Текст книги "Дорога в один конец"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 11

Закусив губу, Малашенко вскинул вверх ракетницу.

Пах!

И над полем косо прочертила дугу желтая ракета – сигнал отхода.

Не взять сейчас складов – с танками воевать нечем. Если бы не внезапно рехнувшиеся зенитчики, открывшие огонь по своим, то немногочисленных разведчиков уже раскатали бы по полю гусеницами.

Вторая ракета – на этот раз зеленая.

Сигнал минометчикам – открыть огонь по складу. Надежда, что и говорить, слабая, но, может быть, хоть так получится? Есть же вероятность того, что хоть одна мина да звезданет прямо в крышу артпогреба?

Десантники команду поняли – рванули где-то за заборами мины. Хорошо, что часть забора снесена взбесившейся зениткой, можно стрелять и не совсем уже вслепую. Наблюдатель у минометчиков есть, лейтенант сам видел, как он на сосну залезал. Так что сверху, глядишь, чего и высмотрит.

Теперь – все, команда на отход дана, минометы перенацелены, можно эту позицию и оставить. Тем паче что уже жахнул рядом снаряд, немцы заметили место, откуда были выпущены ракеты. Дураков, надо думать, там не шибко до фига, сообразили фашисты, что там, где ракеты, и командование нападавших запряталось. Так что надо и отсюда ноги уносить, да побыстрее!

* * *

Ракеты пошли!

Слава те… Врубился Малашенко, что тут ловить неча!

Пом-пом…

Клин, мать его! Накаркал, блин, не надо было немцу об этом говорить, мог ведь и другое что-нибудь придумать! Теперь-то поздно уже что-то изобретать…

Пинаю с досады станину пушки. Но делать нечего, пора уже и самому о себе подумать. Воевать с танками более нечем, осталось только СВТ подобрать да сматываться отсель. Рвануть бы эту хреновину… да чем? Взрывчатки нет, засунуть гранату в ствол – не тот калибр, не влезет она. Разве что в снарядоприемник запихать? Так и туда – тоже не просовывается. В смысле, что глубоко не влезает, так-то я ее примастырю рядышком…

Уже сбегая вниз, слышу за спиной взрыв. Не шибко сильный, снаряды я подорвать не смог. Ладно хоть пушку малость покорежило, тоже, между прочим, не сахар.

Вот и склад, валяется около порога мертвый фриц.

На бегу подхватываю винтовку и, не задерживаясь более, сигаю в кусты. Место сбора я знаю, авось да смогу туда пробраться незамеченным.

Имелся, разумеется, соблазн заземлить парочку особо рьяных фрицев. Но тут уже надо головою думать! Особо капитального урона немцам я не нанесу, а вот на хвост мне они сядут основательно. Нет уж, к лешему такие придумки. Это у нас в штабах умные головы сидят, вот пусть они там и мозгуют всякие невероятные способы массового уничтожения живой силы противника. А здесь, на земле, люди ножками ходят, своими собственными, между прочим. И за каждый вот такой необдуманный порыв – платят. Порою и собственной неумной головой.

* * *

– Товарищ лейтенант! – свесился со своего места наблюдатель. – Отходит разведка, танками их давят!

– Обломали нам всю музыку, сталбыть? – поинтересовался командир минометчиков. – Чуяло мое сердце…

– Нам сигнал – открыть огонь по складам!

– Угу! – кивнул Григорьев. – Чего-то подобного я и ожидал… Карапетьянц!

– Я, товарищ лейтенант!

– С боезапасом у нас что?

– По десятку выстрелов на ствол имеем.

– Слушай мою команду! – повысил голос лейтенант. – По складам – девять мин – беглый! После каждого второго выстрела смещать прицел по дальности на одно деление и влево – тоже на одно! Огонь!

Вразнобой захлопали минометы. Подозвав к себе сержанта, командир отдал ему вполголоса приказание и еще раз осмотрел и проверил свое снаряжение.

Последний раз хлопнул выстрел, и расчеты, подхватывая с земли свои вещмешки, бросились в сторону от огневых. А на их место подбежали двое десантников, не принимавших ранее участия в ведении огня. В руках первого виднелись наскоро обструганные деревяшки.

