Текст книги "Ветви Ихуа (СИ)"

Автор книги: Александр Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

3

Лукава албианка, но и бигем хитер: вот сейчас он узнает о железяках все, что знает она. Тот, кто не изучил повадки жертвы, – скверный охотник. Когда он все выведает, то прикончит ее. На этот раз точно.

Албианка брела за ним по лесу и бубнила, чтобы не потерять сознание.

Ее звали Руной, она родилась в общине албов двадцать пять лет назад. В общине было всего девять человек, обитали они в искусственной пещере: ее выкопали в жерле вулкана, что потух миллионы лет тому. Вулкан тот где-то на юго-западе от Шедара – так сказала Руна. Он невысок и далеко врезается в море. Сигурд не слыхал раньше ни о каком вулкане на юго-западе. Он много раз видал море издали, со скал, но никогда не был на берегу. Все, что он знал – это охота в горах.

Сигурд мягко ступал по хвойному ковру и не слышал собственных шагов. Под ногами албианки, как нарочно, то и дело потрескивали ветки. Она едва уже тащилась, то и дело выставляла руки, нащупывая стволы, и было видно: слабела с каждым шагом. Она плохо видела в темноте, замедляла ход, опасалась наткнуться на острую ветку. Албианка продолжала бубнить. Голос ее постепенно слабел, но она не переставала вспоминать ненавистных Сигурду албов, возбуждая в нем желание выхватить нож. Ведьма явно испытывала судьбу.

Сигурд терпел и за нож не хватался. Он даже не рычал. Было очень важно, чтобы хитрая сука научила его убивать железяк.

Дойдя до поваленного дерева, под которым были спрятаны остатки мяса, он остановился.

– Сядь. Тут мясо. Сырое.

– Я могу его приготовить, – сказала она, с тяжелым вздохом опускаясь на хвою.

Он откопал мясо, бросил ей увесистый ломоть.

– Ну?

Руна ощупала в темноте мясо.

– Разрежь его, пожалуйста.

Ребром ладони показала, какие нужны куски. Отцепила от ремня две пластины – потянулись серебристые нити проводков. Сигурд рассек мясо на несколько кусков, передал ей, стал наблюдать.

Она возилась, кривясь от боли. У нее вытянутое лицо, тонкие губы, большие, болотного цвета с отливом, немного раскосые глаза. Такие лица были у древних, Сигурд видал их на картинках.

Положив перед собой кусок, Руна сдавила его пластинами и, закрыв глаза, замерла. Царапина на впалой щеке темнела нелепым продолжением рта.

Не прошло и минуты, и Сигурд уловил запах печеного мяса.

Охренеть! Эта баба кое-что умеет! Неужели она и впрямь о железяках знает?

Руна отвела пластины.

– Готово…

Сигурд всадил нож в дымящуюся мякоть. Подул, сцарапнул ногтем прилипшие хвоинки и впился зубами. Сочно, мягко… Злобный чхарь! Он жадно зачавкал. Руна взялась за второй кусок, тут же качнула головой и медленно повалилась на хвою.

Сигурд с аппетитом жевал мясо, искоса поглядывая на албианку. Ему казалось, что сквозь исцарапанную крышку он различает вздрагивание подкожного сосуда на шее, темной рядом с белоснежными волосами.

– Ну, – сказал, доев. – Хватит, что ли?

Албианка не ответила.

Сигурд обхватил колени руками, на минуту задумался. Чутье подсказывало: надо найти новое укрытие, нужна община, никто в этом мире не живет в одиночку. Только он твердо знал: сейчас общину искать не станет. Будет кочевать по лесам и убивать железяк. Пускай рабыня его всему научит.

– Вставай! – приказал он и, повернувшись, тряхнул ее за плечо.

Руна не шевелилась.

Он ухватил ее за ремень, откинул назад. Темное пятно на тунике расползлось по всему боку.

«Чхарь бы ее… – ругнулся он в мыслях. – Сдохнет…»

Умей он раскаиваться, чему учил Мерло, наверняка, признался бы себе, что поступил худо, но Сигурд не был мягкотел.

Он наклонился над порезанным боком албианки, соображая, сколько она еще протянет с такой раной. Под соснами слишком темно, чтобы толком разобраться. Он повернул ее, подтащил к стволу, прислонил так, чтобы голова держалась прямо. Болтавшиеся пластины вложил ей в руки.

Руна сидела с закрытыми глазами, но, судя по перекошенному лицу, была в сознании.

