Текст книги "Реализация ниже себестоимости"

Автор книги: Александр Рассказов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Прыгун, ты опять? – донеслось из под шлема, полностью закрывавшего лицо мотоциклистки. Она была одета в рокерскую куртку с несколькими металлическими значками и рядами клепок, белую футболку, удивительно белые для деревни кроссовки и, как уже говорилось, короткие бриджи или длинные шорты.

Еще не веря в происходящее, Старков потер глаза кулаками. В это время девушка стащила с головы каску, и швабра рыжих волос упала ей на плечи.

Солнышко! Сколько лет, сколько зим, – от души удивляясь проведению, всплеснул Старков руками.

Солнышко с трудом удерживала большой для ее роста и веса мотоцикл.

Тебя подвезти?

Разумеется.

Куда?

Куда хочешь.

Ну садись, – она кивнула за спину.

А как же "Боливар"? Выдержит двоих?

Это не "Боливар", это "Харлей Девидсон", – улыбнулась она своей солнечной улыбкой.

Старков послушно запрыгнул на заднее сидение и схватился за поручень.

Не оторви ручку, – деловито сказала она.

Что это значит?

Это значит: держись за меня.

Понял, – с удовольствием сказал Старков и обхватил тонкую талию.

Ничего ты не понял, – бросила рыжая девчонка через плечо, – если будешь наглеть... – И она повернула ручку акселератора. Мотоцикл, став на дыбы, понесся подскакивая на кочках.

Э, э, э, – вырвалось у Старкова.

Оставшись довольной собой, девушка сбросила газ, и мотоцикл понесся вдоль поля, рассекая утренний воздух. x x x

Сергей Геннадьевич Пронин действительно был капитаном милиции. Сначала ему это нравилось, затем это обстоятельство стало его беспокоить. Капитан Пронин, не смотря на свою специальность, был человеком суеверным, и просыпаясь в чужой постели, в первую очередь думал, с какой ноги ему встать. По этому к своей служебной карьере он относился с подозрением. Будучи лейтенантом и старлеем, то обстоятельство, что он станет капитаном Прониным, внушало в него уверенность, но когда он стал им, все изменилось. Это что за издевка над судьбой? Майор Пронин или подполковник Пронин. Нет, не звучит, а если и звучит, то только как бывший капитан. Капитан понимал, что никто не посмеет задерживать его продвижение по службе из-за его фамилии, но то, чего он боялся, на самом деле уже происходило. Шли годы, он уже давно мог получить большие звезды, а по-прежнему оставался капитаном. Сергею Геннадьевичу даже стало казаться, что друзья за глаза перестали называть его Серегой. И как только в органах появилась штатная должность психолога, он тут же оказался в его кабинете. Капитан Пронин не был наивен и прост и справлялся со своими комплексами сам, с помощью бутылки водки и пачки сигарет. Психолог же, как понимал Пронин, был в качестве штатного стукача и замещал ранее существующего КГБиста. Не мог Капитан жаловаться своему начальству на фамилию, не мог. А тут получилось все как положено по Уставу и без глупостей. Прочитал подполковник Приходько, руководитель отдела по борьбе с организованной преступностью, личное дело Пронина и сказал:

Знаю, Сергей Геннадьевич, твою проблему. Засиделся ты в капитанах, а дел тебе громких не дают, рутина тебя заела, вот и сохнешь от тоски. А я тебе вот что предложу: попробуй-ка на зуб нашу структуру, покрути нашу работенку, что ты в ней сваришь? А если опыт окажется удачен, я тебе со званием подсоблю.

Да, на черта мне ваша работа сдалась? – без обиняков сказал Пронин. – я в уголовном розыске почти двадцать лет и переходить к вам не собираюсь.

А я тебя, Сергей Геннадьевич, и не приглашаю. Ты у себя на хорошем счету, и слава – тебе, и почет. Но у меня для тебя, специальное, так сказать, предложение. Некий такой эксклюзив, сюр уголовный, если можно так выразиться. А заключается он в следующем: завелась у меня одна гнида, кто не знаю, а если бы знал, к тебе не обращался. И делится она служебной информацией с кем попало и как попало. Причем весьма грубо так. Но сам понимаешь, отдел у нас большой, народу много, и сколько я не пытался эту тварь вычислить, никак в одно не сведу. То там утечка, то там. В общем, есть у меня тройка подозрений и хочу я их просеять, а то, сам понимаешь, никакой работы нет.

