Текст книги "По ту сторону тайны"

Автор книги: Александр Быченин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Ждут отмашки. Контрольное время прибытия по сигналу – не более двадцати минут.

– С этим понятно… Что, Гюнтер?

– Почему мы не могли сразу на космокатере на планету высадиться? Очень быстро бы провернули дельце, опыт есть…

– Гюнтер, ты меня периодически удивляешь, – счел нужным вмешаться Пьер. – Еще раз повторяю: ключевое слово – конспирация. Как думаешь, сколько времени военным понадобится, чтобы вычислить, откуда пришел челнок и, самое главное, куда ушел? Я тоже думаю, что немного. А так мы доберемся до места, дадим пеленг, и ребята его выбросят в режиме «призрака». В конце концов, контрабандисты мы или где? Нам останется лишь преспокойно загрузиться на борт и затаиться на орбите. Сингонский вариант, чтоб тебе понятнее было.

Ага, любопытные нюансы всплывают. Про режим «призрака» я уже слышал краем уха – одна из специфических уловок лихих парней, предпочитающих игнорировать государственные границы. В принципе суть Пьер уже изложил – высадиться незаметно для систем наблюдения можно лишь по пеленгу, этаким микропрыжком через так называемый «предбанник» гиперпространства. Одно из проявлений телепортации, почти не нашедшее практического применения, в том числе и из-за дороговизны. Разве что десантура периодически использует в качестве тактического приема: выбрасывается разведка, незаметно пробирается на объект, и – вуаля! – через считаные минуты толпа серьезных парней в броне и с мощными пушками, буквально как снег на голову. И никакая ПВО не поможет. Понятно, что средства высадки требуются соответствующим образом оснащенные, обычные катера не подходят. Вот только в нашем случае имеется ма-а-аленькая проблемка.

– Шеф, что-то я у вас передатчика не наблюдаю, – опередил меня Гюнтер.

– На месте разберемся, – не пожелал вдаваться в подробности Пьер.

– Денисов сидит на станции мониторинга среды, мощностей там выше крыши, – снизошел Тарасов. – Главное, волну знать. И условный сигнал.

– И вы, шеф, думаете, что на высокой орбите военные нас не засекут?

– Засекут, но будут смотреть в другую сторону, – снова пояснил майор. – Главное, нам особо не буйствовать, чтобы ребята с Базы-7 не всполошились. А орбитальная группировка в курсе.

Н-да… «Продуманные» у нас руководители. Видимо, мне все-таки не удалось сохранить на морде бесстрастное выражение, потому что Тарасов, наткнувшись на меня рассеянным взглядом, незамедлительно вскинулся:

– Что еще?

– Э-э-э… коллеги… Я, конечно, дилетант, но… как местные военные воспримут факт пропажи без вести аж четырех туристов? Это не говоря уже о паре местных сотрудников. Подумают, что нас хищники сожрали? Или мы обратно тем же путем – на машинах? Но Тарасов недвусмысленно выразился – тачки бросаем. Пешком пойдем? Вряд ли. Остается только один вариант…

– Умный ты, Паша, но все равно дурак! – с облегчением рассмеялся майор. – Вот как раз это не проблема. Мы у «таможенников» по документации ужепроходим как высадившиеся на планету. В отличие от того же Денисова, которого надо умыкнуть незаметно. Так что подделать запись о нашем возвращении труда не составит. На это моих связей хватит с избытком. А чтобы сильно не палиться, Виталик с Веней домой вернутся только через четверо суток и всем заинтересованным будут отвечать, что туристов они в город привезли, а уж куда они потом делись – то им неведомо. А пропажа персонала с уединенной станции мониторинга – дело привычное. К тому же наши объекты – сотрудники гражданской службы, военные к ним никаким боком. Еще вопросы?

Я мотнул головой. Гюнтер тоже больше не нашел к чему придраться. Нормальный, в сущности, план. Не без авантюры, но кто сейчас без греха?..

– Патрон, стесняюсь спросить – а как же вы собирались отсюда Тарасова вытащить без его помощи?

– По-дилетантски, Паша, по-дилетантски, – вздохнул Пьер, но развивать тему не стал.

