Текст книги "Песчаный колокол"
Автор книги: Александр Райн
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
От каждой фразы голос его немного вздрагивал, он делал небольшие паузы, чтобы дать прочувствовать гостю всю сочность слов:
– Поверьте, я готов творить вечно. Но Вам не понять, Вы же – всего лишь служитель времени и сроков.
Последние слова, по мнению Германа, должны были оскорбить Смерть, но тот никак не изменился в лице.
Снова повисло молчание, которое прервалось голосом гостя:
– Значит, хотите быть бессмертным?
Тут сердце Германа застучала как-то неровно. Это слово – бессмертие – оно пробежалось по всему его телу мелкой колючей дрожью. Он попробовал его на вкус. Беззвучно произнёс, размыкая и смыкая губы. Оно было прекрасным, самым сильным словом из всех, и Герман ощутил легкую эйфорию, услышав это слово от самой Смерти.
– Да, было бы здорово стать бессмертным…
– Я не могу дать вам вечную жизнь, – быстро отрезвил его Осирис, забив эти слова, словно ржавые гвозди, в самое сердце Германа, хоть тот и не предполагал другого ответа. – Но мы можем заключить договор. Скажем так. Всегда можно сделать одно исключение из правил, тем более, что у меня есть постоянная потребность в Ваших услугах. Да, пожалуй, есть один вариант, – его лицо приняло задумчивый вид. Указательным пальцем Осирис бил себя по челюсти, словно проверяя, на месте ли зуб.
Герман терпеливо ждал продолжения, чувствуя себя ребёнком в магазине игрушек, который вот-вот услышит от родителей заветные слова: «дайте нам вон ту машинку», и боясь спугнуть этот миг.
Смерть, сидевший напротив Германа, внезапно застыл. Его грудь не вздымалась от дыхания. Палец повис на половине пути к челюсти. Веки не смыкались, а зрачки не бегали по своему белому полю с красными уголками возле переносицы. Герман не знал, что делать и как себя вести. Он осторожно, чтобы не обидеть собеседника, помахал рукой, позвал его голосом, но гость никак не отреагировал. Герман ощущал себя ужасно неловко, но оставался на месте, надеясь, что это скоро закончится. Прошло несколько минут, прежде чем Осирис снова начал двигаться.
– Я всё узнал. Вы можете сделать себе новое тело и, как только Ваша жизнь подойдёт к концу, Вам будет позволено занять его. Новое тело – новый срок.
Герман снова подумал, что его разыгрывают. Только что это было невозможно, и вот Осирис говорит о новом теле и новом сроке, о продолжении жизни, о вечности…
– Вы ведь не…?
Мужчина коротко мотнул головой.
– Я смогу слепить себе новое тело? Какое захочу? Ещё лучше прежнего?
– А это имеет значение? Я думал, что вас интересует лишь время.
– Да – время и возможность творить. Но ведь создание самого себя – это тоже искусство, и оно требует самой большой отдачи, – Герман чувствовал, что голос его дрожит, но не мог сдержать радость.
Это был великий дар, и он был готов на всё, что угодно, на всё…
– Я согласен!
Не в силах сдержать возбуждение, скульптор вскочил с места и начал ходить туда-сюда по мастерской, перебирая в голове варианты собственной оболочки.
– Рад, что Вы так скоро согласились, но есть ряд условий.
– Каких ещё условий?!
Мир Германа в данный момент был похож на карточный домик, и любое «но» воспринималось как порыв грозного ветра.
– Если я даю Вам заказ, Вы должны немедленно выполнять его, а не продолжать работать над собственной фигурой или чем-то другим.
– Безусловно! – обрадовался Герман.
Того песка, что находится в часах, хватит на десятки собственных скульптур помимо других – он всё успеет.
– Я не буду платить Вам, раз вы выбираете другую валюту, а это значит, что вам придётся самому разбираться со своим финансовым положением.
Тут Герман задумался. Получается, что загруженность его увеличится в несколько раз, но деньги будут те же самые, а, скорее всего, и меньше, так как времени будет не хватать. Но, с другой стороны, он всегда может урезать свои расходы – это малая плата за дополнительную жизнь.
