Текст книги "Что желает дракон -3. Разум дракона (СИ)"

Автор книги: Александр Бочков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Алекс Бочков

Что желает дракон – 3

Разум дракона. Пойди туда…

Книга третья

Аннотация

Алексу Краснову ценой невероятных, для него, потерь – при выполнении нового задания "доброжелателя" погибла Ольга Соколова; удалось выполнить второе поручение " доброжелателя" и вернуться обратно домой. Но – за выполненное поручение следует награда и Алекс ее получает – ДОСТОЙНУЮ награду ! А "доброжелатель" не успокаивается – Краснова ждет новое задание-миссия: трудное, сложное, фантастическое ! Впрочем – Алекс уже привыкает к тому, что новое задание ВСЕГДА сложнее прежнего ! Но для него уже давно существует такое слово и дело – НАДО ! Надо для него и идущих с ним, к новой цели его спутниц: химеры Химочки… Ольги Соколовой и… новой "упертой" ученицы – Антонины Москалевой…

Алекс Бочков

Что желает дракон

Разум дракона. Пойти туда…

Предисловие

1920 год. Бухарское ханство… 23го августа командующий М. Фрунзе, получивший весьма странный приказ от самого Троцкого: атаковать Бухару; ни в коем случае не дать уйти из нее эмиру бухарскому и не позволить ему отправить ни одного каравана за границу – отдает приказ о наступлении на Бухару. Подчиненные ему войска, под давлением комиссаров обкладывают кольцом Бухару 28го августа, а основные части Красной Армии, сосредоточившиеся в Новой Бухаре 29го августа начинают неожиданное для эмира наступление, открыв огонь из пушек и с бронепоезда по скоплению живой силы противника, закрытым воротам города, крепостным сооружениям… Для Эмира Бухары это наступление было подобно грому среди ясного неба ! Эмир еще недавно был уверен, что все решится миром: он отречется от престола и ему позволят удалиться в Афганистан с частью своих подданных, своим гаремом и личными вещами и драгоценностями. По крайней мере правительство большевиков было согласно с таким предложением и не имело никаких возражений по этому вопросу. А тут – внезапный обстрел города, ворот, городских крепостных стен ! Паника воцарилась в городе и окрестностях, словно лесной пожар распространяясь по улочкам со скоростью ветра. О яростном сопротивлении Красной Армии никто и не помышлял… В ночь с 30 на 31 августа эмир Бухары Саид Алим Хан, с 1000 своих близких подданных, тайно, ночью покинул город, таинственным образом пройдя через кольцо красных полков, окружавших город, бросив своих оставшихся подданных на произвол судьбы, милость Аллаха и миролюбие красной Армии… Троцкий, узнавший о том, что эмир Бухары беспрепятственно выскользнул из капкана, выслал своего представителя, который судом Ревтрибунала расстрелял несколько командиров. Но делу это не помогло – эмир ушел. До конца февраля 1921го года эмир бестолково мечется по своим бывшим владениям, пытаясь организовать отпор Красной Армии и вернуть себе утраченное ханство. Обращается к хану Афганистана; английскому королю; соседям: словно ждет чего то такого, что укажет ему единственное верное решение. И… в конце февраля 1921го года покидает Душанбе, уходя через Куляб и горные перевалы в Афганистан. Части Красной Армии, подчиняясь приказу из самой Москвы, стремятся отрезать эмира Бухары от Афганистана и пленить, но – опаздывают… Всего на сутки ! А эмир, перед своим бегством, находясь в Бухаре, в огромной спешке, тайно отправляет в Афганистан два каравана со своим имуществом и сокровищами казны: за день до бегства из Бухары уходит первый – большой караван, а второй, поменьше – вместе с эмиром уходит из Душанбе – в феврале… Второй караван, преследуемый красными конниками, уйдет отличным от эмира путем: кружным, долгим, но единственно правильным, потому что руководит им доверенный приближенный, хорошо знающий горный Памир; потому что он сам – памирец… По прибытии, 4 марта в Ханабад, эмир узнает, что большой караван благополучно прибыл в Афганистан в город Кундуз, а малый – не дошел. Напрасно Саид Алим Хан с нетерпением ждал второй караван – тот сгинул в многочисленных заснеженных горных ущельях Памира, заставив эмира погрузиться в непроходящее уныние и меланхолию. Непонятное для всех уныние… Дальнейшая судьба эмира бухарского была незавидна, а его баснословные сокровища куда то исчезнут, оставив эмиру лишь жалкие крохи и полное забвение…

