Текст книги "Голос Бога"

Автор книги: Александр Полюх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Что же делать? – тупо спросил Дакота.

– Ну, во-первых, "Эл Эй Пипл" далеко не самое влиятельное и популярное издание, даже здесь в Лос-Анджелесе, – стал объяснять ситуацию подчиненному хозяин кабинета. – Так себе, бесплатная газетенка, выживающая за счет размещенной на ее страницах рекламы. Во-вторых, издатель "Эл Эй Пипл", миссис Тимола, давняя наша прихожанка. Я поговорю с ней, и статья твоей послушницы из ругательной превратится в очень даже хвалебную. Ну, а ты, в свою очередь, поработай со своей заблудшей землячкой. Растолкуй ей, что ее родственникам, особенно ее братцу, ну совершенно ни к чему знать подробности ее специальной журналисткой деятельности. Или в Китае такие вещи в порядке вещей?

– Как бы не так! – расплылся в похабной улыбке узкоглазый настоятель Обители Хрустальной свежести. – Прижучим сучку. Не сомневайтесь, босс!

Оставшись один, Хэмфри продолжил свои размышления. Церковь Божественного Секса потихоньку набирала силы, вышла за пределы США, превратившись тем самым в международное предприятие. Особые надежды новоявленный мессия возлагал на новые государства, возникшие на месте пресловутой "империи зла". Он знал, что в бывшем Советском Союзе была очень строгая цензура и по закону маятника она превратилась в свою противоположность – полный бардак и беспредел в головах и нравах. Тем более власть предержащие там были заняты дележом доставшегося им наследства, откровенно наплевав на какие-то там духовные и нравственные ценности. Организация Троя Хэмфри вела активную "миссионерскую" деятельность, особенно в славянских государствах СНГ. Заветной мечтой бывшего педераста-проститутки было создание там сети специальных заведений, подобных Обители хрустальной свежести, для организации полномасштабной индустрии так называемого секс-туризма. Подобно Таиланду или Филиппинам. Трой не был расистом, но все же считал, что европеоидная раса самая красивая. Так что не все время старым козлам из Европы и Америки, именуемых секс-туристами, довольствоваться молоденькими азиатками и азиатами.

Был еще один аспект заинтересованности главы Церкви Божественного Секса в новых постсоветских странах. Ему требовались гораздо большие финансовые средства, чем он располагал на данный момент. И вообще, как поется в знаменитой песенке рэп-исполнителя Кулио "Бандитский рай": "Деньги – это власть, а власть – это деньги". Люди Хэмфри несколько лет назад сумели дешево приобрести в одном из вновь образовавшихся постсоветских государств несколько так называемых "адских чемоданчиков КГБ". Иначе говоря – несколько малогабаритных ядерных взрывных устройств, предназначенных для специальных диверсионных целей. Купить-то купили, но вот как их пустить в ход в случае надобности, Хэмфри и его люди информации не имели. А без такого рода знаний перепродажа этих самых "чемоданчиков КГБ" становилась делом весьма проблематичным. Все потенциальные покупатели, прежде всего, интересовались – как пользоваться этими изделиями? Без объяснений и рекомендаций они теряли интерес к товару Троя или предлагали цену, совершенно не устраивавшую пророка Божественного Секса. Хэмфри передал указание своим людям в СНГ найти там специалиста по ядерным взрывным устройствам. Но это оказалось очень непростым делом. А самое главное – было утеряно время. То благословенное время первых нескольких лет демократического бардака, когда практически любой государственный секрет можно было купить за какую-нибудь сотню баксов.

