Текст книги "Ступени грядущего"
Автор книги: Александр Казанцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
В ПОЛЕТЕ
Из космоса доносится бодрый голос:
– ПОЛЕТ ПРОДОЛЖАЮ: ВСЕ НОРМАЛЬНО. ВСЕ РАБОТАЕТ ОТЛИЧНО, ВСЕ ОТЛИЧНО РАБОТАЕТ, ИДЕМ ДАЛЬШЕ.
Он сказал «идем дальше», словно был не один! Он сказал это среди бездонной пустоты и бесконечной тишины, по сравнению с которой земная тишина– симфония звуков, но одиночества он не чувствовал!
Юрий Гагарин, пользуясь одновременно многими каналами связи, говоря по телефону, выстукивая передачи ключом, наслаждаясь передававшейся специально для него музыкой, а главное, слушая голос, призывавший его к Земле, голос незнакомого и вместе с тем столь близкого человека, товарища по подвигу, не ощущал одиночества, находясь в космосе.
Когда думаешь о том, как человек вырвется из цепей гравитации, вспоминаешь, что Эйнштейн после гениального своего взрыва мысли, в двадцать пять лет создавший теорию относительности, всю остальную свою долгую жизнь посвятил построению единой теоретической системы, объединяющей все виды полей: и электромагнитные (радиоволны и свет) и гравитационные (тяжесть)…
Если видеть в этих полях, как стремился он это осознать, частные проявления одного и того же начала, как хочется допустить, что и в отношении поля гравитации можно ждать того же, что и от электромагнитного поля. Если мы можем экранизировать электромагнитное поле, искривлять его силовые линии, произвольно ослаблять, вызывать или компенсировать его, то… Ведь Эйнштейн показал взаимосвязь электромагнитного поля с полем тяготения, искривление светового луча вблизи больших масс. Неужели мы лишь не умеем пока владеть в полной мере гравитацией? Неужели, проникнув в ее тайны, мы сумеем…
Впрочем, не будем заглядывать в «неподтвержденное».
Недавно мне привелось беседовать с крупнейшим американским физиком Лео Сциллардом, тем самым, который вместе с Эйнштейном обратил внимание президента Рузвельта на возможность создания атомной бомбы (боясь, что она может быть создана у Гитлера) и который опять же вместе с Эйнштейном написал так и не прочтенное покойным Рузвельтом новое письмо, настаивающее на отказе от применения атомной бомбы, которой не оказалось у противников.
Я спросил Лео Сцилларда, что он думает о перспективах познания гравитационного поля. Он сразу понял меня.
– Хотите подняться вверх? – сказал он, делая выразительный жест рукой, и отрицательно покачал головой.-Не выйдет.
– Не выйдет?…
Впрочем, мы так мало знаем о тяготении, едва ли больше того, что знал Ньютон, наблюдая за падением яблока, хотя с того времени мы открыли электромагнитное поле и научились им управлять, создав новые науки, новые виды техники. А гравитация…
Она притягивала нас к Земле, от которой волей вооруженных знанием людей оторвался человек, Герой Знания!…
А если летит над нами в космической высоте Герой Знания, кто помешает нам помечтать о таком скачке знания, когда человек познает все тайны гравитации, которую уже научился побеждать?
Конечно, можно отрицательно качать головой. Так же отрицательно качал головой открывший первые ядерные превращения маститый Резерфорд, говоря о том, что ядерная энергия никогда (!) не будет использована человеком. То же самое повторил потом прославленный Нидьс Бор и, наконец, сам великий Эйнштейн.
У великих людей – великие ошибки.
Победит ли человек гравитацию иным способом, чем сегодня,– это вопрос грядущего. Но уже ныне наши корабли способны вырваться из поля гравитации Земли, лететь к Луне, Венере, Марсу, нести туда человека вслед за автоматическими межпланетными разведчиками, которых мы шлем вперед.