Глава первая

Из далёкого далека…

Два полка кавалерийской дивизии, брошенные в конце февраля на Душанбе, на захват эмира Бухарского, опоздали. На один день…Всего на один день, но этого было достаточно – Эмир с приближенными ушел в сторону Афганистана ! Усталые и вымотанные длинными переходами, малым отдыхом и слабым питанием; с уставшими до невозможности дальнейшего продвижения лошадьми, бойцы и командиры расположились в городе на отдых: с такими силами и возможностями преследовать бежавшего эмира – безумие ! Каково же было удивление комэска-один отдельного кавалерийского полка, когда его вызвали к командиру и чернявый, горбоносый комиссар полка приказал готовить эскадрон к выходу в погоню за беглым эмиром.

– Вы что, в своем уме ?! – возмутился комэск-один, посмотрев на ком. полка и комиссара – у меня бойцы с ног валятся; лошади устали так, что и шагом не смогут идти, не говоря уже о рыси. Как мы его догоним ? Куда он подался ? Мы ни дорог, ни языка не знаем ! И потом: с эскадроном – за эмиром ?! Да у него свиты, наверное около тысячи ! Эмир этот из Бухары с 1000ей приближенных ушел ! И охраной. А вы – один эскадрон посылаете в погоню, хотя и самый лучший…

– Так вы отказываетесь выполнять приказ партии ? – вкрадчиво, глядя на комэска своими мудро-печальными коричневыми глазами, спросил комиссар полка. – Или вы – прославленный комэск-один, просто струсили ? В комнате отчетливо запахло надвигающейся бурей !

– Что ?... Что ты сказал !? – побелевшими губами страшно выдохнул комэск. Рука выдернула из деревянной кобуры маузер ! Невысокий, невзрачный горбоносый комиссар сьежился за столом. Ствол маузера ткнулся ему чуть ли не под нос – чернявый стал еще меньше !

– Уймись комэск ! – рявкнул, вскочив со стула комполка. Комэск повернул маузер боком, раскрыл ладонь, показав гравировку:

– А это ты видел гнида ?! Мне лично сам Михаил Васильевич Фрунзе вручил именное оружие с гравировкой за революционное мужество и личную храбрость, а ты меня в трусы записываешь, вошь штабная ! – выкрикнул комэск, вставая со стула и нависая над комиссаром…

– Никто вас в трусы не записывает… – повернулся к нему сидевший спиной к спорившим, за соседним столом и что то писавший, такой же горбоносый и кучерявый представитель еврейской национальности – вас прямо спросили: вы отказываетесь выполнять приказ или просто струсили ? А вы за оружие схватились – стали угрожать представителю нашей партии большевиков ! Комэск узнал говорившего: комиссар из штаба дивизии: с этим так просто не поспоришь. Да и дело он вон как поворачивает – политику шьет !

– А кто здесь кому угрожал ? – сел, успокоившись, командир первого эскадрона – я достал именной маузер и показал его комиссару: именной, с надписью за личную храбрость и. мужество…

– Вот и хорошо, что разобрались… – миролюбиво продолжил дивизионный комиссар, пристально разглядывая вояку.

– Доведите численность эскадрона до штатной. Можете брать любых бойцов. Вот вам приказ, подписанный самим Фрунзе. Пополните продовольствие и боезапас. Срок – два дня… У каждого бойца должна быть заводная лошадь… Караван – который вы должны догнать; захватить и вернуть все награбленное добро истинным хозяевам – рабочим и дехканам, ушел отсюда четыре дня назад…

– Караван ? – недоуменно переспросил комэск-один.