Еще одно направление, по которому организация Троя Хэмфри пыталась сделать "легкие деньги" – Интернет. Они стали размещать в Интернете свои пропагандистские материалы, устроили "Виртуальный Клуб Церкви Божественного Секса" и тому подобные штучки. Адам Хадсон, уполномоченный Хэмфри по Интернету, пришел к необычным идеям, о чем вскоре поставил в известность своего босса. Хадсон предложил использовать так называемых хакеров взломщиков компьютерных сетей. Нужно было вербовать этих самых хакеров в свои ряды. Но у компьютерных фанатов был свой бог – компьютер, и Хадсону никак не удавалось завербовать более-менее подходящую кандидатуру. Впрочем, удача пришла с той стороны, откуда никто и никогда не мог себе вообразить. Пахан одной из молодежных мексиканских банд – Франсиско Вальдес, ставший с недавних пор усердным прихожанином Церкви божественного секса, заявил, что один из его подопечных обладает солидными талантами в требуемой области. Конечно, в это трудно было поверить – мексиканский браток в роли аса Интернета, но Вальдес клялся, что докажет дееспособность своего выдвиженца. Доказательством должен был стать крупный теракт на каком-нибудь важном федеральном объекте, спровоцированный при помощи Интернета. Хитрый мексиканец хотел продать Хэмфри своего питомца как можно дороже и, как следствие, держал его имя в секрете, справедливо полагая, что сектанты могут переманить компьютерщика своими специфическими "религиозными" методами.

Всем этим планам помешала гибель Вальдеса. Имени бандитского вундеркинда пророк так и не узнал. За время, прошедшее после договоренности с мексиканским паханом, случилась одна крупная катастрофа – взрыв стартующей ракеты "Титан-4" на космодроме имени Кеннеди. Была ли это работа питомца Вальдеса или просто случайность – неизвестно. Хадсон чуть ли не носом землю рыл, пытаясь разыскать интересующую их личность среди оставшихся в живых членов разгромленной молодежной мексиканской банды. Но пока тщетно.

"Интересно, где он сам?" – недовольно подумал пророк о своем уполномоченном по Интернету. – Обещал скоро быть здесь!" В этот момент сотовый телефон во внутреннем кармане мессии залился прерывистой трелью. "Хорошая примета", – улыбнулся своим мыслям Хэмфри и вынул из кармана телефон.

– Вас слушают.

– Ваше Святейшество, это Хадсон. Важные новости. Кажется, я вышел на след птенчика Вальдеса.

– Наверное, у тебя был очень хороший секс вчерашней ночью? – без улыбки поинтересовался глава секты, напоминая подчиненному каноническую форму приветствия. "Все-таки много у нас непочтения!" – сердито подумал Трой, не обращая внимания на смысл слов уполномоченного.

– Босс, я его вычислил, – не понял Хадсон мягкого пасторского внушения. – В организации Вальдеса есть паренек под кличкой Калаш.

– Ну и что из этого? – в свою очередь не понял глава секты.

– Калаш – это жаргонное название русского автомата Калашникова, начал объяснять ход своего следствия Хадсон. – Как вы думаете, кто мог получить у Вальдеса такую кличку?

– Ублюдок, застреливший трех полицейских, – холодно предположил новоявленный мессия.

– Это не телефонный разговор, босс, – застонал в телефонной трубке голос уполномоченного по Интернету. – У меня есть шанс через два часа представить вам нужного человека.

– Действуй, – коротко распорядился Хэмфри и нажал на кнопку отбоя. Только положив телефон в боковой карман, он понял, что имел в виду Хадсон. Кличку Калаш в мексиканской молодежной банде мог получить выходец из России. Такие случаи, когда молодые русские бандиты вливались в ряды мексиканских братков, в последнее время стали довольно часты. В самом деле, не к черномазым же им идти. А выходцы из России, как правило, довольно грамотные ребята. Американцы никак не могут привыкнуть к русским уголовным авторитетам, имеющим по два высших образования и совершенно не боящихся американских тюрем. Они называют их санаторием! И вообще, все эмигрантские общины США имеют свои традиционные профессии. Так, русских в Калифорнии называют нацией программистов и таксистов. Что же, если этот Калаш при помощи компьютера тырил для своей банды деньги, он вполне мог заслужить свою громкую кличку.

