Сонеты 125, 25 Уильям Шекспир, — литературный перевод Свами Ранинанда

Текст добавлен: 12 марта 2022, 15:31

Текст книги "Сонеты 125, 25 Уильям Шекспир, — литературный перевод Свами Ранинанда"

Автор книги: Александр Комаров

Жанры:

Зарубежная классика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Назад к карточке книги

– Но, что видит читатель при прочтении четверостишья?

– Конечно, некую ссылку, а если быть точнее аллюзию на служение богу Солнца.

Краткая справка.

Аллюзия (итал. allusio «намёк») – стилистическая фигура, содержащая указание, аналогию или намёк на некий литературный, исторический, мифологический или политический факт, закреплённый в текстовой культуре или в разговорной речи. Материалом при формулировке аналогии на намёк, образующего аллюзию, часто служит общеизвестное историческое высказывание, какая-либо крылатая фраза или цитата из классической поэзии.

Аллюзией в литературоведении называют отсылку, намёк на общеизвестный факт, сюжет или фразу. С помощью аллюзий авторы наполняют свои произведения новыми смыслами, переосмысляют мифологию, историю, литературу и философию или вступают в полемику с прошлым. Слово «аллюзия» происходит от латинского «allusidere», которое можно перевести, как «намекать».

Нет, это не древнеегипетский бог Солнца Ра, и не старославянский бог Перун. Это другое, о чём читатель узнает ниже по мере прочтения.

«И поднявшись шаг за шагом на небесный холм крутой,

Напоминающий сильного юношу в возрасте его среднем» (7, 5-6).

В строках 5-6, повествующий бард отожествляет дневной цикл бога Солнца с жизненным циклом человека: «сильного юноши в возрасте его среднем». Эта сравнительная метафора была, несомненно, адресована «молодому юноше», одному из адресатов «Свадебные сонеты» («Marriage Sonnets») (1-17). Однако, хочу отметить, что в строках 5-6, автор сонета применил литературный приём персонификацию, наделяя Солнце, свойствами человека: «И поднявшись шаг за шагом на небесный холм крутой».

Краткая справка.

Персонификация (от лат. persona «лицо» + facio «делаю»; олицетворение), прозопопея (от др.-греч. «лицо; личность» + «делать»), антропопатизм (др.-греч. «человек» + «чувство») – представление природных явлений и сил, объектов, отвлечённых понятий в образе действующих лиц, в том числе человека, или признание за ними человеческих свойств; приписывание свойств человеческой психики предметам и явлениям реального или вымышленного мира: животным, растениям и явлениям природы. Персонификация распространена в мифологии, религии, сказках, притчах, магии и культах, художественной и другой литературе. Олицетворение было распространено в поэзии разных эпох и народов, от фольклорной лирики до стихотворных произведений поэтов-романтиков, от прециозной поэзии до творчества обэриутов.

Но поскольку с первой строки «милосердный свет», в лице бога Солнца, мужского рода, то он, «напоминающий сильного юношу в возрасте его среднем». Применённый бардом литературный приём аллитерация с помощью предлога «his», объединяет строки 6 и 7, усиливая их.

«Пока смертные ещё восхищаются его красотой,

Присутствием его, в золотом паломничестве том» (7, 7-8).

В строке 7, бард продолжил отожествление, и читателю ясно, что строки 5-6, неразрывно связаны по смыслу со строками 7-8. Ясно и то, что восхитительной красотой восхода Солнца, все смертные восхищаются, равно, как красотой и грацией «юноши в возрасте его среднем». Сравнительная метафора с Солнцем в строке 8, восхитительна: «Присутствием его, в золотом паломничестве том». Английское слово «attending», в переводе на русский означает «присутствие», согласно Большому английскому словарю Мюррея.

«Но если, с самого высокого уклона – уставшею повозкой,

Словно слабый возраст, со дня на день пошатывался он» (7, 9-10).

В строке 9, применённый литературный приём аллюзия становится для читателя очевидным: «Но, если, с самого высокого уклона – уставшею повозкой». Это прямая ссылка на мифологического бога Аполлона, который являлся олицетворением Солнца. Одновременно, это напоминает знаменитые переводы Джорджа Чапмена Гомера и Вергилия, полная «Илиады» и «Одиссеи» с греческого на английский. Где одним из главных героев мифов являлся бог Аполлон, которому поклонялись пророчицы.