Корабль-спутник «Восток» прошел над Южной Америкой… Латиноамериканец потом спросил Гагарина, как понравилась ему Южная Америка из космоса. Юрий со светлой улыбкой ответил:
– Очень красива!
Корабль «Восток» за несколько минут пересек Атлантический океан, оказался над Африкой.
– ПРОДОЛЖАЮ ПОЛЕТ. ВСЕ ИДЕТ ХОРОШО. МАШИНА РАБОТАЕТ НОРМАЛЬНО.
Эти спокойные слова были сказаны незадолго до конца космического рейса.
Предстояло торможение.
Летчикам не желают счастливого пути, им желают удачных посадок. Перед отлетом Юрия Гагарина спросили, боится ли он. Я представляю, как улыбнулся он (мы все теперь знаем его улыбку). Он ответил:
– Я ведь человек.
Но как волновался об этом человеке весь мир, когда в 10 часов 25 минут, спустя восемьдесят минут, за которые корабль-спутник «Восток» облетел весь земной шар, он начал торможение.
Помните, как затаив дыхание слушали мы сообщение о запуске первых космических кораблей? Как поразило весь мир известие о первом удачном спуске? И как горевали потом все друзья науки, узнав, что один из кораблей, вместо того чтобы притормозить перед спуском, разогнался до еще большей скорости и вышел на более удлиненную орбиту. А другой, пойдя не по расчетной траектории круто вниз, сгорел вместе со всеми приборами, кабиной и подопытной собакой…
Это волновало, тревожило, в кое-кого вселяло неверие.
И напрасно!
Если научный опыт получается сразу, в этом нет гарантии дальнейшего успеха. Могут сказаться благоприятные случайности, которых не знает экспериментатор. В другой раз этих случайностей может и не быть и опыт не удастся, причем неизвестно почему. Если же опыт первоначально не удается, экспериментатор может последовательно выявлять и устранять мешающие успеху причины. Тогда достигнутый после неудачи успех будет уже не слепой, выпавшей на лотерейный билет экспериментатора удачей, а закономерно и расчетливо достигнутым результатом.
Вот почему неудачи спуска космического корабля были даже нужны науке. Устранение вызвавших их причин стало гарантией успеха эпохального эксперимента, гарантией благополучного полета в космос человека.
В космосе летел семейный человек, отец двух дочек, Лены двух лет и Гали одного месяца. Нет, он не выглядел и не был «смертником», самоотверженно отдававшим свою жизнь во имя науки! Он любил жизнь, хотел жить и был уверен в удачном исходе.
И в этом были уверены те, кто посылал его, кто создавал удивительный корабль… Были уверены, а все-таки…
Голос из космоса умолк.
Там ревели сейчас тормозные дюзы.
Их работу проверял отважнейший из людей Юрий Гагарин.
Я слышал, как впоследствии он рассказывал, что сквозь прикрывшие окна жалюзи он видел бушующий пламенный ад. Ведь температура поверхности корабля достигала тысяч градусов.
В другом положении был американский космонавт Карпентер. Недавно в Швейцарии я просмотрел кадры кинохроники его полета, начиная с мгновения старта, когда исполинская ракета, словно сопротивляясь, все не хотела подняться, пока не устремилась наконец вверх…
– Пейте больше воды,– советовали Карпентеру с мыса Канаверал.
А он буквально заживо зажаривался в кабине, температура внутри которой угрожающе повышалась. Он обливался потом, задыхался… и все же не хотел закончить полет…
Даже у меня, у постороннего зрителя, появилось ощущение его одиночества, затерянности…
Драматически мог закончиться полет и другого американского космонавта – Гордона Купера. В результате неисправности приспособлений для приема пищи и воды в космосе Купер испытывал голод и жажду. По словам врачей, космонавт за время полета «был сильно обезвожен» и потерял семь фунтов веса. Но это еще не самое страшное. Страшное случилось на последних витках: отказала автоматическая система управления кораблем. Отважный американец пытался устранить неполадки, но это ему не удалось. Над Купером нависла угроза невозвращения на Землю… Космонавта спасли редкое самообладание и мужество. Купер перешел на ручное управление и благополучно «приводнился» в Тихом океане.
