Текст книги "Рассказы (с сайта автора)"

Автор книги: Александр Рудазов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Прокоп продолжал смотреть на Хозяина Кладбища.

– Ах да, тетка та… – спохватился он. – Ну понимаешь, там шовшем никак нельзя было ижбавиться – шильная бяка выпала… Надо было кому-то часть этой шилы передать, чуть-чуть… Ну, под рукой больше никого не было… Ты не переживай, мебель у этой барыни ходуном ходить не будет – ну так, будет иногда видеть то, што обычному человеку не положено…

– А?…

– Так что ты ей на глажа лучше больше не попадайся, ладушки? – ехидно ухмыльнулся Григорьев. – А то еще мышеловку на тебя поштавит…

Ляля Звездная сидела посреди кухни на шатком табурете и глупо моргала. На столе прямо перед ней корчил рожи уродливый зеленый бесенок с огромными ушами. Исчезать он явно не собирался.

– Кисо, ты с какова горада? – ехидно спросил Венька.

– Ужас какой… – еле слышно прошептала гадалка. – У меня глюки…

– Ну так убей себя апстену, – равнодушно предложил гремлин, закуривая сигарету.

Гоблин

Охотник сладко зевнул и потянулся, осоловело разглядывая грязные тарелки и стаканы. Хороший трактир попался, что и говорить. И повар здесь умелый. И подавальщицы миленькие. И вино хорошее. Даже уходить неохота…

В животе поселилась блаженная сытость. А вот в карманах гулял ветер. Монет осталось еще на один, от силы два дня хорошего питания – дальше придется затянуть пояс потуже. Не хотелось бы, честно говоря. Значит, нужно приниматься за работу.

– Эй, друг, как насчет дружеского совета? – подошел к стойке охотник.

Плюгавый трактирщик перестал протирать кружку и внимательно посмотрел на посетителя. Поджарый парень лет тридцати не внушал особой симпатии – сразу видно, что наемник, причем не особо разборчивый. За спиной арбалет и охотничье копье, на поясе короткий меч и нож для снятия шкур. На шее ожерелье из клыков… довольно необычных клыков.

– Заведение мамаши Койпай за углом, через два дома, – коротко ответил трактирщик. – Крошка Лала сейчас болеет, но остальные девочки здоровы.

Какого еще совета может попросить подобный тип?

– Да нет, это мне пока не по карману, – хмыкнул охотник. – Работу бы мне кто сосватал…

– Извини. Вышибала у меня есть, посуду тоже найдется кому мыть, а для подавальщика ты, уж извини, рылом не вышел.

– Друг, да разве же я похож на трактирного служку? – ничуть не обиделся охотник. – У меня работа другая, поопаснее…

– Наемники у нас вроде никому не требуются… – почесал в затылке трактирщик. – Места тихие, мирные…

– Да нет, опять не то. Не наемник я. Охотник.

– Ну, это дело нужное. А на кого охотишься? На белку, на лису, или, может, на лося?

– Не на белку и не на лося. На другую дичь – поопаснее, похитрее. На гоблинов я охочусь.

– На гоблинов? – впервые проявил признаки удивления трактирщик. – Хе. Хе. А для какой же это надобности? Какой с них прок-то?

– Да прока-то немного, – согласился охотник. – Шапку с меха не пошьешь, мясо несъедобное… Вот разве ожерелья из клыков делать… Только вот король наш, дай ему бог здоровья, о третьем годе указ издал – за каждую гоблинскую головенку по золотой монете платить велено. Не слышали у вас?

– Да где там… У нас тут глушь, захолустье, новости из столицы годами идут, да все одно не доходят… Ишь ты – по золотой монете, значит… Неплохо.

– Неплохо. Вот и интересуюсь – ты, друг, может слыхал чего? Водятся тут у вас гоблины поблизости?

– Гоблины, говоришь… – почесал шею трактирщик. – Слыхал чего-то, да толком не скажу, сам-то я в лесу, почитай уж лет пять как не бывал… Может, ребята чего знают? Эй, Тыква, Лупоглазый, а?…

Двое выпивох, скучающих у стойки, обратили к охотнику очи, залитые дешевым вином. Обрюзглый толстяк и горбун с глазами навыкате несколько секунд морщили лбы, безуспешно пытаясь сообразить, чего от них хотят.