– Организационные вопросы еще будут? – выгнул бровь майор, переждав наш с шефом обмен любезностями. – Нет? Тогда еще один момент. Угрозы. Потенциально ожидаются со стороны диких животных, но их здесь, особенно хищных, не очень много. Куда опаснее люди из числа аборигенов. Не в последнюю очередь экспансия Чернореченского княжества и сателлитов ограничена именно из-за наличия агрессивно настроенных коренных жителей. И федералы планету активно осваивать не торопятся из-за них же. Вы наверняка в курсе.

Ага. Чуть ли не в каждой второй статье в Сети, посвященной проблематике Ахерона, упоминалось, что коренное население планеты – суть третья ветвь человечества, измененная Первыми, наряду с землянами и легорийцами. И столь драконовские меры по ограничению доступа в Систему в свете этого факта абсолютно оправданны.

– Я постарался подобрать маршрут подальше от их кочевых троп, но случайности никто не отменял. Поэтому при встрече с аборигенами придется брать ноги в руки. Чем больше километров между нами, тем лучше. Догнать наверняка попытаются, уничтожение чужаков у них прописано чуть ли не на генном уровне, но не догонят, если тормозить не будем. При нужде будем двигаться ночью. В перестрелки лучше не вступать вообще. Огнестрел у них есть, хоть и мало. Так что прошу отнестись к моим словам со всей серьезностью.

Однако пренебрегать опасностью никто и не пытался – Пьер с Гюнтером слишком опытны для этого, а я тем более особой лихостью не отличаюсь. И вообще, нормальные герои всегда идут в обход.

– Тогда осталось последнее. У кого есть опыт вождения наземной техники?

Руки подняли Пьер с Гюнтером, что меня ничуть не удивило. Тарасова, впрочем, тоже.

– Все понятно. Сейчас потренируемся, благо время еще есть. Самое сложное в наших «бобиках» – включить скорость и тронуться с места. Не буду рассказывать, что такое муфта сцепления, главное, запоминайте последовательность. – Тарасов легко запрыгнул в ближайший внедорожник и продолжил объяснения: – Прежде чем заводить движок, удостоверяемся, что коробка на нейтралке. Выжимаем сцепление…

В общем, процесс несколько затянулся. Самым толковым водителем, помимо собственно майора, неожиданно оказался Гюнтер – он сумел сделать круг по двору, заглохнув всего дважды. Второй прогон и вовсе обошелся без происшествий – главный Пьеров боевик на глазах осваивал сложную архаичную технику. Дражайший шеф тоже довольно быстро подстроился, а вот я ничего сверхъестественного не показал. Впрочем, Тарасов терять время не пожелал – посулился натаскать меня в пути, на более-менее ровных участках. На том и порешили. Я, соответственно, оказался в паре с майором, а патрон – Гюнтером, что устроило абсолютно всех. До возвращения Виталика с напарником оставалось не более получаса, поэтому задерживаться не стали – Тарасов прыгнул за руль, я устроился рядом, и наш агрегат с урчанием выполз за ворота. Второй «бобик» пристроился в отдалении, дабы экипажу не пришлось глотать пыль, поднятую покрышками головной машины.

Система Риггос-2, планета Ахерон,

11 августа 2541 года, день

Передвижение на старинном «бобике» сначала по не самой качественной грунтовке, а потом и откровенно по азимуту оказалось делом нудным и донельзя скучным. В отличие от того же Виталика Тарасов вел аккуратно, памятуя, что в степи станций техобслуживания днем с огнем не сыскать, и темп задал соответствующий. Одно плохо – дремать все равно не получалось, так как трясло чувствительно, и приходилось крепко держаться то за срез двери, то за приборную панель. Ладно хоть ремни безопасности предусматривались конструкцией, что несколько нивелировало риск вылететь из салона – оба джипа были без верха. Однако возможность вписаться головой в дугу безопасности существовала.