* * *

Адам Хадсон положил трубку сотового телефона в специальное крепление в салоне своего личного автомобиля. Конечно, можно было не утруждать себя и разговаривать с Хэмфри через интерком автомобильного сотового телефона. Тем более, что автомобиль уполномоченного по Интернету на изрядной скорости мчался по тихоокеанскому хайвэю. Но он был в автомобиле не один и не хотел, чтобы его попутчик слышал разговор с начальством. Спутник Хадсона – молодой рябоватый мексиканец, член бандитского формирования героически погибшего Вальдеса, сочувственно осведомился:

– Твой босс тебе не верит?

– Не имеет значения, – проворчал себе под нос уполномоченный по Интернету и добавил погромче: – Послушай, лобито, ты уверен, что Калаш тем вечером уехал вместе с Вальдесом?

– Абсолютно, – ответил мексиканец, сопровождая свои слова жестом, напоминающим жест русских уголовников: "Зуб отдам!"

– Вальдес погиб, а он остался цел и невредим? – гнул свою линию Хадсон. – Ты не находишь это странным?

– Повезло, – коротко заметил молодой бандит, немного подумав, покачал головой: – А завтра может не повезти.

– Тебе тоже повезло, – сказал уполномоченный, краем глаза наблюдая за реакцией своего спутника. Она не заставила себя ждать.

– Что ты имеешь в виду, гринго?! – набычился мексиканец. – Я стукачом никогда не был и не буду!

– Остынь. Ничего я не имел в виду, – примирительно сказал американец. – Поехали к твоему Калашу, у меня к нему дело.

– Какое? – угрюмо буркнул мексиканец.

– Наше с ним, – холодно улыбнулся уполномоченный. – И давай поторопимся, пока к нему копы раньше нас в гости не приехали.

– Я тебя тоже плохо знаю, – заявил молодой бандит. – И своего брата сдам? Вдруг ты не тот, за кого себя выдаешь?

– Ну, хорошо, – досадливо поморщился Хадсон. – Позвони к нему, я сам с ним поговорю.

– Хорошо, – согласился браток. – Только не смотри в сторону телефона.

Сектант покачал головой и с преувеличенным вниманием начал рассматривать стелящееся под колеса автомобиля полотно хайвэя. Глупый латинос не догадывался, что в памяти автомобильного сотового телефона остаются номера последних двадцати пяти набранных номеров.

Из громкоговорителя интеркома послышалось несколько длинных гудков, после чего трубку на том конце линии сняли.

– Ху ар ю? – донес интерком неуверенный женский голос. Эта была мама Света.

– Добрый день, – отозвался в салоне автомобиля тоже по-английски мексиканец. – Меня зовут Алехандро, я друг Фимы. Позовите его к телефону.

С того конца линии донеслось беспомощное кряхтение – мама Света была в неладах с английским. Кряхтение разрешилось следующей фразой на ломаном английском:

– Фима нот хоум, лонг тайм.

После чего бывшая одесситка повесила трубку.

– Интересно, как долго его нет дома? – осведомился Хадсон. – Может быть, с того момента, как он сел в машину Вальдеса?

– Да нет же, – отмахнулся браток. – Он вчера мне звонил, хотел денег занять, на мели сидит.

– Куда же он мог пойти без денег? – не унимался уполномоченный по Интернету.

Мексиканец свирепо задумался, и вдруг его осенило:

– Есть одно место. Он там может попытаться раздобыть денег.

* * *

Примерно в то же время в кабинет директора ФБР вошел специальный агент, возглавлявший группу по поиску компьютерного террориста, давшего команду на уничтожение ракетоносителя "Титан-4" с баснословно дорогим шпионским спутником на борту.

– Разрешите, сэр? – соблюл субординацию специальный агент, уже получивший "добро" на аудиенцию от секретаря директора ФБР. – Есть новости по компьютерному хакеру.

– Слушаю вас, Симпсон, – отозвался директор ФБР, перед мысленном взором которого возникла кислая физиономия главы ЦРУ. Утерли-таки нос хваленому агентству! Старая как мир склока между разведкой и контрразведкой, а как все-таки душу греет.