– Вставай!

«Дохлячка…» – Сигурд вспомнил, как дядя Огин говорил, что иногда албы мрут даже от небольших ран. Недоразвитая раса. Если бы не их оружие, бигемы давно бы отняли у белобрысых их пещеры.

Рабыня выглядела так, словно и впрямь вот-вот отдаст концы. Он несильно ткнул ее кулаком в плечо. Руна застонала, повалилась набок. Он подхватил ее, усадил прямо. И что теперь с ней делать? Нельзя лежать. Как говорится: дай боли волю, полежав, да помрешь.

В общине не было лекаря, как в большинстве бигемовских общин. Ванг Юм умел зашивать раны нитями, он сам крутил их из косухиных кишок. Мерло Джикер какие-то отвары делал, а еще промакивал порезы брагой, настоянной на чистотеле. О тонкостях всех этих лекарских дел Сигурд не имел ни малейшего представления.

Наклонившись к Руне, он попытался вытащить из-под ремня толстую тунику, но не смог: ремень сидел плотно. Тогда он надорвал края разреза. Все внутри облепил темный сгусток, но рана уже почти не кровоточила.

«Ей надо попить», – подумал он и огляделся: что бы такое найти вместо посудины? Встал, бестолково потоптался на месте. Ничего не оставалось, как тащить албианку к воде.

Наколов на нож несколько кусков мяса, Сигурд взвалил рабыню на плечо и спустился к реке. Он бросил нож с мясом на камни, опустил Руну и, отведя крышку, побрызгал ей на губы водой. Зачерпнул еще воды.

– Пей, давай.

Не открывая глаз, она глотнула, потом еще несколько раз, пока не закашлялась.

– Ну… не валяй дурня.

Она тяжело дышала и не хотела больше пить. Тогда он отпустил ее и, осторожно приподняв крышку, напился сам.

– Здесь еще мясо, – он обернулся к ней. – Изжарь себе и ешь. Попустит.

– Нет… – Она ощупывал камни позади себя.

– Эй, не ложись! Надо обратно в лес. Готова про железяк говорить?

– Уходи, – пробормотала она. – Не могу…

– Чего не могу? Эй, как их убивать, ты!

– Нет… – лицо ее было белым, как луна. – Оставь… отнеси… к каньону… Поселение…

Похоже, она бредила.

«Пожрать ей надо», – упрямо думал он.

– Шевели своими мозгами, ты! Албы – умники, или это все брехня?

Она пыталась что-то сказать, но не могла.

– Эй! Один хрен я никуда не пойду. Надо быть тут.

Она покачала головой.

– Щас не пойду, – повторил он. – Вот как помрешь, тогда подумаю.

– Запах… – пробормотала Руна. На лбу ее заблестели мелкие капельки пота.

– Чего запах?

– Ты охотник… кабанина… верно говорили… ты – лучший… в каньон…

Она несколько раз надрывисто вздохнула, ресницы дрогнули, глаза остались закрыты.

– В каньон… – пробормотала снова и притихла.

Он поддерживал ее за спину, не зная, что делать. Чего это она такое сейчас болтала? Кто лучший охотник? Он, что ли? Или показалось? Сигурд невольно усмехнулся. Каково, а? Ни одна баба еще не говорила так. Да такого никто ему не говорил. Разве только дядя Огин.

Прошло с полчаса. Албианка все еще дышала. Он прислушался. Дыхание было ровным.

– Эй, белобрысая. А что твой ремень? Там у тебя всякое, да? Снадобья есть? Вы, албы, в этом толк знаете…

– Нет… – промычала, не открывая глаз.

– Чего нет?

– Персоль не поможет… травы…

– А? Говори, какие! Я принесу. Клятая рана…

Она разлепила веки, пьяно посмотрела на движущуюся воду.

– Эй! Какие травы? Говори! – потребовал Сигурд. – Делай что-нибудь, железяка в печенку! Не сиди так!

«Не будет жарить – сырого натолкаю», – решил он, стаскивая с ножа кусок.

Албианка протянула руку, взяла мясо. Пальцы не удержали: кусок вывалился на камень.

– Давай, жарь. – Сигурд схватил ее за плечи, чтобы снова не упала.

Его вдруг смутило, что он теряет столько времени на бабу. Захотелось встряхнуться, войти в скачок. Что-то происходило внутри: албианка расслабляла, отнимала силу. Колдует? «Брехня… – подумал. – Со мной тебе не совладать…»

Мясо испеклось. Руна отщипнула кусочек и, слабо подув на него, стала жевать.