Такова техническая и психологическая разница в космических полетах, которые берут начало с диаметрально противоположных сторон земного шара. Так обстоит дело сегодня, но я верю, что в грядущих экспедициях советские и американские космонавты будут вместе штурмовать инопланетные берега во имя мира и победы человеческих знаний, как это сделал первым Юрий Гагарин.
Температура в кабине его раскаленного корабля была 20° С.
Работавшая в поле колхозница увидела человека в оранжевом комбинезоне и в первую минуту испугалась. Но она увидела его улыбку и скоро поняла, что она первая встретила человека, вернувшегося цз космоса, человека, за считанные минуты облетевшего земной шар. -
ЖИТЕЛЬ КОСМОСА
Юрий Гагарин, первый наш космонавт, вошел в сознание людей всего мира. Человек ясной, подкупающей теп: лоты, почти гипнотического обаяния, улыбку которого знает и любит каждый, этот Герой Земли обладал бесценным качеством – скромностью.
Никогда не забывал он о своих товарищах по изумительной профессии, о других космонавтах, не отделяя себя от них, считая себя лишь «порядковым номером». Не раз он вспоминал о космонавте-два, говоря о нем с особой теплотой, как о человеке не менее подготовленном, чем он, способном, надежном, который готовится уже к новому космическому полету.
Все мы думали об этом «втором», еще неизвестном, старались представить себе его. Кто он? Какой он? Почему он «второй»? Что страшнее и труднее: полететь в первый или во второй раз?
Теперь мы знаем обоих, гордимся ими, любим их, двух, космических первенцев человечества.
Думая о них, осознавая совершенный ими подвиг, словно видишь ступени грядущего, на которые они поднимались, один на первую, другой уже на следующую, делая их достоянием современности.
Второй космонавт появился в небе вместе с новой искусственной звездой, появился с закономерностью победно мчащегося прогресса, обязанного труду и гению людей, имена которых неизвестны пока человечеству, но будут повторяться потомками с гордостью.
Да, имена эти, стоящие за всемирно известными именами Гагарина и Титова, не произносят сейчас люди, но тем значимее, тем величественнее эти создатели удивительного во всеобщем представлении.
История говорит, что люди древности, стремясь подчеркнуть величие кого-либо, не смели произнести его имени, говоря о нем, но не называя его.
Совсем в ином виде, по иной причине, но и сейчас величие совершивших величайший научный и технический подвиг заставляет людей говорить о них с благоговением, но не называть их имен. Эти люди, послав в космос Титова, представлявшего их перед всем миром, принесли человечеству сутки гордости и волнения.
Для космонавта эти сутки должны были быть сутками нечеловеческого напряжения, неисчезающей опасности, сутками противоестественного состояния, которое до сих пор было испробовано человеком лишь на полтора часа.
Но для космонавта-два, которого теперь так же, как и Гагарина, знает весь мир, для Германа Степановича Титова, чье умное, светлоглазое лицо разглядывали миллионы людей, стараясь прочесть в его чертах приметы орлиного племени героев, для нового звездолетчика сутки в космосе были сутками железного режима, продуманного распорядка, размеренного и интенсивного труда.
Сейчас, осмысливая эпохальное, можно сказать: если Гагарин первым был в космосе, то Титов первый жил в космосе!
В этом главное отличие, особенность и неповторимость новой ступени лестницы, ведущей к звездам.
Да, Титов жил в космосе! Нормально жил, как будут жить неделями, месяцами космонавты грядущего, может быть, и он сам вместе со своим другом Гагариным. Он жил в межпланетном пространстве, на орбите спутника Земли, как об этом мечтал Циолковский, и стал первым жителем космоса. Он трудился, отдыхал, завтракал, обедал, ужинал, ходил в уборную– да, да! это ведь тоже проблема при невесомости!– и, наконец, спал. И все это в буквальном смысле слова между небом и землей, не ощущая ни тяжести, ни ее гнета, ни ее помощи, оторвавшись от Земли-планеты и от ее условий.
