я продолжал искать какие-либо контакты с подпольем. Но, увы,… Преуспеть мне в этом плане, не удалось. По понятным причинам говорить об этом напрямую со своими деревенскими контрагентами я не мог. Да и хорош бы я был в их глазах! В основном я контактировал со старостами и близкими к ним сельчанами. Понятно, что и среди них наверняка были люди, связанные с подпольем. Только вот как их найти? Видя мое непоказное рвение на работе, любой здравомыслящий человек уже давно сделал бы для себя все положенные выводы.

Время шло. Дни неторопливо ползли один за другим, а я продолжал свои безуспешные поиски. В принципе, ничто не мешало мне выйти вечером на улицу (благо, ночной пропуск у меня был) и задавить по-тихому парочку фрицев. И чего бы я этим добился? Не так давно немцы уже расстреляли десяток заложников, когда какой-то парень пальнул из винтовки в ефрейтора. Даже добить не сумел толком. Но, это ничего не изменило. Заложников все равно расстреляли.

Глава 6

В пятницу вечером, чуть позднее обычного я возвращался домой. Сегодня у нас был «пьяный день» – кто-то из подрядчиков привез несколько бутылей самогона и вся мужская часть нашего «коллектива» (Геннадий+Виктор и я) его дегустировали. Удовольствия эта процедура мне не доставила, но отказываться тоже было не с руки. Вот и завис на лишних полтора часа. Так что домой шел уже затемно. Фонари не горели, до комендантского часа уже оставалось не так много времени, так что я торопился. Обычно, я иду домой не торопясь, выбирая места посветлее и почище. А тут решил срезать и пошел напрямик Уже подходя к дому я вдруг притормозил. Что-то было не так… Фонари в городе вообще редкость, но мне в этом случае повезло. Напротив моего дома был какой-то склад или что-то в этом роде. И у него на стене висел фонарь. Иногда по вечерам там что-то грузили или разгружали и свет горел всегда. Но, сегодня фонарь потух. В принципе, в этом не было бы ничего особенного, если бы не одна неприятная черта. К подъезду дома я подходил через подворотню и фонарь ее хорошо освещал. Сейчас там было темно и почему-то мне это не нравилось. Весь мой прежний боевой и прочий опыт резко встал на дыбы. Как-то вовремя погас этот фонарь…

А, если так? Сделав крюк, я обошел свой дом по дуге. Небольшой забор задержал меня на пару минут и я осторожно подкрался к подворотне, но уже с другой стороны. Как это было у Стругацких? Бесшумных засад не бывает. В точку! В подворотне кто-то был. И был не один. Я слышал как они переминаются с ноги на ногу. «Холодно! – злорадно подумал я. – Небось, в ботиночках клиент. Вот ножки и того, замерзли». Судя по звуку, клиентов было не менее двух человек. «А если кто-то из них одет потеплее? Тогда трое. Или больше?» Кто были эти странные визитеры? Скоро комендантский час, жители по улицам ходить не будут. Полиция? Так зачем им прятаться? Немцы? Ну, это вообще бредятина, что они тут потеряли? Дверь в мой подъезд из подворотни не просматривалась и это натолкнуло меня на некоторые мысли. Попробуем так…

Несколько минут потребовалось мне, чтобы тихо отвязать веревку, на которой моя соседка днем сушила бельё. Привязав ее за дверную ручку, я осторожно вернулся на свой наблюдательный пост.

«Начали!» И я дернул за веревку. Моя входная дверь громко хлопнула.

– Черт! Он что, стороной прошел?

– Как? По воздуху что-ли?

– А через забор! (Ты, смотри, угадал!)

– Может, вышел кто?

– Так где же он? Куда пошел? (точно, шагов ведь не слышно!)

– Иди, под дверью послушай, если он пришел домой, сегодня ждать бесполезно, он ночью не ходит. (Интересно, значит за мной следили?)

Послышались шаги и из подворотни появился первый клиент. БУМС! – это подобранное мною полено встретилось с его головой. Несильно, но основательно. Минут пять он точно не боец. Топот ног и из подворотни вылетело еще двое.

«И чегой-то у нас в руках? Пистолет? Не помешает, сюда давай… А, грубить и драться нехорошо, на тебе ответного! Раз! Один готов… второй? Где ты, родной? Вот он и тоже с пистолетом. Наган? Тоже не помешает, давай».

