Текст книги "Сергей Александрович Балакшин (1877—1933)"

Автор книги: Александр Балакшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Александр Сергеевич Балакшин
Сергей Александрович Балакшин 1877—1933

– М.: Наука, 1990. —112 с., ил. (Научно-биографическая литература).

ISBN 5-02-006536-6

Научное издание

Утверждено к печати редколлегией научно-биографической серии Академии наук СССР

Редактор издательства В. П. Большаков Художественный редактор А. В. Здрилько

Технический редактор М. И. Джиоева

Корректоры В. А. Алешкина,

Н. Б. Габасова

Серия «Научно-биографическая литература»

Основана в 1959 г.

Ответственный редактор кандидат технических наук В. А. ОРЛОВ

Москва Издательство «Наука», 1990

От редактора

В 1990 г. научно-техническая общественность нашей страны отмечает два юбилея: 70-летие ГОЭЛРО и 90-летие первого в Сибири машиностроительного завода, выпускавшего в начале века первые отечественные гидротурбины. Оба эти юбилея связаны с именем Сергея Александровича Балакшина (1877—1933), выдающегося деятеля отечественной науки и техники, одного из первых сибирских ученых-гидроэнергетиков, страстно выступавшего за широкое изучение природных богатств Сибири, в первую очередь богатейших запасов водной энергии, и их практическое использование для нужд промышленности и сельского хозяйства.

Известно, что в начале XX в. сведения о гидроэнергетическом потенциале сибирских рек фактически отсутствовали. Незадолго до первой мировой войны Российская академия наук приступила к изучению запасов водной энергии в южных районах России, но так и не смогла завершить их и дать какие-нибудь практические рекомендации. В начале 20-х годов при активном участии С. А. Балакшина было создано Бюро по исследованию и использованию водных сил Сибири. В течение нескольких лет его сотрудники вели полевые изыскания на ряде рек. Руководитель Бюро С. А. Балакшин составил первый водноэнергетический кадастр сибирских рек и наметил места размещения перспективных гидроэлектростанций в Западной Сибири. Данные этих изысканий и исследований были использованы при составлении плана ГОЭЛРО по этому экономическому району. В 1924 г. С. А. Балакшин представил на Первую мировую энергетическую конференцию в Лондоне доклад о потенциальных запасах водной энергии Сибири. Вторая мировая энергетическая конференция, состоявшаяся в Берлине в 1930 г., ознакомилась с его докладом «Вопросы энергетики Сибири».

С. А. Балакшин проявил себя как талантливый инженер-конструктор по проектированию и изготовлению гидравлических турбин. В 1904 г. на Курганском турбиностроительном заводе (создан в 1900 г.) С. А. Балакшин наладил изготовление гидротурбин собственной конструкции. Гидротурбины С. А. Балакшина успешно экспонировались во Франции, Швеции, России и были неоднократно отмечены медалями. Курганский завод изготовил около 2000 гидротурбин с единичной мощностью до 400 кВт. Они были установлены на реках не только Сибири, но и других регионов нашей страны.

Поскольку первые гидротурбины были применены на мельничных установках, С. А. Балакшин много работал по организации и усовершенствованию в Сибири мукомольного дела. Его большой вклад в мукомольное производство отражен в ряде оригинальных работ.

Уже в советские годы С. А. Балакшин работал профессором в Томском технологическом институте, занимался большой научной, педагогической и общественной деятельностью. Им были созданы новые курсы лекций по гидравлическим установкам и мукомольному делу. Он руководил дипломным проектированием и обеспечивал выпуск квалифицированных инженеров.

С. А. Балакшин был человеком прогрессивных взглядов, с вниманием и чуткостью относился к людям, заслуженно пользовался авторитетом в научных кругах. Выпуск в свет книги о выдающемся деятеле отечественной гидроэнергетики С. А. Балакшине имеет большое научное, а также воспитательное значение для молодежи, участвующей в программе развития производительных сил Сибирского региона.

Сын С. А. Балакшина, безвременно ушедший из жизни Александр Сергеевич Балакшин, не успел закончить книгу. Большой вклад в ее доработку и завершение внесла дочь Сергея Александровича Евгения Сергеевна Балакшина.

Ценные замечания при просмотре рукописи сделали профессор, доктор исторических наук В. В. Алексеев, профессор, доктор технических наук В. Я. Карелин, заслуженный деятель науки и техники, профессор, доктор технических наук В. С. Квятковский. Всем им создатели книги выражают свою искреннюю благодарность.

