Текст книги "По ту сторону тайны"

Автор книги: Александр Быченин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

К нашему счастью, массив постепенно изгибался в противоположную от потенциальной опасности сторону, и с каждым километром мы понемногу удалялись от, надо думать, погруженного в уныние стойбища. Хотя, может, и вовсе не в уныние – распираемые праведной яростью аборигены сейчас могли водить вокруг огненных «могилок» хороводы, накручивая себя перед грядущей схваткой с супостатом. Как бы то ни было, попасть в ряды этого самого супостата нам совершенно не улыбалось. Поэтому на усилившуюся тряску я внимания не обращал, не отводя напряженного взгляда от густеющих столбов. Дым был черный и жирный, но обогнули мы место погребения на достаточном расстоянии, чтобы тошнотворный запах паленого мяса до нас не донесся. В противном случае я бы наверняка проблевался, а так обошлось без эксцессов.

Против ожидания, самое опасное место мы миновали без приключений, чему порадовался даже дубовый Тарасов, украдкой облегченно выдохнувший, когда дымы остались у нас за спиной. Тем не менее расслабляться он не спешил и скорость не снизил, в чем я его горячо поддержал. Уж лучше потрястись на кочках лишние полчасика, чем оказаться нанизанным на копье. Впрочем, тут я несколько преувеличил, «нулевка» от такого примитивного оружия наверняка бы оберегла. Но все равно: заполучить стрелу в глаз тоже приятного мало. Тем более пулю – огнестрела у кочевников хоть и мало, но, думаю, по такому случаю в закрома они наверняка залезли.

– Ф-фух, вроде проскочили, – объявил Тарасов, когда жирные столбы далеко позади превратились в тоненькие ниточки. Смахнул пот со лба, чем меня невероятно удивил, и попросил: – Паш, водички дай…

Я с готовностью протянул ему флягу и ощутил, как по спине пробежала холодная волна. До меня только сейчас дошло, какой опасности мы избежали. Уж если бывалого майора так проняло, то спаслись мы действительно чудом…

– Ух, хорошо! – Тарасов небрежно швырнул опустевшую емкость на заднее сиденье и прочистил горло. – Но расслабляться рано. Можем запросто… э-э-э… на патруль нарваться. Сейчас по всей степи такой кипеж, что мама не горюй! Вопрос только, что за идиоты все это устроили?!

А я почему-то снова припомнил слова Виталика насчет еще одной партии «охотничков», тех, что к Витьке Стрижу обратились. Но и о реакции майора я не забыл, а потому промолчал. Скорее всего, у местных племен очередная войнушка за какие-нибудь ништяки вроде удобных пастбищ приключилась, а может, кто-то у кого-то стадо угнал. Ну их, короче.

– Тарасов…

– А?..

– А почему мы именно через степь поперлись? Ведь есть же более безопасные места. Могли бы через владения оседлых аборигенов проехать…

– Незаметно – нет, – отрезал тот. – Ты просто не знаешь местной специфики. Оседлые появление федералов, да и чернореченцев тоже, всегда воспринимают двояко – опасаются шпионов, но при этом считают своим прямым долгом по-царски встретить дорогих гостей. Дальше первого их дворянчика мы бы однозначно не прошли. А у него минимум дней на пять бы застряли – если пировать меньше, то это даже как-то неприлично по их понятиям. Плюс за такой срок можно любого гарантированно споить до такого состояния, что ни о каком шпионаже речи уже можно не вести. Ну не доходит до них никак, что нам проще спутник на геостационаре подвесить и наблюдать круглые сутки.