Ну, а я то вам в каком качестве нужен? Утки подсадной или живца?

Ты мне, Сергей Геннадьевич, нужен как специалист в уголовном праве. Ты человек посторонний, а значит у тебя на события свой взгляд будет, причем свежий, и на людей в том числе.

Ну, а почему бы не обратиться в ОСР?

Э, Сергей Геннадьевич. Отдел служебных расследований, так как мы с тобой, разбираться не станет. Это мы сейчас сидим, разговариваем нормально, как мужики. Что нам не понравится, мы с тобой забудем. А туда я свои подозрения на бумаге понесу. С росписью и числом, а там ведь тоже люди работают, и люди сам знаешь, какие. Там ведь выскочки одни, не чета нам с тобой. Но и это не главное. Главное то, что догадываюсь я, кто в наши двери вхож. Есть конкретное подозрение, То есть не продавец, а покупатель. Его то я и не хочу спугнуть.

И кто он?

А вот ты мне и расскажешь, как лицо полностью независимое, свою информацию по этому поводу дашь. А я проверю, прав я или нет. И самое главное не спугнешь его, потому что со своей стороны копать начнешь.

Ну хорошо, а звание как же?

Тут, Сергей Геннадьевич, мне поверь, не только званием обойдется. Тут тебе, наверняка, именные часы дадут с надписью: "За доблесть капитану Пронину".

И отвернувшись в сторону, Приходько закатился веселым смехом.

Да ну тебя, Игорь Владимирович, – сведя над переносицей брови, сказал Пронин, – ничего здесь смешного нет.

Нет, это точно нет, – вытирая выступившие слезы, сказал Приходько. А что бы мы с тобой смеялись последними, давай я тебе весь план расскажу.

Этот разговор произошел четыре дня назад, а сегодня он казался Пронину пустой болтовней в курилке. Сегодня Пронин знал куда больше и понимал, что то, о чем они с Приходько договорились не соответствовало ни реальности, ни замыслам сторон. Пронин, правда, своей выгоды не скрывал, да и чего уж тут. Приходько же сказал не все, а, как известно, страшнее всего не ложь, а полуправда. Не сказал подполковник Приходько пару, тройку обстоятельств, потому что считал: "Незачем Пронину знать лишнего". Но Пронин хоть и казался простаком, соображал быстро, и практика следователя ему в этом помогала. Но и ему, практику с большим стажем, не дано было узнать о том, что два, не связанных друг с другом ведомства: "Отдел по борьбе с организованной преступностью" и "Налоговая полиция", вели негласное расследование одного очень старого дела, дела о перестрелке двух бандитских группировок на семнадцатой проходной автозавода. Два года назад один из криминальных авторитетов, уже владеющий некой частью автомобильного бизнеса, под купленные за взятки обязательства сбербанка, получил и реализовал несколько сот малолитражек. Так как он не собирался возвращать деньги, то и реализация шла буквально по бросовым ценам, что и привело финансовое состояние города в хаос. Резкое падение цен на автомобили в городе, где автозавод приносит два процента валового национального дохода, все перевернулось вверх ногами. Все, что казалось нормальным и допустимым, стало шатким и валким. И как следствие этого на одной заводской проходной прошла "стрелка" тех, кто считал себя уязвленными, с теми, кто считал себя правыми. Впрочем, под термин "стрелка" эта встреча не подходила, а называлась в сводках, как "перестрелка", и имела вполне печальные последствия. Именно тогда город впервые по-настоящему всколыхнула волна неконтролируемой ценовой политики и именно тогда, вместе с доходами автодельцов, свои деньги потеряли и мэр, и бюджет. С целью не допустить подобное, многие учреждения получили желтые конвертики из казенной бумаги, и многие служащие поменяли место работы, как на самом заводе, так и за его пределами. Но кроме всеобщих потрясений были и люди, которых эта история натолкнула на определенные раздумья. И среди них подполковник Приходько, начальник отдела по борьбе с организованной преступностью, и Александр Николаевич Хрущев, позднее занявший место начальника налоговой полиции. Тогда и договорились два подполковника выяснить все обстоятельства этого дела, потому что открывали они для обоих ведомств весьма интересные перспективы в работе.

