Текст книги "Сумма биотехнологии. Руководство по борьбе с мифами о генетической модификации растений, животных и людей"

Автор книги: Александр Панчин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Запугивать людей страшилками о ГМО выгодно всем, кто хочет продавать продукты по завышенной цене. Это касается как мелких и крупных органических фермеров, так и транснациональных корпораций, вложившихся в производство “натуральных” продуктов. Я сталкивался с представителями фермерских кооперативов, которые нагнетали страх о вреде ГМО, выступая в телевизионных передачах – и попутно рекламируя свою “более высококачественную” продукцию.

Но есть во всей этой истории еще одна странность. Складывается впечатление, что компания Monsanto практически ничего не делает для того, чтобы создать для ГМО положительный образ в СМИ. Да, иногда представители компании публикуют пресс-релизы о том, что ГМО не опасны. Иногда выходят статьи в научных журналах, авторами которых могут быть сотрудники Monsanto (хотя и это скорее редкость – большинство исследований ГМО финансируются из государственных бюджетов, в чем легко убедиться, посмотрев на источники финансирования, указанные в публикациях). Но для компании, зарабатывающей миллиарды долларов в год, это выглядит как-то несерьезно – словно они защищают ГМО только для вида. Даже если предположить, что ведутся какие-то тайные закулисные игры, совершенно очевидно, что попытки донести обществу информацию о безопасности ГМО провалились. А что, если Monsanto не хочет, чтобы общественное мнение о ГМО изменилось?

Представим себе, что случится с гигантскими производителями ГМО семян, если все их критики прозреют и придут к соглашению, что ГМО не опаснее других продуктов питания? Что, если государства разрешат выращивать любые ГМО и продавать их без маркировок, а к ГМО начнут относиться так же, как к любым организмам, полученным в результате селекции? В краткосрочной перспективе, конечно, акции Monsanto вырастут. Но что случится дальше?

Сегодня, если я у себя в лаборатории придумаю и создам новый ГМ сорт растений, устойчивый к вредителям, я не смогу вывести его на рынок своими силами. Я смогу запатентовать идею, показать, что она работает, но не буду в состоянии пройти с ней все необходимые проверки безопасности и бюрократические процедуры, связанные с регистрацией коммерческого ГМ сорта. Мне будет проще продать патент за разумную цену все той же Monsanto, чем искать миллионы долларов инвестиций и создавать собственную биотехнологическую компанию. Если же жесткого регулирования нет, мне достаточно купить участок земли, сделать посевы и начать продавать семена всем желающим. Я могу перейти от хорошей идеи к независимому бизнесу с минимальными инвестициями и рисками.

Если моя разработка на самом деле хороша, я смогу быстро расширить свой бизнес, купить еще земли, нанять больше сотрудников. Прелесть биологических организмов в том, что они быстро и легко размножаются. Не нужно создавать завод или фабрику. Не нужно создавать их много раз: одно растение может дать любое количество потомков. Это почти как разработка компьютерных программ и приложений! Компания Google начиналась в гараже и в течение нескольких лет потеснила гигантов на рынке поисковиков, которые существовали намного раньше и стоили миллиарды долларов. Что, если Monsanto не хочет, чтобы ее потеснил биотехнологический аналог Google?

Что произойдет, если в России запретят выращивать генетически модифицированные растения? А ведь это совершенно серьезно предлагают некоторые депутаты! В России имеются лаборатории, способные заниматься прикладными разработками в области генной инженерии, и у нас есть квалифицированные специалисты. При этом генная инженерия – одна из тех областей, где на основе уже разработанных и опубликованных подходов несложно сделать что-то свое. Запрет на коммерческое использование ГМО приведет не только к отставанию в этой области, экономическим потерям и более интенсивному загрязнению окружающей среды, но также к утечке наиболее мотивированных квалифицированных кадров и перспективных коммерческих идей. Идеи и разработки наших соотечественников будут использованы для создания новых сортов растений, в других странах продолжат импортировать готовый продукт. Может, именно в этом заключается заговор против России?

Обсуждая тех, кому невыгодно развитие генной инженерии, мы не учли интересы еще одной стороны. Вспомним, что генетически улучшенные сорта, устойчивые к вредителям, позволяют более чем на треть сократить использование инсектицидов на полях. А значит, они угрожают доходам производителей инсектицидов. Среди моих коллег распространено мнение, что именно лобби производителей “ядохимикатов" добивается запрета ГМО в России. Эта гипотеза выглядит правдоподобной, но, как и в случае с другими теориями заговоров, не является строго доказанной.