Следующие два часа прошли без происшествий, Тарасов даже попросил сменить его за рулем, хоть темп и снизился порядочно, когда я оказался в роли водилы. Впрочем, большой беды майор в этом не усмотрел, соответственно, и я беспокоиться стал меньше. Как показала практика – напрасно. К исходу второго часа мы наткнулись на отчетливый след как минимум одного автомобиля. Произошло это при форсировании второй из обещанных майором речушек. Брод в ближайших окрестностях оказался один, так что ничего удивительного, что таинственные попутчики воспользовались им же. В этом месте узкий, но глубокий поток разливался несколько шире, а по обоим берегам раскинулись довольно-таки протяженные песчаные пляжи с пологими спусками. Вот здесь-то мы и разглядели глубокую парную колею с характерными отпечатками протектора. Тарасов незамедлительно заглушил движок и выпрыгнул из джипа, надолго уткнувшись в нежданную находку. Что он там вынюхивал, ума не приложу, но выводы сделал неутешительные:

– «Бобики», в двух экземплярах. Проехали часов пять назад, если грубо приблизительно.

– Молодец, Соколиный Глаз, – нервно ухмыльнулся я. Веселого, конечно, мало, но в очередной раз пугаться до медвежьей болезни организм отказался наотрез. Перебрал впечатлений. – А как определил?

– Элементарно, глупый бледнолицый! – не остался в долгу майор. – Они старались ехать след в след, но все равно кое-где протектор друг на друге отпечатался. К тому же колея слишком глубокая, за один проход такую не протопчешь. Уж можешь мне поверить, я на таких «бобиках» где только не шарился. А насчет времени… Песок на дне уже подсох, причем по всей длине канавы – видишь, цветом не отличается от остального? А это не минутное дело, между прочим. Плюс края осыпались. Но тут прогноз очень неточный, может и три часа пройти, и пять, как я напророчил. Второй вариант, между прочим, мне как-то больше нравится. Не испытываю ни малейшего желания с отморозками пересекаться.

– Думаешь, это из-за них?..

– А из-за кого же еще? Черт, надо было Виталика подробнее выспросить насчет тех любителей сафари…

Ну да, все мы задним умом сильны.

Пьер с Гюнтером дисциплинированно ждали в своей машине, не проявляя излишнего любопытства, но Тарасов совершенно справедливо посчитал своим долгом и их поставить в известность о вновь открывшихся обстоятельствах. Впрочем, много времени это не заняло, и вскоре майор опять устроился за рулем.

– Погнали, чего время терять…

– А может… э-э-э… объедем их как-нибудь?

– Паша, не учи отца! Ясен пень, будем в сторонке держаться. Пока следы видно. А уж потом как получится…

На том и порешили.

Речку перемахнули без малейшей заминки, как и таинственные попутчики до нас, и я, оглянувшись, в очередной раз убедился в правоте бывалого майора – колея за нами осталась отчетливая, темно-коричневого мокрого цвета. Век живи – век учись, как говорится.

Оказавшись на противоположном берегу, Тарасов взял несколько левее, оставляя, как он выразился, отморозков по правому борту, благо маршрут позволял. Отклонение от курса небольшое, позже можно будет скорректировать, десяток лишних километров пробега в наших условиях не критичен.

Следующий тревожный звоночек прозвучал, когда мы остановились на короткий привал, сходить до ветру да джипы заправить. Произошло это минут через сорок после обнаружения следов. И снова отличился Тарасов, как нетрудно догадаться.

– Сдается мне, во-о-он там, у перелеска, падаль какая-то валяется, – заметил он, меланхолично выливая остатки бензина из канистры в бак.

– С чего взял? – хмыкнул я, страдальчески сморщившись – автомобильное «жорево» оказалось дюже вонючим.

– Грифы местные кучкуются. А воронья так и вовсе целая туча.

– Ну и что?..

– Да ничего в общем-то, – безразлично пожал плечами майор. – Дело житейское. Только не нравится мне это…

Упс. Тарасовской чуйке лучше доверять – не так давно убедился. И если ему что-то не по душе, для здоровья полезней от этого чего-то оказаться как можно дальше. Примерно в таком ключе я и высказался, но сам обладатель столь полезной способности считал по-другому:

– Нет, Паша, не в этот раз. В данном конкретном случае стоит проверить. Что-то подозрительно совпадает с нашим маршрутом, а это напрягает.

