Текст книги "Фаэты (Журнальный вариант)"
Автор книги: Александр Казанцев
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Мада Юпи была, конечно, избалована: любое желание исполнялось, ее прославляли, ей поклонялись. Но она все же не стала испорченным, капризным существом, способным лишь повелевать. Мать Луа, тайная писательница, хранившая народную мудрость, сумела после смерти родной матери Мады внушить той мысль о равноправности всех фаэтов, как бы они ни выглядели. Сдержанная, всегда спокойная, Мать Луа обладала редким талантом рассказчицы и врожденным уменьем воздействовать на умы. В другой стране, в иное время Мать Луа была бы гордостью народа, но на варварском континенте «высших» Властьмании оказалась только няней – правда, дочери самого диктатора. Она всегда ставила Маде в пример ее собственную мать, убедив, что дочь должна продолжать ее дело.
И Мада росла похожей на мать, но в то же время походила чем-то и на отца, Пожалуй, способностью без памяти любить и ненавидеть. Поэтому встреча с Аве захватила ее всю. Она влюбилась – и мягкая ласковость сочеталась в ней с жесткой твердостью, растерянность с безудержной отвагой. Она пристрелила Яра Альта, как бешеного зверя, но она же пала духом при виде его трупа.
Няня умирала. Мада стояла перед ней на коленях, слушая невнятный шепот.
– Няня говорит о своем сыне и еще о том, что Яр Альт убил Куция.
– Где? Как?
Но Мать Луа ничего больше не могла сказать. Силы покинули ее. Никакие старания Мады не помогали – ни искусственное дыхание, ни массаж сердца. Глаза няни закрылись, тело вытянулось и казалось даже менее толстым. Рука, которую Мада держала, прощупывая пульс, стала холодеть. Пульса не было.
– Конец, – сказала Мада и зарыдала.
Теперь Аве видел свою подругу слабой, беспомощной. Она по-детски тормошила няню, целовала ее мертвые руки и уговаривала очнуться.
Наконец, повернула к Аве заплаканное лицо:
– Моя няня умерла. Какая она была добрая, умная! А мы погибли, – и она указала глазами на скрюченное тело Яра Альта. – Подумать только! Он был моим двоюродным братом.
– Может быть, постараться помочь ему?
Мада зябко повела плечами.
– Пули отравлены. Не знаю, как попал его пистолет к бедной няне. – Мада снова разрыдалась.
Аве решил, что должен что-то делать. Он поднял мертвого Альта, который так и не разогнулся, окаменев в последней судороге, и перетащил его в угол комнаты за драпировку.
Мада решительно встала, вскинув голову.
– Все напрасно. Скоро явится стража, потом отец. – Она подняла с ковра пистолет Альта. – Прости, что я руковожу в нашем последнем шаге. Нет нужды стрелять. Достаточно царапины. Смерть наступит мгновенно. Мы возьмемся за руки, зажав пулю в ладонях. И уйдем из мира, где нет нам счастья.
Аве посмотрел в ее лицо: решимость у нее боролась с отчаянием.
Мада вынула из пистолета последний патрон. Пуля была серебристая, а ее острые усики коричневые – очевидно, от ядовитого покрытия.
Аве решительно сжал руку Мады:
– Нет! Фаэты не сдаются так просто. От жизни еще можно отказаться, но от счастья… Нет!
– Нет счастья в этом мире, – отозвалась Мада.
– Веди меня, – властно обратился к ней Аве. – Веди в сад, а потом через «кровную дверь».
– Разве мы можем бежать куда-нибудь? Близится рассвет, последний в нашей жизни. Ты слышишь пенье птиц? Я пойду за тобой, потому что ты мой муж. Но мы возьмем с собой колючую пулю. Она будет нам защитой.
– Веди меня, – торопил Азе.
Мада с любопытством посмотрела на него. До сих пор ей казалось, что она сильнее его.
Они перенесли тело Луа на ложе, и Мада прикрыла его голубым покрывалом со своей постели; потом она указала Аве на низенькую дверь в узкий коридор, закончившийся крутой лесенкой.
