Текст книги "Огонь на поражение"

Автор книги: Александр Быченин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

На меня, привыкшего к эстетике современной архитектуры, которой не чурались даже самые громоздкие производства Внутренних систем, это сложное сооружение произвело впечатление гнетущее и где-то даже мрачное, живо напомнив антураж техногенного ужастика. Потеки ржавчины, различимые даже с нашей высоты, перекрученные балки, торчащие в беспорядке штыри непонятного назначения и рваные клочья обшивки – как съемочной площадке для фильмов определенного жанра этому колоссу цены не было. Жаль только, что я не любитель подобной продукции. Сюда бы еще нефтяные пятна добавить да заляпанных черной мерзостью чаек. Но чего нет, того нет – добыча нефти велась на шельфе, в паре сотен километров к востоку, если верить информации в «мародерской» сети. Здесь подобная картина возможна была лишь при прорыве трубопровода, но за ним подводники следили неустанно и поддерживали в отличном состоянии.

Между тем пилот штурмовика с местом высадки определился и уверенно завис над одной из платформ. Посадочная площадка была обозначена здоровенным кругом веселой красной расцветки, обрамленным несколькими стрелками, указывавшими наиболее удобные направления для маневра. Наша головная машина приткнулась на краешек этой «мишени», и я тут же пристроил глайдер рядом. Рев движков стих, но моментально сменился свистом ветра в ажурных конструкциях, торчавших во всех четырех углах платформы. Я сделал знак Константинову оставаться на месте и высунулся в пассажирский отсек.

– Похоже, прибыли, коллеги! Ждем Зубова, наружу не лезем.

Игнат на это заявление согласно кивнул, а Шелест, видимо, вообще меня не расслышал, погруженный в изучение какого-то файла на дисплее терминала. Немного мрачноватый Федотов сидел с видом решительным и напряженным, но он всегда такой в незнакомой обстановке. Ладно хоть стволом в окно не тычет, сдерживается.

Снова развалившись в пилотском кресле, я принялся наблюдать за возникшей у штурмовика суетой. Собственно, ничего сверхъестественного не происходило, просто сразу же после посадки из щитового помещения типа караулки вывалилось с десяток бойцов при полном параде, и бравые защитники Океанариума взяли нас в полукольцо, многозначительно поигрывая «страйкерами». У самого здоровенного воина имелась игрушка серьезнее – труба нехилого диаметра с наростом аппаратуры с одного конца, – но тот особой враждебности не выказывал, хотя и упокоил местный вариант «горыныча» на плече, правда, стволом вниз. Следом из того же помещения показался товарищ при синем кителе с жесткими погонами и фуражке такого же цвета – видать, местное начальство. Остановился в нескольких шагах от штурмовика, дождался, пока откинется вверх люк десантного отделения. Из чрева машины достаточно уверенно выбрался майор Зубов в сопровождении незнакомого мне парня лет двадцати пяти. Тот был облачен в комбинезон цвета морской волны и пилотку, на правом боку красовалась кобура. В общем, незнакомец мало отличался по стилю одежды от представителей встречающей стороны, и я вполне обоснованно решил, что это и есть тот самый мичман Литке, подобранный со сторожевика. Переговоры заняли меньше минуты, потом офицер махнул рукой, и охранники скрылись в караулке. Зубов поступил проще – выдал на общем канале:

– Выгружайтесь, все в порядке.

Я, однако, с такой позицией не согласился, о чем и сообщил на той же частоте:

– Сидим пока. Нечего толпиться у всех на виду. Сначала пару вопросов урегулируем.

Нахлобучив предусмотрительно захваченное патрульное кепи, я вылез из уютной кабины на ветер. Шлем оставил на сиденье, нечего палиться перед посторонними. Мы и так на их синем фоне камуфляжными воронами выглядели, но это хотя бы объяснить можно – мол, из Чернореченска люди. А как объяснишь футуристического дизайна горшок на голове? Хотя местный народ такими штуками не удивишь, пожалуй. Это во мне уже чернореченские стереотипы заговорили. Впервые на этой планете я в такое место попал, где можно не маскироваться. Отбросив некстати одолевшие сомнения, я приблизился к толковавшей о чем-то тройке и поприветствовал офицеров, представившись в своей чернореченской ипостаси:

– Здравия желаю! Капитан Тарасов, Поисковая служба.