– Караван, караван… – усмехнулся дивизионный комиссар – а вы что же подумали, что брать эмира пошлют один ваш эскадрон ?

– Но вы же сами слышали… – растерялся конник.

– Товарищ ошибся и мы его поправим… – сухо бросил див.комиссар.

– Мне надо будет два пулемета "Льюис" с тройным боезапасом…

– Получите у интенданта… – согласился комиссар.

– И еще мне нужны полушубки и теплые сапоги ! – выпалил комэск. Увидев раздражение дивизионного комиссара, пояснил:

– Преследование может быть в горах. А там – снег, лед и мороз ! Бойцы перемерзнут и не смогут выполнить ваш приказ !

Комиссар задумчиво посмотрел на наглеца:

– Я поговорю с интендантом… Но – раз вы просите так много – задание, которое поручается вам партией – должно быть выполнено любой ценой ! Див. комиссар встал – вскочили все сидящие в комнате:

– Вы меня поняли – ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ ! Это приказ самого товарища Троцкого ! Вы должны преследовать караван, даже если он уйдет за границу ! Пока не настигните его и не вернете то, что в нем находится назад – в ваш полк !!! – жестко бросил дивизионный комиссар.

– И учтите – без каравана не возвращайтесь ! А для контроля исполнения этого приказа к вам будет прикомандирован представитель штаба армии с большими полномочиями. Формально – командир эскадрона – вы, но ВСЕ его указания вы обязаны выполнять беспрекословно ! В случае неповиновения – расстрел на месте !

Вот тут комэск испугался, хотя прошел через столько сабельных атак, когда смерть заглядывала прямо в глаза, ухмыляясь своей зловещей улыбкой Тогда не боялся – страшился, а здесь – испугался. Во что же он вляпался, если его могут расстрелять прямо в отряде, в присутствии бойцов ! Испугался, но тут же загнал страх поглубже – получен приказ, с самого верха и его надо исполнить ! Иначе… – он даже не хотел думать о том, что будет, если он его не выполнит…

Довооруженный, укомплектованный, с провиантом на 12 дней, эскадрон, с отдохнувшими и заводными лошадьми, выступил в погоню. И отыграл за день преследования день пути каравана. И не мудрено: эскадрон на рысях и идущий шагом караван – лошади нагружены ханским добром по максимуму. Разрыв составлял 6 дней, а к вечеру сократился до пяти… Если так будем преследовать: через три – четыре дня настигнем – мелькнула шальная мысль. Увы… Узун кулок – длинное ухо (степной беспроволочный телеграф), донес, видимо, слух о преследовании и на следующее утро – на марше, был обстрелян головной дозор: двое убито, трое ранено: один – тяжело… Командир отправил с ранеными отделение в сопровождение, с приказом сдать раненых в госпиталь и догонять отряд. А к вечеру было еще одна засада. И снова – убитые, раненые и сопровождение назад, в полк… Но эскадрон догонял караван: с кровавыми потерями, медленно, но неумолимо, как охотник, идущий по кровавым следам раненого зверя…

Разрыв в два дня ! Хоть и с потерями, но эскадрон почти настиг его ! Еще сутки преследования, а там ?! А там комэск покажет этим воякам, что такое конная лава в бою ! Рано радовался командир эскадрона: войдя, к обеду, в очередной кишлак, с ужасом узнал – караван здесь не проходил ! Пришлось вернуться на место ночной стоянки каравана и разослать дозоры на восток, юг и запад. Представитель штаба потребовал сразу повернуть на восток: такая дорога была ближе к Афганистану. НО – командир уперся, не смотря на приказ: будем ждать разведку ! Он оказался прав: начальник каравана, сам памирец, увел караван на запад, на Курган – Тюбе – нелогично, дальним кругом, но этим маневром он выиграл один день – разрыв вновь стал в три дня… А дальше – начались горы: сначала невысокие, но чем дальше, тем выше и труднее проходимые. Скорость сразу же упала – тут уже рысью не поскачешь ! И снова – засады, засады, засады ! Обстреляют и убегать: вокруг густой кустарник, камни, низкие корявые деревья, горные гряды… И снова: убитые и раненые ! Но отправлять их назад – это верная смерть. Так и везли с собой: приданный отряду военврач лечил, как мог, а умерших хоронили по дороге… Но эскадрон упрямо рвался вперед, не смотря на потери: догнать… ДОГНАТЬ !