– Это всё? – спросил скульптор, сгорая от нетерпения и надеясь не увидеть перед собой список требований.
– Вы сами будете добывать сырьё для своей скульптуры. Я вам помогать в этом не стану.
– А что, с этим какие-то проблемы?
– Нет. Проблем никаких. Вся глина находится в одной бескрайней пустыне, куда я перенесу вас одним щелчком, – он щёлкнул пальцами для убедительности. – Там Вы можете собирать её столько, сколько захотите, и сможете унести, но собирать глину можно лишь раз в сутки и на сборы Вам будет даваться только одна минута – ни мгновением больше. Потом Вас автоматически выбросит назад. Инструменты брать нельзя, как и сумки, рюкзаки, мешки и любые посторонние предметы. Только предметы одежды. Для сбора можете использовать карманы.
Герман вдруг вспомнил, как Осирис достал из карманов пиджака два куска сухой глины.
– Почему так? Что за дурацкие правила?!
– Правила придумал не я. Я лишь Вам их озвучил. Для своих скульптур я сам соберу необходимое количество глины. Ну что, по рукам?
Герман потянул было вспотевшую пятерню, но тут же отдёрнул её назад, словно боясь обжечься о только что вскипевший чайник.
– Мне нужно подумать.
Не в силах скрыть вселенскую тоску в своём голосе, Герман попросил отложить вопрос до завтра. Нисколько не возражая, Осирис молча покинул мастерскую, оставив на её стенах, полу и потолке налёт хрупкой надежды и жирный слой отчаяния.
Герман не смог принять решение за вечер и, водрузив на стол для раздумья литровый кофейник и коробку шоколадных конфет, встретил первую бессонную ночь за последние три года.
«Много ли глины унесёшь в кармане и на руках?» – это вопрос заставил скульптора вспомнить школьную программу. Он пытался высчитать объём одного кармана, затем прикидывал общую площадь фигуры, предугадывал, сколько будет обрезков:
–Нет, никаких обрезков и излишков – всё в дело, – бубнил он, обращаясь к настольной лампе.
«Теоретически, если ходить за глиной каждый день, набивать ею все карманы и заодно нести в руках, то за полгода можно управиться с черновой версией».
Герман даже не рассматривал вариант– лепить чистовик сразу. Он должен сделать несколько скульптур, чтобы был выбор, которого ему не дали при рождении. Теперь-то он сам решит проблему плоскостопия, изменит ненавистную ему форму колен, выправит таз, сделает колесом впалую грудную клетку, уменьшит лоб и расширит лисьи глаза, доставшиеся ему по наследству от отца. Но больше всего Герману хотелось победить хроническую худобу, что как уродливый шрам напоминала о том, что он давно предан только работе и своим изделиям. Такие вещи как сон, еда и свежий воздух терялись по тёмным углам, заседали в мешках под глазами, таились в ранних морщинах на ещё достаточно молодом лице, а находились лишь тогда, когда мастер чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Он был сухим как лавровый лист и каждый раз, взглянув на себя в зеркало, понимал, что с этим нужно что-то делать, но шли годы, а Герман продолжал усыхать как забытая на столе корка хлеба. Пожалуй, он даже может сделать три достойных копии, затем выбрать наилучшую, и довести её до идеала.
Это будет несложно. Герман сотворил десятки человеческих скульптур – и не только из глины. Он отлично справлялся с камнем, деревом и даже пробовал работать с бетоном. «Нет плохого материала – есть плохие руки», – часто вспоминались ему слова мастера с архитектурного факультета, которого Герман боготворил и ненавидел одновременно.
Но оставался ещё один вопрос, самый главный ― то рабство, на которое его обрекает договор со Смертью. Герман ненавидел себя за слабость. Он так легко поддался на все эти правила, ослепнув от собственной жадности. А ведь он был принципиальным до боли в зубах. Да, Герман работает по заказу. Он потакает всем требованиям и капризам клиента, меняет формы или переделывает рисунок изделий, даже вопреки собственному мнению, но он – не слуга своих заказчиков. Он способен отказываться от сделки независимо от цены или статуса человека в обществе. Если Герман не хочет, никто не смеет его заставлять, ведь в своей мастерской он ― царь и Бог. Подобная свобода многого стоит, и он отдал за неё слишком много. А теперь ему предлагают добровольно надеть на себя поводок и, если хозяин прикажет лаять, Герман будет лаять, хотя, признаться, не без удовольствия. Награда была невероятных размеров, но и цена ― велика. Он просидел до самого рассветного зарева, взвешивая все «за» и «против», но это было лишь показательное размышление. Герман всё решил ещё в самом начале. В действительности эта ночь была поминками по его принципам и тем идеалам, что он для себя определил много лет назад.
Утром Осирис пришёл точно к открытию, и Герман уже ждал его, облачившись в плотную джинсовую жилетку с кучей открытых карманов на молнии, которые напоминали голодные рты.
– Я смотрю, Вы подготовились, – произнёс Осирис вместо приветствия.
Внешний вид Германа и острая уверенность в его взгляде, о которую можно было порезаться, говорили о том, что мужчина сделал над собой титаническое усилие и лишних вопросов задавать не следует.
Осирис подошёл ближе, и Герман заметил в его руках зонт.
Он хотел было сказать, что погода чудесная и дождей не обещают, но потом вспомнил, что они направляются в пустыню, и решил, что Осирис просто хочет укрыться от солнца, пока Герман собирает сырьё. Когда он подумал о пустыне, то понял, почему выбрал именно такое имя для нового знакомого. Осирис, пустыня, земля мёртвых – кажется, всё сходилось и было вполне созвучно.
Герман молча протянул руку Осирису и тот сжал её. Договор был заключён без слов.
– Как будем переме…? – Герман не успел договорить, потому что стены мастерской исчезли. Без всякого предупреждения или шумового сопровождения. Бац – и всё. Нет никакой мастерской, нет оплаченного им электрического света, нет потолка над головой и обшарпанного паркета. Только бескрайние пустые земли до самого горизонта и хмурое грозовое небо, с которого на землю летели холодные капли. Осирис отпустил руку Германа и распахнул зонт.
Шокированный такой резкой сменой обстановки скульптор не шевелился.
Лишь громкий и внезапный взрыв заставил его выйти из ступора. Это был гром. Небо ударило в свой колокол и в ушах зазвенело.
– Советую поторопиться, – голос Осириса прозвучал глухо как клавиша расстроенного пианино. Мужчина постучал пальцем свободной руки по запястью другой, где обычно висят наручные часы. Намёк был ясен. Оглядевшись по сторонам, Герман понял, что требуется делать и, упав на колени, впился в землю своими короткими ногтями, которые постоянно стриг перед работой.
Несмотря на прохудившееся небо, земля под ногами была сухая и жёсткая. Герман вхолостую царапал верхний слой, как царапает кот линолеум, пытаясь скрыть свои «следы». Постепенно глина начала отслаиваться, и, как только скульптор погрузил пальцы чуть глубже, то снова услышал их.
Голоса разнеслись громким эхом по всему его сознанию, но вот радости он не испытал. Герман жадно наполнял глиной голодные рты отяжелевшей от дождя куртки и почему-то ощущал себя вором. Гадкое чувство скручивало в узел кишки, но он не останавливался. Всё это происходило совершенно не так, как он представлял себе изначально. Это был адский и наинеприятнейший труд. Но больше всего раздражал совершенно бесполезный дождь, который по всей логике не должен был вообще идти в пустыне. Минута, казалось, длилась вечно, но карманы при этом набивались неохотно и требовали добавки. Не привыкшие к такому ногти молили о пощаде, но Герман продолжал рыть. Он чувствовал, что подобная работа унижает его как профессионала, но цель не давала остановиться. Скульптор остервенело погружал пальцы в землю и, рыча от усталости и злости, тащил её на себя, оставляя на поверхности еле заметные борозды. Так продолжалось до тех пор, пока он в очередной раз не погрузил пальцы по вторую фалангу в землю и не потянул на себя. Когда тонкие костяные грабли вышли наружу, и Герман потянулся, чтобы собрать самую большую порцию драгоценного материала, он вдруг понял, что колени его больше не упираются в жёсткую почву, а проминают под собой доски.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
