Текст книги "Сын архидемона"
Автор книги: Александр Рудазов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 2
Вот так в мою жизнь и вошел Джемулан Ройя Атаби айки Кйодолья. Но тогда я еще не знал, как его зовут. Я видел перед собой просто крупного хлыща с эльфийскими ушами и лицом голливудской кинозвезды. Платинового оттенка волосы длинные, смазанные лаком, брови закручены в спирали, по вискам спускаются завитые пряди – что-то среднее между пейсами и бакенбардами. Одет он был в темно-коричневый фрак с высоким бархатным воротником и темный шелковый жилет. На ногах шерстяные панталоны и зеркального блеска сапоги, на руках желтые лайковые перчатки, на шее длинный черный шарф с пестрыми узорами, а на голове высокая шляпа-колпак. В довершение всего гранатовые пуговицы, бриллиантовые застежки, на плечах что-то вроде эполет из перьев, на лбу нарисован узор в виде двойной S – нормальной и в зеркальном отражении… франт, да и только.
Мне почему-то сразу захотелось разбить ему морду.
– Ты что, эльф? – спросил я, таращась на остроконечные уши.
– Я сид, полудурок, – процедил этот холеный красавчик.
– А это что за зверь?
– Высший эльф.
– А чем высшие эльфы отличаются от обычных?
– Телесной организацией.
– В смысле?
– На руку мою посмотри, полудурок. Видел когда-нибудь такие руки у эльфов?
Да, действительно. У эльфов ручонки всегда тонюсенькие, мускулатуру и под микроскопом не разглядишь. А у этого бицепсы, как у культуриста. И рост под два метра.
– Мы, сиды, объединяем в себе все лучшие черты эльфа и человека, – наставительно сообщил Джемулан. – Мы почти бессмертны, сильны, выносливы, обладаем высокими магическими способностями. Мы – высшая раса!
– Высшей расой себя называют только моральные уроды с манией величия, – пробурчал я.
– Да, мы именно такие, – гордо кивнул Джемулан. – А тебе завидно?
– Нет.
– Зря. Я бы на твоем месте завидовал.
– А я вот не завидую. Чего тебе нужно-то? Ты энгах, я так понимаю?
– Не просто энгах. Я из ОВР. Гильдия Эсумон.
– Ой, патрон, а вот это очень плохо… – простонал Рабан. – Помнишь, я тебе рассказывал про ОВР? Они занимаются тем, что отлавливают энгахов-ренегатов, нарушающих правила. Похоже, гильдия нами недовольна…
– Где твой контракт энгаха? – перешел с места в карьер Джемулан.
– Тут где-то был… – похлопал себя по карманам я. – Хотя чего это я? Он же в Лэнге остался.
– Работу ты мне не облегчаешь, да? – вздохнул Джемулан.
– Какую еще работу? Ты скажешь наконец, чего приперся? – скрестил на груди все шесть рук я.
– Видишь ли, какое тут дело, странный уродец… – задумчиво поморщился Джемулан. – Я полевой агент – разыскиваю и устраняю нарушения. Вот и тебя разыскал.
– Зачем это?
– Не имею ни малейшего понятия. Мне просто приказали разыскать тебя и доставить в штаб-квартиру. Пошли.
– Как же вы меня задолбали, эльфы хреновы… – вздохнул я.
– Я сид.
– Один хрен.
– Один. Но у сидов он гораздо больше. И не завидуй.
– Да не завидую я, сказал же! – скрипнул зубами я.
– Зря. Я бы на твоем месте завидовал. Пошли.
– А если не пойду? – недобро оскалился я.
– Пойдешь.
Сказав это, проклятый сид как-то странно дернул пальцами… и меня скрючило. Все тело словно защемило огромной пружиной… которая еще и начала сжиматься. Боли пока что не было, только сильное неудобство – но что-то мне подсказывало, что за этим тоже не заржавеет.