Новая напасть: бек – начальник каравана, проходя через небольшие кишлаки – горные селения, отбирал у жителей всю еду, и топливо, а хижины из дерева – сжигал ! Так и шли, ориентируясь по дымам, столбом поднимавшимся к небесам. И становились на ночлег в разрушенных селеньях: даже каменные домишки были разрушены до основания – чтобы ветер продувал… Утром, на подьеме, комэск недосчитался троих: они просто замерзли… На следующей стоянке – после аула Кабадиан – не проснулись четверо… Небольшой снег, лежавший на земле и камнях, стал по щиколотку, затем по колено… Новые проводники, случайно выжившие – из разоренных и сожженных кишлаков, помогали идти вперед отряду, но в этом уже не было особой нужды: след от прошедшего каравана, в снегу, был виден отчетливо… Лошади падали от усталости, падали бойцы: неверное движение и лошади с бойцами срывались в пропасти или крутые склоны. Несколько раз пытались помочь – вытащить, но затем прекратили: после такого падения ни лошадь, ни человек не выживали – просто кусок мяса... Представитель штаба, сверяясь с картой, постоянно торопил комэска: надо догнать – скоро граница… А караван ? Караван уверенно шел вперед: на стоянках нукеры бека спали в тепле, в закрытых хижинах, дров не жалели – все равно сжигать все деревянное! Бек отобрал у памирцев яков – горных быков, идеально приспособленных для перевозки грузов по горам; они же прокладывали в снегу дорогу каравану. И все же упрямство и упорство дали свой результат: утром, в бинокль, комэск, поднявшийся на очередной взгорок, увидел вдали, на склоне противоположной горы уходящий за хребет преследуемый и уже доступный караван:

– Догнали ! Мы наконец догнали этих сволочей ! – в восторге закричал он – вон они, гады ! Еще немного и мы их возьмем ! И эскадрон, ободренный увиденным, рванулся вдогонку…

Бек повернулся, стоя на хребте и увидел – внизу, выползала на длинный снежный склон цепочка преследователей. Задержался, пересчитал – сорок два… У него в караване больше шестидесяти, но почти половина – караванщики… Поднес к глазам бинокль, словно хотел что то получше разглядеть – тщетно: расстояние было очень большим, но… Они меня скоро догонят… Если только… Посмотрел направо: над высоченным пиком собирались, сталкиваясь, завихряясь белые, кудрявые, словно барашки, пушистые облака…

– Мне жаль вас, русские… – прошептали, еле слышно, замерзшие губы бека – зря вы за мной погнались… Ничего вы здесь не найдете, кроме своей смерти: здесь вам не ваша Россия – здесь Памир ! Эму искренне было жаль этих русских: упертых, смелых, ничего и никого не боявшихся воинов, способных терпеть трудности и лишения…

– Мне бы таких воинов, вместо моих ишаков-нукеров… – вздохнул бек и развернувшись, быстро поспешил с хребта вниз, по проложенной яками в снегу дорожке. Через полтора – два часа начнется буран… А русские как раз будут на открытой местности и спрятаться им будет негде… Бек бурана не боялся: у подножья высокой горы, мимо которой шел путь каравана, за вертикальным хребтом от вершины, до самого низа притаилась пещера, невидимая со всех сторон: с перевала ее закрывал хребет; снизу – выступ перед входом, словно пещера зачем то высунула широкий язык. Бек видел, как караван повернул влево, за одиноко идущим по снегу яком к выступу, за которым пряталась пещера. А два яка, рядом, пошли дальше, подгоняемые погонщиками и четырьмя охранниками, ведущими своих лошадей… Для них, за перевалом впереди, есть еще одна пещерка: небольшая, но достаточная для того, чтобы переждать буран. Ну а замерзнут – не велика потеря…