– Крупный сосуд… – она оттянула край туники. – Вена… давление падает…

Сигурд почесал бороду: слова мудреные и малопонятные.

– Спасибо… – Она оперлась обеими руками за спиной, откинулась назад. – Страшно умирать в шахте… одной… в темноте… Лучше уж тут… А ты иди через реку, на запад… Там кого-нибудь найдешь…

– Я килуна завалил, а они не узнали, – проворчал Сигурд.

– Не беда, – утешила Руна. – Никто в общине не сомневался, что ты сильнее всех. Уилл говорил: Сигурд сильнее медведя. Это правда. Мерло тоже так считал. И Флай, и Пит. И Свон. И другие – все так думали.

– Чего?

Сигурд мало кому верил, но этой албианке каким-то чудом удавалось его завораживать. Он представил Мерло и Флая, что восхваляют во всеуслышание его доблести. Сигурд вспомнил свою погоню за килуном, и ему захотелось рассказать обо всем Руне. Он даже усмехнулся мыслям.

– Килун… Хочешь увидать его целиком? Он там, в кустах… я запрятал. Отнести тебя! Ты таво… Ты как?

– Плохо, – рассеянно отозвалась албианка. – Может, чуть попустило… если не двигаться… Только кровь идет… Я посижу здесь. Тут, у реки, кое-что должно расти. Может, смогу встать…

Он хотел подняться по склону туда, где провел день, но внезапно его кольнуло сомнение.

– Только гляди мне, не хитри! Следить стану. Надумаешь обмануть – каюк тебе.

Сигурд вытащил из мяса нож, вытер об колено и сунул за пояс. Этот жест приободрил его, он почувствовал себя главным.

– Обмануть… – Она покачала головой. – Зачем ты так?.. Я хочу помочь… Если выживу…

– Хватит! – оборвал он. – Шуруй, ищи свои травы.

Он отошел в сторону, опустился на плоский камень под искривленной сосной и задумался.

Руна продолжала сидеть. Через несколько минут она медленно встала на четвереньки, подобралась к воде, попила. Сигурд видел, как ее ремень вдруг сам собой расстегнулся. Она подхватила его, положила рядом, задрала тунику. Оголив спину, стала плескать воду на рану, смывая кровь, слабо постанывая. Она стонала, как стонали бабы во время совокупления – Сигурд не раз слыхивал их стоны. «Вот тварь», – почти беззлобно подумал он.

Албианка вымыла рану, искоса глянула на Сигурда, опустила тунику. Затем надела ремень. Сигурд видел, как она дрожала.

Руна медленно, с трудом, поднялась и, согнувшись, держась рукой за бок, двинулась вдоль берега. Перед глазами Сигурда все еще стояла ее обнаженная спина. У албов кожа гладкая, без волос, не такая, как у бигемов.

Она вернулась спустя четверть часа с охапкой травы. Бросив ее на камень, тяжело опустилась на колени. Взяла булыжник, стала перетирать траву в кашу. Когда снадобье было готово, зачерпнула горсть, понюхала, приложила к ране, замерла. Затем албианка отделила от ремня железную полосу, приложила поверх травяного компресса. Пошел пар.

Сигурд наблюдал. Его мучило сомнение. Он всегда презирал албов за немощность тел и коварный ум. Это было не только его мнение: так думали все бигемы, хоть Мерло порой и учил быть терпимым к лукавым соседям. «Оба народа объединены одной целью, – повторял он. – Враг у всех один».

Рабыня ухитрилась уцелеть после атаки железяк, она умеет мясо без огня жарить, толк в травах знает. Если это и не снимает с нее всех грехов албианских, то все ж какую-то поблажку дает.

Ладно, так и быть, надо дать ей немного времени. Скажем, час. Пускай сил малехо наберется. Тогда-то уж растолкует все, что о демонах да железяках знает.

Руна убрала пластину, глубоко вздохнула. Видать, травяная каша помогла ей.

Сигурд стал вслушиваться в ночные звуки. Он ожидал возвращения железяк. Было тихо. Только река шумела выше по течению, где билась о каменные ступени.

Похолодало. Осенью чем больше звезд на небе, тем ночь холоднее.

Прошло полчаса. Сигурд поднялся и подошел к албианке.

– Все. Тебе лучше, албианка. Давай про гребаных железяк!

Руна взялась за края крышки и повернулась к нему, глянула снизу вверх.