– Видишь ли, странный уродец, у каждой гильдии энгахов есть такая вещь, как паралич Слова, – встал надо мной Джемулан. – Ты используешь наше Слово – а значит, ты наш, с потрохами. Я могу заставить тебя ползать на брюхе, могу изуродовать до полной неузнаваемости… а могу убить. Поэтому ты сейчас поднимешься и пойдешь со мной. Или будет еще больнее.
Я почувствовал злобу. Какого черта этот напыщенный урод является сюда и ведет себя так, словно я ему по жизни задолжал? Какого черта он сплющивает меня своим колдунством, хотя я ему ничего плохого не сделал? Мне все сильнее хотелось вцепиться ему в горло.
И вот тогда во мне начала подниматься волна бешенства. Дикой, неконтролируемой ярости – той самой, что вырывалась из меня всеразрушающей силой во время битв с Пазузу и эль Кориано. Я тогда испытал страшный, непередаваемый приступ ненависти… и во мне что-то пробудилось. Понятия не имею, что это такое, но мне оно совсем не нравится.
– Патрон, прекрати… – жалобно бормотал Рабан. – Патрон, прекрати… Патрон, пожалуйста…
За минувшие четыре месяца эти приступы давали о себе знать несколько раз – всегда, когда я встречался с кем-то, вызывавшим особо сильную неприязнь. Например, с тем огром, которого я застал за обгладыванием детских косточек… или вампиршей, которую я застукал в бассейне, наполненном кровью… Торквемада в этих случаях даже не успевал приступить к работе – я в считаные секунды размазывал наших «клиентов» до состояния жидкости. Вот князь Круду не вызвал у меня особой антипатии – вполне приличный мужик для кровососа – поэтому внутри меня ничего не пробудилось.
Зато теперь…
– Беги, идиот… – прохрипел я, с трудом пытаясь сдержаться. Еще немного, и меня прорвет. Из меня выплеснется… не знаю, что именно, но точно ничего хорошего.
Конечно, Джемулан не понял, что я имею в виду. Его холеная рожа только перекосилась в гримасе недовольства, и он резко повернул пальцы, усиливая нажим. Теперь меня колотило с двух сторон – снаружи чертов энгахский парализатор, изнутри пытающееся вырваться бешенство.
И тут мне на голову легла сухая морщинистая ладонь.
– Молись, тварь, – холодно приказал великий инквизитор. – Читай «Отче наш», пока не велю перестать.
Я принялся повторять зазубренные слова, чувствуя, как понемногу напряжение отступает. Торквемада уже был свидетелем этих моих приступов и без колебаний заявил, что это ищет выхода моя демоническая натура – ей-де не нравится, что я обратился к Богу.
Не уверен, что он прав, но монотонный речитатив меня действительно успокаивает. Уж не знаю, в самой ли молитве дело или просто действует эффект «расслабляющей музыки».
Торквемаде я об этих своих мыслях, понятное дело, не говорю.
Уже через несколько секунд я почувствовал, что снова могу себя контролировать. Разум стал спокойным и холодным, бешеная ярость схлынула.
– А теперь разберемся с тобой, тварь, – перевел взгляд на Джемулана Торквемада. – Кто ты есть и что тебе нужно от моего послушника? Я не вижу на тебе креста.
Джемулан так посмотрел на Торквемаду, словно искренне удивлялся – что это такое сюда приползло и каким образом оно научилось говорить. Лицо сида сморщилось, как будто он сожрал целиком здоровенный лимон.
– Какого еще креста? – наконец процедил он.
– Хороший будет костер, – удовлетворенно кивнул Торквемада. – Принесите дров!
Крестьяне моментально забегали, как муравьи. Дрова великому инквизитору принесли поразительно быстро – с готовностью и даже с предвкушением. Что поделаешь – телевизоров в здешних краях еще не придумали, да и футбол пока толком не прижился. Развлечений мало. И если уж Томмазо Торквемада устраивает бесплатное шоу с огненными спецэффектами… чего б не поглазеть?
Тем более, что сжигают какого-то чужака, на которого всем плевать.
