Текст книги "Черная заря. Пепел на зеленой траве"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Сережа, ну что ты на меня так набычился? Никто меня под топор не подставляет, Носова я уже неведомо сколько времени знаю. И ни разу он таких заданий не подбрасывал.

Да уж! Могу себе представить эти задания… Потеряшка рассказывал в свое время. Но вот эту фамилию слышу впервые.

– И что это за птица такая, Носов?

– Полковник из твоей, кстати, конторы! Контрразведчик, отдел Д-5. Мы вместе работаем уже давно, он обеспечивал большинство моих выходов. И неплохо обеспечивал, надо сказать…

Д-5…

Вон оно как!

Не пересекался я с этими ребятами, но кое-что краем уха слышать приходилось. Мужики там подобрались серьезные, работали по главарям международного терроризма и прочим неприятным личностям. Сведения об этой самой работе почти никуда не попадали, и по каким принципам оценивалась работа отдела, никто не знал, оставалось только гадать. По слухам, их даже от всесильной писанины избавили, во как! И могущественные парни из оргинспекторского управления бессильно топтались у их дверей – вход туда им был заказан напрочь.

Оттого и рассказывали о них всякие небылицы. А на совещаниях их всегда представлял пожилой дядька в штатском – генерал-майор Карпов. Молча сидел в рядах руководства и почти ничего не говорил.

И вот теперь… теперь кто-то из них работает с Галиной. Но ведь нет уже никакого международного терроризма! Ну… разве что где-то в горах отдельные личности уцелели, так где те горы?

Высказываю Гадалке эти соображения. Она только хмыкает.

– А те деятели, что на КПМ сидели?

– Так это ж обычные бандиты!

– И у них в руках было игрушечное вооружение?

Уела!

– Пойми ты, мне так неохота тебя куда-то отпускать… – Глажу ее по волосам. – Только вернулась, я уж было обрадовался…

Она прижимается ко мне. На секунду, но и этого хватило, чтобы я успокоился.

– И я обрадовалась. И хочу, чтобы так и дальше продолжалось. Потому и уезжаю. Ненадолго – ты же мне веришь?

Верю, куда ж я денусь-то…

Впрочем, долго тосковать мне не пришлось, на следующий день меня вызвал Широков. И с ходу взял быка за рога.

– Есть данные, Сергей Николаевич, что часть десанта уцелела.

Фигасе!

– Быть того не может, ребята там каждый куст проверили! Да и местное население в стороне не осталось, а уж они-то там каждую ямку знают.

– Может… Вы таджиков этих помните?

– Разумеется.

– С ними вышли на связь. Какое-то подразделение специального назначения, которое продвигается в нашу сторону.

– Что за подразделение, откуда идет?

– Пока неясно. Более того, как выяснилось, даже у нас тут и то есть их резидентура, мы перехватили и расшифровали их радиограмму. Собственно говоря, про таджиков там и говорилось. Они выступят проводниками, как хорошо знающие эту местность люди. Должны вывести противника на важные объекты.

– Так… понятно. Что я должен сделать?

– Вот координаты – предположительно здесь находится база, где сидит их резидент. Надо его взять. И желательно – очень желательно, взять его целым и невредимым. Более подготовленных людей, чем вы, у меня попросту нет. Группу сформируете сами, у вас для этого есть все полномочия. Вопросы?

– Нет вопросов, товарищ генерал-лейтенант!

– Тогда – выполняйте!

Ну, наконец-то что-то привычное…

Дергаю Грача и его ребят, садимся продумывать маршрут. Это ведь только на первый взгляд все просто, сел, поехал…

Нет, сесть-то не проблема – машины рядышком, да и поехать тоже не слишком трудно. А вот добраться до нужного места… это уже совсем другой коленкор! Вот уж не думаю, что нас всех там ждут с распростертыми объятиями!

И плакат «Добро пожаловать в резидентуру!» тоже наверняка над воротами не висит. Если что там и подвешено, то это надо обходить дальней стороной. И максимально осторожно, помним мы, как здесь, в городе, эти ребятишки устроились.

