Текст книги "7000 километров по Африке"

Автор книги: Александр Редько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

27 июня 2001 года
Кения – «белая гора». Найроби: банки, сувениры и карманники. В Шератон на помывку. Прощай, Африка! До свидания, сафари! Впереди – новая экспедиция

Наша команда стала таять буквально на глазах. Ушли двое американцев: их ждет подъем на Килиманджаро, а затем путешествие дальше по Африке до Каира. Ушел каменотес из Австралии; он решил автостопом добираться до Марокко. Ушел бельгиец, который хочет порыбачить на озере Танганьика. Остальные пока едут дальше, к границе с Кенией.

Оказывается, визу в эту страну легко можно купить прямо на пограничном пункте Наманга. Здесь, как и на других африканских границах, в нейтральной полосе полно менял валюты от обеих сторон и разных других подозрительных личностей. Полицейским до них нет никакого дела, так что надо держать ухо востро.

Дам совет начинающим путешественникам: контролируйте сами, на какую страницу пограничник будет ставить штамп в ваш паспорт. Все они норовят выбрать для этого чистый листочек, в результате чего за одну подобную поездку паспорт становиться негодным для получения новых виз.

Уже на границе можно почувствовать, что страна эта более цивилизованна, по западным понятиям, чем виденные нами ранее. Люди тут более общительны и одеты на европейский лад; мелкая торговля сувенирами – оживленнее. Даже масаи, живущие на юте Кении, предлагали нам купить их украшения прямо на границе и больше походили на ряженых, чем на гордых воинов саванны.

Название страны происходит от масайского «Кее-Нийя», то– есть белая гора. Гора с одноименным названием является второй по величине в Африке (5 199 м) и всегда покрыта снегом. Основную же часть территории страны, составляющей 582,6 тыс. кв. км, занимают плоскогорья высотой от 500 м на востоке, до 1 500 м на западе.

Кения имеет типичную для африканской страны историю. Эти земли также можно считать колыбелью человечества в Африке, как и танзанийские, так как прямоходящие существа развились на них около 4 млн. лет назад. В более обозримые времена здесь появились сначала племена банту, затем – нилоты, а еще позднее – масаи.

С океанских берегов, с обеих сторон континента эти земли стали затем осваиваться мореходами: арабами, португальцами, англичанами. В середине 19 века европейцы осуществили рад экспедиций в материковую часть центральной Африки. Открытия и исследования Крапфа, Ребмана, Бартона, Спика, Ливингстона, Стенли, Томпсона обогатили не только географическую науку, но и послужили дальнейшей колонизации страны. В 1890 году Британия объявляет о своем протекторате над Кенией.

Свободолюбивые племена кикуйю и масаев долгие годы вели борьбу с колонизаторами, поднимая порой и вооруженные восстания, но противостоять империи у них не хватало сил. В итоге – местные племена были выселены в резервации.

В ответ они разворачивают мощное подпольное движение, создав КСА (Центральная ассоциация кикуйю) и КАУ (Союз африканцев Кении). Потребовались долгие годы напряженной борьбы, прежде чем в 1963 году Кения получила независимость. Ее первым президентом стал лидер КАУ – Джомо Кениата.

Вдоль дороги, ведущей от границы в сторону города Найроби, тянутся обширные поля, лишь кое-где засаженные сельскохозяйственными культурами. Ведь три четверти территории страны – это засушливые районы, и лишь на оставшейся части крестьяне выращивают кукурузу, сорго, маниоку, ямс, батат, чай, кофе, хлопчатник, сизаль, сахарный тростник, пшеницу, пиретрум, рис.

В домашнем хозяйстве население разводит коз, овец, свиней и верблюдов.

Само население на 95 % состоит из представителей негроидной расы, представленной более чем сорока различными народностями. Каждая из них имеет свою собственную культуру и язык, но взаимное общение облегчается тем, что 65 % населения знает банту. Официальными же языками являются английский и суахили.

Остановившись на ланч в небольшом поселке, мы с интересом рассматривали местных жителей. Женщины все коротко стрижены и обильно украшены всяческими бусами, серьгами и подвесками, сплетенными из проволоки с разноцветным бисером. Мужчины носят довольно длинные волосы, украшая их вплетенными нитями бисера и металлическими заколками. Они татуируют лицо, грудь и спину, а иногда делают на них ритуальные насечки. Кстати, большинство коренного населения до сих пор проводят обряд обрезания у мужчин и иссечения клитора у женщин. И это при том, что более 70 % населения считают себя христианами.