Пьер моего неугомонного напарника поддержал, и мне осталось лишь смириться с решением вышестоящего командования. По-житейски мудрый Гюнтер и вовсе в полемику не встревал, резонно полагая, что практически местному Тарасову виднее. Так что мы вновь загрузились в «бобики» и неспешно покатили к скоплению пернатых, причем за руль майор загнал меня, а сам торчал сзади, выпрямившись во весь рост и опершись на дугу безопасности – надо думать, для лучшей обзорности. Плюс автомат из рук ни на мгновение не выпускал, что наводило на весьма грустные размышления. Во втором экипаже точно так же, что называется, бдел Пьер со своей снайперкой. Ехать пришлось довольно далеко, минимум пару километров, но я все же не удержался и поинтересовался у напарника, почему, собственно, мы суемся к потенциальной угрозе всем составом? Не проще ли было провести пешую разведку?

– Не проще! – рявкнул в ответ Тарасов, перекрикивая рокот движка. – Времени нет, а нам еще пилить и пилить! Не хочу еще на одну ночевку останавливаться! Все, тормози!..

Ага, я уже и сам почуял тяжкий дух мертвечины. Видать, и вправду впереди что-то издохло и теперь благоухало на всю округу.

Сбросив скорость совсем уж до черепашьей и переключившись на первую передачу, я осторожно вел джип, повинуясь указаниям напарника. Тот вытягивал шею, силясь что-то рассмотреть в высокой траве, но пока что безуспешно. Впрочем, судя по усиливающейся вони, мы уже почти вплотную приблизились к ее источнику.

– Э-э-э… стесняюсь спросить!..

– Паша, отвали!

– Тебе не кажется, что вонизм какой-то странный?!

– Кажется, кажется! – отмахнулся Тарасов. – Стоп машина! Посигналь давай.

Признаться, просьба меня несколько удивила, но спорить я не стал, от души даванул на клаксон. «Бобик» взревел не хуже бешеного слона, и буквально в нескольких метрах от нас с земли снялась целая стая падальщиков, начиная от крупных, действительно размером и обликом напоминавших земных грифов, до мелкого воронья, мгновенно заглушившая гудок хлопаньем крыльев и возмущенным клекотом. Заодно от них мощно пахнуло тем самым подозрительным ароматом, довольно сильно отличавшимся от вони тухлого мяса.

– Это ничего, что мы так шумим? – на всякий случай поинтересовался я, но майор пренебрежительно отмахнулся и выпрыгнул из салона, перехватив поудобнее автомат.

Не особо осторожничая, прошелся до притоптанного могильщиками пятачка, который мне с водительского места было не очень хорошо видно, и остановился, умудрившись спиной изобразить высшую степень омерзения напополам с тревогой.

– Что там?! – не вытерпел дражайший шеф, также ограниченный в видимости.

– Ничего хорошего! – отозвался Тарасов, перекрывая птичий гвалт. – Можете сами посмотреть. Но излишне впечатлительным я бы посоветовал воздержаться.

Та-а-ак!.. А дела-то наши далеко не в гору идут. Тут уж не до впечатлительности, лучше проблеваться, но быть в курсе происходящего, чем сохранить легкомысленный настрой и проколоться уже по-крупному. С этим даже мой специфический опыт не мог поспорить. Я подхватил автомат и нехотя выбрался из кабины. Вонь, честно говоря, несколько ослабла, но все равно любоваться истерзанным куском непонятно чего желания особого не было. Пришлось себя пересилить.

К чести моей, завтрак сохранить удалось, хотя и были позывы от него избавиться, когда я наконец рассмотрел добычу могильщиков. Три тела, порядочно обезображенные клювами, валялись практически рядышком, такое впечатление, что всех срезали буквально одной очередью. Местные грифы уже успели расклевать глаза и обглодать лица, но остальное сохранилось достаточно хорошо, чтобы распознать характерные повреждения от не самых мощных унитаров. Кочевников – а это, без сомнения, были именно они – безжалостно расстреляли практически в упор. Одному даже руку оторвало особенно удачным попаданием.