Охотник криво усмехнулся, бросил на стол два медяка и прищелкнул пальцами. Трактирщик понимающе кивнул и налил Тыкве с Лупоглазым еще по кружечке. Кадыки заходили вверх-вниз, пока пьяницы вливали в себя живительный нектар, но когда показалось дно, их глаза уже светились признательностью и желанием помочь.

– Гоблины?… – проскрипел Лупоглазый.

– Есть гоблины, – пробасил Тыква. – Есть.

– В лесу. Сам видел. Пещера.

– Точно, пещера. А в ней – гоблины.

– Папа-гоблин, мама-гоблин…

– И вроде еще гоблиняток как бы не трое…

– Да не, четверо!

– Трое.

– Четверо!

– Ладно, черт с ним, пусть четверо…

Охотник оживился, уже предвкушая жирную добычу. Пять, а то и шесть гоблинов! Удачно, что и говорить.

– А где эта пещера-то? Как пройти?

– Э-э-э… пройти-то? Э-э-э…

– А ты еще налей! – пробасил Тыква.

– А вот объясните, как пройти – тогда налью.

Тыква с Лупоглазым долго бекали и мекали, махая руками и споря друг с другом, но в конце концов все же сумели с грехом пополам объяснить, где искать пещеру гоблинов.

– Ты там поосторожнее – папа-гоблин очень злой, всех из пещеры прогоняет… – пробурчал Тыква, опрокидывая честно заработанную кружку.

– Злой! Очень злой гоблин!

– Ничего, мне не привыкать, – хмыкнул охотник, проверяя стрелы в колчане. – С гоблинами у меня разговор короткий…

Деревня, в которую он забрел в поисках добычи, притаилась в самой что ни на есть глуши, прямо подле дремучего леса. Едва вышел за околицу – и пожалуйста, уже глухая чаща.

Местные в лес ходили редко – ценного зверья в этих краях мало, грибы с орехами тоже редкость. Но ему-то нужны не грибы, не орехи, а кое-что совсем другое…

Блуждая среди вековых дубов, охотник неоднократно проклял безмозглых трактирных пьяниц – не могли объяснить дорогу яснее! «Дерево, расколотое молнией» нашлось совсем не там, где они говорили, а «дерево с двумя дуплами» оказалось деревом с одним дуплом и одной большой трещиной.

Но в конце концов охотник все же увидел перед собой искомое – пещеру, уходящую вглубь каменистого холма. В том, что это то самое, не могло быть никаких сомнений – перед звериными берлогами обычно не лежат коврики с надписью «Вытирайте ноги». К тому же изнутри ощутимо веяло ароматным дымком – суп со сладкими кореньями, точно.

Охотник неторопливо зарядил арбалет и проверил, легко ли выхватывается меч из ножен. Даже самый матерый гоблин не противник для умелого воина – карлик, он и есть карлик, хоть и зубастый. Человеку и до пояса-то с трудом достает – смех один, а не драка.

Нет, гоблины всегда нападают кучей, любят засады и нечестные приемы. А когда он всего один, пусть даже с женой и детишками… считай, на дороге деньги нашел. Даже как-то скучно.

Двигаясь как можно тише, охотник обошел вокруг холма, убеждаясь, что из пещеры нет другого выхода. Не хотелось бы терять часть или даже всю награду из-за такой ерунды – пару раз уже случалось, что трусливые уродцы сбегали, даже не пытаясь защищаться.

Другого выхода не обнаружилось. Значит, можно спокойно идти на штурм.

– Ну-ка, ну-ка, есть тут у нас кто-нибудь дома? – ехидно пропел охотник, зажигая факел и вступая в темную пещеру. – Ау, злой гоблин, где ты тут прячешься? Выходи-выходи!

Впереди послышались какие-то звуки. Чей-то испуганный вскрик и топот ног – похоже, добыча пытается спастись бегством. Ничего – не уйдет! Коридоры здесь просторные, а человечьи ноги куда как длиннее гоблинячьих!