Забросив такую деревяшку в ствол, он заготовленной заранее веткой пропихивал ее поглубже. После чего перебегал к следующему миномету.

Второй же, вытащив из ящика оставшуюся неиспользованной мину, осторожно опускал ее в ствол. После этого, вытащив из своего вещмешка тротиловую шашку со вставленным заранее взрывателем, плоскогубцами сдавливал верхнюю часть металлической трубки. Тротиловая шашка отправлялась вслед за миной, и аналогичная операция повторялась у следующего миномета.

– Готово, товарищ лейтенант!

– Уходим!

Но брызнула земля, полетели щепки от стволов деревьев – из леса открыли огонь подошедшие егеря. Не получилось незаметного отхода…

Прижавшись к земле, десантники огрызнулись огнем – выстрелы со стороны противника сразу же поредели.

– Семенчук!

– Я!

– Бери двоих человек и задержи фрицев!

– Есть!

Оставив заслон, десантники, маскируясь за складками местности, оттягивались в сторону. Туда, откуда не прилетали еще пули.

Увы… выстрелы затрещали уже и оттуда – лес был обложен по всем правилам.

– Везде фрицы, товарищ лейтенант! – Чернявый старшина, прилегший за бугорком, торопливо забивал диск автомата. – Сзади тоже стреляют!

– Да, Вазген… – Григорьев внимательно оглядывался по сторонам, выцеливая противника. – Сдается мне, что с отходом у нас может и не прокатить… Но нас просто так не сожрешь!

Треснула короткая очередь – и рухнул на траву солдат, опрометчиво решивший перебежать к более привлекательному укрытию. Еще раз кашлянул автомат лейтенанта – и очередной немец уткнулся лицом в землю.

Сбоку поддержали огнем, немцы, оставив еще троих убитых, оттянулись поглубже в лес.

– Ссут, падлы! – прокомментировал их отход старшина, не прерывая, однако, своего занятия.

– Жить хотят, Вазген.

– Иди ты!

– Вот и я удивляюсь…

Гулко ударил из глубины леса МГ – пронеслись над землей светлячки трассирующих пуль.

– Это егеря, старшина. Черти дотошные и упрямые. Не ожидал я их здесь встретить… – покачал головой командир минометчиков.

– Это так плохо?

– Да уж… хуже придумать трудно. Цепкие они и вояки умелые… Лес тут, несподручно им, а то и минометы бы в ход давно пустили, любят они это дело. Пятидесятимиллиметровки у них, а в лесу с таким не шибко развернешься. Да и земля тут… болото бывшее. Мягкая она, мина вглубь уйдет, эффект уже не тот будет.

Старшина закончил набивать диск, воткнул его в приемник автомата и приготовился к открытию огня.

– Ты посмотри тут, я на фланг сползаю, гляну, как там и чего…

С этими словами лейтенант быстро перекатился вбок и скрылся в кустах. Его исчезновение осталось незамеченным немцами. С их стороны продолжали звучать выстрелы – окружающие прощупывали позиции десантников. Передовая группа егерей быстро проскочила открытый участок местности и оказалась около оставленных минометов. Те сиротливо поднимали к небу закопченные трубы.

Взмах руки – трое немцев подползли поближе к оставленному вооружению, чтобы осмотреть трофеи. На огневых было пусто, валялись ящики из-под мин, какие-то ремни и веревки… На первый взгляд оружие находилось в исправности, и командовавший передовой группой унтер-офицер уже мысленно поздравил себя с внеочередным поощрением от руководства. Взятие в бою тяжелого вооружения противника – если и не Железный крест, то медаль уж точно обеспечена.

Он не знал, что внимательные глаза командира десантников наблюдают за каждым перемещением егерей. И только прямой запрет на открытие огня сдерживал минометчиков от того, чтобы хорошенько прочесать свинцом свои бывшие позиции.

Унтер сунул в рот свисток – по его сигналу из леса выдвинулась новая группа. Следовало воспользоваться ситуацией и молчанием противника на этом участке – такую возможность зайти русским в тыл нельзя было упускать!