И раньше пользовались в уголовном розыске неординарными методами. Например, поймают какого-нибудь авторитета возле ресторана два опера в гражданке, отмутузят, а потом невзначай, назовут друг друга по именам, вот и началась виндетта и разборки. Тех, кем оперативники представятся, очень скоро находят в реке или в кювете. Никому и невдомек, что это правоохранительные органы так работают. Случаев, чтобы группировки друг с другом счеты сводили, великое множество, но не одного случая, чтобы за это кто-нибудь сел. Случай на семнадцатой проходной был из той же серии. Но интересен он был не самой перестрелкой, а причиной, ее вызвавшей. По мере того, как преступность все больше и больше уходила в легальный бизнес, с ней становилось труднее и труднее бороться теми методами, которые были апробированы и подтверждены временем. И натолкнул на мысль о новых методах Хрущева и Приходько как раз этот случай. Решили тогда подполковники, что перешла преступность из подворотен в офисы, и если раньше преступники просто вымогали деньги у бизнесменов, то теперь весь бизнес и так принадлежит им, соответственно, надо менять стиль работы, потому что больше не будет войн за раздел территорий и сфер влияний, а будет война за ценовую политику и участие в капитале. В общем то, что показывают в западных фильмах. Тогда стал необходим симбиоз двух ведомств: финансового и криминального, и Приходько, и Хрущев решили друг друга выручать. Об этом обо всем не знал капитан Пронин и узнать не мог. Не обладал Пронин хорошим образованием, учился он в обычной средней школе, а слов маркетинг и лизинг в жизни не слыхал. Но большой практический опыт говорил ему, что Приходько темнит, и смешные задания раздражали его все больше и больше. Приходько же просто не знал, под каким соусов припадать историю Зотова.

Хватит, Игорь Владимирович, "Ваньку" валять, – говорил Пронин, сидя у Приходько в кабинете, – или рассказывай все как есть, или занимайся этим делом сам.

Не горячись, Сергей Геннадьевич, не горячись. Я от тебя правду не скрываю. Ты, мне кажется, сам должен понимать, что если я тебе все расскажу, то у тебя предвзятое отношение станет.

Предвзятое не предвзятое – это дело третье, но ты ведь меня за нос водишь. Ты мне что на прошлой неделе пел? Ты мне про птичку на проводе, что-то там говорил. А теперь тебе до нее дела нет.

Как же нет? – удивился Приходько, – дэза ушла, надо ждать, с какой стороны она вынырнет. Ты думаешь, я зачем тебе помощников выделял? Для твоей охраны, что-ли? Это, милый мой, и есть мои подозрения. А то, что я тебя ерундой занимал, так уж извини. Тогда слишком большой круг был, а теперь он сузился, и я тебя в курс дела ставлю.

Да ну? – с иронией спросил Пронин.

Вот тебе крест, – по-пионерски отсалютовал Приходько.

Дело тут не в Милове, разумеется. Хотя этого парня тебе найти придется. Хоть живого, хоть мертвого. Но самое главное, нужно было в муравейнике палкой пошевелить, мы это сделали. Утром мне вот эти фотографии принесли.

Приходько вытащил пакет фотографий из стола и протянул его Пронину. Капитан заглянул в конверт и присвистнул.