Из лесного массива, опоясывавшего Порт-Владимир, выехали часа через два, порядочно попетляв по просекам. Я бы сто процентов заблудился. Впрочем, Тарасов тоже, если бы не пользовался примитивным навигатором, видимо выцыганенным у того же Виталика. Ориентирование на местности в отсутствие высокотехнологичной машинерии оказалось делом хлопотным, поэтому майор по большей части молчал, за что я ему был только благодарен. Зато когда вырвались на простор, он незамедлительно поменялся со мной местами и принялся выполнять обещание насчет «натаскаю». Здесь уже не обошлось без его фирменных шуточек, но я стоически терпел ради общего дела. Своеобразная пытка длилась около двух часов, пока мы не пересекли обширное поле, умудрившись нигде не застрять, и не оказались в лесостепной зоне. Тарасов не стал испытывать мое сомнительное водительское мастерство и пересел за руль.

На «оправиться» останавливались каждый час, и здесь пленочная «нулевка» показала себя не с самой лучшей стороны. По крайней мере, я довольно долго соображал, как добраться до… э-э-э… хозяйства. Весь мой предыдущий опыт эксплуатации современного защитного снаряжения подсказывал, что оное снаряжение должно было утилизировать, скажем так, отходы жизнедеятельности. Но как это осуществить в настолько примитивном комплекте, я не понимал. Выручил Гюнтер, без обиняков показавший, как «расстегивается» самозарастающий шов-гульфик. Попутно он же пояснил, что ежели приспичит «по большому», то все, беда.

С питанием дело обстояло проще – в числе прочего снаряжения Виталик подогнал несколько упаковок пищевых концентратов федерального производства. Один употребленный по назначению брикетик величиной с обыкновенный бульонный кубик (да и вкусом от оного почти неотличимый) позволял продержаться мужику среднего сложения, не испытывая голода, минимум часов пять. Правда, и удовольствия от такой «еды» никакого. Зато побочный эффект в виде отсутствия необходимости ходить до ветра в ближайшие кустики откровенно радовал. Впрочем, Тарасов и тут не упустил возможность обгадить малину, заявив, что более пяти суток подобной диеты – прямой путь в больничку на восстановительные процедуры, неотъемлемой частью которых являются промывание желудка и клизмы дважды в день. Это не говоря о лошадиных дозах витаминов и специальном питании, призванном восстановить микрофлору кишечника. Для профилактики майор порекомендовал чаще пить, что мы и делали, благо воду экономить не приходилось – в машинах имелся изрядный запас, да и пополнить его труда не составляло. На резонный вопрос Гюнтера, а не пронесет ли с сырой-то водицы, Тарасов заверил, что после концентратов нам в этом плане ничего не грозит. На том разговор и заглох, но я укрепился в мысли, что затягивать текущее приключение явно не стоит.

Лесостепную полосу преодолевали часа три, практически до самой темноты, после чего еще около часа плелись вдоль опушки очередного массивчика, пока Тарасов не присмотрел подходящее, по его мнению, место для ночевки. Таковым оказалась укромная полянка у подножия довольно мощной известняковой скалы (как объяснил майор, явление для данной местности совершенно обычное), рядом с которой в качестве дополнительного бонуса обнаружился родник с чистейшей водой. Правда, неприятным сюрпризом оказалось старое кострище и явные следы вырубки на кустах, на которые наш главный спец по выживанию внимания не обратил, мимоходом пояснив всем заинтересованным лицам:

– Это стоянка кочевников. Степняков, не лесных, те обычно мелкими группками на охоту ходят и в поле не суются. Неуютно им там. Впрочем, как и степнякам в лесу. Так что можно не опасаться. Кострище старое, племена сейчас откочевали в глубь степи, да и наведывался сюда, скажем так, пограничный патруль. Человека три, не больше.

И усмехнулся каким-то своим воспоминаниям.

Лагерь разбили быстро, просто-напросто поставив джипы буквой Г и отгородив тем самым небольшой пятачок с кострищем посередине. С третьей стороны стоянку защищала скала, и лишь одно направление осталось неприкрытым. С костром тоже не заморачивались – Тарасов извлек из багажника небольшой чурбачок с глухим отверстием в торце, сунул в него таблетку сухого горючего и запалил настоящей деревянной спичкой, чем в очередной раз поразил меня до глубины души. Я все никак не мог привыкнуть к здешним реалиям, и в этом вопросе недалеко ушел от дражайшего шефа и Гюнтера. А вот майору хоть бы хны – он практически местный.