Еще несколько солдат, пригибаясь к земле, быстрым шагом пересекли огневые.

Бух!

И на месте одного из минометов встал столб пыли и дыма. Провизжавшие осколки нашли свои жертвы среди бегущих мимо егерей.

Лежавший в кустах Григорьев только удовлетворенно кивнул – сработал первый из зарядов.

Чуть погодя в еще не рассеявшемся дыму ахнул и второй разрыв – немцы шарахнулись в стороны.

– Пошли!

И свинцовые плети стеганули из кустов по разбегавшимся егерям. Не прекращая огня, десантники рванулись на прорыв.

Но и окружавшие их немцы тоже в долгу не остались. Злобно рыкнул пулемет, и упал скошенный пулями чернявый старшина. Запнулся и выронил свое оружие еще один из минометчиков. Схватился за простреленную ногу и осел на землю наблюдатель.

Десант нес потери, но не останавливался – надо было выйти из сжимающегося кольца. Увы, это удалось сделать совсем немногим…

* * *

А капитально фрицы тут все обложили!

Со всех сторон раздавалась стрельба. Где-то в лесу длинными очередями лупили пулеметы. Я только подивился энтузиазму пулеметчиков. Это точно не наши, стрелки разом высаживают чуть не по полсотни и более пуль зараз. Ребята несли с собою ДП – а у того диск всего на сорок семь выстрелов – потом менять надобно, перерыв в стрельбе. А здесь лупят почти безостановочно, стало быть, пулеметы имеют ленточное питание. Да и, кроме того, по звуку и темпу стрельбы немецкое оружие отличается от нашего, так что сомнений никаких – фрицы обложили лес и сейчас пытаются захлопнуть крышку котла. Чтобы без помех переварить всех, кто в него попал.

И что я могу в этой ситуации сделать?

На выстрелы бежать?

Куда именно – они тут повсюду!

Соблазнительно, конечно, вылезти немцам в тыл и лихо расстрелять десяток-другой… в сказках это еще и не так бывает. А на практике, после того как я завалю двоих-троих, оставшиеся фрицы быстро врубятся в ситуацию – и плохо станет уже мне.

С другой стороны – я свое дело уже сделал. Не дал танкам размазать ребят по земле, отвлек внимание на себя. Один подбил и еще один зажег – лепота! Хорошо еще, что позиции зениток расположены так, что друг друга им обстреливать невозможно, вот и получился у меня небольшой резерв по времени, отпущенному на хулиганство с зениткой. Дважды так в жизни не везет – надо благоразумно уносить ноги!

Все так, но я упрямо сворачиваю в сторону выстрелов.

Холодная голова в бою – это, конечно, здорово… но генералом мне не быть – не могу спокойно уходить по известному маршруту, в то время как где-то в лесу прессуют моих товарищей. Это у высшего руководства вполне себе в ходу понятие о «допустимых потерях», а я такими категориями мыслить не умею. Особенно когда в число этих «допустимых потерь» входят мои друзья и товарищи.

Те, с кем вместе спал и делил хлеб.

Те, с кем рядом воевал.

Те, кто прикрывал мне спину.

А я что же, должен сейчас спокойно скрыться в лесу?

Не могу… и никогда не смогу.

* * *

Черт знает, куда торопились эти немцы. Коробки с пулеметными лентами в руках тащили, ящики какие-то. Наверное, к пулеметам ленты волокли, у них там, судя по звуку, тот еще расход боеприпасов наблюдается. Но друг на друга мы натолкнулись абсолютно неожиданно. Для всех, в том числе и для меня. Нет, я в принципе, конечно, к чему-то такому был готов, но для фрицев мое появление оказалось совершенным сюрпризом.

Одно – и достаточно существенное – отличие, правда, между нами имелось.

Они тащили в руках коробки с пулеметными лентами и ящики с патронами, а я – винтовку.

Не бог весть какое отличие, но двоих подстреленных оно им стоило тотчас же. Прочие же, побросав, на фиг, свою ношу, попрыгали в разные стороны, на ходу сдергивая с плеч карабины. При этом один из прыгунов неудачно подвернул ногу и тотчас же словил пулю в бедро. С воплем он покатился по земле, а я добавил ему еще одну, чтобы еще громче орал.