Перед рассветом сад стал совсем иным. Серебристый свет облаком заполнил аллеи, скрыл кусты и стволы деревьев. Аве показалось, что они с Мадой входят в какой-то другой, заоблачный мир. Он крепче сжал ее узкую ладонь.
Колеблющаяся дымка у их ног казалась обманчивой, невесомой и в то же время густой. Под нею чудилась то вода, то пропасть.
Мада бесстрашно ступила а клубящуюся дымку и повела Аве за собой. Послушная «кровная дверь» открылась перед ней.
Густой туман окутывал руины старой часовни под Грозной Стеной. Молодые фаэты, скрытые по грудь лежащим на камнях облаком, словно переходили вброд пенный поток.
Мада хорошо знала дорогу. Неожиданно быстро они вышли к черному зданию Храма Вечности. Аве подумал, что бедный Куций прежде вел его кружным путем. Несчастный горбун! Аве стоило большого труда сдержаться, он даже не позволил себе вздохнуть, но пожалел Куция искренне.
Аве презирал свои обычные смены настроений. Но сейчас он был тверд и знал, что надо делать. И потому он вел Маду к Уму Сату.
Старец очень удивился, снова увидев молодоженов на пороге своей кельи.
Он усадил Маду в кресло напротив стола, за которым провел всю ночь. Аве стоял подле Мады.
– Что случилось? Чем я смогу помочь?
– Нет счастья в этом мире, – воскликнул Аве. – А в твоей власти – иной мир!
Старец удивленно вскинул брови.
– Иной мир – в космосе, – пояснил Аве и рассказал все, что случилось.
Старик задумался:
– Значит, мне надо принять условия Яра Юпи и, в свою очередь, потребовать, чтобы тот послал на Зему свою дочь? Не выглядит ли это невероятным? Спасаться в космосе?
– Но это, – вмешалась Мада, – было бы не только спасением для меня и для Аве. Это было бы исполнением мечты помочь фаэтам, найти для них новый мир. Об этом думали няня и мама. Не только мы с Аве, но и все могли бы стать там счастливы. Не просто ради себя готова я лететь на Зему. Все это я скажу отцу.
Мада отнюдь не глубже Ума Сата понимала глобальные проблемы.
– Какие же обязанности звездонавта может исполнять Мада? – строго спросил Ум Сат.
– Я – Сестра Здоровья. Она нужна всюду. И не только детям.
– Это верно, – согласился Ум Сат. – Аве Map, ты останешься здесь, секретаря никто искать не станет. Мада должна отправиться в свои покои и запереться в них. Аве, проводи молодую жену до Грозной Стены. Хорошо, что вы оба видите в полете на Зему не только бегство, но и подвиг.
После их ухода старик некоторое время сидел в задумчивости. Потом позвал к себе некоторых знатоков знания, приехавших на сессию. Они заполнили его келью. Многие из них были круглоголовыми, но были и длиннолицые. Входя, все они касались левой рукой правой брови. Когда в келье стало тесно, Ум Сат спросил, надлежит ли ему улететь с Фаэны накануне возможных событий, к которым во имя Справедливости труженики и их друзья готовились столько циклов? Ведь он был приверженцем борьбы против владельцев на обоих континентах, хотя и не понимал всей ее глубины.
Собравшиеся единодушно решили, что Ум Сат, олицетворение и гордость знания на Фаэне, должен отправиться в космос, чтобы найти там фаэтам нужные материки. Многие из них считали, что таким образом лучше всего сохранят жизнь великого знатока вещества, но никто не сказал ему об этом.
Ум Сат развел руками. Он должен был подчиниться общему решению. Теперь он получил право действовать.
Когда Аве вернулся, Ум Сат вызвал по экранной связи секретаря диктатора. Зажегся экран, на нем засветились щели шкафа.
– Диктатор Яр Юпи, светлейший из светлых, согласен принять почетного длиннолицего Ума Сата и присылает за ним провожатых, – объявил шкаф, запрограммированный на древнюю манеру речи. Экран погас.
– Как? – прошептал Аве Map. – Пойти в Логово? Не хочет ли Яр Юпи взять заложника?
Старик печально улыбнулся:
– Риск не так велик.