В. А. Орлов

Детство и юность

В 30-х годах XIX в. в Тюмени на предприятиях купца Мясникова работал управляющим Николай Яковлевич Балакшин – дед будущего ученого. В то время по делам службы он часто бывал в Тобольске, где жили в ссылке декабристы М. А. Фонвизин, С. М. Семенов и др. С некоторыми из них Николай Яковлевич познакомился и в дальнейшем поддерживал связь. После переезда в 1839 г. в Ялуторовск он подружился с декабристами И. Д. Якушкиным, М; И. Муравьевым-Апостолом, В. К. Тизенгаузеном и др., жившими в этом городе на поселении. Знакомился с декабристами Николай Яковлевич не из простого любопытства: общаясь с ними он понял, что может многому научиться у этих особенных людей и в то же время как-то облегчить им нелегкую жизнь. Декабристы увидели в Н. Я. Балакшине умного, доброго, внимательного и деятельного человека и прониклись к нему доверием.

Позже, в 1843 г. в Ялуторовск были переведены ссыльные И. И. Пущин и Е. П. Оболенский, а в 1846 г.– Н. В. Басаргин, которые также сблизились с Н. Я. Балакшиным. Так, декабристы И. И. Пущин, И. Д. Якушкин, Е. П. Оболенский в течение года жили у него в доме, пока не подыскали подходящие квартиры. Когда у И. Д. Якушкина появилась мысль о создании школы, Н. Я. Балакшин живо откликнулся и принял активное участие в ее реализации. И так как декабристам не разрешалась какая-либо общественная деятельность, то Николай Яковлевич сам выхлопотал разрешение на постройку школы. Не мало сил он вложил и в строительство единственной в то время в Сибири школы для девочек.

Рискуя своим положением, Н. Я. Балакшин получал корреспонденцию для декабристов на свое имя, минуя официальные каналы и цензуру. Он выписывал для них также на свое имя журналы и книги как отечественных, так и зарубежных изданий. Большой и гостеприимный дом Н. Я. Балакшина стал местом, где декабристы Ялуторовска встречались, обменивались мнениями по вопросам организации образования и просвещения, оказания медицинской и юридической помощи населению, устраивали музыкальные вечера и вообще проводили досуг. Они знали, что их откровенные беседы не станет достоянием властей. На одной из таких встреч Н. В. Басаргин изложил свои взгляды на перспективы развития Сибири, которая, по его словам, «на своем огромном пространстве представляет так много разнообразного, так много любопытного, ее ожидает такая блестящая будущность, если только люди и правительство будут уметь воспользоваться дарами природы, коими она наделена, что нельзя не подумать и не пожалеть о том, что до сих пор так мало обращают на нее внимания» [55].

Между Н. Я. Балакшиным и декабристами установились теплые дружеские отношения. И. И. Пущин писал: «Одна семья, с которой я часто видаюсь, это семья Балакшина. Очень человек добрый и смышленый; приятно с ним потолковать и приятно видеть готовность его на всякую услугу; в полном смысле слова верный союзник, исполняет наши поручения, выписывает нам книги, журналы, которые иначе должны бы были с громким нашим прилагательным отправляться в Тобольск, прежде нежели к нам доходить. Все это он делает с каким-то радушием и приязнью» [67]. И. Д. Якушкин в письме от 20 сентября 1854 г., обращаясь к И. И. Пущину, просил: «Поклонись от меня доброму Николаю Яковлевичу и Ионафе Филипповне (Балакшиным. – А, Б.)» [56]. Впоследствии по возвращении из ссылки декабристы продолжали сохранять связь с сибиряками и, в частности, с семьей Н. Я. Балакшина, посылая письма, деньги на поддержание деятельности организованных ими школ.

26 октября 1844 г. в семье Николая Яковлевича Балакшина и его жены Ионафы Филипповны родился сын Александр – отец С. А. Балакшина. Когда Александр достиг школьного возраста, он стал учеником школы декабристов. В школе для девочек учились его сестры Александра и Ольга. С ранних лет общаясь с декабристами и дома, и в школе, слушая их разговоры, Александр впитывал в себя их патриотизм, заботу об общественном благе, ненависть к деспотизму и угнетению народа. Эти замечательные черты передавались в семье Балакшиных из поколения в поколение.