– А вот еще момент интересный! – тычет пальцем в карту Грачев. – Дорога тут одна, в смысле – проезжая одна, прочих-то до фигища. И идет она, естественно, лесом. Рупь за сто – я бы и тут кого-нибудь посадил. Дабы подъезд контролировать да предупредить, в случае чего.

– Разумно, – соглашаюсь я, глядя туда, куда только что указал палец старшего лейтенанта. – Это, Грач, ты правильно сообразил, тут, судя по карте, место удобное… И что делать станем?

– Вот тут машины поставим да пешочком прогуляемся к нужному месту. Пообщаемся там с постовыми – чует мое сердце, правда, что не так уж и много они нам поведают…

– Это как спросить… – хмыкает Зеленый.

– Да уж, – косится на него Грачев, – особенно если ты в своей боевой раскраске из кустов выползешь… Тут кого только Кондратий не посетит!

Вот за что я этих парней и люблю! Здоровенные все мужики, вояки не из последних – а между собой подшучивают порой, как школьники. Не очерствел никто из них душой, не сломался и не запил в тоске. А ведь было с чего! Да и сейчас есть…

Пара-тройка часов за столом – и план операции выработан. Ну, ясен пень, не до конца, кое-какие коррективы в него сама жизнь внесет, это уж как всегда. Но домой я идти уже могу, надо собирать манатки, да и вздремнуть перед дорогой чуток не помешает. И подумать на свежую голову, опосля пробуждения, тоже не помешает.

Но вот с тем, чтобы вздремнуть – тут как раз и вышел облом…

Согнав Лизавету с подушки, ныряю под одеяло. И сначала не сразу понимаю, что произошло. Что-то холодное касается моей ноги.

Что это?

Рука нащупывает округлый металлический предмет.

Граната?

Великовато для нее, такая ежели бахнет – тут все стены упадут.

Фляга.

Обычная солдатская фляга. Оливкового цвета, с отвинченной крышкой. А из горлышка торчит свернутый листок бумаги.

«Сережа!

Очень тебя прошу – не спеши!

И внимательно прочитай все, что я тебе написала. НИЧЕГО не обсуждай дома – Михалычу что-то здесь не нравится, а я ему верю…»

Сон как рукой сняло, сажусь на кровати и внимательно вглядываюсь в торопливые строки, набросанные на бумаге рукою Галины – ее почерк мне хорошо знаком…

Уже по дороге к месту, обернувшись к ребятам, ввожу их в курс дела. Потеряшка тотчас же нахмурился, и на его лице проступило выражение угрюмой озлобленности – все-таки у них с Галиной отношения какие-то слишком уж своеобразные. Грач задумчиво пожевал губами спичку, сплюнул и задал вопрос, который, надо полагать, вертелся на языке у всех.

– Командир, а ты точно уверен в том, что тут никакой подставы нет?

И вот что я им теперь должен отвечать? Сказать, что уверен? А если какая накладка выйдет? Кто в этом случае виноват будет?

Не уверен?

Тогда, прости мужик, но кто с тобой рядом живет?

Уж будь любезен как-то отделять свою постель от общего дела!

– Уверен. Во всяком разе – я пойду первым, так недвусмысленно написано. И никого вперед себя не выпущу!

– Ну да, – хмыкает Зеленый. – Там тебя и прикопают за милую душу.

– Я Галине верю!

– Ну, ей-то, может быть, – внезапно соглашается Потеряшка. – Но она ведь там явно не одна будет. Или я чего-то не догоняю?

– Не одна, – соглашаюсь я. – И даже – скорее всего! Но вот тут я пас! Ничего другого не знаю и придумать не могу.

– Так если мне вперед пройтись? – предлагает снайпер. – Согласись, я-то в таких делах кое-чего понимаю…

– Нет, – отрицательно мотаю головой. – Мы же не знаем, сколько их там и что это за народ. Засаду у моста помнишь? Как там нас лихо слепили?

Старший лейтенант недовольно нахохлился, вспоминать об этом он явно не любил.

– Ладно! – подводит итог Грач. – Издали прикроешь, усек? Командир дело говорит, ему в данном случае виднее…

Выпрыгнувшая из кустов белка пушистым шариком пронеслась по траве и в мгновение ока взлетела по стволу старой ели. Уселась на ветке и зорко осмотрелась вокруг. Чуткие уши настороженно ловили каждый звук. Особенно тот, что только что спугнул ее, согнав с места.