А дальше уже мне пришлось сигать в кусты, чтобы опомнившиеся от неожиданности фрицы не изрешетили меня своими пулями. Если кто думает, что мне надо было бы здесь и залечь, дабы перестрелять этих носильщиков, тот может сам при случае это и попробовать. Немцев, как ни крути, все-таки почти с десяток, а я тут один. Да, троих из них успешно удалось заземлить, но ведь их остальные товарищи живы и здоровы. И горят желанием поквитаться с нахальным русским солдатом.

На здоровье… могут и дальше гореть.

Если, конечно, найдут меня в этом лесу…

Ибо высиживать в кустах, ожидая броска гранаты, я не собирался. И к моменту, когда сорганизовавшиеся наконец фрицы начали палить по кустам чуть ли не залпами, уже вовсю несся по лесу дальше.

А вы посидите там, ребятки… постреляйте. И неминуемо опоздайте туда, где вас, мерзюков, кто-то с нетерпением ожидает. Вам, между прочим, еще и своего раненого назад тащить. Ежели он к тому времени, как вы пожгете почти весь носимый боезапас, будет еще жив.

Стрельба вдали пошла какая-то вялая (патронов не хватает?), рассыпалась отдельными очагами и стала совсем беспорядочной.

Что, наши ребята оторвались-таки от преследователей? Очень хотелось бы в это верить!

На секунду притормаживаю и дозаряжаю винтовку – больше чем половину магазина я уже расстрелял. Проверяю пистолет, досылаю патрон в ствол. Не любит этого «парабеллум», может у него пружина ослабнуть, и даст оружие осечку. Поэтому в обычной обстановке я так не поступаю. А вот сейчас… сейчас, судя по моей внезапной стычке с подносчиками патронов, вероятность неожиданного пересечения с противником нос к носу более чем реальна. Подстрахуемся.

Но больше я никого не встретил.

Скажете – повезло?

Или иначе – переиграл фрицев?

Мастерство, мол, не пропьешь?

Ну… я не был бы столь самонадеянным. Могло и иначе выйти – очень даже запросто. Кто-то из тех же патронотаскателей запросто ведь мог ухитриться и первым пальнуть. И все – уноси готовенького.

Но вот что радовало, так это то, что бой начал затихать. Успели-таки парни! Минуты, может быть, не хватило немецким танкистам, чтобы отрезать разведчиков от леса. Всего минуты – а каков результат. Ушли парни, прямо из-под носа ушли! Конечно, не все… Но так зато на этом проклятом поле ВСЕ не остались – и это хорошо!

* * *

Из подъехавшего бронетранспортера неторопливо выбрался на улицу Хайнеманн. Отряхнул форму и огляделся, выискивая глазами командира охраны складов. Того долго дожидаться не пришлось – оповещенный часовыми у входных ворот гауптман Вачовски уже спешил встретить высокопоставленного визитера.

– Что скажете хорошего, гауптман?

– Нападение отбито, герр майор. Только на поле перед складами мы уже обнаружили более двадцати убитых диверсантов. Есть потери среди нападавших и в лесу, там еще продолжается бой между их остатками и нашими солдатами. Нами разгромлена и уничтожена их минометная батарея. Имеются и пленные – м о и солдаты взяли троих русских. Раненых, но тем не менее оказавших отчаянное сопротивление при захвате.

«Ничего страшного в том, что двое из них были взяты в плен в бессознательном состоянии, нет. Высокому гостю этого знать вовсе не обязательно. Главное, они пленены о х р а н о й склада, а не всеми прочими…» – промелькнула в голове начальника охраны самодовольная мысль.

– Неплохо! Но, герр гауптман, по пути сюда я видел на поле два подбитых танка – как такое могло произойти? – вопросительно наклонил голову визитер.

– К сожалению, герр майор, нападавшие ухитрились незаметно уничтожить расчет зенитного автомата – он-то и послужил причиной того, что два танка получили некоторые повреждения…

– Некоторые? Один из них, как я успел разглядеть, вообще сгорел!