Краткая справка.

Аполлон (др.-греч., лат. Apollo) – в древнегреческой и древнеримской мифологиях златокудрый сребролукий бог света Солнца (отсюда его прозвище Феб – «лучезарный», «сияющий»), покровитель наук и искусств, бог-врачеватель, предводитель и покровитель муз (за что его называли Мусагет), дорог, путников и мореходов, предсказатель будущего. Согласно, верованиям древних, благодаря поклонения богу Аполлону, люди, в том числе воины, совершившие убийства полностью очищались и освобождались от тяжкого бремени угрызений совести.

Если Аполлон, являлся символом, олицетворяющим Солнце, то его сестра-близнец Артемида – олицетворяла Луну.

Согласно, античных мифов бог Аполлон, был сыном Зевса и Лето. В возрасте нескольких дней победил живущего на горе Парнас змея Пифона. Рядом с этим местом расположился город Дельфы, который древние греки считали центром мира. Дельфийский оракул – наиболее почитаемое святилище, в котором от имени Аполлона давали пророческие ответы. Контроль над Дельфами в совокупности с различными спекуляциями относительно трактовок «прорицаний Аполлона», были весомым политическим фактором в древней Элладе. О важности этого бога свидетельствуют количество праздников и храмов в честь бога Аполлона, а также названия многих месяцев в календаре в честь той или иной его ипостаси.

После завоевательных походов Александра Македонского культ Аполлона распространился вплоть до Индостана. В Римской республике культ поклонения богу Аполлону был принят в V веке до н. э.

Пик почитания и поклонения богу Аполлону приходился на время правления императора Октавиана Августа.

Стоит отметить, что Октавиан Август выстроил под себя идеологическую систему, согласно которой, только бог Аполлон и император являлись гарантами прихода, как он полагал «золотого века».

Описание процесса ритуала пророчеств Кумской жрицы в храме богу Аполлона в Дельфах имеется в «Энеиде» Вергилия (Вергилий, 1979, Энеида. Книга VI, стр. 94—101):

Вот уже, открылись сами по себе святилища входы,

Во сто отверстий прорицанья девы полетели на свободу:

Как из пещеры возвещала гостям Кумская жрица

Грозные тайны судеб – и ей вторили священные своды

Истины мрачными словами. Аполлон поводьями сотрясал,

Гнал деву безудержную и вонзал под сердце ей стрекало,

Пыл обезумевшей угасал, и уста исступлённые замолкли.

Мнения антиковедов относительно того, откуда в Рим проникло представление об Аполлоне, расходятся. Среди возможных источников культа Аполлона в Риме называют Кумы, этрусские города, в которых существовал родственный Аполлону культ бога-пастуха и врачевателя Аплу, а также Дельфы. Первое его святилище построили на Фламиниевом лугу на Марсовом поле, так как культовые сооружения чужеземным богам можно было возводить исключительно вне померия. В 433 году до н. э. в городе разразилась эпидемия чумы. Дуумвиры, пострадавшие больше других городов под влиянием трактовки книг пророчеств Сивилл, было принято решение, что для спасения Рима необходимо построить храм богу Аполлону. Здание которого, было возведено на месте первого святилища в 431 году до н. э. Этот храм стал местом, где коллегия, состоящая из жрецов, занималась трактовкой книг пророчеств кумской сивиллы. Первый храм Аполлона Врачевателя («Medica») оставался единственным, посвящённым данному богу в Риме, вплоть до правления Октавиана Августа. После череды загадочных смертей известных римлян в 180 году до н. э. в столице установили позолоченные статуи Аполлона, Эскулапа и Здоровья (Салюс).

Фраза строки 9, «самого высокого уклона – уставшею повозкой», безусловно означала колеснице Аполлона, квадригу.

Краткая справка.

Квадрига – античная двухколёсная колесница с четырьмя запряжёнными конями. Часто использовалась в Древнем Риме в гонках или в триумфальных шествиях. Сохранилось немало изображений, барельефов и статуй с квадригами.

Известные скульптурные квадриги в архитектуре:

· Квадрига на Бранденбургских воротах в Берлине.

· Квадрига Аполлона на здании Большого театра в Москве.