Вчера, в три часа дня, почти в центре города, на стоянке возле кинотеатра "Старт", подорвали-таки руководителя Рината Милова. Прямо в своем автомобиле. Правда взрыв небольшой был, граммов сто тротила. Но ему, как видишь, и этого хватило. Я уже вышел с предложением к твоему руководству, чтобы два этих дела объединили, но вынужден сказать, что не так я себе все это представлял. Видишь ли, капитан, есть у меня одно предположение, что взяли – таки бандиты на автозаводе власть. А раз взяли, то и методы у них другие стали. Ведь на заводе, так просто не постреляешь. И началась у них, как бы сказать, война белых воротничков. Вот я и предположил, что нашими руками пытаются они друг друга сожрать. Рассказал тут мне один товарищ или господин, не знаю как теперь правильно, про то, что у нас в городе идет ряд проверок автомагазинов, и лихо так, с санкциями, вплоть до ареста имущества. Я, разумеется, строю догадку: либо это у нас налоговики взятки брать разучились, либо на их принципиальность кто-то повлиял. Оказалось повлиял. А кому это влияние выгодно? Разумеется, конкурентам. Вот она нынче война какая, без единого выстрела. И законная абсолютно. Тут в атаку не пойдешь, а при хорошем раскладе можно и свою игру сыграть.

Ну тем более это не моя работа, я ж в этом не бельмеса. На это налоговая полиция есть.

Прав ты абсолютно, Сергей. Ну, а я тебе что говорю? Финансовыми преступлениями кто занимается? Полицейские. Бандитами? Мы. А ты у нас уголовный розыск. Вот тебе – убийство, тебе и карты в руки. Но ты ведь меня уже прекрасно понял? Как только для меня и для полицейских информацию нароешь, мы тут как тут. А пока обычное исчезновение, обычное убийство. Подумаешь взорвали, каждую неделю кого-нибудь рвут, а полицейские такие же люди. В этом-то и загвоздка, если человек, которого взорвали, куплен был, то получается конкуренты на него раньше нас с тобой вышли, а это о чем говорит? Значит, у них свои люди прикормлены. В общем, работай в этом направлении.

Ладно, Игорь Владимирович, буду работать, но я тебе честно скажу: не лежит у меня душа к этому делу, не лежит.

А к какому делу у тебя душа лежит? К "Джеку-потрошителю"? Так им "Скотланд Ярд" занимается, а у тебя, я думаю, дела не лучше были.

Твоя правда, были и похуже.

Глава 9

Дело, по которому рыжая Лена гнала свой мотоцикл в девятом часу утра по проселочной дороге, так и осталось для Старкова загадкой. Но выполнению этого дела не могло препятствовать ни желание поспать, ни потраченный бензин, ни грунтовая дорога. Впрочем, дорогу Лена знала плохо и то и дело притормаживала, высматривая более короткий путь. Именно на таком более коротком пути и оказался Старков, потому что была она абсолютно непроходимой для других транспортных средств. Поговорив о чем – то с двумя бритыми парнями и несколько раз показав пальцем на Старкова, Лена развернула мотоцикл и поехала в обратном направлении. В этот раз она решила не трястись по ухабам и выехала на заасфальтированный участок. Разогнав до предела своего железного коня, она гордо восседала на кожаном сидении, рубя грудью встречный ветер. Старков чувствовал сквозь куртку, как напряжена ее спина, и все же, она получала все удовольствие, какое только можно получить от скорости.

К удивлению Старкова, обратная дорога оказалась ему знакома, она проходила мимо идущих подряд коттеджей, защищенных прозрачной полоской леса. По дороге уныло ковылял человек, одетый в черную форменную рубашку и такие же брюки. Не надо было обладать большой фантазией, чтобы догадаться кто это. С момента побега прошло уже больше часа, и человек потерял всякую надежду найти беглеца, а тем более встретиться с ним лицом к лицу. Старков прижался к спине, отчетливо ощущая запах кожи идущий от куртки.

Как ты? – крикнула Лена почувствовавшая голову Старкова у себя на спине.

Сбавь газ! – старался перекричать ветер Старков, – и прими влево!

Когда мотоцикл поравнялся с охранником, он все так же брел вдоль дороги, что – то, рассматривая у себя под ногами. Старков быстро выбросил левую руку в сторону и словно разряд тока, его локоть пробила острая боль. Мотоцикл тут же бросило в сторону, и Старков уцепился за тонкую талию девушки. Не смотря на свой маленький вес ей удалось удержать мотоцикл и еще пару раз, вильнув колесом он устойчиво встал на асфальте.

Ты сдурел, что ли?! – закричала девушка, крутя головой.