По окончании Ялуторовской школы Александр Балакшин поступает в Тобольскую гимназию. Проучившись в ней положенный срок, он уезжает в Казань с мечтой об университете. В 1860 г. Александр стал студентом «естественного разряда».

В университете Александр Балакшин быстро сошелся с революционно настроенными кругами молодежи. Он даже организовал подпольный революционно-демократический кружок, идейно и структурно связанный с обществом «Земля и воля». Заседания кружка проходили на квартире А. Н. Балакшина. В годы учебы Александр неоднократно участвовал в студенческих собраниях и наряду с другими участниками подвергался допросам в Университетской следственной комиссии и Совете Казанского университета. В итоге за свою революционную деятельность он был исключен из университета и сослан на родину – в Ялуторовск под надзор полиции [¹ Протокол Совета Казанского университета от 21 октября 1861 г. об исключении студента Балакшина Александра из университета за революционную деятельность// ЦГА ТАССР. Ф. 977. Он. Совет. Д. 10670. Д. 534—535 об.].

В Ялуторовске Александр Балакшин совместно с политическими ссыльными вел революционную пропаганду среди рабочих Падунского завода. В этот же период он активно переписывался с поляками, сосланными в Омск. В 1863 и 1864 гг. А. Н. Балакшин дважды бежал из ссылки, но оба раза был задержан и посажен в тюрьму[² Дело об аресте в Пермской губернии Крупского и Балакшина., имевших сообщение с политическими преступниками //ГА Омск. обл. Ф. № 3. Оп. № 13. Д. 18448. № 1064; Донесение генерал-губернатору Западной Сибири о поимке политических ссыльных Крупского и Балакшина // Там же.].

По окончании ссылки А. Н. Балакшин работал на частных предприятиях Ишима и Петропавловска (Акмолинск) (на казенную работу политических ссыльных не принимали). В 1872т. он переехал в Курганский уезд Тобольской губернии, где совместно с друзьями основал в деревне Логовушке паточный завод, опытное поле (на арендованной земле) и метеорологическую станцию. Вскоре он создает отделение Московского общества сельского хозяйства и становится его председателем.

Как честный человек А. Н. Балакшин не мог мириться с тем, что экспортеры сибирского масла, частные владельцы маслодельных заводов и торговцы, грабят и разоряют сибирских крестьян. В январе 1902 г. он подал в Министерство земледелия и государственных имуществ докладную записку с просьбой выделить необходимые денежные субсидии для развития в Сибири кооперативного маслоделия. Средства были отпущены, и А. Н. Балакшин был назначен руководителем организации по устройству кооперативных маслоделен.

Начинать работать А. Н. Балакшину было тяжело. Мешали иностранные фирмы и частные торговцы; правительственные чиновники и полицейские чины обвиняли его в противоправительственной деятельности. Правда, А. Н. Балакшин продолжал подпольную революционную работу и находился под постоянным наблюдением полиции [³ Переписка полиции по поводу революционной деятельности Балакшина / Архив Балакшиных.], которая неоднократно производила обыски как у него в доме, так и в квартирах его сыновей [⁴ Протоколы об обысках у А. Н. Балакшина и его сыновей в марте 1906 г. // Там же.].

И все же кооперативное маслоделие в Сибири благодаря неустанной деятельности А. Н. Балакшина развивалось успешно. В 1902—1907 гг. было организовано 273 маслодельных артелей, выпускавших первоклассную продукцию. В 1907 г., когда правительственные субсидии кончились, А. Н. Балакшин предложил объединить все организованные к тому времени артели в Курганский союз маслодельных артелей, реорганизованный позже в Сибирский союз маслодельных артелей. Вскоре этот союз, бессменным председателем которого был А. Н. Балакшин, стал одной из мощных кооперативных организаций не только в России, но во всем мире. В него входило до 2015 артелей с 600 тыс. хозяйств и с 3 млн голов скота.

Сибирский союз маслодельных артелей осуществлял производство, сбыт и экспорт большого количества сибирского масла, которое высоко ценилось как на внутреннем, так особенно на мировом рынке. Экспорт сибирского масла к 1917 г. достиг 2,4 млн пудов в год [73, с. 39]. В результате такого значительного экспорта государство получало больше золота, чем давали его все золотые прииски нашей страны вместе взятые.

Семья А. Н. Балакшина.

Слева—направо: Александр Николаевич, Сергей, Андрей и Елизавета Михайловна, 1882 г.