– Гоблин, стой, не уйдешь! – крикнул охотник, забегая за угол. – Стой, кому гово… а?…

Потрескивающий факел осветил здоровенного детину, полностью загородившего проход. В полтора человеческих роста, с дубленой зеленоватой кожей, огромными остроконечными ушами, кабаньими клычищами и бицепсами больше головы.

Гигант недобро хрюкнул, глядя на оторопелое лицо охотника, легко вырвал из ослабевшей руки арбалет и переломил его о колено.

– Тебе чего надо? – проурчал детина, без труда поднимая незваного гостя за шиворот. – Зачем детишек моих перепугал?

– Ты что, тут живешь? – пролепетал насмерть перепуганный охотник.

– Ну да. Это мой дом. И моей жены. А ты вперся с грязными ногами – нехорошо получается…

– Так это ты – злой гоблин?!

– Гоблин? – нахмурился хозяин пещеры. – А что, похож?

– Не похож, не похож, – забормотал охотник, – но мне в деревне сказали… сказали, что тут гоблин!

– Вообще-то, я тролль, – перебил его детина, кровожадно скалясь. – Эти деревенские дурни совершенно не разбираются в мифологии.

Гости с Центавра

Аристарх Митрофанович Гадюкин положил ложечку на блюдце, отхлебнул горячего какао и причмокнул губами. От свежевыпеченных булочек аппетитно пахло корицей. Румяный старичок поерзал в мягком кресле и развернул на всю стену экран новостей. Что может быть приятнее, чем вот так вот уютненько посидеть вечерком?…

Но уютненько посидеть ему не дали. Дверь резко распахнулась, и в кабинет шумно ворвался Эдуард Степанович. Растрепанный, взлохмаченный, краснее вареного рака – похоже, не на шутку торопился.

Прямо с порога он торопливо выкрикнул:

– Профессор, вы нужны своей стране!

– Конечно нужен, батенька, очень даже нужен… – добродушно ответил Гадюкин. – Булочку хотите?

– Нет, профессор, вы не понимаете, – машинально взял булочку главбез. – Дело государственной важности! Возможно, перед нами переломный момент в истории человечества!

– И всего-то? Ну, это иногда случается. А только что ж вы так кричите-то, батенька? Спокойнее надо к таким вещам относиться, спокойнее…

– Простите, профессор, – пригладил волосы Эдуард Степанович. – Перенервничал. Со мной только что связались – в Якутии приземлился инопланетный космический корабль. Президент поручает нам с вами немедленно отправляться туда. Так что собирайтесь живой ногой – вертушка уже крутится.

– Сейчас, батенька, сейчас… – спокойно кивнул Гадюкин, не двигаясь с места. – Сейчас, вот только какао допью… Тут, знаете ли, спешка совершенно ни к чему, а то еще не в то горло попадет…

ЛТ-42, вертолет, приписанный к НИИ «Пандора», вертолетом только назывался. Ультрасовременная машина с девятью винтами, лапами-манипуляторами, встроенными пулеметами и кабиной, способной вместить пятьдесят человек. На этой штуковине запросто можно совершить кругосветное путешествие, ни разу не опустившись на землю.

Еще три года назад ЛТ-42 был всего лишь проектом «Икар», курируемым непосредственно профессором Гадюкиным. Армейский заказ. Правда, министр обороны заказывал не вертолет, а танк, но Гадюкин, как обычно, сделал все по-своему и создал мощную летучую машину, в кратчайшие сроки ставшую объектом зависти конкурирующих держав.

Перелет меж Москвой и городом Удачный занял всю ночь. А наутро, едва забрезжил рассвет, ЛТ-42, все еще треща лопастями, опустился прямо посреди тайги – рядом с огромной воронкой. Вокруг нее суетились люди, поблизости стояли еще четыре вертолета – не чета творению Гадюкина, но все же очень неплохих. Пришельцы избрали для посадки прямо-таки идеальное место – всего в трех километрах от военной базы.

– Докладывает капитан Атастыров! – отрапортовал Эдуарду Степановичу худощавый якут в военной форме. – Объект цел и невредим, ночь провел спокойно, признаков жизни не подавал. Ожидаем дальнейших распоряжений, товарищ полковник.