– Будь добр, помоги встать.

Он дал ей руку. Она вложила свою узкую ладонь, медленно поднялась.

– Готова идти, – сказала. – По пути буду говорить.

Сигурд покачал головой.

– До тебя не доходит, да? Я покуда намерен тута жить. Железяки воротятся. Я их встречу. Вот как прибью одну-двух, может, тогда и свалю. Только учти, албианка, мой путь – на север.

– Что? Зачем?

– Стало быть, так нужно, – отрезал он.

Схватив Руну за локоть, потащил ее по склону вверх.

– Послушай, – взмолилась она. – Терракотеров изучают годами, о них за час не расскажешь. Поселения албов… они этим занимаются. Надо оружие… у нас с тобой его нет, и самим нам его не сделать.

– Ты мне набрехала.

– Нет. Просто пойми… здесь опасно, и на север нельзя. Ошейник, Черта… Мертвая Зона… что ты надумал? Куда пойдешь? Там – города, а в них – сам знаешь кто. Там все им принадлежит. Послушай, Сигурд. Перейдем реку вброд, потом по долине, к морю… Дальше – вдоль берега, на запад…

– Нет, ты набрехала. Удавлю тебя – и все дела! Прям щас, ты.

– И что? Легче станет? Да хоть и просто прогонишь. День-два в лесу – и мне конец… Но знай: тебе тоже будет туго… Одной злобой ничего не добьешься… Сиг, ты ведь сам знаешь, что я могу пригодиться. Мы нужны друг другу, Сигурд. Если ты меня сразу не убил, то…

– А оружие… как его сделать? Что нужно?

– Материалы, Сиг… энергия… специалисты… Все это в подземных поселениях… Самое большое из них – там, на западе, в каньоне… Экран, что на тебе, ошейник, часы, – кто, по-твоему, их сделал?

Они вошли в чащу.

– Крышки бигемы делают, – проворчал Сигурд. – И ошейники тож, чхарь бы их пожрал…

– Нет. – Она покачала головой. – Их собирают из готовых деталей. Детали делают албы. Бигемы не способны на такие сложности. Это электроника. К сожалению, из вас не более пяти процентов в состоянии освоить ее азы. Албы всегда учили вас этому. Даже ваши вожди – чаще всего ими становятся полукровки, Да, Сиг, они наполовину албы, иначе…

«Брехливая псица!» – подумал он и схватил ее за горло.

– Вспомни… Мерло… – прохрипела она. – Его лицо… волосы…

– Дерьмо! – Он оттолкнул ее от себя. Руна закашлялась.

Мерло Джикер всегда казался Сигурду слишком хлипким для бигема. И уж больно умным.

– Что там за города, про какие ты болтала? – с раздражением спросил он.

– Это такие большие территории на поверхности… там построены дома. – Она держалась за горло. – Дома… сооружения для жилья.

– Чего?

– Сигурд. Если ты вправду хочешь свести с ними счеты, нужно много учиться. Потребуется время. Терракотеры – серьезный враг. Серьезный, но не всесильный. Я знаю. Мой дядя занимался этим, и брат…

– Нахрена?

– Что именно?

– Все это. Железяки, наши подземелья… те твои дерьмовые города?

– Потом все узнаешь. – Она протянула руку. – Пошли. Там, на западе, повстанцы, албы… Мы найдем их. В горах есть остатки старой дороги… местами там опасно. Возможно, где-то уже снег… Но ничего, доберемся. Вместе – проще. Нас примут. Слово за тобой, Сиг.

Он отмахнулся.

– Пускай их чхарь пожрет… они мне не друзья.

– Твоя ненависть… сколько же в тебе ее? – она коснулась его локтя. – Если кто-то из албов сделал тебе больно, разве это значит, что все остальные тоже виновны? А ты не слыхал? – среди албов живут бигемы. Они – гонцы, наемники… вносят вклад в общее дело. И ты мог бы помочь им. Я уверена: это то, что тебе нужно, Сиг. В каждом подземном поселении албов – настоящая армия. В Большом – самая сильная. Может, им как раз нужны такие как ты? Ты такой сильный и ловкий, ты пользовался бы среди них уважением. Уж они-то точно смогли бы тебя по достоинству оценить…

– Заткнись! – волной нахлынула привычная ярость. – Сказано, к чхарю все! Я хотел завалить хоть одну из них! Слышь, ты? А раз нет… Раз так, я в лесе не останусь. Пускай пропадет это место!