Однако экспорт масла за границу осложнялся для союза необходимостью реализовывать масло через иностранные фирмы, что наносило значительный ущерб артелям – производителям масла. Поэтому в 1913 г. по инициативе А. Н. Балакшина в Лондоне был организован Союз сибирских кооперативных товариществ «Юнион», основными членами которого стали Союз сибирских маслодельных артелей и английская фирма Лонсдейль. Председателем «Юниона» избрали А. Н. Балакшина. А вскоре «Юнион» уже развернул большую и плодотворную работу во многих странах мира.

В 1916 г., удалившись от дел, Александр Николаевич писал: «Я был только скромным сеятелем, и мне уже не дожить до того светлого дня, когда могучее кооперативное движение объединит все сельское население Сибири и перестроит всю деревенскую жизнь на новых началах. Я твердо верю в скорое наступление этого дня и вперед его благословляю». А. Н. Балакшин скончался в 1921 г. в возрасте 77 лет и был похоронен на Хайгейтском кладбище в Лондоне.

Все эти годы рядом с ним была его жена Елизавета Михайловна Балакшина. Образованная, энергичная, с волевым характером женщина. Она вместе с мужем делила все тяготы жизни, в частности, работала на паточном заводе мастером по варке патоки и приемщиком картофеля. Находясь в Англии, Елизавета Михайловна живо интересовалась жизнью страны, ее обычаями. Балакшины побывали в различных городах Англии, познакомились с местными музеями, картинными галереями, памятниками архитектуры. Жизнь Елизаветы Михайловны в Англии облегчалась знанием французского языка, которым она владела в совершенстве. Но долго жить на чужбине Елизавета Михайловна не могла. Она была привязана к детям, очень скучала по Родине и стремилась побывать там при любой возможности. Она считала, что в России она будет полезнее и нужнее. Елизавета Михайловна умерла в 1939 г. в возрасте 86 лет в Москве.

Сергей Александрович Балакшин родился 22 апреля 1877 г. в деревне Логовушке Курганского уезда Тобольской губернии. Родители, воспитывая своего сына, с детства прививали ему трудолюбие, честность, интерес ко всему новому, любовь к Родине. По словам Елизаветы Михайловны, «Сережа был впечатлительный, наблюдательный и трудолюбивый мальчик. Я никогда не слыхала от него вечного вопроса ребят „Что я буду делать?Он всегда находил себе занятие сам“ [⁵ Воспоминания Е. М. Балакшиной // Архив Балакшиных.].

Сережа рос любознательным мальчиком и с ранних лет интересовался техникой: сооружал на ручьях водяные мельницы, применяя в качестве двигателя деревянные или жестяные колеса с лопастями замысловатой формы, напоминающими пропеллер, изучал их вращение и нередко изменял конструкцию. Он любил бывать на мельницах, где часами следил за работой механизмов или вел долгие беседы с мельником. Случалось, что после таких посещений его с трудом удавалось увести домой. И вместо того чтобы дома играть с детьми, он, уединившись, мастерил несложным инструментом детали механизмов, которые непременно должны были работать. И если что-либо не получалось, то он упорно добивался задуманного.

Много времени Сережа проводил на берегу реки, наблюдал, как течет вода. Бросал в воду палки и щепки и смотрел, как они плывут, совершая сложный путь. Он понимал, что вода течет струями, причем с различной скоростью на различных участках. Быть может уже тогда в голову мальчугана закрадывалась мысль о том, как использовать энергию воды.

Читать Сережа научился сам, азы школьных наук преподали ему родители. Отец Сережи считал, что гимназия и реальные училища царской России практически не способны дать необходимых будущему гражданину знаний. К тому же мужской гимназии и реального училища в Кургане и ближайших городах не было. Поэтому к Сергею и его брату был приглашен учитель, который подготовил их в объеме курса уездного училища. Экзамены по программе училища мальчики сдали хорошо.

Любознательность Сережи и его интерес к технике во многом развивал и отец. Он подолгу возился с детьми, строя с ними всевозможные механизмы и приборы. Позже Сергей Александрович вспоминал: „Так, например, была сделана машина для добывания статического электричества (трением). Эта машина статического электричества, соединенная с трубкой Гейслера, давала эффект свечения. Простые приборы, выполненные своими силами, давали возможность изучасть электричество практически“ [6 Воспоминания G. А. Балакшина // Архив Балакшиных.]. Кроме того, Сереже разрешалось проводить опыты в химической лаборатории, организованной отцом при паточном заводе. В его обязанности входило также наблюдение за приборами метеорологической станции „Старо-Сидорово“, также созданной отцом. Сводки наблюдений (ежесуточно, 3 раза в день) систематически направлялись в Петербург, где обрабатывались и включались в метеосводки по всей России.