Когда мы встречались с Гагариным, он рассказывал, что в ночь перед его полетом в космос врачи предложили космонавтам, каждый из которых готов был утром лететь, снотворное. Но космонавты – и первый и второй – отказались. Они легли и преспокойно заснули.
Кто-то воображал, что при всех прочих равных условиях лететь якобы надо тому, кто крепче будет спать, у кого нервы крепче. Такой «избирающий» попал бы в трудное положение. Космонавты спали как ни в чем не бывало. Не спали только врачи.
А Герман Титов так безмятежно и спокойно спал на идеальной перине невесомости, что проснулся на несколько минут позже, чем рассчитывал.
А пока он спал, автоматы считали его пульс и дыхание. Пульс его был, как у всякого нормально спящего. А за этим пульсом, за каждым мерным вздохом спящего идеально здорового человека, оказывается, следил весь мир.
И по-видимому, это первый случай такого внимания всего человечества к своему сыну.
Не было еще в истории такого, и в этом– необыкновенная гуманность нашего времени, которая противостоит человеконенавистничеству империалистических поджигателей ядерной войны.
Титов летел в космосе над Землей, он различал материки и океаны, узнавал страны, которые не так уж давно распознавал на школьном глобусе.
Исполинский глобус заметно поворачивался под ним: не только корабль «Восток-2» облетал земной шар по кольцу, но и сам земной шар поворачивался внутри этого кольца. Потому-то под кораблем поочередно оказывались разные страны.
Герман Титов был не только разведчиком космоса, он был посланцем мира. И, как посланец мира, как посланец всего человечества в космос, он посылал свои приветствия народам континентов, над которыми пролетал. Эти его приветствия, звук его голоса, звучавшего из космоса, с волнением и гордостью ловили люди на Земле.
Но особенность полета Германа Титова, этого второго космонавта и первого жителя космоса, была еще и в том, что полет этот был не только количественно отличающимся от полета Юрия Гагарина, не только в том, что вместо одного оборота вокруг Земли Титов сделал семнадцать с половиною. Особенно волнующее, знаменательное и обещающее я вижу в том, что Герман Титов переходил в космосе на рунное управление. Он сам управлял кораблем. Это уже качественное отличие.
И он мог, будь это у него в программе, получи он разрешение, указание с Земли, он мог включить дюзы и сойти с орбиты спутника Земли и ринуться «сквозь неизмеренные бездны». Он мог и пойти к Луне, мог и опуститься в любой точке земного шара.
Когда начинаешь понимать это, в плоть облекаются третья и следующая ступени космической лестницы.
АРМАДА ЗВЕЗДНЫХ КОРАБЛЕЙ
Оно нагрянуло, будущее, о котором только мечталось, властно ворвалось в наше сегодня вместе с ревом могучих космических ракет, запустивших в небо армаду межпланетных кораблей.
Не в сказке, не на страницах фантастических книг описан ныне полет кораблей космической экспедиции, мы слышали о нем в репортажах тех, кто своими глазами видел запуск их в небо, кто жал руки улетевшим в беспримерный групповой полет героям.
Возможно, в таком строю полетят к инопланетным берегам в будущем космические корабли для новых побед человеческого знания. Именно так будут переговариваться, будут вместе петь космонавты разных кораблей, готовые в случае необходимости прийти друг другу на выручку, вместе пересекающие неизмеренные бездны. И мы уже готовы к тому, что это близкое будущее тоже ворвется к нам новым свершением, хотя никогда не перестанем удивляться невозможному, но воплощаемому.
Да, недаром мы ждали год и снова год, недаром верили, что советские исследователи космоса скажут новое слово, громкое, звонкое, волнующее весь земной шар. Оно и прозвучало теперь на весь мир: первая космическая экспедиция вышла в космос, вторая космическая экспедиция среди звезд.