– Послушай, Сиг…

– Нет! Проваливай! Двину немедля на север. Вернусь потом… опосля. Ежели вернусь…

Он глянул в ту сторону, где в зарослях был спрятан килун. «Спаро… возьми… жертва…»

Сигурд набрал полную грудь воздуху, готовясь к скачку.

– Не оставляй меня! – взмолилась Руна.

Тут послышался шум, он доносился с северо-запада и постепенно нарастал.

– Они, – прошептала Руна. – Патруль. Сиг…

Она бросилась к нему. Уже сорвавшись с места, он сообразил, что держит албианку на плече: он схватил ее машинально, и теперь какое-то странное чувство не давало ее сбросить.

Руна вцепилась руками в бортики его крышки. Неудобное положение не могло не причинять ей боль, но она терпела. Сигурд бежал почти беззвучно. Ноша весила не много и практически не стесняла движений.

Машина железяк пронеслась в нескольких сотнях футов. Она летела к верхнему плато. Чего этим тварям от мертвых-то надо?

Прижимая к себе албианку, Сигурд мчался к Антарскому лесу. Путь был хорошо изученным, его можно было преодолеть с закрытыми глазами. До спуска около мили. Шум оставался позади и становился все тише.

Руна одной рукой уперлась Сигурду в лопатку, другой поправила его сместившуюся крышку.

Подбежав к склону, Сигурд остановился и опустил женщину на ноги. Она схватилась за бок, но стон сдержала.

– Топай, – велел он. – Ну!

Двинулись вниз, прошли по оголенному месту, снова оказались под кронами.

– Ничего не вижу, – пробормотала Руна. – Помоги, пожалуйста…

Он подал руку, снова повинуясь неясному желанию. В голову стукнула мысль: албианка с тобой что-то сделала – там, у реки. Злобный чхарь! Эти ее непонятные слова… А как она зыркает! Зря их что ли хитрыми суками зовут? Вот же ж зараза! – верно, она все это нарочно разыграла: он, вроде, ждал, а она мешкала, он ее откачивал – она – ох да ах… А потом ко всему еще и оголилась. Да уж, слыхали о всех этих албианских уловках. Надо поосторожней с ней.

– Ты сама держись, – проворчал Сигурд, подставляя локоть.

Она цепко схватилась двумя руками.

– Это северный лес? – спросила, принюхиваясь.

Воздух был влажным. Пахло дубом.

– Антарский, – буркнул Сигурд. – Вон гора. Будем справа обходить.

Минут через пятнадцать крутой спуск закончился. Здесь, под высокими деревьями с сомкнувшимися кронами, они были в относительной безопасности. С Шедара все еще доносился слабый рокот. Должно быть, железяки снова пускали газ.

– Твой ошейник, – сказала Руна. – Он ведь по-прежнему действует. Генератор в убежище продолжает работать.

Сигурд промолчал.

– Эй, ты что? Все равно решил идти?

– Не твое дело.

– Но ты не выдержишь.

– Заткнись, ты.

– Вот что. Я попытаюсь его отключить. Конечно, я не спец, но в моем ремне есть набор программ от бигемовских ошейников.

Сигурд промолчал. Он напряженно думал. Вот так албы… Ну как они до всех этих хитростей доходят?

Ладно. Опять – ладно.

Они шли дальше, путаясь в зарослях. Сигурд то и дело выхватывал нож, рассекал ветки, освобождая проход. Время от времени он входил в состояние скачка, легко подхватывал спутницу и карабкался по толстым ветвям деревьев.

Из-за гор выглянула луна. Иногда она пробивалась между крон, освещая дорогу.

Через час остановились на краю оврага.

– Еще один кусок жизни канул в прошлое, – грустно сказала Руна.

Сигурд посмотрел на нее. Она вся блестела от пота.

Почесав у себя под ошейником, он поправил натершие кожу ремни, стал всматриваться в дно оврага.

Вот погибли бигемы. Все они стали ненавистными еще тогда, когда сестру Кару погубили. Но бигемы были нужны ему. Как пить дать, нужны. С ними он чувствовал, что мир, в котором он живет, будет существовать и завтра. Все мироздание было замкнуто невидимыми пределами Шедара и этим поганым ошейником. Теперь пределов нет. И нет устойчивости. Кто его знает, что будет завтра, а вчера попросту утратило смысл.

– Лезь на спину, – велел Сигурд. – Лезь и говори. Я несу – ты болтаешь. Ясно?