В 1892 г., учитывая любовь Сергея к технике, родители направили его учиться в Омское техническое училище. В то время еще не было железной дороги, соединившей Курган с Омском, к строительству ее только приступили, и Сережа с матерью добирались в Омск на почтовых лошадях по Сибирскому тракту. Была вторая половина бесснежного ноября, стояли сильные холода. На почтовых станциях, где меняли лошадей, пассажиры успевали напиться чаю и поесть пельменей, которые везли с собой в замороженном виде. Дорога была длинной и утомительной. В пути Елизавету Михайловну и Сережу встречали по-разному: до Петропавловска приветливо, а дальше недружелюбно, боясь эпидемии холеры, из-за которой все-таки пришлось задержаться и опоздать в училище к началу учебного года.

В Омске Елизавета Михайловна устроила Сережу жить на частной квартире. Позднее она вспоминала: „Сережу приняли в техническое училище. Учащиеся продвинулись по физике и другим предметам далеко вперед, и Сергею пришлось их догонять. Кроме того, приходилось по 4 часа в день работать в мастерских – столярной, слесарной и литейной. Особенно трудно было в литейной, где было очень жарко. Подбор учителей в училище оказался хороший. Директор Панов был строгий и требовательный человек. Он наладил дисциплину в училище. По вечерам он заходил в мастерские и наблюдал за работами. Сережа всегда отличался прилежанием.

Сережа был первым учеников в училище. Занимался немецким языком и увлекался фотографией. На каникулы Сережа приезжал домой в Курган с товарищем. Тогда уже было открыто железнодорожное движение между Омском и Курганом“ [⁷ Воспоминания Е. М. Балакшиной//Архив Балакшиных.].

Отец, наблюдая, с каким вниманием изучает Сергей технику, решил, что из него выйдет хороший специалист и что ему необходимо получить высшее образование. Понимая, что за границей система подготовки инженеров в то время была более совершенной, чем в России, отец настоял на том, чтобы Сергей поехал учиться в Германию.

В 1895 г. Сергей Балакшин окончил Омское техническое училище и вскоре поступил в Шарлоттенбургский политехнический институт.

В Берлине Сергей не чувствовал себя недоучкой: у него была хорошая практическая и теоретическая подготовка, кроме того, юноша неплохо владел немецким языком. Все это позволило ему успешно учиться в институте под руководством опытных профессоров.

Появление студента из далекой Сибири в Шарлоттенбургском политехническом институте вызвало всеобщее удивление. Здесь время от времени учились студенты из России, но из Сибири – такое было впервые. Об этом крае здесь вообще имели довольно смутное представление. Большинство берлинцев считало, что Сибирь сплошь покрыта непроходимыми лесами, в которых обитает множество диких зверей, и заселена первобытными племенами. Так, профессор Сляби, к которому декан факультета направил Сергея за консультацией, ожидал увидеть настоящего „сибирского медведя“ – человека, обросшего волосами, немытого, неряшливо одетого, плохо владеющего даже родной речью и не имеющего элементарных знаний, тем более технических. Каково же было его изумление, когда к нему вошел высокий, худощавый юноша с умными, пытливыми глазами, опрятно и красиво одетый, с аккуратно постриженными волосами, чисто выбритый. Профессор Сляби был окончательно покорен „сибирским медведем“, когда Сергей Балакшин обратился к нему на хорошем немецком языке с рядом сложных технических вопросов, что продемонстрировало его большую эрудицию и высокую культуру.

Инженер С. А. Балакшин, 1899 г.

В дальнейшем профессора не раз подтрунивали друг над другом по поводу „сибирского медведя“, обсуждая, в частности, как и где он проводит свои свободные часы. Оказалось, что вместо предпочитаемых его сокурсниками пивных, где можно провести время с „приятелями и фрау“, Сергей часы своего досуга посвящал музеям Берлина или игре на привезенной из Сибири скрипке, на которой он неплохо исполнял произведения русских и немецких композиторов.