Караван поднялся по крутому склону и стал входить в пещеру: лошадь за лошадью, як за яком… Бек, заходивший в пещеру, услышал тонкий, еле слышный, пока, посвист ветра… Шедшие последними проводники и нукеры тщательно засыпали за собой тропинку в снегу, проложенную яком. Сверху она была заметна, а вот снизу… Начинающийся ветер скоро заметёт все следы: останется только после бурана выйти нукерам из пещеры и перестрелять этих упрямых русских, как горных куропаток – уланов: если кто то из них выживет после такого бурана… Собрать трофеи и продолжить свой путь: привести караван в Афганистан, в Кундуз, где будет находиться Саид Алим Хан и получить достойную награду. А дальше ? Дальше будет видно…

Бек уже почти зашел под своды пещеры, когда за его спиной загрохотали отдаленные выстрелы винтовок его нукеров и усиленное эхо покатилось по горам… Им ответили русские трехлинейки и злобной очередью разразился пулемет Льюиса… Бек развернулся и подбежал к краю площадки перед пещерой: возвращавшиеся, зачем то нукеры, открыли огонь по русским солдатам, поднявшимся на плато из низинки, а пулемет русских ударил по залёгшим в снегу нукерам бека.

– Джаляпы ! Ахмаки ! Джинне ! Дети тупой ослицы !... – взорвался в ярости ругательствами начальник каравана. Бек – сам памирец, еще в детстве хорошо усвоил непреложную истину: горы любят тишину и не любят того, кто ее нарушает. И наказывают нарушителей: жестоко и безжалостно ! А тут – целая канонада ! Эхо выстрелов пошло гулять между скал, отталкиваясь и многократно усиливаясь… Наверху, вдруг, кто то словно вздохнул, охнул: негромко, протяжно... Бек побледнел и рванул в пещеру. Под ногами дрогнул камень, завибрировал. Начальник каравана вбежал в пещеру – почти успел… Тугой поток воздуха толкнул его гигантским кулаком в спину, приподняв над полом на метр и швырнув вперед на стоящего коня. А за потоком воздуха, повалившим несколько людей и лошадей, в пещеру ворвался кромешный ад…

Площадка, перед входом в пещеру, так ловко маскирующая ее от любопытного взгляда, оказала каравану дурную услугу: лавина, сорвавшаяся от грохота выстрелов с высокого склона, нависавшего над пещерой, набирая скорость, устремилась вниз. Верхняя – легкая снежная часть пронеслась над площадкой и рухнула на плато, где в считанные секунды похоронила под снежным покровом и нукеров бека и остатки кавалерийского эскадрона. А нижняя часть, собирая в себя, по ходу движения, землю, камешки, камни и огромные булыжники, рухнула на площадку и отразившись от нее, влетела в пещеру ! Мелкие камни, словно пули и осколки шрапнели били во все стороны, убивая и раня людей и животных, а крупные – врезались в тела, ломая и калеча ! Страшная паника началась в отрезанной от мира пещере: в непроглядной темноте стонали и кричали люди; мычали и метались, подминая под себя людей, яки; ржали и топтали упавших обезумевшие кони ! А снег и камни все плотнее закупоривали выход, вминая людей и животных в снежно-каменную массу ! Наконец лавина сошла вниз, в распадок, навсегда похоронив в закупоренной пещере еще живых людей и животных. Не надолго живых… Запасы кислорода – такие живительные и необходимые, катастрофически таяли с каждой секундой. Крики, в кромешной тьме, перешли в стоны, затем в хрипы… Наконец все закончилось, только то тут, то там еще судорожно вздрагивали и дергались тела людей и животных, расставаясь с остатками жизненных сил… И только когда все закончилось – в одном из хурджунов (мешков для перевозки грузов), прикрепленных к лошади самого бека, что то засветилось багрово красным цветом. Это была тщательно упакованная голова дракона, словно выныривающего из под воды, выходящая из квадратной подставки неизвестного металла серебристого цвета. А багровым светом светились глаза из крупных рубинов…