Он наклонился, подставляя спину. Руна послушно взобралась на нее. Их крышки соприкоснулись.

– Хапайся крепче.

Он соскочил в овраг, пробежал по вязкому дну, перепрыгивая через валуны и заболоченные места, взобрался по глинистому склону, схватился за влажный ствол дуба.

– Все-таки лучше было идти на запад, – пробормотала Руна.

– Еще раз вякнешь об этом – стряхну, – хладнокровно предупредил он.

– Не буду, – торопливо сказала она. – Сиг, что ты знаешь о бигемах и албах?

– Мы – силачи, а вы – дохляки, – прохрипел он, подтягиваясь. – И еще вы больно хитрые.

– И все? Тебя прежде никогда не интересовало, почему так сложилось?

– Я больше по охоте, – отозвался он, выбираясь на твердую поверхность.

«Отсюда миля с лишком – и начнется предгорье Антары, – смекнул Сигурд. – Малость протопать, и будет Северная Черта».

– Терракотеры прилетели на Землю, когда на ней был рай, – сказала Руна. – В ту пору человечество достигло вершины расцвета.

– Дурацкие байки, – бросил Сигурд. – Говори, как убивать этих твоих… про кого ты болтала.

– Это не байки, это история, – сказала Руна. Она покачивалась за спиной, цепко обнимая его руками за шею, пропустив их под крышкой. – Ты мог бы о многом еще узнать. Терракотеры – не слуги чхаря, как считают бигемы. Терракотеры – посланцы иного мира. Они прилетели, чтоб очистить планету от нас, коренных обитателей. Возможно, они готовят ее для кого-то. Например… для пришельцев.

– Кто такие? Говори толком.

– Чужаки. – Она показала пальцем в небо. – Видел звезды, Сигурд? Это далекие солнца, вокруг которых…

– Я не дурень, – отрезал он. – Я говорю, кто они такие, эти твари? И еще: как вы до всего доперли?

– Терракотеры – обычные машины, хоть и сложные. Кто-то должен был создать их, верно? Не сами же они себя изготовили. Албы изучают терракотеров. На западе есть большая община. Долгие годы она занимается подготовкой. У них есть камеры слежения, терракотеры не могут их обнаружить. Терракотеры строят города, создают условия для существования созданий, подобных нам. Мало того, они повторяют историю, вернее, копируют ее, снимают кальку с определенного времени. С той эпохи, которая уже была когда-то на земле. Это очень и очень странно, наши ученые не могут понять… Есть несколько догадок, но ни одна из них не убедительна. Некоторые думают, это просто стиль, мода. Но ты ведь не знаешь, что такое мода, я объясню потом, это непросто…

– Говори тихо, – сказал Сигурд. – Буду следить. Шум, зверье… Надо поймать ночью. Днем нужна будет жратва.

– Ты прав, Сигурд, – шепнула Руна, прижимаясь крепче. – Слушай дальше.

Она продолжала рассказ. В голове у Сигурда рисовались города, похожие на скалы, возникали пришельцы, смахивающие лицами на албов, и злобные железяки-терракотеры. Вскоре Сигурду надоело слушать. Не умея уложить в голове так много нового, он переключился на звуки леса.

– Говорят, технологии терракотеров имеют общие корни с нашими, – где-то далеко бормотала Руна. – Албам не раз удавалось заправиться от их источников. Но та цивилизация, которую они создают, слишком отстала. Она уступает в технологическом развитии не только их собственной, но и нашей. Это шаг назад, в прошлое. Один мудрый алб, его звали Велимир, считал, что подобная стилизация имеет скорей игровой характер, чем…

Тут Сигурд одним движением стряхнул Руну со спины, не заботясь о том, куда и как она приземлится. В один миг он превратился в хищника. Заяц, притаившийся в кустах и спугнутый разговором Руны, выдал себя нечаянным шорохом и через пару секунд Сигурд в немыслимом прыжке накрыл его.

Вернувшись к Руне, он нашел ее перепуганной.

– Я думала, ты меня бросил, – сказала она.

Сигурд показал зайца. В темноте она его не увидела.

– Скоро Черта, – пробурчал он. – Что ты там про ошейник болтала? Можешь его снять совсем?

– Иди сюда, – позвала она. – Присядь.

Он опустился на колени.

– Свяжись с ним, – попросила Руна.

– Чего?

– Ты должен визуализировать ключ. Помнишь тот день, когда тебе его меняли?