Основные средства страна получает от международного туризма. Ведь более 15 % ее территории – это национальные парки и заповедники. Туристов тут великое множество, как ни в одной другой стране Африки, кроме Египта. В Кении построены довольно крупные международные аэропорты и множество комфортабельных отелей. Столпотворение туристов, конечно же, имеет свои негативные последствия для экологии и живого мира и может когда-нибудь плохо закончится для страны. Но пока что те, кто предпочитают комфорт, на сафари едут именно сюда. Наш же брат, авантюрист и искатель приключений, находит для этого более дикие и незагаженные человечеством места.

Когда лучше ездить в Кению на сафари? Хотя там и экваториальная зона, но особой жары нет: средняя температура самого теплого месяца (март) составляет +21,6 градуса, а самого холодного (август) +17,3. Конечно, климат тропических прибрежных районов и высот более 3 000 метров различный, но на сафари лучше всего ехать в наши летние и зимние месяцы. А по соотношению цена-качество, пальму первенства держат май и июнь.

Тряска по довольно плохой дороге заканчивается только в пригородах Найроби – столицы Кении. Этот город, заложенный англичанами в 1899 году, лежит на высоте 1700 м над уровнем моря. Его название по-масайски переводится как «холодная вода». Никто не объяснил нам, с чем связано такое название, но вот холодный пот нас всех не раз прошибал на его улицах. Мало того, что в нем левостороннее движение, но там не существует и официальных его правил. Нет ни светофоров, ни знаков, ни дорожной разметки. Машины на перекрестках разъезжаются по договоренности между водителями! Могли бы вы представить что-либо подобное в Москве? А тут – никаких проблем; главное – не волноваться…

Презент от организаторов путешествия – наше размещение в отеле «Шератон». Телефон, телевизор, бассейн, шикарный шведский стол в ресторане – все это, после месяца в палатке на природе, выглядело даже каким-то чужим и непривычным. Лукавить не буду, целые сутки жили с ощущением полного блаженства, но потом снова захотелось на волю. Ведь блага цивилизации – ракушки, которые прирастают к нам, делая человека рабом материального мира. А ведь люди рождены быть свободными…

Разместившись в отеле, мы пошли прощаться с Брендоном и Ванессой. Они – «наши люди», хоть и иностранцы. Мы подарили им из своего имущества все, что может пригодиться на тяжелых, но увлекательных маршрутах африканских сафари: лекарства, свечки, спички, сухие продукты и многое другое. Мы знали, что больше никогда не встретим этих людей в нынешней жизни, но также знали и другое: их имена никогда не сотрутся в нашей памяти, как не сотрется и образ Африки, этого удивительного творения Создателя.

Распрощавшись с проводниками, мы поехали в центр столицы. Найроби – современный город из стекла, бетона и стали. Множество высоток, из которых особенно впечатляют тридцатиэтажный цилиндр конференц-зала имени Д. Кениаты и небоскреб отеля «Хиллтон». Многочисленные зазывалы приглашают в шикарные магазины и рестораны. В центре города расположился большой рынок относительно недорогих сувенирных товаров на все вкусы.

Но на улицах столицы много нищих и всяких подозрительных типов. Мы ходили в сопровождении нашего таксиста, который и отбивался от всей этой братии, ведущей себя довольно агрессивно.

Юрик очень хотел попасть в «Ле Карнивор» – огромный ресторан-гриль, где можно поесть блюда из мяса антилоп, зебры, крокодила, жирафа, буйвола и других африканских животных. Но мы с Пашей были против: это не соответствовало нашим убеждениям, особенно после увиденного на сафари.

В течение месяца мы путешествовали по африканской глубинке, намотав на спидометре 7 000 км, и в итоге убедились в том, что есть две Африки. Одна из них – та, которую видят солидные журналисты и богатые туристы, вальяжно путешествующие по отработанным маршрутам. Они видят континент таким, каким его им показывают местные туристические фирмы, зарабатывая на псевдоэкзотике и за глаза посмеиваясь над восторженными ахами и охами белых. Даже российский вице-консул в Найроби, сокурсник Паши по МГИМО, так и не поверил нашим рассказам о тесном общении с миром живой природы. Он видел антилоп с воздушного шара да слонов с балкона дорогого кемпинга и очень гордился такими своими «сафари». И этот человек «прожил» в Африке почти 10 лет!