Гауптман развел руками:

– Превратности войны, герр майор… Мы тоже не всемогущи, увы…

Он не особо сильно переживал по этому поводу. Рапорт о том, что проводимые контрразведкой мероприятия по устройству ловушки для русских диверсантов проводятся с явными нарушениями режима охраны объекта особой важности, был им направлен руководству загодя. Это некоторым образом снимало с начальника охраны часть вины – противодействовать контрразведчикам тот не мог. Но мог своевременно проинформировать свое руководство о происходящем. Что и не преминул сделать.

Выйдет все так, как планировали контрразведчики, – он проявил здравое и обоснованное беспокойство о вверенном ему объекте. Это похвально.

Не выйдет – гауптман заранее об этом предупреждал, но его доводы не были приняты к сведению. Или приняты, но выводы оказались неполными и недостаточными, должных мер предпринято не было.

Бой в лесу вели приданные охране подразделения егерей – их потери мало беспокоили начальника охраны. Это – не его солдаты.

А вот потери среди охраны оказались весьма чувствительны, и вот это требовало самого пристального внимания.

– Так-так… – сжал губы гость. – А у вас, герр гауптман, потери имеются?

«Вот же черти его забери! Бьет в больное место!»

– Да, герр майор. У меня убито семь человек. Один офицер и девять солдат получили ранения различной степени тяжести. Повреждены некоторые хозяйственные постройки, и часть забора разрушена огнем зенитного автомата.

– Постойте-постойте, герр гауптман, но ведь расчет зенитного орудия имеет большую численность? Восемь человек, по-моему, так? А вы говорите – только убито семь человек и сколько-то еще ранено? Как это так у вас получается?

– Батареи ПВО не входят в состав охраны склада и мне не подчинены. Их командир не докладывал о своих потерях, и я, соответственно, ничего не могу вам доложить по данному поводу.

«И ведь ничего ему не скажешь! – мысленно восхитился изворотливостью начальника охраны Хайнеманн. – Не буду удивлен, если он уже успел подать рапорт руководству, обвиняя нас в самоуправстве и некомпетентности».

«А у тебя на морде все написано, – промелькнула мысль в голове у Вачовски. – Неохота ведь признавать то, что не сумели организовать должным образом засаду, даже зная о планировавшемся нападении? Кто мешал вам их просто в лесу перехватить? Зачем было тащить к складу минометную батарею? А нечего все одеяло только на себя тянуть! Делиться надо! И не только трудами, но и почестями! Не удивлюсь, если у него в кармане уже лежит рапорт руководству, где все заслуги принадлежат только контрразведке, а все огрехи списаны на некомпетентное руководство охраны складов. Но вот тут-то вы и ошибаетесь! Предусмотрительность – вещь важная, и забывать про нее не следует!»

«Нечего делать, – продолжал раздумывать майор, – придется как-то отметить участие и этого солдафона. Помощи от него теперь ждать не приходится, судя по тону разговора, а вот напакостить этот болван может».

Разумеется, никто из собеседников ничего вслух не высказывал, внешне их беседа протекала во вполне нормальном ключе. Один поинтересовался событиями, второй доложил. Все как положено, ничего необычного.

Глава 12

Ну вот, вроде бы оторвался от всевозможных назойливых преследователей! Да и выстрелы в лесу, и без того не шибко уж частые, почти прекратились. И как прикажете это понимать? Тут только два вывода может быть. Либо наши тоже смогли сбросить с хвоста фрицев (что предпочтительнее), либо фрицы как-то ухитрились помножить всех на ноль. Честно говоря, в последнее верить не хотелось вовсе.

Но, здраво оценивая масштабность устроенной ловушки, приходилось признаться себе в том, что и такой вариант развития событий вполне имел право на существование. Уж кем-кем, а полными лопухами считать немцев непростительно. Там тоже, знаете ли, весьма неглупые дядьки собрались. И раз уж у них заранее имелись сведения о нашем возможном сюрпризе, то подготовить соответствующий прием они вполне могли на должном уровне. Очень даже могу допустить, что, не желая боя в опасной близости от склада с боеприпасами для немаленьких пушек, они совершенно сознательно попросту оттеснили нападавших в лес, где за их уничтожение должны приняться совсем другие подразделения. Вот в это верилось почти сразу. И не последнюю роль в данной уверенности сыграли те самые, сидящие на пути нашего отхода солдаты. И в самом деле – куда рванут отбитые от склада охраной диверсанты?