– Капитан-лейтенант Ковров, – отозвался местный коллега. – Комендантская служба порта.

– Мичман Литке, отдел Внутренней безопасности, – отрекомендовался паренек с «Быстрого», живо вызвав в памяти беседу с майором Шнайдером накануне похода в Мутагенку. – Командование поручило мне курировать вас во время пребывания в Океанариуме.

Странно, не нашлось кого из хозслужбы к нам нянькой приставить? Или опять шпионские игры? Ладно, потом уточню.

– Помещения для нас готовы? – перешел я к подробностям.

– Должны, – неуверенно отозвался Литке. – Предупреждены были люди. Но для надежности давайте дождемся человека из квартирмейстерской службы.

– Пленные у нас еще, – напомнил я. – Цугундер подготовили?

Ковров принял это на свой счет и даже растерялся:

– Я вообще-то немного по другой части…

Из неловкого положения его спас возникший словно из-под земли шустрый паренек в заношенном комбезе.

– Кого тут размещать надо? Старшина сказал людей встретить.

Ковров облегченно вздохнул, а воодушевленный Литке набросился на курьера:

– Вас где носит, товарищ матрос? И где, собственно, Фахрутдинов?

– Кубрики готовит, – с невинным видом отозвался шустряк. – Мне велел вас проводить. Более ничего не знаю, товарищ мичман! Виноват!

Литке махнул рукой на матросика и переключил внимание на нас с Зубовым:

– Выгружайтесь, дальше тут торчать бессмысленно.

– Нам бы пленных пристроить, – в очередной раз напомнил я.

– Товарищ капитан-лейтенант, выделите, пожалуйста, конвой, – со вздохом перевел стрелки на Коврова мичман. – Пока на гауптвахту сопроводите, а там разберемся.

Командир комендачей кивнул и убыл в караулку, а мы занялись разгрузкой. Через пару минут весь личный состав, включая пилотов, выстроился перед завалом из баулов со снаряжением. Тут же лежали носами в настил пленные.

– Господа! От лица командования приветствую вас на территории Океанариума! – торжественно провозгласил Литке, прохаживаясь перед строем. – Сейчас мы проследуем в отведенные для вашего размещения кубрики. Устраиваемся, приводим себя в порядок, в девять завтрак. Далее на усмотрение вашего командира. Вопросы?

Вопросов не последовало. Мои бойцы блюли дисциплину, а Игнат довольствовался новостью о скором приеме пищи. Тут как раз подошли комендачи. Сбыв им пленных, мы расхватали поклажу и цепочкой двинулись следом за мичманом.

Система Риггос-2, планета Ахерон,

Порт-Владимир – Океанариум

28 марта 2535 года, утро

Идти пришлось относительно недалеко – до ближайшего щитового барака, внутри которого скрывалась кабина грузопассажирского лифта, вместо шахты использовавшего мощную трубчатую опору. Тут пилоты принялись роптать, дескать, не положено бросать боевую технику без присмотра, но Литке в ответ заверил, что ничего со штурмовиком не приключится, техники предупреждены и оба аппарата в скором времени переместят в ангар. А после расквартирования летуны вольны хоть круглыми сутками торчать там, ибо с чернореченским командованием данный вопрос согласован. Те моментально заткнулись, воодушевленные перспективой завтрака.