– Красиво, – невесело ухмыльнулся Гюнтер, незаметно подкравшийся сзади, так что я от неожиданности вздрогнул. – Что, Пауль, не нравится? Жизнь, она такая. Та еще сука, я имею в виду.

– А ты философ, Гюнтер, – то ли похвалил, то ли, наоборот, попенял ему Тарасов. – Вынужден сообщить, что плохи наши дела, коллеги. Какие-то уроды опережают нас часа на три, не больше. Трупное окоченение с тел еще не сошло, и испортиться на солнце они не успели. А воняет от милых пташек, если кто-то еще не понял. И я вам скажу еще одно: вот эти трое – явный патруль. Или поисковая группа, называйте как хотите. Аборигены затеяли широкомасштабную облаву, и с большой долей вероятности нам хана. Если, конечно, не возьмем ноги в руки. Пьер, у вас какие-то соображения есть?

– Не вижу другого варианта, – не стал спорить патрон.

– Тогда будем придерживаться кратчайшего маршрута, где только это будет возможно. В случае встречи с кочевниками просто оторвемся, пешком все равно не догонят. На провокации не вестись, огонь без приказа не открывать. Останавливаться больше не будем, только по крайней нужде. Рекомендую глотнуть тоника.

Чтобы не быть голословным, майор нырнул в багажник нашего джипа и извлек из сумки с пайком (читай – с бульонными кубиками концентратов) до боли знакомые банки яркой расцветки. Одарил каждого, с шипением вскрыл свою емкость и без особого удовольствия выхлебал «энергетик». Мысленно поморщившись, я последовал его примеру – химия на химию – это, блин, сильно! Если долго на такой диете сидеть, можно и язву заработать. С другой стороны, деваться некуда – армейских стимуляторов никто не припас.

– Оправляемся, кому нужно, и погнали! – заключил Тарасов, когда все расправились с напитком. Сам он такого желания явно не испытывал, потому что незамедлительно полез за руль, раздраженно швырнув пустую банку на землю.

– Паша, не маячь, не высовывайся, держись крепко, – проинструктировал меня напарник, дождавшись, когда я пристегнусь и размещу поудобнее автомат. – Поедем быстро, так что терпи.

– Да понял уже, – вздохнул я, про себя обложив и в бога, и в душу, и в мать все эти приключения. – Надо будет из Пьера премиальные выбить. Я лично на такое не подписывался.

– Про меня не забудь, – ухмыльнулся Тарасов. – Но это, можно сказать, еще цветочки. В Мутагенку бы тебя вывезти…

– Спасибо, обойдусь.

– Однозначно. Нет уже ее, Мутагенки-то. А такое место было! Ух! Михалыч, помнится, неделю не вылезал, когда чистили…

С тихой грустью ухмыльнувшись воспоминаниям, майор запустил движок и резво тронул «бобик» с места, аккуратно объехав мертвецов. Похоронить их или хоть как-то прикрыть от падальщиков никто и не подумал. Даже мне такой бред в голову не пришел, хоть я и, как выразился тот же Тарасов, «гуманитарий хренов». Тут бы самим убраться подобру-поздорову.