А мы сумели увидеть совсем другую Африку. Она мало в чем изменилась за последние 100 лет, если сравнивать с тем, что видел в ней Д. Ливингстон и другие первопроходцы. Несмотря на «героические» усилия человечества, тут еще сохранилось немало мест, которые выглядят так, будто только что вышли из рук Создателя. Но увидеть их можно, только полностью погрузившись в этот мир, признав себя его частичкой и отказавшись от идей чванливого превосходства человека над остальными обитателями планеты.

Хорошо это или плохо, что есть еще на Земле места, остающиеся практически первозданными? Нужен ли тут телевизор, несущий пропаганду корысти и насилия? Нужна ли промышленность, губительно действующая на природу? Нужны ли законы рыночной экономики, разрушающие души людей?

Поймите правильно: я не против материально-технического прогресса общества. Я выступаю за то, чтобы он обязательно сопровождался прогрессом духовным. Более того, я ратую за приоритет прогресса в духовной сфере его развития, потому что сознание (дух) – первично, а материя (биомасса) – вторична!

Может быть, стоит наложить своего рода мораторий на «оцивилизовывание» общества и планеты до того времени, когда будет найден такой способ развития, при котором материально-технический прогресс будет проходить при сохранении первородных качеств человеческой души? Иначе нас ждет окончательная потеря духовности и гибель…

Пока же на Земле, к счастью, сохраняются еще божественные места, природные резервации и экологические заказники, спешите их увидеть, чтобы не забыть потом, в долгих странствиях души по бесконечной вселенной, как выглядела планета Земля, на которой вы прожили целую человеческую жизнь!

«Карибу тена», говорит нам Африка, желая новой встречи, и мы вспоминаем слова Э. Хемингуэя: «Я хочу сейчас только одного: вернуться в Африку. Мы еще не уехали отсюда, но, просыпаясь по ночам, я лежу, прислушиваюсь и уже тоскую по ней…»

Мы тоже будем тосковать по этим замечательным краям, но вряд ли когда-нибудь сюда вернемся. Земля такая большая, а жизнь наша такая короткая, что было бы расточительным дважды бывать в одних и тех же местах. Потому мы снова пакуем рюкзаки и трубим сбор-поход. Мы уходим в Транстибетскую кругосветку, и в далеких краях этой таинственной горной страны практически не останется мест, которых не коснется наша душа.

А вы подумайте над тем, что прочитали в этой книге и ждите новой. Я верю, что мы где-нибудь встретимся…

Отрывок из поэмы «Необыкновенные приключения на реке Замбези»

Сочинение начинающего российско-африканского поэта Паши Нургалиева, созданное в результате перенесенного им психического стресса, полученного при путешествии в Африку.

 
…Перекусили, отдохнули,
Каноэ на воду столкнули
Да и поплыли не спеша,
Среди кустов и камыша.
 

 
Чудесный вид, из грёз картина!
Уходит в даль реки долина,
Цепь гор осталась позади…
Что там темнеет впереди?
 

 
Гиппопотам! Вот это да!
Бурлит и булькает вода.
Зверь грозно фыркает, ревет,
Сигнал как будто подает.
 

 
И тут же, прямо перед нами,
Вдруг раздалась вода кругами…
Да это ж самка! А за ней —
Попарно, выводок детей.
 

 
Детишки прыгают, ныряют,
С мамашей в салочки играют.
Глаза прищурив, их отец
Увидел лодки… Нам конец!
 

 
Что делать, шутки неуместны —
Гиппопотама нрав известный.
«Греби, ребята, что есть сил!» —
Инструктор наш заголосил.
 

 
Ух, проскочили! Пронесло…
Вот только погнуто весло.
Зато какие сделал съемки,
Не утопить бы только пленки.
 

 
Два аппарата, деньги, пленка —
Все уложил на дно бочонка.
Хотел уж крышкой накрывать,
Да бросил взгляд на водну гладь.
 

 
Полковник на носу сидит,
Веслом гребет, вперед глядит.
«Песок и бревна; классный вид!
Вот бы здесь сняться!» – говорит.
 

 
«О нет!» – ему я отвечаю.
«Давай-ка здесь мы и причалим…
Не вижу, правда, я бревна,
А вот навоза – до хрена».
 