– С самого начала наше следствие столкнулось с большими техническими сложностями, – начал докладывать специальный агент. – Злоумышленник применил специальную техническую уловку, именуемую профессионалами "двойной интерфейс", не позволяющую засечь с достаточной точностью компьютер пользователя Интернета. Кстати, это подтверждает версию о продуманности и тщательной подготовке теракта на космодроме, а также высокий профессионализм злоумышленника или злоумышленников. Но нам удалось засечь телефонными номер, через который хакер подключился к Интернету, и сейчас мы знаем этот номер и его региональный код.

– А стало быть, его домашний адрес, род занятий и тому подобное, – не мог удержаться от самодовольной улыбки шеф ФБР.

– Не совсем так, – виновато возразил его подчиненный.

– Неужели это голливудская знаменитость и в телефонной компании отказываются дать его адрес?

– Нет, домашний адрес предполагаемого злоумышленника нам известен, не оценил начальственного юмора специальный агент Симпсон. – Лос-Анджелес, доходный дом по Голливуд-бульвару, буквально полумиле от Китайского кинотеатра.

– Ну и, – стер со своего лица улыбку директор ФБР. – Вы хотите сказать, что эта квартира используется в качестве технической базы, а сам злоумышленник живет где-нибудь в другом месте?

– Похоже на то, – согласился докладчик и торопливо добавил: Личность, проживающая в квартире, мало похожа на компьютерного хакера. Хотя там есть компьютер, и он подключен к Интернету.

– Надеюсь, вы уже установили наблюдение за этой квартирой?

– Да, сэр. Делается все возможное, что есть в арсенале бюро.

– Надеюсь также, что вы контролируете ситуацию и не позволите осуществиться еще одному террористическому акту!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Василий и Евгений расположились в комнате хозяина чудной коммунальной квартиры и стали дожидаться его возвращения. Хозяйская комната по сравнению с остальной частью квартиры имела более-менее приличный вид. Относительно новая мебель, цветной телевизор с видеомагнитофоном, холодильник. Собутыльники устроились за журнальным столиком в низеньких креслах, включили телевизор и достали захваченную с собой бутылку водки. Музыкант, чувствовавший себя здесь как дома, вынул из холодильника кое-какую закуску, а из шкафа стопки, и началось неспешное застолье.

Музыкант ловко отправил водку по назначению. После чего, похрустев огурцом, насмешливо осведомился у явно пребывавшего под впечатлением увиденного в "срамной комнате" Василия:

– Ты че нос повесил? Или ожидал увидеть здесь вечер художественного чтения любовной лирики?

Отставной офицер молча опорожнил свою стопку и стал смотреть телевизор. На экране разворачивался эпизод из юношеского телесериала "Беверли-Хиллз, 90210". Одна из многочисленных героинь сериала выясняла отношения с второстепенной героиней, которая, как выяснилось, придерживалась принципов однополой любви. Правда, главная героиня таковые взгляды не разделяла, но второстепенная упорно пыталась объясниться ей в нежных чувствах.

– Ну вот, и здесь о том же, – усмехнулся Василий и увидел, что собутыльник уже тихонь– ко кемарит, склонив набок крупную лысеющую голову. Бывший ракетчик хмыкнул и переключил телевизор на другую программу. Там показывали популярное ток-шоу "Я сама", и какой-то педерастического вида мужичонка объяснял окружающим, что он в душе сам феминист и всецело поддерживает даже не борьбу женщин за равноправие, а их стремление заменить мужчин. Патриархат, в котором мы все живем, слишком пропитан насилием, а цивилизация, основанная на женском начале, будет чудесной альтернативой этому жестокому миру. Василий даже зарычал от злости и решил переключить канал, но тут же передумал. Бог знает, что будут показывать там?! Он выключил телевизор и попытался поудобнее устроиться в кресле. Его стало клонить ко сну, и бывший ракетчик решил последовать примеру своего провожатого.