Система Риггос-2, планета Ахерон,

12 августа 2541 года, вечер

К нашему счастью, более никаких неожиданностей не приключилось практически до самых сумерек. Но изнуряющий безостановочный марш по бездорожью на прыгучих примитивных «бобиках» сам по себе оказался тем еще испытанием, выдержать которое мне удалось лишь, что называется, на морально-волевых. Плюс «энергетики» спасали. Двужильному же Тарасову, казалось, все нипочем – и тряска, и со страшной силой убаюкивающее унылое однообразие пейзажа, и даже комбинация этих двух факторов, рождающая в желудке забавнейшее ощущение работающего миксера. Да и вестибулярный аппарат на такое издевательство реагировал не совсем адекватно. Кстати говоря, если бы не налокотники, то к концу этой безумной гонки предплечья я бы отбил конкретно. А так отделался лишь парой синяков и ссадиной. Правда, мышцы от постоянных усилий не то чтобы свело, но руки налились свинцом и мелко дрожали, тонко намекая на невозможность прицельной стрельбы. Впрочем, обошлось без инцидентов, но к моменту, когда наш джип достиг подозрительной серой полосы посреди зеленого моря, боеготовность моя упала чуть ниже плинтуса.

– Тарасов, это что?! – преувеличенно громко поинтересовался я, от резкого торможения едва не вписавшись носом в приборную панель.

Напарник помедлил, привстав за рулем и чуть высунувшись из салона – надо полагать, для лучшей обзорности, – а потом ответил в привычной уже поучающей манере:

– А это, Паша, аномалия. Не сказать, что здесь их как грязи, но встречаются. Помнишь, я про Мутагенку упоминал? Так вот, это самая крупная на пару тысяч кэмэ в любую сторону. Хищных мутантов там повыбили еще несколько лет назад, но растительность осталась, и ботаникам там сейчас рай земной. Наш же экземпляр пожиже и поплоше, зато полнофункциональный – есть и зверье, и изуродованная трава.

Я заинтересованно хмыкнул, мол, продолжайте, коллега, но майор замолчал, о чем-то задумавшись.

– Тарасов?..

– А?.. Да, аномалия… Короче, образовались эти хреновины при высадке легорийцев, то бишь полтораста лет назад. Кстати, учти – вот прямо сейчас я разглашаю секретные сведения. Так что, ежели сболтнешь кому, шею сверну. Ибо так велит воинский долг. Усек?

– Усек. Колись уже.

– Давай-ка остальных дождемся, чтобы не повторяться.

Тут уж я не нашел что возразить, потому лишь нетерпеливо ерзал на сиденье, пока Пьер с Гюнтером выбирались из припаркованного поблизости «бобика».

– Еще раз для всех, коллеги! – объявил Тарасов, дождавшись пополнения аудитории. – Прямо перед вами уникальный образчик местной аномальной природы. Мутации – если этот процесс можно так обозначить – произошли под воздействием рассеянных в атмосфере биологических компонентов легорийских вычислителей. В их корабельных компьютерах, как вы, несомненно, знаете, используются органические… э-э-э… «процессоры», скажем так, устроенные по принципу живого мозга. Биомасса заполняет целый отсек, хорошо защищенный, но все же иногда повреждаемый при обстреле. По всей планете зафиксировано около двух десятков таких аномальных зон, что позволяет сделать некоторые выводы об эффективности довоенной ПВО Ахерона. Так вот, если отсек с «мозгом» повредить, то его компоненты начинают, как бы это вульгарно ни звучало, вываливаться за пределы корпуса. Но, что характерно, не одним куском, а в виде мелкодисперсного порошка. Этакие споры, если угодно. Каждая такая спора – готовая нейроячейка. Попадая на живой организм – не важно, животное или растение, – эти ячейки внедряются в нервную систему либо проникают во внутренние структуры растительных клеток и начинают перестраивать организм под себя. Чем-то похоже на мутаген или даже своеобразные наномашины с определенной программой. Измененные же организмы, в свою очередь, образуют нейрокластер. Грубо говоря, обитатели вот таких аномалий вкупе с модифицированной растительностью обладают групповым разумом. Чем больше носителей нейроячеек собираются в одном месте, тем большая осмысленность проявляется в их действиях. Но, слава богу, до полноценного искина таким образованиям о-о-очень далеко. Максимум на что их хватает – с изощренной изобретательностью изничтожать пришельцев, то есть незараженные объекты. Здесь аномалия относительно компактная, поэтому с известной осторожностью по ней бродить можно даже в одиночку. А вот Мутагенка, например, больше ад напоминала – чуть углубишься, на пару километров хотя бы, и трындец. Массой задавят.