– Вольно, – устало махнул рукой главбез. – Профессор, вам карты в руки, делайте свою работу. А вы, капитан, пока мне расскажите… как вас по имени-отчеству, кстати?…

– Лоокут Иванович.

– Ну так что, Лоокут Иванович, как у нас тут в целом?… Кто вообще в курсе о… происшествии?…

– Минимум, – не замедлил с ответом капитан. – И почти все сейчас здесь. Мне доложили вчера утром – сказали, метеорит упал. Выехал лично. Когда увидел, что это за «метеорит», приказал оцепить и сообщил наверх. Ничего не трогали, близко не подходили.

– Совершенно правильные действия. Со всех – подписку о неразглашении. И лично проследите, чтоб не болтали лишнего. Если и дальше будете действовать правильно – смело можете рассчитывать на представление…

– Служу России, товарищ полковник! – подтянулся Атастыров.

После того, как схлынула антисоветская истерия, подросло новое поколение, не видевшее коммунизма, а Советский Союз окончательно стал историей, правительство, как следует поразмыслив, решило, что кое-какие аспекты тех времен не худо бы все же восстановить. К примеру, пионерскую организацию – без идеологии, но с летними лагерями, дворцами пионеров, кружками и клубами, сбором макулатуры и металлолома. Пусть дети получают надлежащее воспитание – чего им без призора болтаться-то?

Точно так же были возвращены и прежние обращения – «господа» в народе так и не прижились.

Профессор Гадюкин тем временем стоял на краю воронки, рассматривая инопланетный корабль поверх темных очков. Макушку он прикрыл панамой – денек выдался не по-апрельски жаркий. И не скажешь, что до Полярного Круга всего ничего…

Штуковина, наполовину зарывшаяся в грунт, больше всего напоминала металлическое яйцо размером с небольшой сарайчик. Судя по оплавленным породам вокруг, приземлилось оно донельзя раскаленным, но за истекшие сутки успело остыть.

– Мелкое какое-то… – наморщил нос подошедший Эдуард Степанович. – Лилипуты, что ли, прилетели?

– Ну отчего же, батенька? Мне кажется более верным предположить, что внутри ограничено жизненное пространство. Возможно, перед нами не полноценный звездолет, а шлюпка или спасательная капсула… Впрочем, сейчас все узнаем. Я верно понимаю, что на видимой части нет ничего даже отдаленно похожего на вход… или выход?…

– Мы ничего такого не видели, – подтвердил Атастыров.

– А снизу?

– Снизу пока не смотрели. Затруднительно.

– Трудно с вами не согласиться, батенька, трудно… Ну ничего, сейчас все сделаем. Лелик!

– Ум-гу!… – послышалось из ЛТ-42.

Атастыров с подчиненными невольно отшатнулись – совершенно естественная реакция для впервые увидевших Лелика. Горбатый великан на три головы возвышался над ними всеми, уродливое лицо питекантропа кривилось в понимающей ухмылке, а могучие ручищи уже выкатывали из вертолета маленькую мобильную лебедку. За ним выбралось несколько рабочих с бурами, лопатами и веревками.

– Осторожнее, товарищи, осторожнее!… – взывал Гадюкин, с беспокойством глядя, как космическое яйцо медленно, но верно выволакивают из гнезда. – Да осторожнее же!… Это все-таки моя Нобелевская премия!…

– Не рассчитывайте, профессор, – мотнул головой Эдуард Степанович. – Каким образом вы собираетесь к этому примазаться? Это ж не вы этот корабль построили…

– Эх, батенька, все б вам только меня разочаровывать… – обиженно надулся Гадюкин. – Уже и шуток не понимаете… Лелик, что там?…

– Ор-га, Ху-Га! – вытер пот со лба великан.

– Ну, значит, будем резать! – довольно потер ладошки профессор. – Лелик, ты дрель захватил?

– О-ро!

Бессменный ассистент гения скрылся в недрах ЛТ-42 и вернулся в маске сварщика, окончательно придавшей ему сходство с неким фантастическим чудовищем. Великан с легкостью накинул на плечи ранец плазменной дрели, дернул шнур и принялся невозмутимо вскрывать космический корабль, словно консервную банку.