Домой, куда ж еще?

Шансов выполнить задание у них больше нет, ловить им во вражеском тылу более нечего, да и руководству доложить надобно.

Будут ли у диверсантов основания подозревать ловушку?

С какого бы это бодуна, позвольте вас спросить?

Засада?

А на каких таких выводах сделаны подобные измышления? Данный вопрос непременно будет задан командиру диверсантов. И не исключено, что свои же офицеры и зададут. Еще до выхода в расположение наших войск.

Зенитки открыли огонь по нападавшим?

Простите, а они что, должны были пребывать в праздности, что ли? С какого бы это рожна?

В заборе были подготовлены скрытые огневые точки.

И что?

Это прямая обязанность начальника охраны – готовить свой объект к отражению нападения на него. А уж каким способом… один Бог про то ведает. Захотел главный на объекте фриц секцию забора подпилить, и никто ему не указ. Может и две подпилить. И даже три…

Кстати, а ведь мин перед забором не оказалось!

Или это саперы хорошо поработали?

Нет…

Перед глазами встал огненно-дымный высверк из-под гусеницы танка. Я по нему в тот момент не стрелял. На гранату не похоже, уж тем более – на связку гранат. Там всю гусянку снесло бы на фиг! И что же там такое могло жахнуть?

Противопехотка – танк по немятой траве шел, расстояние сокращал. Вот и пер напрямки, вполне может быть, что по минному полю и шел. А что ему противопехотки? Комариный укус для среднего танка, не более.

Стало быть, мины имелись. И саперы успели сделать проходы в минном поле.

Угу, выходит, что только по этим проходам и могли отступать нападавшие. И это существенно облегчало ведение по ним огня… В сторону-то не шагнешь!

Танки…

Вот этот вопрос своего объяснения требовал!

То, что склад охраняют и они, я сразу же отмел. Не так их у немцев много, чтобы еще и на охрану складов ставить.

Эти железки откуда-то пришли!

Откуда?

Ведь, насколько я помнил те фотоснимки, что нам штабной майор показывал, нет поблизости никаких танковых частей. Железнодорожная платформа для погрузки-разгрузки – имеется.

Могли там эти танки разгружать?

Могли.

Но платформа и погрузочная площадка из лесу просматриваются, и посчитать Малашенко дурнем, способным отдать приказ на штурм в момент нахождения на платформе (или около нее) почти десятка танков… Нет – это уже совсем перебор.

Не было танков на платформе!

Да и вышли они…

А откуда они вышли?

Вспоминаю направление движения танков – они отсекали атакующих от склада, не от леса, что было бы логичнее. Зажать нападающих в поле и перестрелять – нормальное же решение.

Вполне.

Но – немцы этого не сделали. Почему? Ведь уговорились же, что там нет круглых дураков?

Квадратных, надо думать, тоже не имеется.

Загнанная в угол крыса атакует и собаку. Что сделали бы наши, зажми их немцы на поле? Могли бы пойти на прорыв к складам?

Могли и пошли бы. И черт его знает, как повернулся бы тогда бой. Очень уж не в кассу получилась моя пушка. Изрядный кусок забора удалось снести, да и пулеметов у охраны уже не оставалось. А бить по территории склада из зениток, чтобы задержать атакующих (ага, из «ахт-ахт»!)… проще уж сразу его самим и подорвать.

Нет, не лопух там фрицами рулил, не лопух! Быстро сориентировался в изменившейся обстановке и соответствующим образом перенаправил танки. Учел, злодей, и такой неприятный фактор, как минометная батарея.

Где страшен миномет?

На открытой местности – там осколки косят все подряд.

Вот и не осталось на поле немецкой пехоты – не по кому минометам стрелять. А танкам миномет не страшен. На территории же складов все сидели в укрытиях, поди еще достань их там! До зениток же минометы не доставали, там и вовсе нечего беспокоиться.