· Квадрига Аполлона на здании Александринского театра в Санкт-Петербурге.

· Дельфийский возничий.

· Квадрига святого Марка.

В строке 10, автор продолжил сюжетную линию образного сопоставления движения колесницы бога Аполлона по небосводу в течении дня с проекцией в будущем жизни юноши, на склоне лет, когда: «словно слабый возраст, со дня на день пошатывался он».

«Глаза, как прежде исполненные долга, преображённые собой

Со своего низкого тракта, и в сторону другую – ныне» (7, 11-12).

Повествующий бард в строках 11-12, завершил усиление, сделал акцент на деталях: «Глаза, как прежде исполненные долга, преображённые собой». Равно как у бога Аполлона, при спуске колесницы взгляд обращён вниз по траектории спуска к точке заката. Также и у любого человека, обременённого прожитыми годами, взгляд обращается вниз: «со своего низкого тракта, и в сторону другую – ныне». Слово «ныне» в данном случае означает «в данное время», подчёркивая образность временной проекции сравнительной метафоры.

«Итак, ты сам по себе нисходящий в полдень свой,

Не смотря на смерть, если только ты не получишь сына» (7, 13-14).

В заключительных строках, бард традиционно подводит черту, обращаясь к адресату сонета. Где присутствует аргумент в пользу темы «продолжения рода». Метафизический аспект беспощадного времени, повествующий бард раскрыл в детерминированной последовательности, где строки 13 и 14 неразрывно связаны: «Итак, ты сам по себе нисходящий в полдень свой, не смотря на смерть».

Однако, следом следует условие: «если только ты не получишь сына». В строке 9 сонета 81, автор уже своими стихами обессмертил адресата, в лице «молодого человека»:

______________

«Your name from hence immortal life shall have,

Though I, once gone, to all the world must die» (81, 5-6).

«Ваше имя, будет иметь бессмертную жизнь отныне,

Хоть Я, некогда ушедший, для всего мира должен умереть» (81, 5-6).

Предыдущая версия достижения бессмертия, согласно увещеванию автора сонетов, через «продолжение рода», данная тема присутствует на протяжении всей группы «Свадебные сонеты» («Marriage Sonnets»).

Стенографическое написание автором начальных слов некоторых строк.

Хочу отметить, что автор сонетов допустил стенографическое сокращение начальных слов в строке при написании некоторых сонетов.

Этот факт объясняется легко, что некоторые сонеты в елизаветинскую эпоху, не предназначались для обнародования и публикации. Поэтому имели статус частной переписки. Другая причина заключалась в том, что некоторые сонеты, могли быть писаны в трактире, литературном салоне, буквально наспех, «с колена». К таким сокращениям относятся, на пример:

«Lo» – это сокращённое обращение, от английского слова «look» в сонете 7, начальное слово строки 1.

Или, например:

«O'er» – это сокращённое обращение на французском «Mon cher» в начале строке 11 сонета 128.

Mon cher (фран. яз.) – мой дорогой, дорогой мой друг, дорогуша, приятель мой милый, моя дорогая, друг мой, моего дорогого, мой любимый, уважаемый, моему дорогому, мой родной, дружище. Это слово было в обиходе у аристократов Англии при обращении к своим близким друзьям, подчёркивающим уважительный тон.

Вероятно, что ещё есть сонеты, в которых есть подобные сокращения, поэтому по мере перевода они будут представлены читателю.

Виртуозная смысловая игра словами «look» и «age» в сонете 7.

Если провести сравнительный анализ сонета 7 с другими сонетами, повествующим, можно отметить, что автором была использована смысловая «игра слов», которую он применил чтобы подчеркнуть выразительность образов. Эти слова, проявляются в корневой форме или аналогичных вариациях шага строки. Поэтический талант барда позволил ему найти интересное применение игры слов, в использовании английского слова: «looks» в строке 4, строке 7, строке 12; и одно корневого слова «unlook’d» в строке 14:

«Lo, in the orient when the gracious light

Serving with looks his sacred majesty;

Yet mortal looks adore his beauty still,

From his low tract and look another way:

Unlook’d on diest, unless thou get a son» (7, 1-4-7-12-14).