Вскоре в келье появился офицер Охраны Крови. Аве похолодел. Перед ним стоял живой Яр Альт.
Вошедший поклонился старцу, покосился на Аве и напыщенно сказал:
– Великий из великих, диктатор Яр Юпи даровал тебе право, почетный длиннолицый, предстать перед ним. Я прислан проводить тебя во дворец.
Аве Мару казалось, что даже голос офицера Охраны Крови был тем же самым, что у Альта. Неужели он воскрес? Возможно, паралич от пули был временным. Но почему ж он не бросился сейчас на него, как сделал это в комнате Мады?
Но офицер Охраны Крови еще раз безразлично посмотрел на Аве Мара и теперь поклонился ему:
– От имени ярчайшего диктатора приношу почетному гостю извинения.
Едва офицер Охраны Крови и Ум Сат вышли, Аве Map бросился к двери кельи. К его удивлению, она оказалась незапертой. И только теперь Аве Map сообразил, что лицо офицера было без шрама.
Диктатор Яр Юпи не без волнения ждал Ума Сата. Всемогущий, по воле Совета Крови, способный в угоду владельцам послать на смерть миллионы фаэтов, в любую минуту готовый развязать войну распада, он был бессилен сохранить всего одну, но самую дорогую для него жизнь.
Яр Юпи был сложной натурой. Он отлично понимал, кому и как он служит. Потеряв в свое время жену, он возненавидел круглоголовых, леча которых она заразилась смертельной болезнью. Эта ненависть вылилась, в конце концов, в оголтелое учение, в которое, казалось бы, невозможно было поверить, но которое оказалось выгодным владельцам из Совета Крови. Теперь же, на вершине власти, когда он вел показной аскетический образ жизни в добровольном заточении, любовь к дочери была для Яра Юпи единственным светом. Все остальное было мраком: страх за свою жизнь, страх войны, которую сам же готовил, страх и перед тружениками, и перед собственными хозяевами, способными его устранить.
И главным теперь для него была безопасность Мады. Только ее одну хотел бы он спасти из миллионов обреченных.
Но как?
И вот во исполнение пришедшего ему в голову сложного плана он и появился внезапно во время сессии Мирного космоса в Храме Вечности. А теперь к нему должен был прийти Ум Сат.
Офицер Охраны Крови, родной брат Яра Альта, передал Ума Сата двум охранным роботам, которые повели старого знатока знаний по пышно убранным пустынным залам с низкими потолками.
Ум Сат косился на своих громоздких провожатых, телохранителей или конвойных, заказанных, конечно, за океаном, с кубическими головами и крючковатыми чешуйчатыми манипуляторами.
В одной из комнат шкаф со светящимися щелями, совсем такой же, как у правителя «культурных», в безукоризненно древней манере с запрограммированной цветистостью произнес:
– Ум Сат, почетный длиннолицый, может пройти в находящуюся перед ним дверь, за которой его ожидает блаженнейшая встреча с величайшим из великих, ярчайшим из ярких Яром Юпи, диктатором континента «высших».
Дверь сама собой открылась, роботы-охранники отстали, и Ум Сат вступил в суровый пустой каземат с серыми стенами.
Яр Юпи, бородатый, крючконосый, с выбритым черепом и вздернутыми бровями, бросился навстречу вошедшему, вперив в него полубезумный пронзительный взгляд.
– Понимает ли Ум Сат, какой чести и доверия он удостоен? – выкрикнул он.
– Да будет так, – вздохнул старик. – Пусть я и не достоин такой чести, но доверять мне можно.
– Я буду говорить как высший с высшим, тем более что ты прославлен умом, – уже спокойнее заговорил диктатор.
Согласно ритуалу гостю надлежало ответить, что его ум не идет ни в какое сравнение с божественным и просветленным разумом Яра Юпи, но Ум Сат спокойно сказал:
– Я буду говорить с диктатором Яром Юпи, как знаток знания с политиком, стремясь понять и быть понятым.
Яр Юпи дернулся, его нос повело в сторону, лицо исказилось нервной гримасой. Он покосился на нишу под окном. В ней стояли чудесные цветы. Их нежные темно-синие венчики с золотистой россыпью мельчайших звезд, по шести лепестков каждый, смотрели вниз, свисая на изогнутых стеблях.