– Профессор, а вы не слишком торопитесь? – осведомился Эдуард Степанович.

– Напротив, батенька! Мы с вами и без того преступно промедлили! Что если перед нами спасательное средство, потерпевшее аварию?! Что если там, внутри ожидает нашей помощи пострадавший космонавт?! Дорога каждая минута!

– Ну, тогда, конечно…

– А еще меня комары закусали и лысину напекло. Лелик, работай быстрее!

Лелик только невнятно замычал, и без того выкладываясь на полную. Приходилось соблюдать максимальную осторожность, дабы случайно не повредить драгоценное содержимое. Конечно, никто не знал, что именно скрывает металлическая скорлупа, но все верили – что-то ценное!

С торца «космическое яйцо» оказалось приплюснутым, и там обнаружилось нечто вроде покореженных амортизаторов. Значит, оно все-таки приземлилось, а не просто упало. К тому же создавалось впечатление, что эти «амортизаторы» – лишь остатки чего-то большего…

– Необычный сплав, – цокнул языком профессор. – Даже если внутри пусто – находка все равно ценная…

– Надеюсь, все-таки не пусто.

– Будем посмотреть, батенька, будем посмотреть… Скажите-ка, а вот на ваше мнение – как Они выглядят?

– Не задумывался как-то, – пожал плечами Эдуард Степанович. – Я, профессор, человек рациональный, зря фантазировать не люблю. Увижу своими глазами – буду знать.

– Вполне здравый подход, – согласился Гадюкин. – Однако многие – еще как задумывались. На протяжении последних двух веков человечество измыслило себе бесчисленное множество собратьев по разуму. Впрочем, человеческая фантазия, увы, продукт ограниченный. Нашему мозгу чрезвычайно сложно вообразить что-то, радикально отличающееся от привычного и повседневного. Потому большинство вымышленных инопланетян похожи либо на людей, либо на каких-то земных животных. Фантазия отталкивается от привычного образа и обволакивает его дополнительными наслоениями – скажем, добавляет новые конечности, органы чувств, меняет пропорции тела, соединяет кусочки разных животных… Вспомните хоть старые космические сериалы – «Звездный путь», «Вавилон-5»… Большинство инопланетян там – почти такие же, как люди, только с какими-нибудь нашлепками на голове…

– Ну, тогда это еще и от техники зависело. Ведь их играли живые люди – волей-неволей приходилось оставаться в рамках. Попробуй-ка, замаскируй актера под какого-нибудь крякозябра, да еще заставь его смотреться в этом гриме естественно!

– Так-то оно так, батенька, но это все же не главное… Теперь-то от техники уже ничего не зависит, верно?… Живые актеры давно отодвинулись на задний план – фильмы уже на семьдесят процентов моделируются графическими дизайнерами, людей все чаще заменяют виртуальными моделями… Еще лет пятнадцать-двадцать, и актерам вообще останется только озвучивать… А инопланетяне все равно по большей части человекоподобны! Общие контуры тела неизменно гуманоидны – вертикальная ось вращения, две ноги, сверху голова с органами чувств и речи… Но лично я уверен – те, кого мы сейчас увидим, будут выглядеть…

На землю аккуратно лег осколок «скорлупы», вырезанный Леликом. Профессор немедленно протиснулся под рукой ассистента, торжествующе забрался внутрь и громогласно закончил свою речь:

– …вот блин, твою мать!!! А я-то думал…

Судя по всему, данный объект и в самом деле служил скорее шлюпкой, чем полноценным звездолетом. Свободного пространства минимум – едва поместиться двоим. А Лелик не втиснулся бы и в одиночку.

Никаких приборов, экранов, кнопок, рычагов, сенсоров, мигающих лампочек и прочей мишуры, которую невольно ожидаешь увидеть на космическом корабле. Одна-единственная сферическая комната, гладкие стены без впадин и выпуклостей. Единственное содержимое – два прозрачных саркофага, заполненных голубоватой переливающейся жидкостью.

А в них – сами космонавты.