Джемулан взирал на эти приготовления с невыразимым презрением. Он ничуть не обеспокоился, только оттопырил нижнюю губу и скрестил руки на груди. Поскольку этот тип – агент-оперативник, он наверняка может постоять за себя. Уж не знаю, магией или каким-нибудь оружием… да и неважно. У святых отцов-инквизиторов оружия нет – только божье слово и всеобъемлющая доброта.
В любом случае, конфликт мне тут нафиг не нужен.
– Фра Томмазо, можно вас на минуточку? – вежливо попросил я.
Я отвел Торквемаду в сторонку и как сумел объяснил, что это меня настигла прежняя работа… одна из моих прежних работ. А поскольку энгахские гильдии – это не Йог-Сотхотх, всем будет лучше, если я просто пойду и договорюсь по-хорошему.
Не знаю, сколько Торквемада понял из моих объяснений. Они были довольно сбивчивыми и бессвязными. Однако немного подумав, великий инквизитор сурово кивнул:
– Хорошо, тварь, отпускаю тебя. Ступай и искупи свои прегрешения перед этими людьми.
Похоже, Торквемада все понял навыворот. Но тем лучше.
– А я отправлюсь с тобой и прослежу, чтобы ты сделал все, как подобает, – неожиданно закончил Торквемада.
Вот эти его слова привели меня в ужас. Я представил великого инквизитора в каком-нибудь мире, населенном кем-либо, кроме католиков – да хотя бы на нашей Земле – и буквально почуял запах горелого мяса. Торквемада не тот человек, что способен проявлять терпимость. Если ты стоишь перед ним, то должен быть либо крещен, либо сожжен – третьего не дано.
Мне стоило немалых трудов уговорить Торквемаду отказаться от этих планов. Поначалу он уперся, как баран, не желая ничего слушать. Но понемногу до старика дошло, что в этом вояже он и в самом деле будет пятым колесом.
– Ступай же тогда с богом, тварь, – проворчал он. – Орден святого Доминика будет ждать твоего возвращения. Благословляю тебя именем Христовым.
– Это мне пригодится, – согласился я. – До свидания, Феликс Эдмундович. Даст бог, еще свидимся.
– Пошли, полудурок, – брезгливо взял меня за руку Джемулан. – До Эйкра два прыжка.
Я приготовился услышать знакомые ллиассы и алаассы, но Джемулан лишь напрягся и что-то неразборчиво замычал. Рабан с легкой завистью сообщил, что самые опытные и талантливые энгахи умеют проговаривать Слово про себя, не открывая рта. Покойному Волдресу подобное и не снилось – это у них считается высшим пилотажем.
Закончил Джемулан тоже быстрее, чем обычно Рабан. Я не успел даже махнуть рукой дедушке Торквемаде, а изображение вокруг уже раздвоилось, пространства наложились друг на друга… и мы перенеслись в другой мир.
Блин, а поросенка-то я так и не скушал. Обидно.
То есть это карась был. Карась.
Глава 3
Промежуточный мир между Землей-1691 и Эйкром я видел лишь мельком. Ничего интересного – угрюмый осенний пейзаж, опушка леса, на горизонте виднеется неподвижная громада, похожая на полуразрушенного робота-трансформера. В небе два солнца, оранжевые облака, да летают какие-то твари, смахивающие на крылатых утукку. Больше я ничего не рассмотрел – Джемулан уже перевел дыхание и с удивительной скоростью промычал Слово заново.
Теперь мы оказались на Эйкре. Я уже бывал в этом мире, когда добывал вавилонских рыбок для мистера Креола, но в тот раз я посещал лишь архипелаг Кромаку… а это явно не он. Там я нигде не видел высотных зданий, похожих на ярко-синие обелиски. А здесь они вздымаются повсюду – уходят в небеса на сотни метров, если не на целые километры. Кажется, город немаленький.
Мы оказались на многолюдной платформе, напоминающей железнодорожный перрон. Вместо рельсов длиннющие ряды совершенно одинаковых круглых возвышений, огражденных перилами и осветительными фонарями. На одном из таких мы и очутились… не на фонаре, конечно, а на возвышении.
Рабан, который уже бывал здесь вместе с Волдресом, объяснил, что это главный в городе прыжковый вокзал. Именно здесь всегда приземляются энгахи и межмировой транспорт.