«Глянь, на восток, когда свет милосердный – кряду

Служением его священного величия просмотром;

Пока смертные ещё восхищаются его красотой,

Со своего низкого тракта, и в сторону другую – ныне:

Не смотря на смерть, если только ты не получишь сына» (7, 1-4-7-12-14).

Следующий приём, который заслуживает внимание читателя – это чисто смысловая игра английским словом «age», которое было использовано для того, чтобы подчеркнуть характерные особенности различных возрастов молодого человека в сопоставлении с солнцем в течении всего светового дня.

В строке 8, бард применил поэтически красивое английское слово «pilgrimage» в конце строки не только для рифмы. Которое придало сонету поэтическое звучание и яркий колорит в совокупном использовании его с литературным образа бога Аполлона, взятого из классической поэзии:

«Resembling strong youth in his middle age,

Attending on his golden pilgrimage;

Like feeble age, he reeleth from the day» (7, 6-8-10).

«Напоминающий сильного юношу в его возрасте среднем.

Присутствием его, в золотом паломничестве том;

Словно слабый возраст, со дня на день пошатывался он» (7, 6-8-10).

Бард использовал английское слово «age», для выражения характерных черт возраста в сравнительной метафоре различных периодов жизни человека.

Краткая справка.

Каламбур (фр. calembour) – литературный приём с использованием в одном контексте разных значений одного слова или разных слов, или словосочетаний, сходных по звучанию.

В каламбуре либо два рядом стоящих слова при произношении дают третье, либо одно из слов имеет омоним или многозначно. Эффект каламбура, обычно комический (юмористический), заключается в контрасте между смыслом одинаково звучащих слов. При этом, чтобы производить впечатление, каламбур должен поражать ещё неизвестным сопоставлением слов. Является частным случаем игры слов (многие авторы считают «игру слов» и «каламбур» синонимами).

– Однако, являлась ли, данная игра слов каламбуром?

– Отнюдь, нет. Сакральные аспекты не могут быть предметом каламбура слов, которые являются категориями метафизики.

У неискушённого читателя могло сложиться впечатление, что автор сонета осознанно ассоциировал адресата «Свадебные сонеты» с восходящим солнцем, как-бы для олицетворения юноши с пылающим Солнцем, божеством на колеснице, названной – квадригой.

Мы хорошо знаем, что, посмотрев на Солнце, невозможно получить представление об его реальном «возрасте».

– Но не является ли, сам факт поэтического отожествления, «молодого человека», адресата сонета с древнегреческим божеством в сонете 7, приведшему к его чрезмерному возвеличиванию до значимости бога Аполлона, отожествляющего Солнце?

Несмотря на абсурдность подобной идеи, можно сделать окончательный вывод, что адресатом сонета 7, являлся конкретный молодой человек, помолвленный с юной девушкой, по-видимому, связанной с автором сонета родственными узами.

Критики о «бремени красоты» в сонете 7.

Критик Робин Хакетт (Robin Hackett) приводит довольно весомый аргумент в пользу того, что сонет 7 Шекспира может быть прочитан в духе «Волн» Вирджинии Вульф (Virginia Woolf), как истории империалистического «героя солнца». Словно, некое посягательство с умышленным искажением образа солнца в сонете 7 Уильяма Шекспира. Вполне возможно, что лучше всего это предположение проиллюстрировано существенным отсутствием какой-либо другой критики, стремящейся к тому же утверждению.

Также, как и Вирджиния Вульф, критик Хакетт (Hackett) рискнул предположить, что Шекспир создаёт стихотворение «...в котором все персонажи и события вращаются вокруг героя, превосходящего саму жизнь в её взлёте или падении, или же взлёте или падении героя, определяющего сюжет его истории» (Hackett, Robin 1999: «Supplanting Shakespeare’s Rising Sons»: A Perverse Reading Through Woolf's The Waves: Tulsa Studies in Women's Literature. 18. pp. 263–280).

Однако, по определению Майкла Шенфельдта (Michael Shoenfeldt) в его труде «Сонеты», контекстуальное размещение сонета 7, являющегося одним из первых 126, из адресованных молодому человеку, даёт сонету существенно иное прочтение: «...обычная похвала целомудренной красоте и переверните её с ног на голову – красота молодого человека возлагает на него ответственность за размножение... ответственность, от которой он в настоящее время уклоняется» (Schoenfeldt, Michael 2007: «The Sonnets: The Cambridge Companion to Shakespeare's Poetry». Patrick Cheney, Cambridge University Press, Cambridge. pp. 128, 132).