Я оглядел «поле боя». Трое успокоенных налетчиков разлеглись в живописных позах. Причем первый уже шевелился и пытался встать. Я осмотрел его. Кроме ножа у него ничего не было. «Эх, расстроиться соседка утром! – думал я разрезая похищенную веревку на куски. – Надо будет ей как-то это компенсировать». Через пару минут вся троица была надежно упакована и я пинками погнал их к себе в квартиру. А, куда ж еще мне было их девать?

Затолкав и затащив злодеев в квартиру, я рассадил их на полу, лицами к входной двери, а сам уселся сбоку от нее, так чтобы видеть всех троих. Пока они окончательно приходили в себя, я достал из тумбочки бутылку самогонки и щедрой рукой плеснул себе грамм 300. Прихлебывая обжигающую жидкость, я оглядел всю троицу. «Ну, вот этот будет у нас «Длинным», этот – соответственно – «Худым». А тот, с синяком на рыле – «Сизым». Очухались уже вроде бы, пора и поговорить…»

– Ну?

– Что – ну? – это «Длинный».

«Невежливый какой! Ну-ну, не я первый начал…» Примерившись, я аккуратно заехал сапогом ему под ребро. Тот охнул и выматерился. За что и получил еще разок.

– Уяснил? Я тебя по матери не посылал!

– Да, ты чего дядя! – это уже «Худой» включился. – Налетел, трендюлей наставил, а теперь еще и нукаешь!

– Ага. Вы значит, себе мирно курили, а тут я – такой весь из себя злодей, вас отметелил жестоко. А вы все белые и пушистые. А на кой тогда вам, белым и пушистым, такие вот игрушки? – и я покрутил на пальце наган.

– Так время-то, какое?

– Какое?

– Так война ж…

– А ты – солдат? Какой армии?

– Не солдаты мы – разлепил губы «Длинный» – Мы больше по своим делам.

– И что ж это за дела такие, что надо с пушкой меня в подворотне караулить? Ты, когда дальше врать будешь, имей в виду – разговор я ваш слышал.

– Так, деловые мы. Погуторить пришли.

– Ты, милок, когда врать будешь – подпрыгивай. Для разговора со мной два ствола не надобно. Я вот весь открытый и на виду, а ты – кто? Обзовись, тогда, может и поговорим.

Троица переглянулась, видимо на этот случай у них домашних заготовок не было.

– Молчим?

– …

– И правильно, потому как никого из местных деловых ты не знаешь и соврать так, чтобы я поверил, не можешь. (Я их, правда и сам не знал, но, похоже, угодил в точку – «Длинный» молчал»).

– Ты еще мне советской властью прикинься, постращай меня смертью неминуемой…

Опа, а вот это я попал! Ребятишки беспокойно заерзали. Так, ну на подпольщиков они похожи, как баран на весло. Почему? Да, сытые они. Город под немцем уже, почитай месяца два, а по их мордам и не скажешь, что на паек живут. Значит – что? Значит, жрут они сытно, а кто у нас сейчас жрет? Да, и пахнет от них СИГАРЕТАМИ, а не простым табаком – где берут? Так, ну-ка подпустим мы им шпилечку…

– Ну, а если ты и советская власть – нафиг вы тут меня караулили?

– Сказали же тебе, поговорить надо было – вступил в разговор «Сизый». – Неясно, что ли, разъяснять надо?

Так, и этот тоже грубиян. Мало тебе синяка на рыле? Ну, получи и ты… «Сизый» зашипел, но помня полученный «Длинным» урок, от матерной ругани воздержался. А ведь интересно, откуда у него в голосе командные нотки? Это, сейчас, когда ТАК говорить очень немногие себе позволить могут. А ведь он не врет и не рисуется, он ТАК говорить привык. Немец? Вряд ли,… Да и зачем я им нужен? Подполье? Проходили уже… Тогда – кто?

– К советской власти – почет и уважение! (ободрились? – зря ребятушки, это вы рано…). За приговор мой последний, незаслуженный, да еще за всякие «радости» я, конечно, всей советской власти не отомщу. Но, вот отдельным ее представителям очень даже могу.

Погрустнело ребятишкам, даже очень. Да и, что тут мудрить? Послать вербовщиков к моему персонажу – это совсем умом тронуться надо. Грохнуть? Это возможно. Но, почему – я? Немцы и не хрюкнут над моей могилой. Крест – вот это ближе к цели, его можно. И даже нужно – он враг явный и очевидный.