Звук повторился – белка заинтересованно повернула голову.

Снова шорох. Чуть дрогнули ветки у пышного куста.

Решив не испытывать судьбу, рыжая попрыгунья мелькнула молнией по стволу и растворилась в густой кроне дерева.

А спустя несколько мгновений около ствола ели обозначилось какое-то шевеление, зашелестела трава.

Бесформенная фигура в мохнатом маскировочном костюме почти бесшумно переместилась в сторону и заняла позицию среди кустов. Чуть погодя к ней присоединилась и вторая – столь же малозаметная.

Обе фигуры затихли, внимательно осматриваясь по сторонам.

Второй номер снайперского расчета поднес к глазу прибор. Некоторое время он молчал, сосредоточенно изучая лес напротив. Напарник, в свою очередь, делал то же самое при помощи обыкновенного бинокля.

– За дорогой… «кривое дерево», засветка, – не отрывая глаз от прибора, произнес второй номер. – Не очень большая, зверь какой-то, скорее всего…

– Движется?

– Угум… в чащу уходит.

– Еще что?

– «Сосна», левее тридцать – фон какой-то…

– Камни там, – навел бинокль снайпер. – Солнце их нагрело.

– Просматриваешь?

– Ясно вижу. Там даже и травы-то нет.

Еще около часа пара добросовестно обшаривала приборами окрестности, тщательно фиксируя каждое подозрительное движение. И только убедившись, что вокруг нет никого постороннего, они принялись за работу.

– Готов?

– Минуточку… есть. Поплясали…

– Ориентир «сосна».

– Сто восемьдесят пять.

– Принято. Ориентир «кривое дерево».

– То, что за дорогой? Где зверь был?

– Оно самое.

– Двести сорок пять.

– Есть. «Поворот».

– Триста шестьдесят два.

– «Полянка». Та, что ближе к нам.

– Сто десять.

– Принято, – первый из появившихся повел влево-вправо винтовочным стволом. – Вон тот куст. Подрезать надо ветки слева.

– Угу… еще что?

– Трава прямо перед нами. Густая. Мешать будет.

– Это уже к вечеру.

– Добро. Тогда, смотрим… и слушаем.

Но до самой ночи никто их не потревожил. А опустившаяся темнота сделала и вовсе невидимой передвижения второго номера. Неслышно вгрызлась в ветки пила-струна – препятствия, мешающие ведению прицельного огня были незаметно ликвидированы. Проредили и траву перед снайперской засидкой – ее основательно поубавилось. Теперь густые заросли уже не так сильно мешали прицеливанию.

Засада затаилась – оставалось только дождаться момента…

Но до утра никто не помешал снайперам. Ни одно движение не нарушило тишины сонного леса, ни одна фигура или автомобиль не появились на дороге. В принципе никто из сидевших в засаде стрелков и не ожидал противника настолько рано. От города был путь неблизкий, и даже если выехать сразу после завтрака, то минимум час-полтора в дороге провести пришлось бы в любом случае. Поэтому когда в половине десятого утра ушей снайперов коснулся отдаленный звук движущегося автомобиля, второй номер только хмыкнул и выразительно постучал указательным пальцем по стеклу наручных часов. Этот жест следовало понимать как безмолвное восхищение работой разведки – время прибытия противника было указано очень точно.

Звук автомобиля приблизился, раздвоился, запрыгал среди деревьев – и внезапно затих. Оба снайпера переглянулись. Второй номер пододвинул поближе автомат и щелкнул предохранителем. После чего приложил к глазам тепловизор и принялся обшаривать им лес в том направлении, откуда двигалась техника.

Минут через десять он опустил прибор и покосился на своего напарника.

– Ну, что там? – спросил его тот.

– Машин не вижу: видимо, за холмом стоят. Люди есть – вижу двоих в направлении «поворота». Но для стрельбы далеко, да и видны они как-то…

– Эфир! – прошептал первый номер, не отрывая глаз от опушки леса.

Щелкнул переключатель радиосканера, засветился неярким светом дисплей. Побежали по нему цифры.