– Забавные у вас тут заповедники, – хмыкнул Гюнтер, машинально поглаживая цевье «калаша».

Признаться, меня тоже подмывало вцепиться в оружие, но я это желание успешно пересилил – не громила-десантник, чтобы так откровенно стандартно реагировать на любую непонятку.

– Не тряситесь, коллеги, через границу всякая гадость не лезет – дохнет быстро. Как я понял, из-за снижения напряженности ментального фона, что бы это ни значило, – завершил лекцию Тарасов. – Кстати, имею сообщить: от маршрута мы отклонились аккурат на десяток километров. Станция мониторинга осталась в той стороне.

Майор, дабы не оказаться в глупой ситуации, как в известном старом анекдоте, умничать не стал и просто указал направление рукой.

– Скоро стемнеет, – озвучил очевидное он. – Давайте решать, что делать. Я лично предпочел бы добраться уже сегодня. Местность довольно ровная и чистая, застрять проблематично даже вслепую. Зато не придется здесь еще часов десять торчать, дожидаясь аборигенов на филейную часть. Предрассудки предрассудками, но те отморозки их очень сильно разозлили, теперь долго не успокоятся. Так что Денисову с Галькой в любом случае нужно отсюда сваливать.

– Предрассудки? – заинтересованно хмыкнул дражайший шеф, чего я в подобной ситуации от него совершенно не ожидал. Неуместное, на мой взгляд, любопытство.

– У аборигенов аномалии – своеобразное табу, – пояснил майор. – Они сюда в обычных обстоятельствах не суются. Потому и появилась возможность разместить здесь станцию мониторинга. А чему вы удивляетесь, дорогой Пьер?

– Да так, не обращайте внимания, – отмахнулся тот. – Издержки профессии. И воспитания. Что же касается вашего плана, Александр… Я усматриваю в нем один существенный недостаток. Он не учитывает наличия… э-э-э… конкурентов.

– Вы все-таки считаете, что отморозки тоже за Денисовым явились?

– Было бы наивно думать, что это простое совпадение. Вы видите в ближайших окрестностях другую достойную цель? – привел патрон прямо-таки убийственный аргумент.

– Да, засада, – вынужденно согласился Тарасов. – По уму лучше вообще пешком выдвинуться. Сосредоточиться на подходах к станции и на рассвете без шума и пыли наведаться в гости. Предварительно оценив обстановку, понятное дело. Если бы существовала хотя бы минимальная вероятность захвата объекта противником, я бы именно так и поступил. Но слишком много шансов на то, что чертовы попутчики свернули куда-то еще. Следов давно не попадалось. Между тем угроза нападения аборигенов в разы реальнее. И, поверьте моему опыту, эта бойня вам о-о-очень не понравится.

Майор скривился, как от хорошей порции уксуса, и во взгляде его мелькнуло нечто такое, что я незамедлительно поверил в посулы насчет кочевников. До дрожи в пальцах и мороза по коже. Впрочем, Пьер не впечатлился:

– При всем уважении к вашему опыту, Александр… Давайте считать, что вероятность захвата станции присутствует. И отнюдь не минимальная. Если хотите, предчувствие у меня такое.

Оп-па! И дражайший шеф туда же. У всех, видите ли, «чуйка». А я и безо всякой «чуйки» скажу, что мы в полной заднице. И, думаю, Гюнтер меня поддержит. Беда только, что права голоса мы по факту лишены.

– Время, коллеги, время! – не пожелал сдаться Тарасов. – Все упирается в проклятое время. Если принять за аксиому, что попутчики явились с той же целью, что и мы, я все равно склоняюсь к скоростному силовому варианту. Сколько их? Пятеро? Терпимо. Тем более на нашей стороне преимущество первого удара.