В 1700м году третий сын старейшины богатого памирского аула – совсем еще молодой парень, на охоте за архарами, провалился в неглубокую – всего то в 5 метров расщелину, с отвесными стенами. Упал удачно: ничего не сломал, не разбил, кроме лука и стрел – отделался лишь синяками да ушибами… Вот только вылезти из каменно-ледяной ловушки никак не получалось: раз за разом парень срывался вниз, с трудом поднявшись вверх на два-три метра… После одного из таких падений ладонь его уперлась во что то угловатое, скрытое под слоем снега. Бедолага раздолбил ножом слежавшийся снег и очистив от прилипшего льда и снега находку, с изумлением уставился на то, что держали его руки. На серебристом квадратном куске металла, размером чуть больше обычной лепешки, была прикреплена голова змея ! Как не крутил ее охотник в тусклом свете расщелины – так и не смог увидеть где и как соединяется красно-желтая голова змея с подставкой. Она, словно из воды, выныривала из неизвестного металла… Словно зачарованный, парень не отрываясь, долго вглядывался в голову змея.

Солнечный луч, проникший в расщелину сверху, упал на фигурку – глаза на голове, из крупных ограненных рубинов, ослепительно вспыхнули, резанули по глазам багровым светом. Парень непроизвольно закрыл ладонями вспыхнувшие глаза змея… Через несколько секунд он поднялся; тщательно завернул находку в тряпицу и, положив в сумку, пошел вниз по расщелине. Стены поднимались все выше и выше, но молодой охотник шел уверенно: он знал, что сделать для своего спасения… Откуда знал – не понял, но был уверен: делать надо так…

С тех пор жизнь его круто изменилась: парень уговорил отца отпустить его в долину – в город. Отец долго не соглашался, но – уступил настойчивым просьбам: дал немного денег; дедову саблю и немного продуктов. Подсказал и имя того – к кому следует обратиться по приходу в город… Так молодой охотник стал младшим стражником. Но был им не долго: поймав собственноручно конокрада и известного вора, стал полноправным стражником. А дальше – медленно и неторопливо, стараясь не наживать врагов, горец стал подниматься вверх по служебной лестнице: старший стражник, десятник… И очень часто оказывался в нужном месте в нужное время. Молодого, удачливого, но скромного десятника приметил управляющий дворцом эмира города и забрал его к себе – в дворцовую стражу. И вновь: пара раскрытых краж; ненавязчивые советы управляющему… Авторитет, уже десятника дворцовой стражи, рос медленно, но верно. Его заприметил сам Бек и назначил сначала ближним телохранителем, а после удачно предотвращенного на самого бека покушения – старшим телохранителем. Парень рос, мужал – рос и его авторитет…

Однажды старший телохранитель посоветовал беку направить отряд для захвата ближайшего городка, входившего, когда то во владения бека, но вероломно захваченного туркменским ханом. Бек прислушался к совету, но отправил своего советника вместе с отрядом – нести личную ответственность за захват города и отряд. Город, как и предсказывал молодой советник, захватили быстро и без потерь: стража просто не ожидала такой наглости ! Через пару недель к городу подступили туркменские войска, возглавляемые самим ханом: пиры, танцовщицы, охота и гарем надоели, а тут такое развлечение ! Войска встали лагерем, окружили крепостные стены, но рано утром, еще в темноте, телохранитель, спустившийся по веревке с городских стен, выстрелом из лука убил вышедшего из юрты хана и в суматохе, поднявшейся в лагере, успешно вернулся в город…