– Нет, – покачал головой второй номер, – чисто все, радиообмена нет. Они просто так стоят, ничего и никого не ищут.

– Привал?

– Рановато…

– Может, ждут кого-то?

– А вот это очень даже возможно.

– Ладно… и мы подождем.

Медленно тянулись минуты. Ничего пока не происходило. Машины по-прежнему стояли на месте, никто и никуда от них не отходил.

– Движение! Одиночная цель – ориентир «поворот»! Идет параллельно дороге!

– Не вижу… – прильнул к окуляру прицела первый номер.

– Он лесом идет.

– Ну, раз так, то скоро вон тот прогал пересекать станет – там и поглядим, кто это…

Еще несколько минут.

– Подошел к опушке! – второй номер вооружился биноклем. – Сейчас глянем…

На секунду в окулярах бинокля мелькнуло сосредоточенное лицо – человек внимательно разглядывал что-то, не просматривавшееся с позиции снайперов. Присел, над головой качнулась ветка.

– Цель!

– Опознал?

– Он самый, я его еще у моста запомнил…

– Работаем… – приготовил свое оружие первый номер. – Удаление?

– Двести восемьдесят.

– Ветер?

– Юго-восток, слабый, – второй номер бросил взгляд на кусочек серой ткани, сиротливо болтавшийся на сучке около дороги.

– Готов… – приник к прицелу снайпер. – Сейчас я его…

Почти бесшумно скользнул затвор, загоняя в ствол патрон. Ствол винтовки шевельнулся, выискивая жертву.

– Есть засветка! – прозвучал голос в наушнике. – Ориентир три-ноль, левее два! Характер засветки соответствует оптическому прицелу!

Чуть-чуть дрогнули ветки, выпуская вверх темно-зеленую коробку. Скрипнул поворотный механизм, а на экране ноутбука высветилась картинка, которую видела видеокамера, укрепленная на верхушке коробки. Щелчок – и на экран легла координатная сетка.

Уверенные руки чуть довернули прибор – сместилось изображение, вползли в центр экрана густые кусты.

– Уточняю цель, – шепнул в усик микрофона человек, сидящий у ноутбука. – Левая граница – обломанное дерево. Полоса накрытия пятьдесят метров. Верхний край – пять метров от уровня земли.

– Левее! – эхом отозвалось в наушнике. – Граница по кусту с красными листьями.

– Принято!

Изображение на экране сместилось чуть в сторону.

– Готов!

– Запуск!

Встрепенулся второй номер снайперского расчета.

– Цель!

– Да вижу я его… ветки мешают пока…

– Еще одна! Напротив нас – удаление от дороги около тридцати метров!

– Там же не было никого? Зверь?

– Хрен его поймет… сигнал нечеткий.

– Ну, так и присмотрись…

Вспышка…

Бегущая развертка лазерного луча легла на кусты, накрыла частой сеткой позицию снайперской пары.

Выматерившись, уронил винтовку первый номер, слепо зашарил руками его напарник, отыскивая свой автомат. А зеленый луч молниеносно метался по лесу, тщательно прочесывая самые укромные уголки. Он обшаривал кусты, не пропуская ни одного сантиметра. Скакал по густой траве и простреливал навылет самые затененные места.

Ослеплял…

– Стоп! Отбой!

– А хватит? – с сомнением отозвался человек у ноутбука.

– Пять минут уже работаем. И ни одного движения там нет – на месте ребята сидят.

– Да, уж! – хмыкнул оператор, нажимая кнопки на блоке управления. – Не шибко они сейчас поскачут…

Первый номер щелкнул предохранителем пистолета и прислушался. Но в лесу по-прежнему не раздавалось никаких посторонних звуков – он жил своей привычной жизнью.

Вот только вдали наконец прорезался шум двигателя – машины двинулись со стоянки. Было слышно, как скрежетнули шестерни в коробке передач, с визгом провернулось забуксовавшее колесо – и тишина.

Ушла колонна, боя не приняв.

Не стали ее обитатели прочесывать лес в поисках снайперов.

Вот просто так – не стали и все, сели в машины и уехали.

– Паша… – облизал пересохшие губы второй номер, ощупывая свое оружие. – Что это было?

– «Саня», я думаю… Или еще какая-то подобная хрень…

– «Саня»?