В борьбе за продолжение рода наследник, именуемый «сыном» в сонете 7, должен «должен дать продолжение своей красотой после неумолимого увядания, старения» самого адресата сонета.

Упадок чести и красоты, часто упоминаемые в других сонетах, адресованных молодому человеку, где можно проследить параллели прохождения солнца по небу в применённой сравнительной метафоре по отношению к жизни молодого человека. Как каждый день солнце восходит и заходит, так и молодой человек будет подниматься и опускаться как в красоте, так и в восхищении им его окружения. Автором сонета как-бы была выведена формула единственного способа «продолжить его красоту» – это путём «преумножения своего потомства».

Но каким необычным ни было бы, прямое упоминание о распаде в Сонете 7 и других сонетах Шекспира, Томас Тайлер (Thomas Tyler) гарантировал, что использование таких глаголов, как «reeleth», косвенно вызывает образ распада от усталости. Слово «reeleth», по словам Тайлера, означает «измученный усталостью». (Tyler, Thomas 1990: «Shakespeare's Sonnets». London D. Nutt).

«Глагол «Reeleth», применявшийся в сонетах Шекспира и означающий «измученный усталостью», являлся отражением психологического состояния автора сонетов, который исцелял и восстанавливал себя ментально с помощью литературных образов, создаваемых им произведений» (ремарка автора эссе).

Глубокий смысл использования автором местоимений в сонете 7.

Критик Шенфельдт (Michael Shoenfeldt), в своих аргументациях обращался к обилию сексуального напряжения, связанного с проблемой размножения, в Сонете 7. Многие учёные, в качестве очевидного «факта», придерживались медицинского утверждения, что каждый организм сокращает жизнь человека на определённую единицу при размножении. Шекспир, возможно, борется с этим тревожным «фактом» в образе нисходящего солнца «...с самой высокой точки, своей высшей точки подъёма». (Schoenfeldt, Michael (2007: «The Sonnets: The Cambridge Companion to Shakespeare's Poetry». Patrick Cheney, Cambridge University Press, Cambridge. pp. 128, 132).

Пенелопа Фридман (Penelope Freedman) объяснила это напряжение в грамматическом употреблении «you» и «thou» в cиле и страсти местоимений Шекспира: «Лингвисты уже давно определили одну изолированную особенность вербального обмена в раннем современном английском, которая может служить показателем социальных отношений. Общепризнано, что выбор местоимений «you» и «thou», в обращениях, может отражать отношение к власти и солидарности».

Единственное использование «thou», отмеченное Пенелопой Фридман (Freedman), имело «двойную роль» для обозначения эмоций гнева и близости исключительно в двустишии сонета 7: «Местоимения в сонете отмерено создают высоту напряжения в тексте сонета, местоимениями, обозначившими знак близости к нему (автору сонета) и, возможно, презрения при отказе адресата принять возражение автора. Трудно точно оценить, основана ли, эта близость на отношениях любовников или узах многолетней братской дружбы».

Пенелопа Фримен комментировала так, что есть свидетельства того, что «thou», как правило используется между членами семьи, но почти не используется между любовниками. (Freedman, Penelope 2007: «Power and Passion in Shakespeare's Pronouns». Hampshire: Asgate. p. 13).

В противовес вышесказанному, можно привести аргументацию, что два персонажа в сонете 7, были достаточно близки, чтобы принадлежать к одному социальному классу и «напрямую обращаться» друг с другом. Лингвистическая сила прямого обращения двустишия противостоит образу хрупкости в третьем четверостишии. Давая надежду на спасение от распада, двустишие восстанавливает то, что, кажется, было утрачено в третьем четверостишии, – резюмировала критик Пенелопа Фридман (Freedman, Penelope 2007: «Power and Passion in Shakespeare's Pronouns». Hampshire: Asgate. pp. 3, 5. 16–17).

Критики об олицетворение колониального империализма в сонете 7.

Возвращаясь к критике Хакетта (Hackett), что сонет 7, действительно может быть «прочитан, как история империализма» и милитаризма. Отметив использование Шекспиром слова «восток» в первой строке сонета, Хакетт начинает своё толкование. Исторически для Англии, «взор на восток» означал связующую идею нации к богатству и процветанию.