Площадка лифта от коридора отделялась решетчатыми жалюзи, легко складывавшимися гармошкой у потолка. Какие-либо ограждения по краям квадратной площадки отсутствовали, и между настилом и стенами оставалась щель, в самом широком месте достигавшая примерно метра. Я, правда, не совсем понял, почему в круглую – по форме опоры – шахту не поместили круглую же платформу, видимо, были причины. Со стороны входа имелась ажурная сварная конструкция, призванная сделать преодоление расселины более безопасным. Несмотря на общую стилистику а-ля «конец двадцатого века», лифт был на магнитном приводе и скользил по четырем направляющим, проложенным по трубе опоры через девяносто градусов. Любопытная, в общем, конструкция. Радовал тот факт, что размеры и грузоподъемность данной подъемно-транспортной машины позволяли спуститься вниз всей команде одним рейсом. Мичман Литке уверенно забрался на площадку и махнул рукой:

– Не стесняйтесь, господа!

– А оно не оторвется на фиг? – засомневался неугомонный Константинов. – Хлипко, товарищ мичман, выглядит. Даже боязно.

– Грузоподъемность двадцать тонн, – обнадежил ефрейтора Литке. – Вы же еще не завтракали, чего бояться?

Подобному аргументу вкупе со зверским взглядом Черенкова Константинов внял, и даже слегка подтолкнул зазевавшегося Кыся, чтобы тот не загораживал проход. С горем пополам погрузились на платформу, разместили в ногах поклажу и принялись с любопытством изучать занятный образчик местной технологии. Долго любоваться ржавой обшивкой мичман нам не позволил – опустил жалюзи и активировал привод. Лифт медленно и очень плавно пополз вниз, к основанию опоры. Я подобрался ближе к куратору и начал налаживать с ним рабочие отношения, то есть попросту трепаться на отвлеченные темы.

– Товарищ мичман, а звать вас как? – поинтересовался я для затравки. – Я вот, например, Тарасов, Сан Саныч.

– Звать меня Иван Карлович, товарищ капитан-лейтенант, – смутился Литке. – Но у нас как-то не принято по именам, больше по званиям.

– По званиям будем в официальной обстановке, а сейчас по-простому можно, – вклинился в беседу случившийся рядом Волчара. – Игнат.

Литке пожал протянутую ладонь и слегка покраснел.

– Иван, кхе-кхе, Карлович! – смачно выговорил майор, словно пробуя имечко на вкус. – А почему, туда-сюда, не Иоганн? Аутентичней было бы.

Я немного прифигел, услышав от Игната столь ученое слово, а мичман так и вовсе смутился не на шутку.

– Иоганн и есть, по паспорту. Просто у нас народ язык ломать не приучен, так и говорят – Ванька и есть Ванька, хоть и немчура обрусевшая. Да и мне так привычней.

– Ну что ж, Иоганн, дружить будем? – сурово вопросил Волчара, с намеком щелкнув пальцем по горлу. – У вас как тут с этим?

– Не очень, – вздохнул мичман. – Привозное все, в основном сидр и вино из аборигенских княжеств. А что покрепче так вообще не укупишь.

– В таком случае, я официально приглашаю вас, товарищ мичман, сегодня вечером к нам на огонек, – мечтательно прищурившись, выдал Игнат. – Для закрепления, туда-сюда, наметившихся дружеских отношений. Верно я говорю, Сан Саныч? – заговорщицки ткнул он меня в бок.

– Верно-верно, алконавт, – беззлобно огрызнулся я и переключился на мичмана. – А где нас, Иоганн Карлович, размещать собираются, если не секрет?

– Не секрет, – обрадовался смене темы Литке. – В тридцать седьмом куполе. Он тут рядом, в нем как раз гостевая зона расположена. Оттуда удобно добираться до остальных объектов.

– В тридцать седьмом, говорите? – задумался я. – А сколько всего куполов? Или тайна?

– Да какая тайна! – отмахнулся мичман. – Всего куполов сорок два. Все выращены еще до Бойни, потом мы уже только вглубь расширялись да на поверхности порт соорудили.

– Народу много?

– Точно не скажу, но тысяч пятьдесят будет. Это только здесь. А еще на побережье анклав пятнадцать лет назад основали, там тоже уже около тридцати тысяч населения.

– А зачем вам столько взлетных площадок? – полюбопытствовал я, вспомнив поразивший факт. – Кого принимаете?