– А что, в другое место приземлиться нельзя? – спросил я.
– Можно, но за это штрафуют, – сказал Джемулан, решивший, что я говорю с ним.
– Почему?
– Потому что запрещено. Пошли.
Мы спустились на платформу и нас мгновенно затянуло людским потоком. Впрочем, людей здесь было в лучшем случае четверть – вокруг кишели сотни самых разных созданий. На меня в кои-то веки никто не обращал внимания, так что я спокойно откинул капюшон рясы.
Похоже, большую часть толпы составляли «перемещенцы». То и дело на том или другом возвышении объявлялся энгах или кто-нибудь наподобие. Многих встречали – уж не знаю, как тут узнают, что любимый брат или дедушка приземлится именно на этом возвышении, а не на другом, но ко многим пришельцам тут же устремлялись приветственно машущие люди… эльфы… черти… девятиногие бегемоты… в глазах уже рябит от такого многообразия.
Был здесь и обслуживающий персонал – одни убирали мусор, другие что-то ремонтировали, третьи ковырялись в фонарях. На Эйкре нет солнца, воздух здесь светится сам благодаря уникальным свойствам тепория, но только половину суток – а вторую половину царит кромешная тьма. Без искусственного освещения никак.
Джемулан уверенно провел меня к одной из дверей в длинной синей стене, ограждающей платформу. За ней оказалось что-то вроде зала ожидания – киоски, закусочные и огромное количество деревянных лавок с высокими спинками. На всех до единой была выгравирована одна и та же надпись – «Г. П. С.»
– Что это значит? – спросил я.
– Горнойские Пассажирские Службы, – коротко ответил Джемулан.
– Горнойские?..
– Этот город называется Горноем. Один из крупнейших межмировых центров.
– Угу. И народу тут до хренищи…
– Полтора миллиарда. Пошли.
– Да ты достал уже меня дергать…
В штаб-квартиру Эсумона мы ехали… точнее, летели на местном варианте маршрутного такси. Ярко-красная хреновина каплевидной формы неслась со скоростью пули, лишь каким-то чудом успевая вписываться в повороты. В пассажирском салоне царило адское столпотворение. Джемулана почему-то никто не трогал, а вот меня то и дело тыкали тростью или зонтом, требуя передать за проезд или сказать водиле, чтобы остановил свою колымагу. Входя или выходя, пассажиры преспокойно наступали мне и друг другу на ноги. Все кругом кашляли, сморкались, чихали, пердели, а в щупальцах у кальмароподобной тетки завывали сиреной два извивающихся младенца. К тому же в салоне, видимо, ужасно воняло – Джемулан брезгливо морщился и закрывал нос платочком. Вот когда я порадовался, что у меня отсутствует обоняние.
Дилижанс то и дело останавливался, чтобы подобрать попутчиков. Я не замечал, чтобы кто-то поднимал руку или голосовал другим способом, но водила каким-то образом всегда определял – этому господину, даме или бесформенному чудищу нужно сесть именно к нему. Ни разу не ошибся. А поскольку подбирал он всех и каждого, летели мы резкими рывками – фьюиииииить!.. стоп! фьюииииииить!.. стоп! фьюиииииииить!.. стоп! Тормозил и разгонялся этот драндулет мгновенно, что только добавляло кавардака в салоне.
– Твою мать, урод, не дрова же везешь!.. – прохрипел я, в очередной раз подлетев к потолку.
– Ты там что-то вякнул про дрова, моська трехглазая?.. – недобро прищурился пассажир напротив, похожий на гигантского Буратино. Вместо ушей из его головы росли веточки.
Должен сказать, у меня создалось впечатление, что город Горной населен исключительно хамами. Здесь все друг друга толкали, пихали и оскорбляли, а вежливых слов я не слышал в принципе. На улицах стоял гвалт, шум, никто не шел спокойно, каждый прохожий несся так, словно куда-то опаздывал.