– Я вот сейчас что сделаю? Сам об вас рук марать не буду. Не по масти это мне. А вот на улицу вас вытащу, да посередке и разложу. Тут скоро патруль полицейский пойдет (кстати, о патруле – где он?), он тут все время ошивается. Склад стережет (я, кстати, сегодня его не видел, а раньше, бывало, и здоровались), вот и будет ему подарочек. Они власть, вот пускай у них голова и болит – кто вы такие. Тем более, уже полчаса, как комендантский час наступил, а пропусков у вас нету.

А они не боятся! Даже и расслабились. Значит – что? Не будет патруля? Или пропуска есть? Нет пропусков, я проверял. Патруль их знает? Откуда? А почему свет не горит?

– Да, не знаем мы местных никого – снова вступил в разговор «Длинный» – И пропусков у нас нет, это ты верно сказал. Сами тут недавно. Из Минска я, а они вот из Гродно. Из деловых один я, они так – потом пристали.

– Кого в Минске знаешь? (и как я его проверю, если соврет?)

– Васек – «Заячья губа», Колян – «Лекарь».

– Не слышал про таких (есть – нет, как проверить?), сидел я, в зону вести не очень идут быстро (а теперь – уже ты меня не проверишь!).

– Ну, звиняй, дядя, больше ничего тебе сказать не могу, я из Минска никуда и не вылезал больше, других не назову.

– А ко мне, зачем пришли?

– Наколку дали, мол, при деньгах фраер, на еде сидит.

– Кто дал?

– Карась один, мы его прижали тихо-тихо, а он пустой. Обделался и тебя слил – мол, говорит, я сам пустой, а этот взятки гребет лопатой.

Положим, не лопатой, но гребу. Как и все в нашей конторе. Похоже? Может быть…

– Ты это видел? – протянул я к нему руки. – Похож я на фраера?

– И как я все это ночью рассмотрю? Мы тебя днем только издали пасли. Издаля что увидишь?

– Что и ночью тут были?

– Два раза. Позавчера и третьего дня. Фонарь мешал, мы его сегодня и кокнули.

– А патруль где?

– Я ему лекарь? Ушли куда-то.

– Как же вы после дела уходить хотели, без пропусков-то? У немцев на этот счет строго!

– Как-нибудь дворами бы ушли. Раньше вон ходили – и ничего. Они не весь город пасут, только центр, да и склады на станции.

Так, похоже, ничего из них я не выну. На этом они упрутся и будут талдычить одно и то же. Ничья. Кончать их? А если они тут с подстраховкой? Врассадку допросить – куда двоих девать? Одного – в другую комнату, третьего на кухню? Поздно, раньше надо было это делать.

Показалось мне или на лестнице скрипнули ступени? Четвертый? Один? Так, заодно уж и пятый и шестой тогда. Их страхуют – кто они?

– Значит так, граждане вы мои непонятные…

Щелчок! На лестнице кто-то есть!

– И что мне с вами делать прикажете? Удавить вас или ментам сдать, как коммуняк недобитых?

– Отпустил бы ты нас? – это «Худой». – Вон, шишек и так уже насажал, чего с нас тебе еще надобно? Денег – так нету, ушло уже всё, жрать-то надо?

– Курево есть?

– Вон в кармане кисет, больше нет ничего.

Кисет оказался набит табаком. Обыкновенный самосад. А где же сигареты ваши, мыши съели?

– Все?

– Ну, ты даешь! Вагона с куревом, уж извиняй – нету!

Подстава! Чья? Кто там – за дверью?

– Лады. Вставайте и гуляйте отседова. Руки сами развяжете, чай зубы есть. Патруль – не моя забота, да и ушел он, как вы сами говорили.

– А стволы вернешь?

– Может тебе еще и денег на дорогу отсыпать? Совсем оборзел? Спасибо скажи, что своими ногами идешь, а то – я ведь и передумать могу.

– Все – все! Заметано – уходим.

Троица нападавших гуськом потянулась к двери. Показалось мне или по лестнице кто-то быстро спустился вниз? Закрыв за ними дверь, я кинулся к окну. Чуть приподняв голову на подоконником, я смотрел в сторону подворотни. Вот внизу скрипнула ступенька (тихо дверь открыли, молодцы!). Один силуэт крадучись пересек двор. Второй, третий… все? Нет, не все…