Немецкие профессора поражались трудолюбию и настойчивости сибирского студента. Сергей упорно изучал новинки техники, много работал в хорошо оснащенных лабораториях Шарлоттенбургского политехнического института. Он не пропускал занятий и лекций, до поздна засиживался в библиотеке, тщательно все записывал, а дома обрабатывал эти записи. Все задания выполнял аккуратно и в срок. На экзаменах обнаруживал хорошие знания и уменье применять их для решения практических задач. Особенно интересовался он вопросами гидроэнергетики и машиностроения.

Нередко Сергей посещал немецкие заводы. Он внимательно изучал организацию и технологию их производства, записывал и затем систематизировал результаты своих наблюдений. Одновременно юноша знакомился с литературой, касающейся производства в других странах, в частности в Америке, анализировал преимущества и недостатки различных производственных систем. Такой подход к делу позволил ему значительно расширить технический кругозор.

Среди профессоров института Сергей особенно ценил профессора Сляби, добросовестно передающего студентам свой огромный опыт и знания в области передовой техники. На всю жизнь усвоил Сергей рекомендации своего любимого профессора: „Дело инженера при опытных исследованиях не в отсчитывании по шкалам. Это с большим успехом лучше вас может сделать простой нетренированный рабочий. Дело инженера – скомбинировать результаты опыта, обобщить их и сделать надлежащие выводы“ [⁸ Воспоминания С. А. Балакшина // Архив Балакшиных.]. И Сергей Балакшин учился обобщать, делать выводы, подмечать главное и видеть перспективу. В результате он стал инженером широкого профиля и высокой квалификации.

Сергей Александрович и Елена Андреевна Балакшины.

Берлин, 1899 г.

Обладая большим запасом знаний и владея практическими навыками, С. А. Балакшин с успехом мог конструировать новые образцы машин, модели которых в ряде случаев делал самостоятельно. (Например, модели пропеллерных гидротурбин.) Знание иностранных языков позволяло ему следить за новинками техники. Постоянно стремясь к научному поиску, С. А. Балакшин не боялся в нужный момент принять рискованное техническое решение. Это была важная сторона его творческой деятельности как инженера и ученого. В качестве примера можно указать на его работы, связанные с конструированием гидротурбин, когда ученый применил для смазки нижней опорной пяты гидротурбины, находящейся в воде, – воду. Не удивительно, что С. А. Балакшин всегда находил оптимальные решения и создавал машины, которые отвечали высоким требованиям того времени. Как истинный ученый, он обладал прекрасным даром технического предвидения. Об этом, в частности, свидетельствует высказанная им еще в конце XIX в. идея широкого использования водной энергии, нашедшая свое воплощение уже в наши дни.

В дальнейшем талант руководителя, уменье увлечь окружающих новой идеей и желанием ее реализации помогут С. А. Балакшину стать одним из первых в Сибири организатором в области развития машиностроения и использования водной энергии, новатором мукомольного производства. И, как уже говорилось, благодаря инициативе и настойчивости С. А. Балакшина в осуществлении поставленных задач было создано Бюро по исследованию и использованию водных •сил Сибири, работы которого легли в основу плана ГОЭЛРО по Западной Сибири.

Но это все было потом. А пока Сергей Балакшин заканчивал Шарлоттенбургский политехнический институт, и профессор Сляби предложил ему остаться на его кафедре. Любой из студентов посчитал бы для себя за честь работать под руководством Сляби, но С. А. Балакшин ответил вежливым отказом. Россия, и в особенности Сибирь, остро нуждались в специалистах, и он твердо решил приложить все силы и знания для процветания Родины. Учитель остался доволен ответом ученика.

В конце 1899 г. С. А. Балакшин окончил Шарлоттенбургский политехнический институт с дипломом инженера-механика и вернулся на Родину. По возвращении из Германии он получил ряд заманчивых предложений, в частности, был приглашен на один из казенных заводов Киева в качестве главного инженера. Эта должность давала молодому инженеру перспективу спокойной обеспеченной жизни в хороших климатических условиях. Но Сергей отказался от этого предложения, прекрасно понимая, что казенные заводы России, где царят косность и техническая отсталость, не позволят развернуться его творческим силам. Основной же причиной отказа послужило его стремление осуществить главную задачу своей жизни – создание и развитие передового машиностроения в Сибири. И он уезжает в родной край, чтобы начать нелегкий путь первопроходца в производстве водяных турбин и ряда сельскохозяйственных изделий.

Инженер-машиностроитель

На рубеже XX в. Сибирь в основном была сельскохозяйственным краем, дающим огромное количество зерна. Естественно, собранный урожай требовал соответствующей переработки и, в частности, помола на мельницах. В то время помол производился на мелких сельских водяных и ветряных мельницах, которых в Сибири к концу XIX в. насчитывалось около 25 тыс. И лишь в таких больших городах, как Омск, Томск и Новониколаевск (с 1925 г. Новосибирск), зерно мололи на паровых мельницах.

Механизмы сельских водяных мельниц приводились в движение деревянными колесами. Они быстро изнашивались, имели малый коэффициент полезного действия и требовали для вращения значительного количества воды. Производительность водяных мельниц с деревянными колесами была крайне низкая. Кроме того, водяные мельницы не могли работать весной, в половодье, и летом, когда в мелководных реках было мало воды. Надо отметить, что в те времена энергия сибирских рек, больших и малых, практически не использовалась.

Более совершенные двигатели – гидротурбины – в Сибири не изготовлялись, а заводы (Пирвица в Риге и Доброва—Набгольца в Москве), выпускавшие гидротурбины, производили их в малом количестве и продавали по высокой цене. Что касается ветряных мельниц, то они были только в лесостепных районах Сибири, имели малую мощность и зависели от наличия ветра и поэтому не оказывали существенного влияния на развитие мукомольной промышленности края.

На базе животноводства в Сибири было развито маслоделие. Масло, как уже отмечалось, не только поставлялось на местные рынки и в Европейскую часть России, но и экспортировалось за границу. Уже в 1890 г. Сибирь экспортировала около 1 млн пудов масла. Для оснащения маслодельных заводов требовалось большое количество разнообразного оборудования – ручные и приводные маслобойки, отжимные столы, сепараторы, фляги, молоковесы, конные приводы и т. д. В России такое оборудование не изготовляли, а закупали за границей. Более того, в начале XX в. в Сибири не было даже механических заводов и все работы велись в мелких кустарных мастерских, примитивно оборудованных, а также в кузницах и железнодорожных депо. Но и эти маломощные предприятия ощущали нехватку рабочих рук. Особенно остро Сибирь нуждалась в квалифицированных рабочих.

В 1899 г. С. А. Балакшин приехал к родителям в деревню Логовушка Курганского уезда Тобольской губернии. Перед молодым инженером (ему было 23 года), получившим за границей запас солидных знаний в области техники, открывалось широкое поле деятельности. Энтузиаст создания промышленности в Сибири, он буквально горел желанием скорей применить на практике свои знания. Тщательно обсудив намеченные планы с отцом А. Н. Балакшиным и тестем А. П. Ванюковым, Сергей Александрович вступил в товарищество „Балакшин, Ванюков и К⁰“ и приступил к организации в Логовушке механической мастерской. При этом он понимал, что столкнется со многими трудностями – отсутствием средств, квалифицированных рабочих и необходимого оборудования, острой конкуренцией с иностранными фирмами и т. п. Но С. А. Балакшин смело шел по намеченному пути и не свернул с него до конца своей жизни.

Возглавляемая С. А. Балакшиным механическая мастерская в Логовушке (в 20 км от Кургана) открылась уже в середине 1900 г. В старых саманных и деревянных зданиях общей площадью около 150– 200 м² разместили оборудование с тремя полуизношенными токарными станками и настенным сверлильным станком, кузнечный горн, литейную с небольшой вагранкой, а также бондарное отделение. Для вращения станков применяли паровую машину соседнего паточного завода, а так как он действовал только осенью, мастерская в основном пользовалась конным приводом. В мастерской работали 15 человек, включая технического руководителя – инженера С. А. Балакшина и ученика-копировщика Федора Вотякова.

Вскоре С. А. Балакшин уже наладил изготовление оборудования для маслодельных заводов: ручных и приводных маслобоек, конных приводов, отжимных столов, фляг, молоковесов и других изделий. Несмотря на примитивные условия производства, выпускаемое мастерской оборудование было хорошо сконструировано и отличалось неплохим качеством. Оно тщательно проверялось в условиях эксплуатации и быстро завоевало признание и популярность не только в Курганском уезде, но и далеко за его пределами, тем более что предприятие такого профиля было единственным на всю Сибирь.