– «Транскриптовская» придумка – система подавления снайперов. Похитрее нас тут люди нашлись. Вычислили позицию и ударили издали, эта фиговина до километра достает.

– И что теперь?

– Придут и добьют. Толку-то теперь с нас, незрячих-то? Разве что гранату бросим, да и то на звук. Так что времени у нас с тобой – минут десять-пятнадцать, пока они сюда дотопают. А слепыми мы никуда не уйдем, подстрелят на раз-два. У них ведь наверняка дальнее прикрытие где-то уже лежит, нас пасет.

– А эти что, которые на машинах?

– Приманка… на живца нас ловили. Дело свое они сделали – и ушли. По нашу душу другой кто-то придет, посерьезнее. Блин, рюкзак не найду, в таком-то состоянии. Курить хочу – спасу нет!

– Заметят же!

– А сюда они как лупили – наугад, что ли? Знают, где мы сидим. Могут просто из подствольника дать – и копец.

– Держи, – в плечо первого номера уткнулась рука напарника. – Спички есть?

– Зажигалка имеется.

– Вообще-то курить вредно… – голос раздался словно откуда-то с неба. – Жизнь сокращает. Только ты, Пашенька, за гранату не хватайся, душевно тебя прошу – я ведь раньше выстрелю. А дырявить тебя попусту неохота, какой из тебя опосля этого стрелок? Да и товарища своего попридержи, уж больно он нервный…

Первый номер ухватился за руку напарника.

– Сиди тихо…

– Да кто это такой?! – левой рукой тот попытался-таки нащупать свое оружие.

– Медведь пришел.

– А почему не толстый северный лис?

– Потому что медведь. – Неизвестный сделал пару шагов и оказался почти над головами обоих снайперов. С края ямы на них посыпался песок.

– Слушай, Паша, это кто у тебя такой разговорчивый? – Слышно было, как гость присел: скрипнула кожа ботинок.

– Симонов это. Петя. Напарник мой.

– Из молодых, что ли?

– Из них. Сам готовил.

– Ну, что я тебе могу сказать… – неизвестный сделал паузу. – В целом неплохо. Даст бог, будет с него толк.

– Да какой тут толк! – не выдержал второй номер. – Кому я теперь нужен, слепой-то!

– А ты вперед-то не забегай! – возразил визитер. – Это ежели бы по вам «Саня» отработал – тогда да, были бы у тебя все основания для пессимизма. Потому как снайпер бы из тебя уж точно никакой не получился. А так посидите часок, да и глазами заворочаете. А завтра к вечеру почти полностью все пройдет. «Штора» это была. Сей агрегат куда как более гуманный.

– Даже странно от тебя, Михалыч, такие речи слышать, – хмыкнул первый номер. – Чтоб такой головорез о гуманизме заговорил, это что ж такое произойти-то должно!

– Так и произошло уже, – невозмутимо ответил визитер. – Или тебе ядреной войны недостаточно? Тут гробы не то что эшелонами – а как бы и не кораблями возить не перевозить. А тебе все мало? Уж ежели такой, как я, головорез задумался, то уж тебе-то, Пашенька, сам бог велел. А ты все иголки свои топорщишь. Понимаю я, отчего тебя Ежом кличут: весь из себя такой колючий да кусачий.

Второй номер внимательно прислушивался к разговору. Судя по всему, собеседники достаточно хорошо друг друга знали, и его командир при этом относился к визитеру с немалым уважением. Воспользовавшись паузой, он вклинился в разговор:

– А за что же это вы нас, уважаемый, таким макаром приласкали?

Вопрос словно бы повис в воздухе. Понятно, что Симонов вслух высказал тот вопрос, который давно вертелся на языке у первого номера. Вертелся-то он вертелся, а вот спросить об этом его командир так и не решился.

– А ты, Пашенька, так и не понял, что вас обоих попросту подставили? – хмыкнул Михалыч. – С какого бы рожна я тут в лесу возник, весь из себя упакованный да загруженный всяким железом? Вас, голуби вы мои, под Гадалку подвели. Аккурат под ее выстрел.

– Б…! – выругался в сердцах Еж. – Как чуял я, что здесь нечистое что-то будет. Ее-то какой дьявол сюда притащил?