Выведение ГМ растений, устойчивых к глифосату (“Раундап”), гербициду против сорняков, невыгодно производителям любых других гербицидов. В интернете ходит картинка, на которой изображен человек в защитной маске, опрыскивающий поля. На картинке приведен следующий текст: “Зачем им нужны маски? Для того чтобы защититься от разработанного Monsanto химиката, которым поливают нашу пищу? Ой! На самом деле эти люди в масках поливают еду органическими пестицидами? Ну тогда ничего страшного!”

Вот еще одна теория заговора. С помощью глифосата уничтожают незаконные посевы мака в Афганистане и коки в Колумбии. В 2015 году Международное агентство по изучению рака пришло к выводу, что глифосат является вероятным канцерогеном¹⁷⁰, и власти Колумбии ухватились за удобный предлог, чтобы объявить о прекращении использования этого гербицида для борьбы с производством наркотиков. Очень милая забота о здоровье наркоторговцев, не находите?

К этой наркотической теории заговора можно добавить еще одну новость. В 2015 году генные инженеры получили ГМ дрожжи, производящие вещество S-ретикулин, которое является предшественником морфина – анальгетика с наркотическими свойствами¹⁷¹. Многие тогда удивились, что статья, описывающая получение таких микроорганизмов, оказалась в свободном доступе: что будет, если люди начнут производить наркотики в домашних условиях? Одно из возможных последствий: появление серьезной конкуренции у афганских наркоторговцев. При этом авторов исследования в злом умысле заподозрить сложно: будь у них желание создавать незаконные препараты, вряд ли они стали бы утруждаться научной публикацией. Я, конечно, шучу про лобби наркоторговцев, но, когда начинаешь рассматривать теории заговоров, остановиться очень сложно. Докажите, что такого заговора нет!

Развитие генной инженерии может коснуться рынка удобрений. Уже найдены генетические улучшения, позволяющие растениям более эффективно использовать готовые источники азота в почве, в том числе из разлагающейся органики, и утилизировать их¹⁷². Улучшенным растениям нужно меньше азотистых удобрений – значит, они лучше растут, а сельское хозяйство с их использованием наносит меньше ущерба окружающей среде.

Не думаю, что производителям азотистых удобрений очень понравится, если мы научимся превращать обычные сорта растений в сорта, способные фиксировать азот. Атмосфера Земли на 78 % состоит из азота, и существуют бактерии, живущие в утолщениях на корнях некоторых растений, которые умеют этот азот усваивать прямо из воздуха. Например, фиксация азота происходит в клубеньках многих бобовых. Можно попробовать перенести метаболические пути, нужные для фиксации азота, из бактерий в растения, или сделать бактерий, способных фиксировать азот и сожительствовать с теми видами культурных растений, с которыми они в природе не контактируют. Пока что решение этой задачи не найдено, но оно сможет привести к настоящей революции в аграрной сфере.

Есть и другие заинтересованные участники, которые имеют возможность заработать на страшилках о вреде ГМО. К ним относятся некоторые негосударственные организации, связанные с маркировкой, выявлением содержания ГМО в продуктах питания или созданием черных списков продуктов, содержащих ГМО. Они предлагают производителю пройти платную проверку или “внести членские взносы” в ассоциацию какой-нибудь “генетической безопасности”. За это производителю разрешают помещать на свои продукты “знак качества” от данной организации. А если производитель отказывается от проверок, его могут занести в черный список. Оказаться в черном списке никто не хочет, ведь это может плохо сказаться на доходах: потенциальные покупатели предпочтут продукцию конкурентов. Поэтому у компаний возникает желание “договориться по-хорошему”. Иногда организации, занимающиеся подобной деятельностью, устраивают себе пиар-акции (например, утверждают, что они провели или собираются провести какое-нибудь “крупнейшее исследование ГМО”).