Они действительно мало отличались от людей. На руках по четыре пальца, кожа оливкового оттенка, носы черные и плоские, а под ними длинные усы-вибриссы… но больше различий не видно. При плохом освещении запросто можно перепутать с землянами.

– Что вы там насчет ограниченной фантазии говорили, профессор? – спокойно уточнил Эдуард Степанович, залезая следом.

– Все бы вам насмехаться над стариком, батенька… – сердито насупился Гадюкин. – Закономерность нельзя строить на основании одного эксперимента. Подождем следующего контакта.

– Давайте вначале закончим этот… или хотя бы начнем.

– Разумеется, батенька, – рассеянно кивнул профессор, вглядываясь в отрешенные усатые лица под слоем жидкости. – Любопытно, любопытно…

В отличие от него, Эдуард Степанович довольно быстро потерял интерес к спящим космонавтам и выбрался наружу. С его разрешения на освободившееся место залез капитан Атастыров – ему тоже хотелось посмотреть. В течение часа внутри звездолета перебывали почти все присутствующие. Впрочем, надолго там никто не задерживался – на что тут смотреть, спрашивается? Пришельцы как пришельцы, ничего особенного…

– Честно признаться, ожидал большего, товарищ полковник, – рискнул высказать свое мнение Атастыров. – Думал, интереснее будет.

– Ур-гу! – согласился Лелик.

Атастыров покосился на него с нешуточной нервозностью. Это в НИИ «Пандора» к Лелику давно привыкли – а вот за пределами института он неизменно вызывал у людей шок.

– Эдуард Степанович! – Из звездолета высунулась голова в панаме – точь-в-точь кукушка из часов. – Эдуард Степанович, батенька, давайте приказ грузиться! Отправим все это добро на базу – там и будем разбираться…

Прошло шесть дней. Инопланетная шлюпка разместилась в подземном корпусе НИИ «Пандора» – по соседству с виварием. Ученые набросились на добычу, как грифы на падаль. Прямо сейчас по ней ползали пятеро седых профессоров и два доцента.

В соседнем зале шло исследование криогенных камер и замороженных инопланетян. Размораживать их пока что не размораживали – дело новое, неосвоенное, спешить ни к чему. Ошибись самую малость – и вместо первого в истории человечества контакта с иной цивилизацией получишь два нечеловеческих трупах.

Хотя тоже в чем-то неплохо – кое у кого из биологов руки чесались провести аутопсию…

– Пока мы не можем с абсолютной уверенностью сказать, откуда они прибыли, но судя по предварительным исследованиям, есть большая вероятность того, что их родное солнце – Проксима Центавра, ближайшая к нам звезда, – вещал профессор Гадюкин, восседая на лабораторном столе перед двумя дюжинами слушателей – пожилых, средних лет и совсем молодых. Именно им предстоит стать обслуживающим персоналом новорожденного проекта «Центавр». – В их криогенных камерах есть встроенные атомные таймеры… не совсем такие, как у нас, но принцип действия легко расшифровывается. Похоже, у них восьмеричная система счисления – что вполне естественно для существ с восемью пальцами. Точно так же для нас наиболее естественна десятеричная. И если предположить, что эти таймеры включили непосредственно перед стартом, их полет продолжался двадцать восемь земных лет. Значит – Проксима Центавра.

– Аристарх Митрофанович, а можно глупый вопрос? – подняла руку молоденькая лаборантка.

– Конечно, деточка, – ласково посмотрел на нее Гадюкин. – Мы, ваши старшие товарищи, для того и предназначены – на глупые вопросы отвечать… Как вас зовут, кстати?

– Таней. Аристарх Митрофанович, а почему двадцать восемь лет значат Проксиму Центавра?