Это было чудо, выведенное садоводами по приказу Яра Юпи, страстного цветолюба. Но не их вечерняя красота привлекала его. Покорным знатокам растений удалось вывести такое растительное диво, а вернее сказать, чудовище, которое испускало ядовитый аромат, казавшийся столь нежным. Фаэт, вдохнувший его, заболевал смертельной болезнью. Не раз редкие посетители этого кабинета, слишком самостоятельные соратники, нежданно обласканные диктатором, а порой даже и некоторые из его слишком недовольных хозяев, крупных владельцев, удостаивались чести понюхать величайшее сокровище коллекции. Вернувшись домой, они умирали в муках, не подозревая от чего.
Разумеется, надежная вентиляция уносила сейчас из кабинета опасный запах.
– И что же? – нервно спросил диктатор.
– Продумав ночь, я решил принять твое предложение и возглавить экспедицию на планету Зема.
Яр Юпи дернулся и облегченно вздохнул:
– Ум Сат, став почетным длиннолицым, ты подтверждаешь свою мудрость. Я прославлю это на обоих континентах. Однако вчера в Храме Вечности я имел в виду одно условие, которое тебе надлежит выполнить.
– Я тоже хотел обусловить свое согласие возглавить экспедицию.
– Я не терплю, когда мне ставят условия, – повысил голос диктатор.
– Это скорее первые деловые шаги к укомплектованию космического экипажа.
– Комплектовать космический экипаж длиннолицыми, достойнейшими из достойных, буду я.
– Возможно, диктатор Яр Юпи вспомнит вчерашнее обещание включить в состав экспедиции любого из длиннолицых?
– Я это подтверждаю, даже если речь пойдет о моей дочери.
– Дочери диктатора Яра Юпи? – искренне удивился Ум Сат, никак не ожидая, что диктатор сам скажет о ней.
– Осмелишься ли ты счесть в полете балластом мою дочь, если она Сестра Здоровья? – повысил голос Яр Юпи.
И оба замолчали, изучая друг друга. Как ни умен был Ум Сат, ему не пришло в голову, что диктатор задумал спасти свою дочь от ужасов войны распада, отправив ее в космическую экспедицию; и как бы хитер и коварен ни был Яр Юпи, он не мог предположить, что Ум Сат пришел к нему только ради того, чтобы получить согласие на полет его дочери к Земе.
Яр Юпи угрожающе спросил:
– Так ты желаешь, чтобы она летела? Заботишься о ней? Ценю. Не хочешь ли подойти к этим цветам? Не правда ли, они прекрасны? Видел ли ты что-либо подобное? Насладись их ароматом!..
– Я не видел никого прекраснее дочери диктатора Яра Юпи. Не сомневаюсь, что она будет на Земе самым прекрасным цветком.
– Тогда оставим цветы в покое, – грубо оборвал Яр Юпи.
7. ЗАБЫТЫЙ ГОРБТело Куция Мерка лежало в сыром подземном коридоре за глухими стенами со спиральным орнаментом.
Оболочка искусственного горба была пробита, и воздух беспрепятственно проникал в него, медленно разрушая предохранитель запала.
Но никто на Фаэне не подозревал об этой опасности в день торжественных проводов звездонавтов на планету Зема. Экспедиция состояла из трех «культурных» и трех «высших», в числе которых была Мада Юпи.
Для трудившихся на полях и в мастерских Властьмании день проводов сделали нерабочим, чтобы фаэты могли выйти к дороге на всем протяжении до Мыса Прощания, как переименовал диктатор Яр Юпи часть Великого Берега вблизи космодрома. Отсюда обычно запускались все аппараты, исследующие космос, а также и космические корабли «высших», поддерживающие связь с космической базой Деймо. Владельцы рассчитывали получить от возможной колонизации планет немалые барыши и не скупились на расходы.
Мада и Аве не могли избавиться от ощущения, что сейчас они увидят погоню. Они ехали в одном парокате с руководителем экспедиции Умом Сатом. Старый ученый был задумчив и печален.