В первой космической экспедиции было два корабля, два отважных космических брата Гагарина и Титова – Николаев и Попович. Главное теперь было уже не в доказательстве того, что человек может подняться в космос, облететь земной шар (Гагарин), уже не в том, что человек может жить в космосе, работать, переводить корабль на ручное управление, есть, спать, отдыхать, проведя вне Земли полный жизненный цикл (Титов). Для нас теперь главное то, что от доказательств и проб, от подготовки и первых опытов советская космонавтика переходит к изучению космоса с помощью уже не одиночных, а групповых космических путешествий.
В этот день мы вступили в новую фазу освоения космоса. Есть принципиальное различие в полете первой космической экспедиции в составе двух кораблей от всего сделанного до сих пор в этом направлении человечеством. Два корабля, а не один, два человека одновременно в космосе– это не количественное различие, это качественный скачок, принципиально меняющий условия и характер исследования.
Так же значительна, так же неповторима по своему вкладу в освоение космоса космическая экспедиция, в которой кроме сокола была чайка, в которой вместе с очередным звездолетчиком Валерием Быковским в длительном полете вокруг Земли участвовала первая в мире ЗВЕЗДОЛЕТЧИЦА Валентина Терешкова. Положен конец односторонности пребывания человека в космосе. В прострры Вселенной, покинув Землю, вступила «космическая Ева», как назвали ее на Западе, символизируя будущее человеческого рода на иных космических мирах.
Вот поистине качественный скачок в завоевании космоса человеком!
Как мы уже говорили, освоение космоса потребовало от человеческого прогресса качественных скачков развития во всех областях науки и техники, так или иначе послуживших победе над тяготением. Теперь качественный скачок произошел и в освоении космоса.
Армады космических кораблей одна за другой поднимутся в космос. Не исключено, что наиболее выгодным окажется встречать возвращающиеся корабли на орбите на других кораблях. Ведь посадка на Землю для торможения потребует слишком много топлива, которое нецелесообразно брать к другой планете. Точно также топливо, требующееся для обратного полета на Землю, было бы нецелесообразно опускать на другую планету, чтобы потом вновь поднимать в космос, напрасно тратя энергию. Топливо это на запасном корабле выгодно оставить на орбите искусственного спутника планеты, чтобы, поднявшись с нее, найти этот корабль с его запасами.
Полеты Николаева и Поповича, Быковского и Терешковой – первые шаги к будущим маневрам космических кораблей в совместном полете.
Но помимо демонстрации будущего значения групповых полетов межпланетных кораблей первые такие полеты принесли нам неоценимые сведения, окончательно решили вопрос о том, может ли человек длительно жить в космосе. Разные люди могли проверить на себе, как они, одновременно находясь в космосе, переносят межпланетные условия. Они перенесли их великолепно!
Трудно было представить большую бодрость, большую работоспособность, больший оптимизм, чем продемонстрированные в космосе нашими новыми Героями Знания.
Будущее ворвалось к нам вместе с первыми армадами космических кораблей. В этом будущее – осуществление наших мечтаний.
Можно, уже можно ждать полета к Луне, вокруг Луны, как это и высказывают в своих предположениях многие ученые. Можно, нужно ждать полета астрономической обсерватории. И конечно же хочется ждать высадки человека сначала на Луне! А потом… Потом – полеты к планетам, к Марсу, к Венере, сначала, чтобы увидеть их вблизи, распознать природу (может быть, и в самом деле искусственных, созданных когда-то марсианами) спутников Марса.
А дальше– исследование планет на их поверхности, осуществление дерзкой мечты фантастов и затаенной надежды всех людей.
Теперь это возможно!