Воины туркмены горели священной яростью – покарать убийц хана и жителей города, но военначальник решил иначе: будут выборы нового хана и его войско может стать весомым аргументом для претендента, при выборе нового хана. Так и получилось: туркмены ушли, а горожане стали укреплять городские стены. Бек отправил дополнительные силы во вновь приобретенный город. После выборов нового хана прошло не так уж много времени и новый правитель вспомнил о своей потере… И вновь туркмены окружили город. Казалось – штурм города, гибель воинов и жителей неминуема, но словно кто то хранил молодого советника: один из претендентов, недовольных выбором этого хана, поднял мятеж и войска, окружившие город снова снялись и ушли – теперь уже на подавление восстания… Бек, видя такое удачное стечение обстоятельств отдал город молодому советнику в правление. И город стал разрастаться, богатеть, приобретать известность и популярность у торговцев… А в 1740м году, после смерти эмира Бухары, новым эмиром, начавшим новую династию, стал уже умудренный сединами и жизненным опытом бывший памирец, бывший десятник, бывший телохранитель. И все это – благодаря голове дракона. Прижав ладони к горящим рубиновым глазам, хозяин статуэтки получал нужную ему информацию о своем будущем… Только одно омрачало хозяина: за советом нельзя было обращаться слишком часто: фигурка могла, словно обидевшись за назойливость, замолкнуть на неделю, полмесяца, месяц…

Эта фигурка-предсказатель стала самым охраняемым секретом династии Бухарских эмиров: наследник узнавал о ней только перед смертью правителя ! Так и правил род Алим Ханов до самой революции. Последний Бухарский хан – Саид Алим Хан был правителем ниже среднего: тучный, ленивый, малообразованный, не приспособленный к яркому и мудрому правлению, развращенный легкими деньгами, которые к нему несли русские, английские, французские промышленники и иудейские купцы, вместе со своими подданными. Несли сами – за различные разрешения по добыче, выращиванию, переработке и продаже… Поэтому, когда в России произошла Февральская революция, хан, через своих доверенных промышленников, перевел в английские банки Ротшильдов два денежных вклада: на 150 и 35 миллионов золотых рублей. Квитанцию о первом вкладе он получил – на предьявителя, а вторая где то и как то затерялась в круговерти революционных событий, или ее банально присвоили… И эмир даже догадывался – кто, выяснение оставил до лучших времен… Добравшись до Ханабада, в Афганистане, хан с ужасом узнал, что квитанция о вкладе на 150 миллионов в английский банк Ротшильда куда то исчезла, потерялась в суматохе сборов при поспешном побеге из Душанбе ! И вторая напасть, еще более страшная – не дошел до Афганистана второй караван, в котором находился их фамильный оракул, из-за частых вопросов нерадивого правителя замолчавший аж на целых три месяца, а хан подумал – уже навсегда, поэтому и отправил оракула во втором караване…

…Шаг в слабо светящийся портал; мгновение, казавшееся вечностью и я в своей квартире… Соленая пелена слез застилает глаза; руки оттягивает мертвое тело Соколовой – моей девушки, так недолго бывшей моей боевой напарницей… За спиной странно заскрежетало: так, что я резко обернулся. Портал – еле видимый на фоне светлых обоев проскрипел металлическим голосом, на грани слуха:

– Прости, хранцузик, я больше тебе ничем не смогу помочь… Кончились мои силы… Но я не жалею, что выполнил твою просьбу – помог тебе в последний раз. Прощай парень… И знай – ты самый лучший их тех, с кем мне приходилось иметь дело…

Тело, на моих руках, дрогнуло, шевельнулось… Что такое ?! Резко мотнул головой, сгоняя с глаз горькие слезы. Мертвое тело Ольги, с безвольно обвисшими руками и ногами; со сбитыми в комок окровавленными волосами, свисающими к полу, соскользнуло с рук и поплыло по воздуху, к девичей фигурке, лежавшей спиной ко мне на диване… Такой знакомой фигурке в таком знакомом халатике ! Подплыло, прикоснулось и стало медленно погружаться, в лежащее ко мне спиной тело. А я, потрясенный увиденным, так и стоял, с согнутыми в локтях руками… Тело в камуфляже полностью исчезло в лежащем теле. Девушка вздрогнула; по халатику побежала рябь: словно в калейдоскопе, на ее теле, касаясь друг друга, замелькали кусочки халатика, разгрузки, ремней, частей амуниции и оружия… Наконец все успокоилось – выбор остался за военной формой и обувью. Тело зашевелилось, потянулось и повернулось ко мне, открыло глаза…

О Л Ь Г А… О Л Ь Г А ? О Л Ь Г А ! О Л Е Н Ь К А !!!