Если компания, помещенная в черный список, попробует подать в суд за ущерб, нанесенный ее репутации, она рискует заработать дополнительную антирекламу, ведь тогда дело получит широкую огласку и о том, что компания теперь в черном списке, узнает еще больше людей. Сработает знаменитый эффект, названный в честь американской певицы и актрисы Барбры Стрейзанд. Она пыталась судиться с фотографом, который без разрешения разместил в интернете фотографию ее дома. До судебного иска фотографию успело посмотреть шесть человек, а через месяц после – более 420 тысяч. Опять-таки проще договориться.

Являются ли перечисленные заинтересованные лица участниками крупных заговоров и существуют ли корпорации монстров? Изобретать теории заговора легко, но к науке они отношения не имеют. Мне нравится принцип бритвы Хэнлона: никогда не приписывайте злому умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью. В Советском Союзе травля генетиков со стороны влиятельного академика Трофима Лысенко и его сторонников осуществлялась при поддержке властей и происходила вовсе не из экономических соображений, а из политических. Это был временный триумф невежества, псевдонауки и заблуждений. Но если кто-то вам скажет, что ГМО – это плохо именно из-за страшных корпораций, расскажите им про другие корпорации, про индустрию “натуральных” продуктов, про производителей инсектицидов, про черные списки, про то, как чрезмерное регулирование ГМО убивает конкуренцию и помогает монополистам.

Глава 9
Галоп амазонки. Мифы о ГМО, безопасность ГМО

Противникам ГМО свойственен стиль полемики, который называют “галоп Гиша” – в честь известного креациониста Дуэйна Гиша. Особенностью такого подхода является перечисление подряд большого количества неточных, ошибочных или не имеющих отношения к делу утверждений, как правило являющихся распространенными клише. В результате оппонент, вынужденный последовательно их опровергать, выглядит непроходимым занудой.

Один из самых известных противников генной инженерии в России – доктор биологических наук Ирина Ермакова. Ермакова читает лекции о вреде ГМО, ее регулярно приглашают на телевидение, и она даже выступала в качестве эксперта в стенах Государственной думы. Она также известна некоторыми довольно забавными и нелепыми утверждениями. Приведу цитату, взятую с ее сайта, где она обосновывает точку зрения, что мужчины произошли от женщин, а точнее – от амазонок-гермафродитов¹⁷³.

“Не исключено, что жестокие сексуальные преступления, совершаемые в основном мужчинами, являются проявлением комплекса утраты родовой функции и, как следствие этого, ненависти к женщинам, которые могут родить. Возможность смены пола, а также тот факт, что значительно больше мужчин, чем женщин, хотят поменять пол на противоположный, вероятно, также связаны с происхождением мужчин от женщин-гермафродитов”. Без комментариев.

В этой главе я постараюсь разобрать все основные мифы о вреде ГМО. Существенная часть мифов позаимствована из выступлений Ермаковой.

“ГМО по определению не могут быть безопасны, потому что любое вмешательство приводит к появлению организмов с неизвестными свойствами”.

В каждом поколении живых организмов возникают новые мутации. Кроме того, в результате полового процесса образуются новые комбинации уже существующих аллелей генов. В этом смысле любой акт размножения приводит к “появлению организмов с неизвестными свойствами”, и упреки, звучащие в адрес ГМО, можно с тем же успехом адресовать любым живым существам.

Чаще всего мы не знаем, какие новые мутации возникли в отдельно взятом организме, как его гены изменились по сравнению с генами его родителей. Сказались ли они на фенотипе, то есть на признаках организма? Если мы боимся употреблять в пищу организмы с измененными генами, то нам стоит бояться всех организмов без исключения, а не только ГМО.

В природе встречаются и более хитрые примеры изменения ДНК. Ретровирусы умеют интегрировать свой геном в клетки растений, грибов и животных. Бактерии могут усваивать генетическую информацию из окружающей среды и обмениваться друг с другом плазмидами. Бактериофаги переносят гены из одной бактерии в другую. Агробактерии встраивают свои гены в клетки растений. Я уже приводил пример, что сладкий картофель, выведенный селекцией, является трансгенным – то есть содержит работающие гены бактериального происхождения.