– У нас авиапарк около ста единиц, – посмотрел на меня с недоумением мичман. Потом, наверное, сообразил, что я вообще не местный, даже не с этой планеты. – Около шестидесяти аэростатов. Грузопоток значительный, с княжеством Горный Агил торгуем. Кораблями получается медленнее, многие продукты довозить не успевают, вот и пришлось обзавестись воздушным флотом. Правда, далеко цеппелины не гоняем, капризная все-таки техника. А тут плюс ко всему ветры постоянные имеются, очень удобно навигацию осуществлять.

– А чего это лифт такой медленный? – встрял прислушивавшийся к разговору Константинов, за что немедленно словил подзатыльник от сержанта Черенкова.

Литке любопытного ефрейтора игнорировать не стал:

– Он в первую очередь грузовой, ему высокая скорость ни к чему. Плюс система безопасности – если даже магнитный привод откажет, вниз не рухнем, сползем достаточно медленно, примерно как на парашюте. С парашютом прыгать приходилось?

– А как же! – немедленно возгордился ефрейтор.

Тут он против истины нисколько не грешил – мы, как универсальные спецы, тренировали в том числе и такую технику высадки на планеты с атмосферой. А вот мичман где умудрился с парашютом прыгать? Вопрос вызвал во мне жгучее любопытство, и я не постеснялся его озвучить.

– Я практику проходил на дирижабле, – пояснил Литке. – В каждом экипаже положен специалист по безопасности. Синекура по большому счету, только в Агиле и бывает работа, но технику экстренной эвакуации осваивать все равно пришлось. Кстати, приехали.

Действительно, платформа с мягким толчком замерла на месте, явив взору такую же решетку, что и наверху. За ней располагались герметичные створки шлюза. Примерно в полуметре под площадкой виднелось дно шахты, почти скрытое под слоем разнообразного мусора, преимущественно обрывков каких-то ярких упаковок и пустых консервных банок. Проследив за направлением моего взгляда, мичман поморщился:

– Хозяйственники у нас люди со странностями, считают, что если помещение не проходное, то там помойку можно устроить. И следуют этому правилу всегда и везде.

– Дрючить не пробовали? – усмехнулся я в ответ.

– Пробовали, – вздохнул Литке. – Им все как с гуся вода. Уберутся, где начальство пальцем ткнуло, но почему-то уже через пару дней там опять бардак. Традиция, видимо.

Наш куратор ткнул кнопку на пульте, и жалюзи послушно сложились гармошкой у нас над головами. Мы похватали баулы и нестройной толпой набились в «предбанник» шлюза. Здесь обнаружился стандартный цифровой блок, на котором Литке набил код. Створки герметичной переборки разошлись, пропустив нас в переходный тамбур. Последовала стандартная процедура шлюзования с выравниванием давления – внутри купола оно было чуть выше атмосферного, – и мы наконец очутились в таинственном подводном городе. Впрочем, тут же выяснилось, что попали мы в тоннель монорельса, и до самого купола еще только предстояло добраться. Ждать пришлось недолго. Через пару минут из тонувшей в зеленой полутьме полукруглой шахты раздался характерный свист капсулы на магнитном приводе, и прямо перед нами остановилась стандартная пассажирская коробка с панорамным остеклением. У меня тут же возникло чувство дежавю – капсула как две капли воды походила на своих сестер из транспортной системы родной флотской базы на Бурной. Дверца с шипением вышла из пазов и отползла в сторону, открыв доступ в довольно-таки уютный салон с рядами мягких сидений.

– Располагайтесь! – в очередной раз пригласил Литке и плюхнулся в ближайшее кресло. – Сразу поедем в тридцать седьмой, это примерно десять минут.