Разом немецкий командир возможные потери минимизировал, уважаю!

Ну а раз он такой весь из себя умный, то и дальнейшие действия просчитал. Пошла уже наверняка команда соответствующая и на засадные группы, приведены они в максимальную боеготовность. И ждут нас…

Так, минуточку, что-то я отвлекся!

Откуда вышли танки?!

Зенитка моя стояла слева от складов, если из лесу смотреть. За спиною – железная дорога. А танки шли…

Справа они шли, под углом к складам.

То есть из лесу они вышли, не со стороны погрузочно-разгрузочной платформы.

А что у нас там, в лесу?

Вспоминаю фотоснимки. А нет там ничего. Дорога есть, это так. И куда же она ведет? Да фиг ее знает, на снимках этого не видать.

Деревенька там есть, это я помню. Еще постройки какие-то присутствуют… И все. Нет там больше ничего интересного.

Это что же выходит, танки просто так в лесу стояли, атаки ожидаючи? Что-то я с трудом в это верю, не складывается картина никак. Немец что, все это спланировал, все, собака, предусмотрел, а танки просто так в лес загнал?

Нет.

Не мог так поступить умный фриц.

Чего-то мы еще не знаем или не понимаем…

* * *

Присев на пенек, Малашенко обвел взглядом окружавших его бойцов:

– Все подошли?

– Нет, товарищ лейтенант.

– Командиры взводов где?

– Комвзвода-два, лейтенант Печельский, убит, на поле остался. Комвзвода-три, ефрейтор Никонов, пропал где-то. Бойцы подошли, а его самого нет, – ответил кто-то из разведчиков.

– Ларичев? – нашел взглядом старшего сержанта Малашенко. – Принимаете второй взвод. Олиференко – третий. Провести перекличку, проверить оружие и снаряжение.

– Есть, товарищ лейтенант!

– Через десять минут доложите!

– Есть!

Десантников лейтенант не ждал – у них свой маршрут отхода. По первым прикидкам, уцелело менее половины личного состава – потери страшные! Да, немцев удалось сбросить с хвоста, но он совершенно этим не обольщался. Сейчас там перегруппируются, прикинут хрен к носу – и организуют погоню по всем правилам. Плавали – знаем. Как воевать в своем тылу с разведчиками противника – немцев учить не надо, те еще мастера…

Перекличка утешения не принесла, скорее даже наоборот.

В строю осталось двадцать семь человек, при двух ручных пулеметах. А утром на позиции выдвинулись семьдесят восемь…

Да, вполне возможно, что кто-то еще пробирается к месту встречи, кто-то, вероятно, ранен и не может быстро передвигаться. Очень даже возможно, но здесь и сейчас их нет.

Рота разгромлена, чего уж тут ваньку валять… Задание не выполнено, потери… Ладно, об этом после.

* * *

Из подъехавшего «Кюбельвагена» выбрался худощавый обер-лейтенант. Нашел глазами Хайнеманна, поправил китель и подошел к командиру. Поднес руку к козырьку фуражки:

– Герр майор!

– Как дела, Аксель?

– Все идет по плану, герр майор.

Хайнеманн прихватил офицера за локоть и отошел чуть в сторону от внимательного начальника складов – тот уже навострил было уши, вслушиваясь в чужую беседу.

– Не при всех, Аксель…

Обер-лейтенант понимающе кивнул, ему не нужно было ничего объяснять.

– Итак?

– В нападении на склады, герр майор, принимали участие разные подразделения.

– Так!

– Помимо диверсантов…

– Кто они, удалось установить?

– Удалось. Разведывательная рота двести восемьдесят шестой стрелковой дивизии. Командир – старший лейтенант Горячев, но он сейчас здесь не присутствует. Командование осуществляет лейтенант Малашенко.

– Хорошо! А прочие нападающие – кто это?

– Минометный взвод. Это русские парашютисты. Командир – лейтенант Григорьев. Саперный взвод – командир лейтенант Анисимов.

– Даже парашютисты? Однако! Какова общая численность нападавших?

– Около ста пятидесяти человек. Плюс-минус десять-пятнадцать солдат.