Собутыльников разбудил возвратившийся домой хозяин. Когда Василий открыл глаза, то увидел стоявшего посреди комнаты невысокого подтянутого крепыша спортивного типа, с любопытством разглядывавшего непрошенных гостей.

– Здорово, мужики, – весело заявил крепыш. – Что это вы, рюмочную здесь поначалу развели, а потом и ночлежку устроили?

– А, Серега! – сказал, зевая, проснувшийся музыкант. – Вот привел к тебе неофита. Можешь обращать его в свою веру.

– Угу, – кивнул крепыш, пододвинул к журнальному столику пуфик от трюмо и взялся за початую бутылку водки. – Сейчас за пузырьком проинтервьюируем твоего неофита.

– Может быть, лучше чайку? – предложил Василий, предпочитавший важные дела делать на трезвую голову.

– Чай не водка, много не выпьешь, – парировал хозяин и налил себе первому. – Так вы что, не будете?

– Ну почему? – прогудел Евгений. – Плесни и мне.

– Тогда и мне, пожалуйста, – решил не отставать от окружающих бывший офицер.

После первого совместного возлияния хозяин квартиры представился:

– Меня зовут Сергей Серов, я настоятель храма Церкви Божественного Секса в Тушине. – И повернувшись к приезжему: – Теперь давай рассказывай кто ты такой и каким образом здесь оказался.

– Зовут меня Василий Метелкин, я офицер запаса ракетных войск стратегического назначения, – начал рассказывать гость. – О вашей Церкви мне рассказал Костик Иванов, режиссер мужского танцевального коллектива.

– Интересно, я знаю, этого Костика Иванова? – перебил рассказчика настоятель храма и вопросительно посмотрел на уличного музыканта.

– Не знаю, знаешь ли ты его, – сказал Евгений, оторвавшись от жестяной банки с остатками латвийских шпрот. – Но он знаком с Портновым.

– Вот как, – многозначительно кивнул Серов и начал разливать по новой. – Давай, дальше рассказывай.

– С Костиком Ивановым я познакомился в Ужуре – городе, где я жил до последнего времени, – продолжил бывший ракетчик. – Он со своим танцевальным коллективом приезжал к нам на гастроли. Ну и у него небольшие сложности случились с местными, и я его, можно сказать, спас. Когда его в темном углу учили правильной сексуальной ориентации. Хозяин бросил настороженный взгляд на гостя и быстро спросил:

– А ты как к этому относишься?

– К сексуальной ориентации? – уточнил Василий и пожал плечами: – Ну, если так Богом дано человеку, то что тут попишешь?

– Правильно мыслишь, – одобрил Серов. – Короче говоря, этот Костик рассказал тебе о нашей Церкви, и ты решил к ней присоединиться?

Настоятелю храма хотелось опрокинуть еще стопку сорокоградусной, и поэтому он решил ускорить события.

– Так точно, – сказал отставной военный. – Он еще говорил, что я обязательно должен побеседовать с Портновым. Хотя я не знаю, кто это такой.

Серов многозначительно посмотрел на Евгения. Тот равнодушно ответил:

– Костик мне позвонил откуда-то из Иркутска, просил привести Василия в какой-нибудь храм по моему выбору.

– Понятно, – покачал головой настоятель храма-коммуналки и взялся за свою стопку. – Ну что же, за твой приезд, Василий Метелкин.

После второй стопки Серов заметно повеселел и объявил своим гостям:

– Начнем обряд посвящения, пожалуй.

Евгений ухмыльнулся, а Василий пожал плечами.

– Начнем, – повторил хозяин квартиры и вышел из комнаты.

– Слушай, – обратился отставной военный к уличному музыканту. Кто-нибудь мне объяснит – кто этот Портнов?

– Епископ Московский, – тихо произнес лабух, бросив быстрый взгляд на закрывшиеся за хозяином двери комнаты. – Короче, пахан местный.