– Все правильно, вопрос глупый, – лучисто улыбнулся профессор. – Ничего страшного, Танечка, вы еще молоды, еще успеете ума набраться…

Судя по лицам прочих присутствующих, они тоже не знали, как именно Гадюкин увязал срок полета и предполагаемое место вылета, но спросить никто не осмелился. Очень уж густо покраснела бедная девушка, очень уж насмешливо качал головой вредный профессор…

– Больше глупых вопросов не предвидится? – обвел взглядом аудиторию Гадюкин. – Очень замечательно. Продолжим. Итак, как мы видим на этой голографической модели… Лелик, поверни экран. Да, так хорошо. Инопланетный аппарат имеет форму правильного овоида, сплюснутого книзу. Там, внизу, заметны остатки некоего устройства, которое, по-видимому, разрушилось при входе в атмосферу. Пока еще рано делать окончательные выводы, но на основании увиденного я уже могу составить предварительную картину. Начнем с того, что наш космический гость, безусловно, не является самодостаточным летательным аппаратом. Для этого он чересчур урезан в возможностях – по сути, это всего лишь оболочка, защищающая криогенные камеры. Можно предположить, что это спасательная шлюпка, запущенная со звездолета-матки… но лично я придерживаюсь другой версии. Лелик, включи карту.

– Гу-га, Ху-Га! – прорычал горбун, сдвигая иконки.

Свет в зале погас, и пространство наполнилось тысячами огоньков – голографическая карта звездного неба. Рядом с созвездием Центавра вдруг объявилась мерцающая ладонь – это профессор Гадюкин указал на вероятную родину космических гостей.

– Немножко сдвинем… увеличим… ага, вот так, – удовлетворенно кивнул невидимый во тьме профессор. – Вот так. Смотрите внимательнее. Видите эту белую линию?… Это и есть траектория движения нашего овоида. Мы навели справки среди наших зарубежных коллег и выяснили, что три недели назад, когда он только-только вошел в Солнечную систему, его засекла Паломарская обсерватория. Само собой, о его истинной сущности им по-прежнему неизвестно, метеоров в космосе пока что хватает. Но данные они нам любезно предоставили. А также предупредили, что в эти данные, судя по всему, вкралась ошибка: на самой ранней стадии наблюдения скорость метеора была чрезвычайно высокой – свыше сорока тысяч километров в секунду. То есть – почти одна седьмая скорости света. Но очень скоро скорость метеора выправилась, войдя в пределы нормы. Они посчитали это за ошибку машины. Но мы, обладая дополнительной информацией, понимаем, что ни о какой ошибке нет и речи. Объект в самом деле двигался на одной седьмой скорости света. А поскольку расстояние меж Солнцем и Проксимой Центавра как раз и составляет одну и три десятых парсека или четыре световых года… выводы следуют сами собой. Двадцать восемь лет. Конечно, если предположить, что скорость нашего овоида на протяжении всего пути оставалась неизменной. Вопросы?…

Профессор подождал минутку, но вопросов не было. Все таращились на мигающую белую линию, соединяющую Солнце и Проксиму Центавра.

– Очень хорошо. Давайте тогда рассмотрим собственно технику проделанного путешествия. Должен признать, этот овоид не так уж сильно обогатил нашу копилку знаний. Сплав, из которого он состоит, нам неизвестен, и мы непременно его расшифруем… но, боюсь, больше ничего полезного мы не получили. Их криогенные камеры совершеннее наших, но технической революции они не произведут. А вот само путешествие… да, перед нами не обычный корабль вроде того, что мы в прошлом месяце отправили к Юпитеру. Здесь применен совершенно иной метод. Если кто-то из вас увлекается классической фантастикой, то вы, возможно, помните такие произведения, как «Из пушки на Луну» Жюль Верна или «Война миров» Уэллса. Фантасты девятнадцатого века предполагали, что космические путешествия будут совершаться через посредство исполинских пушек. Со временем в умах произошел перелом, чему немало способствовали труды нашего с вами соотечественника Циолковского, и данная идея была отброшена. Ученые даже не пытались работать в этом направлении. Однако в данном случае мы имеем дело именно с чем-то подобным. В системе Проксимы Центавра находится некая «пушка»… конечно, с настоящей пушкой она имеет не больше общего, чем космический корабль – с парусным. Пока мы не можем предложить сколько-нибудь достоверную гипотезу, насчет того, что из себя представляет это устройство и по какому принципу действует. Мы даже не знаем, в космосе ли оно находится или на поверхности планеты. Но совершенно очевидно, что именно оно выстрелило в нас этим «ядром» с живыми космонавтами внутри.