А уж транспорт! Я поначалу полагал нашего шофера лихачом, однако ж нет, здесь все мчались сломя голову, не обращая внимания на правила. Да и есть ли вообще в Горное такая штука, как правила дорожного движения? Во всяком случае, ни светофоров, ни регулировщиков, ни дорожных знаков я ни разу не заметил. Странно даже, что и аварий я тоже ни разу не заметил.
Кстати, транспорт здесь удивительно разнообразен. Машины всех возможных форм и расцветок едут по земле, парят над землей, летят по небу, совершают дикие прыжки, исчезают в никуда и появляются из ниоткуда – телепортация, видимо. Вторично выражаю удивление тому, что никто ни с кем не сталкивается, никто не попадает под колеса. Может быть, я просто попал в удачный час – ну как Магеллан, с легкой руки которого Тихий океан незаслуженно стал Тихим.
Зато сам город удивительно красив. Небоскребы-обелиски словно выточены из гигантских сапфиров и увиты живыми лозами с огромными цветами. Вдоль аллей высятся диковинные штуковины, похожие на помесь скал и деревьев. Этакие коралловые рифы, только сухопутные. Вместо рыбок вокруг снуют крохотные яркие птички и бабочки с размахом крыльев на полметра. Лепота.
Я бы еще полюбовался пейзажами, но тут наш шахидмобиль в очередной раз стопорнул и Джемулан выволок меня наружу. Так я впервые увидел штаб-квартиру гильдии Эсумон.
Ну что сказать? Здание как здание. Похоже на дореволюционную барскую усадьбу. Размеры довольно скромные – всего два этажа. Окружено стеной из белого мрамора, ворота витые, из чистого золота. Или просто позолоченные, не знаю.
– Из золота, патрон, из золота, – подтвердил Рабан.
– Богато живут… – присвистнул я.
– Существуют миры, в которых золото стоит дешевле грязи, – заметил Рабан. – И не только золото. Помню, однажды мы с Волдресом однажды были на планете-алмазе… представляешь, патрон, целая планета – сплошной алмаз!
– Угу. Круто.
Про себя я подумал, что жить на такой планете должно быть ужасно неудобно. Алмазы – они в умеренных дозах хороши. А если кроме них ничего нету… не, оставьте себе такую радость.
Ворота гильдии меня весьма впечатлили. Но гораздо больше я прифигел, войдя в холл. Такое маленькое снаружи, внутри здание оказалось просто громадным. Потолок теряется где-то в поднебесье, стены тоже исчезают в необозримой дали. Не холл – аэродром.
Толкотня и здесь царит невообразимая. Джемулан сказал, что появляться положено только на прыжковом вокзале, однако многие энгахи явно не утруждают себя этим правилом. Шагать приходится осмотрительно – дважды я чуть не врезался в типов, возникших прямо перед моим носом. Одни просто появляются ниоткуда, другие словно выходят из невидимых дверей, третьи буквально сваливаются с небольшой высоты. Рабан объяснил, что неопытные энгахи часто боятся напортачить с координатами и оказаться внутри материального объекта, поэтому берут на метр-полтора выше. Ну вот и плюхаются, как идиоты.
Надо сказать, я раньше и не думал, что энгахов настолько много. Прямо сейчас перед моими глазами их не меньше тысячи. А ведь это только небольшая часть гильдии Эсумон. Да и сам Эсумон – всего лишь одна из множества энгахских гильдий.
Джемулан двигался в этой кутерьме уверенно, кивая одним энгахам и равнодушно глядя на других. Перед ним все расступались, как трава перед носорогом. Чувствовалось, что этого сида тут знает каждый и авторитет он имеет немаленький. Местный особист, фигли.
Мы поднялись на второй этаж по огромной лестнице, устланной мягким красным ковром. Наверху оказалось гораздо тише – энгахи из ниоткуда не появлялись, без дела никто не болтался. В холле, такое впечатление, они просто тусуются между заданиями – треплются друг с другом, пиво пьют. А здесь деловая обстановка, вид у всех сосредоточенный.
– Это канцелярия, – на ходу пояснял Рабан. – Это бухгалтерия. Это зал наблюдения. Это доски объявлений.