Сегодня ученые находят все больше и больше примеров горизонтального переноса генов, когда наследственная информация передается не от родителей к потомкам, а от одного вида к другому, например, через те же вирусы. Обнаружены сотни примеров таких чужеродных генов в геномах различных животных, в том числе и в геноме человека^{120, 121}. Перенос генов такого масштаба, какой встречается в природе, в лабораторных условиях пока не проводился. В итоге мы должны либо прийти к выводу, что безопасных для употребления в пищу организмов не бывает, тем самым снизив пафос тезиса о потенциальной опасности ГМО, либо исходить из того, что опасность любого продукта нужно оценивать и исследовать отдельно, независимо от того, ГМО это или не ГМО.

“Раньше тоже были генетические уродства, но не в таком количестве, как сейчас, и это связано с ГМО. В подтверждение можно посмотреть на фотографии детей с врожденными заболеваниями. В развитых странах, где едят ГМО, растет частота и других заболеваний”.

Когда утверждают, что количество детей с врожденными заболеваниями растет, обычно не указывают, о каких именно странах и заболеваниях идет речь и каковы тому доказательства. Но даже если и наблюдается рост числа каких-то генетических заболеваний, из этого не следует, что существует причинно-следственная связь между упомянутым процессом и употреблением продуктов, созданных методами генной инженерии.

Корреляции обманчивы и далеко не всегда указывают на причинно-следственные связи. Есть ли связь между глобальным потеплением и падением числа пиратов? Между возрастающей частотой случаев аутизма и ростом продаж “натуральных” продуктов? Между количеством убийств в США и долей Internet Explorer на рынке интернет-браузеров? А ведь подобные корреляции существуют, и некоторые даже опубликованы в научных журналах, пусть и в шутку. Например, в 2004 году в журнале “Педиатрическая и перинатальная эпидемиология” (Paediatric and Perinatal Epidemiology) вышла статья под названием “Новые свидетельства в пользу теории аистов”: чем меньше популяция аистов, тем меньше младенцев появляется на свет в изученном регионе¹⁷⁴. Помните проблему множественных сравнений? Если долго искать корреляции – какие-нибудь обязательно найдутся.

Нет никаких научных данных, подтверждающих, что употребление продуктов из каких-либо зарегистрированных сортов ГМО увеличивает вероятность генетических заболеваний у новорожденных. Зато есть все основания полагать, что частота некоторых генетических заболеваний зависит от возраста, в котором женщины рожают. Например, частота синдрома Дауна. Во многих странах женщины в среднем рожают все позже, и если в некоторых странах это компенсируется развитием ранней диагностики синдрома Дауна¹⁷⁵ и иных заболеваний, то в других диагностика развита плохо и частота заболеваний растет.

Вероятно, некоторые наследственные заболевания встречаются все чаще еще и потому, что раньше они были смертельными, а теперь лечатся. Из-за этого дефектные гены активнее передаются следующим поколениям, ведь их носители благодаря современным лекарствам способны выжить и оставить потомство. Да и в целом продолжительность жизни растет, а с ней у нас на глазах растет и частота заболеваний, которые раньше просто не успевали проявиться. Можно провести такую аналогию. Воинственное племя, в котором прежде никто не доживал и до тридцати лет из-за постоянных кровопролитных войн, решает пойти на эксперимент и устроить столетие мирного сосуществования с соседями. Вскоре реформу начинают критиковать: “Раньше от неизвестных причин погибал только 1 % населения. А теперь у большинства и зубы выпадают, и волосы седеют, и кожа морщинится, и умираем непонятно от чего!”

Приведенные факторы – не повод отказываться от новых лекарств и других достижений цивилизации, которые спасают жизни. Это повод разрабатывать новые методы, предотвращающие распространение вредных мутаций в популяции. Для этого как раз и можно использовать генетическую диагностику, искусственное оплодотворение и генную инженерию.

"Были выявлены патологии внутренних органов, образование опухолей, изменение гормонального уровня, бесплодие у животных и человека. В последнее время у людей обнаруживаются просто огромные опухоли, и это связано с ГМО”.

Никакой связи между опухолями у людей и употреблением ГМО не обнаружено, а огромные опухоли можно было обнаружить у людей как сто, так и тысячу лет назад. В 2012 году в журнале Food and Chemical Toxicology был опубликован обзор¹⁷⁶, в который вошло 12 исследований употребления ГМО в пищу на нескольких (от двух до пяти) поколениях животных и еще 12 исследований сроком от 90 дней до двух лет. Авторы этого обзора пришли к выводу об отсутствии негативных эффектов ГМО по сравнению с сортами обычных растений.