Василий улыбнулся такому объяснению и задал еще один вопрос:

– Женя, я вот не пойму, ты вроде в этой организации не состоишь, а знаешь всех – почему?

– Я с ними в переходе своем перезнакомился, – объяснил Евгений и тут же похвастался: – Они все мои поклонники.

"Плюс явочная точка и "почтовый ящик", – мысленно добавил отставной военный.

– Они меня играть на свои сабантуи приглашают. За плату, естественно, – продолжал свои пояснения музыкант. – А что в их Церковь не хожу – так если бы ты знал, сколько я этих праведников у себя в переходе пересмотрел.

Музыкант махнул рукой и закончил:

– И, вообще, мой бог – искусство!

"А храм – заплеванный подземный переход" – продолжил про себя неофит Церкви Божественного Секса.

Дверь в комнату, где проходило застолье, широко открылась, и вошли две девицы в сопровождении хозяина квартиры. Это были все те же поклонницы лесбийской любви, которых Василий видел в соседней комнате, только уже одетые. Теперь Василий смог их получше рассмотреть, в прошлый раз восприятию мешал "сам процесс". Это были блеклые худенькие женщины неопределенного возраста, которым можно было дать и двадцать пять, и тридцать пять. Встретишь таких на улице – оглядываться не будешь.

– Ну, конечно, – недовольно заявила одна из женщин, крашенная блондинка, – вылакали всю водку, а потом позвали нас.

Действительно, принесенная гостями бутылка была пуста.

– Решили, не позвать ли нам баб? – поддакнула подружке вторая женщина.

– Эту проблему мы сейчас решим, – успокоил дам настоятель храма. Знакомьтесь с нашим новым братом, с Евгением вы уже знакомы, по-моему.

– Знакомы, – ухмыльнулся лабух и, качнувшись, поднялся со своего места. – Пойду, принесу из кухни стулья для девочек.

– Для себя принеси, – насмешливо ввернула блондинка и бесцеремонно уселась в освободившееся кресло. – Меня зовут Мила.

– Василий, – представился бывший офицер и тоже встал со своего места.

Вторая женщина не стала ждать специального приглашения и тут же оказалась в кресле отставного военного. После чего представилась:

– А меня зовут – Люда.

– То есть у нас обеих одинаковое имя – Людмила, – пояснила блондинка. – Для того чтобы нас различали, меня можно звать Милой, ее Людой.

– Вот и ладненько, вот и хорошо – познакомились, – резюмировал хозяин квартиры. – Вернусь минут через двадцать.

Магазин, в который собрался настоятель храма Божественного Секса, находился неподалеку от его дома. Правда, совсем рядом в киоске-палатке была еще одна точка по продаже спиртного, но в ней торговали самопальной водкой, от которой на следующее утро страшно болела голова. А Сергей Серов не любил за свои кровные получать головную боль. Хотя большую часть жизни судьба его именно так и складывалась.

Будущий настоятель храма родился в Москве, там же учился в школе, отслужил в армии, пошел работать на Тушинский машиностроительный завод, заочно окончил техникум при заводе. Женился, получил комнату в коммуналке, вскоре у него родился сын. В общем, все как у людей. Жену он себе взял из приезжих, училась она только в том же техникуме, что и он, только на дневном отделении. Тушинский машиностроительный завод выпускал оборонную продукцию для авиакосмического комплекса, усиленно росшего предперестроечные годы, и бригадир слесарей-сборщиков Сергей Серов получал ежемесячно до пятисот рублей "чистыми". Жена, по его настоянию, сидела дома – воспитывала сына, стирала и готовила на всю семью. Будущий настоятель храма Божественного Секса хотел, чтобы его половина оставалась все той же чистой и наивной девочкой, с которой он познакомился десять лет назад и на которой женился по любви и с большим удовольствием. Ну, не любил он за свои кровные получать головную боль и терпеть не мог местных заводских девах, как правило, познававших радости интимной жизни чуть ли не с одиннадцати лет и примерно с того же возраста употреблявших спиртные напитки, куривших, матерившихся и т.п. Одно было плохо – проживать в коммуналке. Но Сергей верил, что это не надолго. Или завод квартирку подбросит, или они подкопят на кооператив. Лишь бы не слишком далеко от родного Тушинского завода.