 
Но вдруг каноэ покачнулось
И резко, вмиг перевернулось!
Все шмотки в реку полетели,
Очки с полковника слетели…
 

 
Что за беда! Вот наваждение!
С чего бы резкое движение?
Какого черта оверкиль,
Когда на речке полный штиль?
 

 
Но как нам в этом разобраться,
Ведь прежде надо выбираться,
Не медля ценности спасать,
Затем на берег вылезать…
 

 
Две фотокамеры, часы,
Шесть пленок, деньги и трусы,
Кроссовки держатся на мне,
Но «Nikon», видимо, на дне.
 

 
О чем инструктор нас учил,
– Полковник мигом позабыл…
Хлебнул воды, едва мычит,
Ногами бешено сучит…
 

 
Я тоже по уши в воде,
Не соображаю, что и где!
Решил подлодку поднырнуть,
Назад ее перевернуть.
 

 
Вдруг, чувствую ногой, – опора!
Сгруппировался до упора,
Все силы в руки я направил
И лодку правильно поставил.
 

 
Полковник тут же в борт вцепился,
На лодку телом навалился,
Водички пару раз хлебнул
И вновь каяк перевернул…
 

 
Вода бурлит, мутна она,
Под нами снова глубина…
Держу каяк двумя руками.
Вдруг, чую, что-то под ногами.
 

 
Подвсплыл, слегка взмахнув рукой,
Опять почувствовал ногой:
Сначала будто бы касание,
Затем нахальное толкание!
 

 
Подумал, что-то здесь не так…
И вдруг с ноги слетел башмак!
Скорей наверх! Плашмя лежу,
Как зайчик серенький дрожу…
 

 
Тут подоспели три каяка:
Инструктор, Брендон, австрияки.
Шумят, лопочут, причитают,
Да только вот не помогают.
 

 
Боятся близко подходить
И перевернутыми быть.
Инструктор ловко кинул трос,
Попав полковнику под нос.
 

 
Петлю на шее закрепил
И как буксир нас потащил.
Петрович тоже подлетает
И все на камеру снимает…
 

 
Инструктор правит на средину
Реки, на самую стремнину.
Идем к плавучим островам,
Лишь только там спасенье нам…
 

 
Что за дистанция такая?
Уж полчаса, не отдыхая,
Плыву в Замбези, за каноэ…
Полковник плачет, – сердце ноет!
 

 
Вдруг видим: берег отсекая,
Плывет к нам крокодилов стая…
Видать, пришла пора обедать
И человечинки отведать…
 

 
Вот это да! Ужель приснилось?
Душа от страха опустилась:
Ведь мы давно сидим в воде,
А крокодилы здесь – везде!
 

 
Сначала, от переворота,
У них на нас идет охота.
И если б кто отстал из нас,
Пришел его бы смертный час…
 

 
Скорей на остров, на тростник!
Смотрю, полковник снова сник…
При виде стаи крокодилов
Его всего перекосило…
 

 
В корму вцепился, ноги в лодке,
К затылку съехала пилотка.
В воде, по пояс, – самый класс
По заду цапнуть пару раз!
 

 
Но вот течением реки
Прибило лодки в тростники.
Лишь здесь забрались мы в каяк
И разместились кое-как.
 

 
Хотел чуть-чуть передохнуть
И лишь потом продолжить путь.
Но снова шум и тарарам —
На нас плывет гиппопотам!..
 

 
Все оказалось очень просто:
Гиппопотамов это остров!
Скорее в лодки! По местам!
Иначе худо будет нам!
 

 
Лишь только с острова уплыли,
Гиппопотамы нас забыли.
На крокодилов налетели
От тех аж клочья полетели!..
 

 
Когда в «Kiambi camp» вернулись,
О том, что мы перевернулись,
Узнали все. Давай кричать,
Фотографировать, качать!..
 

 
Инструктор сразу объявил,
Что сколько групп он ни водил,
Ни разу не было таких,
Кто б из реки ушел в живых!..
 

 
Уж если в воду угодил,
Где гиппо есть и крокодил,
Каков бы ни был молодец,
Ему всегда придет конец.
 

 
А мне все ясно – это Бог
Из речки выбраться помог.
Чтоб смог я вам все рассказать
И ни насколько не приврать!
 

Публикуется по просьбе автора, с сохранением оригинального стиля и орфографии. При перепечатке упоминание фамилии поэта является обязательным. Все права – защищены.