Отделение во главе с Черенковым привычно набилось в капсулу, причем парни машинально постарались занять козырные места. Коробка, слава богу, оказалась рассчитана на перевозку тридцати человек, так что тесниться не пришлось, равно как и сгонять рядовой состав с облюбованных кресел. Шелест с Зубовым привычно отсели немного в сторону и продолжили прерванный разговор, мы же с Игнатом устроились рядом с мичманом. Дверь закрылась, и капсула плавно, как давешний лифт, тронулась с места, с каждой секундой разгоняясь. Через считаные мгновения броневое покрытие тоннеля сменилось прозрачными листами сверхпрочного стеклопластика, или что тут вместо него. Глубины здесь были небольшие, от тридцати до пятидесяти метров, поэтому света сквозь толщу воды пробивалось достаточно. Правда, она служила этаким оптическим фильтром, который окрашивал все вокруг в неестественные тона и превращал людей в утопленников с зелеными лицами. Впрочем, это обстоятельство совершенно не мешало любоваться окружающим пейзажем. Повсюду разбросаны купола разных размеров, тут и там торчали толстые колонны опор причальных платформ, сновали сотни подводных аппаратов, от крошечных двухместных «скатов» до громоздких «нарвалов» водоизмещением в десятки тысяч тонн. Прямо на наших глазах от одного из куполов буквально метрах в трехстах отчалила здоровенная субмарина, напоминавшая кита, и я, не удержавшись, ткнул в нее пальцем:

– Иоганн Карлыч, а это что за чудо?

– Это «Тунец», – мечтательно закатил тот глаза. – Флагман нашего подводного флота. Боевой крейсер, сейчас приспособлен для длительных действий в автономном режиме. В поход отправляется, в Срединный океан. Институт морской биологии экспедицию организовал, хотят провести мониторинг фауны. На предмет мутаций и прочих неприятностей.

– В детстве, помню, мечтал стать астронавтом или подводником, – поделился я с окружающими воспоминаниями. – Самые, блин, романтичные профессии. А как вырос, выучился на банального инженера. Правда, потом романтики с избытком нажрался, во Флоте. Космическом. А ты, Карлыч, как в безопасники попал?

– Отец заставил училище закончить, – признался тот. – Я сам в институт собирался поступать, но батя характер проявил. А потом я уже сам втянулся, понял, что и при нынешней профессии романтики через край. Аж блевать периодически тянет.

Игнат смерил мичмана уважительным взглядом, но комментировать эту тираду не стал. Хотя по лицу было видно, что он готов подписаться под каждым словом.

Капсула между тем стремительно миновала остекленный отрезок тоннеля и нырнула в очередной шлюз, но не остановилась, просквозив мимо так и не распахнувшихся ворот. Буквально через пару мгновений она вновь вырвалась на свободу, и у нас появилась возможность рассмотреть прилегающее дно, густо заросшее в этом месте напоминавшими веревки водорослями, тянущимися к поверхности. На миг мне даже показалось, что мы попали в фантасмагорический лес из книжки старинного математика с больной фантазией, настолько ирреально выглядел окружающий мир, но заросли вскоре начали редеть и уступили место зеленоватой толще кристаллического купола, под которым теснились постройки непонятного назначения. Все они, включая крошечные будки, похожие на силовые подстанции, были построены с учетом местной специфики, то есть поражали основательностью и толщиной оконных стекол, а также герметичными стыками дверей и швов обшивки. Оно и понятно – в таких местах любой домик в случае чего должен превращаться в безопасное убежище с автономной системой жизнеобеспечения. Купол куполом, но с водой шутки плохи.

– Купола по какой технологии строили? – тронул я за плечо погруженного в мысли мичмана.

– Кристаллические они, – отозвался тот. – Выращивали стандартным способом. Да и сейчас периодически слой внутренний обновляем, по плану. Два-три купола в год, как правило.

Что ж, примерно так я и предполагал. В безвоздушном пространстве и в атмосфере неважно какого состава купола обычно выдувают из полимерной болванки, примерно как пластиковые бутылки для газировки. Соответственно, сколько сырья вбухаешь, такой объем и получишь. Или меньший, но с толстыми стенками. А вот под водой такой номер не выгорает, приходится порядочно извращаться. Чаще всего берут заранее заготовленный мешок из армированной пленки, расстилают на дне в нужном месте, заякоривают и заполняют водичкой из окружающей среды. Мешок, понятное дело, расправляется и принимает форму купола. Его герметизируют и насыщают воду внутри сырьем и катализаторами. В результате с внутренней стороны полученного пузыря на пленке начинает кристаллизоваться стеклопластиковое покрытие. Собственно, длительностью процесса и концентрацией сырья и варьируется толщина полученных в итоге стенок. Обычно для таких глубин время выращивания купола колеблется от двух месяцев до полугода, от диаметра еще сильно зависит. Еще один весомый плюс подобного подхода – стеклопластиковое днище пузыря. Получается совершенно герметичная конструкция, знай сверли проходы да шлюзы монтируй. Правда, если требуется в грунт заглубиться, приходится опять же покрытие разрушать и герметизировать стык тоннеля с днищем. Когда купол уже готов, воду из него выкачивают и заполняют воздухом. Нехитрая в общем-то технология, однако гораздо более трудоемкая, чем выдувание полимерной болванки в атмосфере. Там с толщиной стенок так заморачиваться не нужно, соответственно, и «пол» можно запросто отделить и порезать на лоскуты. При малых давлениях герметизировать стык купола с почвой труда обычно не составляет.

– А чего новые не выращиваете? – продолжил я донимать мичмана.

– Смысла нет, – пожал тот плечами. – Имеющихся хватает. Проблема перенаселения сейчас не стоит, много народу в анклав на берегу перебралось. Плюс под каждым куполом в грунте как минимум пять уровней прорыто. Ну и с сырьем проблемы. Репликаторы не вечные, ресурс уже дорабатывают. Один вообще сейчас только запчасти клепает, ни дня не простаивал. Еще лет двадцать, и придется совсем на поверхность перебираться.

– Думаю, до этого не дойдет, – обнадежил я собеседника. – Если все сложится хорошо, вас в скором времени ждут большие перемены. В лучшую, что характерно, сторону.

– Я в курсе, – улыбнулся Литке. – Командование меня в суть операции посвятило.

– Слушай, Иоганн, все хотел тебя спросить, а почему ты в кураторы попал? Почему не полкан с заслугами? Мы тебя вообще по дороге с кораблика выцепили. Нелогично как-то, тебе не кажется?

– Не кажется, – посерьезнел мичман. – Все предельно логично. Я в Службе внутренней безопасности в отделе обеспечения перевозок работаю, мотаюсь по всему побережью, периодически на Южной гряде бываю. Большой опыт полевой работы имею. Остальные наши в основном по кабинетам сидят, вот меня и выбрали. Координировать взаимодействие с другими отделами через меня будете, товарищ капитан-лейтенант. На уровне большого начальства, как я понял, уже все согласовано, дальнейшая работа на наши с вами плечи ложится. Я полагаю, сегодня с вами встретится кто-то из руководства, чисто для галочки, официально, так сказать, контакт установит. А уж дальше сами.

В принципе вполне понятное решение. В масштабах такого крупного специализированного поселения наша операция почти незаметна, хоть и будет иметь далекоидущие последствия. У местного начальства о своих проблемах голова болит, хорошо хоть не послали открытым текстом, а обеспечили базой и информацией помочь не отказались. Оно и к лучшему, не люблю каждый чих согласовывать с большими чинами. Какая-то свобода действий должна быть. Как показывает опыт, она прямо-таки необходима для выполнения задач типа той, что предстояла нам.

– Тридцать седьмой, – оживился мичман, и все присутствующие как по команде уставились на стремительно выросший из зеленоватого полумрака купол. – Прибыли, можно сказать.

В подтверждение его слов капсула нырнула в шлюз и застыла на месте. Герметичные переборки отсекли часть тоннеля, страхуя пассажиров монорельса от возможных неприятностей, и дверца капсулы с шипением распахнулась, выпустив нас на свободу. В отработанном порядке мы преодолели стандартный шлюз и оказались в достаточно просторном помещении, отделенном от остального пространства приемной станции прозрачной перегородкой. В проходе, оборудованном рамкой сканера, нас ждал приземистый мужичок ярко выраженной татарской внешности, облаченный в комбез стандартного для здешних мест синего цвета. На самой его маковке задорно торчала сплющенная пилотка, я ее сначала за тюбетейку принял. Лет мужичку было чуть за сорок, а широкое лицо, похожее на полную луну, прямо-таки лучилось приветливостью с изрядной примесью хитрости.

– Здравия желаю, товарищ мичман! – с едва уловимым акцентом поприветствовал он Литке и стрельнул прищуренными глазками на нас. – И вам здравствуйте!

– Привет, бабай! – Мичман пожал протянутую руку и поспешил представить нас квартирмейстеру: – Вот, Ильяс Рифкатович, принимай постояльцев. Спецгруппа из Чернореченска, будут работать с нами. Главный – капитан-лейтенант Тарасов. Это майор Волчара, его напарник. Отделение капитан тебе сам представит. Майор Зубов, майор Шелест. Им больше с аналитиками общаться придется, но жить будут здесь. А это старшина Фахрутдинов, он размещением гостей заведует. Помещения готовы?

– А как же! – улыбнулся старшина, сверкнув редкими, но отменно белыми зубами. – Все готово, ждем давно. Кушать тоже готово.

– Вот и славно! – заключил Литке. – Давай тогда поскорее размещать народ, есть хочется.

Старшина Фахрутдинов мелко покивал и принялся вызывать какого-то Семенова, для чего воспользовался передатчиком-горошиной в ухе. На зов не замедлил явиться второй мужичок, немногим моложе Ильяса Рифкатовича, а телосложением почти ему аналогичный. Квартирмейстер сбагрил ему Черенкова с бойцами, и те плотной кучкой последовали за сопровождающим, не забыв навьючиться баулами со снаряжением. Старшина же занялся нами:

– Пойдемте, товарищи офицеры! Будем вас размещать. Каюты люкс не обещаю, но, Аллах свидетель, не самые плохие кубрики вам достались!

Идти пришлось относительно недалеко. Шлюз располагался в небольшом строении, до боли напоминавшем крохотную станцию монорельса где-нибудь во Внутренних системах, а буквально в сотне шагов от него высилась ведомственная гостиница, если слово «высилась» можно применить к типовому трехэтажному жилому корпусу. Выше возводить здания в данном конкретном месте не позволял купол. Ближе к центру, если меня зрение не обманывало, торчали свечки семиэтажек, при этом плоские крыши их почти что упирались в стеклопластик защитного пузыря. Н-да, в таких условиях особо не размахнешься со строительством.

Гостиница выглядела очень даже симпатично, с учетом, само собой, местной специфики. Аккуратное зданьице о трех подъездах, вернее шлюзах, с достаточно большими окнами, оборудованными герметичными ставнями, с уютной парковкой перед ним, производило благоприятное впечатление. На парковке этой тесной кучкой стояли кургузые шестиместные электрокары, весьма смахивавшие на машинки, типичные для гольф-клубов. Разве что окраску они имели нежно-голубого оттенка, в соответствии с общим дизайном подводного рая. Шлюз перед старшиной открылся автоматически, видать, мерами безопасности в стандартном режиме постояльцам докучать тут не принято. Мы гуськом проследовали за Фахрутдиновым, под его присмотром расписались в поданном дежурным журнале учета постояльцев и наконец поднялись по крутой лестнице на второй этаж. Внутреннее убранство заведения оригинальностью не отличалось – стены приятного глазу голубоватого оттенка, аккуратные гермодвери номеров с нашлепками кодовых замков, ковролиновые дорожки на полу. Прошествовав за старшиной в дальний конец коридора, мы остановились и побросали поклажу под ноги.

– Товарищи офицеры, ваши номера! – объявил квартирмейстер. – Двухместные, совершенно одинаковые. Вот ключи. Куда заселяться – выбирайте сами. Все необходимое в них имеется. Столовая на первом этаже, завтрак через двадцать минут. Иван Карлыч, идем, и тебя накормлю заодно. Аллах свидетель, нельзя быть таким тощим. Как тебя только девушки любят!