Есть такие корабли, которые могут долететь до цели и вернуться на Землю! Есть такие люди, которые способны выполнить фантастические задания! Есть Юрий Гагарин, первый космонавт и коммунист, и его друг – второй космонавт Герман Титов, который вернулся из полета коммунистом. Есть космические близнецы – Николаев и Попович, есть Быковский и Терешкова, которые налетали в космосе столько, что уже могли бы не один раз долететь до Луны. И есть люди, которые не только готовы, но и способны стать такими же Героями Земли, быть достойными коммунистического общества, в котором будут жить, которому принесут небывалые победы знания.
В 80 МИНУТ ВОКРУГ СВЕТА
«ВОКРУГ СВЕТА В ВОСЕМЬДЕСЯТ ДНЕЙ»
Ни один роман великого фантаста не имел такой бурной, громкой и мгновенной славы, как этот роман Жюля Верна. Писатель печатал его отдельными фельетонами в газете «Тан», точно не зная, что будет дальше. Его герой – порождение процветающего капитализма, эксцентричный, добивающийся своего Филеас Фогг, сопутствуемый приметой века– деловитейшим пройдохой Паспарту (что в переводе значит «везде пройдет»),– неукротимо двигался из страны в страну, опоясывая земной шар. И читатели жадно следили за путешествием, раскрывавшим перед ними захватывающе разнообразный мир, спорили о препятствиях, которые встретятся на пути, о том, что увидят герои.
Филеас Фогг не останавливался ни перед чем, пользовался всеми видами транспорта, какие существовали или появлялись в дни Жюля Верна, будь то поезд, лодка или слон. Филеас Фогг двигался вперед, символично олицетворяя собой прогресс, успех, преуспеяние и вместе с беспринципностью Паспарту – победное шествие по земному шару капитализма.
Восемьдесят дней, которые назначил своему герою Жюль Верн для путешествия вокруг света, казались в то время невероятно коротким сроком, знаменующим небывалый прогресс техники.
ЧИ уже в жизни, совсем не в книгах, путешественники, не вымышленные, а подлинные, увлеченные идеей побить не поставленный никем рекорд, не раз пытались обойти земной шар быстрее литературного героя. Но до самого конца XIX века намеченный прославленным провидцем рекорд не был бит, точно отражая возможности времени, даже характеризуя его.
Средства сообщения, меняясь, отражают развитие человеческой культуры. Когда-то человек ходил только пешком, он познавал край, до которого мог дойти, измерял мир только шагами. Племена, жившие далеко, или враждовали, или не знали друг друга. К концу своего младенчества человек приручил животных. Дороги сблизили людей, помогая взаимопроникновению культур.
Потом человек использовал реку с ее естественной гладью, а вслед за тем – море и ветер. Ветер, могучий ветер, рожденный солнечной энергией, заряженный ею, надувал паруса, отдавая эту энергию кораблю, превращая ее в скорость. И корабли плыли в чужие страны, к неведомым землям. Далекие народы узнавали о существовании друг друга, торговали или воевали. Разделенные океаном, они становились соседями более близкими, чем государства, отгороженные горой или лесом.
Но разрозненное человечество еще не соприкоснулось всеми своими отдельными частями…
Филеас Фогг начал по воле Жюля Верна свое путешествие именно тогда, когда человечество, пусть раздробленное враждой и неравенством, поняло, что оно живет на планете, любое место которой стало достижимым благодаря появле: нию машин. Пути машин пересекли материки, сблизили края. Столкнулись разные языки, начали смешиваться народности.
На подножке первого паровоза, у дымящей трубы первого парохода начинал свое шествие по свету молодой, обещающий, смелый и жадный капитализм. Его энергией,оптимизмом и неукротимостью был полон герой Жюля Верна Филеас Фогг.
Какой же мир увидел он? Страны богатства и бесправия, мир смены одного рабства другим, мир воинствующего, наступающего на колонии капитализма, мир, который обошел герой Жюля Верна за восемьдесят дней восемьдесят лет тому назад!
Никто из преемников Жюля Верна не написал романа о новом путешествии вокруг света. Теперь книгу пришлось бы уже назвать не «Вокруг света в восемьдесят дней»…