В 2014 году в журнале Critical Reviews т Biotechnology вышел обзор 1783 научных работ, опубликованных за последние 10 лет и посвященных ГМО¹⁶⁷. Из них 770 посвящены изучению воздействия ГМ продуктов на людей и животных. В статье делается вывод, что нет никаких научных подтверждений токсичности одобренных к продаже ГМ сортов.

Проверки безопасности ГМО проводились не только в зарубежных странах, но и в России. Надежда Тышко и ее коллеги из Института питания РАМН с 2001 по 2011 год опубликовали более дюжины статей, посвященных изучению безопасности различных продуктов, созданных методами генной инженерии. Никакого вреда ГМО обнаружено не было. В одном таком исследовании¹⁷⁷ анализировалось 280 взрослых крыс (160 самок и 120 самцов) и 1545 крысят на первом месяце жизни. Животных разбили на две группы, обеспечивая большой размер выборки в каждой группе, а значит, более надежные результаты сравнения. Одна группа получала ГМ корм, а другая была контрольной. Питаться одной лишь кукурузой, какой бы замечательной она ни была, вредно, поэтому ГМ корм давался в максимально допустимом, но безвредном количестве – 31,4 % от пищевой ценности порции. Для контроля использовалась изогенная линия кукурузы – то есть та же самая, но не модифицированная. Оценивались особенности как пренатального развития, так и постнатального: параметры зародышей, смертность до и после имплантации в слизистую оболочку матери, физическое развитие и смертность крысят. Все измеренные параметры находились в пределах нормы для данного вида.

Проводились в России исследования и по кормлению ГМ кормом животных трех поколений. Например, в одном из них анализировалось 630 взрослых крыс и 2837 крысят. При этом групп было не десять, не двадцать, а пять: одна экспериментальная (ее кормили ГМ кукурузой) и четыре контрольные. Крыс из контрольных групп кормили разными сортами кукурузы. И снова никаких негативных эффектов от кормления ГМ кукурузой выявлено не было¹⁷⁸.

В позапрошлой главе мы подробно разобрали шесть исследований, в которых были сделаны необоснованные выводы об эффектах, связанных с употреблением ГМО животными.

Но это не единственные работы, на которые напрасно ссылаются противники ГМО, в том числе и Ермакова.

Вот, например, статья генетика Вальтера Дёрфлера, опубликованная в 1995 году в журнале Advances т Cancer Research¹⁷⁹. Для того чтобы понять, о чем эта работа и как ее ошибочно интерпретируют, нужно сказать несколько слов о генной терапии. Наследственные заболевания связаны с тем, что у человека может быть испорчен какой-нибудь ген. Мы можем встроить хорошую копию гена в специально обезвреженный вирус, который доставит ее в клетки больного, что приведет к исправлению наследственного дефекта. Такой способ лечения называется генной терапией и уже активно применяется для лечения ряда заболеваний людей и других животных (или, если вам угодно, людей и животных).

В обсуждаемой статье речь идет о том, что встраивание новых генов с помощью вирусов в геномы млекопитающих может приводить к раковым заболеваниям. Действительно, первые попытки генной терапии, особенно с использованием ретровирусов, нередко вызывали побочные эффекты. Иногда гены встраиваются в хромосому в середину какого-нибудь важного гена или рядом с ним, нарушая его работу, что увеличивает риск развития рака. Например, рак шейки матки в подавляющем большинстве случаев является результатом внедрения в клетки папилломавируса человека – наиболее часто передаваемого половым путем вируса, которым заражены сотни миллионов людей¹⁸⁰. Поэтому женщинам рекомендуется от него вакцинироваться.

Сейчас в генной терапии ученые преимущественно применяют сравнительно безопасные аденовирусы, что позволяет свести риски побочных эффектов к минимуму. Аденовирусы, как правило, никуда не встраиваются. Они просто проникают в ядро клетки, а там их геном, представленный молекулой ДНК, размножается, как независимая маленькая “хромосома”. Считается, что аденовирусы безопаснее многих других вирусов, но, как пишут в обсуждаемой статье, некоторые из них тоже могут иногда приводить к раку.

А теперь посмотрите, как это интерпретируют: ГМО приводит к раку! Но ведь речь совсем не об этом. Мы знаем, что раковые опухоли могут возникать у организмов, чьи гены подверглись изменениям. Но это не значит, что они возникнут у тех, кто съест организм с измененными генами. Логика здесь примерно такая, как если бы мы взялись утверждать, будто можно свариться, съев вареное яйцо. Кроме того, вирусы встречаются и в природе, где они тоже проникают в клетки всевозможных организмов. И порой они куда опаснее, чем те, что применяются в генной терапии. Все неспецифичные последствия от вставок вирусов и все возможные варианты поломки генов могут наблюдаться и в результате самых обычных мутаций.

Ермакова и другие противники ГМО ссылаются на еще одну работу Мануэлы Малатесты (другое ее исследование уже разбиралось в главе 7)¹⁸¹, в которой были показаны небольшие отличия между мышами, употребляющими генетически модифицированную и обычную сою. Но проблема в том, что заявленные изменения даже сами авторы работы не называют патологическими. Они увидели, что клетки поджелудочной железы у мышей, которые ели ГМ сою, производили несколько больше гранул с предшественниками пищеварительных ферментов, расщепляющих белки. Скорее всего, примерно такие же различия вы найдете, сравнив эффект от двух обычных сортов растений. Ни слова о вреде подобных изменений в статье нет, что подчеркивается в более поздней (2005) статье тех же авторов. Введение содержит следующую фразу: “Никаких прямых свидетельств, что потребление ГМ пищи может сказаться на здоровье человека и животных, до сих пор не было получено”¹⁸².

Но это ведь не мешает ссылаться на такие работы, говоря о вреде ГМО?

Рассуждая в своих лекциях о вреде генетически модифицированной сои, Ермакова приводит в качестве аргумента работу японского ученого по фамилии Сакамото¹⁸³. Непонятно, почему работа, подтверждающая безопасность ГМО, используется при попытке доказать обратное. После 52 недель наблюдения за крысами, которых кормили генетически модифицированной соей, авторы статьи приходят к следующему выводу: “Длительная диета, в состав которой входит до 30 % ГМ сои, не оказывает заметного негативного влияния на здоровье крыс". Позже Сакамото и его коллеги продлили наблюдение за крысами до 104 недель, и выводы о безопасности ГМО еще раз подтвердились¹⁸⁴.

“ГМО вызывают аллергию”.

Все в той же статье, опубликованной в журнале Critical Reviews in Biotechnology¹⁷, отмечается, что за последние десять лет только в двух случаях была установлена потенциальная аллергенность ГМ сортов. В одном случае результат впоследствии не подтвердился, в другом речь шла о ГМ сое с геном бразильского ореха. Этот сорт никогда не поступал на рынок. Стоит добавить, что с помощью генной инженерии можно создавать гипоаллергенные сорта растений, например арахиса, помидоров, яблок и той же сои^{23, 185, 186}. Ученые из Национального института агробиологических наук в Японии утверждают, что с помощью особого ГМ риса можно предотвращать аллергию к пыльце кедра¹⁸⁷. Возможно, употребление ГМ риса поможет жителям Японии¹⁸⁸, где такая аллергия, возникающая сезонно примерно у трети населения, считается национальной проблемой.

Стоит отметить, что продукты, на которые у людей возникает аллергия, в изобилии встречаются в природе, а некоторые были выведены методами селекции. Например, киви – это совершенно новое растение, ставшее продуктом питания только в XX веке благодаря работе селекционеров из Новой Зеландии. Дикий фрукт киви исходно произрастал в Китае, был съедобен, но невкусен и представлял собой маленькие твердые ягоды. После выхода фрукта на рынок оказалось, что у некоторых людей на него аллергия, причем даже был установлен конкретный белок-виновник – актинидин. Но никому и в голову не приходит, что киви нужно запретить.

“Ирина Ермакова показала, что ГМО делают животных бесплодными”.

Нашумевшее исследование о вреде ГМО авторства самой Ермаковой за грубые ошибки научной методологии ранее подвергалось критике на страницах журнала Nature Biotechnology¹⁸⁹. В статье было отмечено, что опыты Ермаковой поставлены небрежно, выборки слишком малы, крысы (в том числе и в контрольной группе) явно недоедали: вес у многих был ниже нормы, а смертность примерно в десять раз выше! Не ясно, чем именно кормили животных, сколько они ели и различались ли группы на момент начала эксперимента. Кроме того, работа Ермаковой противоречит как минимум трем независимым исследованиям по изучению влияния ГМ сои на развитие крыс^190–192, в которых не было найдено даже небольших негативных эффектов, не говоря о полном нарушении репродуктивной функции у потомков подопытных животных.

