Текст книги "Прорыв «попаданцев». «Кадры решают все!»"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Господин полковник величественно поднимает правую бровь, выражая безграничное удивление открывшимся зрелищем:

– Кто-то мне сможет объяснить, что тут произошло? И какое отношение имеют повязки на руках пациента к операции по удалению аппендикса?

В палате, кроме нас, старший наряда, второй остался в коридоре, как и положено. Прибегавший за нами уже должен был дойти до караулки и передать приказ бодрствующей смене приступить к своим обязанностям, к Уставу, благодаря нашим стараниям, у индейцев отношение самое трепетное.

Старшим патруля был ирландец из тех, что сдались по команде лейтенанта Мору. На руднике и лесоповале некоторые из них не задержались. Когда поняли, что королю до них дела нет, а до смерти рубать уголек – не самое перспективное занятие. Грамотная агитация тоже имела место быть, как без нее-то? Кто в Первый полк угодил, а некоторые, особенно люди в возрасте, выбрали жизнь поспокойнее – гарнизонную службу. Чем сильно помогли наладить нормальную охрану наших поселений. Кои последнее время имели свойство увеличиваться в количестве. Форт, угольные копи, промцентр «Ломоносов» оказались только первыми ласточками. На повестке дня были фермерские хозяйства, цинковый и оловянный рудники, НПЦ в долине «Дакота», как уже официально стали называть место, где совершил свою последнюю посадку самолет.

«Метод глубокого погружения», как его обзовут в будущем, оказался весьма эффективным. Хотя со своими специфическими нюансами. Как уже обращали внимание мои коллеги, при наличии двух официальных языков – русского и испанского, носителей английского среди нас тоже оказалось достаточно много. Не говоря про индейцев из разных племен, почти каждое со своим диалектом. Поэтому в обиходе мы пользовались дикой смесью языков, которые даже пиджин-инглиш назвать было затруднительно, такая смесь получилась. Иногда приходилось слышать такие перлы – куда там Петру Алексеевичу, с его большими и малыми загибами! Русский командный, с испанским темпераментом, разбавленный ирландскими идиомами, – это, доложу вам, что-то с чем-то! Ничего, привыкаем потихоньку. Поварившись в таком интернациональном котле больше года, мы уже не обращали внимания на акцент и огрехи в произношении. Подсознание автоматически переводит в понятную для тебя форму.

– Так точно, господин полковник! – на вполне хорошем русском докладывает сержант. – Во время патрулирования территории мы услышали шум в помещении и женский голос, предлагавшей кому-то пойти… – тут он замялся, видно, что повторять услышанное в присутствии старшего офицера ему не очень удобно.

– Пешком по эротическому маршруту?

– Так точно! – уж такие нюансы великого и могучего Всеслав и остальные наши офицеры быстро довели до личного состава. Что весьма облегчало командование в боевой обстановке.

– Что было дальше?

– Войдя в госпиталь, мы увидели открытую дверь в палату, а в коридоре на полу сидел этот сеньор и тихо ругался на сеньориту Катерину.

– Где она сейчас?

Тут сержант опять на секунду запинается, но потом бодро докладывает:

– Мы попросили ее оставить место… э… спора и пройти в свой кабинет. Она согласилась и… проследовала.

– Сразу?

– Да, господин полковник, практически сразу.

– А кто наложил повязки и для чего?

Не вслушиваюсь в рассказ ирландца, а наблюдаю за испанцем. По-русски он не понимает, только смотрит исподлобья. Особого раскаяния незаметно, злость – в умеренном количестве, а вот гонору, несмотря на травмы, да еще полученные от женщины, не убавилось.

Спрашиваю у командира:

– Добрый – злой?

Он прерывает доклад патрульного и просит того подождать в коридоре. Падре все это время молчит, не вмешиваясь.

– Зачем? Оба злые, вспомни свое админское прошлое. Катя пока не замужем, так что, по кодексу, отдуваться придется Северу, как мужу сестры. А оно нам надо?

Ладно, так даже проще. Первым беру слово, теперь уже по-испански, которым практически все «попаданцы» овладели в достаточной мере:

– Итак, сеньор, теперь мы хотели бы услышать вашу версию того, что здесь произошло.