Доски объявлений я уже замечал. В холле их была целая куча, и даже снаружи здания висела одна. Сделаны из стекловидного материала, сплошь усеяны надписями – то и дело новые появляются, а старые исчезают. Глаз на ходу выхватывал слова «разыскать», «доставить», «спасти», «перевезти». И суммы наград, обозначенные непонятным символом, похожим на знак процента.
Мне стало любопытно, чем здесь расплачиваются – золото с алмазами явно не в цене, за доллары тоже вряд ли что-то купишь… что же это за универсальное сокровище, которое ценится во всех мирах? Навскидку в голову приходят разве что души – но это же энгахи, а не демоны.
– Бартер, – охотно сообщил Рабан. – Все заказы поступают в гильдию, здешние специалисты оценивают сложность задания и устанавливают ему стоимость в условных единицах. А дальше уже заказчик расплачивается в соответствии со своими возможностями – кто валютой высокоразвитых миров, кто редкими веществами, кто техникой или артефактами, кто произведениями искусства, кто ответными услугами… Договариваются, в общем. Заказчик платит гильдии, а та уже рассчитывается с агентом-исполнителем.
– А без посредничества никак?
– Можно и самому, конечно. Волдрес, например, был вольным энгахом – сам искал заказы и сам обо всем договаривался. Хотя посредничеством мы тоже часто пользовались – так надежнее. Меньше вероятность, что тебя кинут или подставят. Услугами энгахов пользуются многие, и далеко не все клиенты заслуживают доверия. Нас вот с Волдресом пару раз пытались использовать втемную…
– И как, удачно?
– Давняя история, патрон, чего ее зря ворошить… – уклончиво ответил Рабан.
Джемулан довел меня до конца коридора и… исчез. Я недоуменно уставился в пустоту, но Рабан тут же шикнул, чтобы я шагал следом. Последовав его совету, я очутился в совсем другом месте – обширном полукруглом зале, похожем на лекционную. Вверх ступенями уходили скамейки, на которых сидели десятки разномастных энгахов.
А на месте лектора скрючился… Рабан сказал, что это сам глава гильдии, достопочтенный Музкельмун арб Граши. Крохотного роста, седой, мохнатый, коренастый, похожий на замшелый пенек. Вроде бы не человек. Или человек, но на редкость уродливый.
Мы с Джемуланом пристроились на самом верху. На нас никто не обратил внимания – шеф Эсумона был полностью поглощен распеканием подопечных. Кажется, его что-то не на шутку разгневало – он подпрыгивал, топотал ножонками, брызгал слюной и не переставал вопить.
– Нервный дяденька, – негромко хмыкнул я.
– Молчи, полудурок, – облил меня презрением Джемулан. – Граши-хама – величайший из наших старшин. Именно благодаря ему Эсумон стал первой гильдией в таблице.
– Первой?.. – удивился я. – Вы такие крутые?
– Мы самые лучшие, – горделиво кивнул Джемулан. – Эсумон уже давно славится тем, что выполняет самые сложные задачи. Те, которые не по силам другим гильдиям.
– А вы, значит, можете что угодно? – скептически уточнил я.
– Можем мы все. Но не все делаем.
– Почему?
– У нас есть свои законы чести. Эсумон не берется за похищения людей, наемные убийства, объявленные кражи…
– Объявленные? Это как?
– Если в заказе прямо и четко говорится – украсть то-то. Вот если сказано добыть или разыскать… ну, тут открыта дорога для вариантов. Возможно, придется и красть – хотя это не одобряется. В общем-то, мы все-таки не жрецы Карнуи… но и не треллахейды. С грязной работой обычно обращаются в другие гильдии, менее разборчивые.
Я не понял, кто такие жрецы Карнуи и треллахейды, но спрашивать не стал. Главное, что общий смысл понятен – пачкать руки мои коллеги не боятся, но предпочитают все же этого избегать.
А великий и мудрый старшина гильдии продолжал отчитывать подчиненных. На лекционной доске за его спиной сами собой вспыхивали и гасли какие-то символы, появлялись изображения, видеозаписи… ну, что-то, выглядящее, как видеозаписи. Наверное, это все-таки магия.