В ходе дискуссии на страницах журнала Nature Biotechnology выяснялись и другие подробности работы Ермаковой. Своим оппонентам она пишет: “Такая же схема кормления использовалась и в случае соевых бобов, которые размачивали в воде за 1 день до кормления, потом помещали в небольшую кормушку внутри клетки из расчета четыре семени на одну самку и шесть семян на одного самца”.

Известно, что свежая соя содержит ядовитый белок – ингибитор трипсина^{193, 194}, нарушающий работу одного из важнейших пищеварительных ферментов. Ингибитор трипсина нейтрализуется интенсивной обработкой паром. О том, что сою нужно пропаривать перед тем, как кормить ею животных, известно уже чуть ли не несколько тысяч лет, но Ермакова об этом даже не упоминает. Если семена только вымачивали, то и они, и мука из них ядовиты. Незнание такого нюанса могло привести к тому, что крысам, которые ели сою, было действительно плохо, но вовсе не потому, что соя являлась генетически модифицированной. Сколько сои в итоге съели животные из той или иной группы, мы не знаем, ведь учет не велся.

На публике Ермакова хвастается, что у нее вышла статья в журнале Nature Biotechnology, а значит, ее исследования признаны научным сообществом. Нужно понимать, что в этом журнале есть разделы для научных статей, которые проходят тщательное рецензирование, а есть разделы публицистические и именно в таком разделе опубликована обсуждаемая статья. На страницах Nature Biotechnology исследования Ермаковой обсуждаются четырьмя специалистами (которых можно было бы считать рецензентами), и все они дают отрицательные отзывы¹⁸⁹. Понятно, что с четырьмя отрицательными отзывами от рецензентов статья не могла быть помещена в научный раздел журнала, а говорить о признании научным сообществом не приходится.

“Все исследования, подтверждающие безопасность ГМО, сделаны на деньги корпораций”.

Легко убедиться в том, что это неправда. Например, в 2010 году Европейская комиссия опубликовала подробный отчет (размером с эту книгу) о пятидесяти исследовательских проектах, осуществленных в период с 2001 по 2010 год за счет научных грантов Европейского союза. На эти исследования было затрачено 200 миллионов евро, а касались они вопросов воздействия ГМО на окружающую среду, безопасности употребления ГМО в пищу, использования ГМО в качестве источников биоматериалов и биотоплива и так далее. В проектах принимали участие 400 исследовательских групп. Процитирую основной вывод отчета: “Биотехнологии и, в частности, ГМО не несут больших рисков, чем традиционные технологии выведения новых сортов”¹⁹⁵. США, Россия и многие другие страны тоже финансировали из средств бюджета исследования ГМО, в которых были получены выводы о том, что эти продукты не опаснее обычных.

Подавляющее большинство исследований по тематике ГМО, на которые приведены ссылки в моей книге, сделаны за государственный счет. Например, статья в журнале PLOS ONE, показывающая, что переход к выращиванию ГМО приводит к снижению использования инсектицидов на полях, финансировалась в рамках научно-исследовательского гранта от Европейского союза, а также Федеральным министерством экономической кооперации и развития Германии. В этой работе авторы отдельно проанализировали, влияет ли источник финансирования на выводы научных работ по данной тематике, и получили ответ: не влияет³⁰.

“ГМО могут привести к нарушениям климата”.

Мне сложно прокомментировать данное заявление, учитывая, что я не эксперт в области климатологии, но и мои оппоненты не приводят здесь никаких научных аргументов. Напротив, в случае глобальных изменений климата генная инженерия может помочь в создании растений, устойчивых к засухам или заморозкам. К тому же генная инженерия позволяет получать растения, которые дают больше урожая. А это, в свою очередь, позволяет сокращать посевные площади, отдавая их под природные экосистемы, богатые растительностью. Чем больше растений, тем больше их биомасса – и тем больше углекислого газа будет выведено из атмосферы. Кроме того, сегодня пытаются использовать ГМ бактерии и водоросли для создания биотоплива.