– Это если они не только слепые, но и глухие, – парировал Пьер. – Плюс что им мешает задействовать для наблюдения аппаратуру станции?

– В этом случае они и пеших засекут, – пожал плечами мой напарник. – Хотя могут и со зверьем спутать… Софт там сугубо гражданский, для выявления потенциальных целей не приспособленный. Но отсюда мы тащиться как раз до утра будем. Опасно…

Тарасов сокрушенно покачал головой, не убирая с лица задумчивого выражения. Ага, знакомая ситуация. И хочется, и колется, и мамка не велит.

– Ладно, – наконец решился он. – Предлагаю следующий план. Выдвигаемся на транспорте. Идем вдоль границы аномалии. От нее до непосредственно станции километра четыре, не меньше. Аккурат напротив останавливаемся и к объекту выдвигаемся уже в пешем порядке. Пашку оставим машины сторожить, как некомбатанта. С диспозицией разберемся на месте.

– То есть будем действовать по обстоятельствам?.. – понимающе хмыкнул Гюнтер. – Вот это по-нашему!

Против ожидания, Пьер возражать не стал, лишь напомнил, что в темноте слышимость гораздо лучше и есть риск запалиться. Но и на это майор нашел что ответить:

– Пойдем на первой передаче, на минимальной скорости. Такой звук без приборов вряд ли услышат, а оборудование станции на данный раздражитель не настроено, то есть предупреждение не выдаст. Перепрограммировать, конечно, можно, но это чересчур долго и муторно, вряд ли потенциальные гости этим будут заниматься.

– Хорошо, Александр, убедили, – сдался патрон. – Сумерек ждать будем или сразу выдвинемся?

– Сразу, чего время терять. А там как раз и стемнеет. По коням, коллеги!

Система Риггос-2, планета Ахерон,

12 августа 2541 года, вечер

План сработал. Не на все сто, но…

Как и предложил Тарасов, двинулись вдоль границы аномалии, что особого труда не составило. Да и шифроваться покуда необходимости не было – слишком далеко мы от потенциального противника. Кстати, мысль оставить меня сторожить машины мне отменно не понравилась – памятна еще была прошлая ночь. А тут еще и аномалия под боком. Тоже, между прочим, сомнительное удовольствие. Но и возбухать я не стал, прекрасно осознавая свои возможности в огневом контакте. А до рукопашной схватки еще дожить надо. Да и не будет никто до такого доводить, когда стреляющего железа в избытке.

Где-то через полчаса пути Тарасов, предварительно сверившись с навигатором, резко сбросил скорость. Как он и напророчил, рев движка снизился до еле слышимого шороха, сильнее вибрация ощущалась, нежели шум. Разве что трансмиссия противно завывала, но с этим поделать ничего было нельзя. Двигались мы теперь лишь чуть быстрее пешего. Впрочем, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. В справедливости народной мудрости мы все вскоре и убедились, когда короткие сумерки сменились сначала непроглядной тьмой, а потом, по мере привыкания глаз, этаким режимом ноктовизора на половинной мощности – то есть контуры окружающих предметов вполне различимы, но без подробностей. Фары включать благоразумно не стали, но света звезд и двух довольно мелких спутников – Локи и Тора – вполне хватало, чтобы успешно избегать встреч с препятствиями, преимущественно в виде отдельных кустов. Таким макаром мы ползли еще минут сорок, а потом напарник остановил джип и заглушил мотор. Вторая машина пристроилась рядом. Некоторое время тишину нарушали лишь стрекот насекомых да потрескивание перегретых двигателей, не мешая Тарасову на слух оценивать обстановку, потом он перестал вслушиваться в ночь и помотал головой:

– Ничего…

И тут же вскинулся, уловив почти на грани слышимости непонятный перестук:

– Ч-черт!!!

– Что?!

Блин, ну что у него за привычка людей пугать?! Я и так весь на нервах…

– Выстрелы!

– А?!

– Паша, ну ты дуб! Выстрелы. Неужели не слышал? В той вон стороне.