Критик Хакетт увязывал использование фразы сонета 7, о «золотом паломничестве», как ещё одно свидетельство стремления к богатству и процветанию путём империализма и колониализма. «Горящая голова» – это голова империалистического правителя; «новое видение» – это «новейшая» идеологическая доктрина, которая была дала «добро» на территориальную экспансию или колонизацию. Этот тип прочтения, позволяет «служить во имя освоения внешнего» пространства, быть менее метафоричным и более прагматичным, намекая на обязанность колонизированного народа отдать дань уважения новому правителю – солнцу. При таком прочтении, сонет 7, можно рассматривать, как предупреждение о возникновении нового типа правителя, стоящего у власти в самолюбовании своим могуществом, без угрызений совести и моральных ограничений. Чтобы люди в его стране «не смотрели в другую сторону» и не следовали за новыми либеральными идеями.

«Сонет с его метафорой восхода и заката солнца ... может быть прочитан не только, как иллюстрация судьбы обожаемого мужчины, который не смог родить сына, но и, как аллегория судьбы колониальной державы, которая не смогла родить ни одного героя (с боевым духом), ни идеологию... которая посылает этих героев искать счастья за пределами империи» (Hackett, Robin 1999: «Supplanting Shakespeare’s Rising Sons»: A Perverse Reading Through Woolf's The Waves: Tulsa Studies in Women's Literature. 18. pp. 263–280).

Томас Грин (Thomas Greene) считал, что первые предложения ранних сонетов Шекспира преследует «космическая» или «экзистенциальная» экономика. Второй пункт даёт надежду на стабильную изменчивость красоты и бессмертие любви. Эта идея, довольно современна и приравнивает человеческую ценность к экономике. В сонете 7, Солнце – это империалистическое государство, которое контролирует экономику всего мира. Экономический статус его обитателей полностью зависит от бессмертия солнца. Если бы солнце не взошло, не было бы ни урожая, ни прибыли. Подразумеваемый человек, как личность в сонете 7, выполняет экономическую функцию для подтверждения своей необходимости системе. Этот человек, является винтиком в сложном механизме империализма. Он безликая производная, затем энергия в виде топлива, в завершение шлак для дальнейшей постройки структуры политического руководящего органа, а также величайшего правителя – солнца. Его полная зависимость от солнца для получения экономической выгоды и чувственных благ, подобна рабству. Человек ждёт, когда утром взойдёт солнце, трудится под его изнурительным зноем, а затем выжатый, как «лимон» заканчивает свой рабочий день, все ближе и ближе приближаясь к своей смерти. Этот сонет, представляет собой демонстрацию эпически героической риторику как порицания, так и похвалы: обвиняя солнце в том, что оно напоминает человеку о его бессмертии, и восхваляя солнце за огромные удовольствия, которые оно приносит человеку в течении его короткой жизни. В которой наиболее высоко ценится, так это время жизни, которое определяет и ограничивает солнце.

Метафизические аспекты поэтики сонета и экзистенциализм реальности.

Взаимоотношения между человеком и солнцем в сонете 7 являются чисто метафизическими. Солнце – это, звезда, центр сосуществования солнечной системы, состоящей из планет без солнца никогда бы, не было жизни на земле, а также самого человека. Одновременно солнце, по продолжительности существования является объектом желания человека.

– Но бессмертно ли, солнце?

Конечно же нет, по истечению 4.5 миллиардов, лет оно потеряет свою силу и начнёт расширяться, превращаясь в оранжевого гиганта, который поглотит, сожжёт атмосферу земли выпарив всю воду из океанов.

Следующий этап сжатие и приращение в огненного карлика, следом взрыв с созданием сверхновой звезды, или превратится в чёрную дыру.

Однако, по умозаключению некого наивного существа, человек и солнце полагаются друг на друга, чтобы сосуществовать. Человеку нужно солнце, чтобы выжить на земле, (а солнце не имело бы никакого значения без человека).

В скобках определение, как ничтожное существо оценило своё значение и влияние на солнце, – очень смешно! Ну, какое фантастическое самомнение глупого существа, писавшего подобную ересь в Википедии!