– Ты, Паша, язык-то попридержи, – серьезно посоветовал визитер. – Со мной она пришла. Тебе этого достаточно? И не пойму я, какая меж вами кошка пробежала, что вы так на нее окрысились?

– А то ты и сам не знаешь!

– Вот представь себе, друг мой ситный, даже и не предполагаю! А ведь знаком с ней уже давненько! Так что, милок, помолчи да мозгами пораскинь – кому это вдруг понадобилось вас лбами столкнуть? Да промеж себя вы тут покумекайте. Не стану вам мешать – могу и в сторонку отойти. Только вы оба, будьте уж так добры, стволы свои наверх пихните, подберу. Да и гранаты тоже, мало ли какая блажь вас вдруг проймет?

Подобрав оружие, Михалыч, как и обещал, отошел в сторону, оставив обоих снайперов обсуждать свое незавидное положение.

– Офигеть! Что это за фрукт такой? – прислушавшись к удаляющимся шагам, спросил Симонов.

– Коротков Олег Михайлович, старший прапорщик.

– Старший прапорщик?! А важный-то, как генерал.

– Ты, Петя, по молодости, должно быть, многих вещей попросту не знаешь. Есть, а точнее, были у нас такие люди. Причем совершенно несущественно, в каком звании. Живые легенды, можно сказать. Вот в Кубинке, например, – помнишь такой аэродром?

– Ну, помню. Вылетали мы с него пару раз.

– Вот именно, – кивнул первый номер, – был там такой майор Жуков, вечный комендант гарнизона. Так его все командующие ВВС, сколько бы их ни было, лично знали и всегда за руку здоровались по приезде. Невелика персона – комендант небольшого гарнизона, а вот, поди ж ты! Знали и уважали. Потому как мужик правильный был и дело свое знал добре. При нем всегда порядок соблюдался. В двадцать второй бригаде спецназа тоже личность легендарная имелась – капитан Лапшин. Весь из себя битый-стреляный, но ни один боец в его группе за все годы не погиб. Раненые были, да. А убитых ни одного. Всех вытаскивал, будто с костлявой договор какой имел. Вот и Михалыч у нас по этому разряду проходит. Он, ежели тебе интересно, еще в КУОСе начинал. Да и до них, говорят, где-то отметился. Коротков, мил друг, тоже своего рода человек необыкновенный. Стольким людям в жизнь путевку дал, что я и представить-то не могу. Считай, большинство серьезных стрелков в то или иное время через его руки прошли. Он по организации снайперского противодействия специалист, пожалуй, самый мощный. Тебе такая фамилия – Моралес говорит что-нибудь?

– Хоакин? – наморщил лоб второй номер.

– Он самый, – хмыкнул Еж. – Выучили умника на свою голову.

– Так он что же, у нас учился?

– Ну, не в России, скажем так. Другие места нашлись. Но тренировали его наши инструкторы. Он тогда вроде бы весь из себя прогрессивный да положительный был. Ихний фронт какого-то там освобождения от чего-то – в друзьях у нас числился. А как вернулся «товарищ Хоакин» к себе домой, так совсем другим человеком стал. Сколько за ним покойников накопилось – ни я и никто другой сосчитать, наверное, уже не сумеет. Деньги он здоровенные за свою работу брал и не гнушался абсолютно ничем. Кто его только не ловил – бесполезняк. И американцы пробовали, и немцы, даже евреев из Израиля приглашали. Дохлый номер. Только гробовщикам дали подзаработать. Вот тогда кто-то и вспомнил про нашего товарища. Кстати, чтоб ты знал, Медведь – это его прозвище! Почему да отчего, бог весть, но похож он на него чрезвычайно! Такой же здоровенный и осторожный. Да… Так вот, прибыл он в ту самую страну, где Моралес кого-то в очередной раз завалил. Но не до конца дострелил – тот в больнице валялся. А поскольку «товарищ Хоакин» за собой недоделанных заказов никогда не оставлял, то понятно было, что рано или поздно он этого недобитка оприходует. Оттого и не находилось желающих его охранять. Никому рядом лежать не хотелось. Тогда Михалыч и появился. Покрутился около больницы пару деньков и исчез, как будто никогда его и не было. А еще через недельку и Моралес всплыл.