Однако жизнь текла по своему извилистому руслу, зачастую кардинально не совпадая с планами бригадира слесарей-сборщиков. Пришло время злосчастной перестройки, с ее водочным голодом и тотальным разоружением, конверсии и просто распадом и оскудением когда-то всесильного и богатого советского военно-промышленного комплекса резко упали заработки на заводе, а на те деньги, которые еще выплачивали в кассе, все более и более сложно было что-то купить в стремительно пустевших московских магазинах. Вскоре после августовских событий девяносто первого года завод встал. Соседи Серова по коммуналке в корне изменили род занятий – стали мелкими бизнесменами – кто челночил, кто торговал на постоянно возникавших в Москве бесчисленных рынках. Сергей бросил завод и на паях с друзьями стал держать киоск-палатку в одном из спальных районов Москвы. Поначалу их бизнес бойко пошел в гору, и финансовое положение бывшего бригадира слесарей-сборщиков начало заметно улучшаться. Но тут начались проблемы. Их киоск сожгли. Кто именно, так и не удалось выяснить. Одно слово – нечастная конкуренция, или закон джунглей. В автомобильной катастрофе погиб один из компаньонов Серова, второй исчез в неизвестном направлении с остатками общего капитала. Идти обратно на завод не хотелось. Бывшие соседи по коммуналке, оказавшиеся гораздо удачливее в бизнесе, разъехались по новым квартирам. Сергею удалось откупить их комнаты и приватизировать коммуналку на доходы от своей коммерческой деятельности. Он решил через риэлтерскую контору обменять свою квартиру на более скромное по площади жилище, получить доплату, осмотреться и найти новый источник существования.

Впрочем, настоящая головная боль была впереди. На время, пока риэлтерская контора подыскивала подходящий вариант, прогоревший коммерсант пустил себе на квартиру постояльца. Вернее, постоялицу – уроженку солнечного Узбекистана, торговавшую на рынке овощами, но имевшую в кармане диплом экономического вуза. Гульнара, так звали узбечку, была тиха, симпатична и утверждала, что работа на рынке для нее временное занятие, а ей обещали место во вновь создаваемом совместном предприятии. Сергей был доволен жиличкой. Не пьет, мужиков не водит, с его женой живет душа в душу. То, что произошло в будущем храме Божественного Секса, он поначалу относил по адресу растленных средств массовой информации, развративших его благоверную супругу, увлекавшуюся во времена перестроечного угара непомерно частым просмотром телевизионных передач. Вернувшись как-то неожиданно для домочадцев домой, он застал свою супругу и постоялицу, занимавшихся, как это говорили в старых романах, "противоестественным развратом". В результате последовавшего затем грандиозного скандала его жена гордо ушла вместе со своей любовницей. Вскоре он узнал, что они сняли квартиру. Гульнара стала работать в совместном предприятии и даже устроила туда жену Серова. Правда, обыкновенным курьером, но на жалование в шестьсот долларов в месяц. Через некоторое время сбившаяся правильного сексуального пути супруга забрала к себе сына. Сергей попробовал было вернуть наследника, но его финансовое положение не шло ни в какое сравнение с бюджетом новой однополой семьи. Он понимал, что не в состоянии прокормить и одеть даже себя. С горя он впал в депрессию, плавно перешедшую в жесточайший запой, и был госпитализирован в психоневрологический диспансер.