Организовав, так сказать, очаг, Тарасов одарил каждого спальным мешком (оказывается, Виталик и об этом позаботился, а мне такая мелочь даже в голову не пришла!), расстелил свой и с максимально возможным удобством устроился у «костерка». Автомат, правда, далеко не убрал, пристроил на коленях. Мы с Пьером последовали его примеру, а Гюнтер так и остался подпирать крыло джипа, периодически подозрительно всматриваясь во тьму. Что он там пытался расмотреть, ума не приложу.

– Итак, коллеги, подведем промежуточные итоги! – объявил Тарасов, когда мы с патроном наконец устроились елико возможно комфортно. – Если верить навигатору, сегодня мы сделали около двухсот километров, что вполне удовлетворительно, с учетом неполного дня марша. Если завтра удастся выдержать такой же темп, пройдем почти четыреста, и останется лишь небольшой отрезок в сотню с копейками. Но это в идеале. Выдвинуться нужно будет с рассветом, потому предлагаю не засиживаться. Ужином тоже заморачиваться не будем, дабы не нарушать диету. Могу предложить горячий чай.

Возражений не последовало, и майор, раз уж сам вызвался, озаботился заваркой. Занятный чурбачок в этом вопросе проявил себя с наилучшей стороны – Тарасов одну за другой довел до кипения четыре полулитровые фляжки воды, сыпанул в них гранулированного чая и сахара и одарил всех страждущих, себе забрав последнюю. Горячее пришлось очень кстати, несколько примирив меня с отсутствием нормального питания.

– Дежурить будем по очереди, – через некоторое время оповестил присутствующих майор. – Первым Гюнтер, ему с утра за руль, потом Паша. Пьер, вам третья смена, а мне «собачья вахта», ибо я привычный. Вопросы, возражения?

Система Риггос-2, планета Ахерон,

12 августа 2541 года, ночь

– Пауль, вставай!..

– А?! Что?..

– Вставай, говорю, тебе на пост.

– Угу.

Гюнтер наконец перестал теребить меня за плечо, и я широко зевнул, прогоняя сонную одурь. Полтора часа пролетели как один миг, вроде бы только глаза закрыл, устроившись в уютном спальнике, а уже будят… Досадно, но делать нечего. Техника безопасности превыше всего. Так что мешок в сторону, автомат в зубы, и бдеть, если можно так выразиться.

– Ты у огня не маячь да ворот расстегни, чтобы прохладно было, – посоветовал Гюнтер. – А то сам не заметишь, как уснешь. А лучше всего лезь в «бобик», в багажник, там жутко неудобно, и на пламя не смотри, а то глаза засветишь и ни фига не увидишь.

– Понял, – кивнул я, следуя совету.

А свежо, не то что днем. Впрочем, если верить Тарасову, в этих широтах в Северном полушарии сейчас разгар весны. С другой стороны, с его же слов выходило, что похожая погода здесь царит круглый год, резких перепадов от пекла до снега нет. То есть климат на Ахероне в целом мягче земного, и в буйстве природы ничего удивительного. И летом будет не сильно жарче. Опять же если без засухи обойдется, каковая в здешних местах вообще редкость.

Окинув меня напоследок подозрительным взглядом, мол, дал бог сменщика, Гюнтер освежил в «очаге» таблетку горючего и принялся шуршать спальным мешком. Вскоре он утих, а похрапывание дражайшего шефа я буквально минут через десять перестал замечать, подсознательно определив как часть абсолютно безопасного шумового фона. А вот с остальным «оркестром» дело обстояло куда сложнее…

Любой человек, хоть раз остававшийся один в вечернем, а тем паче ночном лесу, помнит тот неестественный страх, липкий и навязчивый, что накатывает волнами при каждом незнакомом звуке. А их, этих самых звуков, великое множество – и беспрестанный шорох листьев, и стрекотание насекомых, и завывание ветра в ветвях, и скрип древесных стволов… и даже мелодичное журчание родника под боком. А чего стоят крики некоторых совершенно безобидных птиц?! И вроде бы умом понимаешь, что хищника засечь на слух вряд ли получится, а все остальное – не более чем спецэффекты, но все равно паникуешь, огромным усилием воли заставляя себя сидеть у костра или даже в салоне машины. Неизвестность страшит куда сильнее, чем самая жуткая, но понятнаяугроза. И даже оружие, судорожно стиснутое в потных руках, не помогает избавиться от ощущения полной беззащитности. Потому что не знаешь, с какой стороны встречать опасность, – жутью веет отовсюду.

Конечно, на второй, а тем более десятый раз ощущения теряют новизну – вон Гюнтер тому живой пример, – но военная специальность, к которой меня готовили несколько лет, не предусматривала регулярного несения караульной службы, поэтому и здесь у меня очередной пробел в образовании. Досадный, должен признать, ибо уже к концу первого часа я настолько изнервничался, вздрагивая буквально от каждого скрипа, что в конце концов перебрал впечатлений и перестал реагировать на любые раздражители вообще. Да и неожиданно пригрелся, чему способствовали побочные функции скафандра, несмотря на распахнутый чуть ли не до пупа китель. И, вопреки стараниям, глаза сами собой начали слипаться. Вылезать из относительно уютного нутра джипа, чтобы сполоснуть лицо, было откровенно боязно, да и лениво, если честно, так что я периодически клевал носом и вскидывался, чувствительно прикладываясь затылком о борт багажного отделения. Тупая боль на некоторое время прогоняла сонливость, потому я и не торопился устраиваться поудобнее, а то наверняка бы уже вырубился. Время тянулось… нет, ползло о-о-очень медленно, а когда я начинал то и дело бросать взгляды на циферблат инфора, замедлялось еще сильнее – секунды казались минутами, а минуты – часами, и, как апофеоз, возникало ощущение, что я влип в некое безвременье, как муха в смолу, и попытки вырваться лишь усугубляли мое и без того незавидное положение. Тогда я в очередной раз принимался вслушиваться в ночь, но страх несколько притупился и помогать бороться с сонливостью почти перестал.

И все-таки я ненадолго выпал из реальности. Прийти в себя мне помог особенно сильный шорох в колючих зарослях метрах в тридцати от стоянки. Кто-то порядочно нашумел в кустах, и отнюдь не ветер – к мерному шепоту веток и листвы в его мягких объятиях я уже притерпелся. Снова накатила волна страха, нет, инфернального ужаса, и я до боли в пальцах сжал цевье и рукоять автомата, всматриваясь в особенно темное пятно на самую чуточку более светлом фоне неба. А потому едва не подпрыгнул, почувствовав прикосновение к плечу, и машинально ткнул в ту сторону прикладом. Судя по сдавленному матюгу, куда-то попал…

– Паша, блин! – удивленно-злобным шепотом умудрился рявкнуть внезапно нарисовавшийся у «бобика» Тарасов. – Ты чего творишь?!

– А?.. – Я не нашел ничего лучшего, чем осоловело уставиться на нарушителя спокойствия.

– Вырубился, что ли?

– Н-не…

– Ага, рассказывай! Пьер, принимайте пост. Эй, а ты чего такой деревянный?..

– Отвали, Тарасов, и без тебя тошно!

– Ого, голос прорезался! – удовлетворенно хмыкнул тот. – Значит, порядок. Не переживай, один раз не…

– Да пошел ты! – не дал я ему закончить фразу. – Не спал я. Ну почти…

И правда, взгляд, брошенный мельком на инфор, утвердил меня в этой мысли – если и отключился, то максимум минут на пять.

– Кстати, вон там, в кустах, что-то сильно шуршало.

– Где? – неожиданно напрягся майор.

– Во-о-он там. Видишь темное пятно? Метров тридцать.

– Сильно, говоришь, шуршало?.. Ну-ка проверим… Паша, пока не ложись, страхуйте меня оба.

Я кивнул, еле сдержав зевок, а Пьер без лишних слов пристроил винтовку на капот джипа. Тарасов перемахнул через машину, поудобнее перехватил автомат, хитрым образом натянув ремень так, чтобы оружие встало в распор и можно было управляться с ним одной рукой, и быстро, но удивительно тихо двинулся к подозрительному месту. Мы с патроном проводили его сосредоточенными взглядами. Да и потом, когда майор крутился у самых кустов, глаз с него не спускали. Возился он довольно долго, даже в заросли сунулся, насколько я разглядел. А потом уже не таясь припустил обратно к стоянке, откровенно топоча по твердой почве ботинками. Еще на подходе рявкнул:

– Всем подъем! Быстро, быстро, быстро!!!

Дражайший шеф серьезностью момента проникся буквально сразу же, а я, как обычно, затупил, глядя на суетящегося Тарасова. Тот снова перемахнул через «бобик», ловко проехавшись задом по капоту, на ходу закинул автомат на плечо и тут же своротил «очаг». Из отверстия в торце чурбачка вывалилась горящая таблетка, и майор мощным пинком переправил ее в ручей. Коротко пшикнуло, и бивак погрузился в абсолютную тьму. Ох, как был прав Гюнтер, когда советовал на огонь не смотреть! К тому моменту, как ночное зрение немного восстановилось, коллеги уже справились с погрузкой – спальники кучей громоздились в багажнике «бобика», придавленные сверху «очагом», а Тарасов с главным Пьеровым боевиком запускали двигатели. Те успели остыть, поэтому схватились не сразу, заставив меня в очередной раз пережить несколько не самых приятных мгновений. Но все-таки завелись, и мы с Пьером заняли свои места в салонах. Едва я втиснулся на переднее пассажирское сиденье, как Тарасов врубил ближний свет и резко, юзом тронул джип с места. Ускорился, переключил передачу и, наконец немного успокоившись, сосредоточился на управлении.

– Что случилось? – сипло поинтересовался я в пространство.

Горло пересохло не хуже чем с похмелья, и я, перегнувшись через спинку кресла, зашарил по заднему диванчику в поисках фляжки. Та, к моему огромному облегчению, нашлась практически сразу, и я долго, захлебываясь, лил благословенную влагу в глотку, краем уха все же улавливая рык Тарасова:

– Аборигены, вот что! В кустах лежка была, кто-то за нами наблюдал, и давно. Только идиотом оказался – когда уходил, зацепился за колючки, штаны разодрал. Нашумел так, что даже ты проснулся! И откуда только взялся, тварь!..

– Это… плохо?.. – восстанавливая дыхание, выдал я очередную глупость.

– Это трындец как плохо!!! Именно это я и имел в виду, когда говорил, что придется брать ноги в руки!.. Ч-черт, но откуда?! Не сезон же!.. А, блин!

Езда по пересеченной местности ночью, хоть и при свете фар, оказалась занятием хлопотным, поэтому вскоре майор перестал изрыгать проклятия и сконцентрировался на вождении. Я тем более его трогать опасался, а потому предпочел хранить молчание. Как минимум умнее буду казаться. Хотя после такого косяка хрен отмоешься…

Безумная гонка продолжалась до самого рассвета, когда наконец Тарасов загнал джип в показавшуюся ему удобной балку, даже овражек, поросший по склонам кустами, и заглушил мотор. Второй «бобик» пристроился рядом.

– Все, шабаш. Отдыхаем четыре часа, – объявил майор. – Надеюсь, теперь не догонят. Порядок караула прежний, смена через каждый час. Гюнтер, понял?

– Угу.

– Паша, сменишь его. Когда будешь меняться с Пьером, меня тоже разбуди.

Видимо, ночной рывок доконал и двужильного Тарасова, потому что уже буквально через минуту он умиротворенно сопел, сложив руки на руле и примостив на них голову. Я тоже особо мудрить не стал, чуть опустил спинку сиденья и устроился, обняв автомат. Глаза закрылись сами собой, избавив от мук совести. Впрочем, никто мне о моем промахе не напоминал. Деликатные все, мать их растак.

Система Риггос-2, планета Ахерон,

12 августа 2541 года, день

Дежурить при свете дня оказалось куда как легче, правда, было неимоверно скучно. Ночью хоть трясло от страха, а тут солнышко припекает, кусты мерно шелестят, мелкие грызуны в траве шмыгают – лепота. Однако где-то через четверть часа после смены я внезапно осознал, что отдых в овражке, резко ограничивающем поле зрения, – не самый лучший вариант. По уму, секрет надо бы расположить наверху, чтобы контролировать подходы, но тут, видимо, Тарасов руководствовался какими-то своими специфическими соображениями. О чем я не поленился поинтересоваться, когда пришел черед будить Пьера. Просьбу майора я выполнил, хотя и не очень понимал, зачем ему добровольно лишаться еще целого часа сна. Впрочем, тот был не в настроении и отделался короткой фразой:

– Паша, зачем тебе еще и это?..

– Ну для расширения кругозора…

– Так залезь на склон и расширяй хоть до опупения!

Понял, не дурак. Оставив недовольного Тарасова наедине с Пьером, я все же забрался на самую верхотуру, с некоторым трудом продравшись через кусты. И, оказавшись наверху, незамедлительно убедился в правоте старого вояки: во все стороны до самого горизонта простиралось поле, заросшее сочным ярко-зеленым травостоем, настолько крепким, что колеи от двух тяжелых джипов я отыскать не смог – жесткие стебли выпрямились, скрыв все следы нашего пребывания. Опять же к югу, откуда мы прибыли, рельеф несколько повышался, в противном случае даже и пытаться что-то рассмотреть нечего было и думать – трава, что называется, по пояс. И овражек, служивший нам временным убежищем, если и выделялся чем-то на общем фоне, то лишь купами кустов. Думается, именно по этому признаку Тарасов его и отыскал. На севере, почти у самого горизонта, виднелась стена леса, но туда мы, усталые и невыспавшиеся, благоразумно соваться не стали. Вернее, майор вовремя нашел укрытие. В общем и целом его резоны я уяснил. Обнаружить нас можно было, лишь случайно наткнувшись. Либо если специально обшаривать все имеющиеся в наличии подходящие нычки, что для местных труда бы не составило. Понятно, задайся они такой целью.

– Убедился, Фома неверующий? – насмешливо поинтересовался Тарасов, стоило мне в буквальном смысле слова съехать на пятой точке по склону и остановиться у самого «бобика», едва не упершись ногами в колесо.

– Ага, – ухмыльнулся я в ответ. – Чего спать не идешь?

– Тебя жду. А то опять накосячишь, – не остался тот в долгу.

И заржал, когда я жестом объяснил, какой величины рыбу ему надо поймать.

Осознав всю бесперспективность как-либо уязвить непробиваемого военного, я забрался в родное кресло, натянул бандану на глаза и незаметно для самого себя погрузился в царство Морфея. Снился мне почему-то шкафоподобный тип в камуфляже, лицом удивительно похожий на Тарасова, который при помощи пенделей и русского матерного пытался вбить в меня основы строевой службы, впрочем, без особого успеха. Закончилось все тем, что он принялся орать мне в ухо: «Вставай!», когда я на сотом отжимании распластался на земле. Я мычал что-то невразумительное в надежде, что ему надоест и он отстанет, но тип оказался на редкость упорным…

– Паша, вставай!..

– А?! Что?!

– Подъем, рядовой! – уже откровенно потешаясь, рявкнул Тарасов так, что я рефлекторно вскочил на ноги – вернее, попытался – и вполне ожидаемо сначала зацепился темечком за дугу безопасности, а потом снова рухнул в кресло. Спинка-то наклонена, а я спросонья и не сообразил.

Несколько секунд я силился осознать, что стряслось и почему я ничего не вижу, потом майор сдернул с моей головы бандану и буркнул с сочувствием:

– Ничему-то вас в ваших академиях не учат… небось и Устав караульной службы только в библиотеке видел, на полочке?

– Угадал, блин! – огрызнулся я. – И насчет рядового ошибся. Меня в младшие лейтенанты разжаловали, чтобы совсем уж ниже плинтуса не опрокинуть, когда увольняли с «волчьим билетом».

– Вот как? Исключение, значит, сделали…

И ни капли раскаяния во взгляде. Ну что за человек?..