– И где же? – заинтересованно спросил второй номер.

– На соседнем доме. Аж в восьмистах метрах от госпиталя. С винтовкой в руках, все как положено.

– И?

– И с ножом в груди. А этажом ниже – его охрана, шесть человек. Тоже всякими разными способами помершая. И все на этом и закончилось. Михалыча потом никто в той стране более не видывал, и куда он делся – неизвестно. Слухов тогда много всяких ходило, да толком никто ничего так и не выяснил. Да и Медведь с той поры нигде более особо не светился. Откровенно говоря, и я-то про него мало что сказать могу. Слух был, на пенсию он ушел. Поверить в это можно: считай, почти сорок лет в строю. А он вон где вылез!

– Да и фиг с ним! – тряхнул головой второй номер. – Нам-то теперь что делать? Не приговорит он нас, как Моралеса?

– Вообще-то, если бы хотел, то уже сто раз приговорить мог, – возразил на это его напарник. – Что-то другое ему надобно. Только что?

– Ну, так и спроси. Тебе же проще: вы уж сколько лет друг друга знаете?

– Михалыч! – поднял голову вверх Еж. – Ты куда там пропал? Подходи, поговорим…

Узкая дорога, разматываясь среди деревьев, постепенно уводила все дальше и дальше от стоянки. Никто из нас толком и не понял, за каким таким рожном надо было ставить машины и бегать по лесу, сверяясь с нарисованным на листке бумаги маршрутом. Этот самый листок ожидал нас на стоянке, приколотый к коре дерева обыкновенным степлером. Кроме нескольких лаконичных строк, там был изображен маршрут, по которому мне предлагалось пробежаться, не высовывая свою голову из кустов и избегая открытых мест. Добравшись до конечной точки, я покуковал там минут десять, после чего рация голосом Михалыча предложила мне топать восвояси и заниматься своим собственным делом.

– Из канала не уходи! Может, я тебе чего-нибудь полезное сообщу.

И сообщил. Минут через десять мне посоветовали внимательнее смотреть под ноги и быть готовым к любым неожиданностям.

– Грибы там… встречаются. Своеобразные, так сказать…

Тоже, между прочим, нефиговое такое предупреждение. Уж и не знаю, какие именно здесь «грибы», но у меня нет особенного желания испытывать на себе их полезность или неполезность. Так что оборачиваюсь назад и озадачиваю всех сидящих в машине соответствующим образом. Впрочем, нельзя сказать, что это предупреждение явилось для нас совсем уж неожиданным. Какой-то подлянки мы все равно ожидали, и то, что она более-менее конкретизировалась, уже было большим плюсом.

Впрочем, на этом сюрпризы от Михалыча не закончились. Примерно через полчаса, как раз когда мы остановились для планового выхода на связь, обменявшись краткими новостями с Рудным, я станцию не отключил, памятуя недавно полученный совет. И точно, как в воду глядел, через пяток минут нам свалился шифропакет – надо думать, уже от другого отправителя. Нашим, кстати говоря, кодом зашифрованный… После того как Грач поколдовал за компом, он озадаченно присвистнул.

– Значит, так, командир, на базе предположительно шесть человек охраны. Один пост на въезде и один на самой базе. Дорога там одна, через лес проехать невозможно. Меняются постовые с четырехчасовым интервалом, ближайшая смена через полтора часа. Проход возможен только по дороге и непосредственно вдоль нее: в лесу установлены мины, расположение которых нам неизвестно. Хотя запасная тропинка, безусловно, имеется. Общее количество народа, находящегося в данном месте, не превышает десяти человек, из которых только шестеро представляют собой опасность.

Сидящий за моим плечом Потеряшка саркастически хмыкнул.

– Ты ржать-то обожди, – осадил его Грач. – Тут специально для тебя приписка есть. «Никаких сюрпризов исключить не можем». Еще вопросы будут?