Молодые участники экспедиции то оглядывались, то всматривались в мелькавших мимо них фаэтов, стоявших по обе стороны дороги и бросавших под колеса машины цветы. Здесь были и длиннолицые и круглоголовые. Они стояли тесно рядом, словно между ними не было никакого различия. Для многих фаэтов совместная экспедиция двух континентов на планету была, с одной стороны, символом мира, а с другой – надеждой, что на Фаэне можно не только сговориться и избежать войны, но и переправить часть населения на другие планеты.
Немало фаэтов вышло к дороге вместе с детьми. Отцы держали их на плечах, длиннолицые матери (только они) прижимали к груди малюток, а маленькие озорники, веселые и разноголовые, пытались выскочить на дорогу.
Фаэты с бескрайних полей, выращивавшие питательные растения, отличались темным загаром; те же, кто работал в мастерских, громоздкие здания которых виднелись на холмах, имели землистый цвет лица. Но особенно запомнились фаэты из глубоких шахт. Угольная пыль настолько въелась в поры кожи, что она казалась темной, словно они были особой расы: и не длиннолицые, и не круглоголовые.
Сколько же тружеников вышло к дороге? Сотни тысяч? Миллионы?
Мада вся ушла в себя, подавленная происходящим. Как истинная фаэтесса, она все воспринимала через близкие ей образы. Она почти не помнила родную мать, но няня была для нее символом всего, что оставляла она на Фаэне. И ей было не по себе от того счастья, которое ждет ее впереди, в то время как здесь… И она крепко зажмурилась.
Когда она открыла глаза, то увидела, что дорога подошла к океану. Она посмотрела на Аве, и тот понял ее без слов.
Аве все время думал о фаэтах, стоявших у дороги. Завтра они вернутся в свои мастерские, наполненные шумом станков и запахом масла. Встанут у бегущих механических дорожек, влекущих постепенно обрастающие деталями остовы изготовляемых машин, и будут стоять так, без надежды на Справедливость, подневольно и безрадостно трудясь до конца дней, беспросветных и одинаковых.
Аве Map понимал, что он несет перед всеми обездоленными ответственность за результаты космического рейса.
Миллионы этих фаэтов тоже мечтают о счастье и праве иметь детей, какой бы формы голова у них ни была. Нельзя дальше брать у культуры одни только средства уничтожения, не сможет так дальше существовать Фаэна!
О том же думал и печальный Ум Сат. Он размышлял, что он, знаток вещества, так и не смог отойти от законов знания о веществе. Но, очевидно, законы, управляющие жизнью всего сообщества фаэтов, нужно так же постигать, как и законы природы. И главная ошибка, помимо открытия и разглашения способа распада вещества, заключалась в том, что он, дожив до старости, не понимал этого. Почему, например, фаэты-труженики создают своими руками не только то, что нужно всем для жизни, но и то, что в состоянии оборвать ее? Почему вот эти провожающие терпят власть маньяка, сделавшего войну целью своего существования? Яру Юпи вздумалось сейчас сделать широкий жест, послать космическую экспедицию, чтобы искать новые космические материки. А как там будут жить переселившиеся? По прежним законам Фаэны, перенеся в космос несправедливость и угрозу войн? Нет, истинная мудрость в том, чтобы искать не только новые планеты для жизни, к чему готов даже Яр Юпи, но и новые законы жизни, которые повергнут его в ужас. Однако почему полубезумный диктатор так легко отпустил в космос свою дочь? Это же не прогулка!..
И старый знаток знания, сопоставляя одну деталь за другой, вдруг пришел к пугающему выводу, что диктатор мог стремиться спасти свою дочь от начинающейся на Фаэне войны распада.
И по-особому взглянул старец на толпы провожающих его фаэтов. Встретится ли он еще когда-нибудь с ними?
Мада сжала руку Аве и выразительно оглянулась. Аве понял ее опасения…
Ее тревоги были ненапрасными. Во Дворце диктатора действительно многое открылось.
На след напал брат погибшего Яра Альта – Гром Альт, тот самый, который провожал Ума Сата к диктатору.