Гадюкин подвигал иконки в своей эль-планшетке, и перед зрителями предстала увеличенная модель Солнечной Системы и рядом – Земля, вид из космоса. Красная стрелочка указывала на северо-восток Евразии, в самое сердце Республики Саха.

– Безусловно, выстрел был произведен не вслепую, – продолжил профессор. – Центавриане отправили своих представителей не куда глаза глядят, а вполне целенаправленно, с совершенно точным расчетом. Неизвестное устройство, остатки которого мы можем наблюдать с торцевой части нашего овоида – несомненно, устройство страховочного торможения. Своего рода «парашют». Одноразовый – он выполнил свою задачу, позволив космонавтам приземлиться целыми и невредимыми, но сам при этом разрушился. К сожалению, из-за этого мы опять-таки не можем строить предположения о принципе его действия – схема для нас кардинально новая, а для полноценной гипотезы осталось слишком мало кусочков… Это понятно? Тогда будем рассуждать дальше. Нетрудно сообразить, что центавриане метились именно в нашу планету – иначе остается предположить, что они рассылали подобные «ядра» во все стороны, что невыгодно экономически и социально, ведь большинство космонавтов при такой тактике будут погибать. Конечно, мы ничего не знаем о экономике и культурных особенностях центавриан, но, тем не менее, лично мне подобное кажется маловероятным.

Изображение снова сменилось. Загорелся свет, звездное небо погасло, но вместо него в воздухе повисли голографические изображения центавриан – с закрытыми глазами, скорченными в позе эмбриона. Именно так они лежали в своих криогенных саркофагах.

– Изучение самих космонавтов окончательно убеждает нас, что центавриане обладают кое-какой информацией о нашей планете. Как видите, они гуманоиды, позвоночные, млекопитающие, а данная деталь анатомии явственно указывает на мужской пол… Танечка, а что это вы так покраснели? Ай-яй-яй, а еще биолог… Судя по строению тел пришельцев, их родная планета во многом сходна с нашей Землей. Гравитация, давление, температурный баланс – все это у них должно быть почти таким же, как у нас. На это же указывает состав воздуха, заполнявшего их капсулу. Смесь кое в чем отличается от привычной нам – азота немного меньше, водяных паров немного больше, присутствует крохотный процент неизвестного газа… но для человека этот состав вполне пригоден. Соответственно, и наша атмосфера не повредит центаврианам. Бесспорно, им это должно быть известно. Более того, им также должно быть известно и о нашем с вами существовании. Заметьте, что инопланетяне не могли самостоятельно покинуть ни свои саркофаги, ни свою капсулу – для того и другого им требовалась помощь извне. Будь Земля необитаемой, они были бы обречены неограниченно долго оставаться в своих темницах. Значит, они рассчитывали, что им сумеют оказать помощь… Ну и что мы имеем в общем итоге? А имеем мы послов Проксимы Центавра, прибывших к нам для установления первого в истории человечества контакта с внеземной цивилизацией!

Собравшиеся дружно зааплодировали, восхищенно глядя на лукаво щурящегося Гадюкина. Профессор раскланялся налево и направо и закончил:

– А сейчас, товарищи, я попрошу всех пройти в лабораторию криогеники, где наконец-то состоится самое главное – пробуждение наших дорогих гостей!

Саркофаги с центаврианами лежали на возвышениях, полностью подготовленные к историческому событию. У дверей застыли рослые охранники, держащие замороженных пришельцев на прицеле – послы послами, контакт контактом, а нормы безопасности никто не отменял. Помещение простреливалось из конца в конец, а каждый саркофаг единым нажатием кнопки мог провалиться сквозь пол – в специальную камеру, обитую мягким войлоком.

– У нас все готово? – спросил Гадюкин.

– У нас все готово, – кивнул профессор Хрюкин, стоящий за центральным пультом.

– У нас все готово, батенька, можем начинать, – кивнул Гадюкин Эдуарду Степановичу.

– Товарищ президент, у нас все готово, можем начинать, – эхом повторил Эдуард Степанович, обращаясь к большому экрану в стене.