С трудом сдержал в себе яростный порыв рвануться к дивану, обнять свое сокровище, прижать к себе и долго, долго не отпускать ! Почувствовал, как напряглась Хима: Она же мертвая, папочка ?!

Ольга захлопала спросонья ресницами, села на диване, опустив ноги на пол, спросила хрипловатым ото сна голосом:

– Алекс – ты где так долго был ? Я ждала тебя, ждала и уснула… И мне такой сон страшный приснился ! Будто меня… Лицо ее стало растерянным, потом испуганным: девушка прикрыла в испуге ладонью рот, потрясенно уставившись на нас… Да – та еще картина: перед ней стоит любимый человек: лицо, руки, камуфляж в грязи, копоти, пятнах крови, а рядом – Химера: морда и лапы к кровавых разводах ! Оба стоят и смотрят на нее, как на привидение, а Химера вообще напружинилась, готовая прыгнуть вперед ! Соколова поднесла руку ко лбу, пальцы нырнули под волосы, ощупывая лоб…

– Так это не сон ?! – с ужасом прошептала она – меня правда убили ?

– Правда, правда… – проворчал брюзгливо я – из-за дурости твоей ! Говорил же тебе… – продолжал ворчать, с трудом сдерживая в себе рвущуюся наружу радость – сиди дома ! Не женское это дело… Но ты же моя любимая женщина – вот и удалось воскресить – в этот раз ! Но – второго раза не будет ! – жёстко закончил свою нотацию…

– Алекс ! Прости меня, дуру !! Пожалуйста !!! – умоляюще протянула ко мне руки Соколова. – Я больше такого не допущу !

– Вот именно – дуру ! – уже всерьез разошелся я – это же надо было додуматься – встать за Химой ! Я же ничего не смог сделать: ни оттолкнуть тебя; ни к себе дернуть; ни с ног сбить ! И Хима у нас такая стала, что ее полдня оббегать надо ! Ну вот – и Химочке досталось. Ни за что ! А она стоит, опустив морду… Надо исправлять положение… И Ольга стоит, как потерянная, со слезами на глазах…

– Ладно, девочки… – примирительно улыбнулся я – мы вернулись домой; мы живы, а это главное… Протянул руку к Химочке, отвел вторую – Ольга метнулась ко мне, прижалась и затараторила:

– Алекс – я все поняла ! Второй раз такого не повториться, честно…

– Не повториться… – согласился с ней – будет что-нибудь другое…

– Не будет – вот увидишь… – счастливо прошептала Соколова. А Химочка только довольно урчала под моей рукой. Семейная идиллия, да и только ! А что – вполне имеем право: задание "партии и правительства" выполнено – можно и расслабиться, дух перевести… Только не надолго: с дамами только расслабишься и все – "сливай масло"…

– Так: Ольга идет в ванну первой. Ты там долго на мойся: видишь – Химочка вся аж извелась – так ей хочется ванну принять ! Девочка глянула укоризненно – ну что ты несешь, хоть и любимый папочка ?! А вот потому, что любимый – могу, даже имею право… временами…

– А потом я залягу отмокать… А вам, дамы – отдыхать. Впереди у вас трудный день: разобрать, замочить, отстирать…

– Кого замочить папочка ? – пискнула детским голоском Ольга – может передохнем немножко… Химера подхватила шутку – рассмеялась своим жутким, лающим смехом. Дурдом какой то…

– Хима… – укоризненно посмотрел на Химеру. Та сразу же виновато опустила голову – на всякий случай: что ему в голову взбредет – этому тирану и сатрапу: лучше изображу виноватость – на всякий случай…

– Ты же дама из высшего общества, а ржешь, извиняюсь, как вульгарная базарная баба после бутылки портвейна ! Постыдись, девочка – веди себя прилично ! Не позорь мои седины !

Прости папочка… Это… – Хима стрельнула в меня лиловым взглядом – это трудное детство и недостаток внимания в вопросах воспитания подрастающей Химочки. Вот так – виноват мужчина и никак иначе ! Ну это мы знаем – это мы уже проходили. Много раз…