Рауль приободрился почему-то. Думает, что слово офицера для нас более весомо, чем сержанта, да еще бывшего врага? Тем более, что присутствует католический священник, свой, как ни крути. Это ты зря так считаешь.

Мдя… Как все, оказывается, запущено. О, да ты еще и расист. Если бы это была испанка, мол, никогда бы такого себе не позволил. По его рассказу картина выглядит совершенно банально, но от этого ничуть не привлекательнее. Для нас. Лейтенант продолжает считать, что даже для варваров из какой-то Московии, как он почему-то именует Россию, доводы офицера-идальго убедительны и понятны. И то, что мы не отвлекаемся на расспросы девушки, в его понимании, совершенно правильно и понятно. Время, проведенное в форте, он явно потерял зря. Выслушав, развожу руками:

– Если бы мне пришлось сейчас принимать решение, то ваша участь решилась бы в течение двадцати минут. Как раз столько потребуется, чтобы дойти до Поляны Двенадцати Скелетов. Там вы составите достойную компанию останкам подобных вам мерзавцев. – Иду на откровенное обострение ситуации. Выслушивать такое благородному дону – в ответ можно только вызвать обидчика на дуэль. Откровенным трусом лейтенант не был, иначе долго в Новом Свете не прожил бы. Но успел насмотреться на наши тренировки, пока не сбежал во Второй полк, так что иллюзий на счет возможного исхода поединка не строит. Ждет продолжения, хотя там и кипит внутри. – Поэтому вашу судьбу решит господин полковник как высший начальник на территории форта.

Вот тут его проняло! Дошло, что у себя на земле мы практикуем закон, почти не отличающийся от действующего на корабле в автономном плавании. Такого слова он наверняка не знает, но наслышан о привычках «первых после бога» кардинально решать дисциплинарные вопросы на борту. Дядя Саша почти не обманул незадачливого ухажера в его печальных предвидениях.

– Не буду сейчас произносить официальных фраз, лейтенант. Выскажусь по-простому. Ваше лечение здесь прекращено. После операции прошло три дня, сегодня утром хирург сообщил мне, что ваше состояние, до сего момента, было вполне удовлетворительно, и остальной курс лечения вы вполне можете завершить в расположении своей части. Соответствующий приказ, с самой настоятельной рекомендацией командиру Второго полка, подполковнику Маноло, разжаловать вас в рядовые, утром будет готов и отправлен по инстанции. До гарнизона вы будете этапированы под конвоем. Сержант!

В открывшуюся дверь зашел старший, застыл по стойке «смирно», ожидая приказаний.

– Оставьте в палате своего человека. Сами вернитесь в дежурную часть и сообщите начальнику караула, что я приказал организовать дежурство в этой палате до семи ноль-ноль утра. В шесть тридцать я жду его у себя в кабинете для инструктажа. Выполняйте.

– Есть, мой полковник! – и кинулся исполнять.

Не обращая больше внимания на переваривающего приговор испанца, командир указал на выход падре:

– Прошу. – И последовал за так и не произнесшим ни единого слова доном Хосе, пропустив сначала занимавшего свой пост нуму.

В коридоре Дядя Саша осмотрелся и направился в сторону служебных кабинетов. Было видно, что командир слегка завелся после разговора с испанцем. Причина была мне понятна, а вот падре явно пребывал в некотором недоумении. Мы быстро дошли до двери с простенькой табличкой «КАТЯ», при виде которой полковник только вздохнул. Угу, сейчас Катюха и за это огребет…

Сергеич постучал, дождался приглашения и вошел. Мы остались за порогом, не так уж и велик кабинетик, чтобы создавать там толпу. Разговор оказался короток, озадачив и так полностью загруженного до состояния полного изумления иезуита.

– Лейтенант Чердаклиева! Где ваше личное оружие?!

Екатерина встала, ответила с чувством осознанной вины, но не пряча взгляд:

– В сейфе, товарищ полковник.

– Почему?! Вы нарушили два пункта из трех известного всему личному составу приказа. Для начала и ввиду первого случая объявляю вам два наряда вне очереди. Для симметрии, так сказать. Утром доложите непосредственному начальнику. Вид исполнения наказания – на его усмотрение.

Решив, что порция кнута отмерена с должной щедростью, Дядя Саша снизошел до пряника:

– За решительные действия в сложной ситуации – объявляю благодарность от лица службы. Продолжайте дежурство. Спокойной ночи.

Уже выходя и взявшись за ручку двери, он добавил:

– Катюша, я понимаю, что надпись «Ординаторская» будет многих напрягать, но хоть что-то вроде «Старшая медсестра» можно было написать? Передай Шоно мое недоумение. Надеюсь, он сам в такой мелочи разберется.

Оставив Катю переживать свои ошибки, а испанца обдумывать весьма печальные перспективы, мы вышли из здания. Тишина вокруг, только иногда какой-то зверь в недалеком лесочке напоминает о себе. Звездное небо, Луна вовсю светит. Воздух аж пьянит, никакого сравнения даже с моей родной Одессой далекого будущего, на окраинах не особо изгаженной выхлопными газами. Лепота… Только вот люди своими поступками и такой райский уголок слегка успели попортить.

Дон Хосе, наконец, решил выяснить неясные для него моменты в разыгравшейся на его глазах мизансцене.

– Дон Алехандро, не могли бы вы…

Командир несколько невежливо перебивает:

– Да, могу. Мне понятно, что вызывает у вас недоумение. Необходимости в каком-либо следствии вроде перекрестного допроса обвиняемого, пострадавшей, свидетелей – для меня не было ни малейшей. Своим людям я доверяю полностью. Сложившаяся ситуация была ожидаема. У нас была надежда, что данный субъект просто не успеет что-то сделать не так, не проявит своей мелкой и пакостной натуры. Каюсь, тут есть и мой недосмотр. Не глянул в график дежурств медперсонала, сегодня с утра оказался весьма напряженный день, вот и закрутился. Но из любой ситуации можно извлечь полезное. Это мы уж с доном Серджио сообразим, будьте покойны.

Далее. По правилам гарнизона, за подобное преступление я выбрал самое легкое наказание. Пусть этот офицерик радуется, что отделался слишком легко. Могу вас уверить, любой из наших, окажись он на месте лейтенанта, получил бы на всю катушку, да еще с довеском. Сразу объясню причину, чтобы вам не пришлось ломать голову лишний раз. Не в обиду здесь присутствующим будь сказано, – командир отвешивает падре легкий поклон, – но доля ответственности любого из наших людей, в силу некоторых обстоятельств, гораздо выше, чем всех остальных, вместе взятых. Кто больше знает, умеет – с того и спрос больше.

Из этого вытекает следующее. В моих глазах, ценность каждого из нас для будущего нашей общины, территории вокруг и так далее – также неизмеримо больше, чем у любого местного жителя. На этот случай мной был издан приказ – ни при каких обстоятельствах не расставаться с личным оружием. В случае угрозы здоровью или жизни любого, назовем их для удобства понимания, «вихрянина» – он должен применять оружие на поражение. Я более чем уверен, что случаев неправомочного использования или, не дай бог, по личной прихоти, не обусловленной ситуацией, со стороны моих людей не будет. Как не было подобного и раньше.

Что падре ошарашен услышанным – это еще мягко сказано. На его челе вот такими буквами написано множество восклицательных и вопросительных знаков. Вкупе с напрашивающимися сравнениями про индульгенции, нарушение всех и всяческих привычных законов, людских и небесных. Наш современник, будь он из поколения пепси, провел бы аналогию с агентом 007. Вот тут я просто не в силах противиться своей привычке делать отступления от основной линии повествования и совершать экскурсы в сторону. А известно ли этим личностям из офисного планктона, что уже в «цивилизованном» двадцатом веке британцы умудрились на самом деле, не в кино и не в книгах про Джеймса Бонда, выдать своим секретным агентам «право на убийство»? Проведя через парламент секретный закон о неподсудности любого деяния таких сотрудников своих секретных служб на территориях любых стран за границами Великобритании. Но это так, к слову… Полковник продолжает:

– Мы не делаем особого секрета из этого приказа, хотя и не афишируем его. До сих пор вполне хватало тех табличек на заставах, где на нескольких языках сообщается, что любой, пересекающий данную границу, подпадает под действие наших законов. И пограничные наряды исправно напоминают об этом каждому, желающему посетить наши владения. – Тут Сергеич не удержался и подпустил небольшую шпильку в адрес падре и его агентуры. – Меня несколько удивляет только, что вы все еще не осведомлены о такой подробности. Я был лучшего мнения о вашей агентуре на территории форта.

Уф… Если честно, отвык я немножко от таких темпов в разговорах, когда надо не только текущую ситуацию оценивать, но и прикидывать дальние последствия. Это легко и просто выглядело на страницах книг. Но вот попробуйте сами оказаться в такой обстановке. Что бы там ни говорили потом о заведомом преимуществе потомков в наработанных методах быстрого анализа в реальном времени. Тут ведь аборигены тоже собрались не из последних. В дальних краях рохли и тугодумы не выживают. Да и свои местные исторические реалии они знают не по учебникам и документам, а «вживую». Потом, конечно, за первыми волнами авантюристов, людей с заведомо повышенным потенциалом выживания, устремляется поток обывателей попроще. Ищущих просто лучшей доли, а не приключений на пятую точку.

А на нас, кстати, вот это самое «попадалово» в некоторые моменты действовало слегка расслабляюще. Типа а, фигня, утрем нос аборигенам на счет «раз».

Не скажу, что такое часто бывало, но пару моментов пришлось уже пресекать на корню. Нынешний случай с Катериной, кстати, из этой же оперы. Расслабилась девушка, решила, что на территории форта никакие опасности ей не грозят. В результате сразу два косяка. Хотя второй – уже из области сюрреализма. Требовать от нее, чтобы после обездвиживания насильника она сбегала в кабинет за пистолетом и хладнокровно добила испанца – уже за гранью добра и зла. Думаю, что командир с парой нарядов угадал. Шоно не будет проявлять излишнюю гуманность, загрузит свою медсестру чем-то полезным, но не особо приятным. Такого урока ей должно хватить.

Ладно, пора вернуться из отвлеченных размышлений на полянку перед госпиталем. Как тут наш святой отец поживает? А что, вроде не так уж и плохо. Почти оклемался. Тем более, что вот прямо сейчас Дядя Саша решил дать ему тайм-аут до утра. Привести разброд в мыслях в некий порядок, напомнить о нашей просьбе по легализации группы в Англии, да и подсластить пилюлю напоследок.

– Уважаемый дон Хосе. Время уже позднее, вам не мешало бы отдохнуть. Тем более, что наша просьба о вашей помощи остается в силе. Очень мы на вас рассчитываем в этом деле. В качестве намека на нашу возможную благодарность, которая будет выражена не только в форме звонких монет, которые вы наверняка употребите с надлежащей пользой для ваших прихожан… – следует драматическая пауза. – Вы ведь наверняка за справедливое воздаяние за любое дело, будь оно доброе или злое?

Сейчас падре хватает только на то, чтобы согласно кивнуть.

– Тогда вам будет явно интересно узнать, что вскоре некоторые люди, приложившие руки к гонениям на Орден в семьдесят третьем году, лишатся своих нынешних постов. Да и много чего еще с ними произойдет. В начале следующего года граф де Флорида-бланка будет отстранен от должности государственного секретаря и начнет обживать тюремную камеру. Его сменщик, граф де Аранда, тоже долго не усидит на теплом местечке, которое вместо него займет гораздо более достойный человек.

Вот теперь с дона Хосе можно писать портрет маслом. Мы с Александром планировали сообщить эту инфу дону, но чуть позже. Хотя так получилось даже удачнее. Беспокоиться, что он с кем-то поделится такими новостями, особо нечего. Даже чисто физически сведения просто не успеют дойти до Мадрида. А при самом невероятном раскладе – только ускорят дело. Не мы же затевали все эти дворцовые пертурбации. Даже жаль иногда становилось, когда мы в узком кругу обсуждали возможности использования послезнания, что с каждым годом таковых у нас будет все меньше. «Круги по воде» от нашего появления в этом времени постепенно расходятся все шире. И скоро все события начнут происходить с заметными изменениями от того варианта, который мы помним. Что начисто исключит опыты с такого рода предсказаниями. Во избежание, так сказать…

Проводив падре до гостевого домика, где оставили его ночевать, сами вернулись в комнату Сергеича. Минут пять еще пытались что-то планировать на завтра, но потом здраво рассудили, что сейчас ничего толкового не решим. Во-первых, не так уж и горит, во-вторых – на свежую голову мы наверняка утром гораздо продуктивнее поработаем. На этом и порешили. Пожелал я полковнику спокойной ночи, да и отправился тоже спать. В свою холостяцкую, надеюсь, что уже ненадолго, избу.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Мир вашему дому

– Смотри, Антон… Ох, смотри!.. О дяде Саше я не говорю, он здесь давно, не нам его переучивать.

Дон Гуг, постельничий герцога Ируканского

ГЛАВА ПЕРВАЯ
Клиент еще не виден

Хреновая погода – залог успешно выполненного задания.

Фермер

Декабрь 1791 года. Калифорния. Дядя Саша.

– Присаживайтесь, ребята! – пододвигаю стулья визитерам и сажусь сам. – Ну, как подготовка идет?

– Да в норме все пока… – отвечает Артем. – С оружием вопрос утрясли, сейчас девушки наши со всякими там медикаментами занимаются.

– Вот! Оттого и я вас дернул! Смотрите сюда! Что у нас будет главной проблемой на месте?

– Легализация, – пожимает плечами Артем. – Это основной утык. Ну и Маринку как-то надо в свет вводить. Тут вообще непонятно что делать. Женщина как самостоятельная фигура в Англии пока что слабо воспринимается. Если только не занимает какое-то выдающееся положение. Жена чья-то или любовница. Или просто очень богатая вдова.

Котенок фыркает.

– Еще замуж выдать не успели, а уже вдова! Да и не тяну я на эту роль…

– Ох, относительно твоего замужества мы еще приватно поговорим! – грожу ей пальцем. – Я вот тут пораскинул мозгами, посоветовался кое с кем… Словом, держи!

Протягиваю Артему пачку бумаг.

– Это что такое?

– Рекомендательные письма. Ныне без них никуда! Вспомни хоть классику – «Трех мушкетеров».

Он озадаченно листает бумаги. Маринка заглядывает ему через плечо, внимательно водя глазами по строчкам.

– Фигасе… – почесывает в затылке Артем. – Ну, какой из меня врач? Нет, кое-что я подправить, конечно, могу… Но вот чтобы вылечить?

– То есть сомнения эти бумаги у тебя не вызывают?

– Да нормально вроде бы…

– Так вот, родные вы мои, идея следующая. Из колоний возвращается почтенный мистер Дженкинсон, это, как понимаешь, ты сам и есть. И привозит с собою помощницу. Местное население, ясен пень, сочтет ее любовницей. Ну, да и фиг бы с ним. Нас это пока вполне устраивает.

– А на самом деле? – сомневается Артем. – Это же до первого клиента только прокатит. Придет ко мне такой вот старикашка, подагрой измученный, я ему и вправлю что-нибудь… и копец легенде!

– Ишь ты, губы раскатал! Да будь ты хоть самим Эскулапом, никто к тебе не придет!

– Отчего бы это?

– А оттого, родной, что для того, чтобы там кого бы то ни было лечить, надо сначала купить практику у того, кто в данном месте это уже делает. А без этого к тебе никто не придет. И общество тебя не поймет.

– Тогда я пас! – поднимает вверх обе руки он. – Давай, колись, что ты там такого страшного напридумывал?

– Ты все бумаги прочел?

– Э-э-э… – Артем переворачивает листы. – Вот это?!

– Именно. Требование властей Мексики о розыске беглой послушницы Ордена доминиканцев Марии эль Бор.

– Это меня, что ли? – поднимает брови Котенок. – За какие такие грехи?

– Есть еще что-то, чего я про тебя не знаю? – оборачивается к ней Артем. – Когда ты и там нахудожествовать успела?

– Грехов у тебя будет… немного, – успокаиваю я ее. – Основной же причиной будет та, что ты унесла с собою некоторые тайные знания Ордена, касающиеся изучения медицинских секретов древних инков!

– А такие были?

– Да черт их знает! Вспомни, как на тебя солдаты косились, когда одного из них в полевых условиях экстренно врачевать пришлось.

– Это когда он боком на пень упал?

– Именно! Знала бы ты, какие слухи после этого по гарнизону ходили! А тут еще твоя привычка руки прикладывать ко всяким болящим…

– Так нужно же! Наши медики и так зашиваются, а я могу и без лекарств человека на ноги поставить. Не всегда, правда, но в большинстве случаев…

– Угу… А теперь представь, что Артем в приватной беседе кое-что о тебе там расскажет. Да в твои руки кто-нибудь попадет…

– От боли не сбежит, так поздоровеет.

– Ага. И наутро у ваших дверей будет очередь стоять! Даже две. Одна из больных, вторая из обозленных врачей. Слишком сильно это распространять нельзя. Так… в виде дружеской услуги, по знакомству… Только не за деньги! Тут вас быстро схарчат! Угрозы собственному карману местные доктора не потерпят. Вот лекарства некоторые продать можете. Задорого, ибо вывезли немного. Правда, намекнуть кое-кому, что знаете, как еще добыть, стоит. Это и местных лекарей заинтересовать может весьма основательно. И вот на этой почве у вас и должны будут появиться контакты с людьми падре. Они ведь не все в посольстве прописаны, некоторые так вполне себе мирные обыватели. Мол, вы им деньги, а они взамен порошки кое-какие привезут.

– Так-так-так… – Артем чешет в затылке. – А если наглы их уже расшифровали?

– И здесь ничего страшного нет. Тут две комбинации можно рассматривать. Первая: с помощью иезуитов Маринку хотят выманить из страны. Запрос-то на нее есть? Вторая: это прикрытие для внедрения в Лондон еще одного агента Ордена. Тебя, Артем! Ибо женщина-агент в их глазах нечто вроде летающего слона.

– Понятно! – Его глаза хитро блеснули. – Фигура отвлечения?

– Не так все просто. Ты во всех случаях – первое лицо. Так или иначе, но все разговоры будут вести с тобой и более ни с кем. Захотят ли тебя купить или втемную разработать, все равно, придут с разговором. А на Маринку никто и внимания не обратит. Она – твой ключ в высшее общество. И не более того! Уж тут от ее рук зависит, с какой долей благодарности будут к тебе относиться эти самые шишки.

– А придут?

– Не сомневайся! Еще и через падре кое-какие слухи запустим. Вы не приедете еще, как вас уже ждать там будут.

– Так ведь могут и выдать?

– Щас! Это из Лондона-то? Ты когда такой последний случай помнишь?

– За последние триста лет что-то и не припомню.

– Вот! Да и доктора местные, как только на лекарствах этих бабла срубят, за вас горой встанут! Такой канал поставок потерять!

Еще около часа мы прикидываем различные варианты развития событий. По ходу обсуждения рождаются и отмирают самые неожиданные версии. Черт, сказал бы мне кто еще пару лет назад, что вот таким вот образом придется внедрять резидентуру в столицу враждебного государства – обхохотался бы я до умопомрачения! А вот теперь сижу и планирую. Наконец, все обсуждения подходят к завершению. План выработан, подкорректирован и утвержден. Не обошлось и без Кобры. Сергей явился уже под занавес и слегка обломал казавшуюся нам стройной конструкцию. Решили не идти сразу на контакт с нелегалами, которых порекомендовал дон Хосе. И тем более ни в коем случае не лично ребята будут наводить мосты с таким агентами. Пусть падре и уверен в своих людях, но английские «контрики» тоже не за красивые глаза жалованье получают. Снова пришлось все заново перекраивать. Наконец мы сошлись во мнениях, и более никто со своими поправками не лез. Расходимся.

Вспомнив кое-что, отлавливаю Маринку в коридоре. Она уже порядком подустала, в глазах нет того задорного блеска, вызывающего оторопь у некоторой части мужского населения форта.

– Иди-ка сюда… – тащу ее в кабинет. – Садись! Я вот тут относительно твоего замужества высказывался ведь?

– Ну? – вопросительно и настороженно смотрит она на меня. – Так я пока и не собираюсь еще…

– А ремнем по круглой попе?

– Это еще за что?

– А кто голову лейтенанту Хименесу закружил?

– Я?! – совершенно искренне удивляется Маринка.

– Ну не я же? Он еще пока правильной ориентации придерживается.

– Да не было ничего! Улыбнулась ему пару раз…

– И он теперь около твоего дома серенады под гитару поет. Был бы балкон – так под ним бы и спал! А поутру глаза у него красные и соображает с трудом.

– Ну, я ж ему никаких поводов не давала! – возмущается Котенок. – Охота ему в личное время концерты давать – флаг в руки! Там, кроме меня, еще девчонки живут, всем нравится!