Офицер Охраны Крови заметил темную полосу на полу, тянущуюся от «кровной двери» в покои Мады Юпи, к подземному ходу. Гром Альт был слишком малого ранга, чтобы пользоваться этим ходом. Но проверить, что это за полоса, он решил во что бы то ни стало. Он соскоблил часть высохшего вещества и побежал в лабораторию.
Руки тряслись у него, когда он сам, тайно от других, чтобы не поделиться ни с кем своим открытием, определял состав пробы, чему обучался еще в школе офицеров Охраны Крови, где умело пользовались заокеанскими знаниями.
От волнения его волосы стали мокрыми, хотя и топорщились во все стороны. Он обнаружил, что полоса на полу была кровью!..
Доложить диктатору о своем открытии он не решался, тем более что Мада появилась и как ни в чем не бывало виделась с отцом. Правда, без обычно сопровождавшей ее няни. Если бы что-нибудь случилось, она могла сама сообщить об этом диктатору. Но тот после свидания с ней был недоступно торжественным. Он объявил о своем историческом решении, повергшем весь дворец, а затем и весь континент в оцепенение, а потом в неумеренный восторг. Все начальствующие лица захлебывались от излияний, внушая простому народу, что мудрейший из мудрых был также и бесстрашнейшим из отважных, он не остановился перед тем, чтобы для блага фаэтов рискнуть любимой дочерью, думая об их далеком будущем, а также о всеобщем прогрессе и мире между континентами.
Угодливая радость во Дворце диктатора помешала расследованию Грома Альта. Все, с кем бы он ни встретился, считали возможным говорить только о подвиге Яра Юпи и его дочери.
В такой обстановке было просто опасно обращать чье-либо внимание на полоску крови, бросающую тень на провозглашенную героиней дня Маду. Тем более что Мада никак не оставляла «кровную дверь» в свои покои открытой, а ее няня так и не появлялась. Это показалось Грому Альту особенно подозрительным.
Он решил посоветоваться с братом, пусть даже поделившись с ним честью возможного открытия. Но Яр Альт исчез.
Возможно, Яр Юпи отослал своего доверенного сверхофицера, как это бывало не раз, с каким-нибудь поручением.
Гром Альт решил действовать на свой страх и риск. Когда Маду с рыданиями и почестями проводили на космодром, Гром Альт, оставшись на дежурство, подошел к покоям дочери диктатора. «Кровная дверь» была заперта, но уже не автоматами. Оказалось достаточно отмычки, пользоваться которой его учили в той же школе Охраны Крови. Гром Альт осторожно вошел в голубую комнату.
Он нашел там не только мертвую няню Мады, но и скрюченный труп брата.
Отравленная пуля!
Пистолет Яра Альта валялся рядом. Такое оружие мог носить только сверхофицер Охраны Крови.
Гром Альт осмотрел пистолет. В нем не осталось пуль. Не такой был фаэт его брат, чтобы иметь в заряднике только один патрон, истраченный на него самого.
Гром Альт со смешанным чувством сожаления, брезгливости и раздумья смотрел на скрюченное тело брата. При его жизни они никогда не были дружны. Яр Альт вечно притеснял младшего брата. И вот он лежит у его ног мертвый, тем самым давая ему возможность дотянуться до новой ступеньки в карьере.
Грому Альту так понравилось сравнение трупа со ступенькой, что он не удержался и поставил ногу на тело брата, но тотчас отдернул ее и заторопился вон из тошнотворно душной комнаты в сад, а затем прямо к диктатору.
Попасть к диктатору, несмотря на все поразительные новости, которые нес к нему Гром Альт, было не просто.
Бесстрастный шкаф-секретарь ничего не поймет. Для него не существует никаких чувств, а роботами охраны и дверными автоматами кабинета диктатора управляет только этот безмозглый ящик.
Сказать шкафу правду – значит, наверняка получить отказ, потому что дурацкий автомат тотчас запишет в свою машинную память все обстоятельства дела и направит для расследования офицерам Сыска, которые ненавидят офицеров Охраны Крови. Диктатору рискнут доложить происшествие только после заключения офицеров Сыска, которые, конечно, оттеснят Грома Альта.