Извини солнышко, не удержался, – Старков то же крутил головой пытаясь разглядеть охранника.

Его не было видно, на том месте, где встретились мотоцикл и человек, только клубилось облачко пыли, поднятое не то машиной, не то человеком. Лена прибавила газ и скоро Старков, забыл об охраннике.

– Прибыли, – сказала девушка, когда мотоцикл въехал в раскрытые ворота небольшого дворика.

– Твоя фазенда? – поинтересовался Старков.

– Предков.

– А где они?

– На работе, разумеется. Ты мне зубы не заговаривай а давай расскажи что это был за человек на дороге?

– Какой человек?

– У которого только ноги в воздухе мелькнули.

– А там был человек?

– Вот что прыгун, или ты мне все расскажешь или нет.

– Нет.

– Ну ладно, – прозвучало из уст девушки как, – "тогда".

– Расскажу, расскажу но немного позже. Я правда и сам не все понимаю, но тебе расскажу все что знаю.

– А ты чего бездельничаешь?

– Я еще маленькая.

– Тогда скажи мне, маленькая, у тебя телефон есть?

– Есть. Но не думай, что будешь здесь большим дядей.

– На ее лице опять засияла рыжая улыбка.

– Извини, солнышко, мы с тобой одной крови, ты и я.

– Так – то лучше. Пойдем в дом.

– Помещение, снаружи казавшееся заурядным сельским домом, внутри оказалось не таким простым. Старкова поразил стиль, в котором был выполнен интерьер. А то, что это был именно стиль, сомнений не было. Все в доме было отделано под деревню. Именно под, потому что истинно деревенских вещей было очень мало. Очень необычным казался высокий потолок, в деревнях не достигающий двух метров, балки перекрытия выполняли скорее декоративный смысл нежели несли нагрузку. Все деревянные покрытия были белыми, нигде не было следов краски и лака, и, разумеется, обоев. Чистое дерево настолько любовно было обработано и аккуратно подогнано, что комнаты напоминали макет в натуральную величину. В сенях, куда они вошли, имелся весь антураж русского быта от плетеного коврика до деревянного ковша в ведре с водой. В комнате, представлявшейся кухней, была русская печь, занимавшая треть всего помещения, круглый стол и старинные стулья вокруг, буфет явно не из гарнитура, но в общем не нарушающий настроения. Пахло чем – то знакомым, но Старков никак не мог вспомнить чем.

– Вот телефон, – Лена показала на стоящий на подоконнике аппарат, по которому, очевидно, звонил еще Ленин.

– Антиквариат у вас просто обалдеть, – не выдержал Старков.

– А-а, – махнула рукой рыжая девчонка, – это брат мой, Олежка. Он на плотника учился в ПТУ, вот и измарачивался. Это у него дипломная работа была, дом в каком-то там стиле, тогда это модно было.

– А теперь он чем занимается? – спросил Старков, только чтобы продолжать разговор, а сам усиленно пытался сообразить. Он не знал, кому звонит и с кем будет разговаривать, но то что позвонить себе на работу в данный момент было необходимо, не подлежало обсуждению. Старков неторопливо набрал номер, пока Лена рассказывала про своего старшего брата.

– Алло. Извини, – повернулся он к ней, прикрыв рукой трубку.

– Валяй, – одобрила Лена.

– Это кто? – осторожно спросил Старков.

– А вам кого надо? – вопросом на вопрос ответил незнакомый голос.

– Разве это не аудиторская фирма "Актив"?

– Да.

– Я полагал, что трубку всегда берет Елена Павловна ваш секретарь?

– Она здесь больше не работает.

– Вот как?

– А что с ней случилось?

– Она уволилась.

– И давно?

– Вчера.

– А вы на ее месте теперь?

– Да. Вы что – то хотели?

– Да, я хотел узнать, а Кристина Погода у вас работает?

– Да, работает, но ее сегодня не будет.

– Заболела?

– Нет, она уезжала по личным делам.

– И что приехала?

– Да, она звонила полчаса назад, завтра выйдет.

– Да? Ну ладно тогда. А Анечка на месте?

– На месте.

– Дайте ей трубочку, пожалуйста.