Н-да. Так вот что это был за перестук. Мог бы и сам догадаться, зря, что ли, на стрельбище два магазина патронов извел?..

– Тарасов, что делаем?.. – нарисовался рядом Гюнтер.

Пьер пока что благоразумно джип не покидал, внимательно вглядываясь в темноту.

– Да фиг его знает!!! По обстановке!

– Стоим?!

– Да! То есть нет! На самом малом в сторону станции! Если они только что напали, ударим с тыла. А если нет… Короче, на месте разберемся! По коням!!!

Торопливо запустив недовольно чихнувший движок, Тарасов медленно и осторожно тронул «бобик» с места, сосредоточившись на вождении. Я, дабы не досаждать ему общей бестолковостью, принялся пялиться прямо по курсу – кто его знает, может, чего полезного высмотрю? Душу глодал червячок сомнения – с чего вообще напарник решил, что мы нападающим в спину выйдем? Может, они с противоположной стороны атакуют и мы столкнемся лоб в лоб?.. Умный ты, Паша, а дурак, как тот же Тарасов недавно заметил. Даже если и в лоб, что с того? Внезапность все равно на нашей стороне, они нашего появления совершенно не ожидают. Пришли за парнем со специфической подготовкой и девчонкой-ботаничкой. А тут сразу три этаких монстра! Про себя скромно умолчу…

Минут десять ехали спокойно, разгоняя тишину шелестом моторов. Выстрелов больше не было, но нервишки пошаливать не переставали. И не зря. Внезапно что-то громко прошуршало в траве по правому борту, и к нам на капот с шипением замахнула какая-то массивная хвостатая тварюга. Раскорячилась, вцепившись в металл… когтями?! – и мерзко заорала, уставившись в самую душу пронзительно-желтыми буркалами с вертикальными зрачками. Едва не заработав инфаркт, я заорал в ответ, силясь цапнуть автомат и упорно раз за разом промахиваясь по рукоятке, а тут еще и Тарасов резко затормозил, и я с размаху приложился о приборную панель…

Оглушило меня знатно, так что оклематься я сумел лишь через несколько секунд. Из расплющенного носа ручьем лилась кровь, в ушах звенело, взгляд застили непроизвольно льющиеся слезы, но я с огромным трудом сконцентрировался и в… офигении, я хотел сказать, уставился на… здоровенного длинношерстного котяру, с громким урчанием трущегося башкой о подставленную Тарасовым ладонь. Зрелище было настолько сюрреалистичным, что просто не укладывалось в голове. Добили меня хорошо различимые борозды от когтей на капоте…

– Петрович, а хозяин твой где? – как сквозь вату донеслись до меня слова майора, заставив истерически хохотнуть и захлебнуться кровью.

Чертыхнувшись, я запрокинул голову и зашарил по карманам в поисках медпакета – ну его на фиг, по колено в крови сидеть. Хорошо еще зубы все на месте остались.

– Тут я, – донеслось из травостоя. – Привет, парни. Я выхожу, не стреляйте.

Последнее, надо сказать, прозвучало весьма вовремя – многоопытный Гюнтер умудрился остановить свой джип в нескольких метрах позади и во всеоружии ожидал противника. Автомат в его руках смотрелся весьма органично, произведя должное впечатление даже на меня, профана. Пьер не уступал ему в воинственности, разве что схватился за «кольт» ввиду полной бесполезности снайперки на близкой дистанции.

– Ну и во что ты, Олежек, опять вляпался? – сварливо поинтересовался мой напарник, не прекращая ласкать кота.

Поднявшийся во весь рост в нескольких метрах от нас паренек не самых выдающихся габаритов, даже, я бы сказал, щуплый, картинно вскинул вверх автомат, удерживая его за рукоять одной рукой, тряхнул патлатой головой и насмешливо выдал:

– Я тоже рад тебя видеть, Саныч. Надо признать, ты, как обычно, вовремя.