Я все-таки выбрался из машины и до хруста в суставах потянулся – вопреки ожиданиям, никто на мои законные два часа сна не покусился. Тарасов хоть и та еще скотина, но отнюдь не сволочь. Судя по довольному виду Гюнтера, тот тоже на славу оттянулся. Пьер же выглядел как всегда, и в охотничьем камуфляже умудряясь оставаться эталоном элегантности.

– Пять минут на оправиться, и погнали! – не теряя времени, объявил майор. – А то какое-то у меня предчувствие нехорошее, коллеги…

Что характерно, оные предчувствия Тарасова не обманули. Поначалу, где-то час, ехали спокойно и даже неторопливо, так что я несколько расслабился, убаюканный мерным покачиванием джипа, а потом майор что-то заметил и высказался предельно емко и отменно непечатно.

– Что?! – вскинулся я, сдерживая зевок.

По левому, так сказать, борту тянулась опушка того самого леса, что я давеча рассмотрел, забравшись на склон оврага, то есть поле мы все-таки пересекли и уже довольно долго двигались вдоль массива, периодически объезжая скопления кустов, по большей части колючих. Справа тянулась обширная, заросшая травой проплешина, по которой бродяга-ветер периодически пускал волну, попутно завывая в дуге безопасности «бобика». Сзади никого, хоть майор и опасался погони. Впереди, впрочем, тоже. В общем и целом ничто не предвещало беды, как пишут в приключенческих романах.

– Дым, – коротко буркнул Тарасов.

– Где?!

– Ты, Паша, совсем слепой, что ли? Вон, прямо по курсу.

Оп-па! А майор-то прав! Если приглядеться, впереди, почти у самого горизонта, в небо поднимались целых пять тонюсеньких черточек. И как он умудрился с такого расстояния засечь?! Силен мужик, ничего не скажешь.

– Думаешь, аборигены?

– Уверен, – выпустил сквозь зубы воздух Тарасов. – Это тебе не банальные костры. До них километров десять, не меньше. Прикинь, какие это столбы, если мы их отсюда видим?!

– Стоянка?

– Если бы… На дневке никто таких пиротехнических шоу не устраивает. Нет, Паша, гораздо хуже. Это тризна.

Видимо, удивление было написано у меня на лице огроменными буквами, потому что Тарасов невесело ухмыльнулся и пояснил:

– Похороны. У кочевников принято зарывать мертвецов в землю, но только если они умерли, скажем так, от естественных причин – болезни, старости ну или там хищник задрал. А вот если человек убит врагами – то только так, со спецэффектами. Причем из-за одного убиенного они такой пал устраивать бы не стали, костры очень большие. И их пять, понимаешь, Паша?! Такое ощущение, что полплемени кто-то в расход пустил.

Я, не сдержавшись, удивленно присвистнул.

– Теперь понятно, откуда у леса разведчик взялся, – продолжил между тем рассуждать майор. – Убили их, скорее всего, либо вчера утром, либо ночью, соответственно, племя на уши встало. А тут мы, такие красивые, нарисовались. Продолжать или сам догадаешься, чем это чревато?..

– Черт! А пулемета-то у нас и нет…

– Не о том жалеешь, – хмыкнул Тарасов. – Тут одним пулеметом не отобьешься. Сюда бы сейчас роту «фортификаторов» или отделение-другое «мародеров» при полном фарше, вот тогда можно было бы попробовать потрепыхаться… А так… Скорость – единственное наше спасение.

– А чего тогда ползем?!

– Не мешай, я думаю.

Ну думай, думай. Может, чего и надумаешь, мыслитель.

Впрочем, я сразу же убедился, что был к нему несправедлив – майор не стал принимать решение единолично, аккуратно сместил машину к самому лесу и остановился под прикрытием немного выступающей из массива купы деревьев. Второй джип встал рядом. Судя по обеспокоенным лицам Пьера и Гюнтера, дымы они тоже заметили. Панике, кстати говоря, никто не поддался. Дражайший шеф выслушал соображения Тарасова с самым непроницаемым видом и с его предложением спорить не стал. Да, честно говоря, другого варианта и не было, так что мы незамедлительно приступили к воплощению немудреного плана в жизнь – расселись по экипажам и рванули к горизонту с максимально возможной скоростью, стараясь держаться аккурат между лесом и кострами.