– День посвящения. Не знаю. Это Мерло делал. Мне стукнуло шестнадцать.

– Помнишь, что он тебе говорил?

Сигурд заскрежетал зубами и сдавил заячью тушку.

– Он сказал, нельзя за Черту. Сволочь…

– Не сердись, Сиг… Я о другом. Перед тем, как защелкнуть замок, он попросил тебя кое о чем подумать, верно?

Сигурд насупился. Он хорошо помнил тот день. Это был его третий ошейник – пожизненный. Первый, самый маленький, на него нацепили в шесть лет; второй, побольше, – в двенадцать.

«Ярость – это твоя сила, – говорил старый Мерло, положив руку ему на плечо. – Получи над ней власть – станешь славным охотником». «Верно, Мерло! Он будет лучшим охотником», – подтвердил стоявший рядом дядя Огин. Сигурду дали кувшин какого-то настоя. Он его опустошил. А в следующую минуту его схватили за руки двое – Гатт и Флай. Мерло накинул ошейник и, приблизив лицо, заорал: «Твой страх! Думай о том, чего боишься!» – и выхватил нож. Сигурд вскипел. Войдя в скачок, он напряг мускулы и изо всех сил дернулся. В ту же секунду ошейник захлопнулся сам собой, Мерло успел отскочить, Флай полетел на землю, а Гатт едва удержался на ногах. «Готово!» – крикнул Мерло, и Сигурда отпустили.

– Хрень, – проворчал Сигурд. – Он велел о страхе думать.

– И?.. – Руна отогнула на своем ремне какую-то пластину, затем просунула руки под крышку Сигурда, взялась за ошейник.

– К чхарю, – сказал он. – Дерьмо это. Не знаю.

– Чего не знаешь?

– Не знаю, как бояться.

– Хм… Может, ты боялся кого-то потерять? – осторожно предположила она.

– Эй, чего ты хочешь, албианка? – Допрос его злил. Он не любил, когда лезут в душу. Терпеть не мог. – Сними его! А не можешь – отвали!

– Успокойся, Сиг. Ты должен вспомнить, о чем думал, когда надевали ошейник. Пойми: это и есть ключ.

– Дерьмо!

Он зажмурился, напрягал память, пока не удалось оживить лицо Флая, но Гатта он припомнить не мог: Гатт погиб два с половиной года назад. Вспомнились только его раскосые зеленые глаза.

Он оттолкнул ее, впихнул ей в руки зайца.

– На! Пошли.

– Сиг, ты не сможешь преодолеть Черту, – сказала Руна. – Надо вспомнить. Дай мне только ключ – все остальное я сделаю сама.

– Вставай! – он вскочил на ноги и двинулся с места.

– Подожди! – она поднялась, поспешила за ним. – Здесь темно, Сигурд! Помоги мне…

Он шагнул назад; не оборачиваясь, закинул ее на спину и помчался по лесу. Руна затихла, прижалась к нему. Заяц сплющился между ними, он был теплым и влажным.

Начался пологий спуск в низину. Лес стал гуще, дубы сменились буком. Сигурд петлял, не снижая скорости. Что там впереди, за Чертой? Ему хотелось пересечь ее и как можно дальше углубиться в запретную зону.

«Страх… страх… Проклятый Мерло…»

Сигурд знал, как его боялись косухи, которых он преследовал в лесу, у их страха был особый запах. Бигемы, на которых он, бывало, косился тяжелым взглядом, тоже боялись. Все вокруг боялись. Но не он. Разве он боялся?

Иной раз что-то не ладилось, тогда его бросало в жар, в глазах темнело… Вот то, что с ним случалось. Но это же не страх, это злоба, буйство. Должно быть, ему надлежало опасаться самого себя. Да только он и себя не боялся.

Всплески!

На бегу его передернуло. Он едва успел свернуть, чтоб не врезаться в ствол бука. Руна за плечами вскрикнула.

Ругнувшись про себя, он побежал дальше. Место было топким. Где-то рядом то ли ручей, то ли болотце, – он не видел. Взяв немного влево, вскоре оказался на каменистом подъеме. Слева, за лесом – отроги Антары. Выбежав на оголенную площадку, Сигурд увидел впереди узкий обрыв.

– Держись! – бросил Руне и, разогнавшись, прыгнул.

Перед глазами вспыхнули огни – как раз в ту секунду, когда летел над обрывом. Он успел выставить руки вперед, шмякнулся о мокрую глину. Тяжесть за спиной неудержимо потянула вниз. Руки наткнулись на что-то твердое – похоже корневище дерева.