Можно написать множество оправданий об регулярном процессе обновления материалов подобного рода. Но ограниченность мышления и чрезвычайно завышенное самомнение существ, имеющих не ограниченные инструменты и власть останутся до конца сосуществования всего человечества.

Человек будет крутиться в этом мире, но солнце останется прежним. Солнце надёжно и неизменно. Для солнца один человек то же самое, что и множество других, которые будут рождаться и умирать, пока солнце не поглотит всё живое в том числе человека со всеми его заблуждениями. Но человек, как вид останется жить, если найдёт и приспособит для жизни другую обитель с другим солнцем, которое ещё надолго сохранит свой потенциальный ресурс

Сомнительная причастность Уильяма Герберта к «свадебным» сонетам.

Согласно первоначальной версии, Уильям Герберт Пембрук (William Herbert, 3rd Earl of Pembroke) являлся вероятной кандидатурой на роль прекрасного «молодого юноши» в сонетах именуемыми «Свадебные сонеты» («Marriage Sonnets») (1-17) Уильяма Шекспира, в которых бард убедительно призывал его жениться для «продолжения рода».

Краткая справка.

Уильям Герберт, 3-й граф Пембрук (8 апреля 1580 – 10 апреля 1630[1]) – сын Генри Герберта 2-го графа Пембрука и его третьей жены Мэри Сидни. Ректор Оксфордского университета, основатель колледжа Пембрук. В 1623 году вместе со своим братом профинансировал публикацию первого фолио Шекспира.

Будучи на несколько лет младше Шекспира, он был покровителем драматурга, и его инициалы совпадают с посвящением Сонетов некоему «Mr. W.H.». Идентификация была впервые предложена Джеймсом Боаденом (James Boaden) в его трактате 1837 года о сонетах Шекспира. Однако, узнав об весомых аргументах Чемберса (E. K. Chambers), который изначально считал Генри Райотесли, 3-го графа Саутгемптона (Henry Wriothesley, 3rd Earl of Southampton) «прекрасным юношей» и адресатом сонетов. Джеймс Боаден полностью изменил своё мнение, столкнувшись с невыясненными доказательствами в письмах, что Уильяма Герберта Пембрука убеждали жениться на Элизабет Кэри (Elizabeth Carey).

В своем издании с редактором Арденом «Сонетов Шекспира» Кэтрин Данкан-Джонс (Katherine Duncan-Jones), опираясь на устаревшую версию Джеймса Боадена 1837 года, также утверждала, что Герберт являлся наиболее вероятным кандидатом в адресаты сонетов Шекспира.

Но в трактате Джеймса Боадена 1837 года о сонетах Шекспира, была абсолютно упущена помолвка Генри Райотесли с Элизабет де Вер старшей дочери Эдуарда де Вера, внучки Уильяма Сесила. Умалчивание и умышленное скрытие этого факта на многие годы и десятилетия вводило в заблуждение научное сообщество и исследователей в разгадке «шекспировского» вопроса. Таким образом, «шекспировский вопрос» на продолжительное время был загнан в тупик хронологических несоответствий и противоречий.

Обнаружив эти несоответствия, современные исследователи вернулись к версии Генри Райотесли, 3-го графа Саутгемптона, в качестве «прекрасного юноши», адресата последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь». Ввиду того, что обнаружилось множество подтверждений и хронологических документов в пользу данной версии.

Стоит отметить, что первый фолиант пьес Шекспира, после его смерти был посвящён «несравненной паре братьев» Уильяму Герберту (William Herbert) и его брату Филиппу Герберту (Philip Herbert), что закономерно объясняет происхождение инициалов «Mr. W.H.» в посвящении данного фолио, именно Уильям Герберт, являлся главным инициатором и спонсором посмертного фолианта пьес и сонетов гения и его близкого друга. Герберт также был меценатом и покровителем искусств, являясь членом группы Уайтхолла («The Whitehall group»).

______________

My tongue-tied Muse in manners holds her still,

While comments of your praise, richly compiled

Reserve their character with golden quill,

And precious phrase by all the Muses filed;

I think good thoughts, whilst other write good words,

And, like unletter’d clerk, still cry ‘Amen’

To every hymn that able spirit affords

In polished form of well-refined pen.

Hearing you praised, I say ‘’Tis so, ’tis true’,

And to the most of praise add something more;

But that is in my thought, whose love to you