– Аня, это вас, какой – то очень настойчивый молодой человек, – еле разобрал, Старков приглушенный голос.

– Алло, я слушаю, – послышался торопливый щебет.

– Привет, Ань, это я, Старков.

– Лешка, ты? – раздался восхищенный заговорщицкий шепот. Ты где?

– Тебе действительно хочется знать, где я?

– Нет, – практически без паузы раздался ответ.

– А говорить можешь свободно?

– Нет.

– Тогда давай я тебе перезвоню часов в семь и поговорим без посторонних, дождешься звонка?

– Запиши телефон, через некоторое время донеслось в трубке. Сорок три, двенадцать, восемьдесят пять. Я буду там, когда ты позвонишь. Пока, – и трубка заплакала отрывистыми гудками.

– Не хотят? – вывел Старкова из задумчивого состояния голос Лены.

– А? Да нет хотят, но попозже. Так что там с твоим братом?

– Ты же не хочешь слушать.

– Хочу.

– Я же вижу. У тебя неприятности?

– Даже не знаю. Знаешь, этот парень на дороге, он...

– А план есть?

– План? Какой план?

– Ну план. На бумаге или в голове, или в пакетике. У человека всегда должен быть план или что – то в этом роде.

– Нет, никакого плана нет.

– Ну тогда отвлекись на секунду, подумай о чем – нибудь приятном, и все само собой решиться.

Старков мысленно улыбнулся, вспомнив, что два месяца назад говорил то же самое Кристине.

– Ты мне что – то можешь предложить?

– Лена неопределенно пожала плечами.

– Есть хочешь?

– Действительно, Старков совсем забыл, что ужасно проголодался и, наконец, вспомнил, чем пахло на кухне. Это был кисловатый запах молочных продуктов, то ли творога, то ли сыра.

– Не отказался бы.

– Ну тогда иди умывайся, я бы тебе, конечно, баню предложила, но пока стариков нет – не рискну.

– Что значит не рискну? – спросил Старков, разглядывая свое изображение в зеркале, висевшем на огромном гвозде. Такой гвоздь он видел впервые в жизни и думал, где его могли использовать?

– А как бы ты отнесся к своей внучке, если бы застал ее в бане с мужиком?

– Не представляю. Я дочку взрослой представить не могу, чего уж про внучку говорить.

– А у тебя дочка есть?

– Есть. Я относительно тебя старый.

– Я вижу, и я бы сказала, ты сейчас выглядишь как...

– Как?

– Как бывший в употреблении.

– Спасибо. Может и полотенце дашь?

– На улице найдешь.

Когда Старков закончил с умыванием и вернулся в дом, его взору предстал накрытый стол в стиле ресторана по-русски на "Брайтон Бич". Не доверяя русской печи, Лена грела глиняные горшочки в микроволновке. В салате из обыкновенной капусты алели несколько ягод, не то брусники, не то калины. Крынка молока была классической формы, до этого Старков видел ее только в кинофильмах, а когда Лена стала переливать в большую белую кружку ее содержимое, то понял, что это не молоко, а сливки. Даже надпись "Нескафе" не портила картины и была здесь кстати. Домашний творог тоже был в глиняной посуде. Майонез и кетчуп тут же исчезли со стола, как только хозяйка выдавила достаточное количество в тарелку с нарезанными помидорами. На каждом кусочке помидора непременно лежал листик салата. Малосольные огурцы как будто только что выпрыгнули из банки и хрустели под взглядом своими упругими телами. Курник и ватрушка были явно вчерашними, но отправленные следом в микроволновку, тут же стали мягкими и пышными, от них шел умопомрачительный запах и легкий парок. В горшочке оказалась молодая картошка тушеная с прошлогодним черносливом, тем не менее не потерявшим сочность и вкус. Добавленные в это блюдо неизвестные специи, придавали ему определенную пикантность и остроту. Старков смог разобрать только корицу и красный перец. "Котлета по – киевски", так, кажется, называлось то что было мясным, тоже имела неизменный листик салата и красную каплю кетчупа "Чили". А запеченное внутри яйцо имело яркий, оранжевый желток, что сначала приводило к мысли о красителе. Вообще, Лена не собиралась спрашивать Старкова, что он будет есть, и хозяйничала с продуктами, выкладывая и создавая композиции в своем стиле и вкусе. Одно было неизменно: на столе по – прежнему оставалась картина сельского натюрморта, где только слегка угадывались признаки цивилизации.