– Увалень! – в очередной раз рявкнул Музкельмун арб Граши. – Ты что опять натворил, идиот?!
– А что не так? – поднялся с места хлипкого телосложения энгах. – Я же выполнил задание, нет?
– Задание-то ты выполнил, да… только зачем ты разломал заказчику дом?!
– Форс-мажор. Иначе было никак.
– Никак, да?! Штрафы сожрали все твое вознаграждение, идиот! Твою бабку, мы же специалисты по деликатной работе – а где там у тебя была деликатность?! Садись! Сперматозоид!
– Я! – откликнулся другой энгах, светловолосый, с тоненькими усиками.
– Да уж вижу, что ты… – вздохнул господин Граши. – Ты, конечно, спас дочку парда Унио от похитителей… но кто тебя просил лишать ее девственности?!
– Она сама меня соблазнила, – невинно ответил распекаемый.
– А пард теперь строчит на нас жалобы, идиот! Садись! Кефир! Тысячу раз тебе говорил – на работе не пить! Выполнил задание – хоть залейся, а на работе – ни-ни!
– На трезвую голову скучно, – пожал плечами краснорожий пузатый энгах.
– Идиот! Садись! Догада! За каким… за каким ты сдал заказчика полиции?!
– Пришлось, – невозмутимо ответил тощий лысый энгах. – Он нанял меня, чтобы я нашел вора его драгоценностей. Однако выяснилось, что он сам украл их, чтобы получить страховку – а меня нанял для отвода глаз. Я благополучно раскрыл дело… и сдал заказчика полиции.
– Это… – явно опешил Музкельмун арб Граши. – Ну это еще ладно, закон мы стараемся чтить… Но все равно идиот! Нельзя так поступать с заказчиком – заказчик для нас священен! Садись! Обкурыш! Ты… ты просто идиот!
– А я-то что не так сделал? – возмутился рослый энгах с квадратной челюстью.
– Сам прекрасно знаешь! Я вообще тебя терплю только потому, что ты все-таки талантливый сукин сын! Но так работать нельзя! Садись! Рубака! Где Рубака?! – повысил голос старшина гильдии.
– Его вы на прошлой неделе выгнали, шеф, – подсказал кто-то из первых рядов.
– Ах да, забыл… Жаль парня, но правила есть правила… Кстати, его Слово было вычеркнуто?
– Конечно, шеф.
Я наклонился к Джемулану и тихо спросил:
– Слушай, это что – их имена?
– Нет, конечно, – презрительно посмотрел на меня сид. – У Граши-хама есть привычка – он всем раздает прозвища.
– А у тебя тоже есть?
– Конечно.
– И какое?
– Бриллиант.
– Да тебе повезло с кличкой-то…
– Да. Я начальство пока еще не подводил ни разу. Поэтому мне и поручают самые ответственные дела.
– Любимчик, блин…
– Я это заслужил своими удивительными талантами и прекрасной внешностью.
– И от скромности ты не умрешь.
– Не умру. От скромности вообще нельзя умереть. Ты что, настолько глуп, что не знаешь таких простых вещей?
– Да, я дурак, – сокрушенно признался я.
– По крайней мере, ты умеешь признавать свои недостатки. Это уже неплохо.
Я кисло покосился на Джемулана. Похоже, сарказм этот тип не воспринимает в принципе. Или наоборот – очень тонко надо мной издевается.
Врезать ему, что ли?
Тем временем Музкельмун арб Граши закончил отчитывать последнего из провинившихся и уставился прямо на меня. Кустистые брови медленно поползли вниз, пока полностью не скрыли глаза. Пенькообразный старикашка с полминуты пристально сверлил меня взглядом, а потом раздраженно пробурчал:
– Пошли все вон. На сегодня закончили.
Энгахи потянулись к выходу, один за другим исчезая в невидимом проходе. Я тоже поднялся было, но Джемулан дернул меня за правую нижнюю руку и молча покачал головой.
– Вы двое, – указал на нас лидер гильдии. – В мой кабинет.