Никаких особенных вопросов ни у кого не возникло. Все достаточно хорошо представляли себе смысл подобной приписки. Если уж руководство сочло возможным дать такое предупреждение, то это может свидетельствовать о двух вещах. Первое – когда все и обо всех противниках понятно и некоторые из них могут оказаться хитро выделанными перцами. А второе, встречающееся в большинстве случаев – когда ничего конкретного ни о ком выяснить не удалось, и штурмовую группу отправляют по принципу «поди туда – не знаю куда». Ну, слава богу и на том: врать не стали. Теперь нам ясно, что работать предстоит, опираясь исключительно на собственную хитрость и изворотливость.

К искомой точке мы вышли спустя полтора часа. Оставили машины в укромном месте и дальше двинулись, соблюдая все меры предосторожности. Шедший первым Ворон вытащил из своего объемного рюкзака зеленую хреновину с круглой тарелкой спереди, нацепил на голову наушники и воткнулся взглядом в небольшой дисплей на задней стенке прибора. Двигавшиеся справа и слева от него ребята зорко смотрели по сторонам и под ноги, а все остальные двигались следом, озираясь по сторонам и назад.

В таком вот порядке наша группа протопала около полукилометра. Внезапно Ворон остановился и предостерегающе поднял вверх левую руку. Все тотчас же присели на корточки, внимательно глядя по сторонам.

Постояв некоторое время на месте, он осторожно двинулся вперед. Зеленая тарелка на торце прибора качалась вправо-влево. Наконец остановился, присел на корточки и осторожно положил прибор на траву. Аккуратно снял рюкзак и, достав из него какие-то прибамбасы, двинулся дальше уже ползком. Периодически он останавливался и осторожно проверял щупом землю перед собой.

Я посмотрел по сторонам. Место здесь было достаточно удобное для того, чтобы воткнуть какую-нибудь смертоубойную гадость. Слева дорога, которая наверняка каким-то хитрым образом контролируется. По бокам от нее поднимались не очень высокие, но достаточно крутые горки. Влезть по ним было в принципе возможно, но уж точно не слишком комфортно. Да и нельзя было исключать того, что наши неведомые противники уже не прикинули подобную возможность. На их месте, да еще располагая соответствующими ресурсами, я бы уж точно натыкал бы на этих горушках если и не мин, то уж каких-нибудь датчиков слежения. Сработает такая вот фиговина на шаг ноги или на тепловой фон… Да мало ли на что она сработает! Продерет зенки хмурый оператор у пульта, да и нажмет там какую-нибудь кнопочку. Пробегут по проводам или по воздуху быстрые импульсы – и жахнет где-нибудь в сторонке «МОН-100». И все – заказывай отходную. А мы его даже не увидим. Такая вот война…

Вот и ползет сейчас по густой траве наш взрывоопасных дел мастер. В его руках сейчас наша судьба, да и судьба всей операции. От чуткости его пальцев и зоркости глаз зависит то, как там оно все дальше пойдет.

Но – остановился он. Замер, к земле прижимаясь. А руки скользнули куда-то в густую траву.

Удобное здесь место. Откос сбоку, отразит он взрывную волну, и смахнет та с тропочки на дорогу всех, кто бы по этой тропинке ни шастал. Да и осколками приласкает – мало не покажется. Я и сам бы здесь заряд поставил, это любому первогодку понятно. Вопрос – где? Где эта мина стоит? А то, что она здесь есть – это и к бабке не ходи!

Так оно и оказалось – была здесь мина. И не какая-нибудь фигулька – выволок Ворон на свет божий продолговатый зеленый цилиндр. «ОЗМ-72» – прошу любить и жаловать! Поставили ее тут грамотно – на двух взрывателях сразу. Стандартный натяжной – и чуть в сторонке присобачили еще и вибрационный датчик. Он-то и должен был сработать первым. Если бы мы, как бараны недалекие, тут гуськом по тропочке топали. Хоть во весь рост, хоть пригнувшись – этой фиговине одинаково. А вот ползущего человека она не засекает. Так для того и имелся второй взрыватель, натяжной. На тот невероятный случай, если бы тут все ползком продвигались.

От мины уходил куда-то в кусты еще и детонирующий шнур. Ясен пень, что где-то притаилась в кустиках еще какая-нибудь зловещая штучка. Та же «монка», самое для нее здесь место. Но не пополз за ней наш специалист, ни к чему ему еще и эта штука. С собой не унести, а время тратить придется.