– Как все запущено, – только и сказал Старков, обозрев пиршество.

– Сейчас я тебе в голову скалкой запущу и тогда будет запущено.

– Да нет, Лен, ты что натворила? Ты хочешь, чтобы я вот эту красоту вилкой?

– Не хочешь, садись и смотри.

– Тогда вызови скорую, я сейчас слюной захлебнусь.

– Садись, готово.

– А ты мне компанию составишь?

– Я с утра завтракала, а обедать пока рано.

– Что же я один буду?

– Придется.

– Ну тогда не смотри, а то я подавлюсь.

– Какие мы стеснительные.

– Когда я ем, я глух и нем. Впрочем, на тебя это не распространяется, и усевшись поудобнее, Старков взял в руки вилку и нож из нержавеющей стали, имитировавшей столовое серебро.

– Зело, борзо, – одобрил он, с набитым ртом. – А курточка и мотоцикл тоже брата?

– Его.

– У-у-у, – растягивал Старков, закатывая глаза.

– Да хватит подлизываться.

– У тебя определенно талант, солнышко.

– Какой?

– Кулинарный.

– Успокойся, все это не я готовила.

– А накрыл – то кто? Впрочем, и бабушка у тебя молодец. Я всегда в таких случаях вспоминаю сказку про Красную Шапочку, – говорил Старков, откусывая немаленький кусок пирога, – ту, где внучка бабушке пирожки несет.

– И что?

– Да чушь полная, где это видано, чтобы дочь маму пирогами угощала, обычно наоборот бывает.

– Ты прямо циник.

– Я не циник, я представитель самой консервативной профессии. Это что?

– Сметана.

– Старков перевернул крынку с белым содержимым, а через полминуты полез туда ножом.

– Как там, помощник ревизора? – спросила Лена.

– Помощник аудитора.

– Ну и кто такой аудитор?

– Ну это тот, кто ездит на "Ауди", слушает аудиоаппаратуру.

– А ты стало быть ему помогаешь?

– Сейчас много работы, он сам не успевает.

Лена улыбалась все так же по – матерински, когда любимый ребенок врет матери в глаза, а она слушает и восхищается придуманной им историей.

– А ты чем планируешь на жизнь зарабатывать?

– Пока только тратить.

– На аудиоаппаратуру?

– И на нее тоже.

– Нет, ты не смейся, многие не знают, что слово аудитор произошло от слова аудитория, то есть это человек, который рассказывает.

– И о чем он рассказывает?

– О проблемах. Это, как бы сказать, финансовый доктор, который не лечит, но диагноз ставит.

– Советы дает?

– Типа того.

– В нашей стране это, наверное, очень распространенная специальность.

– Да, советы у нас любят давать. И по стране мы занимаем четвертое место по количеству аудиторов на душу населения.

– Почему четвертое?

– Не знаю.

– Я имею в виду первое, наверняка, Москва, второе – Санкт – Петербург, а на третье место, кто залез?

– Представь себе – Новосибирск. Научная столица России, советчиков там хоть отбавляй. Выйдешь на улицу, плюнешь в толпу – попадешь в аудитора.

– Ну и как тебе работа?

– Ты знаешь, мне нравится. Тяжело, конечно, в том плане, что не совсем я подхожу по своим данным. Память, скорость работы и так далее.

– Ты как про компьютер говоришь.

– А все мы компьютеры, с небольшими изменениями в конфигурации. Иногда смотришь, вон "Пентиум" пошел, соображает быстрее всех, у кого – то память расширенная, у кого – то винчестер большой, некоторые в сеть объединены, кто-то к "Интернету" доступ имеет, у кого – то "материнская" плата не подвела.

– А ты?

– Я? А что я?

– А ты кто?

– Я двойка. Старая, старая модель с маленьким "винчем" и маленьким ОЗУ.

– Как же ты себя в такой компании чувствуешь?