– Держись, – хрипел он.

Руна впилась в плечи Сигурда, крепче обхватила его ногами.

Зрение начало возвращаться. Сигурд напрягся и в два рывка оказался на краю. Вскочил на ноги, пробежал несколько шагов и остановился.

– Ладно. Давай еще раз. – Он выпрямился, давая Руне сползти на землю. Заяц шлепнулся к ногам.

Сигурд приподнял крышку, освобождая пространство для ее рук.

– Ну!

– Подожди минуту… пальцы онемели.

Руна растерла руки, взялась за ошейник.

– Персоль… то есть, мой ремень – его сканирует, – сказала она. – Как только дашь ему ключ, персоль это обнаружит и отключит замок. Вспоминай, что было в твоей голове в тот момент, когда Мерло…

– Ничего не было, – отрезал Сигурд. – Мерло… он хотел, чтобы я о страхе думал, и только.

– Но ты не думал, – догадалась она. – Выходит, ты нечаянно создал другой ключ. Теперь вспоминай. Это мог быть какой-нибудь образ. Или цвет. Или голос.

Сигурд раздраженно фыркнул, однако задумался и стал перебирать в памяти голоса тех, кого знал. Все они звучали глухо и отдаленно. Он вспомнил унылый серый цвет шахты.

– Нет. Сделай сама, – сказал Сигурд. – Я не вспомню.

– Ты сможешь. Это мог быть звук. Или запах. Давай, Сиг…

– Ладно, все! – отрезал он. – Надо к Черте топать и баста! Малость потерплю, за Чертой попустит.

– Нет! За Чертой будет еще хуже.

– Брехня… попустит.

– Хочешь, чтобы я объяснила тебе механизм действия территориального ограничителя?

– Дерьмо, какого чхаря!

– Тогда вспоминай.

Он стиснул зубы, стал ворошить прошлое. Память снова подсунула Флая, затем безликого Гатта: одни только зеленые глаза не забылись… От напряжения замутило: съеденное мясо лезло к горлу.

Сигурд зарычал, схватил Руну за руки, сдавил, она завопила, – крики их слились воедино. В эту минуту в его голове будто сместилось что-то, такое на него бешенство накатило, что кожа на Руниных запястьях вмялись под его пальцами.

Щелкнул ошейник. Мгновение он оставался на месте, затем свалился в ладони албианки.

Жуть! – Сигурд схватился за шею: точно кожу сняли.

Он даже попятился от неожиданности.

– Однако ж… как это?

Она тихо засмеялась, шагнула следом, удерживая ошейник под крышкой.

– Сиг, да это… вроде как злость твоя была! Твоя ярость! Погоди, мне отключиться надо. – Руна несколько минут стояла, держа руки у него на груди, чего-то ожидая. Он слышал ее дыхание и думал: «Ишь ты… мозги-то албианские… сила…»

– Все, – сказала она наконец.

Он схватил ошейник, развернулся, метнул его между двух темных крон. Пробив листву, ошейник исчез в небе. Через несколько секунд послышалось, как он ударился о ствол дальнего дерева и, отрикошетив, шлепнулся на землю.

– А твой ремень, – спросил Сигурд. – Он-то как… пустит тебя через Черту?

– Черты нет, – сказала она. – Ты последний, для кого она существовала. Албы сами управляют персолями.

– Подбери зайца, влезай на спину, – буркнул он, разворачиваясь.

Руна сделала, что он сказал.

Сигурд не знал других албов и каковы они в деле, но об этой женщине мог сказать, что терпеть она умела. Это хорошо.

Он ухватил ее под колени и побежал вполсилы. Теперь можно и не спешить. Он вошел в самый легкий скачок, который мог удерживать. Бывало, он входил и раньше в такой вот «полускачок» – особенно, когда после удачной охоты оставалось время, а чутье говорило, что добычи больше не предвидится. Тогда он летел над плато невесомым бегом, едва отталкиваясь ногами, дыша полной грудью. Это были его самые лучшие минуты…

За полчаса он пробежал миль десять. Лес начал редеть, горы понемногу расступились. Впереди долина расширялась, вспучивалась холмом. Сигурд вбежал на взгорок, остановился и глянул назад. Неужто это Антара? Как же она мала. Край Шедара слева от нее походил на ступени. Справа от Антары темнели незнакомые горы.