И потому Гром Альт решил соврать шкафу-секретарю, выдумав версию о том, будто имеет для диктатора важнейшее сообщение, которое ему поручила передать сама Мада Юпи, встретившая его на пути к Мысу Прощания. Ведь она его двоюродная сестра!
– Ты можешь сообщить мне содержание слов прекрасной Мады, – забубнил сундук, набитый электроникой. – Величайший из великих познакомится с этим, проверяя мои дневные записи.
– Мне нечего сообщить тебе, заслуженный страж памяти. Я должен передать величайшему из великих, светлейшему из ярких один предмет. Если бы ты, страж памяти, мог сам отнести величайшему из великих этот предмет, я был бы спокоен.
Проклятый шкаф еще долго упрямился, но потом все-таки уступил.
Шкаф-секретарь бесстрастно доложил диктатору, что офицер Охраны Крови Гром Альт умоляет о приеме без посредства экрана.
Диктатор был очень занят. У него было совещание высших военных чинов, которые, конечно, не были к нему допущены, а лишь присутствовали на экранах, расставленных в его кабинете. Накануне войны распада никто не имел доступа к Яру Юпи. Своих хозяев из Совета Крови он боялся, пожалуй, больше, чем подчиненных.
Наконец совещание окончилось.
– Офицер Охраны Крови Гром Альт, – проскрипел шкаф-секретарь, – ты можешь пройти в дверь, чтобы склонить колена перед светлейшим из светлых.
Гром Альт, волнуясь, вошел в невзрачный кабинет диктатора, боясь поднять голову и взглянуть в лицо создателя «учения ненависти». Так же, как и брат, он всячески подражал диктатору в своей внешности.
По ритуалу Гром Альт преклонил колено и, смотря в пол, дрожащим голосом рассказал о кровавой дорожке, ведшей в покои прекрасной Мады, и о трупах, обнаруженных им там.
– Презренный робот охраны! Что ты тут мелешь?
– Пусть гнев твой обрушится на подлых убийц, замышлявших зло против тебя и твоей несравненной дочери, след к которым мне лишь удалось обнаружить. Я скорблю об участи брата и счастлив, что твоя дочь не стала жертвой подлого заговора.
– Заговора? – заорал диктатор и весь передернулся.
Он стоял со сжатыми кулаками и безумными глазами смотрел на перепуганного офицера, который не знал, что теперь последует.
Яр Юпи размышлял лишь мгновение. Открытие неумеренно ретивого офицера Охраны Крови могло спутать ему все расчеты, вынудить к отмене только что данных военным указаний.
И Яр Юпи расхохотался.
– Вот как?! – сквозь смех выкрикивал диктатор. – Ты приносишь мне весть о безмерном горе фаэтов, не смогших перенести разлуки с несравненной моей Мадой?
– Я имел в виду совсем другое.
– Безмозглое насекомое! Отвечай на мои вопросы.
– Я трепещу.
– Отчего умер Яр Альт, мой сверхофицер?
– От отравленной пули.
– Кто имел такие пули, кроме него самого?
– Никто.
– Так не ясно ли тебе, пресмыкающееся, что влюбленный в прекрасную Маду сверхофицер покончил с собой в ее комнате в знак своей безысходной тоски по ней?
– Но труп няньки?..
– А разве та не была привязана к своей госпоже? Разве ублюдочная ее душонка не понимала, что с отлетом госпожи на другую планету она станет обычной круглоголовой, ничтожной и презираемой, как то и должно быть?
– Как? И она сама себя? – поразился Гром Альт, вспоминая рану на горле Луа и весь дрожа от мысли, что не угодил диктатору.
Да, он действительно не угодил Яру Юпи. Тот вовсе не был расположен в обстановке, когда в любое мгновение могли погибнуть сотни миллионов фаэтов, выяснять, почему погибли всего лишь двое. Тем более что это могло задержать космическую экспедицию, призванную спасти жизнь Мады.
«Однако этот молодчик из Охраны Крови едва ли смолчит».
И диктатор ласково поднял с коленей трясущегося от страха офицера.