– Рано мне пузом обзаводиться, – отбрехался мичман, ткнув старшину пальцем в соответствующее место. – Меня ноги кормят, а с таким комком нервов я быстро с работы вылечу.

– Ай, шайтан! – неодобрительно покачал головой старшина. – Никакого уважения к старшим! Пошли уже, завтрак стынет.

Фахрутдинов чуть ли не силком увлек мичмана к лестнице, и через пару мгновений они скрылись из виду. Еще некоторое время до нас доносился характерный старшинский говор, но потом и он стих. Мы с Игнатом переглянулись и дружно уставились на дверь с цифрой девять. Потом в унисон хохотнули, и майор обратился к переминавшимся с ноги на ногу оперативникам:

– Товарищи офицеры, вам явно сюда.

Шелест удивленно вздернул бровь, а Зубов махнул рукой и выдернул у меня из руки ключ-карту, буркнув напарнику: «Заходи, потом объясню». Мы с Волчарой подхватили баулы и завалились в апартаменты напротив. По иронии судьбы наш номер выходил окнами на купол, и из него открывалась шикарная панорама поселения. Я даже пару минут проторчал у ближайшего «иллюминатора», погрузившись в задумчивое созерцание окружающих красот. Игнату же на экзотику было плевать, его волновали более приземленные вещи, например, скорый завтрак, на который мы рисковали опоздать. Поэтому долго зависать у окна он мне не позволил – развил бурную деятельность, направленную в первую очередь на избавление от излишков снаряжения. В номере нашелся стандартный оружейный сейф с программируемым замком, в него мы и сгрузили личное оружие и боеприпасы, оставшись при пистолетах. Я еще и из бронекостюма вылез, а взамен натянул стандартную полевую форму. Пилотка тоже пришлась ко двору, хоть и несколько демаскировала меня на фоне Игнатова кепи. С другой стороны, не в шлеме же по гостинице рассекать? А к флотской форме именно пилотка положена.

Покончив с подготовительным процессом, мы спустились на первый этаж и легко нашли столовую – главным образом, по запаху, но и стрелки указателей помогли, конечно. Все отделение во главе с сержантом Черенковым, включая приблудившихся пилотов, уже восседало за длинным столом у дальней стены и активно работало ложками, уничтожая уху из свежевыловленной рыбы, если мне нюх не изменял. Немного в стороне за более скромным столиком устроились мичман Литке с гостеприимным старшиной. Фахрутдинов заметил нас, едва мы переступили порог, и призывно махнул рукой. Свободных стульев имелось в достатке, поэтому мы без раздумий составили компанию квартирмейстеру с куратором. Уселись напротив хозяев, как раз лицом к входу, как я люблю, и тут же перед нами возник самый натуральный стюард в белой рубашке, бабочкой на шее и белым полотенцем через левую руку.

– Товарищи офицеры, ознакомитесь с меню?

– Я, пожалуй, воздержусь, – ответствовал Игнат, вальяжно развалившись на стуле. Быстро в роль вжился, каналья! – Вы нам подскажите-ка лучше сами.

– Весьма рекомендую суп из морепродуктов, – с достоинством поддержал беседу стюард. – И стейк из семги. Могу предложить к рыбе неплохое белое вино, недавней поставки.

– Несите, – не стал спорить Волчара. – Только без вина.

Стюард вопросительно глянул на меня, и я поспешил отбрехаться:

– Мне аналогично.

– Минаев, шайтан! – встрял старшина. – Чего людей пугаешь? Тащи дежурные блюда, да кувшин сока яблочного не забудь. На шестерых накрывай, сейчас еще товарищи майоры подойдут.

– И рюмки принесите, – придержал за рукав стюарда Игнат.

– Рюмок нет! – отрезал тот. – Самая маленькая посуда – стаканы.

– Ну хоть стаканы тащи, туда-сюда, – огорчился майор. – И огурчиков не забудь прихватить.