– Пусть будет плюс… Потери?

– Наши?

– Об этом потом! Противника!

– Не менее пятидесяти процентов от общей численности. И это только те, кого мы уже успели найти! Саперы погибли практически все. Парашютисты… Мы их обложили в лесу, шли на звуки выстрелов из минометов. Сначала все пошло более-менее нормально, их отбросили от огневых и даже окружили. Потом они как-то ухитрились подорвать свои минометы, при этом мы потеряли чуть менее десяти человек. Кольцо оказалось разорвано, парашютисты этим воспользовались и вырвались. Правда, двенадцать человек русских так там и полегли. Среди прорвавшихся большое количество раненых, далеко они не уйдут, догоним.

– Так! А разведрота?

– Практически разгромлена. В лесу до сих пор подбирают тела погибших. По моим прикидкам, удалось уйти далеко не всем. Мы предположительно можем прикинуть их путь отхода, там уже все приведено в боеготовность, ждем.

– Ну что ж, Аксель! Свой Железный крест вы заработали честно! Кстати, кто перенаправил удар танков? Их командир сам сообразил?

– Никак нет, герр майор, это был мой приказ. Рисковать прорывом русских на территорию складов… это уж слишком!

– И правильно! Я отмечу это в рапорте!

Майор удовлетворенно потер руки. Пока все, абсолютно все складывалось именно так, как он и планировал. Эффективно устроенная засада – это, разумеется, одно… Но нет большой чести и заслуг в том, что ты подловил на приманку глупого медведя. А вот загнать убегающего по лесу зверя, запереть его пулеметами на открытом месте и красиво пленить остатки убегающих диверсантов – это уже совсем другие дела!

Да и кроме того… есть и иные соображения, о которых пока рано распространяться. Но они имеют место и стоят как бы и не поболее всех прочих!

Да, обер-лейтенант Генце свой Железный крест заслужил! Но кто сказал, что это будет единственная награда за столь блестяще спланированную и проведенную операцию? Да, все, кого Хайнеманн привлек к делу (даже и этот спесивый гауптман со складов), свою задачу выполнили. Кто лучше, а кто хуже – разговор ныне не об этом. Истинные масштабы произошедшего может представить только автор замысла. Ну а вышестоящее руководство, в свою очередь, оценит уже весь замысел. И это – далеко не один Железный крест. И не только Железный крест…

* * *

А вот тут где-то и должно быть место сбора…

Пригнувшись к земле, забираюсь на пригорок и осматриваюсь. И где здесь у нас часовой? Должен же быть!

Есть такой – из-за пня выглядывает кончик винтовочного ствола.

Общий пароль (благодаря настойчивому напоминанию, таковой у нас теперь всегда присутствует) как раз для таких ситуаций и придуман. Ну, вот вернулся боец после некоторого отсутствия, текущего пароля не знает, да и не может, ввиду неосведомленности. Это в своем тылу можно заранее часовому показаться, дабы никаких резких действий он не предпринял с перепугу. Встать спокойно (под прицелом, ага…) и разводящего подождать.

Так то в тылу, если кто еще не просек.

В своем.

А во вражеском как быть?

Пошумишь тут в кустах – и схлопочешь пулю… Нет, не хочу.

Патроном постукиваю по стволу винтовки. Раз-два, раз-два, раз-два-три-четыре.

О!

Дернулся постовой, зашевелился ствол.

Раз-два-три.

Раз.

Раз-два.

Ответ правильный, теперь можно и башку высунуть, по крайней мере стрелять сразу не станут.

– Товарищ старшина?!

– Я, Горбатов. Где все?

– По ложбинке пройдите, потом налево…

* * *

Когда из кустов появился старшина Красовский, Малашенко этому ничуть не удивился. Максим вообще обладал редкой способностью выходить сухим из воды и выбираться живым из всяких неприятных ситуаций.

Вот, значит, почему немецкая пушка стреляла по своим…

– Садись, старшина!

* * *

Присаживаюсь рядом с лейтенантом.

Да… прилетело нам основательно. Если это все, кто уцелел… то у меня просто слов никаких нет.