– Мой добрый страж Гром Альт! У тебя есть все основания занять место покончившего с собой брата. Благодари судьбу, что истинные фаэты – рабы своих чувств. Если ты когда-нибудь полюбишь прекрасную фаэтессу и она не ответит тебе взаимностью, поступай так, как сделал твой старший брат. Но позволь мне, гордящемуся своей дочерью, которая способна пробуждать столь сильные чувства, отблагодарить тебя за верную службу и принесенное мне радующее сердце отца известие. Я покажу тебе сокровище своей коллекции цветов, равного которому нет на Фаэне. Эти цветы так же прекрасны, как фаэтессы нашей мечты. Вдохни их аромат.
Гром Альт послушно подошел к нише, где виднелись изумительной красоты цветы, синие, как предночное небо, с золотыми искрами загоревшихся звезд.
– Как тебе нравится этот запах, мой верный страж? – спросил Яр Юпи, отвернувшись в сторону.
– Я никогда не вдыхал ничего более пленительного. Я чувствую необычайную легкость во всем теле. Я хотел бы летать.
– Может быть, и ты когда-нибудь полетишь, как летит сейчас несравненная Мада. Если она откроет годную для жизни планету, то немало длиннолицых полетит туда, чтобы сделать новые материки континентами «высших».
– Эти слова надо высекать на вечном камне. Каждая мысль здесь подобна взрыву распада, она так же сверкает и так же повергает ниц.
– Запах цветов, несомненно, вызывает твое красноречие. Закажи себе камзол сверхофицера Охраны Крови.
Счастливый Гром Альт, никак не ожидавший такого поворота дела, вылетел, как на крыльях, из кабинета диктатора.
Если бы шкаф-секретарь хоть как-нибудь разбирался в чувствах живых фаэтов, он заметил бы необычайное состояние Грома Альта. Но шкаф был лишь машина и просто отметил, сколько времени пробыл у диктатора посетитель. Совсем немного…
И совсем немного времени понадобилось Грому Альту, чтобы почувствовать себя плохо. Он свалился в казармах Охраны Крови и умер в страшных мучениях.
Автоматический секретарь тем временем приступил к, докладу о состоянии военных сил после объявленной диктатором подготовки к началу войны распада. Но Яр Юпи в бешенстве отключил энергопитание назойливого шкафа: он наблюдал на экране за последними мгновениями старта экспедиции на Зему, мысленно провожая свою дочь. Всем своим существом он переживал расставание с нею и больно сжал ладонями виски.
Он видел, как Мада с каким-то странным выражением лица обвела глазами космодром, задержалась взглядом на океане с белыми полосами пены на гребнях и вошла в подъемную клеть. За нею следом вошел и фаэт – очевидно, с того континента.
На мгновение Яру Юпи стало неприятно от близости кудрявого полукровки к его дочери, но потом он вспомнил, что она все-таки останется живой. Он тяжело вздохнул. У него было ощущение, что он встал на крутую, скользкую плоскость. И не может удержаться. А внизу – бездна.
Аве Map вместе с Мадой смотрели в открытую клеть сквозь решетчатую шахту. Океан становился все шире, горизонт его словно приподнимал тучи. Аве обернулся и увидел в противоположной стороне другой океан, живой океан из сплошных голов фаэтов с повернутыми к ракете лицами. Словно в непостижимой тесноте, символизируя перенаселение Фаэны, они были прижаты одна к другой. Нежданная тоска спазмой перехватила Аве горло. Вернется ли он когда-нибудь? Но он взглянул на Маду. Они сами выбрали этот путь, и пусть он будет не только путем их счастья. Аве еще плохо разбирался в истинных силах, толкавших Фаэну к войне. Он только от всей души пожелал, чтобы загадочная планета. Зема оказалась пригодной для переселения на нее фаэтов и чтобы навсегда было покончено с опасностью войн распада. И Аве снова вспомнил Куция Мерка, который привел его сюда, свел с Мадой и отдал жизнь, по существу, ради их счастья. Мир ему!..
Пробитый пулями горб Куция Мерка не был донесен до цели, но запал замедленного действия, разрушаясь под влиянием воздуха, как бы отсчитывал последние мгновения мира на планете Фаэна.