– Ага… А вот лейтенант Мору, на все это глядя, медленно закипать стал. И пришел ко мне как к старшему офицеру гарнизона.

– За каким рожном?

– Просить разрешения вызвать Хименеса на дуэль!

– Он сблындил? – не предвещающим ничего хорошего тоном осведомляется Марина. – Так я ему лекцию прочту!

– Не парься! Я уже прочел. И ему, и ухажеру твоему. И добавил, что, видя такое нестроение умов, вынужден отправить главный раздражитель, то есть тебя, в командировку. Эдак на годик. Пока тут у всех мозги не остынут.

– И?

– Хименес как рак покраснел. Долго что-то бормотал и извинялся. Мол, ничего плохого не хотел, только высказывал таким образом свое восхищение красотой сеньориты. Пришлось ему напомнить, что эта сеньорита, между прочим, еще и офицер! И подобные недоразумения между сослуживцами (я дуэль имею в виду!) повышению боеготовности никак не способствуют.

– А Мору?

– Расстроился донельзя. Решил, что это из-за него тебя отправляют отсюда. Мол, не затей он всю эту катавасию с дуэлью, ничего бы и не было.

– Ладно! – встает Котенок на ноги. – Хоть и спать охота, а схожу, проведу ему воспитательную беседу. Пусть уж так не убивается, парень-то он неплохой, толк с него будет.

Декабрь 1791 – январь 1792 года. Калифорния. Из дневника Сергея Акимова.

Не успели мы снарядить группу в Англию, как снова пришлось напрягать наших технарей. Готовить снаряжение для очередных разведчиков. Поскольку, трезво рассудив, пришли с командиром к выводу, что терять время и оставлять без пригляда янки нельзя ни в коем случае. Пусть мы откровенно ослабляем свои ряды, но наши люди в ключевых точках просто необходимы. А пока еще «полукустарные» США слишком быстро, по историческим меркам, в том нашем прошлом успели набрать силу и захватить территории, которым мы рассчитывали найти лучшее применение.

Старшим группы назначили Анатолия. Ему, в теле англичанина, с памятью местных реалий, будет проще легализоваться. Пусть среди толп переселенцев, непрерывным потоком выплескивающихся на восточные берега Америки, легко затеряются и остальные «попаданцы», но любой имеющийся в нашем распоряжении бонус необходимо использовать по максимуму. В напарники Годдарду-Спесивцеву определили Александра Зубрилку. Придется мне обходиться своими силами некоторое время, нагружая дополнительной работой Лолу-Цинни. Поскольку путь новой группы так или иначе лежал через Гавану, то решили переподчинить новому резиденту Спасска. Как технический консультант он будет чрезвычайно полезен в стране, которая перестала быть колонией и развивала собственную промышленность. Не оглядываясь, как другие европейские колонии, на всяческие запреты из метрополий, сковывающие местные администрации по рукам и ногам.

Елена с пониманием отнеслась к необходимости предстоящей разлуки с мужем. Хотя, просто «для соблюдения приличий», и устроила нам с Сергеичем небольшой скандальчик. Но как-то без особого задора, слишком много работы у нее сейчас было, да еще вполне любимой, без всяких руководящих понуканий и указаний от малокомпетентных начальников.

Роман между Цинни и Зубром не дошел еще даже до стадии помолвки, поэтому особых моральных терзаний еще и по их поводу я не испытывал. Падре, испытывающий естественное беспокойство за судьбу племянницы, тоже считал, что подобная разлука только послужит лишней проверкой крепости чувств. Единственное, что его несколько огорчало, так невозможность все-таки потихоньку воздействовать на «заблудшую душу» – Александра. Он не терял надежды, что сможет если не обратить его в католичество, то хотя бы сделать более терпимым к религии. Ну, это совершенно не моя забота. У каждого из них своя голова имеется, пусть сообща и добиваются компромисса. Хотя, честно признаюсь – перспектива иметь своего человека в ближайшем окружении вероятного нового Генерала Ордена выглядит уж очень заманчиво. Сейчас лучше отложить такие мечты, хватает вполне конкретных забот.

Чтобы не слишком подгонять инженеров из НПЦ «Ломоносов», старт новой экспедиции не слишком форсировали. Они даже смогли встретить Новый год вместе со всеми «попаданцами», остававшимися на тот момент в форте. Но уже в первую неделю января отправились в путь.