– Плохо я себя чувствую. Нет у меня ни влиятельных родителей, ни уникальных способностей. Молодежь в затылок дышит, того и гляди растопчут, а чуть присел передохнуть, глядишь тебя уже обогнали. Но есть у моей двойки одно преимущество – это сопроцессор и двадцатичетырехчасовой режим работы.

– Переведи.

– Сопроцессор – это компьютер, разумеется. Я когда свой первый компьютер покупал, заложил обручальные кольца. И с тех пор с ним не расстаюсь, а разве можно плохо работать на том, с чем работаешь постоянно. Ну, а режим работы – это моя работоспособность. Не могу похвастаться, что проработаю без остановок несколько недель, но когда приходилось готовиться к проверкам, именно так и было. Да мне всегда точные науки нравились, а если нравится, то и времени не замечаешь.

– От скромности ты не умрешь, господин советник.

– Это точно, а теперь я еще и с голоду не умру, – сказал Старков, вытирая рот льняной салфеткой.

– Курить здесь можно?

Лена поставила перед ним деревянную пепельницу, никогда не знавшую сигарет.

– Ну это уже слишком, такую вещь я портить не буду. У тебя собаки нет? Я что – то не заметил.

– Нет.

– Я на двор выйду.

Лена равнодушно пожала плечами. Старков вышел во двор и закурил, разглядывая белый столбик сигареты. Жизнь теперь казалась совсем другой. Лето, деревня, запах навоза и бензина, ровная линия горизонта, тишина. Такая тишина может быть только в деревне. Он улыбнулся вышедшей на крыльцо Лене.

– Ну, что план появился?

– Нет. Надо ехать разгребать свои дела, приводить их в порядок, глядишь и план появится.

– Тогда оставайся до завтра.

– Зачем?

– Тебе же не хочется уезжать.

– С чего ты взяла?

– Я вижу.

– Да кто же захочет от этого уехать? Послушай, Лен, ты ведь меня совсем не знаешь.

– Уже знаю, – сказала она впервые не улыбаясь.

– Я жутко боюсь, что если я останусь еще на минуту, это все переменится, а мне бы этого очень не хотелось. Ой, какую я глупость говорю.

– Это точно, – и на ее лице снова засияла рыжая улыбка, – Читать любишь?

– Э-э, – замялся Старков.

– Пошли.

– Они зашли в амбар, задняя часть которого была завалена скошенной травой. Следов лошади не было. Крыша сооружения держалась на двух колоннах посередине. На них был растянут гамак, рядом в произвольном порядке сложены старые журналы: "Юность", "Аврора", "Роман газета".

– Устраивайся, мне надо ненадолго уехать. До вечера тебя никто не побеспокоит. Если только дед на обед заедет.

– А ружье у него есть?

– Есть.

– Ну, тогда я спокоен.

Старков с трудом забрался в гамак и несколько минут просто покачивался, наслаждаясь запахом прелой травы. Через некоторое время он все – таки решил почитать и старательно принялся тянуться к журналам на земле. Во дворе раздался треск заведенного двигателя, но через минуту удаляясь, стих. Только после этого он услышал пение птиц. Наверное, впервые в жизни, Лешка слушал пение пернатых, огорчаясь, когда они затихали, и пытался различить щебетание от клекота. Как – будто специально, толстая ворона крутила высший пилотаж над крышей дома, совершая невероятные развороты, заходя на бреющем, штопоря и взмывая. Старков отбросил в сторону журнал и подумал, что это все, наверняка, заразно. x x x

Ну здравствуй, сукин сын, – говорил Пронин, обнимая бывшего сослуживца. Ты, я смотрю, окрутел, через годик к тебе на козе не подъедешь, а сегодня сам пришел. Впрочем, знаю, зачем пришел, наверняка, по делу. Так просто ведь ни за что бы не зашел.

И то – правда, – сказал Кошелев, садясь на единственный свободный стул в кабинете. А ничего не изменилось.

Он с удовольствием поскрипел стулом, который, казалось, вот, вот развалиться. Когда – то он тоже ставил разваливающийся стул подозреваемому или свидетелю, чтобы легче было наблюдать за его реакцией.