Когда он уже выздоравливал, в их палату зашел миссионер Церкви Божественного Секса и пригласил его на неофитское посвящение. Так бывший бригадир слесарей-сборщиков попал в сети религиозного предприятия Троя Хэмфри. Там ему быстро растолковали, что все произошедшее с ним на самом деле знак Божий, ибо помечен он внимание свыше. Шефу московского подразделения организации Троя Хэмфри Никите Портнову, называвшему себя Епископом Московским, приглянулся и сам Сергей Серов, и его приватизированная квартира. Постановил Епископ Московский учредить в его жилище новый храм. Наверное, в прошлой своей, советской, жизни Сергей назвал бы то, чем он стал заниматься, содержанием притона. Однако мир вокруг него круто изменился, как изменилось после психического потрясения и мировоззрение бывшего нормального советского бригадира и семьянина. Стал он настоятелем храма Божественного Секса.

Сфера деятельности новоиспеченного настоятеля была немудреной. Он должен был затягивать в тенета Божественного Секса поначалу своих знакомых, у которых водились кое-какие деньжата и котором приелись интимные отношения со своими супругами. А те, в свою очередь, своих знакомых.

Поначалу все шло по схеме троевских кружков Гармоничного Секса (естественно, с российской спецификой), когда вырвавшиеся из опостылевших супружеских объятий неверные жены и мужья предавались пороку, как в индивидуальном, так и в групповом вариантах. Финансовой основой, на которой содержались вновь возникавшие "храмы", была "десятина", или десятая часть вновь обращенных прихожан. Гораздо позже Фролов начал привлекать для сотрудничества – виноват, в члены Церкви – хорошеньких девиц, печатавших в газетах объявления: "Ищу состоятельного мужчину для приятного общения и спонсорской поддержки". Девицы эти, как правило, быстро проникались идеологией необычного культа и охотно становились монахинями и жрицами Церкви Божественного Секса. Представляемые ими секс-услуги именовались Мистериями для Особо Посвященных. А если проще – для прихожан с особо тугими кошельками и повышенными требованиями к новой вере. Единственное, чего так и не смог принять до конца бывший бригадир, так это нежные чувства между представителями сильного пола, хотя усердно скрывал сей факт. Потому как мог лишиться сана. Именно по этой причине Серов не был знаком с Костиком Ивановым – весьма заметной фигурой среди братьев и сестер по Божественному Сексу, только с очень "голубым отливом".

Вернувшись из похода за водкой, настоятель храма еще на пороге своих владений услышал отзвуки бурной дискуссии. Вернее, голос блондинки Милы, весьма эмоционально излагавшей каноны Божественного Секса.

– Ну, что это значит, если ты зажат всяческими "измами", – горячо говорила женщина, не забывая, впрочем, строить глазки своей подружке. Запомни – Секс имеет Божественную Суть во всех его природных проявлениях!

– Как же фетишизм? – не сдавался неофит Василий.

– Опять "изм"! – бурно реагировала Мила. – Ты Мопассана читал?! Его рассказ "Волосы"?

– Кажется, да, – неуверенно промолвил отставной офицер. – Это исповедь фетишиста. Или я ошибаюсь?

– Ошибаешься! – немедленно ответила Мила. – Там описана боль неразделенного физического контакта, давшая начало новому проявлению Божественного секса – через духовную общность посредством зацепки материального характера.

– А мне больше нравиться рассказ Мопассана "Усы", – не к месту вставила Люда, в свою очередь, строя глазки Евгению, физиономия которого была украшена не только усами, но и бородой.

– Онанизм как высшая форма духовного секса, – с серьезным видом заявил уличный музыкант, пряча в бороде издевательскую ухмылку. – Сплошной неразделенный физический контакт, дающий начало Божественному Сексу через духовное общение без единой зацепки материального характера.

– Как же тогда быть с шаловливыми ручонками онанистов? – весело подхватил Василий неожиданный поворот дискуссии. – Выходит, это тоже деталь духовного мира?

– Для меня – да, – поспешил с ответом уличный лабух. – Этой деталью я музицирую, даю начало высшей форме духовности – искусству!

В этот момент хозяин квартиры вошел в комнату, где проходил сей теологический диспут, и с порога провозгласил: